Ранеты Мужской час

КОВАЛЕВСКИЙ: Друзья, у нас в гостях сегодня прекрасный телеведущий Александр Пряников. Саша, привет.

ПРЯНИКОВ: Привет. Радио люблю.

КОВАЛЕВСКИЙ: Спасибо, что нашел минутку. Ты же и  радийный человек  тоже, да?

ПРЯНИКОВ: Конечно. Я радио люблю не меньше, чем телевидение. Гонорары тут чуть поменьше,  но зато контакт со зрителем побольше.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, ты знаешь, не скажи! Это смотря на какой радиостанции ты работаешь.

САВЕЛЬЕВ: Нам-то отваливают, знаешь!

ПРЯНИКОВ: Забубнили, забубнили!

ТИМОФЕЕВ: Между прочим, ты же  участвовал  тоже в этом  развращении сегодняшний аудитории. Ты же виноват в появлении этих "Стрелок" и всяких-всяких-всяких,  будучи программным директором.

ПРЯНИКОВ: Не "Стрелок". Я  виноват, несу персональную ответственность за  появление на российском  рынке группы "ВИА-Гра". Но мне, люди, но за них не стыдно, парни, или стыдно?

КОВАЛЕВСКИЙ:  Нет,  нет, нормал, нормал.

ТИМОФЕЕВ: За "ВИА-Гра" конкретно  нет, а за  тебя - да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Саша, скажи, пожалуйста, вот мы коротко  сейчас, один просто вопрос, который, я не могу успокоиться до сих пор, вот читая новости,  мы в прошлом часе (ты был свидетелем) мы спрашивали, какие новости нам нужны. Вот какие тебе новости  нужны, если  ты включаешь  телек?

ПРЯНИКОВ: Ух, ты! Неожиданный вопрос. Мне нравится в этом смысле (я могу рекламировать  телеканалы другие) мне нравится "Евроньюс" в этом смысле. Мне нужно по возможности  голую информацию. Дело в том, что я  общаюсь в нашем закрытом телевизионном клубе супер-проефессионалов и звезд…

САВЕЛЬЕВ: Ты сейчас конкретно нашу компанию имеешь в виду, да?

ПРЯНИКОВ: Конечно. О чем вы говорите! И мы там разговаривали.   В новостях современных... Уважаемые радиослушатели, сколько бы  миллионов вас сейчас у приемников ни прильнуло, вам это  тоже будет интересно. Существует термин, который меня  глубоко возмутил: информационно-разъяснительная программа. Понимаете? Нам как бы еще и  разъясняют. То есть они изначально выпускают  какую-то информацию в эфир, ставят  перед собой задачу нам что-то…

КОВАЛЕВСКИЙ: Еще от себя что-то  …

ПРЯНИКОВ: Разъяснить, понимаешь.

САВЕЛЬЕВ: То есть общеобразовательные  новости.

ПРЯНИКОВ: И у меня сразу перед  глазами - мы как птицы, одна кормит, а другая  отрыгивает. Понимаете? В клюв одна -  э! И в клюв птенцам закладывает. И вот я такой человек-птенец, а мне вот кто-то отрыгивает, сам переварил и мне эти новости вкладывает. Мне нужны беспристрастные новости, чистые факты : случилось это, случилось это. И вот "Евроньюс",  насколько они мне нравятся, в этом смысле работают шикарно.

ТИМОФЕЕВ: А Интернет? Сейчас же противопоставляют Интернет и телевидение друг другу, что вот Интернет, мол, честнее. Давайте,  ребята!

ПРЯНИКОВ: Я считаю иллюзией. Интернет так же легко управляем, как и телевидение. Просто я знаю, меня в  свое время судьба столкнула с такими людьми, которые занимаются наукой под названием "Методология", из которой выросли все эти политтехнологии. Я как-то нахватал в свое время приемчиков, стратогемочек, разных комбинаций, при помощи которых можно очень тонко управлять  массовым  сознанием. У вас здесь  на  радиостанции, у нас здесь на радиостанции, пользуясь тем, что я , конечно, знаю "отца", у нас здесь на радиостанции про самого нормально говорят, можно говорить?

ТИМОФЕЕВ: Можно, конечно.

САВЕЛЬЕВ: Очень хвалят.

ПРЯНИКОВ: Ну, слава богу.  Короче, Владимир Владимирович, слушайте. Владимир Владимирович и все, кто его окружает, люди, как я их для себя называю, стратогемщики. Китайские стратогемы в свое время были написаны для того, чтобы… Для войны. Для войны с врагом. Но подлость современной информационной политики лично для меня, не знаю, понимает ли меня сейчас кто-нибудь, кроме трех-четырех высоколобых интеллектуалов из Форбса, значит, подлость этой штуки заключается в том, что мы разговариваем не с Владимиром Владимировичем как с личностью. Вот в этом смысле  Ельцин был  честнее. Вот он выходил, понимаешь, ты ему что-то, а его можно  было зацепить, и  он по телевизору начинал показывать, как  снайперы отслеживают в Чечне... Помните, когда война была. Вот они сидят там… И вот там кто-то вопрос задаст, и он: "Ух, я их!" И он очень эмоциональный человек, его можно было зацепить за живое. С Владимиром Владимировичем такие  шуточки не прокатывают. Ни с ним, ни с господином Сурковым, который трепетно следит за тем, чтобы каждая стратогема выполнялась буковка в буковку. Мы имеем дело, конечно, вот с этими информационными приемчиками, которые против нас используются. Я этим недоволен, мягко скажем.  Я понимаю, в чем прелесть Владимира Владимировича, в чем его недостатки, для себя понимаю.  Никому не хочу ни в коем случае навязывать. Вот. Но все, что он делает, все, что он говорит, как  он реагирует, как он реагирует на происходящее, включая митинги, включая протестные настроения, реакции… Я понимаю, что вот случилось что-то, потом у меня в голове складывается… Наступает  ночь. Эта команда адская собирается этих людей…

