Маяк. Москва 20.03.2012 - Как не ошибиться в выборе профессии

Рано или поздно перед человеком встает вопрос о выборе профессии. Как не ошибиться в таком важном вопросе? В 17-18 лет достаточно сложно осознать в полной мере всю важность этого шага. Но последствия неправильного выбора могут быть очень печальными, если выбранная вами профессия не подходит под ваш темперамент или склад ума. Например, вы получили профессию бухгалтера, но работа с цифрами вам кажется нудной, да и усидчивость - это совсем не ваша черта характера. Какие именно факторы надо учитывать при выборе профессии? Можно ли в зрелом возрасте поменять профессию? На вопросы слушателей и ведущей Елены Щедруновой отвечает заведущая отделением психологической реабилитации городского Центра пограничных состояний Психиатрической клинической больницы номер 12 Екатерина Юрьевна Собчик.

ВЕДУЩИЙ: Гость программы - психолог Московского центра пограничных состояний Екатерина Собчик. Екатерина Юрьевна, как часто люди обращаются за помощью к психологам для того, чтобы понять, стоит ли им выбирать конкретную профессию? Я имею в виду молодых людей.

СОБЧИК: Вы имеете в виду профориентацию?

ВЕДУЩИЙ: Да, родители, которые приводят детей для профориентации. Насколько это распространено?

СОБЧИК: Насколько мне известно, сейчас это, к сожалению, еще недостаточно модно. Более того, опыт показывает, что чаще услугами психолога пользуются люди в центрах занятости, когда речь идет о том, что им надо искать новую профессию. А молодые люди полагаются больше либо на себя, либо на советы родителей и не всегда в полной мере оценивают, насколько эта помощь полезна.

ВЕДУЩИЙ: Насколько за рубежом распространена практика похода к психологу перед тем, как выбрать себе профессию? Может быть, мы в этом смысле в общем тренде?

СОБЧИК: Вполне возможно, что в общем тренде, у меня нет какой-то достоверной информации. Видите ли, за рубежом вообще другое отношение к работе. Там некоторые, например, утверждают, что человек каждые семь лет должен менять работу.

ВЕДУЩИЙ: Да, да.

СОБЧИК: А у нас попробуйте получите новую квалификацию и попробуйте найти эту новую работу. Мы за работу держимся. То есть принципиально другое отношение и к подбору профессии возможной, и к получению образования. Поэтому сравнивать практически бессмысленно.

ВЕДУЩИЙ: Но тем не менее вот этот совет менять профессию каждые семь лет, насколько он полезен с психологической точки зрения?

СОБЧИК: Вы знаете, я так полагаю, что фифти-фифти. Для какого-то человека очень важно прожить несколько судеб. И такому человеку полезно, может быть, в диаметрально противоположные области знаний залезать, если у него хватит ума и таланта, и заниматься разными видами работы. А есть люди, которые тяготеют к стабильности, есть люди, которые предпочитают развиваться в одном направлении, достигая каких-то высот. Потому что очевидно совершенно, для того чтобы стать асом в профессии, наверное, в ней надо прожить практически всю жизнь. Очень трудно оказаться на коне, только лишь вникнув в ситуацию, разве только какой-то специальный талант есть.

ВЕДУЩИЙ: Теперь что касается людей работающих. В какой ситуации человеку стоит задуматься о смене профессии? Вот он работает, ему все нравится, все хорошо, но при этом какие звоночки должны дать ему понять, что, видимо, это не совсем его профессия?

СОБЧИК: Прежде всего, если он чувствует, что все хорошо, это уже есть отсутствие звонка.

ВЕДУЩИЙ: Нет, все хорошо в том смысле, что он хотел эту профессию, и он ее добился, он в этой профессии.

СОБЧИК: Тогда это, наверное, не называется хорошо. То есть, если я имела какую-то мечту и ее воплотила, а потом вдруг я чувствую, что я чужая в этом. Самые простые признаки неправильно выбранной профессии: ничего не получается, нет успеха, по сути дела, чувство неудовлетворенности, чувство неоцененности, тоска, когда идешь на работу, смотришь на часы, ожидая, когда закончится рабочий день, считаешь дни календаря до отпуска.

