Первый отряд Они в авторитете

ФИШЕР: Дорогие друзья, традиционно мы зовем в эту рубрику людей, которых уважаем, и которые умеют делать что-то такое, чего не умеем делать мы. Сегодня нашему шоу год, а Алексей Лысенков может с гордостью сказать, что его программа идет в эфире уже 20 лет и не собирается останавливаться. Алексей Николаевич, здравствуйте.

ЛЫСЕНКОВ: Здравствуйте, дорогие друзья, очень рад, что вы меня пригласили. Доброй ночи, уважаемые наши добрые слушатели и слушательницы особенно. А, знаете, дорогие друзья, действительно, 6 февраля этого уже 2012 года исполнилось ровно 20 лет первому выходу в эфир программы «Сам себе режиссер». Я очень надеюсь, что мы на этом не остановимся. Единственное, что мы решили, все-таки мальчиков в 20 лет в армию не отдавать, может быть, дать им какое-то высшее образование и пусть он дальше служит на благо отчизны. Кстати, вы тут говорили про Мишу Зеленского, что вы его позвали, как своего, а меня как авторитета. Мы с Мишей одной крови, как Маугли, поскольку мы оба ездили в Форд Боярд и там упирались в одной команде. Поэтому, когда мы закончили Форд Боярд, то тогда точно абсолютно мы как Маугли друг другу сказали: мы с тобой одной крови ты и я. Так это до сих пор и осталось, я с Мишей очень дружу, хожу к нему на прямой эфир, кстати, периодически поскандалить, тоже любимое занятие.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Отметиться, появиться в хорошей газете.

ЛЫСЕНКОВ: Знаете, кто-то мне сказал из мудрых людей, что сейчас не обязательно делать что-то такое продуктивное и важное. Для того, чтобы набить себе рейтинг, достаточно ходить в такие программы типа на Первый канал в известное шоу, или к нам на прямой эфир, и тогда, в принципе, можно набить себе рейтинг за полгода достаточно легко.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Некрасиво, что они на Первом канале «известное шоу» называются, а мы просто «прямой эфир».

ЛЫСЕНКОВ: Так мы же свои.

ФИШЕР: Вот по поводу своих у нас как раз в рубрике «Свои» заставка из «Маугли» - «мы с тобой одной крови ты и я».

КРАВЕЦ: Мы даже мыслим одинаково, представляете?

ФИШЕР: И нам приятно, что вы не только в авторитете, но и явно свой. А вам повезло, Миша Зеленский жаловался, что хотел принять участие в далеком в 2003 году в конкурсе, где на него всякие гады и насекомые должны были сыпаться, но не пошел.

ЛЫСЕНКОВ: У меня такой мечты не было, у меня была другая мечта, она исполнилась, я очень хотел прыгнуть со стены Форда Баярд с тарзанкой, в смысле, на резинке. И я это сделал, мне повезло. Ну, наверное, все-таки там как-то подыграли, потому что знали, что я этого хочу, что я этого желаю, и, в общем, наверное, возможно, мне этот конкурс как-то все-таки подсунули. Но мне его подсунули, я был безумно счастлив, что прыгнул с резинкой со стены форта. И один из фотографов, по-моему, «7 дней» журнала, он даже поймал момент, когда я лечу, а от меня в ужасе отпрыгивает чайка. Эта фотография где-то осталась у меня дома, она есть. Вот поймал этот момент.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Генеральный прокурор или птица?

ЛЫСЕНКОВ: Вот в те времена мы еще не знали, что Чайка - это генеральный прокурор.

КРАВЕЦ: В те времена еще композитор.

ЛЫСЕНКОВ: Да, да. А в те времена еще композитор.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А там уже время покажет, как говорится.

КРАВЕЦ: А, может, она узнала Алексея Николаевича.

ЛЫСЕНКОВ: Французская чайка, конечно, обязательно.

ФИШЕР: Алексей Николаевич, вряд ли есть у нас в стране хоть один человек, который бы вас не узнавал. Я сам смотрел столько выпусков программы «Сам себе режиссер», до сих пор у меня есть два любимых бренда, это одежда «Дизель», потому что вы когда-то дарили эти футболки с ирокезом, я так хотел, я просто сходил с ума, у меня не было видеокамеры.

ЛЫСЕНКОВ: И джинсы еще были, я помню.

ФИШЕР: И бренд вина, не буду его говорить в радиоэфире. И перед началом нашего шоу сегодня мы читали интервью, которое вы давали в честь 20-летия шоу газете «Аргументы и факты», там вспоминали, что когда-то дарили VHS, которые вы покупали на свои деньги.

