Ранеты Вадим Галыгин в гостях у шоу "Ранеты"

КОВАЛЕВСКИЙ: У нас в гостях Вадим Галыгин. Вадик, спасибо большое, мы не рассчитывали реально, все говорят: вам нужен четвертый, возьмите Галыгина.

ГАЛЫГИН: А 200 рублей на дороге не валяются. Я видел, как вы начинаете эфир. Здравствуйте, все, кто нас слышит, и видит, идет же прямая трансляция.

САВЕЛЬЕВ: Чувствуется, опытного пригласили.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, как опытного, мог бы и причесаться.

ГАЛЫГИН: Да? Кто бы говорил.

САВЕЛЬЕВ: Вадик, мы хотим тебя поздравить с тем, что ты стал отцом.

ГАЛЫГИН: Да, я стал. Спасибо.

САВЕЛЬЕВ: Передаем привет твоему сыну, которому исполнится уже 2 месяца.

ГАЛЫГИН: Первого мая он родился, да, два месяца, время летит.

САВЕЛЬЕВ: Передаем привет твоему куму - Павлу Воле.

ГАЛЫГИН: Да, тоже, я ему тоже передаю привет, я вообще всем передаю привет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ладно, давай, будешь отвечать на наши вопросы. Скажи, сложно быть отцом?

ГАЛЫГИН: Отцом быть здорово и классно. Вообще я хочу обратиться ко всем не отцам: скорее становитесь отцами! Все остальное сразу становится чуть менее важно, если не сказать неважно вообще. То есть, это другой уровень, это такой новый этап. Ну, посмотрите на себя, можете друг на друга посмотреть, у вас же уже на лице написано, сколько накоплено у вас жизненного опыта, который нужно еще успеть кому-то передать. А пока человечек вырастет, для того чтобы работать на прием и понимать, что ты ему передашь, это нужно, чтобы прошло хотя бы лет 12-14.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я хочу тебе сказать, что у Савельева жизненный опыт откладывается в бровях.

ГАЛЫГИН: Это старинная традиция брежневской эпохи.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вадик, я хочу тебя спросить: где ты работаешь и кем?

ГАЛЫГИН: Вы знаете, я давно-давно решил не работать на работе. То есть, моим последним местом работы официально была радиостанция "Альфа радио", такая она ныне существует. В то время, это был конец 90-х, когда открылась эта станция, штатная моя должность - драматург.

КОВАЛЕВСКИЙ: А это какой год-то?

ГАЛЫГИН: 1998, по-моему. Кстати, руководство этой станции - мои друзья, они сейчас ныне в Украине директора "Хит FM" Украины и "Русского радио" Украины - Виталик Дроздов и Сергей Кузин. А я пошел еще дальше вообще. На данный момент я могу сказать, что у меня есть с партнерами компания "Фрэндли Медиа Групп". Мы занимаемся производством кино, видео, телеконтента и помимо всего куча разных занятий. Я занимаюсь одеждой, я занимаюсь музыкой, не работаю я нигде.

САВЕЛЬЕВ: То есть, бездельничаешь. Тунеядец, Галыгин абсолютно точно тунеядец. Делаю все, лишь бы не работать. Работаю где угодно, лишь бы не работать.

ТИМОФЕЕВ: В Белоруссии за слово тунеядец лет на семь закроют, да?

ГАЛЫГИН: Тунеядец? Нет, там нет такого слова.

ТИМОФЕЕВ: Ну, ты обязан работать-то, советские режимные штуки остались, когда обязан ходить на работу┘

САВЕЛЬЕВ: Должна быть трудовая книжка.

ГАЛЫГИН: Дело в том, что когда в Белоруссии стали пропадать продукты, люди утром забегали, сразу все, что видели, сметали, то в этот момент, конечно же, руководство вспомнило о том, что были какие-то народные дружины. Запустили народные дружины проверять, если в рабочее время в магазине, за руку его: "А что ты тут делаешь?" Он: "Я работаю трактористом в колхозе "Красный Ленин". "А почему ты сейчас не на тракторе, а?" И за ухо его, и штраф.

