Маяк. Москва О Государственном музее А.С. Пушкина

Многим москвичам известен желтый особняк с шестью белыми колоннами на Пречистенке. В доме гвардейского прапорщика Хрущева расположен музей Александра Пушкина, который был создан в 1957 году. С чего началась коллекция, как она собиралась, какие экспонаты появились за последнее время? Как развиваются филиалы музея: в Лефортове, на Остоженке и Старом Арбате? На вопросы ведущей Ирины Козловской отвечает директор Государственного музея А. С. Пушкина Евгений Богатырев.

ВЕДУЩИЙ: Гость программы - директор Государственного музея Александра Сергеевича Пушкина Евгений Анатольевич Богатырев.

БОГАТЫРЕВ: Я с удовольствием приветствую всех радиослушателей, конечно, в первую очередь москвичей, но и не только москвичей, всех тех, кто сегодня нас слышит. В наш музей ежедневно приезжают сотни, а иногда даже тысячи посетителей, а ежегодно мы принимаем в нашем музее более трети миллиона посетителей.

ВЕДУЩИЙ: Звучит очень внушительно. Но я хотела бы знаете о чем спросить вас? Месяца, наверное, два с половиной назад была в вашем музее на таком удивительном моноспектакле по шекспировскому произведению «Ричард Третий», Василий Мячков читал на языке оригинала, шел перевод. У вас достаточно традиционный музей, посвященный великому поэту, при этом он использует такие новые формы, он готов проводить подобные моноспектакли или какие-то другие представления, чтобы зрителей привлечь? То есть, я так понимаю, вы за новые формы общения с посетителями?

БОГАТЫРЕВ: То, о чем вы говорите, абсолютно сочетается и давно уже, традиционно лежит в контексте нашей деятельности. Потому что Пушкин - тот самый отзывчивый поэт, который писал о России и русских людях, но Пушкин и один из первых, кто переводил европейских поэтов и писателей, писал о самых разнообразных странах мира. Вот наша такая стратегическая тема «Пушкин и мировая культура» как раз и включает в себя самые разнообразные проекты постольку, поскольку сегодня литература русская, литература европейская - это та основа, на которой зиждется современная цивилизация. Мы как хранители памяти Пушкина, как хранители его творческого наследия, я считаю, просто должны откликаться на какие-то яркие и интересные явления, связанные с театром, со звучащим словом, с выставками, посвященными и европейской литературе, и европейской культуре, и европейскому изобразительному искусству, - не только европейскому, но и восточному, - искусству, которое интересует сегодня представителей нашей огромной многонациональной страны. Как пример - я с удовольствием всегда вспоминаю выставку, которую мы приняли из Татарского национального музея. Она была посвящена юбилею - 100-летию со дня рождения Габдуллы Тукая, «татарского Пушкина», как сами они его называют. На самом деле для нас это был такой своеобразный праздник. Прекрасная выставка, прекрасная возможность рассказать о татарской литературе, прекрасная возможность пригласить и получить в качестве посетителей совершенно новые категории людей, которые по разным причинам, в том числе даже из-за незнания нашего музея или незнания, о чем наш музей, не приходили.

ВЕДУЩИЙ: Практически все москвичи знают ваш замечательный особняк на Остоженке с колоннами. Он такой уютный, добрый, от него просто аура определенная веет. Скажите, Евгений Анатольевич, какие выставки вы бы назвали знаковыми за этот год, были такие, или для вас все - как родные дети?

БОГАТЫРЕВ: На самом деле все - родные дети. Но для нас, конечно, важнейшими являются те выставки, которые оставили след и сегодня. Можно об этом говорить, с одной стороны, в прошедшем времени, а с другой стороны, именно в историческом уже прошлом, потому что они оставили значительный след в истории русской культуры. Наш музей предпринял беспрецедентный проект. Прошла уже третья выставка из серии «Русский камерный портрет художников первой половины XIXвека», современников Пушкина. И из этой серии была открыта выставка, посвященная творчеству Владимира Ивановича Гау. Это тот самый акварелист пушкинской поры, который, к сожалению, не оставил изображения Александра Сергеевича, зато оставил шесть прекрасных портретов Натальи Николаевны. Ну, а если говорить о современниках Пушкина, о его друзьях, то, наверное, трудно назвать, кого он не написал. И этот проект для нас был важен и значим прежде всего тем, что в нем приняли участие более двадцати музеев, начиная с Эрмитажа, с Русского музея, с Третьяковской галереи и заканчивая небольшими провинциальными российскими музеями, частными коллекциями. Я думаю, что в ближайшее время, наверное, мы уже не сможем повторить то, что нам удалось сделать.

