Санта-Барбара Как поженить клуб с театром?

23 апреля 2012, 19:00

Персоны

ШЕЛЕСТ: У нас в гостях актер Михаил Горевой и клубный промоутер Олег Цодиков.

МИТРОФАНОВА: Легенды клубного движения.

ШЕЛЕСТ: Здравствуйте, ребята.

ГОРЕВОЙ: Здравствуйте, люди добрые.

ЦОДИКОВ: Всем привет.

МИТРОФАНОВА: А, можно сразу вопрос Олегу Цодикову? Он, действительно, очень известная в клубной жизни Москвы личность, скажи, Алексей Горобий жив, здоров?

ЦОДИКОВ: Мало того, мы стали в последнее время близко общаться, дружить, и в сегодняшнем разговоре мы о нем еще скажем.

МИТРОФАНОВА: Скажем, да? Просто Алексей Горобий – это вообще почти единственный человек в Российской Федерации, который стал открывать ночные клубы, то есть, дискотеки. Даже «Титаник»… Помнишь легендарный клуб? Ну, мы ребят пригласили в гости в связи с очень интересным поводом. Те, кто следят за театральной жизнью, наверное, вряд ли даже об этом слышали. Михаил Горевой, актер, киноактер, театральный актер, и вот у тебя была, кстати, с театром какая-то интересная работа, но такой театр, не такой, как в классическом стиле.

ГОРЕВОЙ: Я универсальный солдат театра, я и актер, и режиссер, и продюсер. Моему театру, личному уже 16 лет. И вот нынче мы вместе с Олегом Цодиковым возмечтали сделать, женить клуб и театр. Да, да.

МИТРОФАНОВА: Такое возможно?

ШЕЛЕСТ: Это значит, театр будет работать теперь до 6 утра?

ГОРЕВОЙ: Нет, это значит, что театр будет работать, и клуб будет работать до 6 утра, но внутри него будет театр не только порно и стриптиз, но и, в том числе…

МИТРОФАНОВА: О чем ты говоришь, какое порно, какой стриптиз?

ШЕЛЕСТ: Про клубы ночные.

ГОРЕВОЙ: Я про клубы тебе говорю. В ночных клубах всякое бывает.

МИТРОФАНОВА: Да ты что?!

ГОРЕВОЙ: Я небольшой специалист по клубам, но то, о чем мы возмечтали, и вроде нам удалось, да нет, вроде, еще как удалось.

МИТРОФАНОВА: Подожди, театр с клубом? Если клуб, это музыка, значит, это должно быть что-то похожее на мюзикл?

ГОРЕВОЙ: Да, так и есть.

МИТРОФАНОВА: То есть, есть Театр Мюзикла Швыдкого, Швыдкой, а есть Горевой?

ГОРЕВОЙ: Да, я вообще думаю открыть киностудию «Горевуд», хорошее название, просто у меня хорошее название есть. Нормальное, по-моему.

ШЕЛЕСТ: Да, отличное.

ГОРЕВОЙ: Но клуб – это не только музыка, клуб – это динамический свет, клуб имеет свои предлагаемые обстоятельства, это видеостенки, это свой ритм существования, который диктует именно клуб, этим мы и озаботились.

ШЕЛЕСТ: Олег, актеры, режиссеры это понятно, творческие люди, у них фантазии витают в голове. А как человек, который, ну, в общем-то, промоутер, человек, который отвечает и за бизнес тоже.

МИТРОФАНОВА: Как продюсер даже.

ШЕЛЕСТ: Как продвинуть всю эту историю, вы как отнеслись к этой идее? Или это ваша идея была?

ЦОДИКОВ: Слушайте, ну, идея была поженить клуб с театром.

МИТРОФАНОВА: Что, в клуб не ходят что ли уже? Или в театр не ходят?

ЦОДИКОВ: Нет, в клуб ходят, но, по моему разумению, в клубе все то же самое, что 15-20 лет назад было. Ну, если ты молодой, тебя тянет туда, где громко, где душно, где куча людей противоположного пола, а последние годы и твоего же пола. А чем людей балуют, в общем, не меняется последние 20 лет. В общем, одно и то же. Кто-то это делает лучше, кто-то это делает хуже.