КОВАЛЕВСКИЙ: Или в кино, когда заходят, останавливают фильм, включают свет: "Предъявите ваши документы".

ТИМОФЕЕВ: По ночам, когда ездят патрули, телевидение отключают, смотрят, у кого видеомагнитофон есть, наверное?

ГАЛЫГИН: Это раньше так брали тех, кто продавал какие-то нехорошие фильмы на видеокассетах... Веселые были времена, помнишь же, да? Мне звонили из видеопроката: когда отдашь кассету, когда вернешь.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушайте, а я сейчас был в Германии. Там новая тема, совсем новая - он-лайн видеопрокат. Прямо в телевизоре ты за 1,5-2 евро заказываешь фильм.

САВЕЛЬЕВ: Максим, ты по-прежнему думаешь, что новая тема из Германии?

ГАЛЫГИН: Я не хочу вас расстраивать, но во всех системах, которые существуют, тоже есть домашний кинотеатр и тому подобное.

САВЕЛЬЕВ: Он все время восхваляет Германию и думает, что мы живем в другом мире.

ТИМОФЕЕВ: Ты-то знаешь, что в Германии уже туалетную бумагу изобрели 300 лет назад? Это новые технологии.

ГАЛЫГИН: Но все равно пользоваться начали только в прошлом столетии. Изобрели, так и нет, пускай полежит.

ТИМОФЕЕВ: Вадик, я хотел спросить тебя про фильмы. Фильмы какие-то, ты говоришь, снимаете. Ты появишься скоро в каких-нибудь?

ГАЛЫГИН: Нет, не появлюсь. Я же человек военный, потому что так сложилась жизнь, и лезть, что я - мегаактер кино┘ Каждый должен заниматься своим делом, я считаю.

ТИМОФЕЕВ: А "Очень русский детектив"?

ГАЛЫГИН: Ну, в "Детективе" - это было наше кино, то есть, вымученное, написанное, выстраданное. Я появился, скажем так, в эпизоде, потому что актеры должны играть, а такие √ "ха-ха, привет" - должны где-то появляться. Может, где и появлюсь, мне, на самом деле, какие-то приходят предложения, но, честно говоря, все почему-то думают, что это должно быть обязательно комическое что-то. Но даже в школьном театре, я помню, играл, мы ставили постановки белорусских всяких наших авторов, мне больше интересны все-таки драматические роли. Поэтому, если бы мне кто-то предложил сыграть тварь какую-нибудь, гниду┘

ТИМОФЕЕВ: Ну, да, маньяк, психопат.

ГАЛЫГИН: Маньяк, психопат или просто плохой человек или даже хороший, но настоящий, или сыграть плохого актера-психопата, который очень добрый психопат, то тогда это было бы интересно.

ТИМОФЕЕВ: А сам как оцениваешь "Детектив"?

ГАЛЫГИН: Я оцениваю это - очень русский детектив. Это было уже несколько лет назад - "Очень русский детектив". Это была такая пародия на все существующие штампы фильмов голливудских, начиная с классических "7" и тому подобное. Это было интересно, мне тогда было интересно, я попал в мир кино, я всегда об этом даже и не мечтал мечтать, как вдруг я буду делать кино. Поэтому мы написали несколько сценариев, сняли этот фильм. Это, можно сказать, была дипломная работа для всех. Потому что Кирилл Папакуль - мой партнер по команде БГУ и вообще мой друг - для него это была дипломная работа, он учился и сдавал ее на курсах режиссеров. В общем, это был один из первых сценариев, которые мы написали, как сценаристы кино.

САВЕЛЬЕВ: Вообще, Вадик, я помню, ты рассказывал, что съемка этого фильма √ это была такая мощная голливудская школа. На примере этого фильма ты прошел все этапы создания кино от идеи до постпродакшн.