САВЕЛЬЕВ: Прорабатывают новость.

ПРЯНИКОВ: Прорабатывают, как должен Путин завтра себя… И он реагирует с точностью в соответствии со стратогемой  № 18, например. Или там  "поднять  шум на  Востоке и напасть на Западе".  Ну, там есть такие тонки вещи. И мы не имеем дело с  личностью, мы имеем дело…

ТИМОФЕЕВ:  Плутовство или хвост виляет собакой. Но ты-то за? По-другому как может, кто может формировать это информационное поле? Кто, если не профессионалы?

ПРЯНИКОВ: Вот как-то "Евроньюс" умудряется. Может быть, есть другие каналы. Я так подробно-то не смотрю, есть    "Фоксньюс", наверняка, есть "Би-би-си", очень много новостных каналов. Но вот из этого, что мне доступно и то, что идет в эфире, во-первых, повсеместно… Ну, как? Оно у нас идет в сети.

САВЕЛЬЕВ: Они  ориентированы на такую думающую публику, которая сама домыслит новости и разовьет  ее в том ключе, в котором…

ПРЯНИКОВ: Да, они исключительно выдают: случилось вот это. Там-то столько-то вот этих людей…

САВЕЛЬЕВ: И  потом такое секундное молчание: понимаете, товарищи, о чем речь? Я надеюсь, понимаете, товарищи, о чем речь?

ПРЯНИКОВ: Потом  "No comments", по-моему, это их изобретение.

ТИМОФЕЕВ: Подмигнул телевизор.

САВЕЛЬЕВ: Да, приятная женщина с приятным  голосом таким юбилейным.

ПРЯНИКОВ: Чтобы дошел смысл происходящего.  И все. Я не знаю, может быть, это тоже уже совсем тонкие адские технологии у  них там работают, свои информационные. Но то, по крайней мере, в том виде, в котором информация доходит до меня, меня полностью устраивает. Они именно демонстративно отстраняются, они говорят  "были столкновения там-то, там-то", они даже не называют, у них  даже термин есть, не "повстанцы", а просто вышли вот столько недовольных, власти применили вот это.  Не трактуют там: вот эти, вот…

ТИМОФЕЕВ: Объединились, да, замутили.
 
САВЕЛЬЕВ: Саш, давай тебе! Ты же  радиоведущий, телеведущий и продюсер.

КОВАЛЕВСКИЙ:  Но давайте уже перейдем к твоей непосредственной работе. Может быть я что-то упустил,  но одна из самых ярких за последнее время, на мой взгляд, это программа "Города и веси" на телеканале  "Моя планета". Абсолютно, на мой взгляд, сейчас делаю от всей души рекламу тебе и твоей программе, одна из ярчайших программ о России на российском  телеканале.

ПРЯНИКОВ: Согласен полностью.

САВЕЛЬЕВ: Ты ее ведешь и продюсируешь?

ПРЯНИКОВ: Веду, продюсирую. Я и живу. Мы ее снимаем, делаем с  любовью. Нас там человек    25-30, все эту программу искренне любят. И я редко бываю  доволен собой, результатами своего труда. То есть надо еще постараться, чтобы я сам себе понравился. То есть я когда читаю критику на собственный труд,  она меня не задевает, потому что я - главный критик самого себя. Но это редкий случай, когда я, конечно,  обманул свои ожидания, потому что я ожидал, что  мы все-таки будем,  ну, третьи по крутизне в стране,  ну, вторые.  Но что мы окажемся лучшими…

КОВАЛЕВСКИЙ: А это как-то, есть какой-то приборчик, который это считает?

ПРЯНИКОВ: Внутри меня. Ну, ладно! Это я для себя, для  себя.

КОВАЛЕВСКИЙ: Просто буквально два слова для слушателей, которые не в курсе дела.  Александр Пряников ездит по  городам и весям  нашей  необъятной родины и рассказывает о  людях, которые там живут и чем они занимаются.