ЛЫСЕНКОВ: Да, это была вообще одна из самых мощных компаний, которые тогда занималась этими кассетами, ну, эта компания и сейчас существует, но мы покупали, действительно, за свой счет, и это был очень дорогой подарок. Потому что 10 видеокассет, это было безумно дорого просто-напросто. Тогда камер-то вообще, опять же не буду называть в эфире, эти камеры, но их всего-то в стране было три с половиной камеры на четырех операторов. В основном, они были 8-миллиметровые, 8-миллиметров кино, 8-суперкино и в лучшем случае, если кто-то имел отношение к кинематографу, то 16 миллиметров еще была.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Причем эта кассета была же многоразового пользования, потому что на нее по несколько раз записывали.

ЛЫСЕНКОВ: Ну, это видеокассеты, а я сейчас рассказал про кинопленку. Видеокассета, да, она использовалась по много раз, естественно.

ФИШЕР: У Николая в семье пытались и кинопленку использовать по несколько раз, но не всякий раз выходило. А что сейчас в «Сам себе режиссер»? Мы в виду графика не можем смотреть.

ЛЫСЕНКОВ: У нас сейчас электронные книжки, ноутбуки, в общем, мы дарим гаджеты. Вообще должен сказать, что за эти годы, конечно, многое поменялось, в том числе, и в программе «Сам себе режиссер», единственное, что не поменялось, это ведущий.

ФИШЕР: А каково вообще жить, зная, что вы предсказали YouTube практически?

ЛЫСЕНКОВ: А, кстати, тут в Твиттере кто-то мне прислал по поводу того, что, посмотрите, в Твиттере появился Лысенков, это же дедушка YouTube.

ФИШЕР: Ну, это же правда.

ЛЫСЕНКОВ: Вообще по поводу дедушка, бабушка, у меня есть несколько очень смешных таких историй. Одна это, когда я вел огромный концерт, который мы проводили в городе Улан-Удэ на центральной площади. Там было порядка тысяч человек, которые вливались из соседних улиц, я был ведущим концерта, и ко мне рвался через оцепление милиции какой-то парень студенческого вида. В конце концов, я ментам сказал: ребят, пустите, пожалуйста, а то неудобно как-то. И он подорвался ко мне, схватил меня за руку, говорит: Александр, я ваш кумир. А по поводу дедушка, бабушка, смешно было, я пошел к Сашке Цекало на какую-то съемку его, ну, посидеть в массовке, поулыбаться, чтобы крупные планы нарезать, и мне сидели там пыльцу набрасывали на лицо, а со мной стояла красивая молодая девушка. И она и так на меня смотрела, и так, ну, я, естественно, перышки расправил, хвостик распустил, встал, приободрился, спинку расправил, стал такой ровненький. Она говорит: о, Алексей, вы секс-символ моего детства. В общем, короче, я понял, что скоро уже будут говорить, что секс-символ моей бабушки.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Странно, когда чувствуешь себя молодым мужчиной, а тебе говорят то, что вы секс-символ моего детства, и сразу как-то тебя это отбрасывает на несколько лет, наверное, назад.

ФИШЕР: Николай опять же пережил недавно.

ЛЫСЕНКОВ: Ну, вообще-то действительно странно. Вот странно, когда меня называют Алексей Николаевич. Правда, к Алексею Николаевичу после того, как начал работать в институте проректором, стал потихоньку привыкать. Но потихоньку. На самом деле, не очень хочется к этому привыкать, честно вам скажу, но как-то уже приходится, потому что есть какие-то вещи, которые, с другой стороны, академик евразийской академии телевидения, академик Российской академии телевидения, проректор, и так далее. Конечно, наверное, уже как-то надо готовить белые тапочки, понимать свой рост с запасом еще 20 сантиметров, ну, как-то уже готовиться к этому событию.

ФИШЕР: Ну, мне кажется, зря, вот так ВКонтакте наши слушатели пишут и частые эпитеты в отношении вас: крутой мужик. И действительно есть ряд программ на российском телевидении, которые выходят уже не один десяток лет, ну, условно говоря, «Поле чудес», КВН, «Сам себе режиссер», «Пока все дома». Кстати, не знаю, как там Тимур Кизяков, он вообще все нормально?

ЛЫСЕНКОВ: Все в порядке, да, в эфире.

ФИШЕР: Вряд ли я готов кого-то из других ведущих этих самых программ назвать крутой мужик. Более того, недавно умудрился увидеть случайно программу «Поле чудес» и в глазах Леонида Аркадьевича Якубовича плескалась какая-то такая безумная, нечеловеческая тоска, как мне показалось, когда он смотрел на очередную банку помидоров, которую ему дарят. Вот вы как вообще, каждые съемки же начинаются с того, что опять привычно, или есть что-то новенькое?