ГАЛЫГИН: Абсолютно до всего, до дистрибуции. И я понял, что в этой стране кино снимает шесть человек, все остальные занимаются ерундой. Потому что, в принципе, деньги кочуют и распределяются между несколькими компаниями. Если у тебя есть, допустим, пара-тройка лишних миллионов долларов, то ты можешь снимать кино, чтобы потом сказать: "Мы сняли кино, вышли в ноль, мы молодцы". Мы пятый раз вышли в ноль и ничего не заработали.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я слышал, что если у тебя даже есть эти миллионы, то еще надо добиться того, чтобы этот фильм был показан где-то.

ГАЛЫГИН: Нет, я не хочу вдаваться в дистрибуцию сейчас. В этой стране на кино могут зарабатывать люди, у которых есть, скажем, своя сеть кинотеатров, прокатная система. Например, "Каро-фильм" могут себе позволить назваться, скажем, кинопроизводством мощным, которое на этим зарабатывает деньги. То есть если сегодня найти людей с деньгами и вложиться в строительство сети кинотеатров, скажем так, и они построятся через пару-тройку лет, то через пять лет можно уже начать отбивать.

КОВАЛЕВСКИЙ: Долго! Давай о юморе поговорим. Тебе слушатели задают вопрос. "Хороший сегодня гость, немало посмеялись над его миниатюрами, хотя и шелухи было немало. А иначе нельзя, чтобы все ха-ха-ха, должно быть и бу-га-га, и гы-гы-гы┘". Про шелуху давай поговорим.

ГАЛЫГИН: В широком смысле этого слова?

САВЕЛЬЕВ: В юмористическом.

ТИМОФЕЕВ: Ну, ты же из Белоруссии. Аграрная держава. О чем говорить? О шелухе.

ГАЛЫГИН: Империя шелухи представляет┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Значит, о шелухе. Нас часто упрекают, что мы не всегда смешно шутим.

ГАЛЫГИН: А вы говорите, что это вы не шутите, а просто так разговариваете.

КОВАЛЕВСКИЙ: И мы отбиваемся, понимаешь? Начинаем объяснять, что три часа эфира каждый день, пять дней в неделю. Ну, нельзя все время шутить, а потом шутить над тем, как пошутили, понимаешь? Знаешь, как Жванецкий сказал: "Если бы я был Аллой Борисовной Пугачевой, я бы попел - пошутил, попел - пошутил┘" Мы не поем, поэтому приходится шутить, шутить, шутить┘

ГАЛЫГИН: Может, это и к лучшему? Было бы смешно: такие встречаются с утра: "Как дела?" √ "Нормально, нормально". Кофе выпили, себя в порядок привели.

КОВАЛЕВСКИЙ: "Любовь, похожая на сон┘" Так, Вадик, по поводу шелухи. Как на твой взгляд, какой процент шелухи допустим в юморе, в передачах, в шоу? Или надо все-таки стремиться к тому, что все должно быть в десятку, все должно на 100 процентов?

ГАЛЫГИН: Стремиться, конечно, нужно, чтобы все было на сто процентов. Но без шелухи тоже невозможно. Я могу сказать, что главное, чтобы все было по-честному. То есть на своем примере хочу сказать, что была шелуха, было что-то удачное. Но я ни разу со сцены не произнес фразы или номера, цельного какого-то монолога, который мне самому не смешон. То есть я не как юморист этой старой школы, когда им один написал, этот ему помог добить, принесли четвертому, и он: ох-ох, сейчас будет смешно, сейчас прочитаю - они будут смеяться. То есть должно быть по-честному. Я читаю только то, что весело и смешно мне. Эта искренность между радиослушателем и вами, или же контакты: зритель или телезритель и какой-то артист. Нельзя за дурака держать слушателя, зрителя, нужно по-честному и говорить тоже. Считаешь, что это тебе смешно, искренне смеешься, значит, и он посмеется. Если он не посмеялся, значит, это уже дело вкуса. А если ты будешь выдавать какую-то шляпу, эту шелуху за юмор, да еще при этом глумиться, что они там сидят, ничего не понимают, то это плохо, тебя потом это само съест изнутри.

