Первый отряд Николай Дроздов

ФИШЕР: Мы никак не могли решить, Николай Николаевич, в какую рубрику вас пригласить. У нас есть рубрика, куда мы зовем просто очень крутых, замечательных, уважаемых людей, а есть рубрика, куда мы зовем уважаемых людей, которые работают с нами в одном холдинге.

ДРОЗДОВ: Спасибо.

ФИШЕР: И мы решили все-таки как-то примазаться и в дальнейшем говорить, что у нас в рубрике «Свои»…

ДРОЗДОВ: Есть и Маугли еще, и Снежный человек.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Более того, зная о вашей песенной карьере, у нас есть рубрика «Квартирник», куда мы зовем исполнителей, и они вживую здесь поют, и мы сегодня ломали себе голову.

ДРОЗДОВ: Что хотите. И, главное, даже не приняв ни грамма.

КРАВЕЦ: Абсолютно. Так что, Николай Николаевич, еще есть две рубрики, куда вы к нам приглашены, и мы будем только рады.

ДРОЗДОВ: Спасибо.

ФИШЕР: У нас в гостях, действительно, Николай Николаевич Дроздов, мы вас не разыгрываем, все, больше лжи нет места в нашей программе.

ДРОЗДОВ: Больше нет. И меньше не будет.

ФИШЕР: Николай Николаевич, у меня вопрос абсолютно личный. Мне недавно подарили на DVD сборник всех фильмов BBC «Планеты Земля». Я по своей привычке начал смотреть эти прекрасные фильмы на языке оригинала в озвучке Дэвида Аттенборо, а потом думаю, а как же по-русски-то? Включаю русскую дорожку, а там вы. И все, Дэвид Аттенборо как-то ушел из моего телевизора, и все. Во-первых, спасибо вам большое за этот феерический эффект, когда ты смотришь в blu-ray мегафильм и слышишь ваш голос, это абсолютно отдельное удовольствие.

ДРОЗДОВ: Спасибо.

ФИШЕР: Нет, спасибо вам все-таки. И вопрос, а вы знакомы с Дэвидом Аттенборо лично?

ДРОЗДОВ: Мы с ним в давнем творческом сотрудничестве, сейчас меньше уже общаемся, а вот в 90-е годы, когда здесь, в России, снимался фильм «Царство русского медведя» BBC плотно сотрудничали. Почему-то в советское время слово BBC было, как «Голос Америки», «Немецкая волна».

СЕРДОТЕЦКИЙ: Неприличное.

ДРОЗДОВ: Да, оказывается, существует Natural History Unit, научный отдел ВВС, который снимает роскошные фильмы о природе и никакого отношения к политике не имеет. Вот этот отдел приехал сюда, и как обычно собирались даже прислать Дэвида Аттенборо, как ведущего. Но мы еще до этого с ним в 80-х годах познакомились на телекинофестивале в Бристоле, есть телекинофестиваль Wildscreen такой, все про животных. Я там был членом жюри пару раз, потом, когда перестал быть членом жюри, получил «Большую Панду» за этот фильм «Царство русского медведя». Но еще перед этим, поскольку мы уже познакомились с Дэвидом, и я видел многие его фильмы, мы с ним общались, и он сказал, что хотел бы поехал в Россию, где никогда не был и о которой ничего не знает.

ФИШЕР: То есть, он признал ваше главенство?

ДРОЗДОВ: Ну, нет, ну, не главенство, просто, что в этом регионе я больший специалист, чем он, и зачем ему там мучиться и узнавать про этих животных, когда Дроздов и так все знает. Там с ним, когда гуляли, Дроздов же с акцентом говорит по-английски, так в этом есть и свой шарм.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Ну, конечно. Николай Николаевич, это была его инициатива, чтобы вы стали переводчиком этого фильма, правильно?

ДРОЗДОВ: Нет, не только переводчиком, а «Царство русского медведя», весь фильм был сделан только на английском языке.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Да. А вот про «Планету Земля».

ДРОЗДОВ: А это уже было позже, уже 2000-е годы, это в этом тысячелетии. А то я рассказываю о прошлом тысячелетии. У меня мой внук спрашивает меня: дедушка, когда ты был маленький, у тебя был мобильный телефон? Я говорю: не было, внучек. - А когда ты был маленький, у тебя был компьютер? Я говорю: да что ты, внучек, не было. Ему восемь лет, он уже такой много разбирается. -Дедушка, а когда ты был маленький, у тебя был iPad? Я говорю: честно, внучек, я даже не знаю, что это такое.

ФИШЕР: А я смотрю, вы терпеливый человек.

ДРОЗДОВ: И тогда внук так насторожился, шага два от меня сделал, и говорит: дедушка, а когда ты был маленький, ты видел живых динозавров? Вот я вам рассказываю про прошлое тысячелетие. А в этом тысячелетии, смотрите, сейчас про погоду говорили, ну, про погоду такая чудесная сценка: зима, ну, не крестьянин, торжествуя, а просто дома сидят муж с женой, собака у них бегает домашняя, хорошая, и вот жена мужу говорит: пойди в булочную срочно, хлеб кончился. Она выглянула в окно, говорит: дорогой, ты посмотри, что на улице творится: снег, ветер, метель, мороз, в такую погоду добрый хозяин собаку из дома не выгонит на улицу. - А ты иди без собаки.