ПРЯНИКОВ: И оказалось, что вот сценарий программы, который так просто  укладывается в такое описание,  на самом деле,  достаточно, во-первых, просто поехать по малым  городам России. Братцы, жители больших  городов! Понятно, что вокруг нас, оказывается, лежит большая  пустая страна. Вот если выехать за миллионники, которые я уже объехал в качестве  ведущего крупных концертных мероприятий, потом города чуть поменьше и плюс миллионники, которые я уже  объехал в качестве артиста, в качестве актера спектаклей, где мне тоже … получил честь принимать участие…. Фу, справился. Вот. Потом еще  города помельче,  где там всякие корпоративки, дни рождения (где основные деньги-то зарабатываются нами, звездами). Вот. Но потом выяснилось, что, оказывается, если выехать за эти города привычные, то выясняется, что вокруг лежит большая страна снежная, пустая. Эта страна пустая. Гигантские территории, там есть пресная вода. Я сейчас, как в "Аватаре ", описываю.

САВЕЛЬЕВ: Все правильно, да, да, все понятно.

ПРЯНИКОВ: Там есть  деревья, там есть свежий воздух, люди-нави там есть, они такие же синие. Но не все.

САВЕЛЬЕВ: Но причем, при этом они говорят действительно на человеческом языке с тобой.  Знаешь, как  говорят: "Вот мне нравится ваша Москва. Вот смотришь в Москве, такое ощущение, что каждый друг друга немножко дурит".

ТИМОФЕЕВ: Немножко, да. 

ПРЯНИКОВ:  В общем, вот, и про эту страну мы снимаем наше шоу. Ну, слово шоу, которое всем понятно, мы долго думали, как же на русский-то перевести. Представление. Вот наше телепредставление мы снимаем. Из чего родилась идея? Ну, казалось бы, что вот Россия, иди, путешествуй по ней. До нас это много раз делали. Меня всякий раз это не устраивало, в том числе, не устраивает и по сей день, как это происходит, за исключением, повторяю, нашей программы. У нас, когда начинают рассказывать о России, сразу или это в духе НТВ, что-нибудь «все бухают, Россия в руинах, все воруют, сволочи». Да, бухают, да, в руинах, да, воруют, но, собственно,  об этом снимают…

КОВАЛЕВСКИЙ:  Или только о природе: какая красота, реки, леса.

САВЕЛЬЕВ:  Ну, посмотрите, какая сосна.

ПРЯНИКОВ:  Нет, ну, посмотрите, как красиво.

САВЕЛЬЕВ:  Где они это делают, на берегу прекрасного озера?

ПРЯНИКОВ:  Это как раз, будете смеяться, это как раз наша программа, ее прогресс, потому что до этого эти два жанра не смешивают. Значит, или это трескучие пропагандистские материалы, я уже знаю, как люди снимают, они там по-особому ставят камеру, какие-то люди, у которых в стиле «Москва слезам не верит» гаечный ключ, и вот эта прядильщица, мотальщица какая-нибудь стоит, человек там трясется и что-то рассказывает, потому что вечером  пойдет информационный сюжет в новостях, и нельзя облажаться, потому что Путин... Вот, почему им нельзя облажаться. И они все боятся этого сделать. Вот такие два. Или, например, ну, сейчас уже по нашим стопам стали снимать что-то о России весело, когда едет какая-то ведущая,  не буду произносить ее имя, и что-то там, отпускает чайку с руки в океан и долго, полчаса потом по этому делу притворно испытывает восторги. Мы пошли вообще другим путем. Я большой фанат не только «Евроньюз», но и канала «Дискавери», вообще все, что они делают, я считаю, что на сегодняшний день, я вообще телевидение смотрю много и с удовольствием, и удивляюсь, что я скоро останусь в одиночестве, по крайней мере, в сообществе людей, работающих на телевидении и на радио. Потому что кого ни спросишь: ой, я телевизор не смотрю. О`кей, ну, если ты водитель троллейбуса, не смотри телевизор, это, кстати, нам минус, нам всем, кто работает на телевидении, я не говорю, что я весь такой из себя на телевидении работаю, повезет, работаешь на телевидении, раз там, повернулись какие-то ветры в другую сторону, уже хоп, не работаешь на телевидении, уже на митинги ходишь, понимаешь, и уже как Парфенов, например... Раз,  опять работаешь. То есть, поэтому я говорю, что это минус всем, кто так или иначе... Вообще телевидение - проходной двор, ну, так, в хорошем смысле этого слова, там может работать каждый талантливый человек с мало-мальски приятной наружностью.

ТИМОФЕЕВ:   Ну, как сложно, вот ты сейчас говоришь о «Дискавери», к нам приходил Баженов и говорил, что невероятно сложно через ОТК протащить хорошие сюжеты, потому что сидят профессионалы, тетечки, дядечки, которые знают за тебя, знают, как хорошо.

ПРЯНИКОВ:  Монтировать надо, Баженову надо лучше учиться монтировать свои программы. У него медленный тоже ходит человек с двумя камерами.

ТИМОФЕЕВ:   Я тебе говорю о системе. Как ты вот смог свою программу протащить на телевидение, с помощью чего, каких ресурсов, знакомых ли, как?

