Доживем до понедельника "От вольного". Сати Казанова

КОКОРЕКИНА: И вот вошла в студию эта прекрасная девушка и, как выясняется, еще и наездница – Сати Казанова. Сати, здравствуйте.

КАЗАНОВА: Здравствуйте.

МИРИМАНОВ: Здравствуйте, здравствуйте.

КОКОРЕКИНА: Говорим сегодня о хобби. И Сати стала нас знакомить со своим хобби еще за эфиром. Недавно появился свой собственный конь.

КАЗАНОВА: Да, мне посчастливилось, мне подарили где-то месяц назад коня, прекрасного жеребца английской породы, вороного, с белым пятнышком на лбу, прямо как из моей мечты.

КОКОРЕКИНА: Со звездочкой.

МИРИМАНОВ: А принц прилагался к коню?

КАЗАНОВА: Принц? Вы знаете, мне подарил коня мой названный брат, мой близкий друг, с которым мы дружим, его зовут Рауф, он живет в Карачаево-Черкесии. И я как-то была там на концерте, каталась. Я знала, что у него конюшня, и как-то был концерт, его супруга устраивала что-то такое… а, день рождения был его супруги. И, значит, полетела я на концерт, на следующий день у меня было полдня, я еще говорю: можно я покатаюсь?

КОКОРЕКИНА: На лошадке.

МИРИМАНОВ: На коняшке, на лошадке.

КАЗАНОВА: Да, на каком-нибудь из ваших коняшек. Мне там предоставили двоих, троих на выбор. Кабардинские, такие чистокровные, мощные. А кабардинские, они совершенно иные, чем мой.

КОКОРЕКИНА: А вот, кстати, чем… чуть не сказала лондонский конь, английский конь отличается от кабардинца?

КАЗАНОВА: Вы знаете, отличия разительные.

КОКОРЕКИНА: Акцент?

КАЗАНОВА: Нет, отличие в том, что кабардинская лошадь, она изначально для походов, войны.

КОКОРЕКИНА: Выносливые очень, да?

КАЗАНОВА: Они очень выносливые, они бойцовые, они для горной местности. У них более короткие, более мощные, более толстые ноги, у них даже суставы, у них даже костная система, она вся такая более мощная. Арабские, английские… Мой англичанин, я его Акбар назвала, что переводится Великий, мой Акбар, он тонкий, он тонкокостный, он изящный, он легкий, он стремительный, он – огонь. Если те, вот если брать по стихиям -Земля, Вода, Огонь, то у этого – Огонь, Воздух, Ветер, а потом уже, может быть, Земля, Вода. То есть вот такой прямо расположено…

КОКОРЕКИНА: Шкале.

КАЗАНОВА: Да. Он Огонь в первую очередь. И я такая же – Огонь, Ветер. Поэтому когда мы слились …

КОКОРЕКИНА: Когда два Огня встретились, что произошло?

КАЗАНОВА: Знаете, он первый день меня, наверное, не принял. Как это было, как мне подарили? Сначала я каталась на хозяйских кабардинцах, они такие мощные. Знаете, вот такое ощущение, когда я села особенно на коня отца Рауфа…

КОКОРЕКИНА: А что, это конь с реактивным двигателем?

КАЗАНОВА: Вы знаете, как будто я села, я не знаю, на слона, который еще может вот так быстро нестись, это как будто все слоны вселенной, вот такое что-то было, мне это сложно представить.

КОКОРЕКИНА: Что все слоны вселенной собрались в горах Карачаево-Черкесии.

КАЗАНОВА: Да. Вот, и они такие. И чтобы пустить его там в рысь, в ход, это надо потрудиться. Я такая: ну, пошел, пошел… Я, как мошка, видимо, какая-то глупая воспринималась, и меня не слушались, в какой-то момент хозяйский конь меня просто понес! То есть он мне показал: слышь ты, я могу вообще все что угодно с тобой сделать, давай-ка подобру-поздорову с меня слезай, либо научись мной управлять. То есть если не я хозяин, то он хозяин.

КОКОРЕКИНА: Да, так с лошадьми всегда.

КАЗАНОВА: Везде так. Вот. Но можно быть, знаете как, можно быть в партнерских отношениях. Я верю, что с моим Акбаром у меня было пять дней впоследствии, когда мне подарили... Там же мне привели… Сначала мне сказали типа: ты знаешь, вот тебе дарят коня. Я говорю: как, вау, кто, где? Привезите срочно. А мне уже там до аэропорта полчаса, мне привозят коня, и вот он едет, я вижу издалека. Там было двое всадников и один конь неоседланный.

КОКОРЕКИНА: И ты поняла, что это...

КАЗАНОВА: И я поняла, какой мой. Я посмотрела на него издалека, они еще мчались, и я думала: офигеть, мечты сбываются! Вот он до меня доехал, я просто как завороженная. Я понимала, что он такой полудикий… Он объезженный, он участвовал в скачках, но он очень и очень разборчивый, очень норовистый, очень огненный, к нему так просто не подберешься. Я просто еле-еле на него села , как он себя… Это все равно что сесть, я не знаю … Я не знаю даже, с чем сравнить.