ФИШЕР: Перед началом нашего эфира Николай Николаевич рассказал нам несколько смешных анекдотов про…

ДРОЗДОВ: Ну, давайте, я политические анекдоты не люблю.

ФИШЕР: Просто несколько очень смешных неполитических анекдотов про Брежнева. И я, о чем подумал…

ДРОЗДОВ: Ну, я к каждой исторической личности отношусь с уважением.

ФИШЕР: Может быть, кто-нибудь из наших слушателей знает смешные анекдоты про эту историческую личность.

ДРОЗДОВ: Ну, вообще безобразие, конечно, что мы этого бедного… Вот лучше, смотрите, погода. У природы нет плохой погоды, и в эту дождливую погоду, несмотря на такую погоду наша программа «В мире животных» продолжает работать. Вот пока я сижу с вами здесь, с удовольствием общаюсь, Миша, Коля, Марина….

КРАВЕЦ: Витус.

ДРОЗДОВ: Ой, Витус, я думаю, где-то я Витус, не подумайте, что Витас, он сейчас занят в командировке, а его брат Витус здесь.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Вы его в командировку послали?

ДРОЗДОВ: Нет, он железный, его вообще только…

СЕРДОТЕЦКИЙ: Своенравный, да?

ДРОЗДОВ: Его тянет магнитом куда-то. Так вот, в это время сейчас наша передача работает, «В мире животных» называется с Николаем Дроздовым, ну, это такая приговорка, в принципе, «В мире животных».

КРАВЕЦ: Ну, и так понятно, с кем.

ДРОЗДОВ: Основатель - Александр Михайлович Згуриди, такой замечательный кинорежиссер был, народный артист СССР, профессор ВГИКа, он придумал и основал эту передачу в 1968 году, 44 года назад, а потом Василий Михайлович Песков, замечательный журналист, писатель, эколог, «Комсомольской правды» собкор. Потом мы с ним вместе вдвоем поочередно вели с 1977 по 1990, 13 лет, серебряный век передачи. Ну, а сейчас с 1990 года он меня бросил, главное, жив-здоров ходит вокруг и говорит: мне нужно ехать туда, мне нужно ехать сюда, я пишу книгу о том, то на Аляску, то в Африку. Не хочет. Я понимаю, я долго мечтал о преемнике.

ФИШЕР: Я здесь.

ДРОЗДОВ: Ну, вот, видишь еще. А вот, на самом деле, так шутишь, а получается так, что те, кто знает о животных хорошо, они все у нас выступают в передаче.

КРАВЕЦ: Мишка хорошо знает фильма Дэвида Аттенборо теперь, можно о нем рассказывать.

ДРОЗДОВ: Ну, да, хотя бы о нем он расскажет. Тогда мы приглашаем в качестве гостя. А, чтобы быть ведущим, надо влезть во всю эту, ездить, снимать сюжеты, туда-сюда. Ну, честно говоря, столько лет, уже утомляет это. Вот я думаю, когда будет преемник, с которым я могу хотя бы поделиться этой частью работы. И сегодня с утра, пока я здесь сижу, мой преемник уже едет на съемки.

ФИШЕР: То есть, он нашелся-таки?

ДРОЗДОВ: Да, несмотря на дождливую работу…

КРАВЕЦ: На другом канале работает.

ДРОЗДОВ: Несмотря на дождливую погоду, он уже сел и едет в машине в Подмосковье снимать, есть такой Экзотик парк по Калужскому шоссе, где-то 35-й километр. Если бы у меня не было преемника, я бы туда уже уехал, не мог бы пообщаться с вами и спеть песенку.

ФИШЕР: Николай Николаевич, а этот преемник, его имя можно называть?

ДРОЗДОВ: Ну, конечно, Алексей, юный натуралист. Главное, я пытался сначала преемника находить среди своих сверстников, но как-то чудно, потом среди младших, оказывается, что все уже давно заняты, у всех куча работы. Они говорят: прийти, выступить - с удовольствием, хоть каждый месяц, а вот так с утра до вечера делать передачу и выезжать на все съемки не хотим. Я думаю, и тебя, если сейчас пригласить, ты скажешь: ой, нет.

КРАВЕЦ: А давайте, проверим.

ДРОЗДОВ: А Алеша…

КРАВЕЦ: Вот пригласите Мишку ведущим.

СЕРДОТЕЦКИЙ: В Твиттере пишут: «Николай Дроздов, какой же позитивный и умный человек». Мы присоединяемся, спасибо вам еще раз, что пришли.

ДРОЗДОВ: Читать Твиттер, да что вы, там дальше начнется такое, я ни разу не читал, я даже не знаю, как iPad, не знаю, что такое Твиттер.

СЕРДОТЕЦКИЙ: У нас Твиттер очень приличный.

ДРОЗДОВ: iPad, правда, мне тут на юбилей подарил один друг.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Ну, и как он вам?