ТИМОФЕЕВ: Как-то сложно. Потому что ты же все равно пишешь фразу и понимаешь, что она уйдет в народ. Или не понимаешь?

ГАЛЫГИН: Нет, становится народным иногда совершенно нечто непредсказуемое.

ТИМОФЕЕВ: Что поразило тебя, что стало народным?

ГАЛЫГИН: Я не рассчитывал, например, что фраза о том, что "суслик - это личность", то есть обычная фраза, что это единственное животное, которое стоит на задних лапках и смотрит далеко в будущее, что какой-то маленький зверек станет путеводной звездой, такой Данко для народа. Дело не в этом слове или в мате в таком широком проявлении, что является, собственно, самым богатым наследием русского языка. Вообще, богатейший у нас язык. Я считаю, что наличие и качество мата в языке любом, говорит о степени сложности и богатстве языка. Это не у американцев: там два слова, и они их и так, и так поставят, уже не знают, как поставить. А здесь┘ Тем более все на этом языке разговаривают. Все по-честному.

КОВАЛЕВСКИЙ: Потом, конечно, ты еще забыл там добавить, что надо все время думать: левая нога, потом правая нога, потом левая┘ Потом: нет, черт, не так! опять правая нога, левая, не споткнуться┘

САВЕЛЬЕВ: Друзья, я могу признаться: я видел однажды, как Галыгин придумывает все песни, потому что он является и автором, и исполнителем и музыки, и текстов, и всего.

ГАЛЫГИН: Ну, для меня это хобби такое, это больше фан. Ну да, что-то я увлекся, я всегда (хорошее слово) пописывал. Потом вдруг смотрю┘ Когда у тебя две песни написано, ну это так, три тоже так, четыре уже - а, у меня четыре песни. Потом уже возникает вопрос: может быть, с этим что-то сделать? Ну, так, собственно, родилась песня из альбома, который называется "Подарок".

ТИМОФЕЕВ: Но мы должны объяснить, что это не плагиат, потому что сейчас накинутся: понятно, что похоже на "Депеш мод"┘

ГАЛЫГИН: Это подарок "Депеш мод" специально. Каждая песня в альбоме - подарок, она является от чистого сердца презентом┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Ты знаешь, какой девиз нашего шоу?

ГАЛЫГИН: А у вас есть еще и девиз?

КОВАЛЕВСКИЙ: И не один!

САВЕЛЬЕВ: Речевка есть.

ГАЛЫГИН: Девиз нашего шоу - хлеба!

КОВАЛЕВСКИЙ: "Лучше хорошо украсть, чем плохо придумать самому". Мы работаем под этим девизом. Я тебе говорю: твое место свободно, занимай его!

ГАЛЫГИН: Ну, послушайте, за 200 рублей я не потяну, у меня нет таких денег┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Это не ты нам, а мы тебе платим.

ГАЛЫГИН: Знаете, был такой анекдот, помните, когда горилла сошла с ума по весне, и руководство зоопарка пригласило врача. Он говорит: "Нужен самец. Потому что если он ее не удовлетворит (весна же!), то ничего хорошего не будет. Она тут поломает всем жирафам головы, пингвинов побьет и вообще прутья погнет". И они не знают, что делать, пошли к сторожу и говорят: "Слушай, надо, такое дело, тут весна, горилла┘ Как бы 10 тысяч рублей". И он говорит: "Я понял, но у меня три условия: чтобы никто не смотрел (они: конечно, никто не будет смотреть), две бутылки водки (они говорят: хоть три), и деньги с зарплаты отдам". Поэтому 200 рублей - очень дорогое шоу для меня.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вадик, я должен тебе сказать, музыка мне твоя не очень нравится, так, середнячок.