КОКОРЕКИНА: На стул на одной ножке, и балансировать.

КАЗАНОВА: Это вот огонь. Да, это невероятное что-то. Потом я уехала, а через неделю вернулась на пять дней уже целенаправленно знакомиться, объезжать моего коня. Первые дни это было "кино и немцы", что называется, он не особо меня подпускал. На второй день я сидела на нем. Первый я просто его там гладила, говорила с ним: ну, пожалуйста…

КОКОРЕКИНА: А морковку приносила?

КАЗАНОВА: Я ему и сахар, и морковку, и сухари.

МИРИМАНОВ: Ел? Брал?

КАЗАНОВА: Конечно, конечно.

КОКОРЕКИНА: Задабривать же как-то надо коня, к себе приучать.

КАЗАНОВА: Вот. На второй день, когда я уже там ему сахар, он так начал за мной ходить. То есть я прямо постепенно его завоевывала.

МИРИМАНОВ: Женщина, сахар дай…

КАЗАНОВА: Да. И он за мной ходил, тыкал так меня носом…

КОКОРЕКИНА: Ну дай сахар-то…

КАЗАНОВА: Да. Потом я него села, он так дергался. Мы сначала ходили часом, там такая легкая рысь. Рядом конюх, парень, работающий там, держал, он ехал со мной рядом, у нас был повод от лошади к лошади, так метрах в трех контролировал. К концу дня мы уже хорошей рысью, потом мы уже галопом к концу дня, но вот на веревке. На третий день уже без веревки, то есть мы прямо уже и галоп, рысью, и по полю просто, уже просто рядом. На четвертый день мы поднялись в горы. В горы мы поднялись, уже просто он… Вот удивительно то, насколько они расположены к этой местности, к такой нагрузке, я там вешу сколько-то, все равно это такая…

КОКОРЕКИНА: Мне кажется, легкая.

КАЗАНОВА: Все равно подниматься по горам со всадником, как бы ни было легким, это не его органика, так скажем, это не его природа. Но вот если кабардинец с этим конюхом, мальчиком, он еще как-то так ленился, халтурил, скажем, мой, ему просто говоришь: вперед! Чуть поддаешь… Он пойдет в воду, в огонь, в обрыв… Это какая-то такая…

МИРИМАНОВ: Ну, полюбил.

КОКОРЕКИНА: Так, Сати, как вообще обаяла коня? Надо раскрыть секрет.

КАЗАНОВА: Нет, он вообще такой, он вообще такой. Он настолько преданный, настолько самозабвенный в служении и в работе. Вот остальные чего-то там могут травы подобрать, там как-то отвлечься, что-то поесть, этот…

КОКОРЕКИНА: А мой – только сахар.

КАЗАНОВА: Нет, он из серии, знаете, "вижу цель, иду к цели". Еще если его периодически поощрять параллельно, вот он там погнал, даже ему тихого " т-с-с" достаточно, чтобы он убавил ход, тихого "пошел" достаточно, чтобы он уже прибавил. Вот это вот какая-то чуткость удивительная. И он меня просто избаловал, я понимала, что любые другие лошади уже для меня будут просто как тупые коровы.

КОКОРЕКИНА: Вы, знаете, друзья, вот в этот момент просто, вот если отключиться и не знать, о ком речь, это, наверное, так о любимом мужчине женщина говорит: он такой чуткий, он так меня чувствует, он такой огонь, мы с ним единое целое, он такой преданный и прочее… И думаю: боже, боже, это все про Акбара, да? Акбар – это твой англичанин, да?

КАЗАНОВА: Да. И представляете, если мне еще вдобавок к этому встретится мужчина с такими же качествами...

КОКОРЕКИНА: Да я думаю, просто из гор Карачаево-Черкесии не уйдете, вы просто там будете по горам и долам…

КАЗАНОВА: Я заберу коня сюда, потому что мне надо жить в Москве, в Подмосковье. Представляете, какая семья будет: я, мой мужчина и мой конь.

КОКОРЕКИНА: Ну, может быть, еще дети? Нет?

КАЗАНОВА: Ну, конечно, будем размножаться: и кони, и люди.

КОКОРЕКИНА: И коню тоже кого-нибудь найдем…

КАЗАНОВА: Все смешались: кони, люди, и все размножались, и все нормально.

КОКОРЕКИНА: Сати, но это все-таки такой немножечко, скажем, зенит истории. А вот с чего началось вот это вот конное хобби? Ну, ведь Акбар же был не первым конем явно.

КАЗАНОВА: Нет, не первым. Но такой любви у меня, конечно, не было.

КОКОРЕКИНА: Как вообще на ипподром занесло?

КАЗАНОВА: Как-то я на отдыхе, мне предложили просто, ну конная прогулка. Это было в Подмосковье, одна лошадница-заводчица, у нее прекрасные ахалтекинцы, тоже роскошные кони, великолепные, тоже чистокровные, она их разводит. И мы просто так катались, я не помню, где это точно было, мы катались по округе, сначала шагом, потом рысью, и как-то впервые я вот так вот сидела в седле и уже так более-менее, скажем, не то что профессионально, по крайней мере, он был в амуниции какой-никакой, не как это было в детстве в седле, когда, помню, полезла на неоседланную и необъезженную, она меня скинула, это было детство глубокое.

