Санта-Барбара Валерий Сюткин о своем творчестве

МИТРОФАНОВА: Валерий Сюткин в Санта-Барбаре.

СЮТКИН: Овации меня не отвлекают. Здравствуйте, друзья мои.

МИТРОФАНОВА: Здравствуй. А когда ты ехал в машине, ты слушал, куда ты едешь?

СЮТКИН: Слушал.

МИТРОФАНОВА: Ну, ты слышал, как мы про тебя сказали?

ШЕЛЕСТ: Мы сказали, что ты джентльмен.

СЮТКИН: А знаете, кто такой джентльмен? Это мужчина, которого женщина узнала еще не очень хорошо. Есть такая версия.

ШЕЛЕСТ: Мне кажется, что да. На 20 минут раньше джентльмен пришел, видишь?

СЮТКИН: Я просто выехал с учетом нашего знаменитого московского вечернего трафика, но он оказался такой вялый сегодня. Я живу на бульварах, там родился, там и живу, я не загородный житель, у меня не получилось. Пока дочка была маленькая, три годика было, с трех до школы мы жили в Архангельском. Во-первых, по богатому, во-вторых, это просто с точки зрения логистики движения наиболее удобное место. А это было в конце 1990-х – начале 2000-х, то сейчас все-таки, мне кажется, в разы движение стало. Понимаете, в чем дело, это просто я заметил за собой такую особенность, ты значительно меньше двигаешься. Я живу в городе, а езжу на велосипеде, у меня в багажнике машины валяется маленький раскладной велосипед. У нас есть водитель, стоим в пробке, я говорю: "Так, езжай в школу", вынимаю велосипед┘ Три года в такой погоде передвигаюсь. Причем я не езжу по дорогам, я езжу по бульварчикам, по тротуарчикам.

МИТРОФАНОВА: А я знаю, почему┘

ШЕЛЕСТ: Москвичи и гости столицы могут увидеть Сюткина, катающегося┘

СЮТКИН: Легко, и многие видят. Гулять можно в Юрмале вдоль моря или в Довиле. Если не у моря, то в лесу где-то. В парке Архангельском можно гулять. Но по своему участку гулять невозможно. Там можно на скамеечке посидеть, а надо же ходить. Я вам честно скажу, что при моем теловычитании я ем на ночь, сколько хочу, не следя. И у меня родители не самые были худышки, не скажешь, что конституция такая. Просто я поймал себя на мысли, что я меньше 3-4 километров в день не хожу. Я много хожу пешком. В общем, живите за городом.

ШЕЛЕСТ: Вопрос вам на нашем форуме: "Расскажите секрет вашей молодости?" Я больше, чем уверена, что каждый второй спрашивает тебя: "Валера, ну, сколько можно пить кровь младенцев?".

СЮТКИН: С годами у нас у всех, особенно женщинам полезно послушать, у нас характер выходит на лицо с годами у всех. Поэтому отсутствие зависти, неправильных переживаний вывело меня на главную формулу, что такое мудрость, – это и есть секрет долгой, нормальной жизни. Мудрость – это когда знаешь, на что не обращать внимание. Если вы знаете, на что не обращать внимания, мы слишком расстраиваемся из-за всякой ерунды. Переживать надо только из-за здоровья близких, в принципе. Остальное надо вообще воспринимать: потерял какую-то денежку, машину тебе стукнули, – так, если над этим подняться с точки зрения истории человечества┘

ШЕЛЕСТ: С точки зрения буддизма. А как не расстраиваться, читаешь прямо первую попавшуюся новость: Джон Гальяно приговорен к штрафу 6 тысяч евро с испытательным сроком.

СЮТКИН: Ну, пусть Джон Гальяно и нервничает. Мне кажется, по-человечески его жалко, он там вспылил где-то, попал, его сняли на мобильный телефон, сдали нервы у парня. Сейчас вообще такой мир у нас. Честно говоря, надо контролировать свою речь.

МИТРОФАНОВА: Ну, он сам виноват, да.

СЮТКИН: Ну, не выступил бы он в кафе, сейчас бы был┘

ШЕЛЕСТ: Ты не состоишь ни в какой политической партии?