МИТРОФАНОВА: У кого здоровья хватает.

ЦОДИКОВ: Нет, я говорю про продавцов удовольствий. Кто-то лучше, кто-то хуже. В принципе, это повторение того, что было давным-давно. А мы решили придумать некий новый продукт.

ГОРЕВОЙ: Новое блюдо предложить на вкус взыскательных клубных и прочих зрителей, которые… ну, да, кстати, это недолго, всего час. Наш спектакль идет всего час, называется он «Господин Мопассан», ясно, что по рассказам Ги де Мопассана, очень неоднозначного французского писателя, по трем, можно сказать, эротическим рассказам Мопассана. Он писал такие штучки.

МИТРОФАНОВА: Ну, слава богу, молодое поколение сейчас о Мопассане услышало впервые, я так предполагаю, после выхода на экраны широкие в разных странах фильма «Милый друг», где сыграл главную роль кумир молодежи Патиссон, фамилию я помню, имени не помню.

ЦОДИКОВ: Ну, да, и Ума Турман там.

МИТРОФАНОВА: Вот именно этот Патиссон и Ума Турман. И, конечно, народ как-то там, что же за Ги Де Мопассан такой. Мы-то в детстве все читали Мопассана, нам родители запрещали, прятали, и Дюма.

ШЕЛЕСТ: Роберт его зовут, вот представители молодого поколения подсказывают нам.

ГОРЕВОЙ: А, между прочим, Ума Турман имеет и к нашему спектаклю совершенно прямое отношение.

МИТРОФАНОВА: Например?

ГОРЕВОЙ: Объясню. Как уже было заявлено выше, это музыкальный спектакль. В нем звучит оригинальная музыка и оригинальные песни, то есть, и стихи, и музыка. И вот одна из песен написана нашим большим другом и боевым товарищем Вовкой Кристовским, который как раз Uma2rmaН и есть.

МИТРОФАНОВА: А какая песня?

ГОРЕВОЙ: Духоподъемная финальная песня. Нет, это не та, которую мы сегодня послушаем, а это та, которую могут послушать люди, которые придут 27 числа к нам на спектакль в клуб Premier Lounge.

МИТРОФАНОВА: Слушай, ну, ты так приглашаешь, а там клуб-то не очень большой.

ГОРЕВОЙ: Клуб не большой, но …

МИТРОФАНОВА: Но качественный.

ШЕЛЕСТ: Сколько культурных людей туда набьется.

МИТРОФАНОВА: А если они фейсконтроль не пройдут?

ГОРЕВОЙ: А там еще кроме фейсконтроля нужно купить билет, понимаешь, потому что все-таки театр. Да, после театра они останутся в клубе, и будут вкушать полным махом все удовольствия, которые предложит им клуб, а до этого они смогут посмотреть спектакль, некое уникальное зрелище, которое ни у кого нет, есть только у нас.

ШЕЛЕСТ: Слушайте, мне это мерещится, или у вас очки от Валентина Юдашкина?

ГОРЕВОЙ: Да, да.

МИТРОФАНОВА: Я тебя хотела предупредить, чтобы ты не смеялась. Дело в том, что актер Михаил Горевой – уникальный человек, таких больше нет. Во-первых, он широкой публике известен своей микроскопической ролью в кинофильме о Джеймсе Бонде.

ШЕЛЕСТ: Злодея.

МИТРОФАНОВА: И Пирс Броснан, когда еще играл в фильме…

ШЕЛЕСТ: Это последний, по-моему, был фильм, да?

ГОРЕВОЙ: Это был последний фильм старины Пирса.

МИТРОФАНОВА: Да, и пока, надеемся, не последний фильм Михаила Горевого в Джеймсе Бонде.

ГОРЕВОЙ: Абсолютно точно. Нет, меня там грохнули.

МИТРОФАНОВА: Die Another Day?

ГОРЕВОЙ: Да.

МИТРОФАНОВА: «Умри, но не сейчас». И Михаил на гонорар, полученный за вот эти 18 секунд появления на экране…

ШЕЛЕСТ: Не правда, там была солидная роль.

МИТРОФАНОВА: До сих пор, знаешь, дом купил, корову завел, ферму построил.