ВЕДУЩИЙ: Но ведь это может быть связано не с профессией, а с тем коллективом, в который ты попал. Согласитесь, это же ведь очень важно?

СОБЧИК: Тогда у вас на первое место вылезает проблема взаимоотношений. Тогда вы говорите, что эта Мария Ивановна - сволочь, а Петр Иванович - негодяй.

ВЕДУЩИЙ: А начальник вообще полный чурбан.

СОБЧИК: Это все понятно. Но по большому счету, если человек находится на своем месте, я имею в виду - ему там комфортно, он встроился в него, это его, то у него появляется отдельная мотивация для преодоления этих межличностных конфликтов. И ведь это же один из критериев оценки, на месте ли человек. Если я не люблю свою работу, я должна чем-то заполнять рабочее время. Я буду вступать с вами в ненужные взаимоотношения. Я буду свою голову забивать всякой ерундой: почему вы надели эту кофточку, почему вы на меня так посмотрели, откуда у вас деньги на новые сапоги? А если я занята все время делом, даже если между нами что-то проскользнет или пробежит, я, скорее всего, ради дела постараюсь не обострять ситуацию.

ВЕДУЩИЙ: Найти компромисс какой-то.

СОБЧИК: Да, не обострять. Уж, по крайней мере, на пустом месте не раздувать.

ВЕДУЩИЙ: А если вы идете на компромисс, вы стараетесь не обращать на это внимания, но все-таки замечаете, что какая-то Мария Ивановна все время цепляется к вашему внешнему виду, а Петр Николаевич еще к чему-то, означает ли это, что именно эти коллеги ваши не на своем рабочем месте, потому что занимаются явно не тем?

СОБЧИК: Не исключено. Более того, меня очень огорчает мода, которая у нас сейчас появилась с самого верха, можно сказать, когда люди работают не по профессии. Ну, вы сами видите, здравоохранением у нас командует финансист. Я знаю, что очень часто в начальники приходят люди, которые вообще из другой области. У меня есть, например, приятельница, которая работает в финансовой области, и у них руководителем поставили просто военного человека, которого надо было пристроить. У него командный голос, но он дела не знает.

ВЕДУЩИЙ: Но иногда же нужно поставить человека, чтобы он следил за расходованием денег, предполагая, что вокруг него есть специалисты и консультанты, которые ему подскажут.

СОБЧИК: А кто запрещает иметь зама по финансам, зама по кадрам?

ВЕДУЩИЙ: Понятно, что последнее решение все равно принимает главный, верховный руководитель, к сожалению. И он не всегда прислушивается, может сказать: а я считаю, что должно быть так.

СОБЧИК: Тем более важно, чтобы его специализация соответствовала основному делу, потому что, если ты занимаешься образованием, ты все равно в первую очередь будешь думать, что сделать, возможно экономя деньги, чтобы все-таки образование развивалось; что сделать, чтобы медицина не приходила в такой упадок, в котором мы сейчас ее видим. Понимаете, это же действительно смешно. Сейчас говорят о модернизации очень много, а у нас до сих пор не хватает компьютеров, мы до сих пор какие-то документы ведем в бумажном виде. Это слава богу, что наш главный врач говорит, что наш основной инструмент - это наше сердце и наша душа.

ВЕДУЩИЙ: Это вы говорите про свою больницу.

СОБЧИК: А если нужен томограф, что делать?

ВЕДУЩИЙ: Но это общая беда здравоохранения, я понимаю, что она вам близка, и, естественно, она касается всех. По поводу компьютеров могу сказать только одно: боюсь, что многие наши работающие люди, увидев компьютеры, начнут впадать в истерику. Это тоже, я думаю, тормозит распространение электронного документа.

СОБЧИК: Это иллюзия. Знаете почему? Потому что я сама вот из этих абсолютно дремучих теток, которые при виде компьютера падают в обморок.

ВЕДУЩИЙ: У вас стимул есть, вы занимаетесь любимой профессией.

