Маяк. Москва 24.10.2012 - Об экскурсионном проекте "Выход в город"

Спасо-Андроников монастырь, Донской монастырь, пейзажный парковый комплекс Петровский парк на северо-западе… Все эти достопримечательности входят в эксклюзивные программы маршрутов, которые разработали основатели программы "Выход в город". Платить за экскурсию не надо, а гидами здесь - искусствоведы и архитекторы, историки и журналисты.

Что нового предложат москвичам в этом сезоне? Решилась ли проблема с записью по интернету, и насколько массовым стал "Выход в город"?

ВЕДУЩИЙ: Гость программы - советник руководителя Департамента культурного наследия Москвы Николай Переслегин. Мы будем говорить о бесплатных экскурсиях по историческим местам, а проект называется "Выход в город". Когда я набрала это название в интернете, высветилось сразу несколько названий. Поэтому я хотела спросить. Эта неоригинальность названия почему? Потому что есть в других городах, там люди образуют такие сообщества, и они ездят по другим городам. У них выход в свет, например, в Питер, в Екатеринбург и еще куда-то. "Выход в город" есть в Ярославском музее. Они себя тоже так позиционируют. Получилась такая сумятица.

ПЕРЕСЛЕГИН: Проект "Выход в город" - это изначально не важно, как он называется. Но мы придумали этот проект, кстати, это не оговорка, это проект, который родился в Департаменте культурного наследия и который преследует своей целью рассказ о городе, городской среде, архитектуре и градостроительной тематике. То есть совершенно новые интонации в несколько ином, как бы непривычном, нестандартном и оригинальном ключе, чтобы это был не рассказ в духе советского москвоведения: посмотрите направо и увидите собор Василия Блаженного.

ВЕДУЩИЙ: Это я прекрасно понимаю. Здесь головы поворачивать не надо.

ПЕРЕСЛЕГИН: Все-таки как-то актуализировать эту тематику и рассказать о городе как градостроительной субстанции в совершенно иной интонации, в другом звучании.

ВЕДУЩИЙ: Например, в чем интонация новая?

ПЕРЕСЛЕГИН: Интонация и вообще некая концепция этого проекта заключается в том, чтобы о городе рассказывали те люди, которые обычно этого никогда не делали. Они являются, может быть, какими-то медийными персонажами или известными людьми в разных других областях, но при этом они совершенно не являются профессиональными экскурсоводами и сотрудниками каких-то бюро экскурсионных, которые водят экскурсии. Знаете, зазывалы такие стоят на Красной площади кричат в микрофон о том, что там автобусная экскурсия.

ВЕДУЩИЙ: Причем, много нелегалов в этой сфере.

ПЕРЕСЛЕГИН: Это хорошо, конечно, радио бога, но только это немного не про нас, все эти истории. Наш проект и это событие, оно заключается в том, что о городе рассказывают те люди, встреча с которыми сама по себе является событием.

ВЕДУЩИЙ: Они - люди очень занятые. Как вы умудрились их заинтересовать, привлечь. Они отказывались или какие-то горы золотые обещали?

ПЕРЕСЛЕГИН: Многие, конечно, отказывались. Это странно было бы не признать этот факт. Но горы золотые мы им тоже не обещали, потому что бюджет у этого проекта весьма ограничен. И я хотел бы сказать, что это все делается для людей совершенно бесплатно. То есть это городской проект, который делается за счет средств бюджета города Москвы. И это единственный город в мире, Москва, где мэрия организует такой бесплатный проект. Любой желающий может в интернете или позвонить по телефону и принять участие.

ВЕДУЩИЙ: А проект "Свобода доступа"? Александр Змеул к нам приходил и рассказывал, что там в принципе тоже у них есть бесплатные экскурсии?

ПЕРЕСЛЕГИН: Я же только сказал о том, что мэрия города организует этот проект для жителей бесплатно. Александр Змеул и другие люди организуют какие-то, может быть, проекты, мы с ними сотрудничаем и приветствуем всячески их. Но это делается не за счет бюджета города Москвы.

ВЕДУЩИЙ: То есть они как бы сами, а здесь город целенаправленно выделяет деньги, чтобы сделать более интересной прогулку по Москве?