О выставке, посвященной Габдулле Тукаю, я сказал. Но хочу еще добавить. Так сказать, этот проект на самом деле имеет продолжение, потому что мы находимся в дружеских отношениях уже в течение очень долгого времени с Татарстаном, с музеями Татарии, с Национальным музеем в Казани. Казань - это не только исторические экспозиции в этом музее, это еще и филиалы в виде музея Тукая, это филиалы, посвященные великим татарским деятелям культуры, музыки, и не только татарским. Например, очень долгое время готовится к открытию экспозиция и восстанавливается дом Евгения Абрамовича Баратынского - друга Пушкина. Он был, как известно, жителем Казани. И мы стараемся помогать этому музею, в том числе и в связи с этим нашим персонажем пушкинским. Мы хотели бы продолжить наши взаимоотношения на будущий год или через год, вот как договоримся и подпишем договор, в Казани откроется большая выставка, которая называться будет «Пушкин и Тукай. Два гения русского и татарского народа».

ВЕДУЩИЙ: Евгений Анатольевич, если мы заговорили о близких, о друзьях, о знакомых, о дальних родственниках Пушкина, я хотела бы у вас спросить по поводу дома, где, возможно, вы тоже захотите разместить музей, - это дом дальнего родственника Пушкина, Дмитрия Веневитинова, тоже русского поэта. У вас есть уже такие идеи?

БОГАТЫРЕВ: Вы знаете, а можно я скажу о двух домах? Для москвичей это очень важно постольку, поскольку до сих пор москвичи в своих письмах задают нам вопрос: «А как продвигается музеефикация, приведение в порядок мемориальных домов, связанных с именем Пушкина»? И один из радостных наших моментов, что мы наконец-то добились и благодаря поддержке и помощи Москомархитектуры и лично Александра Владимировича Кибовского, руководителя этого департамента московского, благодаря поддержке правительства Москвы, нашего Департамента культуры мы начинаем реставрацию домика Василия Львовича Пушкина, дяди поэта, на Старой Басманной. Того самого домика, который очень уютно (несмотря на сегодняшний недостойный внешний вид) украшает площадь Разгуляй и те места в Немецкой слободе, в Лефортове, где прошло детство Пушкина, где Пушкин любил бывать у своих друзей, в том числе у своего дяди. Так вот, я очень надеюсь, что быстро закончат реставрационные работы. И мы уже готовы в самый короткий срок разместить там новую нашу экспозицию.

ВЕДУЩИЙ: То есть она уже готова, наполнена?

БОГАТЫРЕВ: Она уже подготовлена, ждет своего часа, когда ее перевезут в отреставрированные стены мемориального пушкинского дома, готового принять посетителей. И это будет необыкновенная экспозиция, необыкновенный дом, потому что, так сказать, эта экспозиция будет построена по интерьерному принципу. Это будет дом москвича первой трети XIXвека. У нас на самом деле в Москве до сих пор ничего подобного не было.

А вот то, что касается дома Веневитинова, это вопрос на самом деле больной, в том числе больной и для нас. Этот дом является не только выдающимся памятником архитектуры конца XVIIIвека, это еще и мемориальный во всех отношениях дом, ведь Александр Сергеевич там читал впервые публично «Бориса Годунова», возвратясь из ссылки. Его известность, его популярность начиналась в Москве. О доме постоянно писали и говорили, и мечты его музеефицировать я поддерживал, и мы готовили всякие справки, записки, исторические хроники, что происходило в этом доме и как важно этот дом сделать культурным центром: музеем ли, каким-то учреждением, где бы звучало слово Пушкина и слово Веневитинова, рассказ о той самой далекой, но прекрасной эпохе, которая является частью истории Москвы.

