Маяк. Москва Как помогают москвичам представители общественных и правозащитных организаций?

ВЕДУЩИЙ: Сегодня у нас в гостях уполномоченный по правам человека в Москве Александр Ильич Музыкантский и член президиума Общественного совета города Москвы, председатель наблюдательного совета Общероссийского общественного фонда «Офицеры России» Антон Владимирович Цветков. Начать я бы хотела с вопроса к Александру Ильичу. Вы представили первый доклад о деятельности уполномоченного по правам человека в Москве, и я прочитала, что, по вашим же словам, анализировалось 2600 обращений, связанных с нарушениями прав человека. Вот я бы хотела узнать, что это за обращения, с чем они были связаны, и какие последствия рассмотрения их?

МУЗЫКАНТСКИЙ: Ну, действительно, это первый доклад, потому что должность такая была впервые в Москве введена в конце 2009 года. Вот, значит, за 2010 год первый такой доклад. Примерно 2600 обращений. Там самые разные. Очень много обращений по личным вопросам, включая обращения по товариществам собственников жилья, управляющим компаниям, вот с этим блоком вопросов связано. Очень много обращений по ситуации с правоохранительными органами, причем здесь весь комплекс: и ГУВД, милиция (по-современному полиция), и прокуратура, и следствие, и отбывание наказания, и суды, очень много по этому комплексу вопросов. Что решается, что не решается. Есть такие случаи, когда удалось помочь.

ВЕДУЩИЙ: Примеры можете привести?

МУЗЫКАНТСКИЙ: Могу привести пример. Был такой человек, инвалид с детства, которому еще в 1980 году в порядке помощи построили гараж около дома. Ну, он образование получил, он зарабатывает, но инвалид детства, у него полиомиелит, он передвигаться не может, без машины он фактически лишается многих-многих своих возможностей. В течение 30 лет земельный участок, на котором расположен гараж, он нормальным образом оформлял, но на короткое время - на два или три года, аренду земельного участка. А вот в 2008 году он пришел, ему сказали: нет, нельзя, теперь нельзя. И куда бы он ни обращался, в префектуру Центрального округа, в Земельный комитет, в Департамент земельных ресурсов города Москвы, ему везде писали: «не представляется возможным…» Ну, вот он ко мне обратился. Всю переписку за эти два года принес. А почему, я заинтересовался, раньше можно было, а сейчас нельзя? Оказалось очень просто. Оказалось, что в 2006 или 2007 году Московская дума приняла закон и в кадастровые планы города Москвы были внесены земельные участки, относящиеся к улично-дорожной сети. Вот всего было 90 тысяч кадастровых участков, и внесены еще были улично-дорожные сети. Причем они, чтобы не долго думать, взяли их из Генерального плана 1935 года, вот эти улично-дорожные сети.

ВЕДУЩИЙ: Современно как!

МУЗЫКАНТСКИЙ: Тогда город строился таким образом, планировался, там все улицы в центре расширялись, и эта улица, на которой расположен участок, улица Достоевского, расширилась в плане. И новый участок улично-дорожной сети как раз пересекся с его гаражом. Я поехал на место: где гараж стоял, там и стоит, улица как была, так и есть. Но на плане эта улица расширилась от 12 метров до 60-ти и наехала на половину этого гаража. Это не представляется возможным - пересекаются участки! Оказалось, что это возможно. Просто план был сделан с колоссальным запасом. И все это знали, и в Земельном комитете это знали, и префект это знал, и прочее огромное количество чиновников это знали, но никто не хотел помочь. Решить это можно очень просто. Оказалось, достаточно написать в Институт НИИ Генплана о том, что вот сложилась такая ситуация, нельзя ли произвести корректировку. И в течение двух недель эта корректировка была проведена, это вот такой малюсенький кусочек бумаги, на котором старые красные линии, которые пересекают его гараж, были зачеркнуты крестиком, а новые были прочерчены, которые его гараж не пересекают. Понимаете? А оказалось, что после того, как был принят этот закон, возникло примерно 30 тысяч вот таких конфликтных ситуаций, 30 тысяч из 90 тысяч, одна треть стала в конфликтах. Значит, 30 тысяч потенциальных конфликтов. Кто оформляет земельный участок, строить что-то, реконструировать начинает, им всем чиновники отвечают: «не представляется возможным». Вот такая ситуация, допустим, которая была положительно разрешена. Он заключил договор.