ПЕРЕСЛЕГИН: Конечно. С другой стороны, масштаб этого проекта тоже совершенно иной, потому что у нас уже по факту только за последние четыре месяца в рамках этого проекта посетили экскурсии бесплатные эти 28 тысяч человек. При всем моем глубоком уважении к тем людям-энтузиастам, которые водят экскурсии, которые рассказывают. Но такие масштабы, такие параметры, такие цифры недостижимые для людей, которые занимаются этим на такой инициативной основе.

ВЕДУЩИЙ: Я заходила на сайт "Выход в город". Там очень все понятно, очень интересно все написано, доступно. Я специально позвонила. Взяли трубочку сразу, все объяснили. Когда я смотрела экскурсии, очень меня некоторые заинтересовали, но именно для меня эти экскурсии были в неудобное время, они были по будням в час - в два. Я понимаю, что человек, который очень занят и который нашел 1,5 - 2 часа, чтобы организовать экскурсию в это время, естественно, он, наверное, не может работать по выходным. У него свой рабочий график. А нет ли какого-то дублерства что ли в этой теме, чтобы такие интересные экскурсии еще по выходным можно было проводить?

ПЕРЕСЛЕГИН: Вы сейчас описали ситуацию. Для меня лично это очень симптоматично. Потому что некоторое время назад, когда мы вообще ничего не организовывали, ничего не организовываем, вроде так и надо, нет человека, нет проблемы. Нет ситуации и не о чем говорить. Сейчас мы совершили гигантские усилия и провели очень большую работу, это действительно так, чтобы этот проект запустить. Я хочу сказать, что у нас сейчас запись на экскурсии забита. Я сразу хочу сказать: уважаемые, дорогие, любимые радиослушатели, если вы сейчас слушаете наш рассказ об этом проекте и начнете сейчас звонить на сайт проекта "Выход в город", вы, пожалуйста, не обижайтесь, потому что у нас запись на эти экскурсии за две недели уже заполнена - каждая из экскурсий. Это правда так. Это та реальность, с которой мы имеем дело. Это та наполняемость проекта, которая является его максимальной проходимостью. Больше мы провести не в состоянии. У нас сейчас организовано таким образом, что у нас 23 экскурсии в день, каждый день. Это очень много. Больше мы не в состоянии провести, потому что и денег на это нет, и тех людей, которых мы привлекаем с таким уровнем квалификации, такого уровня специалистов, профессионалов просто нет. Сейчас это критическая, видимо, такая верхняя отметка работы этого проекта. Я очень, кстати, рад, что так получилось. С одной стороны, это как бы неожиданность, с другой стороны, это приятная неожиданность, потому что мы видим гигантский интерес. При этом огромное количество желающих, которые стремятся попасть в проект. Но насколько я знаю, отзывы везде пока только позитивные среди тех, кто стал участником этих экскурсий.

ВЕДУЩИЙ: Николай, понятно, что если, например, экскурсия пешеходная, останавливаются около каких-то зданий, это одно дело. Другое дело, если нужно заходить внутрь какого-то монастыря, библиотеки, музея, здесь уже идет, наверное, договоренность с теми, кто там работает. И насколько трудно втиснуться, у них же тоже свой график, свои посетители, именно договориться, чтобы там провести экскурсию?

ПЕРЕСЛЕГИН: В этом нет ничего оригинального. Мы это все обсуждаем, потому что эта тема давно уже обсуждена всеми. Дело в том, что это конституционная обязанность любого пользователя или собственника культурного наследия обеспечивать доступ в этот объект культурного наследия. Однако в законе никак не прописано, какая частота этого доступа. Кстати, государственный контракт у нас называется, конечно, не экскурсии, потому что мы не экскурсионное бюро, а организация доступа граждан к объектам культурного наследия, это то, что является одной из профильных задач Департамента культурного наследия Москвы. Почему мы вдруг решили этим заняться? Потому что у нас есть административный ресурс, с помощью которого мы можем договариваться и просить собственников, либо арендаторов, либо пользователей объектов культурного наследия, чтобы они открывали свои двери для граждан.

ВЕДУЩИЙ: А насколько популярные корпоративные экскурсии?

ПЕРЕСЛЕГИН: У нас в последнее время они тоже пользуются популярностью. И даже неожиданные корпорации, я бы не хотел никого рекламировать, но у нас поступают заявки к нашему оператору о том, что крупные и очень известные корпорации хотели бы организовать такое событие для своих сотрудников.