СОБЧИК: В том-то и дело. И когда ты понимаешь, что ради дела это нужно, а потом, мы же занимаемся компьютерной диагностикой, мы же применяем компьютеризированные методы исследования личности…

ВЕДУЩИЙ: Имеется в виду обработка данных в данном случае, правильно?

СОБЧИК: Почему? Это может быть и предъявление стимульного материала. Опять же если позволяет ресурс, то можно пациента или клиента в рамках той же самой профориентации посадить за компьютер, и он будет отвечать на вопросы опросника. Либо он это делает в бумажном виде, а мы потом это вводим.

ВЕДУЩИЙ: Я же говорю, компьютер в данном случае - это для обработки данных.

СОБЧИК: Да, для обработки результата.

ВЕДУЩИЙ: Для обработки большого массива данных.

СОБЧИК: Эти данные потом сопоставляются.

ВЕДУЩИЙ: Известно, что четыре типа психологических существуют, да?

СОБЧИК: Смотря по какой классификации. Вы имеете в виду: холерики, сангвиники…

ВЕДУЩИЙ: Да, меланхолики и флегматики. Вот давайте попробуем, может быть, описать эти типы, и каждый из наших радиослушателей на себя их примерит. А потом скажем, какие профессии для них предпочтительней.

СОБЧИК: Это очень опасный путь.

ВЕДУЩИЙ: Почему?

СОБЧИК: Видите ли, в чем дело. При выборе профессии темперамент, а в данном случае речь идет о темпераменте, имеет только некоторое значение. Посмотрите, сколько слоев мы должны посмотреть у личности: прежде всего, ее собственные интересы, круг ее собственных интересов. Вторая задача, которую мы ставим при диагностике, - это определить, насколько личностным ресурсом это все может быть обеспечено. То есть, грубо говоря, вам нравится какая-то профессия, но есть ли у вас личные качества для этого? Здесь в том числе и темперамент имеется в виду, потому что где-то вам нужно быстро соображать, вы должны быстро реагировать, - это коммуникативные виды деятельности, допустим. Тут, наверное, холерики. Они, как правило, подходят. А, скажем, работа, связанная с вдумчивостью, с тем, чтобы ни в коем случае не допустить ошибку, чтобы взвешивать решения и не делать импульсивных как раз телодвижений…

ВЕДУЩИЙ: Это к судьям, наверное. Хорошо бы такие были.

СОБЧИК: Ну, это хорошо бы, так же как хорошо бы, чтобы у нас были милиционеры с чистыми руками и холодной головой. Это теория. Но смотрите, мы определяем, насколько личностные особенности подходят под этот вид работы. А дальше еще очень занятная вещь. Вот что мы на самом деле рекомендуем выпускникам вузов. Смотрите, человек определил для себя профессию. Ему интересна, допустим, экономика или журналистика. Но можно же себя по-разному в этой профессии проявить. Журналист может быть собеседником прекрасным, интервьюером; он может ездить в горячие точки - это совсем другие личностные качества: это риск, это пронырливость. Или это человек, который попадет в президентский пул, где протокол надо соблюдать, где дресс-код, где надо быть очень послушным, очень лояльным. То есть выбранная профессия, но в ней…

ВЕДУЩИЙ: …все равно несколько вариантов.

СОБЧИК: Да. Вы можете быть аналитиком, вы можете быть театроведом или спортивным комментатором, вы все равно будете называться журналистом. Так вот, выпускнику вуза очень важно в этом смысле, в функциональном, понять, где он может свои знания профессиональные применить оптимально, и в том числе чтобы получать удовлетворение. Потому что мы очень часто слышим, что человек говорит: я люблю свою профессию как таковую, но я не люблю свою работу. Вот мне нравится экономика, но я занимаюсь совершенно не тем.

ВЕДУЩИЙ: Занимаюсь бухгалтерией.

СОБЧИК: Да. Но это же, согласитесь, две большие разницы. Вы работаете, например, на устоявшемся рутинном производстве, где все на пять лет вперед известно более-менее, или вы работаете на развивающемся, где надо рисковать, принимать какие-то решения. Абсолютно разная жизнь эмоциональная.