ГАЛЫГИН: Конечно, ты же из Германии приехал┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Но, Вадик, ты - отличный радиоведущий.

ГАЛЫГИН: Спасибо.

КОВАЛЕВСКИЙ: Тебе не интересно было бы сейчас бросить все и на пять дней в неделю на три часа сесть в эфир?

ГАЛЫГИН: Ну, как ты можешь вообще, находясь эфире, вдруг пытаться так ┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, серьезно, тебе не было бы интересно работать на радио? Не приходить в гости, не участвовать в отдельных проектах, а иметь свое собственное шоу "Вадим Галыгин и Ранеты"? Ну, например.

ГАЛЫГИН: Во-первых, я думаю: чего же я забыл-то? По поводу вашего названия. Я так понимаю, что это такой соленый мужской сорт яблок - ранеты?

САВЕЛЬЕВ: Ну, правильно, правильно, совершенно верно, все четко. Такие яблоки - 9 килограммов одно. Такие железные черви их грызут┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Подожди, а что ты не понимаешь-то? Почему мы так назвались? Или что?

ГАЛЫГИН: Нет, я все понимаю. Почему ты думаешь, что я чего-то не понимаю? Я все понимаю. Отвечая на твой вопрос, могу сказать, что я с 1994 года работаю на радио в той или иной форме. У меня свежи воспоминания, когда у меня были утренние эфиры, каждое утро! Вы-то сидите в 11.00!

КОВАЛЕВСКИЙ: У нас королевское время.

ГАЛЫГИН: У вас королевское время. А когда у нас было, мы меняли, у нас было сначала: самые богатые люди выкупали утренний эфир, самый утренний, это баптисты были такие, они крутили религиозную музыку, приезжал отец Владимир, я помню, на такой модной тачке, это была "Ауди"-сотка. Ну, это давно было┘

ТИМОФЕЕВ: Чемодан денег┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Чемодан свечек.

ГАЛЫГИН: Он приезжал и крутил религиозную музыку. А религиозная музыка, между прочим, у них - это Джоан Пасс, например, песня. Это, оказывается, религиозная. И я тогда думаю: ничего себе, они, конечно, молодцы! Он на "Ауди"-сотке ездит, там они строят какой-то огромный┘

КОВАЛЕВСКИЙ: А эта песня, Вадик - "Выйду богу помолюсь, молча голову склоню┘" - это тоже религиозная?

ГАЛЫГИН: Ну, видимо, да, для кого-то. Часто религиозные песни - весь репертуар Стаса Михайлова.

САВЕЛЬЕВ: У него карательные экспедиции продолжаются┘

ТИМОФЕЕВ: Загранотряды заходят в город и всех сгоняют на стадион.

САВЕЛЬЕВ: Поговаривают, что вчера его видели с крестом в ресторане "Недальний Восток", он приехал на "Майбахе" черном без номеров. Человек, который крестит залы, благословляет┘

ГАЛЫГИН: Да, крестит залы, благословляет┘ Я не знаю, это он сам придумал? Может быть, знаешь, у них такой конгломерат. Это кто были - Кашпировский, Чумак. Кашпировский тоже ездит до сих пор. Вы удивитесь, но приходят к нему люди, машут руками, эти женщины с такими большими сиськами и с рюшечками. Она сходила, помахала руками на нем сначала, а вечером - Стас Михайлов!

ТИМОФЕЕВ: Видишь, какая у нас духовная страна!

ГАЛЫГИН: Конечно.

САВЕЛЬЕВ: И ты, значит, слушал песни баптистов, видел, что он приезжает на дорогостоящем автомобиле, и ты хотел стать баптистом, скажи честно?