До последнего времени этот дом находился в жутчайшем аварийном состоянии. Сейчас, я недавно проезжал мимо этого дома, я увидел, что ведутся какие-то реставрационные работы. Кто их ведет, кому отдан дом? К сожалению, я с досадой об этом говорю. Раньше приходили в музей и власти, и общественность, советовались, пытались получить какую-то дополнительную информацию по пушкинской тематике. Ведь именно наш музей главный в сохранении вот этой информации, которая так необходима сегодня для того, чтобы сохранить историю и культуру Москвы пушкинского периода. А каково принятое решение? Если этот дом начинают реставрировать и реставрируют, наверное, это хорошо. Но что будет в этом доме, сохранит ли этот дом память о важнейших событиях в истории Москвы, в истории русской культуры? Вот это меня, конечно, очень беспокоит, потому что связь, как я чувствую, сейчас, к сожалению, как-то утеряна.

ВЕДУЩИЙ: Но вы и связи все-таки пытаетесь восстановить. Можно назвать несколько адресов, которые многим наверняка тоже знакомы. Вы развиваете свои фонды, филиалы, - это дом Тургенева на Остоженке, мемориальная квартира Андрея Белого на Арбате. Я там не была лично, но зашла на сайт, там виртуальная экскурсия. Я посмотрела, и мне очень понравился, конечно, пеленальный конверт в детской и интересный портрет в кабинете отца. Скажите, оформление сайта подобным образом - это, наверное, тоже продвижение в музейном деле, потому что это такой манок, как бы удочку закидывают, потому что что-то еще остается за кадром, вне этой виртуальной экспозиции?

БОГАТЫРЕВ: У нас среди моих коллег очень много молодежи, которая сегодня блестяще работает и как программисты, и как компьютерщики, и просто как пользователи самых последних, новейших компьютерных технологий. Но все-таки музейщики привыкли доносить до посетителей подлинники, то, что по большому счету так волнует и задевает и сердца, и души. Конечно, ситуация виртуального музея, ситуация большей информированности посетителей, она сегодня возможна только благодаря нашему сайту, только благодаря информационным технологиям. И мы и в дальнейшем будем ими пользоваться, развивать и совершенствовать настолько, насколько у нас будут силы, возможности и средства, потому что это не совсем дешевое удовольствие. Но мы все равно будем думать о том, что это всего лишь средство для того, чтобы пригласить и представить посетителям самое главное, заставить их чувствовать, находясь рядом с музейными подлинниками.

ВЕДУЩИЙ: Я с вами абсолютно согласна. У меня в памяти несколько таких примеров отложилось. Когда я была в Елабуге в доме, где трагически погибла Марина Цветаева, был замечательный экскурсовод, женщина, мне казалось, что она из того времени, она ее лично знала, она прекрасно читала стихи, была подобрана музыка. Ну, там же совсем небольшая экспозиция. А когда я была в мемориальной квартире Блока в Питере, вот там было настолько все выхолощено, что я вышла расстроенная: зачем я сюда пошла? То есть экскурсовод был никакой. Я хотела бы как раз спросить, как вы подбираете кадры? К вам люди сами идут, вы кого-то переманиваете?

БОГАТЫРЕВ:  Ну, я бы так не сказал, что переманиваем, потому что среди музеев есть такая негласная даже не договоренность, но…

ВЕДУЩИЙ: Джентльменское соглашение.

БОГАТЫРЕВ: Соглашение. Понимаете, это наше цеховое соглашение. Нельзя переманивать сотрудников из одного музея в другой постольку, поскольку воспитание каждого сотрудника в музее - это такая сложная наука и такое, в общем-то, искусство. Поэтому для нас, конечно, очень важно воспитать сотрудников, которые пришли сразу после вуза, получив опыт пограничных специальностей, именно в музей. И сегодня наши молодые экскурсоводы, уже опытные экскурсоводы - это цвет нашей профессии. Они могут сегодня донести и растрогать посетителя таким образом, что люди уходят просто со слезами на глазах, причем со слезами не горести из-за каких-то моментов, связанных с трагическими фактами биографии Пушкина, а со слезами умиления, радости и счастья.

ВЕДУЩИЙ: Кстати, о смешении стилей тоже хотела у вас поинтересоваться. К нам приходили в этом году и из Третьяковской галереи, и из ГМИИ имени Пушкина, говорили о своих интересных выставках. В Третьяковке даже решились на некоторое смешение стилей - в одном зале поставить и скульптуру, и живопись, чтобы посетителям было интересно. А вот вы посещали какие-то выставки в этом году, для вас что-то было интересное, что было представлено в столице за истекший период?

