Разум и чувства Олег Нестеров

КОВАЛЕВСКИЙ: Сегодня такой день, что любая информация воспринимается как шутка. В частности, Татьяна Радченко пишет нам: "Нестеров – это не шутка. Радость-то какая!" Это не шутка. У нас сегодня Олег Нестеров в гостях. Здравствуйте, Олег.

НЕСТЕРОВ: Здравствуйте, дорогие друзья! Вообще угораздило нас в 1 апреля… И снег лежит тоже в качестве шутки, да?

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, да.

КУЗЬМИНА: Плохая шутка.

КОВАЛЕВСКИЙ: Если бы не метр снега, то уже почти весна! Я предлагаю начать с того, что мы зацепим немножко тему нашего прошлого часа. Дело все в том, что "Маяк" меняет формат. С 1 мая мы должны перейти на преимущественно музыкальное вещание. И мы сегодня спрашивали наших слушателей об их музыкальных предпочтениях. И, кстати говоря, спрашивали и наших ведущих тоже. Наш музыкальный директор вывесил списки ведущих с тем, чтобы каждый ведущий высказался о своих музыкальных предпочтениях, что и было сделано. Мы опросили наших слушателей.

КУЗЬМИНА: Получилось примерно так. Десяток друг за другом песен, идущих в одном часе: Жан-Мишель Жарр стартует, дальше Алена Свиридова, «Бон Джови», Мадонна, Михаил Круг, Фабио Андреотти…

КОВАЛЕВСКИЙ: Поль Мориа, Макаревич. Короче говоря…

КУЗЬМИНА: Полный хаос.

КОВАЛЕВСКИЙ: Все, что угодно.

НЕСТЕРОВ: В принципе, диагноз можно поставить.

КУЗЬМИНА: Шизофрения.

НЕСТЕРОВ: Нет, не шизофрения. Все-таки средневзвешенный курс все равно вырисовывается. И у Андреотти, и у Макаревича, и у Свиридовой, и у Жан-Мишеля Жарра можно найти вечнозеленые произведения, которые в эфире замечательной радиостанции "Маяк", которая, собственно, маяком служит уже сколько лет?

КОВАЛЕВСКИЙ: 47.

НЕСТЕРОВ: … и есть традиции у радиостанции, безусловно. Поэтому, главное, не шарахайтесь. Проводите такую взвешенную традицию, и побольше хорошо забытого старого, потому что я уже, Макс, тебе сказал в коридорчике, что есть потрясающая киномузыка наша советская. Просто потрясающая! Ее тонны. Часть из нее на поверхности, которую мы хорошо знаем. Но есть очевидные хиты, например, финальная тема из фильма "Короткие встречи" Киры Муратовой. Этот вот фокстротик, который написал Каравайчук, просто гениальный. Где он играет? Да он нигде не играет! И так далее. И вы можете привлечь заинтересованных людей, которым по жизни необходимо, чтобы запустить и чтобы эта музыка просто где-то была. А у нас страна с хорошей традицией. Поэтому делайте специальные рубрики, вообще делайте смелые миксы. И будет все хорошо.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот вопрос: нужно ли удовлетворять всех?

НЕСТЕРОВ: Вы знаете, должна быть позиция и у девушки. Она же не всех удовлетворяет. И у парня. Тоже есть позиция, вы понимаете? Тем более, у радиостанции.

КОВАЛЕВСКИЙ: А радиостанция – это девушка или парень?

НЕСТЕРОВ: "Маяк", мне кажется, все-таки парень. Вряд ли "Маяк" девушка. Все-таки "Маяк", он такой, в общем-то, в хорошем костюмчике. "Маяк" – это парень, с которым очень интересно должно быть дружить.

КУЗЬМИНА: Потому что он непредсказуем.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот если бы вам, Олег, сейчас сказали: "Вот ваша частота, делайте все, что хотите". С вашим музыкальным вкусом, с вашим музыкальным опытом любая история, что бы это было?

НЕСТЕРОВ: Это вопрос в лоб. Ну, что я бы сделал для начала? Я бы пошарился по радио Friends-international, по ВВС и так далее. Это государственные станции, которые тоже играют музыку и которые тоже несут какую-то принципиальную политику. Для начала. Вот. И понял, как у нас должно быть устроено. Но еще раз я бы сделал такой всеобщий музыкальный абгрейт, в первую очередь потому, что "Маяк" это все-таки российская радиостанция.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть вы были бы готовы к тому, что аудитория была бы небольшая. Потому что известно, что, чем хуже музыка играет, тем больше аудитория.

