Разум и чувства Наталья Подольская

КОВАЛЕВСКИЙ: К нам сегодня Наташа Подольская пришла. Привет.

ПОДОЛЬСКАЯ: Привет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушай, Наташ, слухи ходят.

ПОДОЛЬСКАЯ: Уже? Опять? Какие?

КОВАЛЕВСКИЙ: Что вас ограбили. Старье?

ПОДОЛЬСКАЯ: Конечно, ровно в годовщину.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ах, это 2011 год?

ПОДОЛЬСКАЯ: Годовщину отмечали.

КОВАЛЕВСКИЙ: На самом деле, об этом хотела спросить Вера, я-то все знаю.

ПОДОЛЬСКАЯ: Только дату перепутал.

КУЗЬМИНА: Спасибо, брат.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, что, ты не хотела узнать?

КУЗЬМИНА: Нет, конечно.

ПОДОЛЬСКАЯ: О плохом быстро забывается.

КОВАЛЕВСКИЙ: Знаешь, меня другое интересует, я понимаю, что прошел год уже, столько раз на этот вопрос, наверное, отвечала, рассказывала, но мне интересно другое, вот каким образом попадает…

ПОДОЛЬСКАЯ: Как вы, лохи, храните такую сумму денег дома? Такой вопрос?

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, это, кстати, тоже хороший вопрос.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ужас, да. Теперь хоть сигнализацию поставили.

КОВАЛЕВСКИЙ: Не, объясни мне, вот тут фигурировала сумма в 500 тысяч евро.

ПОДОЛЬСКАЯ: Если честно, то лохи с большой буквы, потому что точно не известно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Даже не известно? Ни фига себе!

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, наверное, приукрасила пресса, я не думаю, что так много. Наверное, поменьше.

КОВАЛЕВСКИЙ: 400?

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, там, типа этого, 495. Шутка. Нет, я, правда, не знаю, я вообще эту тему не люблю обсуждать.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот смотри, как это все попадает в прессу? Объясни мне механизм.

ПОДОЛЬСКАЯ: Это ты мне объясни, я не знаю. Как только это все произошло, под утро мы приехали, была милиция, все. Утром уже через, грубо говоря, часа три после звонка в милицию уже Интернет кипел, звонки пошли. Откуда знают? Все продажные!

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, хорошо, давай посплетничаем. Вот смотри, допустим, я предполагаю, что журналисты сочинили, ну, конечно, это бред.

ПОДОЛЬСКАЯ: Да ладно, там с деталями просто, как, что, когда, где.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хорошо, есть талантливые журналисты-фантазеры, которые на это заточены. А, грабанули, так, понятно, у него автоматом правая рука пишет тут же текст.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, вот, смотри. Там дежурный получает звонок, и, наверное, этот дежурный…

КУЗЬМИНА: И второй дежурный уже в другом месте получает второй звонок.

ПОДОЛЬСКАЯ: Нет, сам делает звонок, потому что это целая система, сеть, паутина, журналисты подкупают, наверное.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хорошо, допустим, вот сейчас просто в порядке сплетен. Вот смотри, забиваешь сейчас в Интернете «Галкин».

ПОДОЛЬСКАЯ: И что вылазит?

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот ты сейчас удивишься, и сразу выскакивает: Галкин и Дроботенко целуются.

ПОДОЛЬСКАЯ: В щечку.

КУЗЬМИНА: А ты забил «Подольская»?

КОВАЛЕВСКИЙ: Да нет, зачем мне Подольская, меня Галкин интересует. Я шучу.

ПОДОЛЬСКАЯ: Пожалуйста, мы не хотим терять тебя.

КУЗЬМИНА: А меня в данном случае интересует как раз Наташа.

КОВАЛЕВСКИЙ: Наташ, объясни мне механизм создания сплетен. Ну, хорошо, про ограбление понятно, кто-то сочинил, просто нужно было выдать там, я не знаю, куда какую-то статью.

ПОДОЛЬСКАЯ: А почему сочинил, это же ведь действительно имело место быть. Просто больше всего поражает, с какой быстротой, с какой скоростью это все появляется.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот объясни мне другое, про Галкина. Я просто спрашиваю совета. Вот в прессе появились фотографии: Галкин и Дроботенко на отдыхе. Значит, что получается, у меня тут два варианта, три.

ПОДОЛЬСКАЯ: Либо сам.

КОВАЛЕВСКИЙ: Либо сам Галкин отдал фотографии, либо Дроботенко отдал фотографии кому-то, вот, мол, смотри.