ВЕДУЩИЙ: И, закрывая тему "Выход в город", я хотела бы процитировать Александра Кибовского, руководителя Департамента культурного наследия, когда этот проект набрал силу: "Никакой электронной записи не было. Кто пришел, в очередь встал, как в советское время за колбасой. Милиция даже перекрывала барьерами и металлическими коридорами, чтобы люди могли быть записаны. Возникали бесконечные потасовки, драки, нервозность. У нас даже было ЧП, когда пришлось протокол составлять. У нас подрались люди старшего возраста. И одна бабуля другой бабуле откусила ухо. Неужели это достойная ситуация для такого города, как Москва, когда люди рвутся к знаниям о культурном наследии?" Что ж, я думаю, что теперь они рвутся более культурно, и как больше есть возможности у людей посмотреть те здания исторические, которые сохранены.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня зовут Михаил. У меня такой вопрос, непосредственно касающийся памятников. Очень часто делают облицовочный, капитальный ремонт в особняках и украшают их стеклопакетами пластиковыми, которые нарушают даже внешний фасад здания. Это первый вопрос по стеклопакетам. А второй вопрос: есть еще прилегающие парковые какие-то кусочки от этих особняков, скажем, пруд. На пруду - ротонда. Это, допустим, что касается усадьбы Воронцовых в том же Быково. И как-то облагородить пруд, допустим, пустить по ним лодочки какие-то, какие-то мостики сделать?

ПЕРЕСЛЕГИН: Спасибо большое. Такие вопросы почти романтичные.

ВЕДУЩИЙ: Стеклопакет немножко от романтики отличается, конечно.

ПЕРЕСЛЕГИН: На самом деле он тоже романтичный. Я почему так сказал, совершенно не случайно сказал, что это очень романтичные для меня вопросы, потому что масштаб тех проблем, о которых сегодня актуально говорить, несколько отличается. И, действительно, я могу сказать, что он уже носит такой романтичный характер, хотя бы по отношению к тому масштабу проблематики, о котором мы могли говорить год или, тем более, полтора года назад. За эти полтора года, я хотел бы привести данные, которые мы в принципе уже озвучивали, но, может быть, еще не очень активно. У нас последние полтора года в Москве не снесен ни один памятник архитектуры. Если год или полтора года назад мы работали в режиме пожарной машины, бегали по городу и вместе с общественными организациями и другими людьми, которые неравнодушны к сохранению Москвы, и останавливали снос. И почти каждое воскресенье у нас начиналось, как началось в колхозе утро: что ни выходные, то праздник. И каждую субботу у нас действительно звонили мобильные телефоны, и нам сообщали, что в той или иной точке города опять начался снос. Сегодня об этом уже не приходится говорить.

ВЕДУЩИЙ: То есть в колхозе праздника больше нет?

ПЕРЕСЛЕГИН: Я надеюсь, что нет. И сегодня мы все чаще говорим о таких историях, как, например, замена брусчатки, как выкраска в не очень правильный цвет Дома на набережной, хотя там опять же люди не разобрались и приняли технологическую выкраску, которая была сделана с целью выявления подгнивших фрагментов штукатурного фасада для того, чтобы провести оперативно реставрационное вмешательство, ее приняли за окончательный цвет, якобы Дом на набережной знаменитого архитектора Бориса Иофана должны были покрасить в розовый цвет. Конечно, это бред. Но люди не разобрались. Спасибо за бдительность в любом случае. Теперь к стеклопакетам. Стеклопакеты - это хорошая такая приятная история, о которой тоже теперь можно поговорить, учитывая то, что сносов в Москве больше нет. Доберемся и до стеклопакетов. Стеклопакет стеклопакету рознь. Если вы посмотрите, как к этой проблематике относятся в европейских странах, в Венеции, в Париже, в Риме, в Брюсселе, то стеклопакеты бывают, на самом деле, не такими уж и плохими. И если это что-то такое белое, уродское, очень неизящное, неопрятное, как-то грубо и неаккуратно сделано, то это одна ситуация. Если это какой-то элегантный деревянный стеклопакет, что там плохого в стеклопакете? Просто когда мы говорим - стеклопакет, мы подразумеваем что-то такое из области ларьков, которые стоят, бывают такие белые, неопрятные, сайдингом обитые конструкции, которые, конечно, ничего, кроме раздражения, вызывать не могут. Когда такие белые уродские пятна, совершенно несвойственные историческом облику, появляются на старинных зданиях, конечно, это не может не раздражать, и это то, с чем нужно воевать. Это беспредел, конечно. Кстати, на памятниках таких стеклопакетов не устанавливается все-таки.