ПРЯНИКОВ:  Да я глотку перегрызу, если кто поперек моей программы вообще встанет. Вот, с каким настроением я прихожу. А чего ее протаскивать, мы снимаем людей, мы снимаем то, чем они занимаются вопреки,  не благодаря стараниям власти, подчеркиваю этот момент, вопреки. Все, кто что-то делает, ну, я просто готовился к этому пламенному отрывку своей речи перейти чуть позже, хотя бы, когда люди узнают, о чем идет речь. И вот все по порядку. То есть, насмотревшись «Дискавери», насмотревшись «Дискавери трэвел», в том числе, что значит, в том числе, их там  4 - «Дискавери сайнс», «Дискавери трэвел», «Дискавери» главный... Ну, я повторяю, я могу часами с удовольствием рассуждать о том, что и как, и почему они хорошо делают. Потому что все, что они делают, мне все нравится безоговорочно. Так вот, когда мои коллеги, наши коллеги телевизионные говоря, что мы не смотрим телевизор, я говорю, ну, тогда идите, что вы делаете на телевидении, если вы не смотрите телевизор? Я его смотрю, и все, что делается на «Дискавери», тщательно фиксирую для себя, не чтобы их скопировать, а чтобы на фоне этого вырасти самому. И вот, насмотревшись вот этого телевидения будущего, я считаю, на сегодняшний день телевизионный прорыв, у нас сейчас  любят говорить: телевидение в загоне, все Интернет-телевидение… Ребята, смотрите «Дискавери», и вот я понимаю, что через то, как они умеют снять красочное шоу часовое о том, как делают гвоздь, или снять о кулинарии что-нибудь такое, от чего текут слюнки, я понимаю, что телевидение будущего есть, и не копируя, а позаимствуя лучшие приемы, у нас есть шансы сделать что-то свое хорошее. То есть, для меня это своего рода университет.

САВЕЛЬЕВ:  То есть, ты так воруешь во благо, просто личностный  рост.

ПРЯНИКОВ:  Нет, учусь, не ворую ничего, учусь.

САВЕЛЬЕВ:  А мы воруем.

КОВАЛЕВСКИЙ:   У нас в гостях сегодня телеведущий Александр Пряников, и мы говорим о телевидении, о том, какое оно должно быть, каким мы его хотим видеть. Не каким мы его делаем, вот, что самое главное.

ПРЯНИКОВ:  Мы говорим о лучшей программе о России «Города и веси», если еще кто-то не знает.

САВЕЛЬЕВ:  Сань, слушай, а вот я хочу тебе, кстати, задать вопрос. Одно время, вот ты сейчас, мы говорим о лучшей программе, одно время это был самый дорогой ведущий. То есть, вот эта манера все честно, уверенность преувеличивать, это помогает тебе?

КОВАЛЕВСКИЙ:   Спрашивает Савельев, который работает в великом шоу великой страны, понимаешь? Так называется наше шоу.

ПРЯНИКОВ:  Ну, и правильно, а как… Есть в английском языке, в английских шоу «world wide», то есть, все делать… Ну, я после того, как провел в Америке какое-то время, играя у Питера Брука в театре, я как-то поднахватался этого, они все, что они делают, у них все «wоrld wide».

САВЕЛЬЕВ:  Номер один, совершенно верно. Я самый худший, я худший из всех худших, нет середины.

ТИМОФЕЕВ:   Расскажи про этот эксперимент, что там в Америке, я знаю, мюзикл какой-то?

ПРЯНИКОВ:  Я не хочу про Америку, я хочу про «Города и веси», про Россию.

КОВАЛЕВСКИЙ:   Давай про «Города и веси».

ТИМОФЕЕВ:   А мне про Америку интересно.

КОВАЛЕВСКИЙ:   Ну, мы закончим с «Городами и весями». Скажи, пожалуйста, каким образом выбираются места для съемок?

ПРЯНИКОВ:  Отличный вопрос. Я его переадресую руководству канала РТР. Для начала, это мы сейчас пошли по "Планете",  а вообще-то премьера у нас была на канале РТР, на самом на первом, на главном. И по привычке лучшие проекты канала уже дальше потом ротируются. И мы отдали руководству, нам руководство сказало: срочно езжайте снимайте  свою выдающуюся  программу России, самую нескучную, веселую, в хорошем смысле гламурную и смешную программу о России, где человек вашего уровня, Александр, вашего уровня гламурности…

КОВАЛЕВСКИЙ:   Интеллекта и красоты, я помогаю.

ПРЯНИКОВ:  Сейчас, нет, как бы это сказать-то,  вовлеченности в светскую жизнь страны, вдруг надевает на себя шапку-ушанку, тоже так за…

КОВАЛЕВСКИЙ:   За 2 тысячи долларов, мы знаем.

ПРЯНИКОВ:  Да, тулупчик за  тысячу долларов, потому что  тулупчик, этот знаменитый тулупчик, полюбившийся всем, это вообще какая-то там последняя итальянская коллекция. Но в городе абсолютно бесполезная вещь, он белый и такой замшевый.

САВЕЛЬЕВ:  А так а-ля рус.