ПОДОЛЬСКАЯ: Либо фотоаппарат сам послал.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, как сам? Что они как раз после совместного, я не знаю, я фантазирую…

ПОДОЛЬСКАЯ: А поцелуй в фотографии запечатлел?

КОВАЛЕВСКИЙ: Знаешь, не нашел, хочется найти, не нашел. Каким образом такая фотография из личного фотоархива попадает…

ПОДОЛЬСКАЯ: Так ты фотографию-то нашел?

КОВАЛЕВСКИЙ: Где целуются? Нет.

ПОДОЛЬСКАЯ: А о чем говорим?

КОВАЛЕВСКИЙ: Но где они, как голубки где-то на отдыхе в Египте в каких-то шапочках, это есть.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, и что, я тоже шапочки ношу на отдыхе.

КОВАЛЕВСКИЙ: Как это попадает в прессу? То есть, кто инициирует эти все сообщения?

ПОДОЛЬСКАЯ: Хочется цинично заявить – каком кверху. Я не знаю.

КУЗЬМИНА: Давайте не об этом, Макс.

ПОДОЛЬСКАЯ: Да, давайте о чем-нибудь хорошем.

КОВАЛЕВСКИЙ: Так хотелось посплетничать.

КУЗЬМИНА: Во-первых, это музыкальный квест, тебе придется отвечать на наши 10 околомузыкальных вопросов, которые мы для тебя приготовили.

ПОДОЛЬСКАЯ: Страшно.

КУЗЬМИНА: Ну, вот, как есть. А до этого мы, собственно, хотели узнать, как дела. Ковалевский нашел фотографию целующегося Джигурды с Певцовым.

ПОДОЛЬСКАЯ: Не нашел.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, не целующихся. А вот, смотри, как интересно, как это попадает в Интернет?

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, это совершенно ничего фотография не изображающая. Два друга на отдыхе, чего, а пресса, ну…

КУЗЬМИНА: Вчера в Интернете было – Басков на плече у Киркорова заснул в самолете или где-то в автомобиле.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, это же чудно, человек устал, перелет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Прилег.

КУЗЬМИНА: Понял ты?

КОВАЛЕВСКИЙ: Да.

КУЗЬМИНА: Мы час назад с Максом обсуждали тему с нашими слушателями: должно ли быть собственное пространство у каждого из членов семьи.

ПОДОЛЬСКАЯ: Да, наверное, должно, особенно, если членов семьи много.

КУЗЬМИНА: А что за собственным пространством понимаешь ты в вашей семье?

ПОДОЛЬСКАЯ: Наша семья еще не такая большая, но, скорее всего, это не территория там, квадрат, круг, а просто какое-то, наверное, время, которое ты можешь провести сама как хочешь, как тебе нужно, чтобы тебя не дергали, не беспокоили.

КУЗЬМИНА: Ну, а как это происходит? Вов, мне надо побыть одной?

ПОДОЛЬСКАЯ: Нет, мне вообще нельзя быть одной, я вообще ненавижу одиночество, состояние одиночества меня в депрессию повергает. Мне все время нужно общение. Что я не самодостаточный человек?

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет.

ПОДОЛЬСКАЯ: Нет, это такой характер.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, у тебя есть свой круг общения или у вас все общее?

ПОДОЛЬСКАЯ: Есть, но просто все знакомы, конечно, ну, у меня есть подруги, мои подруги, с которыми я общаюсь часто и очень.

КОВАЛЕВСКИЙ: И одна.

ПОДОЛЬСКАЯ: И одна, да, без Вовы, с девочками сплетничаем.

КОВАЛЕВСКИЙ: И тебя Вова не спрашивает: почему ты меня не взяла?

ПОДОЛЬСКАЯ: А ему было бы не интересно.

КУЗЬМИНА: А это ты так решаешь или он говорит: ты знаешь, мне было бы не очень интересно, поэтому я не поеду?

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, это очевидно, а что, мы тогда его не обсудим, если он будет рядом.

КУЗЬМИНА: А вот нам психолог сказал, что, если ты кому-то идешь и жалуешься, ну, не жалуешься, обсуждаешь с кем-то своего, значит какие-то у вас проблемы, вы не можете их решить вдвоем.

ПОДОЛЬСКАЯ: Нет, ну, подожди, смотря, что обсуждать. А если обсуждать бурную ночь, например, какие тут проблемы?

КУЗЬМИНА: Вот мне кажется, что девочки бурную ночь не обсуждают, вот мальчики обсуждают бурную ночь.

ПОДОЛЬСКАЯ: Я не согласна.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ой, да, ладно, конечно, все. Девочки ничего не обсуждают.