СЮТКИН: Нет, и не собираюсь. Как история с фонограммой, это не вопрос законодательный, это вопрос совести. Я вообще не вижу сейчас, что как-то цель стоит┘ Нет, она озвучивается: как помочь населению страны жить лучше. А на деле, мне кажется, что большинство людей так не чувствуют, может быть, у них не получается что-то. Но как показывают основные факты, к сожалению, мы живем сейчас в настолько циничном обществе, где путем вступления в партию люди хотят улучшить конкретно свои материальные условия. Путем не обязательно финансовым, просто используя этот ресурс. То, что от тебя зависит, открыл шлагбаум, не открыл шлагбаум вовремя кому-то, имеется в виду дорогу дать, лоббистские какие-то цели. Скажу так: власть без злоупотребления теряет всякую привлекательность, я это понимаю. Но совесть-то надо иметь. Я исполняю песни, веселю людей, очень достойная профессия – развлекатель. Как в древнем Риме – вышел, сыграл, получил деньги, плохо сыграл – не получил. По крайней мере, в этом есть какая-то высочайшая естественность твоего предназначения. Такие люди, как Михаил Прохоров у меня вызывают уважение, потому что они мегауспешные менеджеры, это огромные мозги по объему, по скорости. Они закончили серьезные вузы. Ведь, что такое физтех? Это же колоссальный фитнес для мозгов. Ты быстро принимаешь решение, ты можешь огромную информацию в своей голове выложить и принять.

ШЕЛЕСТ: А ты какой заканчивал?

СЮТКИН: Я заканчивал Московский педагогический университет, я культуролог. Если ты выбираешь публичную профессию, нужно такие нервы-канаты иметь. У меня в этом месяце директор попал, мы с ним 25 лет работаем, он говорит: я впервые такое слышал. Такая организация была, мы работали на Альфа-шоу, на Воробьевых Горах, народу много. День города был. И не совсем точно там было по организации. Я говорю: а что, трудно проконтролировать, позвонить заранее? Ну, он получил, то есть, сдали нервы. Мне кажется, что господин Ларс фон Триер – провокатор великий, это по творчеству видно по всему. Но, с другой стороны, фильм "Догвилль", например, меня просто катапультировал, как Галина Борисовна Волчек говорит. Итог любой творческой работы, когда два художника спрашивают: "Как тебе моя новая картина?". – "Такие находки". √ "Нет, скажи сразу, катапультировало или нет?". Мне нравится эта позиция. Фильм Ларса фон Триера "Догвилль" катапультировал. А "Антихрист" – это не мое кино, не катапультировал, и смотреть его невозможно. А затянутость "Догвилля" полностью оправдана, чтобы создать тебе этот эффект катапульты, он поэтому и идет 3 с половиной часа.

ШЕЛЕСТ: И "Меланхолия" тоже, говорят, просто┘

СЮТКИН: Не смотрел еще картину. Ну, – великий художник. Он имеет право на какое-то дополнительное уважение.

МИТРОФАНОВА: Ты его защищаешь или нет? Я до сих пор не разобралась.

ШЕЛЕСТ: Но, с другой стороны, когда человек популярный, он же потихонечку, помаленечку получает эту вседозволенность. Нарушил, извините, да, гаишник тебе в следующий раз: проезжайте. И так далее. То есть, везде. И какая-то эта вседозволенность потом позволяет людям высказываться так, говорить лишние вещи. Это само собой как-то рождается, нет?

