Шоу Комолова и Шелест Игорь Угольников – гость дневного шоу Антона Комолова и Ольги Шелест

20 июля 2009, 12:05

Персоны

КОМОЛОВ: Начинается наша беседа с председателем телерадиовещательной организации Союзного государства, актером, режиссером, продюсером Игорем Угольниковым. Игорь, здравствуйте!

УГОЛЬНИКОВ: Добрый день, уважаемые радиослушатели.

ШЕЛЕСТ: Мы до вашего прихода обсуждали с нашими слушателями, может ли юмор принадлежать отдельно взятому поколению или все-таки юмор √ то нечто, что создается на века. Прошло проверку временем √ это действительно настоящий юмор.

УГОЛЬНИКОВ: Комедии Аристофана прошли же проверку временем? Комедии Мольера прошли проверку временем? Вы правильно говорите про время. Когда я работал на телевидении автором, актером и продюсером, было другое время. Эпическое время было. Путчи, перестройки, все переделывалось. Я помню, как мы с Владом Листьевым шли по коридору Останкино и понимали, что мы руководители нового телевидения. Я помню статью из одной серьезной газеты, где было написано "Игорь Угольников и конец классического советского телевидения". Я с юмором пытаюсь рассказать об этом. Тогда было другое, эпическое время, был эпический юмор. Меньше шутили ниже пояса, потому что людям это было неинтересно. Сейчас никаких других тем нет, поэтому даже мои любимые "Камеди клаб", о которых вы сегодня говорили, частенько сводят все к "ниже пояса". Там тоже смешно, безусловно, но над этим можно смеяться чуть-чуть, а над действительностью побольше надо смеяться.

КОМОЛОВ: А это зависит от того, что юмор, что называется, ставят на поток? Я смотрел в Интернете. "Оба-на" существовала 1,5-2 года?

УГОЛЬНИКОВ: Три года она существовала. Потом я пытался делать ремейки, но время изменилось.

КОМОЛОВ: Я не думаю, что, когда вы делали эту программу, вы планировали, чтобы она и через 20 лет была смешной?

УГОЛЬНИКОВ: Нет, конечно.

КОМОЛОВ: Тем не менее я еще помню шутки из той классической программы.

УГОЛЬНИКОВ: Пожалуй, надолго останется пародия на гимн СССР. Это останется, думаю, надолго. Ее до сих пор переписывают. А все остальное... Даже сейчас, пересматривая старые выпуски, я закрываю глаза и затыкаю уши! Думаю, как же так мы это делали? Зачем? Какие-то вещи мне нравятся √ точные пародии или яркие актерские кусочки с Машей Ароновой, Колей Фоменко. И у меня иногда чего-то совсем немножко получалось. Все остальное √ такой мусор, который нужно просто выбросить. Но людям нравится, и многие записывали это на свои магнитофоны. Сейчас цифруют и присылают мне. Это приятно, но я не считаю, что это на века.

КОМОЛОВ: Есть авторы, которые работали и 20 лет назад, и сейчас в топе хорошем √ они эволюционируют и подстраиваются под эпоху. А есть люди, которые тогда зависли в конце 80-х √ начале 90-х, и все. Это зашоренность самого человека? Он не может меняться?

УГОЛЬНИКОВ: Я просто понял, что мне не смешно, и я не хочу сейчас работать автором и ведущим на телевидении. Я ушел в продюсеры и занимаюсь серьезным делом. Не вижу возможности и не чувствую, что я могу выходить и шутить вместе с Ваней Ургантом. Считаю, что это бесполезно, потому что он шутит лучше, чем я. Вообще, считаю Ивана одним из самых ярких и талантливых людей на нашем телевидении. Его юмор – на стыке того, что нам с вами было смешно, Антон, и то, что смешно нам с Ольгой. Это то самое, что можно выделить. Можно выделить Гарика Мартиросяна с Харламовым. Но как только они пытаются добиться большего внимания и более близкого контакта со зрителем, они все-таки спускаются в брюки. Нехорошо.

ШЕЛЕСТ: Как легче шутить? Когда ограниченный круг тем, на которые можно высказаться, или когда шути √ не хочу?

УГОЛЬНИКОВ: Когда шути √ не хочу, то получается, что побеждает обывательский спрос. Руководители телеканалов и радиостанций меряют рейтинги, а по рейтингам меряются деньги. Получается в результате, что наш среднестатистический зритель должен воспринимать такую шутку и в такое время. Артисты должны быть такие или такие. Должен, должны, понимаете? Из юмора сделали бизнес. Как только юмор становится бизнесом, тем более в нашем, российском понимании бизнеса, когда все перевернуто с ног на голову, тогда мы с вами получаем тот юмор, когда нам с вами не смешно. Мы переключаем телевизор и радиостанции. Это к "Маяку" не относится!