КУЗЬМИНА: Нет, я не сказала ничего, я сказала: про бурные ночи, в основном, обсуждают мальчики.

КОВАЛЕВСКИЙ: Понимаешь, у кого нет бурных ночей, тот и не обсуждает.

КУЗЬМИНА: Тот и не обсуждает, все, я вас поняла.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ой, Вера, бедная Вера.

КУЗЬМИНА: Мы тут говорили о том, что собственное пространство это взгляды в телефоны друг друга, в электронные почты, в социальные сети, вот эта, в том числе, история была.

ПОДОЛЬСКАЯ: В свои собственные?

КУЗЬМИНА: Нет, в чужие.

ПОДОЛЬСКАЯ: Да?

КУЗЬМИНА: Да.

ПОДОЛЬСКАЯ: У нас одна почта в семье, email, и вообще только один член нашей семьи умеет пользоваться компьютером.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это ты?

ПОДОЛЬСКАЯ: Да. Но очень мило учу Володю это делать по телефону, очень терпеливо. Нажми кнопку «ввод». – Где она? – Ну, вот эта кнопка находится….

КОВАЛЕВСКИЙ: Что, до такой степени?

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, уже это в прошлом, конечно. Эта кнопка изучена, одержал сокрушительную победу над этой кнопкой, и, в общем, телефоны… Нет, ну, все открыто. Это, если, да, что-то такое, недоверие, то…

КУЗЬМИНА: Вот мы, когда к той теме готовились, увидели исследование британских ученых, что супруги, живущие, например, даже в разных комнатах, у кого две разные кровати…

ПОДОЛЬСКАЯ: Бывает такое.

КУЗЬМИНА: Да, якобы счастливее и их брак дольше длится, чем у тех, кто живут вместе.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ух, ты.

КУЗЬМИНА: Британские исследователи дали нам такую информацию. Вот мы тоже сидели и спрашивали наших слушателей, как они на это смотрят.

ПОДОЛЬСКАЯ: И как смотрят слушатели?

КУЗЬМИНА: Мне кажется, менталитет российский, он…

ПОДОЛЬСКАЯ: Не позволяет спать в разных комнатах. Ну, да, мне тоже пока это не близко.

КУЗЬМИНА: А бывает, что устаешь от общества Вовы?

ПОДОЛЬСКАЯ: Нет, не бывает.

КУЗЬМИНА: И у Вовы не бывает?

ПОДОЛЬСКАЯ: Не-а.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ничего себе.

КУЗЬМИНА: Вот у нас сегодня какие-то гости и персонажи идеальные в отличие от нас.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, почему идеальные, просто нам повезло, у нас так, а кому-то меньше повезло, а кому-то, может, еще больше, не важно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушай, а где вы Новый год встречали?

ПОДОЛЬСКАЯ: У меня в этом году был счастливейший Новый год. Вот говорят, мысль материальна. Всего один концерт у нас был в эту новогоднюю ночь, начинался он в 1.30, поэтому дома были «Оливье», селедочка под шубой, пирожки, шампанское, телевизор с безумным переключением каналов. И вот мы встретили Новый год с Вовой, нашем администратором и нашем водителем, вот такой компанией у нас дома за большим праздничным столом. Я даже успела под бой курантов написать желание, сжечь его…

КОВАЛЕВСКИЙ: Бросить в шампанское и съесть.

ПОДОЛЬСКАЯ: И истерически успеть выпить этот бокал шампанского.

КОВАЛЕВСКИЙ: Успела?

ПОДОЛЬСКАЯ: Успела, да, загадала желание. Я об этом мечтала, потому что за последние лет, наверное, восемь, у меня не было такого Нового года. Пять минут первого уже было какое-то выступление, нужно было выходить на сцену, и однажды я даже под бой курантов вбегала в ресторан в какой-то, в общем, такой все время сумбур, сумбур. И вот этот детский Новый год за столом, как я мечтала, и, слава богу, вот, наконец.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но потом-то вам все равно пришлось поехать, да?

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, это уже было не важно, и даже хорошо и весело, мы выступили, поздравили с Филиппом Киркоровым, который выступал тоже на этом празднике. В общем, отлично встретили Новый год.

КОВАЛЕВСКИЙ: Какие ты поставила себе планы, дала себе задание на 2012 год?

ПОДОЛЬСКАЯ: Я записала несколько очень, на мой взгляд, хитовых песен, быстрых, веселых, с настроением и медленных тоже. И вот собираюсь я все-таки как-то взрыв какой-то в своем творчестве устроить, очень у меня большое желание. И собираюсь сейчас снять клип на одну из этих песен, скорее всего, в Париже. Ну, есть такая идея, не знаю, осуществится она или нет. В общем, очень нацелена на работу, на прорыв, на свои песни, жить без них не могу.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть, альбом, да?