ВЕДУЩИЙ: Александр Ильич, я поняла. История с положительным концом. А вот я бы хотела вернуться к перечисленным вами обращениям, связанным с правоохранительными органами, - ГУВД, полицией, прокуратурой. Я хотела задать вопрос вам и Антону Владимировичу как члену президиума Общественного совета Москвы. Вот эти конфликтные ситуации вы разбираете, вы даете какое-то свое резюме, которое потом доводите до чиновников, оно публикуется? Или просто выпускается пар? Я хотела узнать именно конкретные результаты по итогам ваших заседаний. Вы же проводите совместные встречи с прокурором, господином Куденеевым, и с представителями других ведомств. В чем заключается работа?

ЦВЕТКОВ: Знаете, есть два вида работ, как вы правильно сказали. Есть работа - посидеть, поговорить, пообсуждать что-то, как у нас многие любят, фактически как на кухне, и разойтись. А есть работа, которая имеет прикладное значение, то есть действительно поднимаются вопросы и потом по результатам сделанных выводов достигаются те или иные результаты. Почему достаточно активно мы взаимодействуем с Александром Ильичом в том числе, потому что точно так же его деятельность направлена на конкретный результат. Он сейчас привел пример, где оказана помощь конкретному человеку. Но это не просто помощь конкретному человеку, это создан прецедент, и соответственно на основании этого прецедента остальные, порядка 30 тысяч граждан, которые получили определенную проблему в связи с тем или иным нормативно-правовым документом, они имеют шанс на то, что их проблема тоже будет решена.

У нас комиссия достаточно широкая, то есть у нас вопросы, начиная с прав человека и заканчивая правоохранительными и судебными органами. Конкретный случай. Вот недавно к нам обратился гражданин, которого задержали правоохранительные органы, взяли под стражу, несмотря на его плохое самочувствие и тяжелое состояние здоровья, и мы добились его обследования, и он был выпущен из Бутырской тюрьмы на основании Постановления Правительства РФ N3, в котором описаны диагнозы, с которыми человек не может находиться в местах принудительного содержания. Также мы сейчас, например, занимаемся проблемой, когда три сотрудника уголовного розыска УВД «Крылатское» осуждены на три года тюрьмы за то, что фактически они раскрыли убийство. Произошла достаточно странная ситуация. Есть информация, чистосердечное признание - сын убил собственную мать. Только почему-то уголовное дело по факту убийства вообще не было возбуждено. Представляете, по факту убийства не было даже возбуждено уголовное дело? А три сотрудника уголовного розыска, которые раскрыли фактически убийство, сейчас получили по три года тюрьмы.

И говоря о каких-то общих моментах, недавно мы, например, проводили мероприятия, опять же вместе с уполномоченным по правам человека в Москве, выясняя основания и обоснованность применения такой меры пресечения, как заключение под стражу. То есть у нас зачастую сейчас правоохранительные органы и судьи выносят очень интересные решения об избрании меры пресечения. Предположим, они смотрят по формальным признакам: в связи с тяжестью преступления. У нас в Уголовном кодексе тем или иным видам преступления дается квалификация по тяжести. Но никто не смотрит фактически на социальную опасность граждан, которые подозреваются в совершении уголовного преступления. То есть, предположим, такое преступление, как побои. В принципе социально опасны граждане…

ВЕДУЩИЙ: Побои - вы имеете в виду, что муж побил жену или кого-то избили на улице?

ЦВЕТКОВ: В том числе и кого-то избили на улице. И я вам приведу пример. Вы помните достаточно резонансное дело об убийстве Егора Свиридова. Было возбуждено два уголовных дела. Непосредственно одно уголовное дело именно по убийству. А второе уголовное дело, на основании которого отпустили четверых подозреваемых, оно было по факту побоев. Так вот по факту побоев фактически сейчас никто никого не арестовывает, несмотря на социальную опасность этих граждан. А с другой стороны, граждане подозреваются или обвиняются в тех или иных преступлениях, которые формально являются тяжкими, но граждане не являются социально опасными, а их заключают под стражу. Причем иногда уникальные такие формулировки, вот поднимали этот вопрос на слушаниях на круглом столе. Предположим, основание для заключения под стражу следователь предъявляет - и судья это принимает – следующее: у гражданина есть наградное оружие. То есть фактически его государство наградило оружием, следователь говорит, что прошел уже месяц, а я до сих пор не смог проверить подлинность, поэтому давайте человека заключим под стражу. Или другое основание. Гражданину вменяют, что он знает достаточно большое количество государственных служащих, он - уважаемый человек в обществе, поэтому может оказать давление на следствие. Опять же это основание для его заключения под стражу. Или другое: у него есть загранпаспорт, и он может скрыться за границу. Гражданин говорит: да вот я загранпаспорт сдаю следователю, всё, не нужен мне мой загранпаспорт, я его сдаю.