ПРЯНИКОВ:  А такой, ты его надеваешь… Когда мне его первый раз принесли, товарищ, который  мне его порекомендовал, говорю: что ты делаешь, что за тулупчик? Я приготовился, я купил  себе куртку «Канадиан Гус», как у Путина, чтобы выглядеть, как она называется, у нее даже коллекция «Восток», это специальная полярная куртка для полярников, и я думал, что я в ней буду фактурненько в кадре смотреться, в куртке. Он говорит: ты что, ты что, фу-фу-фу, в этих куртках вообще все «Дискавери» ходит, надевай тулуп. Но выяснилось, что в этом тулупе и ушанке, когда попадаешь в нормальную такую русскую природу, это смотрится, действительно,  я считаю, что образ выбран, по крайней мере, по одежде безупречно. Если, кто не смотрел, посмотрите,  вам понравится.

САВЕЛЬЕВ:  Да и не поддувает.

ПРЯНИКОВ:  Это как мы оделись. Потом приезжаем, значит, на место… А, как выбираются места, откуда, собственно, тулуп взялся, и вот, когда нам нашу выдающуюся программу поставили в эфир и сказали, ну, давайте, езжайте делать первую программу, у нас пул из 10 программ... Время год назад, ноябрь месяц, снега нет, его, собственно, и в декабре особо было…

КОВАЛЕВСКИЙ:   А предполагалось, что это зимняя история?

ПРЯНИКОВ:   Конечно,  Россия зимой с черной землей - это отвратительное зрелище.

САВЕЛЬЕВ:  В белом тулупе, в шапке человек приехал в дождь, фигачит ветер.

ПРЯНИКОВ:   Вот такой большой России, как я ее для себя называю, уж, извините, те 10 городов, которые мы отсняли, это моя личная Россия, моя территория, которую я лично эмоционально через себя пропустил. Мы проехали 15 тысяч по спидометру километров, 15 тысяч, мы уехали 15 декабря, слишком много цифр 15, а въехали... То есть мы ездили всю зиму и въехали уже в марте числа 12, чтобы не 15.

КОВАЛЕВСКИЙ:   То есть, без заезда домой?

ПРЯНИКОВ:   Без заезда, на полгода, на зиму, сезон.

КОВАЛЕВСКИЙ:   Без заезда домой?

ПРЯНИКОВ:   Ну, я приезжал сюда, когда мне лично звонили из приемной президента провести очередной ответственный концерт, я приезжал, за мной высылали борт.

САВЕЛЬЕВ:  Лично президент?

ПРЯНИКОВ:   Да, лично.

САВЕЛЬЕВ:  Честно?

ПРЯНИКОВ:   Посылали борт, я вылетал в Москву, вел здесь что-нибудь важное, потом обратно приезжал, и с вертолета меня сбрасывали на точку в тайге, где в этот момент находилась съемочная группа.

ТИМОФЕЕВ:   Самая далекая точка от Москвы, какая?

ПРЯНИКОВ:   Чупа, это нет, Нельма-Губа. Привет, кстати, ребятам Саше и Маше, ребята, которые разводят белух в Белом море, это станция МГУ.

ТИМОФЕЕВ:   Ты представляешь?

ПРЯНИКОВ:   Да, у нас есть в России такой… Вот на примере этого сюжета люди поймут, о чем... Я считаю, что это самый фактурный сюжет нашей программы, как мы снимаем Россию. Ну, первый город, нам говорят: приезжайте, снимайте, снег должен быть, это в Москве снега нет, но на севере-то есть снег. Вероятно, начальство посмотрело по Интернету и выяснило, что снег есть в Карелии. Мы 1500 что ли километров от Москвы двое суток едем, садимся в наш автодом, еще два джипа (хочется сказать охраны), два джипа еще со съемочной группой, впереди едет группа, которая разминает место, ищет героев, в общем, у нас все было поставлено на широкую ногу. Мы в процессе съемок загнали два автодома, то есть, два «Фиата» у нас сдулось просто, у одного там сцепление, и у второго, по-моему, сцепление, масло. Когда это происходит за 3 тысячи 300 километров от Москвы, и понимаешь, что у тебя замерз газ, потом сгорело сцепление, ты звонишь в Москву, кто-то из правительства начинает давить на людей, нам высылали второй автодом, на второй день мы и его загнали, второго коня. На третий нам уже прислали на базе, хочется сказать, конечно, «Газели», уж так, если патриотично, но это был «Форд» с железным кузовом, который уже с нами прошел все съемки. Я стал разбираться, какой корпус должен быть в автодоме, чтобы не замерзнуть, пластиковый, алюминиевый...

САВЕЛЬЕВ:  Для России.

ПРЯНИКОВ:   Конечно. Сколько должно быть газовых баллонов, чтобы у тебя отопление нормально функционировало. Это все очень важно, когда за бортом минус 35. А именно столько было в Карелии, когда мы туда приехали снимать снег. Выяснилось, что снега там навалом. Вот мы сняли, например, сюжет о городе Кемь.

САВЕЛЬЕВ:  Это где, в каком месте?