ГОРЕВОЙ: И очки, синие очки от Валентина Юдашкина. Я специально одел, знаешь, почему? Чтобы спровоцировать вас на этот вопрос.

ШЕЛЕСТ: А я вижу «Валентино», думаю, неужели Валентино Гаравани? Нет, Юдашкин.

МИТРОФАНОВА: Цирк бесплатный.

ГОРЕВОЙ: Я, ребята, просто подготовил ответ. Ну, видишь, уже не получится экспромт. Ну, спроси, чего это ты в очках сидишь ночью?

МИТРОФАНОВА: Чего это ты в очках сидишь ночью?

ГОРЕВОЙ: Рита, крутым и ночью солнце светит.

МИТРОФАНОВА: Это тебе твои друзья – продюсеры – бандиты что ли?

ГОРЕВОЙ: Нет, это само родилось.

МИТРОФАНОВА: Ладно, шутим. Ну, с Михаилом, дело в том, что мы давно знакомы, но даже не это меня еще веселит. А кроме очков Валентина Юдашкина Михаил однажды в заграничной командировке купил сигареты «Ив Сен Лоран». Они вида такого, ну, то, что в Петербурге запрещают. Ну, они такие просто, не очень мужские.

ГОРЕВОЙ: А я не помню.

МИТРОФАНОВА: Да, конечно, я тебе расскажу.

ГОРЕВОЙ: Ну, и чего было?

МИТРОФАНОВА: Самое смешное, это было лет пять назад, ты привез, может, из-за границы вот эти сигареты, они вида, конечно, жуткого, такие длинные разноцветные, зеленые, с золотым мундштуком, в общем, жуть. Мой муж Петручио пошел, по-соседски, мы на одном этаже жили одно время, говорит: слушай, дай сигарету. Горевой ему дал пачку «Ив Сен Лорана», и мой муж потом летел на съемки на Украину, и у него буквально на следующий день Федя Бондарчук стреляет сигарету: Петь, дай покурить. А Петя ему дает сигареты «Ив Сен Лоран» с зеленой золотой окаемочкой. И у Бондарчука немая пауза, он говорит: что это?

ГОРЕВОЙ: Может, я спекулировал, не помню, может быть, я ими спекулировал, я не знаю.

МИТРОФАНОВА: И эта цепочка замкнулась на Бондарчуке, на немой паузе, который, знаешь, такой мужик-мужик, такой, ну, давай, попробуем. Откуда у тебя это? – А это Мишка Горевой дал.

ШЕЛЕСТ: Это были сигареты «Собрание».

МИТРОФАНОВА: Да ужас, нет, это был точно «Ив Сен Лоран».

ГОРЕВОЙ: Да бог с ними, с сигаретами, давайте лучше про театр говорить.

ШЕЛЕСТ: Давайте.

МИТРОФАНОВА: Про Мопассана песню послушаем.

ГОРЕВОЙ: Давай про Мопассана послушаем песню.

ШЕЛЕСТ: Давайте, чуть позже прослушаем, а пока давайте объясним, почему именно выбор пал на Мопассана? С чего это вдруг?

ГОРЕВОЙ: Ну, потому что предлагаемые обстоятельства клуба диктуют свои законы, и поэтому это должен быть жанр легкий, это должно быть весело, это должно быть эпатажно, зубасто, то есть, это история о семейных отношениях, о женской жестокости, о мужской глупости, о женской, я не знаю, нежности, о мужской податливости. В общем, то, что объединяет нас всех, то, что нас всех интересует. И при этом там основная задача была не упасть в пошлость, не свалиться, понимаешь, держаться все-таки, несмотря на то, что это клуб и иногда там происходят вещи гораздо ниже пояса, так сказать, в нижней чакре, нижние чакры открывают клубные промоутеры.

МИТРОФАНОВА: Не пугай людей.

ГОРЕВОЙ: Мы решили эти чакры позакрывать и предложить несколько все-таки что-то вкусное, хотя и перченое такое, не беззубое. Так что, поэтому Мопассан. И, мало того, на нашем пути мы встретили замечательную барышню Юлию Соломонову, она автор стихов, автор инсценировки и режиссер, она закончила ВГИК, курс Соловьева.

МИТРОФАНОВА: Сергея Соловьева?