ГАЛЫГИН: Нет-нет, у нас просто утреннее шоу, после этого было шоу такого хали-гали. Есть сейчас ныне здравствующий ведущий в Белоруссии на радио - Андрей Холодинский. Были Холодинский и Галыгин - "Хали-Гали". И мы каждое утро приезжали и думали: что же этим баптистским попам не спится-то вообще? А они выкупали такое самое праймовое время, когда все люди едут на работу, то есть дорогой эфир. Я не знаю, сколько у вас стоит эфир, может, вас тут обманывают?

САВЕЛЬЕВ: Решили же: 200 рублей, цену забили.

ГАЛЫГИН: Ну, 200 рублей - это несерьезно, я думаю, вас обманыают┘ Я не хотел вносить какой-то раздор в ваш коллектив, но, по-моему, вам тут врут.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, просто, знаешь, заканчивая как бы тему радио, я очень часто говорил: давай Галыгина возьмем, у нас место пустует┘

САВЕЛЬЕВ: Тем более он-то пороги оббивает, понимаешь┘ Пускай парень реализуется.

ГАЛЫГИН: Это моя профессия - обивальщик порогов профессиональный.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но все отвечают, что нет, Галыгин очень дорогой. Оказывается, ты просто не хочешь.

ГАЛЫГИН: Я понял, в чем смысл был этого эфира - заманить меня!

КОВАЛЕВСКИЙ: Не только. Подожди, это первая часть. Потом еще, ты же говоришь, у тебя же продакшн свой, ты снимаешь сериалы┘ Нам нужна известность и популярность, понимаешь, мы ее жаждем!

ГАЛЫГИН: Давайте, договариваемся. "Маяк" - это ВГТРК?

САВЕЛЬЕВ: Да.

ГАЛЫГИН: А вы можете работать на других телевизионных каналах?

КОВАЛЕВСКИЙ: Можем, можем!

ГАЛЫГИН: У вас есть контракты? Кто-нибудь отбирал у вас паспорта?

САВЕЛЬЕВ: Чувствуется: из Белоруссии парень приехал┘ Там свои методы.

КОВАЛЕВСКИЙ: Подождите, давайте по делу, сейчас как раз уже горячо.

ГАЛЫГИН: По делу - давайте. Если вам можно вообще участвовать┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Можно! Нам руководство сказало: раскрутитесь где-нибудь, а потом приходите.

ГАЛЫГИН: Все! Дорогие друзья, только что сейчас мы договорились, будьте свидетелями. Я возьму некое время, сделаю ребятам предложение (в хорошем смысле этого слова), и если Ранеты потом скажут: нет, ты понимаешь, нам тут руководство сказало, что мы не можем┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Вадик, все решено! Я же тебе говорю, ты прослушал. Нам руководство сказало: ребята, делайте все что хотите. Идите, раскрутитесь - потом приходите. Так что мы можем, мы готовы подписать любые контракты на любых условиях.

САВЕЛЬЕВ: Но мы записали. У нас, естественно, все, что ты произносишь и мы произносим, мы потом отслушаем, внимательно переслушаем┘

ГАЛЫГИН: Конечно. Можно выучить. Экспресс-метод Илоны Давыдовой: на ночь так надел наушничники┘

САВЕЛЬЕВ: Вадик, скажи, сейчас есть музыкальный коллектив, насколько я понимаю, эти все песни, они уходят в концерты?

ГАЛЫГИН: Да, я могу сказать, замечательный коллектив, мои близкие друзья, группа "Леприконсы" - Илья Митько, лидер группы. Мы давно дружим, как-то что-то делали всегда вместе, а тут решили все-таки сделать этот совместный альбом, который называется "Подарок". Он в скором времени появится у людей. Причем, он появится так, я думаю, что не надо его будет покупать, он просто у них будет. Подарок есть подарок, он не может быть платным каким-то. И живые музыканты. Сейчас вообще живых музыкантов мало, саунд-продюсеры - и все, леди Гага. А которые чтобы по-настоящему, чтобы трубачи в трубы┘

САВЕЛЬЕВ: У Киркорова не получается так, как ты сказал: пум-пум - леди Гага.

