Разум и чувства Игорь Крутой в гостях у Веры Кузьминой и Алексея Весёлкина

ВЕСЕЛКИН: У нас в гостях народный артист России, композитор, певец, музыкальный продюсер Игорь Яковлевич Крутой, здравствуйте.

КРУТОЙ: Здравствуйте. Я пришел поздравить всех, Веру, в первую очередь, потому что она напротив...

КУЗЬМИНА: Алексея, потому что он с левой руки...

КРУТОЙ: Алексея пока нет, вроде бы нормальный Алексей, не буду поздравлять его с этим праздником. Но всех женщин страны, слушающих радио "Маяк", готов поздравить и музыкой своей, и пожеланиями любви и здоровья.

КУЗЬМИНА: В свою очередь, большое спасибо вам за то, что вы пришли в это время, могли бы, конечно, посапывать себе в обеденное время...

КРУТОЙ: Если честно, я до пяти утра работал в студии и проспал. Только за двадцать минут меня подняли, напомнили, что у меня прямой эфир.

КУЗЬМИНА: Ну, ладно, мы не будем очень сильно мучить вас сегодня.

ВЕСЕЛКИН: Все равно от праздника вы же никуда не денетесь, он же постоянно с вами находится, праздник этот нести вам, вы же пишете все песни о любви, во-первых.

КРУТОЙ: Ну, почему, было и о дружбе.

ВЕСЕЛКИН: Ну, это как бы тире, это другая форма, потому что, честно говоря, происходит же какая-то усталость...

КРУТОЙ: От песен о любви?

ВЕСЕЛКИН: Ну, да, откуда ее аккумулировать-то?

КРУТОЙ: Ну, это больше касается поэтов все-таки, потому что в музыке любовь выразить никогда не скучно, и всегда это будет к месту – выразить в музыке чувство любви. А вот в поэзии, конечно, найти те слова, которые будут отличаться от многих песен о любви, это проблема. Мне везло всегда с поэтами, я писал на стихи Риммы Козаковой, Роберта Рождественского, Евгения Евтушенко, Игоря Николаева, у меня замечательные соавторы.

ВЕСЕЛКИН: Хорошая у вас команда, послужной список мощнейший. Знаете что, если уж сегодня все-таки женский день, мы мужчин чуть-чуть на второй план отодвинем, хотя к ним все равно вернемся, никуда не денешься, но – вы песни, которые исполняют дамы ваши прекрасные, вы адресно их пишете или рождается что-то такое, и потом возникает еще некий образ, к которому хотелось бы обратиться?

КРУТОЙ: Нет, конечно, адресно, потому что должна звучать... Я даже не беру диапазон, что там какие-то ноты, которые характерны только для этого исполнителя, и только такие музыкальные обороты они могут спеть, я даже эти хитрости не собираюсь вам рассказывать, внутренне нагружать вас... Но важно еще, какая певица, с какой душой, как она сможет спеть, донести тот или иной образ. Поэтому, конечно, все мои песни адресные.

КУЗЬМИНА: Мы сегодня будем говорить обо всем и о творчестве, и о ближайших проектах, и о том, что все семейство Игоря Крутого преследует параллельно, потому что мы знаем, что вместе с вашей супругой вы выпускаете духи...

КРУТОЙ: Я не выпускаю духи, духи выпускает моя супруга, а я модель.

ВЕСЕЛКИН: Секундочку, это очень интересно.

КРУТОЙ: Это я шучу.

ВЕСЕЛКИН: Нет, нет, давайте, в каждой шутке┘ Вот как этот процесс происходит, куда вам капают, где жилка бьется творческая?

КРУТОЙ: Давайте я вам расскажу. Во-первых, в праздник Розы Люксембург и Клары Цеткин невозможно обманывать, поэтому я расскажу вам правду.

ВЕСЕЛКИН: Правду и только правду.