ВЕДУЩИЙ: Ну да. В одном случае это механическая в какой-то степени работа…

СОБЧИК: Скорее да, с определенным запасом прочности, надежности.

ВЕДУЩИЙ: А в другом случае - это действительно риск, это адреналин, помимо того, что тебе нужно быстренько все соображать и делать.

СОБЧИК: Да. Хотя ты при этом экономист по-прежнему.

ВЕДУЩИЙ: Экономист, да, и там и тут.

СОБЧИК: И самая последняя, наверное, грань этой диагностики - это какую еще социальную роль может взять на себя человек. То есть вы можете быть лидером или ведомым, вы можете быть генератором идей или выполнять диспетчерские функции. Опять же, находясь в рамках одной и той же профессии, вы можете для себя определять вот эту зону развития. Вам говорят: будешь начальником. А вы падаете в обморок, потому что вы не способны принимать решения и брать на себя ответственность.

ВЕДУЩИЙ: А есть много людей, которые с удовольствием становятся начальниками, но при этом не хотят брать на себя ответственность.

СОБЧИК: Да. При этом рвется в начальники, потому что у него нет вот этого чувства ответственности. Но он себя прекрасно чувствует и сваливает на других свои неудачи. Это всё тот самый пазл, из которого в итоге, как мы надеемся, и складывается удовлетворенность тем, что человек делает.

ВЕДУЩИЙ: И, строго говоря, все эти составляющие, которые вы перечислили, с помощью психологических тестов можно определить и человеку посоветовать что-то.

СОБЧИК: Причем очень важно понимать, что мы не можем принять решение за человека. Мы просто показываем, в какую сторону ему надо посмотреть.

ВЕДУЩИЙ: Это рекомендации.

СОБЧИК: И мы с ним обсуждаем, если он говорит, что я хочу заниматься тем-то и тем-то, мы просто спрашиваем - а вы готовы к обратной стороне этой деятельности?

ВЕДУЩИЙ: То есть вы предупреждаете, какие трудности могут встретиться на его пути.

СОБЧИК: Что тут - высочайшая ответственность. А тут может быть ненормированный рабочий день. А здесь - постоянные стрессы. В той же самой медицине, например, у хирурга в остром отделении или терапевта на приеме моральная нагрузка разная совершенно. Это человек для себя должен сам определять.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Меня зовут Елена Григорьевна. Екатерина Юрьевна, позвольте у вас узнать следующую вещь, которая меня очень мучает. Вот если человек уже внутри профессии где-то 5-8-10 лет… На конкретном примере скажу. Например, медицина, медицина бывает тоже разная. Вот реанимация или приемный покой, где люди должны постоянно работать в экстремальной ситуации. Я знаю близких мне людей, один из них врач, другая - медсестра. За несколько последних лет им пришлось уйти соответственно каждому из своего подразделения, потому что у них не произошло эмоционального выгорания, они стараются, они людей жалеют, а вокруг коллеги говорят: да хватит тебе суетиться, их каждый день столько, и днем и ночью, дай нам чаю попить, дай нам отдохнуть. Получается, что явно люди, ну, я не говорю, что профнепригодны, но, наверное, их надо уже переводить куда-то, где, может быть, эмоционально полегче. Но они работают и приносят жуткий вред. Я это наблюдала сама. Я была пациенткой в ноябре. И вот это говорили люди внутри профессии. Никто этим не интересуется.

СОБЧИК: Спасибо, Елена Григорьевна. Вы очень важную тему подняли, потому что те нюансы профессии, которые связаны с высокими эмоциональными нагрузками и повышенной ответственностью, они, с одной стороны, предполагают этот синдром выгорания. Как защитная реакция, у некоторых вырастает так называемое равнодушие, такая вот толстая кожа образуется. Выгорание - это немножко другое. Выгорание - это опустошенность внутренняя, это ощущение беспомощности.

ВЕДУЩИЙ: Ненужности, наверное?