ВЕДУЩИЙ: Но это решение следователь принимает сам или оно прописано в законе?

ЦВЕТКОВ: Нет. Это абсурдное решение следователь принимает сам, а судья утверждает. Естественно, после того как судья принимает решение, следователь снимает с себя ответственность, потому что, вы знаете, у нас суд принимает решение. Или, как я уже сегодня упоминал, есть 3-е постановление Правительства Российской Федерации, которое описывает перечень диагнозов, с которыми невозможно гражданам находиться в местах принудительного содержания. Так с чем мы столкнулись? Мы столкнулись со следующим вопросом, что фактически проводится обследование гражданина, медики говорят, что да, он подпадает под действие 3-го постановления. И вдруг потом через неделю приносится следователем другое решение от тех же самых медиков, что, оказывается, он не подпадает. Потом мы выясняем, что после вынесения решения, даже по Темнянскому, когда мы направили на обследование и был соответствующий диагноз, что он подпадает под действие 3-го постановления, следователь тут же поехал допрашивать врачей. Понимаете, вот здесь как раз инициатива уполномоченного была ограничить… Я думаю, что Александр Ильич более подробно расскажет.

МУЗЫКАНТСКИЙ: Антон, я не успел вам сказать. Я встречался с Бастрыкиным Александром Ивановичем, главой Следственного комитета Российской Федерации, и ему всю эту историю рассказал о контактах следователей с врачами-членами этих независимых комиссий. И сказал, что это просто дискредитирует саму идею создания этих комиссий и выявления экспертным путем наличия заболеваний. Написал ему бумагу, он эту бумагу принял. Объяснил ему ситуацию. И он написал своему первому заместителю поручение подготовить распоряжение для всех следователей, которые работают в этом Следственном комитете, об ограничении контактов следователей с членами медицинских комиссий. Это действительно большое событие, потому что если следователь приходит к врачу и говорит, мол, если вы не то напишете, у вас будут неприятности, то вы сами понимаете, в какую ситуацию ставится врач. Мы еще обговорили, что мы обратимся вместе с Лукиным Владимиром Петровичем, уполномоченным по правам человека в Российской Федерации, в Адвокатскую палату России с тем, чтобы они дали рекомендации адвокатам также ограничить контакты с членами медицинских комиссий.

ЦВЕТКОВ: Еще надо следствие милицейское и следствие ФСБ обозначить.

ВЕДУЩИЙ: Я думаю, что здесь, как круговорот воды в природе, нескончаемый процесс. Я бы хотела такой вопрос задать. Антон Владимирович, в последнее время в Москве проходят митинги. Здесь каковы должны быть действия и полиции, и самих граждан, чтобы достойно выйти из каких-то сложных ситуаций, которые могут всколыхнуть наше общество?