КРУТОЙ: Супруга в одно прекрасное утро сказала: "Я свою жизнь положила на детей, на тебя, дайте мне заняться чем-то своим". – "А чем бы, Оля, хотелось тебе заняться?" – "Ну, давай, к примеру, я выпущу духи". – "Ну, и занимайся, только серьезно". Ну, казалось бы, за этой ни к чему не обязывающей фразой вдруг началась сумасшедшая работа, она полтора года летала в Париж, она выбирала запахи, она там что-то с чем-то смешивала. Ко мне это никакого отношения не имело.

ВЕСЕЛКИН: В тот момент.

КРУТОЙ: И сейчас тоже. А потом она сказала: надо сняться в рекламе. Вот мы снялись вдвоем в рекламе, и я модель. Впоследствии, я надеюсь, я закончу карьеру и буду жить на деньги, которые будут┘

КУЗЬМИНА: От модельного бизнеса.

КРУТОЙ: Нет, от парфюмерного.

ВЕСЕЛКИН: Слушайте, но это же прекрасно, парфюмерный бизнес, звучит музыка Игоря Яковлевича, и вот он молодой, красивый выступает на подиуме, жена, дети сзади бегут толпами.

КУЗЬМИНА: Помнишь, мы с тобой делали программу о моделях-мужчинах в возрасте, которые работали в кафе, в ресторанах, и вдруг их увидели известные кутюрье и поняли, что этот человек – абсолютно лицо их компании. Поэтому все в ваших руках, вы тоже можете поменять направление деятельности вполне.

КРУТОЙ: Все идет к этому, да.

ВЕСЕЛКИН: Просто есть опыт какой-то в глазах. Этому человеку можно доверять. Знаете, такое есть.

КУЗЬМИНА: Кстати говоря, все мы прекрасно понимаем, что вы для нас всех человек, которому можно доверять. Много ли компаний обращаются к вам за, скажем, рекламой, за вашим лицом?

КРУТОЙ: Нет, это было один раз, и это исходило от банка ВТБ, и как бы я на сегодняшний день лицо банка ВТБ.

КУЗЬМИНА: И больше никаких предложений не было?

КРУТОЙ: Нет, все остальное┘ Да, из ВТБ на Украине позвонили, попросили даже, чтобы я по-украински озвучил свою рекламу.

ВЕСЕЛКИН: "Белое солнце пустыни" вспоминается сразу: хорошая жена, хорошие духи, прекрасные песни, реклама банка ВТБ, что еще нужно, чтобы встретить старость?

КРУТОЙ: Я ее уже встретил.

КУЗЬМИНА: Ребята, 20 процентов упало нам в копилку от этого прекрасного банка. Мы готовы послушать композицию. Что мы сейчас послушаем, Игорь Яковлевич?

КРУТОЙ: Мы послушаем песню, очередную песню, которую Филипп Киркоров споет Алле Борисовне на замечательные стихи, и эта песня будет называться "Нелепо разошлись".

ВЕСЕЛКИН: У нас в гостях народный артист России, композитор, певец, музыкальный продюсер...

КРУТОЙ: Я не певец, это уж точно, я не певец.

ВЕСЕЛКИН: Секундочку, у вас там десяток набрался, мы посчитали...

КРУТОЙ: Ну, это так, это не от хорошей жизни.

КУЗЬМИНА: Деньги нужны были просто очень сильно.

ВЕСЕЛКИН: Я предлагаю перейти потом к Хворостовскому, к его концертам прекрасным 11 и 12 марта. Но действительно, не от хорошей жизни – почему вы там пели?

КРУТОЙ: Первый мой выход вокальный на сцену был к 40-летию, мой творческий вечер, и я написал песню "Мой ангел-хранитель", чтобы она завершала концерт, и Игорь Николаев, автор слов, настоял, чтобы первые четыре строчки спел я. Ну, второй опыт был совершенно случайный.

ВЕСЕЛКИН: Восемь строчек уже, да?

КРУТОЙ: Нет, была половина песни, был незаконченный роман, просто поженили нас с Аллегровой, поженили до такой степени, что когда моя будущая теща познакомилась с моей мамой, первый вопрос у нее был: Светлана Семеновна, было что-то у Игоря с Аллегровой или нет?