ЛЫСЕНКОВ: Ну, во-первых, мы настолько обленились, что снимаем сами съемки студийные происходят три раза в год по два съемочных дня. Просто мы, поскольку немножко набрались профессионализма, я-то на телевидении вообще с 1985 года, с Андрея Кнышева, с «Веселых ребят». Соответственно это сколько лет получается? 27 лет на телевидении получается! А программе 20 лет, то есть, какой-то опыт появился уже. Поэтому мы снимаем 15 программ за два дня просто-напросто. Ну, конечно, тяжело. Но что мне больше всего нравится, что является, на самом деле, манком, что заставляет не скучать на съемках, я постоянно встречаюсь с людьми. Да, про сюжеты я все знаю, мальчик обязательно толкнет девочку, ребенок заснет в каше, жених уронит невесту на мосту, зацепившись за белое платье, пьяный папа полезет на стол во время свадьбы танцевать и оттуда обязательно рухнет, это все я знаю наизусть. Но вот люди, которые приезжают к нам в студию, с которыми я разговариваю, у меня есть возможность хотя бы несколько вопросов им позадавать, вот это самое клеевое. Вот именно эти интервью я больше всего люблю на съемках, и еще люблю сюжеты, которые сняты дома, потому что там эти старые югославские ковры, там румынские стенки, ну, конечно, ну, что вы, это же клево.

КРАВЕЦ: Классика жанра.

ЛЫСЕНКОВ: Классика жанра, это же клево, конечно. Вот за это я, собственно, люблю, и поэтому я никогда не устаю от этой программы, это невозможно. Потом, на самом деле, опять же, как люди ленивые, здесь все очень просто, мы так нормально присосались, как комары, люди снимают, сами присылают, сами смотрят и сами смеются. Собственно, все.

КРАВЕЦ: Алексей, по поводу вашего шоу под названием «Веселые ребята». Я помню, что это развлекательного характера было шоу, у вас были там розыгрыши, какие-то шутки и так далее?

ЛЫСЕНКОВ: У нас были розыгрыши, и шутки, да, это инициатором этого был Андрей Кнышев, Андрей Гарольдович Кнышев, я бы так сказал. Благодаря ему, кстати, на телевидении появилось огромное количество людей и Саша Гуревич, и Володя Маркин…

КРАВЕЦ: Отчасти вы.

ЛЫСЕНКОВ: И я, естественно, и Минаев, и Димка Дибров, и Угольников, и так далее. И все мы выросли из «Веселых ребят». То есть, тогда в телевизор попадали либо через КВН, либо через дикторскую школу, либо через «Веселых ребят». Так это и было, на самом деле.

КРАВЕЦ: Ну, я правильно помню, что, на самом деле, выпусков программы было совсем немного?

ЛЫСЕНКОВ: Нет, их было много, просто последние выпуски выходили очень редко, а последний самый, крайний выпуск, который назывался «Я и другие я», делался, по-моему (Андрей Гарольдович, прости, пожалуйста, если совру) года два. Но это была очень клевая штука. Я помню, мы снимали, я коротко сюжет, если у уважаемых радиослушателей есть буквально три минуты.

ФИШЕР: Они говорят все нормально, да.

ЛЫСЕНКОВ: Мы ехали, тогда еще Калининский проспект, сейчас Новый Арбат, от магазина, края Нового Арбата до Новоарбатского гастронома, это почти до ресторана «Жигули», две остановки на троллейбусе. Мы садились на первой остановке, я садился с камерой, с мегафоном, с микрофоном, и спрашивал у людей, которые едут в троллейбусе, кто выходит у Новоарбатского гастронома. Ну, кто-то поднимался, говорит: я еду в Новоарбатский гастроном. Я начинал задавать ему вопросы всякие, про семью, про то, се, пятое, десятое. Через две остановки он выходил, перед ним расстилалась красная ковровая дорожка, стоял оркестр Московской области военный духовой, и я в мегафон начинал кричать: товарищи, это Иванов Сергей Петрович, он идет в Новоарбатский гастроном купить 200 грамм «Докторской» колбасы и 350 грамм голландского сыра. У него двое детей мальчик и девочка, а также любимая жена, он работает на заводе АЗЛК и стоит на конвейере. Ура, товарищи! И оркестр духовой!

КРАВЕЦ: Человек не забывал, что он хотел купить?

ЛЫСЕНКОВ: Человек вообще забывал, что происходит. А принцип был следующий, что каждый из нас, каждый человек имеет право на то, чтобы один раз в жизни пройти по красной дорожке под духовой оркестр.

ФИШЕР: Это же потрясающе! Я понял, что современное телевидение, на самом деле, оно как-то все-таки стало не таким приятным.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Сузило, да, границы свои.

КРАВЕЦ: Ну, а, кстати говоря, публика прошлых лет, она была готова к такому юмору, к таким скетчам, к таким розыгрышам?