СЮТКИН: Я согласен терпеть любые жесткие ограничения. Я понимаю, что любые жесткие запреты курения в общественных местах, например, все равно приводят к значительному сокращению. Это как на красный свет проезжать, я заметил, что тенденция в Москве за годы улучшилась. То есть, ты не лезешь, там просто могут сбить. Такое у нас нервное движение. Я смотрю, загорается красный, мы стоим, раньше всегда перебегали, чем мы от Европы отличались. Сейчас стоим, потому что могут сбить┘ А дочь вообще не идет, потому что она прекрасно понимает, что нельзя ходить. Мы первые, на ком ожесточенные меры проводят в жизнь, мы возмущаемся, а ребята помладше воспринимают это, что так и надо. То есть, конечно, в идеале хочется просто, чтобы справедливость была. Чтобы закон был для всех равен. И уважение опять же. Никита Сергеевич Михалков сейчас – такая мишень для нападок. Но, ребят, поимейте совесть. Вы не снимали "Пять вечеров" и не снимали великий фильм "Раба любви", понимаете? Ну, немножко уважения можно? Я не против, нарушил, будет отвечать. Но воздержитесь от каких-то таких плебейских комментариев с позиции, что вы чистенькие. Разберутся там люди. Знаете, как меня попросили на лазерном шоу, чтобы я сказал, чтобы указками во время шоу не светили, чтобы не мешали. Я говорю: ребят, все уже украшено до вас. Украшено уже, все уже придумано, в принципе, все законодательные модели отработаны. Надо сделать, чтобы такси было хорошее в городе. Не надо ничего изобретать. Возьмите лондонский пример, где, на мой взгляд, лучшее в мире такси по своей коммуникабельности, потому что хорошая машина, вдвоем удобно и вчетвером можно войти. Потом руку поднимаешь, так оно разворачивается, лицензированным лондонским такси можно везде. Попробуйте в любой европейской стране поднять руку и поймать какого-нибудь частного извозчика? Никто нигде не остановится. За определенную историю была побеждена эта история, не лезут люди, нельзя и все, люди не лезут, нарушение закона. Дорого, не рентабельно, больно. Я, например, поговорил по телефону на итальянском курорте за рулем, просто ответил, как проехать, – минус 300 евро сразу.

МИТРОФАНОВА: Тебя сфотографировали или тебя остановили?

СЮТКИН: Нет, просто так, я говорил, за угол поворачиваю, продолжаю говорить, голову поворачиваю, меня полицейский останавливает: здрасьте, с вас 300 евро. Я на следующий день купил себе гарнитуру, чего никогда не делал в Москве, зачем она мне нужна, я и так говорю, и стал говорить по гарнитуре. Ничего страшного, нормальный, хороший удар. И с ремешком точно также.

ШЕЛЕСТ: Да, все пристегиваются. Тут такие сообщения приходят от наших слушателей: "Был на дне города вечером на Воробьевых Горах. Порадовали, а, главное, живьем без "фанеры". Спасибо огромное". Сфальшивил там что ли, что люди поняли, что без "фанеры"?

СЮТКИН: Не в этом дело, просто я говорил, что это вопрос совести. Фонограмму я не понимаю. Нет никакого у нас под ногами плэй-листа. Хотим – эту сыграли, хотим – эту. Никакой это не подвиг, это просто, потому что нравится, и все. Ну, раз понравилось людям, нам вдвойне приятно. Зачем музыкант ходит на радиоэфир широкого профиля, как я у вас?

ШЕЛЕСТ: Да, зачем?

СЮТКИН: Для того, чтобы познакомить слушателя со своим новым произведением. Я расскажу о нем. Дело в том, что у меня приятный произошел творческий альянс, неожиданный для меня. Меня Женя Маргулис познакомил с молодым парнем из Екатеринбурга, они вместе с Маргулисом, Чижом и этим юношей по имени Ромарио┘

МИТРОФАНОВА: А Чиж – это Чиграков Серега?

СЮТКИН: Чиграков, да. Они записали целую пластинку, хорошую, они мне ее подарили. И я как-то этому Ромарио сказал, что неплохо бы было песенку написать про Питер-Москву. Не как у Макса Леонидова, а как-то по-другому: поребрик-бордюр, соответственно, булка-батон, парадная и подъезд┘ Он очень это талантливо написал в песне. Меня она сразу зацепила в том, что нет воды в тексте вообще. Знаете, просто, как рассказик. С возрастом начинаешь ценить, не просто там такая красивость некоторая, а очень конкретный, теплый и хороший рассказ. И поэтому то, что мы записали, там нет ни вступления, ничего, она как идет, никаких инструментальных кусков, такая маленькая, очень трогательная, питерско-московский рассказ. "Москва – Нева", Ромарио и Валерий Сюткин. Пою я, написал Ромарио. Тут по музыке вообще не обсуждается, это сейчас не главное. Мне кажется, что такой поток музыкальной информации, да любой информации┘ Я на польскую группу "Брейк аут" в 1974 году, чтобы ее посмотреть, стоял сутки в очереди, и номер у меня на руке был. А сейчас, скажите мне, бывает, любимая женщина скажет: "Ой, Стинг опять приехал, пойдем". Я говорю: так, давай еще разочек, он приедет еще раз. То есть, событийность высочайшая, нет возможности смакануть момент.