ДРОЗДОВ: IPad?

CЕРДОТЕЦКИЙ: Да. Или друг?

ДРОЗДОВ: Ну, друг-то замечательный, а, как говорится, дарящему не будем говорить, подарил мой очень близкий друг, а я, уже месяца два прошло, научился его включать и выключать. Я сначала его открою, он уже показывает картинки: глобус какой-то, земля.

ФИШЕР: Уже Angry Birds надо ставить.

ДРОЗДОВ: Ну, да. Потом я нажимал-нажимал, исчезает, потом нажимаю, опять, а что дальше делать, я не знаю, ребят. Вот по телефону я все знаю.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А у вас с собой вообще, когда вы едете на съемки, либо по своим личным делам, с собой что, телефон, записная книжка, обычная книжка, что у вас с собой в карманах?

ДРОЗДОВ: Да, несколько телефонов, ну, просто МТС, «Билайн», местная сеть.

ФИШЕР: А «Мегафон» вам не нравится, я смотрю?

ДРОЗДОВ: «Мегафон» обязательно. Нет, все три «Мегафон», МТС, «Билайн» и плюс местная сеть. Четыре.

КРАВЕЦ: Нет, просто три телефона и мегафон еще с собой.

ДРОЗДОВ: Мегафон, вы имеете в виду рупор?

КРАВЕЦ: Рупор, да, нет, с собой нет рупора?

ДРОЗДОВ: Ну, замечательно, знаете, его название народное?

ФИШЕР: Матюгальник.

ДРОЗДОВ: Ну, вот я…

ФИШЕР: Так я, может быть, все-таки буду ведущим.

ДРОЗДОВ: Я этого не говорил.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Но вы подвели к этому.

ДРОЗДОВ: Помните, как стоит мужчина на берегу реки, там какой-то корабль швартуется, но очень неудачно, и тот ему орет: поворачивай, поворачивай. А у него в руках этот матюгальник, тот так стоит и не пользуется им, ну, у него голос достаточно громкий. Подходит мальчик пятилетний, дергает за штаны и говорит: дядя, у вас мегафон. Он берет мегафон, на него направляет вплотную, пошел……..мальчик. Поворачивай, поворачивай! А я ничего не сказал, я только вот так, только по губам можно прочесть.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Мальчик все услышал.

ФИШЕР: Называется артикулировать.

КРАВЕЦ: Николай Николаевич, давайте к истокам вернемся. Как вы попали на телевидение? У нас рубрика «Свои», в которой мы обычно разговариваем с нашими гостями, как телевидение вошло в вашу жизнь или наоборот?

ФИШЕР: Дедушка, а когда ты был маленький, телевидение уже было?

ДРОЗДОВ: Да, ну, это смешно даже подумать, чтобы оно было, когда я был маленький.

КРАВЕЦ: Расскажите, как вы попали на голубой экран?

ДРОЗДОВ: Згуриди Александр Михайлович. Наконец-то до меня доперло, что я должен учиться у своего учителя и в этом плане, потому что между мной и Згуриди Александром Михайловичем в 1968 году, когда он меня пригласил на эту передачу выступающим, было как раз столько же, сколько лет между мной и этим юным натуралистом Алешей, который знает сейчас больше, чем многие даже взрослые выступающие. Ну, вцепился в эту тему биологии, читает, смотрит всякие научно-популярные фильмы, выручает меня, дает возможность ходить, то есть, получать радость от общения и с вами, и с вашими слушателями.

КРАВЕЦ: То есть, он в итоге вас пригласил, и вы сразу согласились или был страх какой-то?

ДРОЗДОВ: Сразу, да нет, ну, что вы. Во-первых, он пригласил, честно говоря, не меня, сейчас вспомнил, он пригласил моего учителя, он тоже думал так по горизонтали. Звонит моему учителю, профессору, а я только что кандидатскую защитил, мне было 30 лет, а ему было уже 65. Только начинал передачу в 65 лет, представляете. А мой учитель занят другими аспирантами, он говорит: ой, Александр Михайлович, тут мой ученик только защитил диссертацию, слава богу, я с ним больше заниматься не буду, а у меня свои аспиранты, некогда идти. И он меня пригласил, мы с ним так подружились, замечательный человек, теперь я уже дохожу до этого этапа.

ФИШЕР: Из Свердловской области такое сообщение: «Любимые друзья, передайте, пожалуйста, огромное спасибо любимому телеведущему Николаю Николаевичу Дроздову за его талант. Представитель человечества в конгломерате цивилизаций Вселенной».

КРАВЕЦ: Такой скромный человечек нам написал.

ФИШЕР: Еще один вопрос. Николай Николаевич, а ни мясо не едите и ни капли?

ДРОЗДОВ: Ни мяса, ни алкоголь не принимаю. Ну, что такое, но это с какого-то возраста.

ФИШЕР: А как же вы отдыхаете?

КРАВЕЦ: А с какого возраста вам стало жаль животных кушать?

ДРОЗДОВ: С 1975 года, когда я был в Индии и посетил тибетский монастырь йогов и побеседовал даже с ректором этого, ну, там монастырь-университет такой.