ПОДОЛЬСКАЯ: Очень хочу, да, выпустить альбом, хотя сейчас такой спорный вопрос, нужно ли выпускать именно альбом, потому что есть Интернет.

КУЗЬМИНА: Только синглы.

ПОДОЛЬСКАЯ: Да. Но для артиста все равно альбом, диск это какой-то такой труд…

КОВАЛЕВСКИЙ: Не только.

ПОДОЛЬСКАЯ: Не только, да? Ну, для меломанов, наверное, по старинке.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, для любителей это необходимый фетиш, взять в руки.

ПОДОЛЬСКАЯ: Да, взять в руки результат твоего труда. Для певцов каждая песня, в студии записанная, это просто какое-то рождение маленького дитя.

КОВАЛЕВСКИЙ: Обязательно. К тому же я поймал себя на мысли, что сейчас повзрослев…

ПОДОЛЬСКАЯ: Прямо сию секунду?

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, буквально 10 минут тому назад, вот мы с Верой ходили в курилку, прямо почувствовал. Я понял, что даже, когда ты смотришь какой-нибудь фильм, допустим, скачиваешь в Интернете, посмотрел фильм или пластинку какую-то скачал, понравилось, я вот сейчас иду и покупаю лицензионный диск.

ПОДОЛЬСКАЯ: Да? Чтобы просто был в коллекции?

КОВАЛЕВСКИЙ: И поддержать человека, который столько труда вложил.

КУЗЬМИНА: Ты поддерживаешь дважды. Тех, кто выкладывает, а потом…

ПОДОЛЬСКАЯ: А у меня была большая дилемма, когда покупаешь музыкальные диски, ну, в машине, наверное, у многих есть такая книжка, и вот когда я только купила эту книжку и решила ей пользоваться, я думала, а что, коробочки выбрасываются?

КОВАЛЕВСКИЙ: Браво, слушай, у меня та же самая история. Я не могу пользоваться этими книжками, потому что для меня диск без коробочки, он какой-то голый.

ПОДОЛЬСКАЯ: А куда их складывать?

КУЗЬМИНА: Главное-то в нем коробочка.

ПОДОЛЬСКАЯ: Там и фотографии, и авторы.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, конечно, главный фетиш это в коробочке, понимаешь.

КУЗЬМИНА: Ну, ладно, коробочки-то остаются.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ужас. Я, по-моему, их выбросила.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, вот это зря.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, у меня столько, как можно в одной машине, там еще всякие шпильки лежат, зубочистки.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это важно. Слушай, а я до сих пор храню пластинки, не сами пластинки, нет, некоторые даже с пластинками, пластинки эти самые.

ПОДОЛЬСКАЯ: Я поняла, винил.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот эти каверы для меня тоже являются предметом фетиша.

ПОДОЛЬСКАЯ: А есть, на чем слушать?

КОВАЛЕВСКИЙ: Уже нету.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, вот, ну, а смысл. А кассеты хоть не хранишь?

КУЗЬМИНА: Хотя есть, на чем слушать еще.

КОВАЛЕВСКИЙ: У меня, знаешь, с кассетами история была. В свое время решил, что формат будущего – это минидиски.

ПОДОЛЬСКАЯ: И облажался.

КОВАЛЕВСКИЙ: А у меня была гигантская фонотека дома.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ты переписал.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я полтора года переписывал каждый день.

ПОДОЛЬСКАЯ: А сейчас выходят минидиски из жизни.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да уже ушли они.

ПОДОЛЬСКАЯ: Нет, мы еще пользуемся на концертах, мы пользуемся иногда, если это выступление не с живым, вообще-то больше всего я люблю выступать с нашим живым коллективом, у меня потрясающие музыканты. И, конечно, никогда ни один минидиск не заменит энергетику живого концерта.

КОВАЛЕВСКИЙ: Безусловно.

ПОДОЛЬСКАЯ: Это просто ты купаешься и плаваешь, и чувствуешь себя кем-то значимым в этой жизни.

КОВАЛЕВСКИЙ: Скажи мне, и пластинку ты записываешь соответственно с живыми музыкантами?

ПОДОЛЬСКАЯ: Барабаны, гитары, обязательно. Ну, это же зависит от песни. Вот мои новые песни, которые я записала, быстрые, весенние, танцевальные, там очень много электроники.