ГОРЕВОЙ: Сергея Александровича, и Сергей Александрович к нам приходил, очень хвалил и гордился своей ученицей.

МИТРОФАНОВА: То есть, есть будущее у как такого у театра, все-таки это в большей степени театральное произведение. Потому что о театре я боюсь даже заикаться, если честно.

ГОРЕВОЙ: Это театрально, вот в том-то все и дело. Вот ты посмотри, что происходит. Все время ищут в наше время, наше время поиска формы, но путем смешивания. Понимаешь? Никто не придумывает там, скажем, сюрреализм, как это было когда-то, кстати, в той же Франции придумано. А смешивают разные краски, разные чувственные формы и пытаются таким образом получить что-то. Вот и мы, там и драматическое искусство, и песни поют, и танцуют, и прекрасный видеоарт, у нас один из лучших, ну, пожалуй, даже лучший в нашей стране художник видеоарта Антон Чукаев. То есть, поскольку клуб это же видео, вот и по всему периметру нашей площадке идет современное такое видеоизображение, то есть, декораций нет, а есть именно видео.

МИТРОФАНОВА: Но актеры-то?

ГОРЕВОЙ: Актеры? У нас актрисы, у нас только девчонки.

ШЕЛЕСТ: Ты видела мальчишек гоу-гоу?

ГОРЕВОЙ: Вот опять же, не гоу-гоу, это…

МИТРОФАНОВА: Один раз видела в клубе «Красная шапочка».

ГОРЕВОЙ: Ой, ладно, да, вот уж там, я знаю, что вы, девчонки, туда ходите.

ШЕЛЕСТ: В клубе «Центральный» в Санкт-Петербурге.

ГОРЕВОЙ: Туда дядек-то не пускают, и вот девчонки как начнут визжать.

ШЕЛЕСТ: Ни разу не была, клянусь.

МИТРОФАНОВА: Меня один раз позвали туда на день рождения одной подружки, я пришла, говорю: господи, прости, и убежала.

ГОРЕВОЙ: А у нас нет, у нас никакое, как говорится, ни порно, но задорно, нет голости, хотя очень все открыто, у нас подтяжки, подвязки, чулки, каблуки.

МИТРОФАНОВА: Типа, как в фильме…

ГОРЕВОЙ: «Мулен Руж», да. Это вот по форме как раз я и добивался того, чтобы это по форме и по своей направленности, по такой стреле, по энергетической телеграмме именно было вот такое яркое зрелище с канканами. Но там есть, дело в том, что там есть еще и смысл, там есть, над чем еще и поплакать, над вымыслом слезами обольюсь. Вот так.

МИТРОФАНОВА: Как завораживающе рассказывает Михаил.

ЦОДИКОВ: А Михаил еще прекрасно вел репетиции, я просто получал огромное удовольствие, когда наши актрисы, редко получая от худрука какие-то рекомендации, смотрели, просто открыв рот, в глаза Михаилу и чуть ли не молились.

ШЕЛЕСТ: Так же и Пирс Броснан смотрел, убивая.

ГОРЕВОЙ: Времени было мало, мы это сделали за два месяца, поэтому приходилось лютовать и жестко с девчонками себя вести.

ШЕЛЕСТ: Сейчас мы услышим, собственно, произведение из этого…

МИТРОФАНОВА: Да, оттуда музыкальное. А кто поет, актриса?

ГОРЕВОЙ: Да, это выпускницы, в большинстве своем школы-студии МХАТ, что мне приятно, потому что я сам оттуда, Константина Аркадьевича Райкина курс. Спасибо большое, Константин Аркадьевич, что воспитали таких замечательных актрис. Там есть одна моя ученица, еще там… Но все профессионалы, не с улицы девушки, это очень высокого класса молодые актрисы.

МИТРОФАНОВА: И эта песня, как называется?

ГОРЕВОЙ: А это как раз и есть вступление, начало, эта песня как раз и называется «Господин Мопассан», это то, с чего начинается спектакль, когда зажигается свет.

МИТРОФАНОВА: Наоборот, свет гаснет у тебя.

ГОРЕВОЙ: Да, но сначала гаснет, потом зажигается.