ВЕСЕЛКИН: Закончилось или нет? Я считаю, что это хорошо, потому что, во-первых, это настолько, видимо, проникновенно, чувственно и не вызывает вопросов, потому что, действительно, видно, что сидит музыкант, играет композитор, смотрит влюбленными глазами в певицу, это же прекрасно.

КРУТОЙ: Ну, во-первых, надо любить человека, для которого ты пишешь песни. Надо любить хотя бы в тот момент, когда ты сочиняешь, записываешь, иначе ничего не получится. И это должно быть взаимно, тогда получаются те песни, которые живут годами и которые востребованы, заказываются на радио и покупаются на дисках. Это правило. Если ты делаешь это равнодушно, ничего из этого не получится.

КУЗЬМИНА: Вернувшись к песням от Игоря Крутого. Это правда, что вместе с Раймондом Паулсом вы вышли в рэперской одежде и спели песню на стихи Доминика Джокера?

КРУТОЙ: Да, это было действительно так, просто это был тот год, когда Юрмала не эфирилась из-за конфликта моего, к сожалению, не вся страна смогла увидеть это. Действительно, мы учили с Раймондом рэп, он был в ужасе от всего, но у него уже не было заднего хода никакого, я его уже загнал в угол с этим рэпом, и конечно, вся Латвия и Украина, на которую шла трансляция Юрмалы, это было, кажется, лет пять назад...

КУЗЬМИНА: Для тех, кто хочет увидеть Раймонда Паулса и Игоря Крутого в рэперской одежде, вы можете в Интернете найти...

КРУТОЙ: Да, меня одевал Тимати, а Раймонда одевал Доминик Джокер.

ВЕСЕЛКИН: Профессионалы подошли.

КРУТОЙ: Да, да.

ВЕСЕЛКИН: Слушайте, а вы там, понятно, что вы двигаетесь, а Раймонд же такой индифферентный, он же и говорит так... Движения были какие-то? То есть раскрутили?

КРУТОЙ: Да, мало того, он до сих пор, по-моему, Доминика встречает словами: учитель!

ВЕСЕЛКИН: Вот что значит свободный человек.

КУЗЬМИНА: Меняются приоритеты.

ВЕСЕЛКИН: Да, отлично, потрясающе.

КУЗЬМИНА: Современная музыка, уникальный оперный баритон и итальянская лирика. Где эти три части могут соединиться 11 и 12 марта?

КРУТОЙ: Помните, когда "музыка Яна Френкеля, стихи Инны Гофф, поет Иосиф Кобзон "Русское поле".

КУЗЬМИНА: Вот это примерно то же самое?

КРУТОЙ: Это тот самый случай, потому что на итальянском писала русская поэтесса Лилия Виноградова, музыку писал я, исполняет Дима Хворостовский, программа называется "Дежавю".

КУЗЬМИНА: И не где-нибудь, а в Кремле!

КРУТОЙ: В Кремле 11 и 12 марта, я, конечно, всех приглашаю, потому что это очень значительный для меня проект, он продолжает свою жизнь и в Нью-Йорке, и в Южной Америке, где Дима исполняет этот цикл, и он для меня очень важен, в моей жизни.

КУЗЬМИНА: А как так получается, что стартует он где-то там, а в итоге приходит обкатанным уже...

КРУТОЙ: Нет, премьера была в Москве год назад, полтора...

КУЗЬМИНА: То есть сейчас только два дня 11 и 12 марта?

КРУТОЙ: Да.

КУЗЬМИНА: И потом только в Нью-Йорке?

ВЕСЕЛКИН: Слушайте, вообще меня, честно говоря, это удивляет и радует, потому что обычно бывает, сделан первый шаг, потом проходит какое-то количество совместных концертов, и потом как-то угасает, а вы уже на вторую серию пошли?

КРУТОЙ: Ничего страшного, вторая серия, ты имеешь в виду, повтор с Димой? Ну, это уже не вторая серия, это уже просто как бы прокат.