КУЗЬМИНА: Слушай, а у тебя получается так, что ты работаешь концерт, и эти деньги уходят потом, например, на оплату работы этих самых музыкантов, студии, создание диска, диска, который не продается.

ПОДОЛЬСКАЯ: Не только, это минимум, что ты сказала. На самом деле, но я очень рада, что у меня есть эта возможность заработать эти деньги, чтобы потом их опять потратить на любимое дело. Это съемки клипов, это наряды для нас, девочек, я не жалею на это деньги.

КОВАЛЕВСКИЙ: Потом ребятам помочь, которые залезают в масках.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, да, тоже. Кстати, я вам хочу сказать одну сокровенную вещь, которую в эфире не говорила. Моя сумма, которая там была дома, это были все мои заработанные деньги за всю мою жизнь. Я не хранила их в банке. Более того, я собиралась приехать после отдыха и что-то вот все уже, набралась некоторая сумма, не знаю точно, какая, думаю, надо что-то как-то не хорошо дома хранить, надо как-то в банк, что-то с ними куда-то сделать, и не успела.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушай, а не нашли ни их, ни деньги?

ПОДОЛЬСКАЯ: Ты знаешь, я даже не знаю. Наверное, не нашли, раз я не знаю об этом. Но мы, я очень горжусь, мы с Володей очень легко отнеслись к этому, значит, это что-то лишнее ушло от нас. Главное же не циклиться на проблемах, тогда они не замеченные уйдут.

КОВАЛЕВСКИЙ: Конечно, лишние полмиллиона евро.

ПОДОЛЬСКАЯ: Да не полмиллиона!

КУЗЬМИНА: Ладно, друзья, я так понимаю, что вводные слова Максим Ковалевский уже сказал Наталье Подольской. Наташа как бы расслабилась, так по-дружески, не первый раз она видит Макса. В общем, все, что мы могли сделать…

ПОДОЛЬСКАЯ: Мы уже как-то обсуждали эти песняровские усы.

КОВАЛЕВСКИЙ: А, это моя визитная карточка.

КУЗЬМИНА: Это мы знаем. Бдительность мы слегка притупили Наташину, потому что сразу после новостей музыкальный квест для Натальи Подольской.

ПОДОЛЬСКАЯ: Страшно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Песню мы сегодня услышим?

ПОДОЛЬСКАЯ: Да, надеюсь.

КОВАЛЕВСКИЙ: Мы не теряем надежду.

КУЗЬМИНА: Ну, то есть, когда ты уже будешь проклятьями нас засыпать, мы как раз послушаем песню.

КОВАЛЕВСКИЙ: А это будет песня с того самого нового альбома?

ПОДОЛЬСКАЯ: Да, но эта песня, мы будем сегодня провожать зиму, она называется «Зима», это медленная, очень красивая лирическая песня.

КУЗЬМИНА: Слушай, а снимал клип Владимир Широков?

ПОДОЛЬСКАЯ: А ты откуда знаешь? Просто ужасная история получается с этим клипом. Клип на песню «Зима», соответственно должен быть зимний, сняла я его в январе, уже мне не хочется, ну, готов был в феврале, еще домонитируем последнюю версию.

КУЗЬМИНА: То есть, по логике выйти должен к следующей зиме.

ПОДОЛЬСКАЯ: К следующей зиме. И вот скрытая ссылка в YouTube. И сейчас боремся с YouTube, чтобы убрали клип, потому что, да, это просто моя головная боль.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот это в продолжение того разговора, который мы начали.

КУЗЬМИНА: Куда сливается.

КОВАЛЕВСКИЙ: Куда и каким образом сливается.

ПОДОЛЬСКАЯ: Это ужас. Володя Широков, мой большой старинный уже приятель, мы сто лет уже друг друга знает, он снял этот клип, очень я довольна этим клипом, получилось ровно то, что я хотела от него. И он по скрытой ссылке, когда, знаете, перемонтировал, он мне отправил версию. И, представляете, YoyTube, скрытая ссылка, он только может ей управлять.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, понятно, только он и только ты.

ПОДОЛЬСКАЯ: И эта скрытая ссылка автоматически разослала его подписчикам этот клип, представляете?

КОВАЛЕВСКИЙ: Да ты что?

ПОДОЛЬСКАЯ: И мы теперь пишем, заваливаем YouTube официальными письмами с требованием удалить. Можно я использую этот эфир с обращением к YouTube? Пожалуйста, удаляйте ссылки на клипы, потому что, ужас, что такое.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, скажи мне, а не поздно уже?

ПОДОЛЬСКАЯ: Поздно что?