ЛЫСЕНКОВ: То, что тогда делал Кнышев, особенно в монтаже, это было новое слово на телевидении, этого никто до него не делал в Советском Союзе тем более. Да мы и не знали, как делалось телевидение там, был «железный занавес», мы его делали здесь, и больше никто кроме Кнышева такое телевидение тогда не делал.

ФИШЕР: Алексей Николаевич, у меня следующий вопрос. Я, если иду, например, с другом, он поскользнется и упадет, мне всегда смешно.

КРАВЕЦ: Но ты не всегда успеешь заснять это и отправить?

ФИШЕР: Я никогда не успею. А вот как раз вас после 20 лет наблюдения подобных конфузов…

ЛЫСЕНКОВ: Часто ли меня роняют?

ФИШЕР: Нет, вообще способно рассмешить что-нибудь подобное или вы уже печально так: я все это видел?

ЛЫСЕНКОВ: Я сейчас не смогу, к сожалению, вспомнить, потому что как обычно дорога ложка к обеду, а как раз к обеду-то этой ложки и нету. Я сейчас не смогу вспомнить, но то, что иногда попадаются какие-то, действительно, изюминки неожиданные, это однозначно, все равно они бывают и сейчас. Все равно это меня может рассмешить, это меня может обрадовать и, слава богу, что эти изюминки бывают. Причем не обязательно в YouTube, но и к нам в программу тоже присылают. У нас есть своя группа в одной из социальных сетей и соответственно народ туда материал засылает и там иногда такие бриллианты вдруг появляются! Вообще я с комедией как-то на всю жизнь связался, всю жизнь был уверен, что все-таки я человек больше серьезный. После театрального института как-то рассчитывал в юности на роли Гамлета, а в старости на короля Лира, а почему-то оказалось, что я, в лучшем случае, бедный Йорик такой. А, кстати, вот, действительно, комедии постоянно, потому что даже сейчас, я, например, дружу с Аллой Ильиничной Суриковой, и сейчас с 25 февраля по 3 марта в Туле будет проходить, слава богу, вот каждый год ей удается это делать, фестиваль «Улыбнись, Россия» будет проходить, я с огромным удовольствием туда поеду, потому что я знаю, что увижу там всех своих друзей, потому что Алла Ильинична, как энерджайзер. Она аккумулирует вокруг себя народ, и люди едут к ней, не глядя и не спрашивая ни про что, ни про условия жизни, ни про гонорары какие-то, не дай бог. Она, конечно, молодец, потому что ей удалось этот фестиваль «Улыбнись, Россия», сохранить даже в те годы, когда было совсем кисло.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Не до улыбок было.

КРАВЕЦ: А скажите, пожалуйста, в прошлые годы, я имею в виду 90-е, когда только начинались вот эти проекты, и «Сам себе режиссер», и «Веселые ребята», скажите, была возможность у вас смотреть западные примеры? Ну, вот, если брать «Веселые ребята», допустим, слушатель спрашивает: воздушный цирк Монти Пайтона? Хотя, наверное, все-таки летающий цирк. Вы знали об этом шоу, об этих артистах, об их юморе?

ЛЫСЕНКОВ: Нет, давайте все-таки не путать, потому что «Веселые ребята» появились в конце 70-х.

КРАВЕЦ: А, да, значит, я ошиблась сильно в возрасте программы.

ЛЫСЕНКОВ: В конце 70-х появились «Веселые ребята». А «Сам себе режиссер» вышел все-таки 20 лет назад, это уже начало 90-х.

КРАВЕЦ: Ну, давайте тогда по поводу юмористической программы вашей поговорим.

ЛЫСЕНКОВ: Когда были «Веселые ребята», я, по крайней мере, не видел западное телевидение, Андрей видел, он его знал, потому что Андрею Гарольдовичу удавалось как-то выезжать куда-то, он был первым советским журналистом, который сидел в голландской тюрьме, ну, как журналист имеется в виду. Сидел это громко сказано. Он был одним из первых советских журналистов, кто делал материал про жизнь внутри армии НАТО. Я ничего не видел из западного телевидения вообще. А когда появился «Сам себе режиссер», ну, это уже 1992 год, уже форточка открылась, мы уже стали смотреть, и я помню программу «America's Funniest Home Videos», первый ведущий этой программы был Боб Сагет, еще молодой, сейчас уже давно эти ведущие поменялись. Хотя передача, кстати, тоже до сих пор живет, американцы тоже ее не сдают, она до сих пор в эфире.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Но ведущих-то поменяли.

ЛЫСЕНКОВ: А ведущих меняли.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А у нас-то нет.

ЛЫСЕНКОВ: А я, потому что продюсер. Что же я дурак, буду ведущего менять? Мне не выгодно.

КРАВЕЦ: Сам себе продюсер, сам себе режиссер.