НЕСТЕРОВ: Дорогие друзья, аудиторию можно подсаживать. Можно и нужно подсаживать. Ее легко подсаживать на дурость. Как бы, извините, на глупости можно человека очень быстро подсадить. Понимаете, хорошая музыка, она изнутри человека делает счастливым. И человек, слушая хорошую музыку, счастлив. В Китае при Конфуции было министерство музыки, которое по значимости было № 2 после сбора налогов. Военные на третьем месте. Почему это было значимо? Они следили, ездили, чтобы были настроены правильно музыкальные инструменты. Если народ играет музыку на неправильно настроенных инструментах, значит, народ в дисбалансе, жизнь его как бы дезорганизована, негармонична. Он в мировую розетку не подключен. Человек устроен изнутри так: если он видит некрасоту, он должен внутри сделать усилие, которое мы иногда не понимаем. Но, чтобы в итоге было красиво. Поэтому, когда мы видим плохие заборы, плохую архитектуру и так далее, внутри у нас титаническая работа. Поэтому в России жить сложнее именно потому, что человек внутри перемалывает кучу некрасоты, чтобы быть счастливым. Так вот, в Китае правители понимали, что, если недоволен народ в массе, то есть, если он слушает неправильно настроенные инструменты, которые ведут его в сторону, жди беды.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть решать должен не народ, а кто-то, кто управляет…

НЕСТЕРОВ: Ну, конечно, конечно. И народ вам скажет через какое-то время огромное, превеликое спасибо, в том числе за этот фокстротик из фильма Киры Муратовой.

КУЗЬМИНА: Да, только одна проблема. Если когда-то решала действительно радиостанция или телеканал, что она покажет народу и с чем она познакомит, то теперь совершенно наоборот – решает народ, что он хочет услышать, и радиостанции и телеканалы…

КОВАЛЕВСКИЙ: Якобы.

НЕСТЕРОВ: Якобы.

КУЗЬМИНА: Ну, якобы.

НЕСТЕРОВ: Все равно перевернуты позиции. И, еще раз говорю, очень просто можно сделать народ счастливым, просто не нужно бояться. Идут как бы по пути фаст-фуда зачастую маркетологи музыкальные. Вот это, это, это. Отрицательной селекции не должно быть.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хорошо. А что, если, например, взять лучшее из различного?

НЕСТЕРОВ: Прекрасно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да? Тогда в этом случае, читая наш СМС-портал мы каждое, скажем, 10-ое СМС-сообщение о том, что вкрапление шансона не помешает.

НЕСТЕРОВ: Понимаете, шансон с человеческим лицом, не побоюсь этого слова (Галич, Высоцкий, в современных я не очень силен)… Чем хорош шансон (уж простите меня, я не поклонник шансона)? Но когда страна была несвободна, появилась свободная песня в тюрьмах, когда человеку на зоне, куда политического или уголовного ссылали, ему уже было все равно, там одной ногой в могиле. Он пел свободные песни: "Товарищ Сталин, вы большой ученый…" и так далее. И интеллигенция. Собственно, шансон – по природе музыка свободных людей. Пусть обиженных, пусть немножко не очень образованных. И с этим шутки шутить тоже не надо. И в музыке шансон есть масса искренней, хорошей и удивительной музыки. Но тоже штампы. Поэтому и оттуда можно набрать, и отсюда можно набрать. И это так будет так микшироваться здорово и замечательно!

КУЗЬМИНА: Давайте поговорим о концерте.

НЕСТЕРОВ: Группа " Мегаполис" празднует 25-летие творческой деятельности. У нас концерт юбилейный в Политехе. Это знаменитый зал, где еще Есенин, Маяковский, Вознесенский выступали.

КУЗЬМИНА: Лубянка.

НЕСТЕРОВ: Да. Зал лектория Политехнического музея. Формат – музыкально-литературный, потому что приедет мой друг – поэт Александр Бараш из Иерусалима. Он там живет с 1989 года. Мы много песен пишем вместе. Вот впервые, и делим сцену впервые, собственно. Он почитает стихи, ставшие песнями и не ставшие, мы пройдем еще раз по этому кругу с 1987 года по 2012 год. И ждем в гости всех тех, кто сделал "Мегаполис" таким, каким вы его увидите.

КУЗЬМИНА: "25 или Супертанго с Поэтом".

НЕСТЕРОВ: Точно. Поэт – это Бараш. А "Супертанго" – это заглавная песня с нашего альбома двухлетней давности.