МИТРОФАНОВА: Да, вот такая песня вошла недавно в спектакль под названием «Господин Мопассан».

ГОРЕВОЙ: Не выдумывай, эта песня…

МИТРОФАНОВА: И Эван Макгрегор позвонил лично, Пирс Броснан дал телефон Миши Горевого.

ГОРЕВОЙ: Эван Макгрегор, мы с ним в одном агентстве, между прочим. Я с ним в одном агентстве в английском нахожусь, вот так.

ШЕЛЕСТ: Актерском.

ГОРЕВОЙ: Так что я с ним близок, одно рукопожатие практически.

МИТРОФАНОВА: Вот, я же не вру. То есть, Пирс Броснан, который известен по рекламе чая, позвонил Макгрегору, который играл в «Мулен Руж» и говорит: а есть Мишкин телефон, а то агент чего-то трубку не берет. Он говорит: Горевого, что ли? Да бери. Ну, и дал. И сразу они вот эту песню и взяли в спектакль, не правда ли?

ГОРЕВОЙ: Не правда.

МИТРОФАНОВА: А тут Володька звонит еще из группы Uma2rmaH, говорит: хочешь я тебе песню? Так это было?

ГОРЕВОЙ: Нет, Вову я привлек самостоятельно, это мы привлекли. Ну, там не только Владимира звучит музыка, Макс Головин тоже, известный наш композитор, очень хорошие песни нам написал. Так что все там, это оригинальные стихи, песни только наши, ни у кого больше нет.

МИТРОФАНОВА: Ну, вы претендуете на какие-нибудь награды в области театра или искусства?

ШЕЛЕСТ: «Золотую маску» ты имеешь в виду?

МИТРОФАНОВА: Ну, «Маску» я боюсь даже предполагать, но просто там вообще никому уже не дают, там театр считается в кризисе глубоком.

ГОРЕВОЙ: Не, ребята, это как раз я хочу подальше от современного театра, особенно репертуарного, подальше, уж больно воняет.

ШЕЛЕСТ: А, может, коллега ваш против. Олег?

МИТРОФАНОВА: Да ты что? Вот именно, Олег, что, ты не поведешь внучку на Чехова?

ЦОДИКОВ: На Чехова, конечно, поведу, не только на Чехова.

ГОРЕВОЙ: Нет, смотря куда, на какого Чехова, а то эти «Вишневые сады» изгажены стаями «Чаек». Ты посмотри, кроме «Чайки», «Вишневого сада», да «Гамлета» больше в репертуарах ничего нет, они ничего не читают, они не видят, что творится вокруг.

ЦОДИКОВ: Шукшин есть.

МИТРОФАНОВА: Да, кстати, в Театре наций.

ГОРЕВОЙ: Да, Шукшин, извините, но Чулпан Хаматова это же Евгений Миронов. Я говорю о тех братских могилах, о тех богадельнях, которые расплодились на наших просторах, в наших столицах, которых срочно нужно закрывать.

МИТРОФАНОВА: Ты думаешь?

ГОРЕВОЙ: Конечно.

МИТРОФАНОВА: Но как же, там же люди, актеры, у них семьи?

ГОРЕВОЙ: Нет, другое дело… Это нужно спросить, как это сделать, все возможно сделать, но дорога в никуда, театр находится репертуарный в глубочайшем кризисе. Забыли люди, что русский театр изначально театр антрепризный, изначально Счастливцевы, Несчастливцевы бродили по стране в поисках, да, из Вятки в Саратов в поисках антрепризы.

МИТРОФАНОВА: Да?

ГОРЕВОЙ: Конечно. Антрепризный театр, а, пойди, нет площадок.

МИТРОФАНОВА: А мне казалось, что это какая-то дешевая штука, нет?

ГОРЕВОЙ: Я говорю, у меня 16 лет театр, играть негде. Хотя, я не знаю, я со своим театром проехал весь мир практически, понимаете.

МИТРОФАНОВА: Ну, тебе повезло.

ГОРЕВОЙ: Сейчас они находятся… сейчас у меня гастроли на Украине семь дней, так что антреприза, нужно возвращаться именно к этому.

ШЕЛЕСТ: А что это у нас продюсер молчит?

ЦОДИКОВ: Горевой так хорошо говорить, приятно слушать.