КОКОРЕКИНА: А где были родители?

КАЗАНОВА: Это было у тети, там родителей не было. Ну, он меня, конечно, благополучно скинул, я благополучно потом боялась какое-то время, но это было недолго. В моей крови… знаете, если я верю в реинкарнацию, вот то, что были жизни, я сто процентов, неважно в каком теле – мужском, женском, я бывала в седле, я жила, то есть это в моей крови, эта любовь, это единение с лошадью. Я бывала амазонкой, это было тоже.

КОКОРЕКИНА: Может, еще Александром Македонским?

КАЗАНОВА: Вполне, вполне.

КОКОРЕКИНА: Вполне возможно, да, я не против.

КАЗАНОВА: Я не против, да. То есть с этой лошадью, с этим животным это родство просто. ..

КОКОРЕКИНА: Необычайное.

КАЗАНОВА: Необычайное.

КОКОРЕКИНА: Сати, а не было проблем, вот просто у меня, так сказать, были робкие опыты попытаться научиться ездить на лошади. Я помню, что прежде чем я поняла вообще, как нужно двигаться, когда конь даже на рысь переходит, я просто билась неистово, не буду говорить каким местом, по седлу, и, в общем, никакого удовольствия мне это, конечно, не доставляло, потому что катаешься два часа, а потом ходишь, как будто у тебя третья нога выросла между твоими привычными двумя.

КАЗАНОВА: Ну, это с непривычки, во-первых. Во-вторых, эти мышцы надо тренировать. В-третьих, есть такой термин как строевая рысь, когда ты облегчаешься, то есть ты на стременах чуть-чуть приподнимаешься, облегчаясь, чувствуя ритм.

КОКОРЕКИНА: И входя в резонанс с конем.

КАЗАНОВА: Да, да, да, обязательно надо чувствовать. А есть учебная рысь, то есть вернее та строевая рысь, когда ты чуть приподнимаешься, то есть вы понимаете… Вот радиослушатель не видит.

КОКОРЕКИНА: Нет, почему же, у нас есть интернет-трансляция.

КАЗАНОВА: Да, это когда вот так вот ты чуть-чуть приподнимаешься, это вот ты с ним в темпе. Учебная, когда ты расслабляешься, и он тебя подкидывает, но при этом ты не болтаешься, как мешок с картошкой, а ты немножко при этом…

МИРИМАНОВ: Балансируешь, держишь.

КАЗАНОВА: Да, когда идет полное расслабление, опять же чувствование его ритма, и вот под это тоже возможно подстроиться. Как выясняется, самое простое и самое удобное для органики – это темп и режим галопа. Режим галопа самый удобный, потому что там не настолько кидает. Есть еще иноходцы, рысь бывает у лошадей-иноходцев, которые не одноименными, а разноименными ногами это делают. Вот кабардинцы, у друга моего лошади, они все иноходцы. На них что галоп, что рысь такие мягкие, что вроде на диване или в кресле каком-то сидишь и вообще даже не понимаешь: ты едешь, не едешь. Очень удобно.

КОКОРЕКИНА: Там даже не надо приподниматься, можно просто сидеть, и они тебя…

КАЗАНОВА: Да, да, да, там не надо вообще этого делать, потому что они даже не понимают, зачем ты…

КОКОРЕКИНА: Зачем ты привстаешь в стременах. Какая-то странная женщина… Она что, думает, что она лошадь?

КАЗАНОВА: Да. Я помню в первые разы, когда ехала на кабардинце, он явно снизу недоумевал, что я там сверху делаю, лишние телодвижения, надо просто расслабиться. Мой Акбар напротив, у него есть конкретный режим строевой рыси, когда надо приподниматься, у него есть небольшой режим такой иноходной рыси, которая близка к галопу, там тоже можно расслабиться и тоже надо чувствовать. Я поняла, что все эти занятия … У меня было в итоге в Москве после первого раза, мне просто срывало крышу по лошадям, я занималась в одном конном клубе, занятий, может быть, 7-8 я взяла профессиональных, с инструктором. Я поняла, что занятия – это здорово, конечно, технически знать. Но так, как сама лошадь тебя научит его чувствовать, понимать, никто... И вот те лошади, которые вот в этих закрытых манежах, клубах, понимаете, когда ты сегодня 52-й всадник, и она уже так вот думает…

МИРИМАНОВ: Ну, под каждого подстраиваться, да.

КОКОРЕКИНА: А потом, ей же очень много лет.

КАЗАНОВА: Да, ей уже много лет, она ленится, и потом, тренер держит за узду, за эту веревку, и по кругу тебя, и так далее. То есть там такого элемента самостоятельности и свободы в чувствовании коня нет. И все равно, как ты думаешь, ну подскажи, покажи и так далее. А вот когда ты с ним тет-а-тет, вот это настоящая школа. Я поняла, что я хочу походить, я хочу какие-то…

КОКОРЕКИНА: А выездкой не хочешь заняться? Это же интересно.