ЦВЕТКОВ: Во-первых, здесь я хотел обратить внимание на участие и роль различных советов при проведении митингов. И Общественный совет города Москвы, и Общественный совет Главного управления МВД по городу Москве выставляют своих наблюдателей на так называемые санкционированные акции. И это привело к достаточно интересным результатам. Мы смотрим независимо совершенно и выявляем провокации с той или иной стороны. То есть мы выявляем провокации со стороны организаторов, мы смотрим на какие-то возможные противоправные действия со стороны сотрудников полиции. Причем это не просто вышли посмотрели. Зачастую этому предшествует работа до самого мероприятия, когда мы встречаемся с органами полиции или организаторами, и соответственно работа после мероприятия. Опять же приведу пример. Вы помните, полтора года назад сломали руку в УВД «Замоскворечье» журналисту «Газеты.ру»? И вот в рамках Общественного совета ГУВД города Москвы, я возглавлял рабочую группу, разбирали эту ситуацию, мы встретились с журналистами, мы провели свое независимое расследование. Результатом было то, что руководство ГУВД Москвы принесло извинения, журналист принял. То есть не было такой… Когда люди не общаются и недопонимают друг друга, идет какой-то взаимный поток обвинений. Тогда нам достаточно сильно повезло, потому что журналист, надо отдать должное, Александр Артемьев оказался достаточно честным и порядочным парнем. И он откровенно рассказал, что были соответствующие моменты с его стороны, что он присутствовал там не как журналист. Поэтому то, что мы там присутствуем в качестве наблюдателей, это достаточно важно. И второй момент, конечно. Мы как наблюдатели видим определенные тенденции, которые происходят. Вот, например, в настоящий момент нас достаточно сильно беспокоит тенденция с нахождением там несовершеннолетних. Политически настроенные родители начали приводить с собой детей. Достаточно плачевная тенденция, потому что, Александр Ильич не даст мне соврать, мы с ним несколько раз находились на различных мероприятиях, и не всегда там все спокойно.

ВЕДУЩИЙ: Александр Ильич, что вы хотели добавить?

МУЗЫКАНТСКИЙ: Я могу добавить только то, что вот, скажем, митинг, который прошел в Москве, по оценке прессы, участников, наблюдателей, журналистов прошел близко к идеальному, совершенному. Там не было ни одного задержания, там не было ни одной провокации ни с чьей стороны. Там были очень доброжелательные отношения участников с милицией. Милиция делала то, что она должна в таких случаях делать: она обеспечивала безопасность и порядок. Не так-то просто обеспечивать порядок, когда десятки тысяч людей участвуют в каком-нибудь мероприятии. Тем не менее это все было сделано. Это разрешенная акция. Вот здесь я бы согласился с Антоном. Я бы воздержался от того, чтобы на эти акции приводить с собой детей, даже на разрешенные. А что касается акций неразрешенных, которые органами внутренних дел пресекаются, на которых осуществляются задержания и прочее, то здесь я должен сказать две вещи. Да, совершают нарушения граждане, которые участвуют в этих митингах, и иногда они начинают какие-то действия в отношении милиции, их задерживают, доставляют в отделы внутренних дел, потом они проходят через суды. Да, пресекать можно, наводить в этом смысле порядок нужно, но у меня огромное количество информации о нарушениях, которые допускают правоохранительные органы во время задержания, во время судебных разбирательств.

ВЕДУЩИЙ: В таких случаях куда человеку нужно жаловаться, обращаться, чтобы запротоколировать?

МУЗЫКАНТСКИЙ: Вообще это функция прокуратуры - наблюдать, надзирать за соблюдением законодательства и со стороны органов внутренних дел, и со стороны этих граждан. Жаловаться можно в прокуратуру. Понимаете, у нас в Москве, как ни странно, нет инфраструктуры, которая способна была бы обеспечить соблюдение прав в отношении нескольких сотен задержанных одномоментно. Вот в Москве есть всего два спецприемника для административно задержанных. У них знаете какая вместимость?

ВЕДУЩИЙ: Ну, человек по пятьдесят от силы, или я ошибаюсь?

МУЗЫКАНТСКИЙ: Ну, в таком духе, от пятидесяти до ста. И если одновременно задерживается, как было 5-6 числа, около тысячи, то это значит, заведомо нет в Москве инфраструктуры, нет материальных условий для того, чтобы в отношении них были соблюдены те правила, которые записаны в наших законах, наших инструкциях, наших постановлениях. Допустим, после трех часов нахождения в отделе милиции должны быть обеспечены горячим питанием. Если они остаются там на ночь, а это возможно, то они должны быть обеспечены постельными принадлежностями. Наполняемость там 4 квадратных метра на человека. Этого всего в отделениях милиции нет в принципе. И это все не соблюдается.

ВЕДУЩИЙ: Что-то планируется менять в прекрасном будущем?

МУЗЫКАНТСКИЙ: Планируется. Вот на последней встрече с начальником ГУВД Колокольцевым он сказал, что он обратится к мэру Москвы с тем, чтобы тот помог в обеспечении горячим питанием административно задержанных.

ВЕДУЩИЙ: Скажите, а за что вообще могут задержать полицейские человека и потребовать у него документы?

МУЗЫКАНТСКИЙ: Одно дело - потребовать документы, другое дело - задержать.