МИТРОФАНОВА: Зажрались.

СЮТКИН: Ну, в принципе, да. От пресыщения как-то ко всему относишься не так трогательно. Мы с Макаревичем как-то разговаривали о том, что время летит быстрее, чем старше, тем быстрее. Выработали формулу, Андрей, кстати, сказал, что ему кто-то из простых людей просто сказал: а чего же непонятного? Когда тебе 5 лет, ты воспринимаешь свой каждый год, как одну пятую своей жизни, а когда 50, как одну пятидесятую. Она и летит быстрее. Очень просто и хорошо.

ШЕЛЕСТ: Совершенно верно. Тут наши слушатели очень много вопросов поназадавали. "Валерий, вы не участвуете в скандалах и интригах. Что это, бесстрашный вызов всему шоу-бизнесу, или у вас все-таки есть своя розовая кофточка?"

СЮТКИН: Ну, во-первых, я вам честно скажу, что я счастлив, что так сложилась ситуация, что я не вхожу в некие кланы, договорные, контрактные обязательства. У меня нет продюсера, у меня нет никакого начальника. Мне очень понравилось выражение, которое я прочел в журнале, интервью с Сергеем Юрским, и в конце так неожиданно Юрский сказал, что степень свободы измеряется, в принципе, количеством людей, которых ты в любой момент можешь послать в пешеходную экскурсию куда-нибудь далеко. Этим измеряется степень свободы. Независимостью. И, если бы у меня когда-нибудь была татуировка, если бы она была, мне она не очень нужна, но я знаю, какая быона была, это могу сказать. Это лучший мой девиз, первое, – это "весело берем бревнышко и весело несем", опираясь на Юрия Владимировича Никулина и Шуйдина Николая. А второе, – это, конечно, от Михаила Михайловича Жванецкого, -"Вы пробовали зашвырнуть комара? Он не летит, куда вы его швыряете". Нет, он летит, но сам по себе, и плюет на вас. Вывод. И то, что бы я написал: "Easy and independent", то есть "легкий и независимый". Поэтому меня и нет в этом, а зачем мне это нужно? Во-первых, это неорганично, во-вторых, скучно быть, как все. Я все равно, как Николай или Филипп не сумею, во мне просто нет такой доли здорового артистического нарциссизма. Я специально не участвую ни в соцсетях, нигде. Времени больше остается свободного для каких-то полезных занятий. Я ничего про себя не выкладываю. Песню сделали, к дочери обращаюсь, говорю: там в школе скажи своим. То есть, через третьи лица популяризую. Каждый выбирает свой стиль жизни. Мне больше нравится такой. Я не осуждаю, если честно, участвующих в этом, если люди не могут без этого просто. Ну, да, есть некоторое гипертрофированное внимание к собственной персоне, нравится, но это не самый большой недостаток. Когда злой человек, его сразу видно, сразу все плохо.

МИТРОФАНОВА: Стас Михайлов? Кстати, ты видел Стаса Михайлова в жизни?

ШЕЛЕСТ: Он существует?

СЮТКИН: Вы знаете, я не хочу его обижать, но я допустил, заранее приношу извинения, это моя личная ассоциация. Меня люди спрашивают, которые его не знают и не видели: у вас, говорят, популярен Стас Михайлов, а как он выглядит? Попросили меня охарактеризовать по телефону. Вы знаете, я, видя перед собой на афишах, на заборах Москвы фотографии, сказал так: "Вы фильмы про войну смотрели? Полицай в бендеровском селе". Такой, знаете, глаз немножко похож на предателя. Ну, внешне, я же не говорю, я ни в коей мере не обижаю, просто внешний образ.

ШЕЛЕСТ: Это я встретила недавно Мишу Галустяна и говорю: "Миша, я тут недавно узнала, что, оказывается, Стас Михайлов из города Сочи".

СЮТКИН: Конечно, правильно. Они в одном с Гришей пели ресторане. Они знакомы и, по-моему, в нормальных отношениях.

МИТРОФАНОВА: Написал русский "Форбс", что Влас Пихайлов, как мы его называем, стал миллиардером чуть ли ни рублевым.