СОБЧИК: Нет, это именно ощущение беспомощности. Вы меня извините, вот как раз в психиатрии такое сравнение: ощущение себя импотентом. Когда ты видишь перед собой больного, когда ты знаешь, что ему надо говорить, а у тебя нет сил ему говорить эти слова, ты просто не можешь. Вот такая слабость, малодушие, можно сказать, в этот момент наступает. И наш цех предполагает проведение специальных семинаров, проведение реабилитационных групповых занятий, где работают именно с синдромом такого выгорания. С другой стороны, когда мы сталкиваемся с равнодушием - вот вы сказали, вы были пациенткой, мне тут тоже довелось быть пациенткой, посмотреть на все это со стороны, хотя я вроде бы медработник, - это действительно воспринимается очень страшно. Я считаю, что таких людей не должно быть в медицине категорически, потому что больной, понятно, он бывает капризным, он бывает противным, он бывает назойливым, он бывает слишком тревожным, и от него хочется отмахнуться. Не имеет врач на это права, понимаете. На то это и профессия. Если людей не жалко… Я не говорю о том, что у тебя сердце кровью должно обливаться, потому что от этого можно сойти с ума, но если нет вот этой установки, что больной страдает, его должно быть жалко, ему надо помогать, он ни в чем не виноват, - в медицине работать нельзя.

ВЕДУЩИЙ: Но мы так вообще без врачей останемся.

СОБЧИК: Ничего подобного. На самом деле врачей совестливых, внимательных, по-настоящему жалеющих больных гораздо больше, чем равнодушных, просто равнодушные заметнее.

ВЕДУЩИЙ: Ну, не знаю. Зачастую сталкиваешься с врачами, и я обратила внимание, что наши врачи почему-то очень любят пугать. Еще ничего неизвестно, но вместо того, чтобы сказать, что, мол, всё будет хорошо, они сразу вам говорят: кладбище, типа, выбирайте.

СОБЧИК: Это специфика нашего менталитета. Меня это тоже поражает. И это то, что должно быть, наверное, включено в курс деонтологии, где речь идет о том, что врач должен делать, что не должен. Мы смотрим американское кино, там пациенту все время объясняют, что с ним сейчас будет: вам сейчас введут такой-то препарат, вам может быть немного больно, потом станет легче, мы будем вас оперировать… У нас вот эта неопределенность - это считается фирменным знаком нашей медицины. Это категорически неправильно. Это я говорю как психолог, как человек, который работает в психиатрии. Но с этим опять же должны работать люди, которые определяют, по сути дела, дух нашей медицины. То есть это должно идти не только снизу, но и сверху. Кстати говоря, тут еще раз я хочу сказать: отбор-то должен быть профессиональный. Человек, с одной стороны, может идти в медицину, потому что ему интересно, это одна мотивация - покопаться в кишках, разобрать человека на составные детали - это, как вы знаете, просто…

ВЕДУЩИЙ: Действительно бывает такая мотивация? И из-за этого идут во врачи?

СОБЧИК: Да. Вот просто интересно.

ВЕДУЩИЙ: Им тогда в патологоанатомы.

СОБЧИК: Конечно. Плюс момент значимости: к доктору всегда относятся с уважением. И только на последнем месте оказывается желание помогать. А это должно быть на первом месте. Если в человеке по результатам тестирования мы видим наличие этой гуманистической настроенности, наличие сострадательной струны в структуре его личности, мы всегда говорим, что это любая деятельность, связанная с помощью людям.

ВЕДУЩИЙ: На самом деле, как мне кажется, при поступлении во многие вузы, медицинские и педагогические, людям надо обязательно проходить психологические тесты.

СОБЧИК: Конечно. Я абсолютно согласна.

ВЕДУЩИЙ: И только после этого допускать их к поступлению в институт. Более того, может быть, при выходе из вуза нужно проводить повторное обследование и говорить, готов ли выпускник к работе по профессии.