КОВАЛЕВСКИЙ: Удалять.

ПОДОЛЬСКАЯ: Я не знаю, я первый раз с этим сталкиваюсь. Буду удалять, лично займусь вопросом. Ну, я не знаю, может, и …

КУЗЬМИНА: Мне кажется, тут надо не портить себе ощущение. Ведь фишка это не твоя выгода, чтобы его увидели зимой. Это выгода твоих поклонников, чтобы они увидели его зимой.

ПОДОЛЬСКАЯ: Но я хочу, чтобы следующей зимой.

КУЗЬМИНА: Потому что он будет в дело, и в место, и вовремя.

ПОДОЛЬСКАЯ: Следующей зимой, да.

КУЗЬМИНА: Друзья, Наташа обращается именно к вам, к поклонникам творчества Натальи Подольской, потерпите, не ищите этот клип на YouTube.

КОВАЛЕВСКИЙ: Конечно.

КУЗЬМИНА: Ну, Макс.

КОВАЛЕВСКИЙ: И все стали терпеть сразу, услышали это…

КУЗЬМИНА: Сейчас с большей силой.

ПОДОЛЬСКАЯ: Сейчас я подумала о том, что такой антипиар лучше любого пиара, что мы сейчас совсем еще добавили.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот именно.

КУЗЬМИНА: Мне кажется, к музыкальному квесту надо переходить.

КОВАЛЕВСКИЙ: Давайте музыкальный квест.

ПОДОЛЬСКАЯ: Давайте.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это Вера придумала эту затею, потом она ставит у себя галочки, она ведет такую бухгалтерскую книгу и ставит галочки, допустим…

ПОДОЛЬСКАЯ: Годен, не годен.

КУЗЬМИНА: Восемь баллов, девять баллов, пять баллов, плюс, минус.

КОВАЛЕВСКИЙ: Кто тебе очень не понравился? Шаляпин, да?

КУЗЬМИНА: Потом скажу.

КОВАЛЕВСКИЙ: Шаляпин, ну, полный отстой, это у Веры я читал. Шучу.

КУЗЬМИНА: А давай лучше у Наташи спросим. Хорош ведь паренек-то? И тишина в ответ.

КОВАЛЕВСКИЙ: Поехали. Наташ, высота какого струнного смычкового инструмента составляет приблизительно два метра?

КУЗЬМИНА: Тут простая логика.

ПОДОЛЬСКАЯ: Как называется-то? Виолончель?

КУЗЬМИНА: Еще. Больше, чем виолончель.

ПОДОЛЬСКАЯ: Смычок?

КУЗЬМИНА: Сам музыкальный инструмент больше, чем виолончель. Все-таки два метра, виолончель не двухметровая.

ПОДОЛЬСКАЯ: Как он называется? Ну, вспоминайте.

КУЗЬМИНА: Нет, я-то знаю, мы-то знаем ответ.

ПОДОЛЬСКАЯ: У меня был очень строгий папа, который дико меня ругал всегда даже за четверки, и на прямой вопрос мой разум просто цепенеет. Вот он меня спрашивал: в каком году было то-то и то-то? И я вроде знаю.

КУЗЬМИНА: Самый низкий мужской голос?

ПОДОЛЬСКАЯ: Бас.

КУЗЬМИНА: Вот часть этого, то есть, эти три буквы есть в названии этого инструмента.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, почти два метра, как Прохоров.

КУЗЬМИНА: На слово «бас» он заканчивается.

ПОДОЛЬСКАЯ: Контрабас?

КУЗЬМИНА: Да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Смотри, вопросы все элементарные. Ты, наверное, ждешь подвоха какого-то?

ПОДОЛЬСКАЯ: Я жду, наверное.

КУЗЬМИНА: «Подарите мне улыбку, «Бабушка, научи меня танцевать чарльстон», «Первые шаги». Что объединяет все эти песни?

ПОДОЛЬСКАЯ: Тамара Миансарова?

КУЗЬМИНА: Да.

ПОДОЛЬСКАЯ: Я знаю, знаете, почему, потому что эта чудесная певица в 2001, наверное, году, дала мне несколько уроков вокала. Поэтому я сразу поняла, о ком речь.

КОВАЛЕВСКИЙ: А Пьеха разве не пела эту песню?

ПОДОЛЬСКАЯ: Подождите, Тамара Миансарова или Пьеха?

КУЗЬМИНА: Нет, конечно, правильный ответ Тамара Миансарова.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, ты ответила правильно. Но Пьеха разве не пела эту песню?

КУЗЬМИНА: Пела, пела, точно.