КУЗЬМИНА: Я предлагаю для вдохновения мелодию послушать.

КРУТОЙ: Исполнение Дмитрия Хворостовского.

КУЗЬМИНА: Музыка Игоря Крутого.

КРУТОЙ: Стихи Лилии Виноградовой, поет лучший баритон мира Дмитрий Хворостовский.

КУЗЬМИНА: Игорь – мужчина мечты всех женщин, Новгород пишет, "Настолько приятный и располагающий к себе. Хочу, чтобы его талант долгие годы радовал нас. Валя из Боровичей".

КРУТОЙ: Никто не будет возражать.

КУЗЬМИНА: "Крутой не Моцарт, такой скромный". "Игорь, главная женщина в вашей жизни?", – Воронеж спрашивает. Воронеж еще не знает, какая женщина главная в вашей жизни.

КРУТОЙ: Музыка.

КУЗЬМИНА: Скучно отвечаете как-то, однозначно.

ВЕСЕЛКИН: Дипломатично, кстати говоря, не подберешься никак...

КУЗЬМИНА: "Игорь, вы писали музыку к кино. К какому?", – Волгоград, Ирина спрашивает.

КРУТОЙ: Я писал музыку к четырем фильмам, но, к сожалению, они не стали большими фильмами, Это был "Сувенир для прокурора", хит там был "Как быть" в исполнении Серова, в фильме "Родственный обмен" был хит в исполнении Кристины Орбакайте, она, кстати, там играла роли близняшек, песня "Каждый день с тобой"... Ну, пока мой опыт в кино не так удачлив, как в популярной музыке. Может быть, я возьмусь за российско-французский фильм, тем более там Пьер Ришар уже отснялся, и есть возможность, чтобы саундтрек исполняла Лара Фабиан, может быть, я действительно возьмусь за этот проект. Во всяком случае, я уже почти взялся.

ВЕСЕЛКИН: По поводу кино у меня тоже был вопрос, потому что, слушая ваши аранжировки, вы любите большие формы, красивые, но мне кажется, что в кино мы отстаем в смысле использования оркестров, как-то по-детски иногда звучит...

КРУТОЙ: Поэтому часть фонограмм в альбом Лары Фабиан "Мадемуазель Живаго" я записал в Голливуде, это было мое первое соприкосновение на студии "Фокс" с симфоническим оркестром, который делал записи и к "Телохранителю", и ко многим фильмам, который записывал все альбомы Барбары Стрейзанд, это, конечно, совсем другой мир, совсем другой век. В апреле у меня там опять будут записи.

ВЕСЕЛКИН: Ну, желаем вам удачи, потому что это действительно мощь колоссальная.

КРУТОЙ: Спасибо. Да, это совсем по-другому, хотя та же техника и те же инструменты, а звучит почему-то все по-другому, и понять это мозгами невозможно.

ВЕСЕЛКИН: Это, видимо, каким-то другим местом нужно понимать.

КРУТОЙ: Да.

КУЗЬМИНА: Игорь Яковлевич, а насколько вы человек экспериментов, насколько легко вы соглашаетесь или взвешиваете "за" и "против"?

КРУТОЙ: Ну, я, наверное, все-таки заводной, потому что выйти рэп с Раймондом Паулсом читать или взяться за "Фабрику звезд" – это определенный риск, после какого-то небольшого пьедестала, который уже есть, это определенный риск. Но все равно это интересно и, конечно, просто надоедает по одной дорожке плавательного бассейна, которую ты один раз выбрал, это скучно...

КУЗЬМИНА: Вопрос такой на форуме у нас: "О, бог ты мой, Игорь, подскажите, пожалуйста, как с вами связаться, занимаетесь ли вы продюсированием? Нет возможности посылать"...

КРУТОЙ: Я не занимаюсь продюсированием, я продюсирую, но большие проекты типа Юрмалы и конкурсы, а просто заняться исполнителем, это уже стало для меня каким-то┘

ВЕСЕЛКИН: Все равно как к лучине возвращаться.