ГОРЕВОЙ: Ну, я же про театр.

МИТРОФАНОВА: А ты с кем-то спорил?

ШЕЛЕСТ: Михаил, вы пока глотните водички. Я хочу спросить, для кого это все делается, целевая аудитория, кто будет ходить, молодежь или люди постарше?

ЦОДИКОВ: Я вернусь к предыдущему вопросу.

ШЕЛЕСТ: Про театр.

ЦОДИКОВ: К предыдущему вопросу по поводу «Масок» и прочих театральных премий. Ну, так как мы придумали некую новую форму, как это всегда бывает, когда ты первый, ну, не сразу находятся соответствующие премии и прочее. То есть, нужно какое-то время, чтобы это взрастилось и появились последователи, конкуренты и так далее. А кто посетитель? Я вот в перерыве сказал, что это продукт, из которого можно сделать 2-3 продукта, из него можно сделать чисто театральный продукт, из «Господина Мопассана» можно сделать только музыкальный проект, только музыкальный проект в исполнении наших прекрасных актрис, которые поют по-актерски свои песни. Из этого можно сделать, собственно, клубный проект, ресторанный проект.

ШЕЛЕСТ: Интересно. А вообще интересно, как это все происходит? Что это, это сцена, сидят зрители, они могут курить, пить, есть, разговаривать?

ГОРЕВОЙ: Мало того, что приветствуется, в данном случае питие, особенно шампанского, тут все шампанское построено, и зрителям подают шампанское. За те деньги, которые они платят за вход, они получают еще и шампанское, всякий шоколад, в общем-то, они так уже вкусно сидят в самом начале. И все действие разворачивается не блином на сцене перед ними. Вокруг наши девчонки, которые иногда переодеваются в синьоров, рисуют себе карандашом усы, они исполняют и мужские, и женские роли, они то, что называется сейчас модным словом интерактив, то есть, они общаются со зрителями, задирают их, вступают… зрители подают им ручки, в общем, это весело.

МИТРОФАНОВА: Интегрируются.

ГОРЕВОЙ: Интегрируются в народ.

МИТРОФАНОВА: В общем, ребята, конечно, самим нравится, это очень важно, когда самому нравится. Ну, вот Виктюку нравилось все, нравилось, а чего-то уже вроде и надоело.

ГОРЕВОЙ: У нас красивые женщины.

МИТРОФАНОВА: Я понимаю.

ШЕЛЕСТ: Это уже залог успеха, как ты понимаешь.

МИТРОФАНОВА: Тоже вариант.

ШЕЛЕСТ: Вопрос, не относящийся к тому, о чем мы говорим…

ГОРЕВОЙ: Талантливые и невероятно звонкие и поющие. И все это, главное, это не долго, из тебя жилы не вынимают, понимаешь, когда сидишь и думаешь, господи, когда же они закончат, боже ты мой, как я хочу…

МИТРОФАНОВА: Все равно знаешь, чем кончится.

ШЕЛЕСТ: Вопрос, не относящийся к нашей сегодняшней беседе, но, тем не менее, спрашивают: «Михаил, скажите, а вы нормально по ночам спите? Вы же ни одной положительной роли не сыграли».

ГОРЕВОЙ: Да, нормально я сплю. Да, это правда, я заслуженный злодей Российской Федерации, так зато мне за это злодейство хорошо платят, за всякие убийства и прочие мучительства. Ну, у меня только два амплуа, либо злодей-душегуб, либо, как это я называю, «здравствуйте, я профессиональный чудак», ну, такой придурковатый, смешной человек. Мне радостно, не знаю, я доволен, мне злодеи больше нравятся. И они женщинам, женщины тоже больше склонны как раз злодеев любить, таков уж ваш странный характер, барышни.

ШЕЛЕСТ: Есть немного, это правда.

ГОРЕВОЙ: Вас влечет к таким.

МИТРОФАНОВА: Но злодеев таких экранных, а, то ты сейчас нарекламируешь, у нас злодеев полстраны.

ГОРЕВОЙ: Ну, экранный, конечно, я.

МИТРОФАНОВА: Такие новости слушать вообще невозможно, я просто боюсь включать телек или радио.

