Мастера спорта О фигурном катании

ЗАГДАЙ: Рад видеть в студии нашего большого гостя, очень признательны, что вы к нам пришли.

РОДНИНА: Очень большого, 1 метр 50.

ЗАГДАЙ: Ирина Константиновна Роднина, трехкратная олимпийская чемпионка, десятикратная чемпионка мира, мне кажется, эфира не хватит все ваши достижения обозначить.

РОДНИНА: Вы уже все перечислили, спасибо.

ЗАГДАЙ: Самое главное, наверное. Рады вас видеть и с Новым годом.

РОДНИНА: Взаимно, вас с Новым Годом, год особенный, 13-й, обожаю это число, и год, с которым начинается у нас много больших спортивных событий.

ЗАГДАЙ: А с чего год начался у вас, как встречали?

РОДНИНА: Хорошо, как всегда радостно, к сожалению, часть семьи здесь, дети взрослые, ну, и я так стараюсь себя делить, ну, если не поровну, но, по крайней мере, чтобы каждому досталось немножечко родительского счастья.

ЗАГДАЙ: И подарков, как же Новый год без подарков?

РОДНИНА: Счастье это и есть подарки.

НОВИКОВ: А вот вы сказали, что 13-ть у вас такое хорошее число, с чем связано?

РОДНИНА: Я люблю все нечетные числа. Один. Терпеть не могу три, семь, пять, одиннадцать, тринадцать.

НОВИКОВ: Три не можете терпеть?

РОДНИНА: Нет.

НОВИКОВ: А трехкратная олимпийская чемпионка.

РОДНИНА: Ну, это как раз другая тройка абсолютно.

НОВИКОВ: В другом зачете.

РОДНИНА: Абсолютно. Три, когда суммарное, одно.

ЗАГДАЙ: Раз мы начали с Нового года, и вы сами заговорили про семью, наверное, принято собираться в тихом семейном кругу и вспоминать былое, какие-то истории, байки. Очень хочется вас расспросить, побед у вас было очень много, нот вот когда говорят о ваших достижениях, первое, что приходит в голову, самая главная, самая важная?

РОДНИНА: Мои дети. Потому что, наверное, для женщины, какая бы она ни была с карьерным ростом, бизнес, спортсменка, все-таки, мне кажется, для женщины главное это ее дети. А еще особенно, когда ты спортсмен и большие нагрузки, и я достаточно поздно вошла в эту жизнь, то рождение первого ребенка в 30 лет, а второго в 37, то это, действительно, победа.

ЗАГДАЙ: Невероятно, ведь действительно столько побед и порой забываешь, смотришь в Википедии достижения и забываешь, что действительно мать это главное, наверное, достижение.

РОДНИНА: Ну, это не только главное, может быть, не столько главное, сколько очень важное для самой женщины, и, мне кажется, и для ее дальнейшей жизни.

НОВИКОВ: Ну, это что касается жизни в целом, победы, дети, это самая главная победа. А вот на спортивном поприще, если вспоминать именно лед, что первое так вот пришло в голову, когда кто-либо задает подобные вопросы?

РОДНИНА: Первая всегда первая.

НОВИКОВ: Первая всегда первая.

РОДНИНА: Поэтому, естественно, первая победа. И первая победа была это Чемпионат Европы, где вообще никто от нас этого не ждал, а, самое главное, мы от себя этого не ждали. Ну, вот какое-то такое стечение обстоятельств и все первое с этого и началось. Первый пьедестал, и первые золотые медали, и первое к тебе внимание журналистов. Мне кажется, у меня никогда не было такой пресс-конференции, которая была на первом чемпионате Европы, который мы выиграли. И первые съемки, когда тебя фотографируют уже с медалями, куда-то везут на горное озеро в какой-то другой ситуации, и первое внимание к тебе, поэтому, конечно, все первое. Но так человек устроен, что он помнит, естественно, первое, ну, и когда подходит какой-то этап, конечно, он помнит, чем это завершается.

ЗАГДАЙ: Наверное, для девушки это серьезное испытание, первые съемки, первая пресс-конференция и первое внимание.

РОДНИНА: Да, для советского человека.

ЗАГДАЙ: И волновались больше, чем во время, собственно, выступлений?

РОДНИНА: Нет, я не волновалась, слава богу, я как-то и на соревнованиях не могу сказать, что я прямо умирала от страха. Наверное, потому что мне кататься всегда было в кайф, и, особенно, вот этот выход на лед, знаете, это особенно было всегда видно в Лужниках. Лужники особый дворец спорта, вот когда ты… мне всегда это напоминало, как в цирке, знаете, когда клетка и на эту арену выходят львы, но они сначала идут по такому проходу, вот и мы по такому проходу выходим. Вот это уже состояние, которое, оно заранее определено. Конечно, ты его готовишь себе в раздевалке, и к соревнованиям, вообще вся эта атмосфера. Но вот этот сам выход на лед, для меня это был какой-то сумасшедший кайф. Я не знаю, что там за мной партнер делал, что там около бортика тренер кричал и подсказывал, ну, для меня это уже был такой кайф, и замечательное плавание начиналось на пять минут.

