Разум и чувства Аккордеонист Петр Дранга в гостях у Веры Кузьминой и Алексея Весёлкина

КУЗЬМИНА: Мы приветствуем человека, который сегодня попал под вожжу Алексея Веселкина – заслуженного артиста. Петр Дранга – аккордеонист у нас сегодня в гостях. Петро, привет. Как проходят твои выходные дни?

ДРАНГА: Мои выходные дни хорошо проходят. Я сегодня достаточно рано проснулся, не должен был опоздать.

КУЗЬМИНА: И почему же это случилось? Танки бороздят просторы нашего города?

ДРАНГА: Я не скажу настоящей причины. Я очень долго обходил здание.

ВЕСЕЛКИН: А вы его сколько раз обошли? Знаете, как крестоносцы хотели взять Иерусалим? Крестоносцы должны были обойти Иерусалим, чтобы взять его. Так и Александр обошел несколько раз.

КУЗЬМИНА: Леш, спасибо, ты нравоучаешь молодежь. Как нам приятно.

ВЕСЕЛКИН: ВГТРК обошел и решил все-таки зайти с тыла.

КУЗЬМИНА: Когда мы готовились к твоему приходу, очень просили, чтобы ты пришел без аккордеона. Потому что ты бы вообще не дошел.

ДРАНГА: Он в ремонте.

КУЗЬМИНА: Но, подожди, у тебя же их шесть.

ВЕСЕЛКИН: Целый парк аккордеонов.

ДРАНГА: Остальные шесть в гараже закрыты, а этот в ремонте, на котором я всегда играю. Серьезно! Он у меня сломался немножко.

КУЗЬМИНА: А имена у них есть какие-то?

ДРАНГА: Нет. Но я бы назвал их какими-нибудь именами ласковыми. Но, на самом деле, они просто различаются на большие и маленькие, и все.

КУЗЬМИНА: А ты их одушевляешь?

ДРАНГА: Нет. Мне кажется, это неправда, это все от музыканта зависит. На чем бы ты ни играл, это инструмент всего лишь. Просто они очень классные, они для игры, на самом деле, лучшие. Я так считаю.

КУЗЬМИНА: Так, Петро пришел без аккордеона.

ДРАНГА: Мне нравится название – Петро. Мне нравится, красиво. На Украине когда транслируют какие-то передачи русские, там меня называют Петро.

ВЕСЕЛКИН: Давайте и здесь сделаем традицию.

КУЗЬМИНА: Читаю выдержку из твоей биографии. Вообще все неинтересно практически. Скучно. Кроме слова "голод", которое меня воодушевило на то, чтобы позвать, и "продолжал работать в Фонде культуры и в аквариумном салоне".

ВЕСЕЛКИН: Фонд культуры – это действительно понятно. Это Фонд культуры. Это Никита Сергеевич там, по-моему, заместитель заместителя и самый главный председатель председателя. А аквариумный салон – что это такое?

ДРАНГА: Аквариумный салон – это был такой салон, где я занимался дизайном аквариумов. И, на самом деле, мы там много чем занимались. Мы там и рыбу кормили за деньги.

КУЗЬМИНА: Она вам платила?

ДРАНГА: Нет, нет! Для посетителей. У нас был бизнес такой. Посетители приходили, я помню, там пакет карасей стоил 25 рублей, там было 25 карасей. Мы этих карасиков кидали по 10 рублей, их съедали змееголовы.

КУЗЬМИНА: Странно! Сейчас бы ты, по логике, должен был работать в зоопарке на входе. Там тоже продают корм для животных. Как в европейских странах.

ДРАНГА: Я мечтал вообще быть фермером в детстве. Потом все сложилось по-другому.

ВЕСЕЛКИН: Что помешало?

ДРАНГА: Я не знаю. Какие-то факторы сложные.

ВЕСЕЛКИН: Аккордеон помешал. Может быть, запереть аккордеон и подождать, пока тот вылечится.

ДРАНГА: Да. И эти все истории с занятиями постоянными, конечно, помешали мне в осуществлении моей цели.

КУЗЬМИНА: Петь, как ты относишься к тому, что тебя называют секс-символом нашей страны?

ДРАНГА: Да никак не отношусь. Обычно отношусь. Я же играю, я же знаю, куда пошел, я знаю, чем занимаюсь. И знаю, что, если занимаюсь этой профессией публично, то и, соответственно, будут разные названия.