КАЗАНОВА: Вы знает, вот мой конь умеет, как ни странно, вот чуть-чуть ему даже преподать, он боком рысью ходит, прямо бочком правым, левым, он бочком может в галопе скакать, он бочком может в рыси, в шаге.

МИРИМАНОВ: Какой талантливый!

КАЗАНОВА: Он очень талантливый. Я же говорю, его тренировали для меня.

КОКОРЕКИНА: А барьер?

КАЗАНОВА: Не знаю, вот я хочу барьер освоить, причем на нем хочу освоить. Я все это буду делать, и когда, даст бог, я перевезу его в Москву, я возьму инструктора, с которым я буду заниматься именно на своем коне, потому что надо, чтобы конь понимал, что я хочу от него, и все команды понимал, и чтобы он знал однозначно, что если там поддаю правой ногой, правым шенкелем правильно сказать, при этом забираю левый повод, либо наоборот отпускаю левый, отпускаю правый, чтобы он понимал, что я хочу этим самым.

КОКОРЕКИНА: Видимо, повернуть? Нет?

КАЗАНОВА: По-разному. Смотря как подать, как забрать, еще можно корпусом чуть съехать или не съехать, там много нюансов. Вот это все я хочу узнать, это все я хочу передать моему коню, хотя я уверена, что он меня способен научить на данном этапе, но я хочу подтянуться до него по крайней мере. А все это для чего? Во-первых, для удовольствия. Есть у меня такая мечта, как встречать утро, помимо там йоги, разминки – выйти, оседлать моего коня, а потом как выехать в чисто поле и поскакать!

КОКОРЕКИНА: Шикарно! Сати, у меня только один вопрос. Если все-таки перевозить его в Подмосковье, выйти, увидеть вот этот забор, там не знаю, пятиметровый рублевский, на проезжую трассу и со скоростью 60 километров в час, а то на посту ДПС остановят. Где скакать-то?

МИРИМАНОВ: Нет, это мечта такая.

КАЗАНОВА: Ну, подождите, я считаю, что это реально. В Подмосковье много мест, где…

МИРИМАНОВ: А в районе Рублевки как раз есть конный этот самый...

КАЗАНОВА: Ну, почему только Рублевка? Мне, кстати, Рублевка не нравится, я выбрала другие места.

МИРИМАНОВ: Вычеркиваем, да, действительно.

КАЗАНОВА: Осташковское направление хорошее, Новорижское, Киевское.

МИРИМАНОВ: Сколько полей в России действительно!

КОКОРЕКИНА: Но все же очень плотно все застроено.

КАЗАНОВА: Понятно. Но я хочу найти место рядом с каким-то полем.

КОКОРЕКИНА: Это куда-то уже за 100 километров надо уезжать.

КАЗАНОВА: Нет, есть поближе, есть поля, есть поля, я верю, что есть поля ближе.

КОКОРЕКИНА: "Я верю". Я их не видела, но я верю.

КАЗАНОВА: Я видела, видела просто …

МИРИМАНОВ: Сколько он уже у тебя, месяц, да?

КАЗАНОВА: Ну, полтора, наверное, да.

МИРИМАНОВ: Полтора. Но не так часто видитесь, наверное, да?

КАЗАНОВА: Я всего была вот эти пять дней. Я по нему скучаю, он мне буквально снится. Когда я уже должна была улетать, я утром рано, чуть свет, чуть заря встала, причем, у меня, знаете, такая профессиональная амуниция – бриджи эти верховые…

МИРИМАНОВ: Ботфорты.

КАЗАНОВА: Да, эти сапоги, перчаточки. Нет, шлема не было, вот так вот я выходила.

МИРИМАНОВ: Стек?

КАЗАНОВА:Нет, хлысточка не было, но он без него... А если еще и хлыстом ему поддашь, он улетит, он у меня реактивная ракета.

МИРИМАНОВ: Нет-нет, маленький стек такой. Как он встречает, когда вы давно не виделись?

КАЗАНОВА: Я не знаю еще.

КОКОРЕКИНА: Или вообще как он встречает? Давно не виделись… Виделись просто пять дней в жизни.

КАЗАНОВА: Да. Поэтому я еще не знаю. Я уверена, что когда вот…

МИРИМАНОВ: Созваниваетесь?

КАЗАНОВА: Не травите мне душу! Когда я приеду в следующий раз, конечно, день-два он будет не понимать, кто это, что это и так далее. Хотя мой запах, я уверена, он знает.

КОКОРЕКИНА: Сати, а вот, кстати, по поводу запахов. Ты вот за эфиром сказала, что есть запахи абсолютно непереносимые для него, и вообще он сильно наказывает людей, которые к нему с такими запахами подходят.

КАЗАНОВА: Да-да-да. Был момент, когда один…

КОКОРЕКИНА: Из названных братьев в Карачаево-Черкесии…

КАЗАНОВА: Да, из братьев, брутальных братьев, которые, казалось бы, там вообще готовы дракона оседлать …

МИРИМАНОВ: Джигиты.