ЛЫСЕНКОВ: Конечно. Как я шучу, что в свое время я сделал себя ведущим передачи, чтобы не платить нанятой звезде бешеные гонорары просто.

ФИШЕР: И вы повышаете себе иногда зарплату?

ЛЫСЕНКОВ: Честно скажу, понижается она.

ФИШЕР: То есть, как ведущего понижается, а как продюсера повышается.

ЛЫСЕНКОВ: А как продюсера она вообще исчезла.

ФИШЕР: А на что же вы живете?

ЛЫСЕНКОВ: Ребята, как на что? У меня, во-первых, «Сам себе режиссер», ну, конечно, все-таки это какое-то пособие по безработице, но все-таки пособие. Потом я проректор в институте, я делаю свой проект на одной из FM радиостанций, у меня много всяких других проектов, периодически выскакивают какие-то разовые проекты. Да нет, без дела-то сидеть не приходится никак.

ФИШЕР: Огромное количество наших слушателей просит передать вам респект Алексею Николаевичу. Или вот Ольга Тираспольская пишет: передайте Алексею, что мы любим передачу «Сам себе режиссер» и всегда с интересом смотрим новые выпуски.

ЛЫСЕНКОВ: Спасибо огромное, дорогие друзья, мне ужасно приятно, что сейчас вы читаете все эти сообщения, потому что, уверяю вас, что, сколько бы лет ни прошло, зритель и слушатель это то, ради чего, собственно, мы и работаем. И я никогда не поверю, когда люди говорят: да мне не важно, мне не интересно. Это не верно, мы работаем для слушателей, мы работаем для зрителей. Если есть обратная реакция, это самое дорогое, что может быть. И тогда я согласен на пособие по безработице.

ФИШЕР: Алексей Николаевич, вы проректор Московского института телевидения и радиовещания «Останкино». И, наконец-то, наши слушатели услышат ответ на вопрос, который задают нам, ну, где-то раз в два дня. Они спрашивают, как попасть на телевидение, радио? Мы, честно, все попали сюда более, менее случайно и не знаем, какую систему предложить людям.

ЛЫСЕНКОВ: Ну, кто как попадает, на самом деле, на телевидение, на радио. Вообще это парадокс. Я об этом всегда говорю абитуриентам, да и студентам первого курса, что парадокс заключается в следующем. Вокруг телевидения ходят толпы людей, и вокруг радио тоже толпы людей, которые хотели бы работать в этой структуре, в этой системе. Очередь, казалось бы. А ведь поговорите с любым профессиональным продюсером, и вам скажут, что дефицит кадров сумасшедший. Сумасшедший! Я уже не говорю о том, как у нас перетекают ведущие с канала на канал, какая за них идет драка. Это просто то, что на виду, как верхушка айсберга, но как не хватает, какой дефицит на хороших редакторов, какой дефицит на режиссеров, какой дефицит на журналистов, на репортеров, на операторов. Ну, с операторами еще более-менее как-то ситуация. И, тем не менее. А на радио какой дефицит на хорошую редактуру или на звукоинженеров, звукорежиссеров, мама, не балуйся. Это, действительно, так, потому что все люди, которые ходят вокруг телевизора, им кажется так же, как да, мы все разбираемся в медицине, в спорте, в политике и, естественно, в телевидении и радио, это же само собой. И людям кажется, что это вот так вот, делать нечего. Да, нам, может быть, не повезло, в наше время не было вот этого образования. Мы не получали специальное телевизионное образование, тогда был только Институт повышения квалификации телевизионных работников на Шаболовке, и были, собственно, в Останкино была школа дикторская, и все, больше ничего не было. И люди приходили из КВН, из «Веселых ребят», из актеров. Хотя, кстати, из актеров, я сам из актеров, но из актеров получаются не очень хорошие ведущие, это уже закон старый, известный и проверенный. Самые лучшие ведущие получаются из редакторов, это мое такое наблюдение. Из редакторов получаются самые лучшие ведущие.

КРАВЕЦ: Галина хитро улыбается у нас, сидя за стеклом.

ФИШЕР: Хитро улыбается Николай, который был когда-то редактором шоу «Первый отряд».

СЕРДОТЕЦКИЙ: И Михаил, который тоже был редактором какого-то телеканала.

ЛЫСЕНКОВ: То есть, я прав, вы только подтверждаете мои слова.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Нам просто это чертовски приятно слышать.

ФИШЕР: Я вначале волновался, когда вы говорили о дефиците кадров, но потом все-таки, уф.