СЮТКИН: Знаете, я реалист, я не буду развенчивать это. Дай бог, ну, стал и стал, хорошо. Но, в принципе, это же легко умножить. Если человек не работает каждый день, а он не работает каждый день, все об этом знают.

ШЕЛЕСТ: Нет, в нашей стране вообще невозможно посчитать, сколько у людей денег, потому что все, так или иначе, обходят эту налоговую систему.

СЮТКИН: Кстати, вы знаете, я считаю, что в нашем цеху можно было очень интеллигентно все сделать, очень легко, я, конечно, не специалист. Знаете, как? Лицензирование. Лицензию покупаешь, хочешь – работай в клубах, хочешь – выходи во дворцы спорта, столько-то в год.

ШЕЛЕСТ: Сюткина в президенты!

СЮТКИН: Нет, нет, ребята, это все, совещательность должна быть.

ШЕЛЕСТ: Лохотнюк Дмитрий спрашивает: "В этом году президент объявил о том, что наши олигархи должны провести в школах уроки успеха. По-моему, в нашей стране олигархи нужны более, чем творческие люди. Согласились ли вы с инициативой президента, если в следующем году уроки успеха будет предложено вести успешным творческим людям вроде вас?".

СЮТКИН: У меня есть педагогическая нагрузка в моей судьбе, поэтому приблизительно я этим и занимаюсь.

ШЕЛЕСТ: А прямо преподаешь?

СЮТКИН: Уже давно. Как сказать, я честный человек, я – художественный руководитель эстрадного отделения в Московском государственном гуманитарном университете. Что это такое? Это мастер-классы, но даже не по мастерству. Так собираюсь, как с людьми просто, приходят не только на мое направление все, разные курсы, студенты второго, пятого курса, не важно, кому интересно. Мы берем какую-то тему приблизительно. Я говорю: вы все равно будете наступать на грабли, от этого бесполезно человека оградить, и я не ставлю такую задачу. Но, по крайней мере, сократить частоту этих наступлений я могу. Дать точные советы, как себя правильно позиционировать, как читать контракты правильно, как в будущем трезво к себе относиться, не завышать собственное значение, самоиронии немножко, какого-то опыта человеческого. А дальше формы проверенные, мне кажется, не изобретенные мной. Но каждый, кто приходит на мастер-класс, они при всех поют песню, и у меня такой жесткий разбор полетов. Гипертрофируем достоинства и прячем недостатки. Начиная с выхода и заканчивая мимикой, тут все и сцены движения. А все же обсуждают, всем интересно, плюс какие-то истории полезные. Скажем, я с Александром Анатольевичем Ширвиндтом в жизни провел минут 10 чистого времени. А в моем лексиконе на всю жизнь осталось 5 или 6 главных судьбоносных выражений, такие же есть от Жванецкого. То есть, не в количестве времени важно, а именно в точности посыла. Я люблю людей, которые короткими фразами обмениваются. Помните, у Жванецкого: почему отсутствие мысли, скверная речь и полное отсутствие совести вызывает такое желание встретиться с аудиторией? В последнее время он очень много встречается с аудиторией. И как он точно сказал: мы живем в век, когда аккомпанемент выступает с сольными концертами. Как короче сказать?

ШЕЛЕСТ: У нас звонок. Мы вас слушаем. Алексей, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Ольга, Маргарита, добрый вечер, Валерий Миладович. Спасибо вам большое за творчество, за вашу позицию, за удивительный рассказ. Новая песня с Ромарио – просто шедевр.

СЮТКИН: Спасибо, у вас хороший вкус.

СЛУШАТЕЛЬ: Валерий Миладович, известны вы еще и как автомобилист, ярый участник всяческих автопробегов, вы не равнодушны к автомобилям. Что сейчас и какие предпочтения?

СЮТКИН: Вы знаете, скажу вам честно, это не от моего материального благосостояния зависит. Я, перешагнув 50-летний рубеж, фактически потерял тягу к материальным подаркам каким-то. Эти мужские часы, автомобили, все, ничего, не ёкает сердце, без всякого кокетства говорю. Поэтому машины достойные, хорошие, но я потерял всякий интерес к спортивным автомобилям. Потому что ездить на них у нас спортивно негде просто, мы стоим. Поэтому, вы знаете, стал ценить дизельные двигатели – реже заправляться. Поэкономней с точки зрения времени. Потому что, согласитесь, форсированная мощная машина в условиях московского трафика┘ Ты же только отъехал, а тут еще все стоят, ты начинаешь волноваться, хватит ли тебе бака, и ездишь куда-то каждый день заправляться, чтобы хорошо двигатель работал. Все автомобилисты знают, что качество топлива неравномерно на заправках. Поэтому дизель – объективно просто. Одно дело, ты на баке проезжаешь 300 километров, а второе – 900. То же самое, и мощности хватает. Я езжу на "Range Rover" давно и плотно.