ЗАГДАЙ: Я начинаю жалеть, что у нас в студии нет камина, который можно разжечь под такие рассказы. Но Лужники получаются ваша главная арена в жизни?

РОДНИНА: Это не только главная арена, может быть, потому что она действительно первая для меня, как арена, понятие арена, когда стадион более 10 тысяч, но Лужники в отличие от всех арен, которые, я каталась на разных, и 20, и 25 тысяч, разные арены. Лужники, чем отличаются, знаете? Площадка есть, потом есть пространство, а потом тихо начинают подниматься трибуны. Потому что обычные арены - лед, бортик и сразу на бортике висит зритель.

ЗАГДАЙ: А с хоккеистами у вас было много взаимоотношений?

РОДНИНА: Конечно, я из клуба ЦСКА, я просто дочь команды.

ЗАГДАЙ: Я, почему спрашиваю, потому что хоккеисты жалуются, что фигуристы постоянно портят лед.

РОДНИНА: Ничего подобного, потому что я из клуба ЦСКА, и ЦСКА это, конечно, команда хоккейная, и вообще, наверное, больше всего должны были мы жаловаться, но мы даже не могли себе такого позволить, потому что команда ЦСКА. И поэтому в отличие от многих фигуристов для меня, чем жестче лед, тем лучше.

НОВИКОВ: А сейчас получается на хоккей ходить? Вообще любите?

РОДНИНА: Обожаю, обожаю.

НОВИКОВ: Вот именно, чтобы на стадионе смотреть?

РОДНИНА: На стадионе. Честно скажу, я смотреть спорт по телевидению только в последнее время научилась, потому что все-таки для меня спорт, я хочу сказать всем радиослушателям, не верьте, конечно, хорошо болеть по телевизору, удобно, пиво там, попкорн, еще что-то, но вот такого драйва, такого сочного состояния, которое ты получаешь на стадионе, особенно от игровых видов спорта… Да, фигурное катание красиво, да, художественная гимнастика, спортивная. Но когда большой стадион и особенно мужские команды, это война.

НОВИКОВ: А атмосфера при этом, если сравнивать советскую атмосферу на трибунах, я имею в виду, и то, что сейчас, как люди болеют, в вашем понимании что-то изменилось?

РОДНИНА: Изменилось.

НОВИКОВ: Или же сама атмосфера, может быть, осталась прежней?

РОДНИНА: Изменилось, потому что, во-первых, в советское время был безумно благодарный зритель. Те, кто могли попасть, это было достаточно сложно, особенно, ну, у нас не так много показывали и не так много видов спорта развивалось, а по телевидению - хоккей, футбол, фигурное катание, гимнастика, легкая атлетика еще, там когда были. Ведь у нас же всегда показывали виды спорта там, где у нас есть результат, а не просто потому что сейчас люди любят смотреть или не любят смотреть. И, конечно, публика была сумасшедшая, но при этом была и очень требовательная. Потому что если люди попадали на стадион, они уже все про тебя знали. Должна сказать, что и комментаторы были совершенно другие, не какие сейчас голы в минуты и секунды, особенно наши комментаторы в фигурном катании, I`m sorry my English, конечно, но не хочу скрывать ни своего отношения, ни их качества работы. И, самое главное, наверное, я должна сказать, журналисты были в спорте другие. Потому что я еще застала то время, когда часть спортивных журналистов, они были члены Союза литераторов. То есть, я когда писала свою первую кандидатскую, мне надо было взять документы, материалы по олимпийским играм 60-64-го года, то есть, мы этого не видели, у нас никаких кадров не было. То есть, всю информацию только… То есть, понимаете, когда журналист описывал не только результаты катания, костюмы, как у нас….

ЗАГДАЙ: Простите, вы хотите сказать, что сейчас нынешнее поколение журналистов не сможет так красочно описать ваше выступление?

РОДНИНА: Не могут, двоечники. Конечно, язык стал более лаконичный, но в силу того, что, наверное, есть картинка, тогда же не было картинки, поэтому надо было передать эту картинку, надо было передать это настроение, атмосферу соревнования, плюс многие виды спорта у нас, если даже говорить о фигурном катании, вы знаете, когда у нас первый раз фигурное катание показали по центральному телевидению?