КРУТОЙ: Нет, просто все певцы, которые неизвестны и просят тебя, чтобы ты сделал их популярными, они готовы себе подписать смертный приговор. А потом, как только они собирают аншлаг, первым делом они оборачиваются к тебе и думают: кто ты, откуда ты и что ты за дядька лысый, толстый в моей жизни?

КУЗЬМИНА: Сначала продать душу Крутому, а потом┘

ВЕСЕЛКИН: "Уберите, я звезда". Ну, я шучу, конечно.

КРУТОЙ: Ну, да, доля истины во всем этом есть.

ВЕСЕЛКИН: Вы уже все сделали, вот смотрите, и продюсировали большие проекты, куда больше?

КРУТОЙ: Ну, что вы предлагаете, умереть?

ВЕСЕЛКИН: Нет. Я хочу спросить, откуда берутся идеи, собственно говоря, нужно же все время на одну ступеньку, хоть на одну, но все равно куда-то вверх карабкаться?

КРУТОЙ: У меня есть стимул. У меня совсем маленькая дочка, ей 7 лет.

ВЕСЕЛКИН: Мощный стимул.

КРУТОЙ: Преклонный возраст у меня, мне уже летом будет 57, а ей 7, и я думаю, что это последняя любовь в моей жизни, и у нас с ней какая-то ненормальная связь, и она толкает меня на какие-то безумные поступки, у нас с ней сумасшедшая любовь, и я вообще не знаю...

КУЗЬМИНА: В одном интервью вас спросили, осознает ли она, что ее папа – знаменитый композитор?

КРУТОЙ: Ну, она поняла.

КУЗЬМИНА: И вот что вы ответили, очень забавно: "Однажды пришла с улицы и говорит: мне во дворе подружка сказала, что ты композитор, папа, это правда? Правда, ответил я".

КРУТОЙ: Мы пошли с ней гулять в парк, и там стали подходить, там как раз шли выпускные вечера, и вдруг ребята-выпускники стали подходить, брать автографы и она, конечно, обалдела, ее еще по имени стали называть. Она говорит: "Я не понимаю, откуда они знают, как меня зовут".

КУЗЬМИНА: Я же им не говорила.

КРУТОЙ: Ну, это какие-то приятные для нее моменты, мне кажется, она гордится этим, гордится фамилией, гордится мной. Я недавно был на академконцерте, это был ее первый академконцерт, она играла на рояле, это было очень забавно. Конечно, от осины не родятся апельсины, в ней есть какая-то моя наглость за роялем, уверенность, хотя внутри не все так уверенно, она плакала перед концертом, переживала.

ВЕСЕЛКИН: А мне кажется, что это хорошо, потому что это живой ребенок. С одной стороны, она уверена, что папа поддержит, все понятно, но дети же, в чем прелесть, они остаются детьми.

КРУТОЙ: Да, но у нас проблема, мы живем в разных странах. Я больше бываю все-таки в России, она учится в Нью-Йорке, и, конечно, каждая наша встреча – это такой праздник ей, и вдохновение для меня, для нее.

ВЕСЕЛКИН: Вы еще и разделены океанами. Да, тогда любовь помножить на пять нужно.

КРУТОЙ: Я же придумываю себе приключения.

КУЗЬМИНА: А можно сейчас Игоря Крутого привлечь к каким-нибудь проектам не в качестве музыканта, а в качестве игрока, я не знаю, "Танцы со звездами", каток, цирк под куполом?

КРУТОЙ: Я вас умоляю. Знаете, когда жена первый раз сказала: поедем, я тебя на лыжи поставлю, – я так понял, что у нее кто-то появился просто... Я, конечно, от безысходки встал на лыжи, поехал.

КУЗЬМИНА: Плакал, конечно, когда спускался.

ВЕСЕЛКИН: Ну, давай с санок хотя бы начнем.

КРУТОЙ: Без коньков, без танцев – это не самая сильная сторона моей жизни.

ВЕСЕЛКИН: Нет, на это же и рассчитывают, понимаете, снять вас с небес, нимбик разбить, так сказать, а вот теперь мы и посмотрим...