КУЗЬМИНА: А какие еще ждешь названия?

ДРАНГА: Не знаю. Петро, виртуоз и так далее.

ВЕСЕЛКИН: Петро будет взрослеть и взрослеть, потом дойдет до точки невозвращения, уже с ярмарки будет собираться┘

ДРАНГА: Будет не секс-символ.

ВЕСЕЛКИН: Сначала секс-символ района, потом двора, как бы постепенно с вылезанием волос┘ Кстати, меня радует секс-символ Петин. Почему? Объясню. Страна выросла. Кстати говоря, долго держался секс-символ в образе Богдана Титомира. И все это круто было. А тут вдруг человек с аккордеоном, друзья! Чего быть, в принципе, в нашей стране не может. Не может быть человек с аккордеоном секс-символом.

ДРАНГА: А у нас Россия на парадоксах строится. Чего тут такого, в принципе?

ВЕСЕЛКИН: Да, да. это меня радует, кстати говоря! Не гитара, а аккордеон!

КУЗЬМИНА: Ты чувствуешь ответственность за то, что внес в такую спокойную, размеренную, попсовую, неинтересную, скучную жизнь ┘ Вдруг внес сначала его – аккордеон, потом себя. А теперь огромное количество аккордеонистов делают вид, что они – Петр Дранга?

ДРАНГА: Но я чего-то приятное чувствую по этому поводу. На самом деле, я никогда не стремился войти куда-то. Мне кажется, я так и не вошел никуда. Я так особнячком и держусь. Но, в принципе, то, что я выступаю на телевидении в таких концертах, где выступает много поп-артистов, относит меня все-таки к шоу-бизнесу, потому что у меня не только музыка, не только фьюжн с джазом, там есть очень много произведений, которые имеют более простые формы и так далее. Но я не думаю о том, что я вхожу куда-то.

ВЕСЕЛКИН: Про Пескова такого не говорили, кстати говоря, – ворваться куда-то надо?

ДРАНГА: Нет, вообще не говорил. Бегал за ним с аккордеоном в гору на Кавказе.

КУЗЬМИНА: Но то, что Петр Дранга физически активен – это как бы┘

ДРАНГА: Это уже очевидно стало как бы!

КУЗЬМИНА: Но все-таки аккордеон сколько весит? Большой взрослый аккордеон?

ДРАНГА: Большой, взрослый аккордеон весит где-то килограмм 18-19, а помладше аккордеоны весят по 14 кг, и есть даже 10 кг.

ВЕСЕЛКИН: Петь, а сколько в концерте задействовано аккордеонов?

ДРАНГА: Как правило, два. Потому что нужно на одном играть, а другой должен просто стоять как запасной, потому что рискуешь порвать.

КУЗЬМИНА: Слушай, а у них есть райдер конкретный для аккордеонов?

ДРАНГА: Конечно. 148 цветных полотенец и так далее. Действительно, как у всех. Они волнуются, потеют. Честно говоря, я же, конечно, сначала начал шутить, что вроде нет. Есть! Экстра-сит для аккордеона должен быть. Потому что, как правило, особенно когда летишь – Вена, Италия – там никто тебя не пустит с аккордеоном в салон. В России все-таки наши представители более благосклонны. Особенно если они тебя узнают, еще если они любят твою музыку┘ Они согласны пустить тебя с мешочком в самолет. А там даже, несмотря ни на что, говорят, что "вам нужно экстра-сит" купить. Поэтому в райдере для него прописан "экстра-сит", то есть просто дополнительное место, которое покупается. От "экстра-сит" глаза расширяются.

КУЗЬМИНА: Слушай, дорогостоящая вообще штука – настоящий хороший аккордеон?

ДРАНГА: Да, достаточно дорогостоящая. Как машина. От 10 тысяч евро.

КУЗЬМИНА: А кто производители?

ДРАНГА: Италия.

КУЗЬМИНА: А что, у нас совсем все плохо?

ДРАНГА: Нет! У нас такого нет. У нас есть попытки сделать. И люди хвалят разные фирмы. Но это все равно┘

КУЗЬМИНА: А как ты думаешь, зачем итальянцам это нужно?