ГОРЕВОЙ: Нет, я чисто в художественном смысле.

МИТРОФАНОВА: Ну, вот ты так это погромче скажи.

ШЕЛЕСТ: Звезды у вас есть там, или это, действительно, люди, никому пока не известные, кто играет в спектакле? На кого будут ходить, это же тоже важно?

ГОРЕВОЙ: Мы предполагаем, что мы вырастим их сами. Но это актрисы, ну, как, молодые актрисы, недавно закончившие институт, но они такие разные. Тут есть у нас и такая пышная, рыжая девчонка, и мулатка замечательная, и, так сказать, глазастая такая, с такими большими глазами.

ЦОДИКОВ: Блондинка.

ГОРЕВОЙ: Блондинка. То есть, тут такое сочетание невероятное, то есть, на все вкусы.

МИТРОФАНОВА: Ну, это профессиональные актрисы, но молодые, и пока никому не известные.

ГОРЕВОЙ: Профессиональные актрисы, поющие, ну, да, пока никому не известные, но на то и продюсер, на то и мы здесь. Хотите, песенку послушаем, как они поют?

МИТРОФАНОВА: А вот эту…

ГОРЕВОЙ: Женский рэп.

МИТРОФАНОВА: Давай. Там нет никаких?

ГОРЕВОЙ: Там есть матерные слова, но мы их замазали.

ЦОДИКОВ: Про то, что мужчины разные.

ШЕЛЕСТ: Какие они разные, разнообразные.

МИТРОФАНОВА: Мужики-то, да. Ну, а мы, кстати, и продолжим разговор и тему российских мужиков, потому что нареканий-то много, и девчонки иронизируют в песне. Ну, это же имеется в виду?

ГОРЕВОЙ: Ну, конечно, да. Но вы помните, что все равно на 10 девчонок по статистике, когда «Маяк» только начинался, было 9 ребят. А сейчас сколько ребят?

ШЕЛЕСТ: Сейчас статистика поменялась. Вы знаете, что рождается больше мальчиков, чем девочек?

ГОРЕВОЙ: Дай подрасти.

ЦОДИКОВ: У меня одни девочки в семье.

ШЕЛЕСТ: Вы не показатель. Ну, так вот, через какое-то время вам придется уже, действительно, выбирать, крутиться.

МИТРОФАНОВА: Не знаю, этих сложно убедить, у одного недавно дочь родилась, а у одного внучка.

ГОРЕВОЙ: У меня и внучка тоже есть.

МИТРОФАНОВА: У нас в гостях актер Михаил Горевой и клубный продюсер промоутер Олег Цодиков. Ребята рассказали о новом виде театральной деятельности, некую совместную такую работу…

ГОРЕВОЙ: Клубный театр, скажем, мы так называем.

МИТРОФАНОВА: Клубный театр, да. Ну, в принципе, интересно, единственное, поздно, значит, это для взрослых.

ГОРЕВОЙ: Ну, конечно, для взрослых, я же тебе говорю, там, в общем-то, музыкально-драматические, эротические вещи, это такая.

МИТРОФАНОВА: Но без обнаженки.

ГОРЕВОЙ: Ну, как, там и без этого достаточно, поверь. Ну, я не знаю, ну, действительно, уже от стриптиза уже одурел народ, уже все, сколько же можно, уже нет сил. Надо же чуть-чуть оставить…

МИТРОФАНОВА: Слушай, ну, отключи «Рен ТВ» после часа. Стриптизы надоели.

ЦОДИКОВ: Слушайте, ну, по поводу поздно, мы все-таки раньше, чем клуб открывается.

МИТРОФАНОВА: А во сколько?

ЦОДИКОВ: Ну, как, если клуб открывается в 12, то мы в 12 уже заканчиваем.

МИТРОФАНОВА: А, то есть, это вечер.

ШЕЛЕСТ: Припати.

ЦОДИКОВ: Это для тех, кому в театр идти к 7 часам рано, пробки, а в клуб идти поздно к 3 часам ночи.

МИТРОФАНОВА: То есть, это где-то около 11.

ГОРЕВОЙ: Бывает же автопати, а это припати, Олег, точно сказала, спасибо. О, как она шелестит удачно.