КРАВЕЦ: И с тех пор вы увлекаетесь йогой?

ДРОЗДОВ: Но это я сделал тайком, кстати, благодаря Згуриди, с которым мы поехали снимать его «Рикки-Тикки-Тави». Как знаете, снимал он и его оператор, а я был научным консультантом, управлялся с кобрами, мангустами, даже с крокодилом пришлось бороться. И вот я там тайком от него, сбежал в выходной день в этот буддийский монастырь, меня йоги интересовали еще, когда я был в России, читал на ксероксах все эти их принципы. Ну, в основном, все хатха-йога, все эти упражнения.

ФИШЕР: Ну, да, конечно.

ДРОЗДОВ: Там уже я узнал десять, пять ступеней, карма-йога, раджа-йога самый высший. И вот он мне дал книги уже на английском языке со вставками на хинди, которые я, правда, читать не могу.

КРАВЕЦ: И вы сбежали, и это изменило всю вашу жизнь дальнейшую.

ДРОЗДОВ: И вот я понял, что есть животных и не полезно, и аморально.

СЕРДОТЕЦКИЙ: У нас сегодня в гостях Николай Николаевич Дроздов.

ДРОЗДОВ: А Михаил про себя.

ФИШЕР: Николай Николаевич, спасибо большое. Вот видите, вот, друзья.

ДРОЗДОВ: Забота о людях. Михаил?

ФИШЕР: Фишер.

ДРОЗДОВ: Фишер. Да еще Фишер. Сын, внук, правнук?

ФИШЕР: Однофамилец.

ДРОЗДОВ: Просто однофамилец, но вообще что-то должно быть, Миш.

ФИШЕР: А вы про кого сейчас?

ДРОЗДОВ: Вы шахматы не пробовали?

ФИШЕР: А, про Бобби?

СЕРДОТЕЦКИЙ: У него аналитический склад ума.

ФИШЕР: Пробовал, все решили, что не надо позорить фамилию.

ДРОЗДОВ: Одного спрашивают: вы умеете играть на скрипке? Он говорит: не знаю, не пробовал. Может, и умею. А ты попробуй следует, может, получится.

ФИШЕР: «Помню вас, Николай Николаевич, в шоу «Последний герой», - пишет Ксения из города Саратов. - Вы раскрылись для меня с хорошей, человеческой стороны, браво». И для нас для всех, я думаю, кстати, это было прямо даже как-то неожиданно увидеть вас там. Вы не планируете случаем посетить еще какой-нибудь такой проект?

ДРОЗДОВ: В 2003 году на четвертого «Героя» поехал с сомнением, когда меня пригласили, думаю, может быть, какая-нибудь подстава, а оказалось, что точно на самом деле, отвезли на остров, выбросили в воду и заставили плыть полкилометра. Это полная имитация потерпевших кораблекрушение. Когда там один засомневался из нас в лодке, местный лодочник, ему говорят: стоп! С корабля. Он останавливается и все, кто читал сценарий правильно, как надо вести себя, все прыгнули в воду.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Ну, правила, по сути дела, памятка.

ДРОЗДОВ: Да, какой-то договор такой. Знают, что все, ну, не повезут к берегу, все спрыгнули, один говорит: вези, вези, а он по-русски не понимает, ну, панамец. А ему оттуда говорят: выбрасывай всех из лодки. Он так веслом ба-бах, плошмя.

КРАВЕЦ: Человек-действие такой.

ДРОЗДОВ: Иди отсюда, мол, и все, и поплыл. И так все и везде.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Но не отказался он от участия? Доплыл до берега?

ФИШЕР: Ну, если тебя веслом бьют, ты как откажешься?

ДРОЗДОВ: Я не буду говорить, кто, но это были железные ребята, и мы там подружились. Несколько человек, которые думали наоборот, что это все подстава, что, может быть, будут ездить в отель, будут постоянно еду привозить, за пальмой кормить. Как раз ничего, ищите, что хотите, остров совсем без бананов, без кокосов, без всего того, что, думали, что там все растет, ешь, не хочу. Это же сельскохозяйственная культура, она реально вот на необитаемом маленьком острове, скала, обросшая таким кустарником колючим, еще колючий кустарник здесь внизу, болото какое-то вонючее с какими-то лягушками, змеями.

КРАВЕЦ: Местными жителями.

ДРОЗДОВ: Местных жителей нет.

КРАВЕЦ: Нет, я имею в виду лягушки, все эти дела.

ДРОЗДОВ: А местные, да, местные обитатели. А люди там прекрасно знают об этом острове, но не селятся, потому что там нет еще почвы, невозможно ничего возделывать, поэтому он по-настоящему необитаемый, непригодный для обитания.

КРАВЕЦ: Но для вас это был стресс?

ДРОЗДОВ: А для выживания… Ну, какой стресс…

КРАВЕЦ: Или опыт и йога помогли вам?

ДРОЗДОВ: Мы сейчас с вами не в стрессе что ли? Нет, мы собраны, правда, мы собраны.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Теперь в стрессе, да?