ДРАНГА: Это смотря, с какой стороны посмотреть. Мы часто недооцениваем всякие эти вещи. Особенно, что касается Италии! Представьте, если только в России сколько сейчас аккордеонистов! Но я же в этой сфере давно, я знаю, что в училище, в Гнесинке √ 20. А если посмотреть все города, а если еще учитывать, что из Китая приезжают, из Тайваня, из Гонконга, и все едут в Италию за аккордеонами, то на самом деле – это очень хороший бизнес. Там есть улицы, где просто магазины со всякими планками, гайками┘

КУЗЬМИНА: Техобслуживание?

ВЕСЕЛКИН: Нет, нет! Техобслуживание – это райдер как раз и есть. Например, в магазинах гитарных стоит усилитель, гитара, и написано обращение к покупателям: "Убедительная просьба "Stairway to Heaven" и "Smoke on the water" не играть, потому что они офонарели. А в магазинах, где продается аккордеон, написано, что "просьба не играть этих произведений"?

ДРАНГА: Там есть магазины, конечно. Но, как правило, я когда приезжал, покупал прям на фабрике. А на фабрике условия интересные, потому что тебя закрывают в комнате. Тебе говорят: "Парень, удачи! Давай с ним пообщайся тет-а-тет". И приходят через час и спрашивают. Потому что там ты можешь посидеть поиграть. И ты играешь, сколько хочешь. На самом деле, хороший инструмент стоит проверить полтора часа, как минимум. Надо каждую кнопку на нажим-разжим проверить: нажать и послушать, не хрипит ли, все ли строит правильно и так далее. Ничто не западает. В общем, я думаю, что на поток это еще не поставлено. Это элитарная продажа.

КУЗЬМИНА: Друзья, кроме сообщения: "Привет из иркутских лагерей!", хотелось бы что-то более конкретное для Дранги.

ДРАНГА: Кстати, я только прочел: "Привет из иркутских лагерей"! Удивительно! Спасибо!

КУЗЬМИНА: Александр, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Уважаемые ведущий и Петр. Конкретные вопросы. Первый. Присутствует ли в вашем исполнении такое вульгарное понятие, как "фанера"? Второй вопрос. Если все-таки нет первого вопроса, где вы научились и профессиональное ваше образование.

ДРАНГА: Да, все три вопроса мы поняли. Как вам ответить? Отвечаю. Значит, учился я очень много и долго. И до сих пор учусь. Стану со дня на день кандидатом в мастера музыки, в доктора искусствоведения. Начал я в школе Рихтера, потом у меня было Гнесинское училище, потом Гнесинская академия, сейчас аспирантуру заканчиваю. Что касается первого вопроса, я бы об этом так не говорил, потому что, мне кажется, вы об этом очень мало знаете. "Фанера" – это такое понятие┘ Я не понимаю, о чем вы спрашиваете. Вы спрашиваете о записанных инструментах, с которыми я┘.

ВЕСЕЛКИН: Нет, не об этом. Мне кажется, что об имитации. То есть, вы выходите на сцену┘

ДРАНГА: Нет, я никогда не имитирую. Вам просто для этого нужно придти на сольный концерт один раз, не полениться, и вы все увидите. А что касается третьего, то я уважаю всех музыкантов, которые в России присутствуют. И если они стараются, они уже заслуживают внимания и уважения не только моего, а всех людей.

КУЗЬМИНА: Скажи, пожалуйста, а есть какая-то статистика у баянистов, аккордеонистов по заболеваниям суставов к старости?

ДРАНГА: Суставов мозга если только.

ВЕСЕЛКИН: А пальчики нормально, да?

ДРАНГА: А это все хорошо, и спина тоже.

КУЗЬМИНА: Скажи, а какими еще музыкальными инструментами ты владеешь?

ДРАНГА: Я владею барабанами. Потом у нас было общее фортепьяно, с самого начала. То есть, я его двадцать лет изучал также. Я пел в хоре в детстве. Домра, балалайка, естественно, гармонь, сольфеджио, композиция. И я оканчивал училище как дирижер духовых оркестров.

ВЕСЕЛКИН: Дирижер даже? То есть суставы развиты...

ДРАНГА: Суставы развиты – не представляешь, как! Суставы головы.

ВЕСЕЛКИН: У вас же чувствительные руки должны быть.

ДРАНГА: Чувствительные и горячие. По поводу как раз девушек, руки очень горячие у меня. Правда.