ГАЛЫГИН: У кого? У Киркорова? Ну, Киркоров уже рэп запел, то есть куда уже дальше?

САВЕЛЬЕВ: Зачитал, скажем так.

КОВАЛЕВСКИЙ: Дальше некуда, Вадик, дальше только реклама. У нас осталось несколько минут. Тема следующего часа - пошлость, мы будем говорить о пошлости.

ГАЛЫГИН: А, тогда это не ко мне.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хочется спросить тебя: что в твоем понимании пошлость?

ГАЛЫГИН: В моем понимании пошлость, в широком понимании, - это не к месту, знаешь, ни к селу, ни к городу, как говорят. То есть какие-то вещи, которые, может быть, звучат пошлыми на первое восприятие, если они где-то в нужное время в нужном месте увязаны в нужный какой-то контекст, то есть в каком-то разговоре это все преподносится - это одно. Когда это задевает личностные качества какого-то из людей, и только для того, чтобы это прозвучало без всякого контекста, а так просто, ляпнул кто-то - тогда это пошло. Если ты ничего не понял┘

ТИМОФЕЕВ: Ну, в общем, когда не к месту, тогда пошло, да? А скабрезности, непристойности? Или если к месту, то ничего страшного?

ГАЛЫГИН: Ну, если к месту - ничего страшного. Ну, понимаете, вообще на ней все держится: на пошлости, на мате┘ Александр Сергеевич Пушкин, например.

ТИМОФЕЕВ: Ну да, знаменитый "Лука", Маяковский.

ГАЛЫГИН: Нет, Маяковский - это вообще другое. Людей накачали вообще и сказали: идите! Ну, многие вообще скоро будут и не знать, кто такой Маяковский. Потому что на данный момент сегодня полюбить "Песню-молнию" или еще какие-то произведения очень трудно, это надо людям объяснять, что было такое время, были такие люди, были такие наркотики, поэтому был такой Маяковский┘ Поэтому это очень сложно. А Пушкин┘ Мы очень долго изучали вообще жизнь, писали сценарий "Пушкин жив", такой проект. Дело в том, что он был героем своего времени, а общество жило на этом. Ведь каждый вечер у кого-то был новый бал, на котором люди поднакатывали, и потом на стол влезал такой же человек, как Пушкин, или же лично он, и прежде всего все начиналось с памфлетов пошлых, эти сиськи-письки: а барон такой-то, у него такое ┘. Все: ха-ха-ха! Такой "Камеди клаб" того времени был. Это было основное времяпрепровождение. А когда заканчивались деньги, тогда - сел, написал произведение и сдал, заработал. Поэтому пошлость, которая к месту, к селу и к городу, - уже не пошлость, она уже просто веселуха!

ТИМОФЕЕВ: Но понимаешь, когда ты обижаешь других людей┘

ГАЛЫГИН: Нельзя обижать других людей. Я понимаю, если бы я одной рукой держал человека и говорил ему: "Слушай!". А он: "Отпусти меня┘". Я: "Нет, слушай вообще!". Это другое. Это же все-таки личное дело каждого.

КОВАЛЕВСКИЙ: А это что за мелодия зазвучала?

ГАЛЫГИН: О, это новая песенка моя и группы "Леприконсы", называется она "Только ты". Скажем так, для всех парней, которых бросили девушки, и для всех девушек, которых бросили парни, звучит эта жизнеутверждающая песня. Не расстраивайтесь, жизнь прекрасна, все будет хорошо! Ищите свои вторые половинки, живите счастливо, рожайте детей!

КОВАЛЕВСКИЙ: Спасибо, Вадик!

ГАЛЫГИН: Спасибо вам, ребята. Я вас люблю. Пока!


Слушайте аудиофайл.