МИТРОФАНОВА: Я завидую как. А я на "Land Rover".

ШЕЛЕСТ: Я на "Range Rover" просто, я тебя прекрасно понимаю. Дизель.

МИТРОФАНОВА: А я коплю на "Range Rover" сейчас, в эти минуты.

СЮТКИН: Нас, знаете, что объединяет, мы все еще мечтаем заработать, вместе с радиослушателями, кстати. Потому что людей, которые не мечтают заработать, не так много.

ШЕЛЕСТ: Это удивительно, что даже очень богатые люди все равно продолжают это делать. И ты все время думаешь: у него же есть уже 20 этих миллионов, ну, куда еще.

СЮТКИН: Знаете, любимое мое выражение, что финансовый гений – это такой человек, который зарабатывает больше, чем может потратить его жена. Я таких не видел, ни одного.

МИТРОФАНОВА: Много вопросов, ну, мы свои тоже заготовили. Вот ты вначале нашего общения сказал, что от зависти надо избавляться, она старит людей, особенно женщин.

СЮТКИН: Характерное лицо выходит с годами, вот, что я сказал, – характер. Зависть же бывает черная и белая – позитивная. То есть, позитивная √ это: о, смотри, какой успешный человек, хочу быть похожим на него, – и начинаешь трудиться. А черная √ это: хочу, чтобы у него не было вот этого, что у него есть, потому что у меня нет. Если стимулирующая к действию зависть и раздражение – это все полезно.

МИТРОФАНОВА: А вот сейчас мы на Валере и проверим. Сын президента сети отеля "Марриот" выиграл в лотерею более 100 миллионов долларов, об этом пишет газета такая-то. Джек-пот лотереи парень купил в продуктовом магазине, какой-то город, штат Вирджиния. Годовая зарплата Роберта Маккарти, отца счастливчика, превышает миллион долларов. То есть, чувак – миллионер, да еще и выиграл. Из 107 миллионов ему дали 68, но это тоже немало.

СЮТКИН: Деньги к деньгам, что тут сказать. Помните замечательный анекдот, распределение автомобилей на селе, когда встает председатель колхоза и говорит: "Ну, что, товарищи, у нас есть три автомобиля "Волга". Первый я беру себе, как председатель, второй забирает, естественно, мой сын, как главный агроном, а третий идет моей жене, поскольку она возглавляет культмассовый сектор. Есть у вас какие-то комментарии? И рука поднимается, встает человек: "А чего я могу сказать? Молодцы!". Я же сказал, что я кратко формулирую просто обычно. В принципе, как-то некогда отвлекаться, нет времени на медленные танцы.

ШЕЛЕСТ: А еще вот такая новость: выпускают трибьют группы "U2". Наконец-то, вдруг песни "U2" разрешили петь многим. И в их числе Джек Уайт, Патти Смит, Дэмьен Райс, группа "Depeche Mode", ну, и так далее. В общем, все они будут перепевать любимые нами песни.

СЮТКИН: Я не буду перепевать.

ШЕЛЕСТ: А тебе в каком трибьюте хотелось бы поучаствовать?

СЮТКИН: Вот я участвую обычно в тех, с кем именно нас связывают приятельские отношения, это как подарок на день рождения.

МИТРОФАНОВА: "Последняя осень"?

СЮТКИН: Я, кстати, не могу сказать, что мы здороваемся, когда с Шевчуком виделись в жизни раза три, четыре, причем давно, я его лет 10 последних не видел. Просто не сводила судьба в один концерт. А раньше, помню, на задворках было.

МИТРОФАНОВА: На Горбушке еще могли.

СЮТКИН: Вот там мы попадали в один концерт. Из последних, кому я писал, это "Машина времени". Мы делали такой, у них же был┘

ШЕЛЕСТ: 75 лет группе.