ВЕСЕЛКИН: Просто вы пробовали делать массаж, например?

ДРАНГА: Пробовал. Я пробовал играть на спине. Это очень интимно.

КУЗЬМИНА: И сейчас, Петр, расплата за все твое прошлое. Эта расплата будет называться "Нагреть пипетку". В образе пипетки сегодня Петя.

КУЗЬМИНА: Готов? Итак, Алексей, ваш первый вопрос.

ВЕСЕЛКИН: Греческая оперная певица, которую Онассис бросил ради Жаклин Кеннеди?

ДРАНГА: О, господи! Я не знаю такой певицы.

КУЗЬМИНА: Онассис – знаешь, кто такой?

ДРАНГА: Онассис – да, а ее не знаю.

КУЗЬМИНА: А Жаклин Кеннеди?

ДРАНГА: Жена президента.

ВЕСЕЛКИН: Президента Кеннеди. Потом она стала женой Онассиса. Онассис – это такой олигарх греческий.

ДРАНГА: Да я не знаю эту певицу на самом деле.

КУЗЬМИНА: Леш, а ты знаешь эту певицу? Мария Калласс ее зовут.

ДРАНГА: Я не сказал бы. Не сказал бы, честно.

КУЗЬМИНА: По положению в тональности аккорды делятся на ┘ На какие?

ДРАНГА: Устойчивые и неустойчивые!

ВЕСЕЛКИН: А тут Петр оказался прав, товарищи! 1:1, друзья. Этот музыкант стал первым советским исполнителем, удостоенным премии Грэмми.

КУЗЬМИНА: Он же – культурный и общественный деятель.

ДРАНГА: Я вспоминаю, он же наверняка┘

ВЕСЕЛКИН: Один из крупнейших музыкантов XX века.

ДРАНГА: Башмет?

КУЗЬМИНА: Второй фортепьянный концерт Брамса. Именно за него он получил Грэмми. За исполнение Второго фортепьянного концерта Брамса.

ДРАНГА: Сейчас я скажу. Он же жил в Нью-Йорке. Так?

ВЕСЕЛКИН: Размышляет Петр. Где он только ни жил! Он же музыкант. Он путешествует по разным странам.

ДРАНГА: Кто же у нас удостоился Грэмми? Я помню, кто номинировался.

КУЗЬМИНА: Имя у него такое красивое, старорусское.

ВЕСЕЛКИН: У него и фамилия, собственно, не русская особенно.

КУЗЬМИНА: У него фамилия, как Дранга, примерно. Так же коротко и четко.

ВЕСЕЛКИН: Только немецкая. Мы симпатизируем Петру, поэтому показываем и рассказываем. Музыканту рассказываем о музыканте. Значит, Петр, это стыдно. Вы же учились в школе имени┘

ДРАНГА: Рихтера. Да, Рихтер.

КУЗЬМИНА: По крайней мере, Петр помнит, в чьей школе он учился. Это уже хорошо. Вы помните, в чьей школе вы учились, Алексей?

ВЕСЕЛКИН: Я учился в советской школе. Петр, вы теперь запомнили?

ДРАНГА: Естественно, Рихтер.

ВЕСЕЛКИН: Святослав Рихтер.

КУЗЬМИНА: Теофилович. Не побоюсь этого отчества. Вопрос номер 4. Певица из клипа на сюжет Набоковской Лолиты с Еленой Яковлевой – мамой и Сергеем Маковецким – папой?

ДРАНГА: Не видел я такого клипа.

КУЗЬМИНА: Мне тоже кажется, что это древность такая!

ВЕСЕЛКИН: Какая древность! Просто Петр не интересуется творчеством этой певицы.

КУЗЬМИНА: А какие бы у тебя были варианты? Какая могла певица взять себе Елену Яковлеву и Сергея Маковецкого в клип, на минуточку! Товарищи-то непростые! Тут девушка в роли Лолиты, некоей маленькой девочки была. И кто мог себе позволить снять клип с Еленой Яковлевой?

ДРАНГА: Ну, если я его не видел, как я могу ответить на этот вопрос?

ВЕСЕЛКИН: Секундочку. Знаете, как в передаче "Что? Где? Почем?" они сидят, кто-то не видел, не слышал, но размышляют. Клип дорогой, значит, большой бюджет. Там и Маковецкий. Он такой художественный.

ДРАНГА: То есть мы должны искать эту певицу по мужу.