ПРЯНИКОВ:   Это Карелия, безусловно. Это столица, чтобы вы знали, СЛОН - Соловецкие лагеря особого назначения. Там же находится Соловецкий монастырь, который заключенные… Все, кто приезжает в Карелию в  Кемь, все снимают вот этот уже обснятый со всех сторон Соловецкий монастырь, всю эту лагерную унылую тематику барачную, ее там навалом. Потому что, когда мы питались в ресторане, на третий день мы узнали, что мы питаемся в главном... Здесь все душители, все энкэвэдэшники, где мы едим, были, это столовая СЛОН, замученные миллионы политзаключенных вот через это прошли... Мы снимаем фильм, где мы ни слова не говорим ни про политзаключенных, ни про этот Соловецкий монастырь. Это уважаемые, слушайте, все объекты, не вопрос, но мы о другом снимаем.

КОВАЛЕВСКИЙ:   Есть еще кое-что, да.

ПРЯНИКОВ:   Мы приезжаем снимать, слушайте, мне так много надо вам рассказать, мы приезжаем снимать именно о позитиве… Сноска, значит, по совместительству…

САВЕЛЬЕВ:  Про белух ты хотел.

ПРЯНИКОВ:   Дойду, ребята, слушайте, дойду. В общем, мой двоюродный брат, по совместительству режиссер программы по Франции, «Тур де Франс», с которой Познер с Ургантом ездили. На канале-конкуренте, а Юра, мой брат, был там режиссером. Не очень они удачно там сняли это телешоу, Юра, привет тебе, но сняли, как-то сняли. Но там Познер говорит очень важную вещь. Я, конечно, посмотрел, ну, брат делал, надо же было посмотреть до конца. И там,  о чем они снимали свое шоу, ездя по Франции. Вот сейчас теперь внимательно все слушаем, главную идею программы вам довожу. Там звучит такой термин, не знаю, как точно по-французски, «искусство жизни», в общем, «искусство жить», ребята, кто знает французский, ребята, извините, я с французским не очень. Что такое искусство жить? Вот все, что мы, так сказать, любим в некой идеальной Франции  - кухня, напитки, удовольствие жизни, петанк, то, что они на улице играют, вот в этой провинции едят устриц, в Нормандии это устрицы, «Кальвадос» и что там, и что-нибудь. В Эльзас ты переезжаешь, например, там уже чуть-чуть немецкая кухня, сосисочки такие, капусточка такая, вино здесь вот такое,  здесь вот на улице играют вот в это. Понимаете, да, о  чем я говорю? Здесь такая традиция, здесь делают лучших в мире жареных гусей, а здесь ткут самые шикарные домашнего изготовления... Например, там суперлен, из которого Армани делал свою последнюю коллекцию. А в этом регионе куют что-то такое, от чего дух заводится, понимаете?

ТИМОФЕЕВ:  Тульский пряник и оренбургский платок.

ПРЯНИКОВ:   Да, но только не в том пошлом контексте.

ТИМОФЕЕВ: Только не изъезженном, да, понятно.

ПРЯНИКОВ:   Вещи, о которых начинают снимать. Я из Оренбурга, если кто не знает. Оренбургский пуховый платок или какой-то хмырь с гармошкой все время выскакивает и начинает играть какую-то частушку, от которой уже тошнит. И вот мы пытаемся о России... Есть такой метод преподавания языка, русский как иностранный, слышали что-нибудь? То есть, когда русский язык тебе преподают как бы, как будто ты иностранец и изучаешь русский язык. Ты говоришь на английском, тебе преподают русский язык, что помогает еще раз выучить русский как следует, ну, хотя бы половину от моего уровня, и второе - лучше понять английский язык. Понимаете, да? То есть, русский  человек  на английском. Человек должен на двух языках хорошо говорить. Вот мы так же показываем Россию, как Францию. Мы включаем «Дискавери», смотрим, нам интересно, как во Франции, что, где пекут, вот мы так же снимаем Россию, как иностранную страну для россиян, не для иностранцев. Потому что мы с удивлением обнаружили, что наступили такие печальные времена, что нужно снимать Россию для россиян, как для иностранцев, понимаете? Мы в своей  стране  потихонечку становимся иностранцами. Но, если во Франции, для того чтобы это снять, достаточно просто выйти на улицу, поставить камеру…

КОВАЛЕВСКИЙ:   Сесть в скоростную электричку.

ПРЯНИКОВ:   Нет, просто… Мы шутили, у нас было такое ответвление, нам нужно было съездить в Амстердам в Голландию, сюжетное ответвление, когда мы пришли, я не первый раз в Европе, я очень люблю, изъездил очень, надеюсь, это понятно из того, что я говорю, естественно, изъездил плотно, там, понимаете, как мы шутим, можно камеру просто бросить на улицу, просто крутануть, как рулетку, и она возьмет хороший план. То есть, там все время тебе по фонам будут нормальные зеленые деревья, чистые улицы, и архитектура, города похожи на города.  Чтобы в России, в городе Кемь выхватить вот такой план, чтобы там было живописно, но при этом это не была голая природа, потому что природу-то и дурак снимет, понятно, что снять, поставить камеру, это белые просторы, немножко лес и все... Ты в Кеми, чуть камеру повернул... Нужно, конечно, чтобы что-то было в кадре, какой-то объект, какой-то исторический, что-то здание, ну, что-то, чтобы не природа и не разрушено. Понимаешь? Чтобы не природа и не разрушено. И вот на поиски вот этих... Все наши силы и бюджет уходили на поиски такого, чтобы снять город Сапожок, город Чупа, село Боговарово, Задонск. Ну, это так, я очень быстро вспоминаю те города, которые мы проехали, и во всех этих городах, вот так их снять, чтобы в кадр не влезла какая-нибудь ржавая водокачка, разбитая дорога, покошенные, перекошенные заборы... А если в городе есть 3-4 объекта вот таких, сняв которые, можно  у зрителя сложить ощущение о том, что, в принципе…

КОВАЛЕВСКИЙ:  Жить можно.