БОГАТЫРЕВ: Вы знаете, как ни странно - и, наверное, в этом тоже есть своя прелесть, потому что наш музей прежде всего предлагает выставки, посвященные классическому искусству, посвященные пушкинской эпохе, - но я очень люблю проникать и стараться понять современное искусство. Вот это то, что сегодня меня как простого зрителя очень и очень привлекает. Конечно, современное искусство сегодня многолико и разнообразно. Конечно, очень трудно сегодня как-то определить и сформулировать вердикт тому или иному художнику, потому что должно пройти какое-то время, которое на самом деле определит, талантлив этот художник или нет. Но тенденции развития современного изобразительного искусства, они на самом деле очень интересны, и они требуют исследований. Мы, наш музей обращается к современному искусству тоже. Но мы стараемся все-таки посмотреть на художника, который представляет нынешнее поколение художников, на этого творца с точки зрения его отношения к Пушкину, с точки зрения его отношения к XIXвеку, с точки зрения его отношения к Москве. Кстати, не могу не сказать о том, что современное искусство - это в большей степени, конечно, такое традиционное классическое искусство. Мы чрезвычайно благодарны Евгению Ивановичу Куманькову, это художник старшего поколения, очень известный московский художник, который подарил нашему музею 125 работ, посвященных Москве, старой Москве, уходящей Москве, ушедшей Москве. Он работал в разных манерах в технике изобразительного искусства: и маслом, и пастелью, и гуашью, акварелью, сангиной… Но он оставил такие прекрасные работы, которые сегодня выставлены у нас в полном объеме в музее Тургенева, в том самом Доме на Остоженке, о котором мы с вами говорили. Вот они как раз представляют современного художника, но они связаны, и для нас это очень важно, с Москвой и пушкинского, и постпушкинского времени, с той Москвой, которую, к сожалению, мы никогда не увидим.

Конечно, выставки - это тема безбрежная. И что касается классики, что касается нашей коллекции, для меня совершенно удивительным итогом и очень значимым этапом было представление и открытие выставки в Мадриде. Все мы знаем, что у нас перекрестный Год Испании и России. И в рамках этого перекрестного года мы, подружившись давно с Музеем романтизма в самом центре Мадрида (это прекрасный музей, кто-то его знает, кто-то не знает, но он очень похож и пространственно, и по типам хранимых материалов на наш музей), договорились и представили в выставочных залах этого музея выставку «Романтизм пушкинской эпохи» на примерах наших удивительных и уникальных экспонатов, потому что мы повезли лучшие вещи - и Тропинина, и Кипренского, и Гау, и Соколова, и портреты Пушкина, портреты Натальи Николаевны и ближайшего окружения, и виды Москвы. И эта выставка, как ни странно, оказалась такой популярной.

ВЕДУЩИЙ: Затронула какую-то струнку у них.

БОГАТЫРЕВ: Дело в том, что мы прекрасно понимаем и осознаем, что все, конечно, привыкли к величию испанской живописной школы, и для нас традиция и такой постулат, что называется, - «великие испанцы», мы должны их все знать. Так же как, кстати, в России, в Третьяковке висят у нас Шишкин, Иванов - те самые великие художники, без которых нет знания русской культуры, их не знать невозможно. Но когда мы открыли прекрасный романтизм для испанцев, благодаря нашей выставке, они, во-первых, очень сильно удивились, а во-вторых, они пошли искать точки соприкосновения романтизма испанского и романтизма российского. Оказалось, что очень много похожего.

ВЕДУЩИЙ: Это сами посетители говорили, или они оставляли записи в Книге посетителей?

БОГАТЫРЕВ: Да, именно так. И сегодня испанцы просят эту выставку продлить, продлить уже не в Мадриде, а в провинции Мурсия. Мы думаем, насколько это возможно; если нам Министерство культуры позволит это сделать, значит, мы, конечно, ее оставим, потому что очень важно, чтобы испанцы для себя открывали прекрасное русское искусство, да еще эпохи романтизма.

ВЕДУЩИЙ: Евгений Анатольевич, а что вы открыли для себя лично, вне работы, если контексты брать?