ВЕДУЩИЙ: В Европе, например, даже если было выкуплено историческое здание, и новый хозяин хочет привести его в надлежащий вид, он должен сохранить всю ту покраску, все те детали, которые были, он имеет права без разрешения города что-то убрать, либо лишнее добавить, какую-то детальку.

ПЕРЕСЛЕГИН: Да, это вплоть до дверной ручки, вплоть до шпингалета на оконной ставне. Это тот масштаб и та проблематика, с которой сегодня как раз мы и работаем. Наша инспекция работает очень активно. И в этом же ряду находится проблематика, связанная с рекламой, или проблематика, связанная с кондиционерами. И здесь огромная работа сделана. Например, за минувший летний сезон очень многие сняты кондиционеры и рекламные конструкции демонтированы. Давайте все-таки так смотреть в перспективе, в ретроспективе. Я понимаю, что это такой простой путь с моей стороны - критиковать предыдущих руководителей. Я вообще не очень люблю это делать. Это как-то неэтично. Но просто мы получили заминированный город. Мы получили город, который претерпел совершенно колоссальные и феерические по своим масштабам видоизменения, и я бы не сказал, что в лучшую сторону.

ВЕДУЩИЙ: Когда господин Кузьмин уходил со своего поста, он признал, что ему только стыдно за здание Военторга.

ПЕРЕСЛЕГИН: Я рад за него, что у него такая прекрасная совесть, что ему стыдно только за здание Военторга. Опять же вернемся к масштабу проблем. Год назад у нас не было парка Горького.

ВЕДУЩИЙ: Нет, он был, почему?

ПЕРЕСЛЕГИН: Был парк Горького. Но вы там бывали, в том парке Горького?

ВЕДУЩИЙ: Естественно, бывала.

ПЕРЕСЛЕГИН: Вы с удовольствием туда ходили?

ВЕДУЩИЙ: Мне там нравилось, несмотря на всю советскую ангажированность, на все эти аттракционы. Но по тем временам было, как говорится, не особо хорошо выбирать, и парк Горького был нормальной альтернативой.

ПЕРЕСЛЕГИН: Был парк Горького. Другое дело, что мне было туда немножко страшно ходить, потому что там оказаться после 8 вечера, то можно было оттуда вообще не вернуться. А тем более, мы знаем с вами, что там проводились профессиональные праздники различных родов войск. Да и в эти дни уж точно не стоило там появляться, при всем моем уважении. Но теперь у нас есть не только парк Горького, но и много других парков. Например, Сокольники, сад Баумана, которые получили совершенно другой формат, другое звучание и другую тональность вообще, другое настроение, другое ощущение от этих пространств. Конечно, прудик в Воронцово, он тоже скоро станет совсем прекрасным, и я думаю, что очень приятным, романтичным местом аккуратным.

СЛУШАТЕЛЬ: Я часто проезжаю мимо панорамы Бородинской битвы, меня там принимали в октябрята. Хотел узнать, какое сейчас ее состояние, и как она работает?

ПЕРЕСЛЕГИН: Панорама "Бородинская битва" недавно отреставрирована. Как мы знаем, в этом году праздновалась некоторая годовщина, 200 лет с момента бородинского сражения. Великая дата, значительное событие, связанное с историей русского оружия, патриотическая история нашей страны. Это действительно очень важная победа, очень важная дата. И к моменту проведения этих торжеств, которые праздновались у нас в сентябре 2012 года, совсем недавно это все происходило. Были работы очень тонкие, очень сложные проведены на Триумфальной арке в Москве. Она была отреставрирована впервые с 1964 года. Это были действительно сложнейшие и колоссальные по своим масштабам реставрационные работы. Перед этим, еще в августе был отреставрирован и приобрел новое звучание музей-панорама "Бородинская битва", где нашего слушателя принимали в октябрята. Поэтому там была полностью реконструирована и обновлена экспозиция. Там внедрена очень интересная технология, с помощью которой можно изучить контент этого музея, не только с помощью традиционного, привычного инструментария, но и с помощью плазменных панелей и QR-кодов и так далее, других технических средств, которые могут облегчить восприятие информации. Поэтому приходите, он работает, он открыт. И совсем недавно были реставрационные работы, которые тоже стоит оценить, посмотреть. Они стоят того.