КУЗЬМИНА: Может, по отцу. Сейчас мы уже ее искали бы по мужу, а тогда, когда снимался клип, еще по отцу.

ДРАНГА: Анжелика Варум.

ВЕСЕЛКИН: Нет. Но направление хорошее. Она, кстати, помоложе, да. И участвовала даже в "Евровидении" – эта певица.

ДРАНГА: Первый раз?

ВЕСЕЛКИН: Первый и единственный. Она, кстати, заняла там что-то такое. Она не первая. Первая – это Алла Борисовна. Везде первая. Это как по определению.

ДРАНГА: А у нее фамилия русская?

ВЕСЕЛКИН: А у нее нет фамилии. Вот в чем все дело. Ее никто по фамилии не знает.

КУЗЬМИНА: Она наверняка ┘бековна.

ВЕСЕЛКИН: Ее имя, кстати, Петр, начинается на "А", как и Алла Борисовна.

КУЗЬМИНА: И вторая буква, как у Аллы Борисовны – буква "л".

ВЕСЕЛКИН: Да, кстати говоря.

ДРАНГА: На "Ал" начинается. И это певица.

ВЕСЕЛКИН: Причем, знаете, я вас удивлю: всего четыре буквы в ее имени. Две вы уже знаете. Но не Алла, понимаете, в чем дело.

КУЗЬМИНА: Она пропала. Она как бы в юности┘

ДРАНГА: Алсу.

ВЕСЕЛКИН: Конечно.

ДРАНГА: Такие подсказы мне нравятся.

ВЕСЕЛКИН: Этот человек решил стать композитором в 1945 году под впечатлением от кинофильма "Большой вальс". Посмотрел кинофильм "Большой вальс"┘

ДРАНГА: А можно услышать хотя бы, что он написал?

ВЕСЕЛКИН: Это сразу вы отгадаете. Он такое написал!

ДРАНГА: Но откуда мы знаем, после какого впечатления?

ВЕСЕЛКИН: Может, вы знаете просто. Потому что вы, например, ┘

ДРАНГА: Андрей Петров.

ВЕСЕЛКИН: Выкрутился. Начал набирать очки.

КУЗЬМИНА: Любимый композитор Петра Дранги. А ты думаешь, мы просто так готовили вопросы! Мы издалека идем.

ВЕСЕЛКИН: Да, да! Он же любимый!

ДРАНГА: Да, я его люблю.

ВЕСЕЛКИН: В 1945-ом году, чтобы вы знали теперь, Петр. Он посмотрел и┘

ДРАНГА: Это что-то было интимное или это факт биографии?

ВЕСЕЛКИН: Факт биографии.

КУЗЬМИНА: Назовите музыкальный термин, который в переводе с французского обозначает "плавное скольжение от одного звука к другому через все лежащие между ними звуки"?

ДРАНГА: Но вообще это не из французского. Это все термины итальянские, друзья. Это глиссандо, да? Или портаменто, или глиссандо.

КУЗЬМИНА: Глиссандо.

ДРАНГА: Все термины рождены в Италии.

ВЕСЕЛКИН: Смотрите, будем знать все вместе. Все-таки от французского родилось "глиссе". Вы представляете!

КУЗЬМИНА: Скользить – кофе "глиссе". Этимология туда ушла. Глиссе, глиссандо, и потом уже – апартаменто и кальсоне.

ДРАНГА: Ага! И кальсоне даже! Я посмотрю это обязательно.

ВЕСЕЛКИН: Благодаря именно этому инструменту "Аргентинское танго" получило то пронзительно щемящее звучание, которое привлекает к нему столько поклонников. Назовите его.

ДРАНГА: Банданьон.

ВЕСЕЛКИН: Неудачный вопрос мы задали.

КУЗЬМИНА: Да ладно! Браво!

ДРАНГА: Потрясающий инструмент, на самом деле. Выглядит очень длинным-длинным. И мы мало знаем, потому что мы знаем только его либертанго. А это вообще Пьяццолла, который сделал потрясающей формы произведение, в том числе "Времена года". Это действительно гений, который останется в истории. Очень мало сейчас о нем говорят. Пока говорят о его такой части творчества.

ВЕСЕЛКИН: Пьяцолла, вы имеете в виду? В театре используется много. Потому что потрясающе сыграно все это и придумано замечательно.