КРУТОЙ: Я отправил на танцы представителя нашей семьи, там дочь моя танцует старшая.

ВЕСЕЛКИН: Что это за проект?

КРУТОЙ: Ну, танцы, но не со звездами, там обе не звезды.

ВЕСЕЛКИН: Танцы и называется.

КРУТОЙ: Да, там старшая дочь танцует.

ВЕСЕЛКИН: Мучается она там, да?

КРУТОЙ: Ну, мучилась, мучилась, но завелась так...

ВЕСЕЛКИН: Вику теперь остановить невозможно?

КРУТОЙ: Да, да.

ВЕСЕЛКИН: А вот вы второй раз собираетесь с "Фабрикой".

КРУТОЙ: Сейчас "Суперфабрика".

КУЗЬМИНА: Да, сейчас же будет проект новый.

КРУТОЙ: Она уже стартовала, мы уже отсняли две программы, 12 числа они стартуют. Четыре продюсера – Меладзе, Дробыш, Матвиенко и я, в отсутствие Фадеева, потому что у него в Индонезии, по-моему, проект с "Серебром", и каждый взял по три своих фабриканта...

КУЗЬМИНА: Прошлых?

КРУТОЙ: Прошлых.

ВЕСЕЛКИН: Состоявшихся уже?

КРУТОЙ: Ну, состоявшихся, конечно. Я думал, что самый состоявшийся из всех "Фабрик" – это Тимати. Я хотел его привлечь, но у него уже действительно гастроли были, и их отменить невозможно. Я взял Доминика Джокера, Настю Кочеткову и Иру Дубцову. Ну, это было прогнозируемо.

КУЗЬМИНА: Что и следовало доказать, да.

КРУТОЙ: Это было прогнозируемо, да. Я хотел взять Антона Зацепина, потому что мне показалось, что он недооценен, но Первый канал, может быть, они правы, они в сторону Кочетковой склонились больше.

КУЗЬМИНА: И что это будет, мы их уже видели, старая "Фабрика"?

КРУТОЙ: Они пройдут все круги ада, это будет хит своего продюсера, это будет хит чужого продюсера, это будет твоя визитная карточка, это будет хит, написанный на "Фабрике", это будет зарубежный хит, это будет ретрохит, это будет дуэт со звездой.

КУЗЬМИНА: Вам не кажется, что это междусобойчик ваш продюсерский?

КРУТОЙ: Ну, не я придумал это, ко мне никаких претензий не может быть.

ВЕСЕЛКИН: Мне кажется, что это дополнительная мотивация. Вот сейчас Вера сказала, я, кстати, об этом подумал...

КУЗЬМИНА: То есть вы бьетесь своими воинами?

ВЕСЕЛКИН: Уже не фабриканты бьются, а, собственно говоря, продюсеры, которые┘

КРУТОЙ: Ну, немножечко да.

ВЕСЕЛКИН: Ну, это точно же абсолютно.

КРУТОЙ: И это на последней съемке уже произошло.

ВЕСЕЛКИН: Уже? Наезжать уже стали?

КРУТОЙ: Ну, вы увидите это.

КУЗЬМИНА: Прямо бились, Алексей.

КРУТОЙ: Ну, не бились, во всяком случае, не в кровь.

КУЗЬМИНА: А будет победитель?

КРУТОЙ: Ну, я уж не знаю.

ВЕСЕЛКИН: Что ждет-то его хотя бы?

КРУТОЙ: Ну, что-то хорошее.

ВЕСЕЛКИН: Опять слава?

КРУТОЙ: Они в течение двух-трех месяцев каждое воскресенье будут в эфире.

ВЕСЕЛКИН: Нет, ну, это колоссально, для них это грандиозно.

КРУТОЙ: В гастрольном плане, в пиаровском это замечательно.

КУЗЬМИНА: И вашим, и нашим, как мы любим.