КУЗЬМИНА: А концерт – он, в общем, больше для себя или для тех, кто придет?

НЕСТЕРОВ: Это концерт – повод увидеть еще раз тех, кто был сопричастен. Но лично я бы новой музыкой занялся, я занимаюсь новой музыкой, новым "Мегаполисом ", но мимо этой даты невозможно пройти.

КУЗЬМИНА: Это единственный концерт?

НЕСТЕРОВ: Это единственный концерт. Это 15 апреля в 19.00 в Политехе. Всех зовем, потому что как бы зачеркнем многое.

КУЗЬМИНА: Там совершенно замечательный зал лектория. Ты сидишь так, что перед тобой никого нет. То есть твои коленки – и уже где-то там голова впередисидящего.

КОВАЛЕВСКИЙ: А что такое "новый "Мегаполис"?

НЕСТЕРОВ: Это повзрослевшие мужчины, которым, честно говоря, все уже по барабану, в хорошем смысле. Которые ни песням своим не врут, ни себе не врут. 14 лет же мы молчали. И были на тренерской работе с моим партнером Михаилом Габолаевым, продюсируя разных артистов. И так – раз, и как-то поняли, что без этого наша жизнь будет ничтожна. И вернулись.

КОВАЛЕВСКИЙ: И что будет новое?

НЕСТЕРОВ: Вот, собственно, будет сыгран альбом "Супертанго". Но я бы сказал, что новое будет как раз наше сочетание вместе с Барашом.

КОВАЛЕВСКИЙ: Был же концерт в Малом зале Дома музыки.

НЕСТЕРОВ: В прошлом году в Малом зале. Да, было такое. Точно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я на нем был, кстати. Но он был не ретроспективный. А это, собственно, всем сестрам по серьгам. Мы сыграем просто такое еще! С чего начинался "Мегаполис", ну, и чем он продолжается.

КУЗЬМИНА: Вы продюсировали много известных коллективов. Маша Макарова, Найк Борзов, "Ундервуд", "Елочные игрушки", Гришковец, "Бигуди", Петр Налич. То есть вашему вкусу доверять можно. Есть ли сейчас коллективы у вас, которыми вы гордитесь и хотели бы нам рассказать о том, что они есть?

НЕСТЕРОВ: Конечно. Обязательно обратите внимание на группу из Москвы "Рейтузы". Это 20-летние парни. Но у них, конечно, есть девчонки в группе – баянистка, барабанщица и так далее. Но они потрясающие! Они настоящие! Рекомендую.

КУЗЬМИНА: Так. Отлично! Молодежь, Макс. Вот так вот.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот вопрос, который мучает нас сегодня с самого утра: как раньше называлась нота "до"? Раньше – это около 1540 года.

НЕСТЕРОВ: Что-то я такое помню. Но вообще-то, если взять еще раньше, то она так "до" и называлась. Она немножко подлиннее.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я тоже так думал.

НЕСТЕРОВ: Ну, а на самом деле?

КОВАЛЕВСКИЙ: А на самом деле нет. Называлась нота раньше "ут".

КУЗЬМИНА: Название шести нот ввел Гвидо д’Ареццо. Нота "до" у него называлась "ут". В дальнейшем "ут" был заменен на "до", около 1540 года. И добавлена нота "си".

НЕСТЕРОВ: Давайте я вам расскажу вообще, как все было на самом деле.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, наконец-то!