ДРОЗДОВ: Что надо делать, кто, чего говорит, правда же, мы же не можем так расслабиться. Ну, если считать это стрессом, мы всю жизнь находимся в состоянии благоприятного стресса, который мы сами выбираем. Если я туда поехал, на второй год мне это предложили, да, конечно, на 4-й «Герой». Нет, на 5-й. 5-й была суперигра, там уже не 12 серий, а 13, они длились 39 дней, а не 36, по 3 дня на серию. Но некоторые же говорят: как это вы все туда-сюда ездите? То есть, у людей даже до сих пор некоторое представление, что туда-сюда ездите.

ФИШЕР: Ну, отсняли весь сезон за один день и все, может быть.

ДРОЗДОВ: Да. Или за один день отсняли. Все 39 дней нас снимают, мы не имеем права разговаривать с операторами. Они приезжают молча, если кто-нибудь только попробует угостить или бананом, или сигареткой, его выгонят с работы тут же. Причем они же двое ходят, звукооператор.

ФИШЕР: И один стучит на другого.

ДРОЗДОВ: Он обязан это делать по условиям договора. Просто есть строжайшие правила, строжайшая работа.

КРАВЕЦ: Нарушить естественные условия обитания героев.

ДРОЗДОВ: Если ты нарушил условия пребывания …

ФИШЕР: Нет, ну, понятно, что, если я вдруг матом начну ругаться в эфире, Марина на меня настучит сразу.

КРАВЕЦ: Да вся Россия на тебя настучит, Миша.

СЕРДОТЕЦКИЙ: «Николай Николаевич, спасибо вам за программу «В мире животных», вырос на ней», - пишет Николай из Ставропольского края. В общем-то, у нас тоже первичные все представления о животных появились благодаря вам.

ДРОЗДОВ: Ну, что же вы, книг не читали?

СЕРДОТЕЦКИЙ: Ну, в книжках непонятно.

ФИШЕР: Ну, Коле легче было смотреть.

КРАВЕЦ: Один-один.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Мне легче было визуализировать все, что происходит.

ДРОЗДОВ: Телевидение - великая сила.

ФИШЕР: Из Питера пишут: «Николай Николаевич - удивительный жизнерадостный человек, человек из детства, а теперь из детства моего сына. Даже сейчас, слушая его голос по радио, невольно начинаешь улыбаться, и поднимается настроение». Николай Николаевич, бывает у вас такое, что вы пиццу заказываете? Ну, не пиццу, наверное, что-нибудь? Мне просто интересно, какой эффект оказывает, сидит человек на своей работе, а ему звоните вы по какой-либо надобности. Вас, наверное, узнают в 100…

ДРОЗДОВ: Ну, не по малой, а просто по большой.

СЕРДОТЕЦКИЙ: По серьезной, давайте говорить так.

ДРОЗДОВ: По серьезной, да.

ФИШЕР: Я думаю, что если вдруг Николай Николаевич Дроздов звонит человеку по большой надобности, у человека случается, ну, просто стресс тот самый.

КРАВЕЦ: Ну, бывает, вас узнавали по телефону, когда вы разговаривали?

ФИШЕР: Нет, бывает, что вас не узнают по телефону?

ДРОЗДОВ: Ну, ладно, сейчас заниматься самоанатомией, это называется самоанатомией. Вот лучше я вам расскажу…

КРАВЕЦ: Узнавали ли вас по телефону, мы с этого начали?

ДРОЗДОВ: Нет.

ФИШЕР: До этого вырос наш слушатель на вашей программе.

ДРОЗДОВ: Вот вырос на программе. Вот в том-то и дело, что телевидение - это мощная сила. И я, например, с 2000 года решил даже, телевидение настолько мощная сила, что она просто человека скручивает, переворачивает и делает его определенного рода, так сказать. Поэтому я все-таки думаю, что делать телевидение надо, а смотреть его должны определенные группы людей, ну, дети должны смотреть детское телевидение, взрослые должны просветительское и образовательное телевидение, и информационное. А люди молодые должны смотреть развлекательное в большей степени. Но как мы его делаем, понимаете ли, вот тут, конечно, вопрос.

ФИШЕР: Ну, мне кажется, что нужно просто объединять форматы, то есть, на нашем любимом телеканале с зеленым логотипом сериал про мента-броненосца, что-нибудь такое должно быть, то есть, как-то объединять. Зебра-вор.

КРАВЕЦ: Чтобы да, чтобы сразу программа была интересной нескольким категориям людей.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Ну, чтобы было понятно, да.

КРАВЕЦ: А вот скажите, пожалуйста, до вас были…

ДРОЗДОВ: Я понял, мы затронули эту тему, и думаем, лучше не ввязываться. Это, кстати, наилучшая позиция, если тема очень глубокая и неразрешимая, то чего-то сказал, что с 2000 года я чего-то так, даже не стал говорить, чего. Ну, сказать, что я не смотрю телевизор, это было бы неправильно.

ФИШЕР: То есть, вы не едите мясо, не пьете алкоголь, не смотрите телевизор.

ДРОЗДОВ: Ну, так не надо говорить, ну, я его не включаю просто так, я смотрю только конкретные…

ФИШЕР: То есть, вы смотрите выключенный.