ВЕСЕЛКИН: Я думаю, что после этого надо подводить черту этому всему проекту, потому что куда дальше-то, с кем сражаться? Вызывать Фила Коллинза, Пола Маккартни и Элтона Джона?

КУЗЬМИНА: А мне кажется, почему нет, снова здорово, опять "Фабрика-12", "Фабрика-13"...

КРУТОЙ: Ну, эта "Фабрика" уже без поселения, без съемок круглосуточных, это просто еженедельные...

ВЕСЕЛКИН: Потому что статусность какая-то существует, потом вы же там рядом находитесь уже?

КРУТОЙ: Ну, да, надо отдать должное, я только обзвонил ребят и сказал, а они: Игорь, с вами ныряем куда хотите, и будем побеждать.

КУЗЬМИНА: Полина Гагарина на прошлой неделе у нас в эфире была с Лешей, как раз она говорила: я так рада за Иру Дубцову, что ее взяли в этот проект. Ну, они вдвоем все время, и она так очень рдела.

КРУТОЙ: Я бы Полинку взял, но она не из моей "Фабрики", она из фадеевской.

КУЗЬМИНА: Вот так, в пролете фадеевские товарищи оказались, подождут следующей...

КРУТОЙ: Я думаю, он бы не взял ее, даже если был бы...

КУЗЬМИНА: Ну, у них высокие отношения, оставим их. "Игорь, спасибо вам за песни, написанные для Валерия Леонтьева, они очень искренние". "Вы сказали, что вы пишете непосредственно для кого-то. Вы следите за историями жизни этих людей?"

КРУТОЙ: Ну, конечно, если уж мы работаем в студии, если мы выпускаем совместные песни, материалы, диски, клипы, мы уже в каком-то общении, мы уже в какой-то дружбе. Да, бывают конфликты, но в основном мы в дружеских взаимоотношениях, и, конечно, радости или горести каждого из нас становятся известны друг другу, и это уже поддержание каких-то отношений. Да.

КУЗЬМИНА: То есть в принципе, когда мы слышим ваши песни в их устах, можно понимать, в каком настроении или что-то случилось в их жизни, а Игорь Крутой знает об этом и подспудно песенку-то напишет.

ВЕСЕЛКИН: Вот эту нотку-то надо изменить.

КРУТОЙ: Да я вообще знаю то, что мне и не надо знать.

КУЗЬМИНА: Даже иногда больше, чем надо.

ВЕСЕЛКИН: Кстати говоря, по поводу того, что знать нужно или не нужно, у нас тут в свое время очень много спорили насчет Ваенги, откуда человек взялся, почему вдруг... У вас хотят тоже спросить ваше компетентное или просто эмоциональное мнение насчет творчества Ваенги, откуда вот эта сценография, этот звук, отрепетированность, что это такое, явление ли это?

КРУТОЙ: Это явление, но я думаю, что социальная подоплека этой истории такова, что исчезли ресторанные ансамбли. Для нас, авторов и исполнителей, когда-то был показатель того, идет ли песня в ресторан...

ВЕСЕЛКИН: С эстрады в ресторан?

КРУТОЙ: Да, с эстрады, из радио, с телевидения в рестораны. И можно было придти в любой ресторан, заказать 150 раз песню "Комарово", и это был тот хит-парад реальный, жизненный.

ВЕСЕЛКИН: Гамбургский счет так называемый.

КРУТОЙ: Да, да. А потом ансамбли ресторанные пропали, а эта ниша осталась открытой. И появление, наверное, и Стаса Михайлова, и Ваенги закрыло эту брешь. Я даже не понимаю, насколько для них важно телевидение и радио, может быть, не столь важно.

ВЕСЕЛКИН: Для них самих?

КРУТОЙ: Для них самих, потому что уже они поехали, и вокруг них выжженная земля... Я знаю, что на юге, когда делаются их гастроли, все стараются подальше дату перенести...

ВЕСЕЛКИН: На север отправиться в этот момент.

КРУТОЙ: Да, подальше от них. Это свежо, мы все-таки за последние годы... За последнее десятилетие у нас появились только Земфира, Басков... Да, есть объективные, субъективные причины звездного взлета.