КАЗАНОВА: Когда в первый день я не могла все подступиться к нему, я так боялась, еле-еле на него садилась и просто ходила шагом... "Дай сюда", – он говорит мне. И они сидели, там застолье было, как вы понимаете, запах алкоголя идет, и он вскакивает на него. Значит, ему не понравился, во-первых, запах алкоголя.

КОКОРЕКИНА: Негалантное обхождение.

КАЗАНОВА: Негалантное, агрессивное, вот это вот подавляющее, диктатурное отношение. И он… Если бы вы видели, что он вытворил, как он его… Это было в течение 20-30 секунду. Схватка была яркой, короткой и абсолютно победоносной.

КОКОРЕКИНА: Человек проиграл.

КАЗАНОВА: Еще как! Он его так скинул, он, по-моему, разве что не взлетел. Он встал на козла, он вскопал под собой, он на передние вставал просто вертикально, он на задние вставал, он как только…

КОКОРЕКИНА: Слушайте, а что с братом-то после этого?

КАЗАНОВА: Ничего.

КОКОРЕКИНА: То, что конь прокопал траншею, мы уже поняли.

МИРИМАНОВ: Урок усвоен.

КАЗАНОВА: Упал, отскочил и говорит: да…

МИРИМАНОВ: А как потом он на него посмотрел? Ну, вот когда он скинул, этот конь, как он отреагировал?

КАЗАНОВА: Ну, брат его уважал…

МИРИМАНОВ: Нет, а сам конь посмотрел? Типа: получил ты? Вот что было в глазах? Или просто взял и ушел, типа: ты тут полежи, а я пойду.

КАЗАНОВА: Ну, он вообще поскольку такой очень горячей какой-то крови, как выяснилось, потом долго был дерганый, я после этого на него не садилась.

МИРИМАНОВ: Отходил долго.

КАЗАНОВА: Да, он долго был нервным. Он у меня нервненький, но опять же весь в меня.

МИРИМАНОВ: Сати Казанова у нас в гостях, говорим о хобби. Самое главное хобби, последнего времени во всяком случае, это лошадка по имени Акбар.

КОКОРЕКИНА: Великий конь.

МИРИМАНОВ: Великий конь, да. Значит, в ближайшее время будет встреча.

КАЗАНОВА: Я надеюсь, да.

МИРИМАНОВ: А будет встреча там или здесь? Сюда он переедет на ПМЖ?

КАЗАНОВА: Ну, я думаю, что пока буду я ездить, потому что у меня нет все еще дома, нет все еще конюшни и конюха, пока я этого я не обеспечу, я его не перевезу, потому что там он в великолепных условиях, даже немножко поправился.

КОКОРЕКИНА: Да?

КАЗАНОВА: Он не участвует в забегах, просто его так выгуливают, кормят. Ну, представляете, какое там раздолье.

КОКОРЕКИНА: И на нем никто не ездит в отсутствие Сати, Да?

КАЗАНОВА: Нет, вы знаете, вот этот конюх, там есть маленький мальчик Арсен, он его обожает. И когда я увидела, как он его любит, он вообще всех коней любит, а вот этого, он говорит, я за него вообще жизнь готов отдать. Я с такой спокойной душой оттуда уехала, думаю: ну, мой мальчик в хороших руках.

КОКОРЕКИНА: А вот, кстати, Сати, это прямо, знаете, как легендами овеяно, отношение кавказских мужчин к лошадям. Потому что конь – это даже больше, не знаю, больше, чем все, это больше, чем жизнь, это сама жизнь. Это так и есть?

КАЗАНОВА: Да, да, да, безусловно. Вот представить черкеса-воина, адыга-воина (ну, это одно и то же) без коня – это все равно что без ног, без рук представить. Поэтому это часть его, это его продолжение. Многие черкешенки, они тоже были хорошими наездницами. И недавно кто-то мне прислал роман, я сейчас попытаюсь вспомнить, как называется этот роман. Точнее, роман называется "Черкесские амазонки".

КОКОРЕКИНА: Так. Это что-то по мотивам истории древней?

КАЗАНОВА: Да, по версии этого романа… Сейчас я найду, написал его Леонид Шагенцуков, называется "Адыгские амазонки", не черкесские, адыгские амазонки. Значит, по версии этого произведения литературного амазонки были действительно адыгскими и жили они в кавказских краях.

КОКОРЕКИНА: И нигде в ином месте.

КАЗАНОВА: Да, да. И под горой Машук, это где сейчас располагается Кисловодск, Пятигорск, вот рядом, они собирались каждый год в день солнцестояния. Я только начала читать, поэтому я не знаю, что из этого выйдет.

КОКОРЕКИНА: А я один раз услышала очень интересную версию происхождения сербов, причем от серба. Он сказал: а вы не понимаете, откуда мы все пришли на Балканы? Я говорю: ну, в общем, мне казалось, что, видимо, вы собственно там и родились, и закрепились на этих территориях. – Нет-нет, мы с вашей территории, с нынешней российской, мы из Сибири. Вы что, не видите созвучие "Сибирь" и "Сербия"? Я говорю: отлично!