ПРЯНИКОВ:   Неплохой город, жить можно - это простая фраза, но я еще и час могу посвятить тому, что значит "жить можно", что значит "можно выживать", что значит "нельзя выжить, но выживают". И, приезжая в город, мы начинаем искать. Но, если во Франции, в чем прелесть, что ты, приезжая в Прованс какой-нибудь, понимаете, ну, в Нормандии... Почему в Нормандии, потому что я там последний раз был, более-менее владею темой... Сразу там своя кухня, там 3-4 блюда, которые в соседней провинции не готовят, вино, которое нигде не выращивают, какой-нибудь спиртной напиток, который делают только здесь, соленое масло, которое только здесь, лен и шелк, которые только здесь... Ты садишься в машину, по шикарной дороге едешь 15 минут, переезжаешь в соседнюю провинцию, там уже все, там уже петух в вине, уже блюда, которые в другой провинции не встречаются. И так про каждую французскую провинцию можно снимать… Ну, я сейчас делаю порнокулинарию в силу того, что проголодался, наверное.

ТИМОФЕЕВ:   Так увлеченно рассказывает Александр о своей программе, и мне интересно…

САВЕЛЬЕВ:  Про нашу Россию-матушку.

ТИМОФЕЕВ:   Да, про нашу Россию-матушку, которая называется «Города и веси». Вот мне интересно, ты про все свои проекты так говоришь, или этот все-таки…

ПРЯНИКОВ:   Нет, это выдающийся, это дело моей жизни, которое я, наконец, нашел. Потому что все, что до этого, ну, там «Мафия» на МУЗ ТВ, ха-ха-ха, ну, понятно. Но с серьезными людьми все-таки, приходя в компанию, это мой орден лично, это моя заслуга перед отечеством, и не только моя, 30 человек, которые наша команда. То есть, я  сейчас на любом уровне, базар любого уровня могу перетереть с любым человеком, которые скажет: что ты сделал для России? Я сделал вот это, и это честно, и каждый, извините, расшатанный, каждая потертость на моей, извините, попе, которая от кочек...

САВЕЛЬЕВ:  Синяки от ухабов?

ПРЯНИКОВ:   Нет, из-за того, что на дорогах тебя расшатывает, после 14 тысяч километров у тебя там уже натерто одно место. Ну, я просто читаю: в Кемь к ядреной матери при Петре Первом ссылали убогих и психов. Ну, это такое… И еще вот привет тебе,  Импи. Вот это наша героиня, которая снималась у нас в Кеми и была нашим гидом, и очень хорошо рассказывала...

САВЕЛЬЕВ:  Кстати, как местные реагируют на вас?

ПРЯНИКОВ:   Очень спорно.

САВЕЛЬЕВ:  Вот приезжает съемочная группа из Москвы. Приехали на машинах, смотри, каких дорогостоящих.

ПРЯНИКОВ:   Первая реакция: это чего, областное что ли наше, откуда? Ну, мы: РТР. Областные что ли наши, костромские? Да нет. Из Москвы? Вжик, и разбегаются. А дальше начинается следующее. Ну, вплоть до того, что мы такие солнечные звездодуи, как мы себя… Стоим полчаса, что я говорю полчаса, три дня наш сверхоператор, наш золотой глаз Дима Владимиров выбирает план, чтобы записать стэнд-ап на центральной площади города, который, мягко говоря, ушатан. Находим,  выходим, выстраиваем, вытаскиваем свет, ставим, пишем. Мы по-взрослому пишем, чтобы это смотрелось красиво. Местный идет какой-нибудь там: чего снимаете? Снимите лучше, что у нас губернатор - вор! Этот скотина, этот разворовал дороги тут, все. Мы говорим: это не к нам, это к НТВ, звоните, ребята, они приедут, снимут. Напишите, что наш мент главный  своего сына  съел на завтрак. Ребята, все в порядке, это приедут другие. Мы приехали снимать о том, что вы тут... Мы все знаем, ребята, я сам на Сахарова был, но мы приехали снимать, найти, что у вас здесь,  чему вы  улыбаетесь потихонечку. И вот лучший сюжет, который мы нашли в этом контексте, как бы образцовый лично для меня, это белухи.

САВЕЛЬЕВ:  Белуги.

ПРЯНИКОВ:  Не белуги, не путай. Белуга - это рыба, а белуха - это дельфин, только еще больше. Вот город Чупа... А мы снимаем так, берем город и в окрестностях 200 километров, все в этот регион туда вписываем. Ищем кулинарию местную, это очень сложно, потому что советская кухня, конечно, выкосила любую принадлежность территориально.