ВЕДУЩИЙ: Давайте сначала разберемся с задержанием.

МУЗЫКАНТСКИЙ: Ну, потребовать документы, мне кажется…

ЦВЕТКОВ: Ряд моментов. И первый, конечно, важный: когда человек похож на кого-то, находящегося в розыске. Здесь я вам хочу сказать, представляете, какое огромное количество людей, да еще фотороботов! Второй момент, конечно, если совершено преступление где-то неподалеку и есть основание предполагать, что человек имеет какое-то отношение к этому преступлению. Но вот здесь я хотел бы, наверное, обратиться к радиослушателям. Мне кажется, у любого нормального человека, у которого все нормально с документами, если к нему подходят культурно и просят проверить документы, нет никаких вопросов. Вот если ко мне или к вам подойдет полицейский, культурно представится, скажет: извините, пожалуйста, будьте добры, представьте свои документы…

ВЕДУЩИЙ: А если у меня в этот момент не будет ничего с собой?

ЦВЕТКОВ: Здесь ситуация следующая. Мы либо должны бороться с преступностью, либо нет. Если мы будем нигилистически подходить к определенным моментам и мешать полиции работать… Ведь полиция для чего работает? Для обеспечения безопасности граждан в том числе, это одна из ее непосредственных функций. И если мы будем теми или иными действиями своими каждый раз вступать в конфликт с полицейскими, вместо того чтобы помочь им выполнять свои обязанности, мы никогда не уйдем от того конфликта между обществом и полицией, который, к сожалению, сейчас существует.

МУЗЫКАНТСКИЙ: Я бы вообще рекомендовал во избежание проблем паспорт или еще какой-то документ иметь с собой, когда человек выходит на улицу. Я всегда ношу паспорт с собой.

ЦВЕТКОВ: Я тоже, это же несложно.

МУЗЫКАНТСКИЙ: А насчет задержания. Во-первых, в соответствии с законом о полиции сотрудник полиции должен представиться, назвать свою фамилию, должность, звание.

ВЕДУЩИЙ: Да. В течение всего года нам разъясняют.

МУЗЫКАНТСКИЙ: Да, это он обязан сделать. После этого он обязан основания проверки предъявить. После этого в случаях, которые определены в этом же законе, он может задержать, пригласить пройти в отделение. Но в течение трех часов должен быть составлен протокол, что такой-то задержан на основании того-то и того-то. И этот сотрудник, который его задержал, должен там расписаться с указанием всех оснований. Ну, а дальше или разбираются и его выпускают, или, может быть, если какое-то административное нарушение, то передают дело в суд. Но опять же простейший случай здесь. В течение трех часов разобрались, выписали повестку в суд, и человека отпустили. Назначили ему через неделю явиться к мировому судье - самый оптимальный вариант. Но иногда задерживают. Задерживать можно до 48 часов. Но при этом должно быть обеспечено то, о чем я говорил, и то, что обеспечить в принципе наши отделы милиции не могут.

ВЕДУЩИЙ: У нас появились казачьи патрули, народные дружины. Казалось бы, мы всю общественность, какую можно, привлекаем, чтобы обеспечивать безопасность граждан. Насколько это эффективно? Или в какой-то степени попахивает профанацией?

ЦВЕТКОВ: Давайте говорить откровенно. Сейчас на улицах Москвы категорически не хватает полицейских, категорически не хватает. Я вам приведу пример.

ВЕДУЩИЙ: Ну, их же еще и сократили.

ЦВЕТКОВ: Да, сокращать нельзя было ни в коем случае. В советские времена на один райотдел, районное отделение милиции выходило полицейских столько на улицу, сколько сейчас на весь округ. А ситуация все-таки в советские времена по состоянию преступности была более спокойной. Не было такого огромного количества приезжих и тому подобного. И еще, кстати, как пример могу вам привести, что милиционеры (в том числе были пешие патрули, которых сейчас практически не осталось), они пересвистывались, они слышали друг друга. То есть свистнул один, свистнул другой. Они пересвистывались, узнавали.

ВЕДУЩИЙ: Как соловьи-разбойники просто.