МИРИМАНОВ: Наверное, да.

КАЗАНОВА: Ну, то, что мы все произошли от славяно-арийской расы, это понятно.

КОКОРЕКИНА: А еще раньше, по версии Дарвина, от обезьяны. Но эта как раз аналогия нам всем не очень нравится, поэтому…

КАЗАНОВА: И мне тоже не очень нравится.

КОКОРЕКИНА: Давайте, да, в более поздние времена перейдем. Сати, вот помимо коней, вот идеальный день, описанный тобой, это встать, позаниматься йогой, потом сесть на коня и ускакать вот в это вот раздолье. Можно немножко про йогу? Как она вообще в жизни появилась? Это же тоже хобби?

КАЗАНОВА: Ну, это уже часть жизни, наверное.

КОКОРЕКИНА: Это какая-то система мировоззрения?

КАЗАНОВА: Да, это философия, это мировоззрение, это путь. Вообще йога переводится как "путь". Смысл йоги – это путь.

КОКОРЕКИНА: Ну, а с чего началось? Началось, вот скажем так, с теоретических вещей? То есть ты начала что-то об этом читать? Или от физических занятий уже перешла?

КАЗАНОВА: Да, у меня были отношения, в которых был мужчина возле меня очень авторитетным, и как-то он сказал мне: а почему бы тебе не попробовать йогу, она тебе поможет, у тебя расшатана нервная система и искривлен позвоночник весь, типа попробуй. И если бы не он, если бы кто-то другой сказал, я бы еще долго не восприняла . А поскольку это он сказал, он же для меня был очень авторитетный, я прямо с головой окунулась. Мне понравилось. Это были сначала групповые занятия, помню, это была аштанга-йога.

КОКОРЕКИНА: Ну, просто в спорт-клубе?

КАЗАНОВА: Нет, йога-центры были. Потом я разные виды йог пробовала. И уже на протяжении почти семи лет я разные – и такие, и такие, и такие виды. Но совсем недавно, года три назад, наверное, я уже начала другой аспект йоги познавать – это духовный аспект, это философский аспект, мировоззренческий аспект, медитации пробовать, как жить по этим кодексам, что ли. Ну, у каждого человека есть свой кодекс, но я верю, что помимо праны, которая есть у каждого человека своя, есть еще общая истина. И есть истина и кодексы мироздания, вот я в это верю, это: не убей, не причини зла, не навреди сознательно. Ну, какие-то такие, мне кажется, они элементарные.

КОКОРЕКИНА: А какие самые существенные изменения ты в себе почувствовала благодаря занятиям йогой? Что изменилось в твоей жизни? Потому что если этот человек говорил, что что-то расшатано и дисгармонично, наверняка имелось ввиду что-то внутреннее, какое-то состояние.

КАЗАНОВА: Вот главное слово вы сказали, гармония – это есть главное слово и главное состояние йоги и вообще. Когда гармония, а еще, наверное, главнее и более всеобъемлюще – это осознание. Мы ведь как живем? Мы можем, вот я могу сейчас говорить и при этом параллельно думать о том, что я ела на завтрак, или что я сейчас отсюда выйду и сделаю пойду. То есть это все я к тому, что я не нахожусь здесь и сейчас. А если на секунду мы все отрубаем мысли о том, что было, будет, а только вот есть, только здесь и сейчас, тогда, знаете, вот это состояние счастье есть, оно сразу прям…

КОКОРЕКИНА: Ты просто доволен очень своей жизнью, вот тем, что ты есть.

КАЗАНОВА: Да. Вспомните, в какие моменты вы четко осознавали, что вы счастливы, и это моменты, которые называются "остановись, мгновенье, ты прекрасно". Почему оно возникает, это состояние? Когда ты действительно смог свои безумные мусорные бесконечные мысли вдруг остановить, выключить все диалоги внутренние, и раз – и просто…

КОКОРЕКИНА: Насладиться моментом?

КАЗАНОВА: Да, да, насладиться моментом. И вы почувствуете, оказаться вот в этом состоянии здесь и сейчас… Ой, как вдруг вот, не знаю, шевелит волосы, ресницы или щекочет щеки, или развевает платье, или как под душем вода струится по телу… Сколько мы автоматически выполняем каких-то движений, ритуалов, действий, а при этом мы не умеем получать удовольствие каждый раз. А я одеваю часики – я обязательно должна от этого получить удовольствие. Вот я одеваю часики, и прямо вот…

КОКОРЕКИНА: Мы тоже получаем удовольствием.

КАЗАНОВА: Потом я одеваю платье. И вот это удовольствие в деталях, радость и счастье в деталях. Мы это упускаем. Мы думаем, что вот обязательно я сделаю, и там когда-то где-то я буду счастлив.

КОКОРЕКИНА: Никогда и нигде, а только сейчас.

КАЗАНОВА: Нет, только здесь и сейчас, потому что… потому что.