НОВИКОВ: Боюсь, нас не было тогда еще, мы не были тогда рождены, наверное.

РОДНИНА: 1964 год, чемпионат Европы, Венгрия, Будапешт, а потом олимпийские игры 1964 года в Инсбруке. Так что мы еще даже не имели представления. Но поэтому, наверное, комментаторы и журналисты, они должны были все это передать, а не просто очки, медали и такая сухая информация.

ЗАГДАЙ: Я уже начинаю благодарить судьбу, что мы с Егором не работаем в фигурном катании, потому что вы говорите о том, какая публика была требовательная, и как вы требовательно относитесь к журналистам современным.

РОДНИНА: Я вам скажу, почему. Во-первых, поменялись сильно правила, судейство. То есть, с новым судейством, я не буду его обсуждать технически.

ЗАГДАЙ: Просто другое.

РОДНИНА: Но, понимаете, что раньше было. Как бы все были соучастниками этого действа. Вот я выходила и показывала то, что я научилась, то, что я в себе натренировала и то, что тренер подготовил. Хореограф показывал, который стоял, как правило, вместе с тренером, ту программу, которую он нам подготовил. Был еще музыкальный редактор, который компоновал. Это сейчас все легко на компьютере, а раньше вы себе даже представить не можете. Во-первых, прорваться в радиокомитет и особенно дорваться до фонотеки, до записи радиокомитета, и когда стоял человек, который вот такими ножницами, знаете, вот так на звук эту пленочку, и обрезал, это все соединить музыкально, это были ювелиры, по большому счету, потому что техники такой не было. И потом судья выставлял оценку, которую вы видели. И любой человек сидел и смотрел. Ага, а вот моя оценка с этим не сходится. То есть, каждый участник этого события был задействован. А теперь сидит зритель, ему, может быть, и нравится этот спортсмен, и выставляется какая-то сумма баллов, которая ничего ему не говорит, комментатор по телевидению объясняет, да, у него не хватило элементов из четвертой категории. А вообще, если бы он набрал 87 баллов, он, наверное, вошел бы в элите, но вот сейчас он не набрал 87 баллов.

ЗАГДАЙ: Слишком усложнили все.

РОДНИНА: А потому что сами комментаторы усложнили, раз, стало не совсем понятно, фигурное катание осталось интересно, как зрелищно, но я перестала быть участником события, где я смотрю работу тренера, хореографа, музыкального редактора, как он музыку срезал, спортсмена, как он смог себя подготовить, судью, который выставлял оценку.

ЗАГДАЙ: А кого вам нужно было покорить, в первую очередь?

РОДНИНА: Себя.

ЗАГДАЙ: Арбитров, публику?

РОДНИНА: Нет. Но мне повезло, мне ужасно повезло, потому что мой суровый жесткий тренер Станислав Алексеевич Жук, он сразу нас научил - соревнуешься только с собой.

ЗАГДАЙ: Очень амбициозно.

РОДНИНА: Только.

ЗАГДАЙ: Когда вы поняли, что вы созданы для победы? Потому что, когда вы только начинали, наверное, не мечтали о таком количестве побед?

РОДНИНА: Да нет, что вы. Я сознательно пошла к победам, наверное, когда я… 1971 год.

ЗАГДАЙ: Это уже, сколько побед у вас было, страшно подумать.

РОДНИНА: Нет, не страшно, зачем вы. 1969, 70, 71-й год вот я действительно.

ЗАГДАЙ: То есть, вот третий год высокого уровня и вы поняли, что дальше только первое место?

РОДНИНА: Нет, не дальше первое место. Я стала бороться за первое место. До этого я каталась на первое место.

НОВИКОВ: А, если бы вот, например, не получалось бы где-то что-то, и вот эти первые места бы потом бы не приходили, вы бы сильно расстраивались, ставили бы крест, например?

РОДНИНА: Не знаю. Понимаете, у меня нет такого экспириенса. Не могу это сказать, но должна вспомнить, может быть, такие моменты, знаете, когда мы еще совсем маленькие, Жук нас всех приводит в зал штанги, страшно сказать, но фигуристы и этим занимались, тем более Жук брал целиком и полностью пример для него был Тарасов, то есть, скоростно-силовая подготовка, и он многое от него что-то брал, я не говорю копировал, но брал. И вот это был 1966 год, я помню, в зале ЦСКА, маленький такой зальчик штанги, вот сзади гимнастического зала, когда снова стал появляться Власов, который после перерыва, после проигрыша олимпийских игр 1964 года, где-то это было года через 1,5. И это, конечно, уникальная совершенно личность, потому что, ну, я думаю, вы видели, как тренируются штангисты.

ЗАГДАЙ: Страшное зрелище.