СОБЧИК: Конечно. Если ты педагог, и при этом ты являешься человеком, наполненным собственными комплексами, неудовлетворенностью, которую ты потом будешь срывать на детях и их калечить, ну, иди тогда в теоретики.

ВЕДУЩИЙ: Методики разрабатывай.

СОБЧИК: Да, создавай методики, пиши какие-то планы, и ты все равно будешь считаться педагогом, но не тронь живых людей.

СЛУШАТЕЛЬНИЦА: Здравствуйте. Меня зовут Елена, я хотела бы Екатерине Юрьевне задать вопрос. Меня заинтересовала тема тестирования. Вы говорили в основном про молодых людей, но я так поняла, что это относится и к людям уже не очень молодым, но которые не удовлетворены своей нынешней работой, не получают ни морального и никакого другого удовлетворения и хотели бы сменить сферу деятельности, профессию и так далее. Можно ли к вам обратиться по этому поводу?

СОБЧИК: Вот смотрите, Лена. Мы медицинское учреждение, но тем не менее мы огромное значение придаем профилактике. А, собственно, неправильно выбранная профессия есть основание чувствовать неудовлетворенность. В связи с такой настроенностью мы со 2 апреля в рамках своего центра будем проводить бесплатную акцию - профориентацию для москвичей. Потому что бесплатную профориентацию можно сейчас получить и в центрах занятости, но в каждом центре используют разные методы. Я хочу сказать, что в нашем случае мы вам гарантируем полноценное тестирование. Это не будет вам стоить никаких денег. Вы просто позвоните по телефону для предварительной записи: 499-193-0566. Вы позвоните, вас предварительно запишут, и вы пройдете тестирование. Мы находимся на Волоколамском шоссе, в районе метро «Сокол», «Щукинская».

ВЕДУЩИЙ: А как долго эта акция будет длиться?

СОБЧИК: Месяц.

ВЕДУЩИЙ: В апреле месяце.

СОБЧИК: Да, да.

ВЕДУЩИЙ: То есть все, кто чувствует неудовлетворенность на своей сегодняшней работе, пожалуйста, на консультацию, вам подскажут, что вам нужно сделать.

СОБЧИК: Да, вы пройдете тестирование, с вами психолог проведет беседу и что-нибудь обязательно посоветует или, по крайней мере, подскажет, в каком направлении вам стоит искать, потому что, я еще раз повторяю, никто за вас решение принимать не будет, вы решение будете принимать сами. Но вам помогут лучше разобраться в себе, в своих возможностях, в своем личностном ресурсе.

ВЕДУЩИЙ: Это касается только взрослых или можно привести на тестирование ребенка?

СОБЧИК: Безусловно. С детьми есть такой нюанс, друзья мои, обратите на это внимание. Абсолютно бессмысленно за шкирку приводить ребенка, который ничего не хочет. Вот бывают такие детки, у которых в голове исключительно игралки-стрелялки, пиво (в подростковом возрасте) и никаких вообще мыслей…

ВЕДУЩИЙ: О будущем.

СОБЧИК: О будущем, и главное - никаких интересов. Мы в этом смысле помочь не можем, потому что будет показано, что это инфантильная личность, с несформированными интересами. А, как вы понимаете, из ничего и будет ничего. Единственное, что мы можем посоветовать такому молодому человеку, это все-таки начать читать книги, иногда смотреть серьезные фильмы и, может быть, даже сходить в театр, - в общем, как-то развиваться, потому что если у человека не развит интеллект, если у него очень низкий уровень осведомленности, то что ему можно сказать? Ну, неквалифицированный труд.

ВЕДУЩИЙ: А может быть, для кого-то это станет толчком? То родители пугают: не будешь учиться, в дворники пойдешь. А тут приводят к психологу, психолог говорит: да, инфантильный ты, только грузчиком или дворником.

СОБЧИК: Есть тут только один нюанс: приводить нельзя. Вот это, пожалуй, единственная профессия, которая не предполагает, чтобы человека приводили. К психологу можно прийти только добровольно, потому что мы оказываем такую специфическую помощь, которую нельзя навязать, только по запросу со стороны пациента, клиента, больного.