ДРОЗДОВ: Конкретные, да, я смотрю на выключенный, потом, если я ощущаю, что мне что-то конкретно надо посмотреть один раз в неделю, я включу и посмотрю. А вот так, чтобы каждый день без новостей заснуть не могу, без новостей утренний кофе не годится, это очень вредно. Потому что, когда вы едите утром какую-нибудь овсяную кашку на воде с ложечкой меда, такая она вкусная, правда?

КРАВЕЦ: Да.

ДРОЗДОВ: Это моя ежедневная еда, или огурчик жуете и в это время смотрите телевизор, а там в это время говорят: сошел поезд с рельсов, где-то кого-то там постреляли…

СЕРДОТЕЦКИЙ: Не хорошо это.

ДРОЗДОВ: Вы думаете, что у вас выделятся те ферменты, которые должны переваривать кашу и огурец? Нет, у вас выделятся феромоны или ферменты страха.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Агрессии.

КРАВЕЦ: Негатив.

ДРОЗДОВ: Негатив, ой, какой ужас. В это время огурец падает вам в желудок, или каша.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Кушать надо в тишине.

КРАВЕЦ: Или падает без настроения.

ДРОЗДОВ: А желудок говорит: слушай, чего набросали, там такое творится, не до того мне.

КРАВЕЦ: Дай послушать, огурец.

ФИШЕР: И ведь в будущем огурец будет ассоциироваться со страхом.

ДРОЗДОВ: Да, ну, самые разные вещи такие. То есть, надо, когда ты ешь или пьешь, даже, ну, в смысле не алкоголь, а воду, например, должен думать: сейчас я пью, как прекрасно, думаешь об этом, конечно.

КРАВЕЦ: И это мне все на здоровье. Николай Николаевич, не мы, не сын нашего слушателя уже не можем представить, что программу «В мире животных» вели другие люди. Вы их упомянули все-таки, это Александр Згуриди и Василий Песков.

ДРОЗДОВ: А теперь юный натуралист Алексей.

КРАВЕЦ: Это пока в будущем, да. Его пока не будем трогать.

ДРОЗДОВ: Ну, как, он работает сейчас, мы сидим здесь, разговариваем с вами, а он работает, уехал в этот самый парк на съемки.

КРАВЕЦ: У меня вопрос о другом. Когда вы появились в этой программе, приходили письма в редакцию, мол, верните Згуриди или куда делся Песков? Ну, грубо говоря, такого плана отзывы были?

ДРОЗДОВ: Ну, знаете, может быть, конечно, их очень любили, поэтому когда Згуриди уходил, конечно, были люди старшего поколения, особенно, кто ему больше, так сказать, нравился, чем, кстати, слава богу, что не я в это время вел, а Василий Михайлович, ему, наверное, приходилось такие письма получать.

КРАВЕЦ: Вам меньше досталось.

ДРОЗДОВ: А когда мы с ним носились по очереди, он меня попросил помочь ему, чтобы мы не все передачи, а пополам, ну, как-то никто этому не удивился, тем более что я давно выступал уже там, как выступающий. И когда он уехал на Аляску снимать, несколько писем пришло: Николай Николаевич, куда вы дели Василия Михайловича? Его разве удержишь, если он захотел путешествовать. И он написал замечательную книгу про Америку, у него несколько книг есть замечательных, настоящий путешественник, эколог. Вот он рассказывал, что они едут по Канаде, он протирает объектив фотоаппарата (он всегда обвешан фотоаппаратами), и вот эту ватку он так как-то по привычке - за окно, и вдруг резкое торможение. Он так удивленно смотрит, а его канадский друг задом-задом подает, говорит: слушай, я сейчас подберу эту ватку, которую ты бросил, смотри, она прямо в зеленой тундре она вопиет. Подобрали, поехали. Ну, вот такое отношение.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Ну, нечего, конечно, мусорить.

ДРОЗДОВ: Ну, это он нечаянно сделал, он сам извинился, но, знаете, насколько в России это довольно привычное занятие.

СЕРДОТЕЦКИЙ: К сожалению.

КРАВЕЦ: Из Липецкой области неординарный вопрос. «Николай Николаевич, скажите, пожалуйста, по каким причинам в Черноземье в последние годы появилось обилие богомолов и что от этого ожидать, и можно ли богомолов содержать дома?» Вы что-нибудь об этом слышали?

ДРОЗДОВ: Ну, богомолов, действительно, все больше и больше, это говорит, очевидно, о потеплении климата, потому что это южное насекомое. Он потихоньку продвигается на север. И они чудесные, очень милые.

ФИШЕР: Вы единственный человек, кто так думает.

ДРОЗДОВ: Знаете, я их держал дома. Я привозил их сначала из Закавказья, где еще в студенчестве, где они водились, потом стал ловить уже где-то в Предкавказье, в Сочи.

СЕРДОТЕЦКИЙ: А как они дома себя ведут?

ДРОЗДОВ: Ну, дома им надо, конечно…

ФИШЕР: Ну, как, сидят, богу молятся.