ЛЫСЕНКОВ: Так вот, для этого, собственно, сейчас-то молодым проще, сейчас появились институты телевидения, в том числе, вот наш Институт телевидения и радиовещания «Останкино», потому что у нас есть факультет режиссуры, у нас есть факультет журналистики, у нас есть актерский факультет, в конце концов. Сейчас мы открыли факультет управления. То есть, пожалуйста, приходи и выбирай себе ту профессию, которая, как тебе кажется, может составить карьеру. Притом, что, извините, у нас мастер-то набирают, мама, не балуйся, у нас в прошлом году набрал Гордон и Андрей Максимов, в этом году набрала Шарапова и Николай Сванидзе, я про журфак сейчас говорю. То есть, все так не просто. Режиссура, пожалуйста, Алла Ильинична Сурикова, моя любимая, моя замечательная Алла Ильинична, если вы меня слышите, я вас так люблю. Вот Алла Ильинична в этом году будет набирать режиссуру. Идите, учитесь к Суриковой. Мама дорогая, в наше время не было таких возможностей.

ФИШЕР: А вот, Алексей Николаевич, смотрите, наверное, 95 процентов ведущих, которых я знаю, из телека или с радио, они все попали случайно. У меня техническое образование, у вас частично тоже, ну, я имею в виду, вы же учились на электропривод, автоматизация промышленных установок.

ЛЫСЕНКОВ: Я честно закончил два курса политехнического института по специальности электропривод и автоматизация промышленных установок и был успешно отчислен. А потом закончил театральный институт уже в Москве.

ФИШЕР: Вот даже я уверен, многие из людей, которые преподают в школе телевидения и радиовещания, не имеют профильного образования, и я сам неоднократно видел на кастингах всевозможных людей, которые приходили в школу телевидения «Останкино», смотрели большими глазами, говорили: ну, я отучился, но все равно не понимали, что делать, как себя вести.

ЛЫСЕНКОВ: Не путайте. Здесь есть вот какая история. Есть школа телевидения «Останкино», это как факультет дополнительного образования, когда нужно срочно получить ремесло в руки. Это обучение год, полтора, максимум два. А есть институт телевидения, где пятилетнее образование с дипломом государственного образца, у мальчиков отсрочка от армии, все как полагается. Это абсолютная 100-пррцентная вышка, тут вопросов никаких нет. Есть как факультет дополнительного образования, действительно, школа телевидения, где готовят телеведущих, еще что-то, это такой ускоренный курс, когда люди хотят срочно получить профессию. Особенно это ценится в такие переходные периоды, особенно как сейчас, был один кризис, сейчас, возможно, второй кризис, людям надо переквалифицироваться каким-то образом, они пытаются найти свое дело какое-то в области телевидения или радио. Другой вопрос, что, конечно, за год или за полтора невозможно дать полноценное образование. Но, тем не менее, когда у вас преподают, даже у телеведущих, в этом ускоренном курсе, Лева Новоженов или Александр Политковский, или Пушкина, или Толстая, ну, есть, у кого, есть чему поучиться. Просто учиться надо. У нас же еще история-то какая, очень многие приходят типа я сейчас тут похожу, посвечусь, корочку дадут и отлично. Ребята, все в ваших руках, пахать надо. Я всегда говорю, что делится, успех на телевидении и на радио делится на три составные части - 10 процентов - это ваш талант, 10 процентов - это колесо фортуны, никто его не отменял, и 80 процентов это, извините, умение работать, просто тупо пахать каждый день 24 часа в сутки. Только так, и никак иначе. А придти хвостиком махнуть, приехать на дорогой машине, я - телеведущий, так не бывает.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А для выпускников института «Останкино», для них уже какие-то места готовы, либо им надо самим дальше пробиваться, есть два пути какие-то?

ЛЫСЕНКОВ: Даже в советские времена распределения в творческих вузах не было, а уж сейчас тем более. Где вы видели в творческом вузе распределение?

СЕРДОТЕЦКИЙ: Ну, мало ли, кто-то хватает на свои проекты, вот понравился мальчик-режиссер, мальчик-монтажер.

ЛЫСЕНКОВ: Нормальные студенты начинают работать у нас уже где-то, вот те, кто действительно реально учится, кто не боится пахать, где-то со 2-го, 3-го курса. Уже где-то как-то устраиваются. Здесь ли, на Шаболовке или в «Останкино», или на Рен ТВ, или на СТС, люди начинают уже каким-то образом хвататься. Это не значит, что он сейчас сразу станет ведущим на Первом канале, или она станет ведущей на Первом канале, заменит Катю Андрееву и все, и будет брать интервью у Путина. Нет, так не бывает. Все равно все начинают с просто напросто с бегунков, все начинают с курьеров, условно говоря, это нормальный путь. Я начинал, извините меня, на телевидении с рекламы КВНа вообще, рекламировал какие-то пластиковые шлемы и чемоданы пластиковые, спальни какие-то рекламировал. Просто заставки в КВНе были еще в советское время.

ФИШЕР: Ну, расходились-то, я уверен, они очень-очень неплохо. Слушатели спрашивают: а сколько стоит учиться в институте «Останкино»?