ВЕДУЩИЙ: Но тем не менее, если родители уже вели разговор со своим ребенком, заканчивающим школу, на тему, кем бы он хотел быть, но ребенок не определился, все понимают, что нужна какая-то помощь, сам ребенок согласен, можно к вам прийти?

СОБЧИК: Конечно, обязательно. Вы знаете, кому, наверное, труднее всего сделать выбор? Талантливым ребятам, у которых разносторонние интересы. Потому что, представьте, он и в музыке может преуспеть, и в математике он неплох, и с литературой у него все в порядке, и историю он хорошо знает. И вот здесь, конечно, очень трудно сформулировать ему самому, к чему он больше склоняется. И при таком разностороннем развитии личности трудно выявить какие-то предпочтения. Кстати говоря, именно такому человеку можно получать профессию, предполагающую максимально широкий спектр применения, чтобы он себя пробовал в разных ипостасях. То есть, грубо говоря, тут попреподавал немножко, тут позанимался практикой, потом все проанализировал, написал книгу - такой примерно сценарий может быть.

ВЕДУЩИЙ: Вернемся к людям, которые уже в зрелом возрасте вынуждены менять профессию.

СОБЧИК: У которых возникают проблемы, скажем так.

ВЕДУЩИЙ: Я бы эту проблему обозначила абсолютно четко: они лишились работы. Сейчас очень много жалоб на то, что уволили в 40-45 лет, не дай бог, в 50 лет, работу найти невозможно…

СОБЧИК: Это правда.

ВЕДУЩИЙ: Но при этом сейчас появилось огромное количество объявлений, что приглашаются сотрудники на работу в магазины, в кафе, и там уже появились люди весьма солидного возраста, главным образом это женщины. Какую помощь психологи могут оказать при этом переходе из статуса служащего, человека, работавшего с бумажками, в статус человека, работающего в сфере услуг? В понимании некоторых людей - это более низкая ступень.

СОБЧИК: Во-первых, нахождение в статусе прислуживающего, оно может быть, скажем так, очным и заочным. Это разные вещи для самоощущения человека, потому что можно работать диспетчером на телефоне, например, и не будет вот этого непосредственного контакта с клиентом, и не будет страдать самооценка. Напротив, допустим, люди коммуникабельные, общительные, они могут найти в этом свое удовольствие. Ведь это же приятно - сделать кому-то приятно. И это не значит сразу, что ты там халдей, или холоп, или половой. Приятно кому-то, может быть, обслужить, кому-то приятно починить кому-то одежду. Это как раз то, в чем мы можем помочь с самоопределением. С другой стороны, учитывая все-таки, что наша основная задача - это психологическая помощь, а не просто консультирование, мы можем предложить помощь таким людям для того, чтобы они вошли в новую жизнь в каком-то другом состоянии, чтобы не чувствовали, что они что-то потеряли, чтобы нашли вот эту точку опоры, потому что в рамках нашей клиники существует до 25 видов групповой психотерапии, что называется, на все случаи жизни. И кстати, один из них - это помощь в поиске работы. То есть это тренинг, в процессе которого определяются этапы, которые должен пройти человек в поиске работы. Человеку помогают разобраться в себе, человеку помогают правильно составить резюме, правильно пройти собеседование. То есть это очень практически ориентированная группа. И мы имеем результат. Вот этот эксперимент мы начали не так давно. И уже есть люди, которые с помощью наших психологов нашли работу или ищут ее уже в другом состоянии, не испытывая отчаяния, а понимая, что это тоже способ жизни. И это может случиться с каждым. И в этом нет никакого ущерба для личностного реноме.

ВЕДУЩИЙ: Насколько востребована подобная помощь, и насколько быстро наполняется группа? Работает «сарафанное радио»?