КРАВЕЦ: С уважением к известному ведущему.

ДРОЗДОВ: Сидит в такой позе, а глаза у него вот так вот вращаются и какая-то муха ползет, ползет около него, резкий бросок, хищное животное, хватает и вот так вот ест ее, держа в этих клешнях своих.

СЕРДОТЕЦКИЙ: За одним столом с вами.

ДРОЗДОВ: Ну, рядом буквально. А потом, главное, что замечательно, он вот так приоткрывает, после, съел все это, вот так вот свои клешни шиповатые, вот так каждый шипик оближет, чтобы ничего не оставалось.

КРАВЕЦ: Аккуратист.

ДРОЗДОВ: Аккуратист. Особенно у них еще спаривание такое занятное, самец с самкой спаривается и у нее вдруг возникает какое-то агрессивное отношение к нему, она его хватает…

КРАВЕЦ: Как смеешь ты?

ФИШЕР: Ну, просто он ей говорит: мне кажется, на нас кто-то смотрит.

ДРОЗДОВ: Да.

КРАВЕЦ: Не только смотрит, но и комментирует.

ДРОЗДОВ: Нет, она его хватает, не к столу будет сказано, и начинает есть его с головы.

КРАВЕЦ: А, ну, это нормально.

ДРОЗДОВ: Ну, вот и задняя часть его еще спаривается, а передняя часть уже съедена. И вам это смешно.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Слушайте, метафора на современные отношения.

ДРОЗДОВ: До чего вас, кстати, приучили к жестокости. Другие бы разрыдались, а вы смеетесь.

КРАВЕЦ: Ну, богомол бы точно разрыдался. Кто-то из ваших домочадцев иногда говорил: Николай, убери, пожалуйста, своего богомола в соседскую квартиру?

ДРОЗДОВ: Ну, не в соседскую, а просто убери, конечно. Я еще привозил кокона богомолов, такие, знаете…

КРАВЕЦ: В подарок супруге, наверное.

ДРОЗДОВ: Нет, ну, я набирал, думал, выведется, не выведется.

ФИШЕР: Выводились?

ДРОЗДОВ: Выводилось, но как выводилось, в одно прекрасное утро просыпаешься, а потолок, как песочком черным засыпан. А это значит, в каждом коконе штук 200 богомольчиков крошечных, они как вылупляются, они все наверх лезут.

КРАВЕЦ: А как вы с пылесосом собирали потом?

ДРОЗДОВ: Ну, кое-как собираешь в одну клетку, кормить не надо, потому что у них идет внутренний естественный отбор, их так много.

ФИШЕР: То есть, останется только один.

КРАВЕЦ: Съеденным будет только один.

ДРОЗДОВ: Нет, четыре-пять останутся. Самые сильные выживают, они питаются более мелкими. Так интересно. Вот я на этом, на всяких этих экспериментах уже закончил, не хочу больше.

ФИШЕР: Раз уж мы решили, что у нас рубрика «Свои», то пришло время традиционного опросника. Николай Николаевич, мы вам будем вопросы задавать, а вы на них отвечайте, ладно?

ДРОЗДОВ: Быстро.

ФИШЕР: Ваша самая любимая программа на телевидении?

ДРОЗДОВ: Настолько много хороших программ.

ФИШЕР: Ну, например?

КРАВЕЦ: Что любите, что вас радует?

ФИШЕР: «В мире животных», я слышал ничего программа.

ДРОЗДОВ: Ну, да, ну, просто это было бы самохвальством говорить «В мире животных». Вот так вот.

ФИШЕР: In the World Of Animals?

ДРОЗДОВ: Ну, это…

ФИШЕР: Ну, это «В мире животных».

КРАВЕЦ: Это то же самое.

ДРОЗДОВ: Много, много хороших программ, ну, не хочется никак отличать.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Хорошо, если бы не ведущим, то кем бы вы работали?

ДРОЗДОВ: Да я и так работаю, в основном-то я профессор Московского университета, преподаю, в этом вся моя жизнь, собственно, началась с этого, и благодаря этому я, собственно, может быть, интересен людям. Если бы я не преподавал в МГУ, не собирал бы знания о животном мире, не систематизировал, чтобы рассказать студентам, мне бы, наверное, не удалось вот так вот.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Николай Николаевич, я имею в виду, если бы не на телевидении, если бы не ведущим, то какая вам ипостась интересна была бы?

ФИШЕР: Может быть, вы были бы монтажером.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Оператором, режиссером?

КРАВЕЦ: Такое, наверное, невозможно представить уже.

ДРОЗДОВ: Нет, я бы просто, я очень люблю петь и танцевать.

КРАВЕЦ: Поучаствовали бы в заставках на телевидении.

ДРОЗДОВ: Да, тут мне сколько-то лет стукнуло недавно, я тоже…

КРАВЕЦ: Ровно два месяца назад, кстати, 20 июня.