ЦВЕТКОВ: То есть не было таких средств связи, которые есть сейчас. Они должны были знать место расположения друг друга. А сейчас у нас на одно отделение милиции выезжает 2-3 наряда. К ним соответственно придается пара нарядов вневедомственной охраны. У вневедомственной охраны, вы знаете, у них совершенно другие функции. И вот эти 2-3 наряда, они в лучшем случае успевают объезжать звонки по 02. А у нас в каждом отделе внутренних дел зачастую больше 100 улиц, население от 50 до 200 тысяч человек. И если, не дай бог, где-то совершено преступление, необходимо его оценить и сотрудникам находиться там на месте - всё, у нас улицы оголены. Я достаточно скептически отношусь, при всем моем уважении, и к народным дружинам, и к казачьим патрулям, потому что, вы поймите, у нас граждане сейчас не очень-то адекватно полицейских воспринимают, а тут подходят, опять же в кавычках говорю, какие-то казаки, то есть некие граждане простые, которые говорят: предъявите документы. И здесь может возникнуть еще дополнительный конфликт.

ВЕДУЩИЙ: Недопонимание, мягко говоря.

МУЗЫКАНТСКИЙ: Теперь вы сказали про участковых. Я был на некоторых собраниях в управлениях внутренних дел, где разбирался вопрос об участковых, была проведена аттестация. Но понимаете, когда говоришь с самими участковыми, они говорят: смотрите, по нормам у меня должно быть 3,5 тысячи граждан на мой участок, а фактически у меня не 3,5 тысячи, а в 8-10 раз больше. Конечно, он просто не может быть в курсе, смотреть за каждым, а тем более сейчас, когда подвижность населения значительно больше. Кто-то живет, он там зарегистрирован, а кто-то сдает квартиру, а кто-то просто так приехал, а кто-то уехал. Это действительно проблема. Вот после этой аттестации участковых стало не хватать.

ЦВЕТКОВ: Нет, здесь достаточно важный момент. Конечно, они лукавят по поводу в 8-10 раз больше. Ну, действительно, норма 3,5 тысячи, это такая же норма, как в советские времена еще была, но только вспомните советские времена. Во дворе несколько автомобилей было, не в каждой квартире был телефон, было уважение, все жили фактически по регистрации. А здесь совершенно другое.

МУЗЫКАНТСКИЙ: И каждый жил по прописке.

ЦВЕТКОВ: Совершенно верно, да. А здесь где-то вместо 3,5 тысячи бывает 5-6 тысяч, то есть, конечно, не в 8-10 раз больше. И, конечно, к сожалению, несмотря на обещания, которые мы слышали из разных уст, произошло сокращение и патрульно-постовой службы, и участковых. Участковых по Москве сократили порядка 10% при учете того, что на участковых сейчас возложено огромное количество непрофильных функций. Где-то упало дерево - участковый иди составляй акт. У гражданина поцарапана машина, ему нужна справка для страховой, он бегает за справкой к участковому. А ведь основная задача участкового - это профилактическая работа. Конечно, сейчас действительно мы видим, что граждане стали знать своих участковых. Но есть другая проблема - сама квалификация участковых. Ведь фактически сейчас участковым может стать человек с неполным высшим образованием. То есть он закончил школу, закончил два курса института, и он уже идет в участковые. Какое есть уважение к этому человеку? У него нет ни опыта, ни мудрости, у него нет достаточного знания законодательства. Мы говорим о том, что должен быть конкурс, отбор. Какой конкурс, отбор? Сейчас нехватка кадров, надо говорить объективно. То есть любой человек, который по тем или иным формальным признакам, слава богу, подходит на должность участкового, его должны брать, потому что есть незаполненные должности. Отбор может быть тогда, когда хотя бы два профессионала на место. Не просто пришло три бомжа и один трезвый - и это отбор. Сейчас мы должны понять, что же будет с января месяца, какие деньги люди получат на руки непосредственно. Зачастую на совещаниях руководство говорит участковому патрульно-постовой службы: «Зачем вы сюда пришли? Вы пришли граждан защищать, вы пришли родину защищать». Это да. Это моральная составляющая. Но в первую очередь надо не забывать, что человек, если бы ему не нужны были деньги, он спал бы на лавочке. Он пришел в первую очередь зарабатывать деньги для своей семьи.