СОБЧИК: Ну, что вы. Все наши группы работают практически в режиме нон-стоп. То есть набирается группа на определенный цикл, он заканчивается через какое-то время, набирается новая либо на этот же, либо на другой, в зависимости от актуальной потребности тех пациентов, которые сейчас находятся там. Оказывается, что большинство сейчас обеспокоено проблемами навязчивых страхов или панических атак. У нас есть группа, которая так и называется - «Приручение страхов». Есть группа «Повышение уверенности в себе», то есть уверенного поведения. И для того, чтобы попасть в эти группы, совершенно не надо быть в полном смысле слова пациентом нашей больницы, то есть не надо в ней лежать, потому что у нас есть режим поликлинический и режим амбулаторный. Человек может прийти, пройти занятие и уйти домой, не быть вот этим лежачим пациентом.

ВЕДУЩИЙ: Екатерина Юрьевна, в Московский центр пограничных состояний любой житель Москвы может обратиться?

СОБЧИК: Это городской центр московский. Мы работаем на Москву. Нас как бы содержит Москва. И поэтому для того, чтобы к нам прийти, достаточно иметь паспорт с московской пропиской. Даже не нужен полис, не нужно никакое направление. Если вы чувствуете, что вы нуждаетесь в поддержке, вы нуждаетесь в помощи и психологической, и медицинской, то вы просто приходите с паспортом в регистратуру по адресу: Волоколамское шоссе, дом 47, бесплатно получаете медицинскую и психологическую помощь.

ВЕДУЩИЙ: По поводу борьбы с депрессией. Говорят о том, что депрессия - это заболевание двадцать первого века.

СОБЧИК: Ну, двадцать первого века и мегаполиса, уверяю вас. В маленьких городах это не является эпидемией.

ВЕДУЩИЙ: Никакой депрессии.

СОБЧИК: Да.

ВЕДУЩИЙ: А как с этим бороться? Можно какой-то практический совет?

СОБЧИК: Нет, слишком глубока тема, чтобы вот так быстро ответить на вопрос. Прежде всего, если есть признаки депрессии, не надо…

ВЕДУЩИЙ: А можно их перечислить?

СОБЧИК: Да, конечно.

ВЕДУЩИЙ: Потому что некоторые говорят: у меня депрессия, депрессия. Начинаешь разбираться - никакой депрессии.

СОБЧИК: Есть разница между плохим настроением и депрессией. Депрессия - это то, что реально мешает жить. Она, во-первых, сказывается на общем состоянии здоровья, появляются какие-то болячки, которых на самом деле нет, мнимые: тут покалывает, тут побаливает, ощущение несвежей головы, нарушение сна, как правило, пробуждение без чувства отдыха, которое должно было бы прийти за ночь, падение интереса к тем вещам, которые раньше увлекали и интересовали. Понимаете, депрессии, они же тоже бывают разные. Депрессия может быть апатического характера, депрессия может быть характера невротического, тут тоже много есть медицинских нюансов. Но если человек ощущает, что меняется качество его жизни, что он не может выполнять свои обязанности, как прежде, ему в тягость работа, ему в тягость близкие и любимые, у него может быть повышенная раздражительность, сонливость днем, бессонница ночью… Это могут быть еще попутно и вегето-сосудистые расстройства: головокружение, мокрые руки - в общем, масса неприятных ощущений. Это все говорит о том, что уже наступила первая стадия клинического депрессивного состояния, это не то поле, где нужно проявлять геройство, сжимать зубы мужественно и говорить: я справлюсь сам. Потому что депрессия вас не спрашивает. Когда вас настигает какой-нибудь вирус и вы заболеваете гриппом, до какого момента вы можете справляться сами? А потом сердце перестает выдерживать, а потом осложнения начинаются. Депрессия - это то же самое расстройство, это тоже болезнь, и совершенно не стыдно ее лечить. И чем раньше вы обращаетесь, тем меньшей это становится для вас проблемой и реальной болезнью. Потому что если за хвост вовремя это дело поймать, то вы ограничитесь приемом нетяжелых препаратов, вам достаточно будет получить поддержку психологическую, понять, что вы не одиноки, и вы быстро выйдете из этого состояния. А если вы доведете себя до настоящей, глубокой клинической депрессии, из нее можно выбираться потом полгода.

ВЕДУЩИЙ: Я благодарю нашу гостью.