ДРАНГА: И используют в основном все самое такое, что на устах крутится.

ВЕСЕЛКИН: Тиражирование, конечно. Согласен, да. Через тираж, поди, узнайте глубины!

ДРАНГА: Да, там такие глубины!

КУЗЬМИНА: Петр Дранга отчаянно сражается за свою состоятельность. Сейчас я задам вопрос. Кто это – ашуг?

ДРАНГА: Это певец, по подобию которого создали клип. Или певец, который имел когда-то клипы, даже участвовал в "Евровидении". Просто он Ашуг. Я не знаю.

КУЗЬМИНА: Молодец! "Петр – вы чудо! Примите благодарность от старшего поколения за ваш труд. Успехов вам, сынок! Мирания из города Калининград".

ДРАНГА: Спасибо большое. А вы знаете, как там красиво в Калининграде! Там такие постройки замечательные!

ВЕСЕЛКИН: Итак, ашуг. Была версия, что это певец на "Евровидении", который снял дорогой клип. У него мама олигарх. У Ашуга. Это неправильное направление. Вы же были на Кавказе? Вы же там полжизни прожили.

ДРАНГА: Нет. Играл. Но это не было полжизни.

ВЕСЕЛКИН: Как раз там, рядом. Это, оказывается, товарищи, народный певец на Кавказе.

ДРАНГА: А я не удивлюсь. Потому что, извините меня, у каждой национальности и у каждого есть свой ашуг.

ВЕСЕЛКИН: Есть свой ашуг. Есть свой акын. Нет, ребята, есть акын. Женщины – это Алсу, у каждой национальности есть своя Алсу. И свой, конечно, ашуг.

ДРАНГА: Я бы с удовольствием послушал его творчество, просто у нас нет каналов, по которым мы можем услышать. Правильно? Я не вижу его песен в Интернете.

ВЕСЕЛКИН: А его никому не показывают, его надо только слушать обязательно.

ДРАНГА: Сейчас век открытого информационного поля. Сейчас очень много информации.

ВЕСЕЛКИН: После бен Ладена это самый засекреченный певец – Ашуг.

КУЗЬМИНА: Приморский край, Аркадий спрашивает вас: "Квинта-плюс-секста – какой интервал получается?"

ДРАНГА: Ундецима.

ВЕСЕЛКИН: А у нас есть ответ?

КУЗЬМИНА: Конечно, все правильно! Ундецима.

ВЕСЕЛКИН: Какие-то слова неприличные просто произносите. Как будто в секс-шопе читаете названия приспособлений каких-то.

КУЗЬМИНА: А мне нравятся. По-моему, очень красиво: квинта, секста, ундецима.

ВЕСЕЛКИН: Какое слово по-итальянски означает "труд", "сочинение"?

ДРАНГА: Это я знаю все. Подождите. Оно где-то здесь, в голове. Опус, да?

ВЕСЕЛКИН: Это неправильно. Но первая буква, кстати говоря, правильная. Но это не опус.

ДРАНГА: Ну, так я и говорю. А дальше?

КУЗЬМИНА: Из пяти букв слово по-итальянски означает труд и сочинение. Первые две – оп. А вторы три – часть от моего имени.

ДРАНГА: Опера.

КУЗЬМИНА: Браво!

ДРАНГА: Это потрясающе, на самом деле. Это очень интересный вопрос. Пятерка!

КУЗЬМИНА: В какой песне встречаются слова: "А я все чаще замечаю, что меня как будто кто-то подменил, о морях и не мечтаю, телевизор мне природу заменил. Что было вчера, но то забыть мне пора. С завтрашнего дня, с завтрашнего дня ни соседям, ни друзьям, никому не узнать меня!". В какой песне встречаются эти слова? Хотя бы откуда она?

ДРАНГА: Что-то такое интересное.

ВЕСЕЛКИН: Интересное, безусловно. Не спорим! Конечно, интересное. Кто он, этот певец?

ДРАНГА: Кот Матроскин.

КУЗЬМИНА: За "банданьон" спасибо тебе большое. Это перекрыло все остальное.

ДРАНГА: Это была кульминация.

КУЗЬМИНА: Мы проиграли в этот раз! Спасибо тебе большое, Петро!

ДРАНГА: Спасибо. Нагрели пипетку мы тут, нагрели!

Слушайте аудиофайл.