СЮТКИН: Да, 800 лет в шоу-бизнесе, отчет за первые 400 лет.

МИТРОФАНОВА: Средний возраст участника 114 лет.

СЮТКИН: И мы этим нашим пожилым рокерам с группой записали, я Женю Борца взял, потому что Женя участвует с Макаревичем в "Криольском танго", и когда я сказал: "Давай какую-нибудь сейчас сделаем в таком джазе, чтобы аж прямо вот до неузнаваемости до полной". Он говорит: "Валера, дай мне аранжировку, мне эти с Макаревичем минуты проведенные хочется в музыке воплотить". И мы издевались над песней, художественно, естественно, издевались над песней "Изменчивый мир", там такие правильные аккорды. Мне ее, кстати, приятно слушать, такая работа интересно сделана.

ШЕЛЕСТ: А иностранные какие-нибудь команды?

СЮТКИН: Ну, если, грубо говоря, Брайан Сетцер с оркестром попросит что-то из их, там мы можем с удовольствием. А в "U2" я не состоятелен, потому что я не ходил на концерт "U2". Открыл себе их с песней "Sunday Bloody Sunday", если не ошибаюсь, пластинка, "Война" ("War") была. И у меня такое впечатление, что они ее до сих пор и играют. Она такая, у них чего-то как-то, да, я их много не могу┘

ШЕЛЕСТ: У них свой почерк. Это как "AC/DC".

СЮТКИН: Нет, это вообще другие! Ты что! Я на "AC/DC" летал в Стокгольм, чтобы посмотреть.

МИТРОФАНОВА: А я – в Амстердам.

ШЕЛЕСТ: У меня муж купил новый альбом. Он слушает, и я говорю: "Господи, это как будто 20 лет назад я на дискотеке". Вот честное слово, опять та же музыка.

СЮТКИН: Уважаемые радиослушатели! Если женщина молчит, прерывать ее не нужно. Понимаете?

ШЕЛЕСТ: Ну, ладно. У нас музыкальные пристрастия. Кстати, нашим слушателям очень понравилась твоя новая песня. Дали добро.

СЮТКИН: Вот спасибо. А, вот! Пользуясь тем, что на "Маяке". Дорогие радиослушатели! Если вам понравилось┘ Я о своей скромности могу говорить часами. Мне очень неудобно, честно говоря. Но вы не представляете, как трудно конкурировать у всех наших┘ Там просто какие-то армии, фанклубы. А я вообще с поклонниками принципиально не общаюсь. Знаете, почему?

ШЕЛЕСТ: А зачем ты к нам тогда пришел?

СЮТКИН: Мне кажется, что искренность скоротечна, поэтому свидание с кумиром должно быть недолгим. Вот.

ШЕЛЕСТ: А ты у нас полтора часа сидишь уже!

СЮТКИН: Ну, так я с вами говорю за жизнь, понимаешь? Все-таки не первый раз видимся в жизни. У нас, надеюсь, взаимная симпатия какая-то есть. А так просто – нет.

МИТРОФАНОВА: Ты цитировал уважаемых людей. А я еще одного парня вспомнила. Мне последнее его изречение очень понравилось. Это Энтони Кидис, вокалист группы "Red Hot Chili Peppers". Ты знаешь, что он сказал? "Все, что меня не убивает, делает мои мемуары длиннее". Я была потрясена. Представляешь? Продлил Ницше.

СЮТКИН: Неплохо. А мне аналогично понравился Том Уэйтс, который сказал: "Интеллигентный человек – это тот, который умеет играть на аккордеоне, но никогда этого не делает".

ШЕЛЕСТ: Так вот, призывая наших слушателей┘ К чему ты хотел призвать их? Проголосовать?

СЮТКИН: В принципе, да. Нам будет приятно, если вы поможете артистам независимым и не играющим фальсификации, как-то достойно противостоять этой волне. Потому что, мне кажется, там ребята давят ресурс, включают эти компьютеры со смещенным IP-адресом, день и ночь работают, голосуют. Или они просто талантливые! Черт их знает!

МИТРОФАНОВА: Слушай, а артист сейчас по-прежнему записывает альбом и продает его? Или это курам на смех?