ЛЫСЕНКОВ: Ой, ребята, я проректор совершенно по другим вопросам. Самый легкий путь это зайти к нам на сайт, я сейчас, наверное, не могу его рекламировать.

ФИШЕР: Можете, конечно.

ЛЫСЕНКОВ: В любом поисковике наш институт вываливается практически первым, если вы набираете телевидение и образование: tv-mitro.ru, зайдите туда, вы найдете там и все профессии, и все разделения, и кто мастера, на каких курсах, сколько стоит то или иное обучение в школе телевидения или в институте. Есть и детская академия, мы берем детей, начиная с 3-го класса, и они у нас очень так клево занимаются и журналистикой прикладной, и актерским мастерством. Мы еще очень любим систему фестивалей. Я вот не зря, кстати, про фестиваль «Улыбнись, Россия» сказал, в том числе, потому что я считаю, что фестиваль, как форма обучения, это очень важная вещь по двум причинам. Потому что на фестиваль, который проходит где-то, не знаю, мы сами являемся организаторами, проводим несколько фестивалей телевизионный и участвуем в различных фестивалях и детских, и взрослых. Почему это важно. Это конкуренция. Наша среда, как вы понимаете, и радийная, и телевизионная среда высококонкурентны. Фестиваль заставляет быть конкурентоспособным. Это первое. И второе, фестиваль это возможность увидеть, что делают другие. Я сам часто бываю и членом жюри различных фестивалей, иногда даже президентом каких-то фестивалей, с перепугу как-то получалось. Я могу сказать, что иногда вижу фестивальные работы где-нибудь в районе Югры, в Тюменской области, в Хабаровске, в Оренбурге, в Питере или в «Орленке», которые, казалось бы, идут поперек всем телевизионным законам, ну, вообще просто поперек всему, что ты знаешь про телевизор за почти 30 лет службы. Но ты понимаешь, что это очень клево сделано. И ты понимаешь, что твой опыт это, конечно, здорово, но надо немножко уже смотреть, что делает молодежь. Так что эта возможность наблюдать чужую работу, чужую энергетику в этой работе, это очень клево. Поэтому фестиваль, я считаю, одна из важнейших форм обучения студента.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А молодежь это делает инстинктивно? То есть, она не имеет какого-то образования профильного, про которое вы говорили. Она это делает, не зная чего-то, но чувствуя, как это надо делать?

ЛЫСЕНКОВ: Да, это уже как-то приходит, что-то где-то подсмотрено в социальных сетях, где-то что-то в YouTube, где-то еще что-то, и вдруг появляется какая-то… Вот сейчас, например, мы сделали международный фестиваль в Риге, наш институт совместно с Рижской Городской думой, и там ребята снимали. Суть фестиваля была следующая. Привозили не готовые работы. Специально сделали так, что в течение 10 дней ребята на месте снимали сами работы, которые потом участвовали уже в фестивале. То есть, это был фестиваль рабочий.

ФИШЕР: И пьянка была потом уже.

ЛЫСЕНКОВ: И пьянка была в самом финале, да. И к ним туда приезжали с мастер-классами наши мэтры, у них там были всякие преподаватели и они снимали. И парень один, наш московский студент из нашего института, он придумал снимать фильм о Риге, зажав рукой треть объектива. Вроде как он это сам снимает. Ну, казалось бы, такой любительский какой-то ход, но это было так клево сделано, потому что он комментировал все, что… получалось так, что в кадре, ну, на четверть его рука, которая закрывает объектив, еще там на четверть или на треть его лицо, и на оставшуюся треть картинка города. И вот он через это все рассказывает о Риге. И получилась, как ни странно, такая своеобразная связующая цепочка. И это было необычно, это было очень необычно.

КРАВЕЦ: И что в итоге фестиваля получает победитель? Это, может быть, возможность обучения или что? Или это фестиваль исключительно, как мастер-класс….

ЛЫСЕНКОВ: Ой, там были какие-то призы, я сейчас даже не помню. Нет-нет, были хорошие призы, мы там каких-то даже нашли спонсоров в виде латвийских авиалиний «Эйр Балтик». И плюс у нас был еще, там была компания одна, ой, слушайте, я сейчас тут рекламой займусь.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Да нормально, нормально, нам тоже деньги нужны.