БОГАТЫРЕВ: Вы знаете, на самом деле всегда бывает приятно открывать какие-то новые музеи. Вот то, что касается открытия новых музеев, то я для себя открыл прекрасные малые музеи Восточной Италии в районе Анконы, в районе Римини. Так получилось, что мы там работали, музейное сообщество литературных музеев, на конференции, и благодаря вот этой конференции у нас было очень много поездок. Это, конечно, самое большое открытие.

Вторая радость, которая для меня была совершенно очевидна, это то, что мне удалось помочь, и я думаю, что я и в дальнейшем это буду делать, одному из интереснейших и очень важных, я думаю, для нашей культуры музеев - это музей-усадьба Сергея Тимофеевича Аксакова и семьи Аксаковых в Бугурусланском уезде, в Бугурусланском районе Оренбургской области, Оренбургской губернии. Это музей, который существует чуть более 10 лет, так называемый музей тяжелой судьбы, поскольку некогда очень хорошо сохранившуюся усадьбу, которую так подробно описал Сергей Тимофеевич в своих хрониках, ее практически разрушили. Но вот благодаря энтузиазму местных жителей, и не только местных, поддержке власти эта усадьба была восстановлена, там открылась экспозиция. И так случилось, что я со своими близкими друзьями и коллегами Владимиром Ильичом Толстым и Александром Михайловичем Шолоховым - они директора музеев своих предков - побывал в этом музее. И я для себя принял решение как можно больше помогать этому музею. Вот такую помощь удалось сделать. Я сам какие-то вещи, которые мной были найдены, передал, подарил этому музею. Ну а как, музей прирастает по одному экспонату и становится все более интересным и интересным. Если этому музею всего лишь 10 лет, то пройдет время, и после меня кто-то этим будет заниматься еще. Этот музей в очень далеком уголке России будет становиться все интереснее, богаче и значимее для нашей русской культуры. И еще одно событие, уж коли вы заговорили об этом, я не могу тоже об этом сейчас не сказать. Благодаря моим коллегам, они мне тоже очень помогали и меня вдохновляли на это, я подготовил и защитил диссертацию в Санкт-Петербургском государственном университете на кафедре музейного дела, руководителем которой является Михаил Борисович Пиотровский, наш коллега и, что самое главное, президент Союза музеев России, моим научным руководителем был Владимир Моисеевич Грусман, тоже мой большой друг и директор Российского этнографического музея. Мне очень важно, что я эту работу представил именно в Санкт-Петербургском университете, поскольку этот город для меня - город, где я получаю огромный опыт музейной деятельности, музейного подвижничества, и поэтому я сделал то, что, наверное, давно нужно было сделать. Но для меня это тоже своеобразный этап.

ВЕДУЩИЙ: Я вас от всей души поздравляю! Мне очень нравится, когда люди столь занятые, столь востребованные, любящие свое дело, находят время учиться и двигаться куда-то дальше. Я считаю, что это достойно восхищения. Вы, наверное, страстный коллекционер, мне так кажется? Когда у вас зародилась любовь к старине, к старинной мебели, к гравюрам? И есть ли у вас мечта, связанная с приобретением некоего экспоната, когда мысли крутятся все время в голове: вот если бы он был в моем музее, это был бы просто венец коллекции?

БОГАТЫРЕВ: Вы знаете, на самом деле тема, конечно, тоже очень интересная и важная. Но сначала скажу одно. В музее сотрудники, начиная с директора и все остальные, в принципе не имеют морального права… Такого закона нет, есть Кодекс музейной этики международного музейного сообщества, который принят в том числе и нашими музейщиками: коллекционером, который бы собирал свою частную коллекцию, все-таки музейщик быть не может. Понятно почему. Я не буду долго говорить. Поэтому я ничего не коллекционирую для себя.

ВЕДУЩИЙ: Даже спичечные коробки, как раньше многие делали?