ПОДОЛЬСКАЯ: Это уже второй вопрос.

КУЗЬМИНА: Что композитор Ференц Лист называл королем инструментов?

ПОДОЛЬСКАЯ: Все, да, это вопрос и я уже должна ответить?

КОВАЛЕВСКИЙ: Это вопрос, да.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, там струнные, клавишные, фортепиано.

КУЗЬМИНА: В переводе с французского он означает «королевский».

ПОДОЛЬСКАЯ: Моих знаний французского не хватает.

КОВАЛЕВСКИЙ: Спирт.

КУЗЬМИНА: От поклонников спирта… Вот ты не слушаешь радиостанцию «Маяк», а тебе бы сейчас это помогло.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, ну, ты была права, в общем, это рояль.

ПОДОЛЬСКАЯ: Рояль? Клавесин, рояль, фортепиано. А это фортепиано и рояль это одно и то же, просто разное слово.

КУЗЬМИНА: Рояль в переводе с французского – "королевский".

ПОДОЛЬСКАЯ: А, конечно, рояль.

КОВАЛЕВСКИЙ: Следующий вопрос. Назови, пожалуйста, народного поэта Белоруссии, автора сборников «Жалейка» и «Гусляр».

ПОДОЛЬСКАЯ: Белорусские авторы. Якуб Колас? Нет?

КОВАЛЕВСКИЙ: Я не знаю, кто сочинил этот вопрос, мне кажется…

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, давайте, помогайте, открывайте мне.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это Янка Купала.

ПОДОЛЬСКАЯ: Янка Купала, конечно. Якуб Колас тоже рядышком стоял.

КУЗЬМИНА: Этот человек родился в городе Колпино, в пригороде Ленинграда. Окончил музыкальную школу, музыкальное училище, консерваторию имени Римского-Корсакова по классу фортепиано. Кто он?

ПОДОЛЬСКАЯ: И все?

КУЗЬМИНА: Да. Причем могу сказать, он родился 27 июня 1966 года.

ПОДОЛЬСКАЯ: Дайте-ка мне ваш листочек.

КОВАЛЕВСКИЙ: Заслуженный артист России.

ПОДОЛЬСКАЯ: Какого года?

КУЗЬМИНА: 1966 года

ПОДОЛЬСКАЯ: Девятьсот?

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, он еще жив, да.

КУЗЬМИНА: Здоров.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это мужчина.

КУЗЬМИНА: Его папу звали Яков.

ПОДОЛЬСКАЯ: Яковлевич, значит, может быть, Крутой, нет? Игорь Яковлевич.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, почти.

КУЗЬМИНА: Вот Яковлевич, да, но не Игорь. Обернись, пожалуйста.

ПОДОЛЬСКАЯ: Тогда Виктор Яковлевич Дробыш.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да!

КУЗЬМИНА: Браво! Виктор Яковлевич Дробыш. Российский композитор.

ПОДОЛЬСКАЯ: А фамилия у него белорусская.

КУЗЬМИНА: Буквально еще два года назад этот человек мог управлять тобой. Понимаешь? Гипотетически. Ведь контракт закончился два года назад?

ПОДОЛЬСКАЯ: Да.

КУЗЬМИНА: Как называется широкая широкая, свободно льющаяся напевная мелодия, как вокальная, так и инструментальная.

ПОДОЛЬСКАЯ: Баллада, народная песня?

КУЗЬМИНА: Этот термин также обозначает напевность музыки, напевность ее исполнения, способность певческого голоса к напевному исполнению мелодии.

ПОДОЛЬСКАЯ: Легато – это слитно, кантанта.

КУЗЬМИНА: Вот кант правильно.

ПОДОЛЬСКАЯ: Кантиленность.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, кантилена.

КУЗЬМИНА: В 17 лет он поступил в Ленинградский Государственный институт культуры на кафедру эстрадно-духовых инструментов по классу саксафона.

ПОДОЛЬСКАЯ: Владимир Петрович Пресняков, нет?

КУЗЬМИНА: А потом в его биографии было два года армейской службы в оркестре 14-го пулеметно-артиллерийского полка на Черной речке под Ленинградом, автор песен, продюсер. Это я уже подсказываю, совсем подсказываю.

ПОДОЛЬСКАЯ: Это все, мне нужно уже догадываться? По классу саксофона, автор песен, продюсер. Ну, Петрович у нас не продюсер, я не знаю…

КУЗЬМИНА: Ты знаешь…

ПОДОЛЬСКАЯ: Его лично?

КУЗЬМИНА: Ты знаешь, котик?

ПОДОЛЬСКАЯ: Любовь-наркотик?