ВЕДУЩИЙ: Антон Владимирович, извините, вы сейчас упомянули про бомжей. Я думаю, что все-таки, несмотря на то что в Москве плотность этих ведомств, организаций, которые контролируют соблюдение прав человека, достаточно высока по сравнению с другими российскими регионами, все равно у нас в столице действует правило: защити себя сам. И лучше не связываться ни с какими правоохранительными органами. Разные ситуации бывают даже с человеком, который благонадежен, у него документы в порядке. И вот вы упомянули про бомжей. Мне кажется, это беззащитная категория граждан в Москве. Были ли у вас случаи, когда вам приходилось защищать их, или же они даже и не знают, что можно куда-то обратиться?

ЦВЕТКОВ: Вы знаете, наверное, здесь скажет Александр Ильич, это больше по его тематике. А я вам расскажу про другую категорию граждан, которой тоже мы занимаемся, которая тоже достаточно интересна.

МУЗЫКАНТСКИЙ: Ну, про бомжей. Вы упомянули в самом начале нашей беседы о докладе, который я написал по итогам 2010 года. Там значительный раздел посвящен проблеме бомжей московских. Анализ проведен, как количество их менялось за последние три года, кто эти люди по составу, откуда они взялись. К сожалению, их количество не уменьшается. И еще, к большому сожалению, увеличивается среди бомжей процент москвичей, из года в год увеличивается. Это люди, которые оказались без квартир. Здесь и квартирное мошенничество, здесь еще что-то, и здесь, я бы сказал, совершенно агрессивная политика московского Департамента жилищной политики. Приняв решение о выселении без предоставления жилья…

ВЕДУЩИЙ: Куда, на улицу?

МУЗЫКАНТСКИЙ: Десятки таких исков подают, и большинство из них судами удовлетворяется. И после этого действительно человек оказывается на улице. Мы сейчас этим делом занимаемся, несколькими делами занимаемся полгода, некоторые дела дошли уже до Верховного суда и вернулись обратно, но изменить практику московского Департамента жилищной политики пока, к сожалению, не удается.

И еще что не удается. Московские власти имеют какую-то инфраструктуру помощи бомжам, какие-то центры социальной помощи, ночлежки, грубо говоря, хотя официально они называются по-другому. Но явно их не хватает. И надо, мне казалось бы, всячески поддерживать инициативы тех граждан, которые по собственной воле, на собственные деньги готовы оказывать помощь. Но здесь ситуация совершенно противоположная. Вот есть такая известная организация «Справедливая помощь» Елизаветы Глинки. Она - успешный предприниматель. Но она сама, не знаю уж, из каких соображений, взяла на себя функцию помогать этим бомжам. Она дает бесплатные обеды. Сама, за свои деньги раздает одежду, еще что-то, всячески помогает. Вот она обратилась в наш Департамент имущества с тем, чтобы ей какое-нибудь другое помещение выделили для этого. Жители дома, в котором она сейчас осуществляет свою деятельность (опять же это помещение было когда-то выделено Департаментом имущества), возражают против наличия такого большого количества вот этих людей около их дома. Она обратилась: помогите мне, пожалуйста, я готова увеличить количество людей, которым будут оказывать помощь. Казалось бы, вот оно, что надо приветствовать. Как поступил Департамент имущества? Стандартный образ действий. Они пишут одно-два, потом третье предложение, которые абсолютно нереальны. Вот они ей дали три предложения. Она не могла ни в одно помещение попасть. Она приходит, помещение закрыто. А как туда попасть? А вот, значит, завтра приедет тот, у кого ключ. А завтра его нет, не можешь попасть. Другое помещение кем-то занято. Она говорит: «Ну занято же помещение». – «Они занимают незаконно, вы их выгоняйте и распоряжайтесь этим помещением». Это ответ из Департамента имущества! Последнее письмо она недавно мне переслала: поскольку вы от стольких-то адресов отказались, мы вообще с вами переписку заканчиваем, работайте в том помещении, которое у вас есть. Вот это пример бюрократического отношения к инициативам граждан. Вообще инициативы граждан в городе не любят. В городе любят инициативы формальных организаций городских или муниципальных, вот это да, а граждан - нет, не нужно, непонятно, не будем им помогать. Я сейчас пишу бумагу мэру города Москвы о том, что, может быть, Департамент имущества возьмет на себя функцию помощи этим гражданам? Тогда бы я это понял. Но, насколько я знаю, департамент таких обязательств на себя брать не хочет, его позиция мне непонятна абсолютно. Это вот по поводу бомжей и тех, кто может им оказать помощь. А по поводу новых функций, которые появляются у милиции, вот одна, допустим. Вы, наверное, знаете, что в октябре месяце в России закрыты последние вытрезвители. Кончается целая эпоха, связанная с кинофильмами, с анекдотами, с чем угодно.