ДРОЗДОВ: Да, но, сколько не любят говорить люди, потому что это правильно делают, значит, сколько-то стукнуло, у меня кто-то из журналистов спрашивает, не выдержал так шквал интервью разных, сейчас так тихо, спокойно, затихли, у меня спрашивают: а вы не боитесь в вашем возрасте впасть в детство? Ну, я нашелся и сказал, мне самому так понравилось, что я теперь цитирую сам себя, я сказал: а я из него и не выпадал. Чувствую себя таким мальчишкой.

КРАВЕЦ: Наш опросник абсолютно стандартен для всех коллег с ВГТРК, но вот здесь…

ФИШЕР: То есть, мы такие, с воображением ребята.

КРАВЕЦ: Но вот третий вопрос прямо для вас. Что бы вы взяли на необитаемый остров, Николай Николаевич?

ДРОЗДОВ: Бинокль.

ФИШЕР: Зачем?

СЕРДОТЕЦКИЙ: Приближающиеся корабли, наверное, выглядывали.

ДРОЗДОВ: Бог с ними, с кораблями, главное, вся жизнь птиц, ящериц, насекомых. Если увидите птицу, например, за 50 метров такую, ну, не помню, чайка, наводишь на бинокль, о-па, вот чайка такая-то.

КРАВЕЦ: Николай Николаевич, наверное, единственный человек, который с удовольствием остался на необитаемом остове, дай только в руки бинокль.

ДРОЗДОВ: Конечно. И потом, когда бежит ящерица на 10 метрах, и тоже она мелкая, наводишь, она крупная во весь кадр, и я наслаждался этим. Но времени на это было не так много, потому что надо собирать дрова, собирать ракушек, ловить крабиков, то есть, все время, чем интересна жизнь на острове.

ФИШЕР: Кстати, о крабиках и ящерках, какое ваше самое любимое блюдо?

ДРОЗДОВ: Овсяная каша на воде с медом.

ФИШЕР: С медом, да?

ДРОЗДОВ: А еще с черносливом.

КРАВЕЦ: С огурцом.

ДРОЗДОВ: Нет, с черносливом, огурец отдельно.

КРАВЕЦ: Как десерт. Любимая ваша музыка?

ДРОЗДОВ: Моя любимая музыка, ну, например, гимн Москвы мне очень нравится.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Ну, мы его послушаем чуть позже. Николай Николаевич, посоветуйте нашим слушателям какой-нибудь фильм посмотреть от себя, возможно, из недавно увиденного.

ДРОЗДОВ: Ну, я бы, конечно, рекомендовал сто раз смотреть «Иван Васильевич меняет профессию», «Белое солнце пустыни» и «Осенний марафон». Ну, с детьми надо смотреть, конечно, не «Осенний марафон», там все-таки сложный, взрослый фильм, а вот «Иван Васильевич меняет профессию».

ФИШЕР: Какая у вас, Николай Николаевич, любимая страна для отпуска?

ДРОЗДОВ: Моя любимая страна для отпуска? Я бы сказал Подмосковье, но вы скажете…

СЕРДОТЕЦКИЙ: Принимается, а почему нет, никто так не отвечал.

ДРОЗДОВ: Я рад, что попал.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Все эти Турции свои, Египты.

ДРОЗДОВ: Нет, нет, зачем.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Я тоже думаю, зачем, поэтому путевку взял.

КРАВЕЦ: Скажите, пожалуйста, а есть ли вы в социальных сетях, можно ли с вами по Интернету как-то связаться желающим, поклонникам?

ДРОЗДОВ: Категорически нет.

КРАВЕЦ: Не любите этого делать?

ДРОЗДОВ: Я не только не люблю, я даже не знаю, что это такое. Когда мне говорят, что у меня, якобы, есть какой-то свой сайт…

СЕРДОТЕЦКИЙ: Это хулиганье.

ДРОЗДОВ: Да, со мной кто-то встречается, говорит: я с вами в «Одноклассники» записался. Я говорю: ну, пожалуйста, но я этого не видел и не увижу.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Где мы с вами встречались?

ДРОЗДОВ: Я даже не знаю, это типа iPad, ну, iPad мне подарили, я уже научился его включать и выключать, а социальные сети, я просто понимаю, что это так пожирает время и так, знаете, туда мозги уходят. Я видел людей, подходишь к нему, он сидит там: ха-ха, смотрит, разговаривает, по плечу его, он так…

СЕРДОТЕЦКИЙ: Да они зомби.

КРАВЕЦ: Возвращается в реальность. Они? Мы.

ДРОЗДОВ: Ну, по крайней мере, принимайте дозировано.

КРАВЕЦ: Да, баланс нужно соблюдать. Коронная фраза наша.

ФИШЕР: Николай, пожалуйста.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Да, традиционно в конце этой рубрики мы спрашиваем нашего гостя, можете ли вы сказать, что мы с вами одной крови?

ДРОЗДОВ: Конечно.

КРАВЕЦ: А мы можем так сказать.

СЕРДОТЕЦКИЙ: Николай Николаевич Дроздов был у нас сегодня в гостях.

ДРОЗДОВ: Мы одной крови, вы и я. Я Маугли, она Багира, ты Балу.

ФИШЕР: А я?

ДРОЗДОВ: А ты Каа.

КРАВЕЦ: Спасибо. Счастливо всем.