КУЗЬМИНА: А задержатся, как вам кажется?

КРУТОЙ: О, вот это основной вопрос. Там ведь не только музыкальное явление, там же немножко от Кашпировского все идет.

ВЕСЕЛКИН: Потому что тут, помимо всех музыкальных структур, просто размах невероятный, с этой сценографией, огромная группа сидит живьем, это все играется, это когда-то репетировалось...

КРУТОЙ: Ну, это здорово же.

ВЕСЕЛКИН: Это-то хорошо.

КРУТОЙ: У Стаса Михайлова вообще весь пугачевский коллектив и вокал-бэнд на подпевках, и все ребята – пугачевские музыканты, это хорошие музыканты, и он сам вживую везде поет, да. Ну, не признать это┘ В любом успехе есть причина. Может нравиться это, может не нравиться, да, для кого-то это больно, для кого-то это странно, для кого-то непонятно. Но по-любому это надо анализировать, и во всем есть какая-то причина.

КУЗЬМИНА: "Можно как-нибудь попасть на "Новую волну" без оригинальной песни?", – пишут слушатели, несколько сообщений таких. "Просто некому ее написать, а петь люблю и умею".

КРУТОЙ: Нет, нельзя, потому что оригинальная песня – это то, что ты стоишь на сегодняшний день.

КУЗЬМИНА: Так что, как только будет оригинальная песня, вы можете сразу понять, что вы за фрукт.

ВЕСЕЛКИН: Комиссия поймет, что вы за фрукт, жюри компетентное.

КРУТОЙ: Тем более десятилетие в этом году Юрмалы. Вообще у меня была мысль сделать то, что они сделали в этом году с "Фабрикой", я хотел сделать суперконкурс и пригласить всех лауреатов прошлых лет, чтобы они сцепились в этой схватке. Сережу Лазарева, Билана. Но побоялись.

ВЕСЕЛКИН: Это вы побоялись?

КРУТОЙ: Они побоялись.

ВЕСЕЛКИН: Ах, они побоялись, потому что им уже уютно и тепло, конечно.

КРУТОЙ: Да, они уже в теплой ванне, и поэтому...

ВЕСЕЛКИН: Слушайте, это отличная была бы штука – встряхнуть их всех.

КРУТОЙ: Да, это и по рейтингу был бы плюс.

КУЗЬМИНА: Нет, они считают, что худо-бедно нормально сейчас держатся, зачем?

ВЕСЕЛКИН: Но в данном случае идея прекрасная.

КРУТОЙ: Ну, не получилось.

ВЕСЕЛКИН: Ах, жалко как.

КУЗЬМИНА: Расскажите о своей работе с Ларой Фабиан.

КРУТОЙ: Ну, это тот случай, когда мечты сбываются. Юра Антонов написал песню. Эта певица мне всегда очень нравилась, я следил за ее записями, и я был знаком с ее продюсером Уолтером Афанасьевым. Человек с русской фамилией, рожденный в Мексике, который написал все хиты Мэрайе Кэри, который продюсировал "Титаник", писал Селин Дион, Уитни Хьюстон. Мы с ним случайно познакомились. Я следил за ее альбомами, но мечтать о том, что она когда-то споет трек или альбом запишет, об этом не было речи, но потихонечку мы сделали первые два трека, а потом перешли к записи альбома, и в этом альбоме она спела ту песню, может быть, главную песню моего творчества, которой бы мне хотелось сегодня поздравить всех женщин и с 8 Марта, и пожелать им всем вот той любви. По поводу этой песни есть даже анекдот: если выпить виагру и димедрол, что получится? Получится "Любовь, похожая на сон".

КУЗЬМИНА: Вот на этой прекрасной ноте┘

ВЕСЕЛКИН: Лучше и не скажешь.

КРУТОЙ: Споет Лара Фабиан, споет на русском языке.

КУЗЬМИНА: Игорь Крутой, народный артист России, композитор, музыкальный продюсер.

Слушайте аудиофайл.