КОКОРЕКИНА: Сати, а слушай, вот извини, ну такая все-таки эстрадная жизнь, она же очень суетная, она вообще посвящена каким-то другим вещам, вот как раз тем самым каким-то достижениям, которые достаточно эфемерны, потому что ты выступила, тебе поаплодировали, но завтра опять нужно выступить, иначе, если ты не выступишь завтра-послезавтра и в течение месяца, о тебе могут забыть и перестанут аплодировать, и так далее, и тому подобное. Как цирковые лошади, по кругу вот так вот все… Ну, извини, мне кажется, что отчасти это так.

КАЗАНОВА: Все верно, да, все верно и все так.

МИРИМАНОВ: Но как раз вот это вот ощущение…

КОКОРЕКИНА: Как это совмещается?

КАЗАНОВА: Так если бы не йога, я бы сошла с ума, я бы свихнулась, я не знаю, я бы растерялась, растратилась бы тут же. Поэтому есть понятие момента – собирать камни и камни разбрасывать.

КОКОРЕКИНА: Эстрада – это разбрасывать камни?

КАЗАНОВА: Да, да, да. Потом берешь и собираешь. Но если правильно распределять свою энергию, если правильно ей управлять, понимать, что ты делаешь... Моя профессия, особенно выход на сцену, игра на сцене – это то, где я могу получать столько энергии в обмене со зрителем, сколько и не снилось. Поэтому если я научусь, а я этому учусь, осознанному обмену – это получение энергии, отдавание энергии, и тогда это будет поток. Знаете, это любовь, это позитив, это, не знаю, обаяние, это то, вообще всем чем я владею, что я набрала, то, чем я делюсь, и что-то я должна получать в обмен. Потому что если я отдаю и не получаю, то скоро меня не станет, мне нечего будет давать. И это касается всех. Мы все живем на энергиях обмена, мы все живем по принципу обмена энергией, и это в отношении всего: людей, вещей. Даже вещи, когда у тебя много вещей, и есть куча-куча тех, которые ты не носишь, там годами не носил, они висят, они забирают твою энергию. А те вещи, которые доставляют тебе радость, как часики, телефон или очечки, которые ты все время носишь, они наоборот, они дают тебе энергию, потому что они тебе доставляют удовольствие, там идет обмен. И так же с собакой, не знаю, она в обмен дает тебе вот эти эмоции любви, а ты ей заботу. С людьми так же.

КОКОРЕКИНА: А вот, кстати, по поводу людей. Занятия йогой изменили круг общения, так сказать, ближний и дальний?

КАЗАНОВА: Да, да, у меня очень сильно, у меня до сих пор меняется. Мне приходят удивительные люди, какие-то надолго остаются, но вообще таких, вот чтобы с детства друзья, институтские и так далее, у меня таких людей нет. И я понимаю, что главные друзья и главные люди в мою жизнь только начинают приходить. Все остальное – это был плацдарм. Если же люди ушли из моей жизни, я о них не вспоминаю либо я не хочу, с ними общение не продолжается, значит мы друг другу дали все, что могли дать.

КОКОРЕКИНА: Так. А теперь, Сати, дайте нам всем вместе насладиться. Как называется эта песня?

КАЗАНОВА: "Сказка".

КОКОРЕКИНА: "Сказка"? Боже, даже и название такое.

МИРИМАНОВ: Сати, что хотел вот узнать, поговорит на какую тему . Понятно, что йога – это такое просветление, о чем-то мы можем там узнать, расстроиться…

КОКОРЕКИНА: Сказал с долей недоверия…

КАЗАНОВА: Так, со скепсисом.

МИРИМАНОВ: Нет, вопрос в другом. Все-таки понятно, что мудрость, восточная мудрость, кавказская, она как бы особенно-то не уступает йоге и всем другим.

КАЗАНОВА: Безусловно. А кто говорит, что…

МИРИМАНОВ: Вот, об этом-то и речь. Как вот, приходилось каким-то образом рассказывать, ну не рассказывать, а сталкиваться со старцами где-нибудь?

КАЗАНОВА: Ой, я была бы счастлива. Но вообще у меня на Кавказе чуть ли не каждый человек как старец, потому что когда мало-мальски…

МИРИМАНОВ: Им вот эту вот теорию йоги пыталась рассказать?

КАЗАНОВА: Вы знаете, я ничего не пытаюсь рассказать. Это все об одном. Просто люди одну и ту же истину – истину гармонии, жизни в гармонии друг с другом, с природой, со всем живым, а главное с собой – это все об одном. Просто люди говорят…

КОКОРЕКИНА: Ну, находят разные формулировки.

КАЗАНОВА: Да, конечно. Кто-то через аскезы и медитации, и упражнения. Кто-то просто родился и по умолчанию это знает. Кто-то живет в горах, и он знает, что встал, и уже он счастлив от того, что он встал, видит эти горы, это солнце, это небо.