НЕСТЕРОВ: Значит, все было, на самом деле, так. Пифагор (известный человек своей теоремой) жил в Египте, со жрецами общался, потом в Вавилоне, тоже со жрецами. И где-то в 50-летнем возрасте приехал к себе на родину, вел аскетичный образ жизни, оброс учениками. И Пифагор сказал про гармонию сфер. Собственно, то, о чем мы с вами говорили. О том, что мир устроен по одинаковым законам. То есть гармония мира и, в том числе, акустическая гармония, музыкальная – это одно и то же. Это деление простых чисел: квинта, кварта, октава и так далее. Расстояние между планетами, внутри атомов и так далее – все подчинено единому закону. И, в общем-то, согласно этому закону, когда была натянута тетива, лук, обратили внимание, что эта тетива или струна, она вибрирует не только по всей длине, но образует узлы и пучности ровно посередине, образуется октава. На три части – образуется квинта, на четыре – еще одна. Собственно, делили, делили, делили, и индусы сделали свой натуральный звукоряд. Индусы. И, в общем, то там все гармонично, все хорошо играет. Но Пифагор пошел чуть-чуть по другому пути, он построил свой звукоряд на октавах и квинтах. И долгое время вся Европа на октавах, квинтах и квартах работала. И считалось, что терция, знаете, мажор-минор, музыка не духовная, а крестьянская. И даже еще в Византии терцией было… Ну, как вот вы сейчас про шансон говорили, вот мажор-минор взял, значит, извините, ты к нам в дом не вхож с этого дня. Ну, когда варвары пришли, все порушили и продолжали по пифагорийскому строю все в Европе играть. А потом от бедности ввели орган. Ну, певчих нужно было кормить, поить. И церковь изобрела ноу-хау, сделали трубы. И орган нужно было настраивать. И когда стали настраивать по пифагорийскому звукоряду, у них октавы не складывались. Сложно объяснять. Возникает "пифагорова кома". И чтобы переходить из тональности, в тональность и полифонию, одна нота "до" на тех органах была в 78 версиях. То есть одной тональности вот эту "до" берешь, для другой… И, понятно, органисты стали пить страшно и быть несчастными. А певчие к тому времени сказали: "Разрешите нам петь терции, чтобы был мажор, чтобы был минор, чтобы либо плакать…"

КОВАЛЕВСКИЙ: Органисты же еще и ногами играют. Они же вообще там с ума сошли, наверное.

НЕСТЕРОВ: Да, сошли с ума. И нужно было что-то делать, потому что по Пифагору терция была такая нечистая. Не буду вдаваться в подробности. Нечистая терция. Короче, нужно было как-то упрощать систему, чтобы играть полифонию из тональности в тональность. И в Китае китайский принц изобрел… Ну, тогда эра начиналась в мире, 1400-й с чем-то год или начало 1500-х, изобрел равномерную темперацию. Китаец! Был в Китае проклят, естественно. Сказали: "Ну, что ж ты наделал! Ты все интервалы, гармонично звучащие… Вот гармония мира, а ты все чуть-чуть сдвинул, усреднил и есть биение. И теперь у нас квинта, и кварта, особенно терция, они, заразы, теперь плохо звучать, и музыка нечистая. И пошел бы ты вон!" Но китаец, он принц был, опубликовал свою работу, ее привезли в Европу. И лет сто Европа вообще думала вводить или не вводить темперацию, но потом решила и сказала: "Да это так клево, на самом деле! Смотрите, я могу играть!" И появилась полифония, фуги Баха. Но Бах был далеко не первый, это просто самая известная работа. И я еще обращу внимание, что хорошо и равномерно темперированный клавир – это тоже было… То есть даже не понятно до сих пор, как Бах настраивал орган, равномерно ли делил или неравномерно. Но, собственно, скажу большую тайну. Чтобы жить в гармонии…Вот почему европейцы позволили, в отличие от китайцев, провести этот чудовищный опыт по темперации, почему вся наша музыка, как бы нечистого строя? Потому что мозг человека очень быстро может привыкать к плохому. И внутри путем некоторых усилий, там чуть-чуть, там чуть-чуть, туда-сюда, достраивать, домысливать, улучшать и так далее. Ну, и вот 300 лет мы уже улучшаем и тратим на это свою энергию.

КУЗЬМИНА: Вот в этом и заключается музыкальный квест. Чем больше историй интересных вы рассказываете вокруг вопроса, тем меньше вопросов вам остается.

НЕСТЕРОВ: То есть, я уже на несколько ответил?

КУЗЬМИНА: Да. По времени, да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Олег, давайте пройдемся по тому, о чем мы говорили за эфиром. А именно, вот вы сказали, что у всех все, как у людей, а у нас вот опять нет. Во всем мире саундтрек – это предмет вожделения. То есть после выхода какого-нибудь фильма…

НЕСТЕРОВ: Успешного фильма с яркой музыкой.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да. Приобретение саундтрека считается очень хорошим подарком, например. Люди ждут выхода саундтрека. Только не в нашей стране! Почему?

КУЗЬМИНА: Я тебе хочу сказать, ты зря грешишь. Когда вышел "Титаник", огромное количество людей…

КОВАЛЕВСКИЙ: Я говорю сейчас не про "Титаник", я говорю сейчас про фильм "Неваляшка". Для меня явилось открытием, что это очень хороший фильм.

НЕСТЕРОВ: Фильм Качанова "Неваляшка".

КОВАЛЕВСКИЙ: Очень хороший фильм и гениальный саундтрек.