ВЕДУЩИЙ: Николай, вы сказали, что за полтора года не было снесено ни одного здания.

ПЕРЕСЛЕГИН: Я сказал, что не было снесено ни одного памятника архитектуры. Если где-то снесли гараж 1990-х годов, то возможно.

ВЕДУЩИЙ: Принимается ваше уточнение. Тем не менее, есть у нас дома, которые тоже считаются памятниками, но находятся они в не совсем хорошем состоянии. У нас подготовлен сюжет по поводу дома-мастерской архитектора Мельникова. И там говорилось, что в преддверии холодов он остался без отопления. И единственный житель и хранитель - это внучка архитектора.

ПЕРЕСЛЕГИН: Я знаю прекрасно.

ВЕДУЩИЙ: Давайте мы послушаем, что она говорит, это Екатерина Викторовна. Температура в доме не выше 10 градусов.

ВНУЧКА: Жить - ладно, оделись, тулуп надели, завернулись, в ванну горячую залезли, это все как-то, но то, что сам дом страдает и его содержимое, это однозначно катастрофа.

ВЕДУЩИЙ: Катастрофу объясняют тем, что нет батарей. И с 1929 года система работала бесперебойно, но…

ПЕРЕСЛЕГИН: Все это понятно. Я просто все знаю, что вы сейчас скажете, можно я отвечу на ваш вопрос.

ВЕДУЩИЙ: Только радиослушатели не совсем знают. Я буквально введу их в курс дела. Можно? Я понимаю, что вы профессионал в своем деле, поэтому вас и пригласили. Итак. Памятник русского авангарда. Он покорил в свое время мир этой конструкцией. И там нет только батарей. И сейчас вымерзают 2-3 этажи, где были мастерские. И по словам теплоэнергетиков, подающая труба находится в ведении владельцев, и состояние - это их забота. Но последний раз этот участок чинили 16 лет назад. Плюс дом Мельникова стоит на подвижном грунте. И эксперты полагают, что на состояние трубы могли повлиять работы по сносу дома поручика Мельгунова. И с тех пор, как рассказывает внучка архитектора, в мастерской Мельникова появились многочисленные трещины.

ВНУЧКА: Обнаружила эту трещину буквально 4-5 дней тому назад. Продолжают и продолжают появляться новые и новые трещины. Причем, их уже такое количество, что уже запутываешься, какие когда появились.

ВЕДУЩИЙ: В общем, я теперь ввела в курс дела тех радиослушателей, которые не были об этом осведомлены. И, пожалуйста, я вам даю опять слово.

ПЕРЕСЛЕГИН: Дело в том, что я вообще-то знаю очень хорошо дом Мельникова. Как-то получилось так, что когда я учился в Московском архитектурном институте, то я там бывал многократно и общался еще с отцом Екатерины Викторовны, с Виктором Константиновичем, сыном великого архитектора Константина Мельникова. И я рисовал этот дом много раз. И вообще я его очень люблю, потому что там придумано огромное количество различных, в том числе не только архитектурных, как бы вы сейчас сказали, инноваций, пространственных приемов, но и конструктивных инженерных систем, которые действительно сделали этот проект сенсационным. Однако, я просто хочу сразу сказать, плоскость того вопроса, о котором мы сейчас с вами говорим, к сожалению, лежит не в плоскости сохранения культурного наследия. Давайте мы сейчас пошлем туда свою инспекцию и разберемся. Вопрос лежит в имущественной плоскости. Дело в том, что Константин Мельников написал очень сложное завещание. И в связи с этим сейчас идет спор с Екатериной Викторовной, которую мы сейчас слушали, это спор, который сейчас рассматривает суд.

ВЕДУЩИЙ: Государству он завещал дом, нет?