ВЕДУЩИЙ: Но это не значит, что закончилась эпоха алкоголизма.

МУЗЫКАНТСКИЙ: А вот эпоха алкоголизма не закончилась. И что же теперь будет с гражданами, находящимися в общественных местах в состоянии алкогольного опьянения и утратившими способность самостоятельно передвигаться или ориентироваться в окружающей обстановке? Начальник управления по взаимодействию с институтами гражданского общества и средствами массовой информации генерал-майор внутренней службы Валерий Грибакин говорит: мы к этому готовы и будем оказывать помощь. Каким образом? Пожалуйста: если люди оказались на улице в нетрезвом состоянии, сотрудники патрульно-постовых служб (о них говорилось, сколько их и как они работают) ориентированы на содействие гражданам. Какого рода содействие будут оказывать полицейские? «Если гражданин обнаружен в состоянии тяжелого опьянения, то наряд обязан вызвать к нему «скорую помощь». В случае опьянения средней тяжести, в зависимости от состояния гражданина, его могут доставить в больницу» - этот же наряд - для медицинских процедур. А если легкое опьянение, то могут даже довезти до дома. Шутка? Абсолютно нет.

ВЕДУЩИЙ: Как все расписано!

ЦВЕТКОВ: Здесь особенно уникально и непонятно, как это будет соответствовать новому закону о полиции, потому что сотрудник полиции на каком основании поедет на другую территорию? Это он с Таганки поедет в Бирюлево, что ли?

МУЗЫКАНТСКИЙ: У него зона его поднадзорности, так скажем. А человек, который утратил способность самостоятельно передвигаться или ориентироваться, живет на другом конце города. Значит, он бросит свой маршрут, уедет со своей территории на ту территорию города, да? И что? Да ничего, ему на первом же разводе вставят все, что нужно. А как полицейский будет определять степень опьянения, на глазок? Нет, определять будет профессионально. Каждый сотрудник ППС имеет специальную медицинскую подготовку.

ВЕДУЩИЙ: И, наверное, какой-то опыт тоже?

МУЗЫКАНТСКИЙ: Вот это еще одна функция.

ЦВЕТКОВ: Вот это уникально, особенно насчет специальной медицинской подготовки очень интересно. Я вам обещал рассказать еще про другую категорию граждан, которой тоже занимается наша комиссия, - ветеранов Великой Отечественной войны. Вы знаете, у нас сейчас в Москве утверждается новая пятилетняя государственная программа. И вот социальная программа уникальную вещь предусмотрела, так называемый процент охвата социальной защищенностью ветеранов Великой Отечественной войны. Написано, что сейчас это 92%, а через пять лет планируют довести охват до 100%. То есть у нас фактическая убыль людей, она идет намного быстрее, чем идет охват. И много вот таких моментов, которые мы выявляем и которыми занимаемся.

МУЗЫКАНТСКИЙ: Но логика здесь есть.

ЦВЕТКОВ: Ничего можно не делать.

МУЗЫКАНТСКИЙ: В первую очередь, к сожалению, будут покидать этот мир те, кто не охвачен социальной помощью.

ЦВЕТКОВ: То есть выделяются деньги соответственно на оказание помощи, и их даже тратить не надо, потому что естественная убыль идет намного быстрее.

МУЗЫКАНТСКИЙ: Ну, поскольку наша программа накануне Нового года, то никто не отменял традиционные в этот Новый год вещи, скажем, фейерверки. Есть специальное постановление о запрете продажи любых пиротехнических изделий гражданам моложе 14 лет, проводятся рейды по выявлению контрафакта, потому что там огромное количество появляется всякого контрафакта, с которым надо обращаться страшно осторожно. И вообще, я бы советовал гражданам трижды подумать, прежде чем в какой-то лавочке покупать свистящую хлопушку. Каждый Новый год масса случаев, когда происходят неприятности. Хорошо, если только обожгло ресницы и брови.

ВЕДУЩИЙ: Ну что же, давайте мы скажем приятные слова нашим радиослушателям. Я желаю всем нам в наступающем новом году здоровья, без всяких травм, без всяких происшествий.