СЮТКИН: Вы знаете, я не делал этого давно, хотя количественно мог альбома три записать. Я вспоминаю времена, когда я ждал. Думаю, группа должна дописать альбом. Мы ждем. Просто, кто первый привезет в страну, а мы перепишем на кассеты, и ходили друг к другу слушать. И самое большое удовольствие – это, когда ты уже 10 раз слушал, помню, слушал "Пинк флойд", привезли "Wish You Were Here", 1975 год, он прямо год в год у нас появился. И я говорю: "Еще не слышал?" – "Нет". – "Ну, приходи, я тебе поставлю". Ты ставишь и смотришь в глаза человеку┘ Толмацкий – вот кто возил пластинки, джинсы и прочее.

МИТРОФАНОВА: А! Да? Папа Децла. Он, кстати, лучше Децла выглядит.

СЮТКИН: Вот ты сейчас в самую точку попала. Мы сидим с моими музыкантами джазовыми во дворце спорта много лет назад. И вдруг подходит ко мне Децл и говорит: "Здравствуйте, дядя Валер. Вам хотел сказать спасибо". Я так на него смотрю, не понимая, с кем я общаюсь, и говорю: "За что?" – Он говорит: "Ну, как? За то, что вы меня плавать научили в Ялте в 1988 или 1989 году". Я не понимаю: "Кто? Я научил?" – Он говорит: "Ну, вы же Толмацкого знаете?" – Я говорю: "Конечно, знаю". – "Так это мой папа". И я начинаю понимать, что он же был у Олега Газманова продюсером первым, Толмацкий. И этот плавал маленький, я ему говорил, как дышать. И он уходит: "Ну, спасибо вам". – Я: "Удачи!" И только он вышел, и мне мои музыканты говорят джазовые: "Это что ж такое? Такая возможность была! Что ж ты его тогда еще не┘" Вот такие┘

ШЕЛЕСТ: Не закинул, куда поглубже? Да нет, хороший парень вырос.

СЮТКИН: К нам в гримерную не так давно зашел Бисер Киров. Я скажу, почему. Просто заочно его администратор попросил: "А не сыграют ваши ребята ему аккомпанемент на 9 Мая, песня для ветеранов? – Я говорю: "Ну, мои все играют. Но как-то он заинтересует их?" – "Ну, заинтересует, конечно". – Я говорю: "Ну, пусть заходит". И вот он заходит, дверь ногой открывает в гримерную, и впечатление: у него на лице написано – "Сопот-67", в котором он, по-моему, сверкал┘ Не остыл еще. И он заходит: "Здравствуйте, товарищи музыканты!" – Мои говорят: "Здравствуйте. А ноты принесли?" – "Какие ноты? Мои песни поет весь мир," – в том же образе говорит он. Они говорят: "Какие песни?" – А он говорит: "Стоит над горою Алеша". – Наши так, на выдохе: "Ну, слава богу, эту знаем". – И он говорит: " И я прошу вас одну секунду, товарищи музыканты. Я прошу, чтобы не было неточностей в вашем исполнении, сразу запомнить, что в каждом припеве у нас ярко выражена ретенута, замедление в припеве". – На что мой контрабасист, человек с хорошим чувством юмора, отзывает, подходит к нему и говорит: "Товарищ Киров, можно вас на секунду (без Бисер)?". – – "А что такое?" – "Ну, чтоб не при всех". Отводит в угол, но мы слышим, и он говорит: "Товарищ Киров, я вас очень прошу, если вам нужна точность, то вы пишите ноты, а бисер перед музыкантами метать не надо!".

МИТРОФАНОВА: Браво! Прекрасно! А я думала, он его пошлет.

ШЕЛЕСТ: Ну, он его и послал.

СЮТКИН: Он так очень, знаете, вежливо.

МИТРОФАНОВА: А нам придется сейчас самого Сюткина посылать┘

СЮТКИН: Пошлите меня.

МИТРОФАНОВА: В твою машину комфортабельности повышенной. Знаешь, почему? Потому что сейчас мы будем слушать твою песню, нашу с Ольгой самой любимую в твоем исполнении. А потом, когда ты дойдешь до машины, мы поставим тебе "AC/DC".

СЮТКИН: Хорошо, поставьте – "Back In Black".

ШЕЛЕСТ: Валерий Сюткин был у нас в гостях, друзья!

Слушайте аудиофайл.