КОКОРЕКИНА: Вот был такой фильм пару лет назад, очень популярный среди женской половины, "Ешь, молись, люби". Там как раз вот о том, как девушка пришла к самой себе. То есть внешне ее жизнь была абсолютно успешна, но вот в ней самой зияла просто какая-то пропасть и трещина, и она потеряла абсолютно интерес ко всему вообще в этой жизни и в первую очередь к самой себе. И она потом пошла вот этим путем. То есть сначала она почувствовала вкус еды, то есть вот такие простые физиологические радости.

КАЗАНОВА: Вот это здорово, да.

КОКОРЕКИНА: Дальше. Она искала вот это свое духовное начало.

КАЗАНОВА: Вы знаете, именно распорядок этого: ешь, молись, люби – насколько верный... Потому что надо сначала… Простите, что я вас перебила.

КОКОРЕКИНА: Ничего страшного.

КАЗАНОВА: Что вот я хочу этим сказать? Что пока ты не привел в порядок свое тело, пока ты не подружился с ним, не полюбил его, не принял все физиологические аспекты своего существования, своего бытия, в том числе это твой быт домашний, это твои материальные ценности – все то, что ты имеешь, пока оно не будет в гармонии, в красоте, в порядке, ты не можешь привести в порядок дух, ты не можешь привести в порядок взаимоотношения даже с другими людьми, то есть это самые близкие – это муж, дети, родители, друзья, семья, братья, сестры. Далее общество, далее человечество, далее все живое, далее вся планета, мироздание и так далее. То есть вот по такой динамике оно расходится. И все начинается с центра: я, ты… То есть это сам себя, то есть кто есть я, что есть я. И когда пыталась вот эти последние два года, отрываясь от тела, от быта, что меня так угнетало, что надо, оказывается, там что-то делать, заниматься…

КОКОРЕКИНА: Это что, ходить в магазин, мыть посуду – это?

КАЗАНОВА: Да, да, да. Вот это все мне казалось, эти грубые земные дела, эти вещи, эти люди грубые, матерятся, кушают, какают (извините), а я…

КОКОРЕКИНА: А я такая нежная.

КАЗАНОВА: А я фиалка в проруби болталась. Так вот, все вот эти вот физиологические процессы, всё это здорово, все это надо полюбить, и только из этого… Понимаете, должна быть вертикаль. Когда нет соединения высокого с низким, то есть это протяжность, вот этого нет столба, где-то пробоина – все, хана, оно падает.

КОКОРЕКИНА: Сати, вы, слушайте, вы прям готовый. .. я даже на "вы" перешла, если честно, хочется сказать, во-первых, учитель. Вы готовый проповедник.

МИРИМАНОВ: Учитель, да-да-да, мастер.

КОКОРЕКИНА: Мы сейчас закончим работать с Миримановым и отправимся в йога-центр постигать вот эти простые истины, выстраивать свои столбы, чтобы пробоин не было, и вот этого негативизма к миру не возникало.

КАЗАНОВА: О, это все долго, сложно. Можно там из детства копать и так далее. В чем основная проблема и ощущение несчастья каждого? Мы перестали себя слышать. Это еще идет… самое близкое к богу, к естеству человека состояние – это детство, это ребенок. Поэтому в Японии вообще до трех лет детям молятся, это маленькое божество. И я понимаю почему. Вот я сейчас прочла произведение…

КОКОРЕКИНА: Слушайте, мне на дочь осталось молиться буквально две недели, ей будет четыре года.

КАЗАНОВА: Молитесь, пока не стало четыре, да. Вот недавно я прочла произведение, очень рекомендую, Амелина Нотомб, называется "Метафизика труб". Боже мой, оно настолько отравило мое состояние и мое понимание, и вообще. Вы прочтите, много поймете: как там идет искажение, в какой момент идет искажение того, что вот маленький человек хочет, а ему взрослый говорит: нет, есть понятие "хорошо", а есть понятие "плохо", есть понятие "хочу", а есть понятие "надо". На хрен "хочу"! На хрен "надо"! Давайте жить так, как хочу. Если каждый живет так, как хочет, при этом вот это "хочу" не мешает и не доставляет страдания всем остальным … Потому что, может быть, кому-то хочется расчленять и убивать, а это не очень правильно, ведь так? Ну, не очень нормально, скажем так. То есть жить по принципу "хочу", но только так, чтобы это приносило…

КОКОРЕКИНА: Не нарушало "хочу" других людей.

КАЗАНОВА: Да, да, да.

КОКОРЕКИНА: Ну, слушайте, Сати, замечательно. Вот вы знаете, если на этих принципах будет строиться по крайней мере если не вся наша жизнь, а хотя бы жизнь нашей эстрады, мне кажется, вообще мы увидим какие-то удивительные совершенно открытия, для себя сделаем.

КАЗАНОВА: Да будет так, да!

КОКОРЕКИНА: Да. Спасибо. Сати Казанова была у нас в гостях, рассказывала о своих хобби – о лошадях и об увлечении йогой. Удачи!

МИРИМАНОВ: Мастер Сати.

КАЗАНОВА: И вам всего прекрасного!

КОКОРЕКИНА: Мастер Сати! Учитель! Удачи!