МИТРОФАНОВА: Ну, и когда ваше припати стартует?

ШЕЛЕСТ: Да, и когда это будет?

ЦОДИКОВ: В ближайшую пятницу, 27 апреля в 11 вечера в клубе Premier Lounge.

ШЕЛЕСТ: Это будет премьера, а дальше, как будете показывать, так же по пятницам?

ЦОДИКОВ: Это будет премьера. Дальше мы, как антреприза будем на разных площадках, по городам и весям, к праздникам, открытиям нефтяных скважин и так далее.

МИТРОФАНОВА: Так ваших девок там разберут, там, знаешь, женихи какие.

ЦОДИКОВ: А мы два состава сделали уже.

МИТРОФАНОВА: Сволочи.

ГОРЕВОЙ: А, во-вторых, у нас написано: «Девчонок руками не трогать».

МИТРОФАНОВА: Да вы что? Прям там вип-гардероб?

ГОРЕВОЙ: Нет, в программке, у нас программка, у нас все культурно, ты что.

МИТРОФАНОВА: Да, ребята, ну, вы молодцы, подстраховались, молодцы. Вот, что значит продюсер…

ШЕЛЕСТ: Со стажем.

ЦОДИКОВ: А друзья-то наши какие, тот же самый Леша Горобий, вот молодец, поверил в идею, помог нам, дал площадку, все там в клубе работало, сверкало, сияло для нас, молодец, спасибо.

МИТРОФАНОВА: Да, спасибо вам за такие идеи. Наверное, это интересно, и потому что такой театр антрепризный, он еще и мобилен, и вы, действительно, можете, вот мы говорим о Москве, где и так найдется фанатов человек 300 чего угодно. А так вы можете реально поехать на гастроли и другим людям показать себя, и там могут быть разные эмоции, отзывы, но, тем не менее, правильно?

ГОРЕВОЙ: Да мы хоть на полянке это можем сыграть, в этом все и дело. Мы пытаемся сделать некий универсальный формат искусства, который везде…

МИТРОФАНОВА: А, так вы просто тупо деньги зарабатываете что ли? На полянке можем сыграть.

ГОРЕВОЙ: Секундочку, а кто сказал, что деньги зарабатывать грешно?

МИТРОФАНОВА: А искусство ради искусства. Мопассан в долгах умер.

ШЕЛЕСТ: Культуру в массы.

МИТРОФАНОВА: Не знаю, он же писал последние на туалетной бумаге свои заметки.

ГОРЕВОЙ: С ним вообще беда была, он умер очень тяжело. Но мы же жить собираемся.

МИТРОФАНОВА: Расстроился Михаил Горевой.

ГОРЕВОЙ: Мы собираемся жить и творить.

ШЕЛЕСТ: Не зря же он умер.

МИТРОФАНОВА: Чтобы вы жили.

ГОРЕВОЙ: Да, да, чтобы мы на его рассказах эротических деньги себе зарабатывали, русские рубли. Мог ли он представить себе такое? Он же бежал от Эйфелевой башни, Мопассан бежал от Эйфелевой башни. Его она пугала. Ха-ха, а мы торопимся поскорее туда, в Париж. Да, кстати, намерены в Париж.

МИТРОФАНОВА: Показать этот спектакль?

ГОРЕВОЙ: Ну, да, уже намечены гастроли.

ЦОДИКОВ: Уже французские тексты начали учить.

ГОРЕВОЙ: В Жмеринку, в Париж.

ШЕЛЕСТ: А вы знаете, что там «Мулен Руж», «Крейзи Хорс», вас там ждут?

МИТРОФАНОВА: Вот именно. Там своих украинок, знаешь, сколько?

ГОРЕВОЙ: А ты видала, какая это тоска, скукота, а у нас так все задорно. Я не знаю, я смотрел, мне не понравилось.

МИТРОФАНОВА: Конечно, наши-то.

ГОРЕВОЙ: Нет, дело не в том, что наши, но скучновато.

МИТРОФАНОВА: Там путаны, а тут актрисы.

ГОРЕВОЙ: Да, ходят женщины в теле, с телами, ну, и все, и никакого смысла. Ну, да, красивое женское тело, конечно.

ШЕЛЕСТ: Никакого искусства.