ПЕРЕСЛЕГИН: Он завещал, чтобы в его доме был государственный музей, не просто музей, а государственный музей. Поэтому одна из потомков, на которую тоже было распространено его завещание, передала свою часть, я бы не хотел раскрывать какие-то моменты, потому что это может быть воспринято как давление на судебный процесс, который сейчас идет, одна из его прямых потомков передала свою долю Государственному музею архитектуры имени Щусева. Я напомню, что до недавнего времени этот дом, к сожалению, даже не являлся памятником архитектуры. И только Александр Владимирович Кибовский, который в тот момент возглавлял Федеральное агентство по надзору в сфере сохранения культурного наследия, Росохранкультуру, поставил это здание на государственную охрану в качестве памятника архитектуры регионального значения. И только неопределенность с имущественными правами, сейчас там нет доли ни Москвы, ни государства, ничего, поймите правильно, мы не имеем права вкладывать ни рубля государственных денег в то, что нам не принадлежит. Иначе это будет нецелевое расходование бюджетных средств. Мы с радостью бы его отреставрировали за бюджетные средства, федеральный бюджет, городской бюджет, пожалуйста, в том случае, если его потомки разберутся между собой, кто его действительно владельцем является. Если они, например, согласятся его передать архитектурному музею имени Щусева, то в партнерстве с музеем, а мы с ним, конечно же, дружим, сотрудничаем, несмотря на то, что это федеральная организация, а мы - органы субъекта Российской Федерации, мы найдем решение и готовы его отреставрировать. Но еще раз, мы живем не в Советском Союзе, когда все мое, все колхозное, за все якобы отвечает государство, давайте мы определимся. У нас есть самостоятельные субъекты права, субъекты собственности. И в данный момент этот дом, это прекрасное здание, к сожалению, не находится на балансе государства, к моему великому сожалению.

ВЕДУЩИЙ: Теперь другой пример, уже с плюсовым значением. Это особняк в Печатниковом переулке. Он был выставлен на аукционе, и его, я так понимаю, купили, и инвестор должен платить рыночную стоимость аренды порядка миллиона рублей в месяц, да?

ПЕРЕСЛЕГИН: Вы сейчас сказали взаимоисключающие вещи: его купили, и он должен платить аренду. Это как?

ВЕДУЩИЙ: Дом с кариатидами выставлен на аукционе. Новый арендатор должен самостоятельно отреставрировать здание в течение пяти лет. И потом он будет платить чисто символическую плату. У вас есть уже какие-то на примете здания, которые тоже будут выставлены на аукцион, будут приведены в порядок и потом будут платить тоже такую символическую плату?

ПЕРЕСЛЕГИН: Это здание является очень ярким примером в рамках нашей программы, которая сейчас является прецедентом. Очень важная большая программа хорошая. То есть мы наравне с запретительными мерами, наравне с ужесточением законодательства в сфере сохранения культурного наследия, мы вводим рыночные стимуляторы для того, чтобы субъектам частного предпринимательств было эффективнее с экономической точки зрения сохранять, а не разрушать. Собственно, этот проект - пример, взятый из европейской практики. Это наше такое прямое заимствование из практики европейских государств, там есть такая система, называется "принцип одного евро". У нас сейчас принцип одного рубля. Если ты добросовестный пользователь, если ты сохраняешь действительно скрупулезно, реставрируешь и поддерживаешь здание памятника архитектуры в надлежащем состоянии, то ты платишь действительно символичную плату - 1 рубль за 1 квадратный метр в год. Если ваш особняк 500 квадратных метров, то вы платите 500 рублей в год. Мы понимаем, что содержать здание в надлежащем состоянии, постоянно реставрировать, это тоже большие деньги и большой труд. И поэтому мы отдаем себе в этом отчет. И дом с кариатидами, о котором мы сейчас сказали, находится на балансе города Москвы, он сдан в аренду действительно по этой системе. Как она устроена? Довольно просто. То есть определенный период, пять лет, в течение которого арендатор должен провести весь комплекс ремонтно-реставрационных работ в соответствии с охранным обязательством и в соответствии с той документацией, которую согласовывает Департамент культурного наследия Москвы, и под надзором, конечно же, специалистов департамента. То есть это скрупулезная, действительно, научная настоящая реставрация. И пока он его реставрирует, он платит рыночную ставку арендной платы. Как только реставрационные работы заканчиваются, и он подписывает с департаментом акт приемки-передачи этих работ, его ставка арендной платы пересчитывается на символическую, то есть 1 рубль за 1 квадратный метр в год в течение всего дальнейшего последующего срока эксплуатации в том случае, если он и в течение всего дальнейшего срока тоже поддерживает здание в надлежащем состоянии.

ВЕДУЩИЙ: Николай, спасибо. Время нашей передачи подошло к концу.