БОГАТЫРЕВ: Ну, для этого нужно еще и время. А вот для музея - это как раз дело, которое меня чрезвычайно занимает, это то, что я считаю одной из самых главных ипостасей музейной профессии. Музей должен постоянно пополняться материалами, экспонатами, художественными произведениями, потому что ценность музея, конечно, в его коллекции. Интерес к музею возникает только тогда, когда в музее построены, принимают посетителей интересные экспозиции. Но если экспозиции эти не будут постоянно пополняться и не смогут вызвать интерес у посетителей, чтобы они возвращались в музей еще раз и еще раз, то я думаю, что это, наверное, неправильная политика. Музеи не могут быть мертвыми. Кстати, очень важно, сегодня в Москве у нас руководство культуры обновилось, и новое руководство для нас формулирует тему живого музея во всех отношениях, начиная с максимальной демократизации и максимальной открытости музея и его экспозиций и до каких-то других видов и форм работы. Для меня это на самом деле очень приятная позиция постольку, поскольку мы этим занимались всегда, и мы этим будем заниматься.

Но, возвращаясь к теме коллекционирования, хочу вам сказать, что все сложнее и сложнее, конечно, - это тема, может быть, отдельного разговора - находить те вещи, которые были бы ценны, которые стали бы на самом деле серьезными дополнениями для нашей уже сформировавшейся и очень богатой, очень значимой коллекции. Но нам это удается сделать. И скажу даже еще больше. Порядка 400 экспонатов только за один год нам удалось приобрести и порядка 560 экспонатов (эта цифра пока еще плавающая, мы будем подводить точные итоги, а учет музейных коллекций - это абсолютная математика, мы назовем данные чуть позже), я еще раз повторяю, более 560 экспонатов мы получили в дар. Мы не устаем и не перестаем получать в дар удивительные материалы, коллекции, старинные книги. И что самое главное, мы работаем, это наша стратегическая линия музейная, мы всегда работали, работаем и будем работать с дарителями.

ВЕДУЩИЙ: Вы предвосхитили мой вопрос, я хотела узнать именно про дарителей. Это замечательно, что такие люди еще есть. Я помню, прочитала интервью одного журналиста, он тоже писал о музее Пушкина, и он попросил показать чепчик Веры Нащокиной. И вот он описывает этот трепет, когда видел его и держал в руках. Очень хорошая статья, мне понравилась, так симпатично. Евгений Анатольевич, такой вопрос. Когда мы подводим итоги, то, естественно, одновременно устремляемся и в будущее. У вашего музея какие планы непосредственно на год?

БОГАТЫРЕВ: Вот для меня самая важная тема - просто для москвичей нужно открыть дом Василия Львовича Пушкина. Это, наверное, самое главное, что я бы хотел сделать. У нас очень много интересных проектов и выставок. Мы надеемся, что тема войны 1812 года и нашей победы над Наполеоном, она тоже достаточно ярко прозвучит в нашем музее, так как у нас очень много интереснейших материалов, связанных с этой тематикой. И наш музей в начале года вместе с нашим членом ученого совета, другом и коллекционером Александром Васильевым представит посетителям выставку, рабочее название которой звучит примерно так: «Война, мир и мода».

ВЕДУЩИЙ: Симпатично звучит.

БОГАТЫРЕВ: Это как раз та тема, которая объединяла враждующие, воюющие стороны. Независимо от того, что Франция, будучи законодателем мод, напала на нас, но дамы не переставали шить свои наряды именно с французских картинок.

ВЕДУЩИЙ: Это вечная тема, на все времена.

БОГАТЫРЕВ: Да, несмотря на англоманию, на увлечение русской темой, все равно тема Франции как законодательницы мод была всегда. И на самом деле она, наверное, тоже каким-то образом повлияла на то, как Россия, победив - да, вместе с коалицией, но победив Францию и войдя в Париж, - отнеслась к французам. С каким пиететом французы, спустя уже, как вы понимаете, почти 200 лет, вспоминают вот эту триумфальную победу России, потому что русская армия, Александр Первый, победители в войне с Наполеоном, они очень уважительно относились к этой стране, к этому городу и, что самое главное, к этому народу.

ВЕДУЩИЙ: Евгений Анатольевич, я думаю, что точкой в нашем разговоре станет упоминание о выставке Кристиана Диора, которая тоже была в Москве.

БОГАТЫРЕВ: Это не наша выставка.

ВЕДУЩИЙ: Нет, нет. Это просто упоминание о выставке. Мы же говорим сегодня о музеях. Евгений Анатольевич, я вас благодарю, что вы были сегодня у нас в гостях.