КОВАЛЕВСКИЙ: И от нее растет животик.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, это автор песни Олег Попков.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да. Видишь, в 17 лет поступил в Ленинградский Госуниверситет культуры на кафедру эстрадных духовых инструментов.

ПОДОЛЬСКАЯ: Кстати, этот автор, Олег Попков написал еще чудную песню на эту же тему: «Бровки домиком, губки бантиком». Любит он детскую тему.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, только почему-то эти детские песню поют взрослые люди. И взрослые же люди их почему-то слушают.

ПОДОЛЬСКАЯ: Между прочим, на эту песню у меня есть потрясающий номер с балетом, ребята одеты в костюмы белых прекрасных зайцев с ушами, с капюшонами, с ушами, мохнатые, я тоже надеваю заячьи уши. Все сразу спрашивают, почему зайцы, если котик. Ну, это как-то не важно. И люди в восторге, они смеются, умиляются, поют, танцуют вместе с нами.

КОВАЛЕВСКИЙ: Сразу, конечно, захотелось спросить, почему заяц, если котик.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, я не отвечу сама на этот вопрос точно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Зачем Джимми Хендрикс на некоторых концертах целовал в щеку своего бас-гитариста?

ПОДОЛЬСКАЯ: Я должна догадаться, зачем? Может, он спрашивал, какая песня? Песня-то какая?

КУЗЬМИНА: Excuse me while I kiss the sky.

ПОДОЛЬСКАЯ: Это название песни?

КУЗЬМИНА: Строчка из этой песни.

ПОДОЛЬСКАЯ: И что, вопрос-то в чем, я, правда, не знаю, зачем?

КОВАЛЕВСКИЙ: Зачем он это делал? Зачем Дроботенко целовал?

ПОДОЛЬСКАЯ: Может быть, Дроботенко может ответить на этот вопрос.

КУЗЬМИНА: Смотри, там фишка вот, в чем, что люди эту строчку, те, кто слушают, понимали по-своему. И поэтому он им подыгрывая, это делал.

ПОДОЛЬСКАЯ: Целовал гитариста.

КУЗЬМИНА: Да. Как бы, ну, Макс, ну, давай уже.

КОВАЛЕВСКИЙ: Читаю ответ. В песне Джимми Хендрикса Purple Haze есть строчка Excuse me while I kiss the sky.

КУЗЬМИНА: «Прости меня, когда я целую небеса». А слушатели понимали ее, как Excuse me while I kiss this guy. И поэтому сам Хендрикс знал об этом, что люди понимают по-другому. И после исполнения этой строчки целовал в щеку своего бас-гитариста. Чтобы ублажить слушателя.

ПОДОЛЬСКАЯ: В каждой песне есть, например, есть у меня такая песня «Жар-птица». Значит, интерпретации, жар-пица, жир-птица, и так далее.

КОВАЛЕВСКИЙ: С другой стороны, если бы эту песню захотела, такие слова написал бы Стас Михайлов, то это была, это абсолютно его рифма: I kiss the sky, I kiss this guy. В духе Стаса Михайлова, душа, небеса.

ПОДОЛЬСКАЯ: Вчера была очень смешная пародия на Михайлова в «Мульте личности», на его песню.

КОВАЛЕВСКИЙ: Жалко, мы не можем поддержать твой восторг по этому поводу.

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, это вы должны посмотреть в YouTube или где-нибудь.

КУЗЬМИНА: Мы следующей зимой после твоего клипа. Что из этого не является музыкальным инструментом? Не является музыкальным инструментом?

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, это просто: саксофон, металлофон, ксилофон, патефон?

ПОДОЛЬСКАЯ: Что такое металлофон?

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, это не так просто, как нам казалось. А патефон это музыкальный инструмент?

ПОДОЛЬСКАЯ: Нет, патефон, конечно, это не музыкальный инструмент.

КУЗЬМИНА: Еще раз.

ПОДОЛЬСКАЯ: Да, да, но это же не инструмент, патефон, он же играет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Что не является музыкальным инструментом? Саксофон, металлофон, ксилофон, патефон?

ПОДОЛЬСКАЯ: Ну, патефон, конечно, не является. Ну, а что, я ответила, а вы нервы мне треплите!

КОВАЛЕВСКИЙ: Наташа, надо прощаться, жалко.

ПОДОЛЬСКАЯ: Спасибо вам тоже огромное. Прощаемся с зимой, и с вами, но мы увидимся еще.

КОВАЛЕВСКИЙ: Спасибо большое.

КУЗЬМИНА: Пока, друзья. 12 дней до наступления весны.