САВЕЛЬЕВ:  Общепит.

ПРЯНИКОВ:  Но что-то находим. В частности, там в Кеми, раз уж мы про это, потому что в Задонске водится ерш-носач, вот из него готовят уху. Прелесть этого ерша в том, что он сопливый, сопли нельзя с него смывать, потому что это есть вкус ухи. Мы берем рыбака, и он нам, значит, ну, то есть, снимаем, у нас в каждой программе есть кулинарная часть, местное блюдо. На берегу Дона, значит, разводим костер, на ухе человек лучший, смотритель заповедника варит, мастер по ухе с поленом, варим прямо уху в Задонске. В Кеми мы варили... В Карелии есть блюдо, называется мочок - сковородка, рыба, лук, вода, масло, все. Любая рыба, которая поймана, чуть-чуть ее там готовят, очень простое блюдо. Но мы всегда там сервируем стол и делаем это, знаешь, как будто мы во Франции, в  Провансе, но в Кеми, и рыба мочок, не кок-о-вен, петух в вине, а рыба мочок вот здесь. Но снимаем так, как снимает, например, Беар Гриллс.

САВЕЛЬЕВ:  В общем, снято красиво.

КОВАЛЕВСКИЙ:   Скажи мне, а это всегда так же вкусно, как ты сейчас рассказываешь?

ПРЯНИКОВ:  Ну, мы стараемся, чтобы было, да.

КОВАЛЕВСКИЙ:   Нет, нет, вкусно, когда ты это ешь?

ПРЯНИКОВ:  Ну, мы, естественно, мы ищем, например, мы ищем так, чтобы это было вкусно. Потому что главное блюдо, которое там, конечно, где же это, в Сапожке, мы готовили кисель. Вот, ребята, что вы подразумеваете под…

КОВАЛЕВСКИЙ:   Когда ты его взбивал там, да?

ПРЯНИКОВ:  Взбивал кисель. Приходим к женщине, простите, конечно, если слушаете, забыл, как ее зовут, милейшая женщина. Будем готовить кисель. Ну, что кисель, чего-то с чем-то разведем, выпьем. Берется ступа, туда кладется картошка и больше туда не кладется ничего. А дальше ты эту картошку, как проклятый, начинаешь долбить пестиком, ну, где ступа, там и пестик. И ты ее долбишь, долбишь. Я не мог понять, во что может  превратиться картошка, если ее 2 часа добить пестиком. Она превращается в этот кисель, короче. В какое-то сбитое вот это что-то… Но это тоже русское  блюдо, постное,  что-то такое. Пока у нас есть время, про этих белух. Вдруг в Чупе выясняется, что в поселке Нельма Губа есть станция МГУ, где разводят белух. Живут два замечательных, пара, парочка, Саша и Маша, их, по-моему, так и звали, зовут. Напишите нам на  Интернет, если, кто помнит, как их там зовут, помогите. Два человека, у которых глаза у самих  такие голубые, как у касаток. Они там все время живут на берегу Белого моря, и им вообще чихать, что здесь происходит. У них белухи,  у них там акватории перегорожены, они не вот в этом драном бассейне, в нашем зоопарке замученные вот эти, они на воле, плавают, все. Мы едем к ним снимать сюжет, надевают мне сухой гидрокостюм, ну, это же весело, вода минус 2, она соленая, если кто не знает, она холодней, чем пресная, на улице минус 15 или уже минус 30. Я в этом ныряю к этим белухам, мы долго  с ними плаваем, меня эти белухи катают, потом меня  выбрасывают из воды, носами уперевшись в пятки, ну, это великолепное ощущение под водой. Они говорят: сделай под водой вот так ботинком о ботинок. И две по тонне каждая весом штуки тебя синхронно носами в пятки тебя, раз, из воды выныривают. Снимаем шикарный сюжет, ну, как, ну, это же и есть искусство жить, но в России. То есть, у нас как это там, почему мы завелись, снега, снега, море замерзшее, вот это, прорубь такая здоровая, я в этом гидрике в  воде плаваю с дельфинами. Ну, Раша, большая Россия вкусная и веселая, без разбитых дорог, без дурака губернатора, понимаете. Белухи - вот чем не Россия. И тут, значит, выныривая, уже выходя на берег, мне инструктор говорит, ну, говорит, рукой там поскреби, там у нас мидии растут. Как мидии? Я раз, раз, собираем здоровый пучок мидий. Мидии любите?

САВЕЛЬЕВ:  Да, да, любим.

ПРЯНИКОВ:  Лучше всего мидии готовят… все уже, да?

КОВАЛЕВСКИЙ:   Саш, давай в следующий...

ПРЯНИКОВ: И, в общем, мы на берегу Белого моря белой скатертью накрываем стол, готовим мидии в прованском стиле, как это делают в Антверпене, берем бутылку белого вина, и с белухами вот эти мидии с этим вином пьем. Вот, о  чем наша программа «Города и веси», которую я очень люблю. Слава богу, что она есть.

САВЕЛЬЕВ:  Молодец, Пряников.

КОВАЛЕВСКИЙ:   Да, Пряников - молодец.

ПРЯНИКОВ: Спасибо.