ЛЫСЕНКОВ: Короче, была еще компания, которая предоставляла призы, а для тех, кто побеждал не из числа студентов нашего института, у них была возможность получить грант на обучение. Вообще у нас есть, мы иногда даем гранты на бесплатное обучение специализировано, а иногда еще грант нашего почетного ректора Генриха Авиэзеровича Боровика, начиная с 3-го курса, лучшие студенты начинают учиться бесплатно. Это как бы, несмотря на то, что это частный институт, коммерческий и, тем не менее, бесплатное обучение для лучших из лучших у нас есть. А поскольку мы еще дружим, ну, так получилось, поскольку я еще являюсь соучредителем и председателем попечительского совета Всероссийской организации Центр здоровой молодежи, это благотворительный фонд, который занимается реабилитацией наркозависимых, то я, естественно, совместил эту свою деятельность с проректорством в институте. В результате наш институт стал как бы пасти этот благотворительный фонд. И у нас ребята, которые прошли реабилитацию, наркоманы, уже несколько человек учатся на режиссуре, несколько человек учится на актерском и на журналистике несколько человека учится. Правда, один сорвался, к сожалению, видимо, московская жизнь его подкосила. Ну, ничего страшного, мы его опять возьмем…

КРАВЕЦ: Под свое крыло.

ЛЫСЕНКОВ: Нет, пройдет детокс, потом мы его опять на полгода возьмем на реабилитацию, вытащим его, ничего страшного, вытащим, хороший парень, мы его точно вытащим.

ФИШЕР: Алексей Николаевич, нельзя не заметить, что вы фонтанируете энергией. Вот даже мы выглядим бледными и уставшими на вашем фоне, потому что сейчас как раз в наше время. Как вы умудряетесь оставаться в таком жизненном тонусе?

ЛЫСЕНКОВ: Да нет, так просто собрался, знал, что эфир.

КРАВЕЦ: То есть, после эфира мы вас увидим в другом состоянии?

ЛЫСЕНКОВ: Я целый день готовился.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Сейчас Алексей выйдет и упадет просто, отработал. Действительно, банальный совершенно вопрос, но откуда столько энергии? Вы спортсмен?

ЛЫСЕНКОВ: Сейчас выйду на улицу и лягу за руль. Нет, ну, как спортсмен? Нет, я не спортсмен, я люблю спиртное, я не отказываю себе в выпивке, между прочим.

КРАВЕЦ: Вот, в чем секрет вашего бодрствования сегодня?

ЛЫСЕНКОВ: Нет, сейчас-то я не пью, я за рулем. А что касается спорта, то я катаюсь на коньках чуть-чуть, летом на роликах и, конечно, три раза в год я выезжаю на горные лыжи, это в обязательном порядке, потому что Альпы для меня это все. У меня мечта, когда выйду на пенсию, я хочу стать водителем в одном из альпийских отелей где-нибудь в Австрии, в Италии.

ФИШЕР: В своем маленьком отельчике.

СЕРДОТЕЦКИЙ: В своих Альпах.

ЛЫСЕНКОВ: Нет, нет, не в своем, не надо. Мне этот геморрой не нужен владеть чем-то своим, чтобы по ночам не спать, чтобы нервничать, чтобы считать деньги. Нет-нет, я хочу на зарплате водителем в отеле и заниматься тем, что, знаете, трансфер это, значит, VIP трансфер из аэропорта, не знаю, на горнолыжный курорт, а за рулем бывшая телезвезда.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Обалдеть.

ЛЫСЕНКОВ: Ну, клево же, да?

ФИШЕР: Причем такое сладкое чувство, можно на полчаса позже подать шаттл, двери закрыты, так смотреть на них на всех. Алексей Николаевич, мы знаем, что у вас послезавтра день рождения и, хотя заранее не поздравляют, мы, конечно же, от всей души желаем вам, ну, просто оставаться таким же.

КРАВЕЦ: Как минимум, прекрасным образом встретить ваш день рождения, ну, и заранее все-таки от души вас поздравить хотелось бы.

ЛЫСЕНКОВ: Спасибо большое.

ФИШЕР: И вот как раз хотелось узнать, как вы будете его встречать?

ЛЫСЕНКОВ: Поскольку он никакой не юбилейный, поэтому дома с папой и с женой, и с собакой.

СЕРДОТЕЦКИЙ: И чуть-чуть алкоголя.

ЛЫСЕНКОВ: Обязательно, обязательно коньячку или височки обязательно.

КРАВЕЦ: Слушатель наш пишет о том, что «слушаешь Алексея Лысенкова, и настроение поднимается». Спасибо вам за то, что вы к нам пришли.

ЛЫСЕНКОВ: Вам спасибо, что пригласили, мне очень приятно было побывать в вашей компании. У вас хорошие светлые добрые глаза.

ФИШЕР: У вас тоже.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Спасибо большое.

ФИШЕР: Дорогие друзья, Анатолий Лысенков был у нас в гостях! Ваши аплодисменты радиоприемникам не покажутся близким странными, у вас есть уважительный повод.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Я здесь буду аплодировать.

ФИШЕР: И мы тоже это сделаем.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Спасибо большое.

ЛЫСЕНКОВ: Спасибо.