НЕСТЕРОВ: Ваш покорный слуга собирал этот саундтрек. Никому неизвестные молодые артисты, читающие, играющие и так далее.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да. После выхода фильма я мечтал приобрести саундтрек. У меня испорченное европейское сознание, я надеялся, что сейчас вышел фильм и вот-вот должен выйти саундтрек. Ни фига!

КУЗЬМИНА: До сих пор не вышел.

НЕСТЕРОВ: Нет, нет, он вышел. Он какое-то время порадовался, а потом сейчас уже и магазинов-то, в общем, не стало, поэтому мы утилизировали остатки, скажу вам так. Но я посмотрю в кладовке, может быть, есть.

КОВАЛЕВСКИЙ: Прям утилизировали?

НЕСТЕРОВ: Реально. А куда девать?

КОВАЛЕВСКИЙ: Еще раз! Всем нашим слушателям от всей души рекомендую найти по отдельности или кучей песни из кинофильма "Неваляшка". Фильм 2007 года. Я в 2007 году пережил этот момент, и как-то он у меня так улегся.

НЕСТЕРОВ: А я пришел и разбередил тебе душу.

КУЗЬМИНА: Предлагаю блиц, иначе мы не успеем. Какой прусский король виртуозно играл на флейте и сочинял музыку?

НЕСТЕРОВ: Может быть, это был все-таки Фридрих Великий?

КУЗЬМИНА: Конечно. Какой немудреный музыкальный инструмент стал эмблемой почты?

НЕСТЕРОВ: Рожок.

КУЗЬМИНА: Зачем группа "Ван Хелен" в своем райдере требовала предоставить им М&М, но убрать из него все коричневые конфеты? Из области "удивительное рядом с нами".

НЕСТЕРОВ: Потому что, когда ешь коричневые конфеты, на губах коричневое.

КУЗЬМИНА: Лучше, чтобы было красное или желтое.

НЕСТЕРОВ: Ну, хотя бы красное или желтое, но никак не коричневое. Ну, как иначе ты будешь своим коллегам, которых видишь каждый день в туре, когда у них рты коричневым вымазаны! Как их уважать после этого?

КУЗЬМИНА: А на самом деле, специально этот пункт был в райдере для того, чтобы понимать, читают ли райдер те, кто приглашает на концерт, или не читают.

НЕСТЕРОВ: Гениально.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть, если они проходили этот момент, они могли и другие какие-то более важные пункты райдера…

КУЗЬМИНА: Смысл своего хита этот, знакомый вам музыкант, объясняет так: "Человек сам себя загоняет в определенные рамки, придумывает себе определенный порядок вещей, которые впоследствии не в силах изменить". О какой песне идет речь?

НЕСТЕРОВ: Это как содержание песни?

КУЗЬМИНА: Да. В этой песне фигурирует животное. Я – это маленькое животное.

НЕСТЕРОВ: А! "Я – маленькая лошадка" – Найк Борзов.

КУЗЬМИНА: Браво!

КОВАЛЕВСКИЙ: Это об этом эта песня?

КУЗЬМИНА: Да, Макс. В масштабах родного города эта певица стала звездой задолго до всероссийской известности. Она вела передачи на местном радио, сотрудничала с музыкантами группы, играла на флейте, училась на журфаке Кубанского университета.

НЕСТЕРОВ: Это Маша Макарова.

КУЗЬМИНА: Конечно!

КОВАЛЕВСКИЙ: Какой танец чаще всего исполняется на сцене кабаре?

НЕСТЕРОВ: Канкан.

КУЗЬМИНА: А на самом деле – танго.

НЕСТЕРОВ: Танго! Понятно.

КУЗЬМИНА: Но "Канкан" тоже был в вариантах ответа. Был еще "Вальс" и "Румба". Пришло время закончить музыкальный квест, не все мы успели.

КОВАЛЕВСКИЙ: Давайте еще раз напомним о том, что случится…

НЕСТЕРОВ: Да, 25-летие "Мегаполиса", 15 апреля, легендарный зал Политеха, зал-лекторий. Собственно, вместе с Александром Барашом, моим соавтором, поэтом, пройдемся по всем нашим песням, увидим того, кого нужно увидеть в этот день, посмотрим друг другу в глаза и пережуем еще эти 25 лет вместе с "Мегаполисом".

КУЗЬМИНА: Всем спасибо, всем пока!

КОВАЛЕВСКИЙ: Спасибо!

НЕСТЕРОВ: Спасибо, дорогие мои, спасибо!