РОДНИНА: Ничего не страшное.

ЗАГДАЙ: Хруст металла.

РОДНИНА: Ну, да, звенит, да, ну, они так поподнимали, попыжились, попукали, поругались, потом кладется и нужно какой-то момент восстановления. Это, как правило, бывает моменты такого общения. И в этот момент, конечно, вокруг Власова собирались все. Я когда на это все смотрела, наблюдала, конечно, это было не каждый день, и в один момент я спросила его тренера, заслуженного тренера Советского Союза Багдасарова, который был буквально с меня ростом, понимаете, тренировать вот эту глыбу и такой невысокого роста мужчина, тем более сам воспитывающий двух сыновей. И я ему такая совсем наивная, я еще даже к сборной близко не подходила, говорю: как вы думаете, он вернется? Такая пауза последовала, говорит: нет. Я говорю: почему? То есть, мне это было действительно интересно, и для меня спорт не состоял в тот момент из медалей, мне было интересно работать. Я попала в руки к Жуку, да, и другое совершенно отношение к спорту. Я думаю, что многие наши спортсмены, которые выступали, тренировались в Советском Союзе, и потом, когда попадали в профессиональные клубы или в хоккейную национальную лигу, то, в первую очередь, это было совершенно другое отношение к спорту и другой интерес. Мы открывали для себя другой учебник того, где ты вроде бы многого достиг и многое знал.

ЗАГДАЙ: Это как раз называется профессионализм.

РОДНИНА: Нет, это не профессионализм. Мы работали очень профессионально, просто оплата была не профессиональная. Это другое отношение к спорту и другая философия спорта, другие моменты в спорте. Другой вопрос, что это профессиональные клубы. Я ему тогда говорю, ну, как же так, но вот он же вернулся, и он хочет, он такой весь из себя. Он говорит: ты знаешь, деточка, есть спортсмены, которые поднимаются, опускаются, поднимаются, опускаются, вот у них идет все время такое волнообразное, но все-таки поступательное направление, и у них нет таких нервных срывов. А есть спортсмены, которые вышли и сразу поднялись наверх. Если они потом вдруг упали, они уже раненые люди. Я действительно видела этого мощного интеллигентного образованного человека, потом я его увидела, наверное, уже лет через 15, все равно это человек был, у которого рана, рана кровоточащая, и которая так и не срослась.

ЗАГДАЙ: Удивительная история. А почему я использовал слово профессионализм, потому что про вас как раз и говорили, как о представителе первого профессионального спорта, вы тренировались, вы готовились больше, чем ваши конкуренты.

РОДНИНА: Ни чего подобного, это все сказки. Я знаю, сколько тренировались и готовились американцы, просто у нас тогда еще не было, ну, мы тогда, вот лично я из спецшколы я ушла в школу рабочей молодежи, чтобы возможны были двухразовые тренировки. Но потом, когда я столкнулась, американцы давно это уже все делали. Другой вопрос, кто мог себе это позволить, кто не мог, потому что там родители должны были за это платить. Тут за нас платило государство, ну, поэтому государство с нас и спрашивало.

ЗАГДАЙ: В спорте очень часто используется слово везение. Талант, мастерство, желание работать и везение.

РОДНИНА: Да, везет тому, кто везет.

ЗАГДАЙ: Вспомните тот момент, когда вам повезло. И было ли везение в вашей жизни?

РОДНИНА: Ну, мне повезло, когда я родилась, родители.

ЗАГДАЙ: Ну, прямо так сразу повезло и все, три олимпиады, десять чемпионатов мира.

РОДНИНА: Да нет, но у меня просто совершенно замечательная, удивительная семья. Я могу сказать, уже много раз рассказывала, но, наверное, еще раз повторю. Когда я первый раз стала чемпионкой Европы, потом мир выиграла, потом у нас турне по Америке и Канаде, потом турне по Европе, ну, то есть, я так… Я помню, когда мы первый раз прилетели после этого всего в Союз, и первое выступление у нас было в Питере, знаете, какой шок. А я иду по улице, я все понимаю. Когда два месяца ты находишься среди ничегонепонимания, вдруг ты все понимаешь. И потом, когда уже Москва, все, и, представляете, два месяца меня не было, я вся с медалями, с чемоданами подарков, приехала к родителям, и мне папа мой военный, политработник, говорит: ну, ладно, дочь, все, ты уже достигла, мало, кто об этом мечтал, но ты достигла, Европа, мир, теперь надо с этим заканчивать и получать серьезное образование. Когда я на следующий день это сказала Жуку, ну, сказать, что он упал, это ничего не сказать.

ЗАГДАЙ: Мне нужно образование, я ухожу.

РОДНИНА: Папа сказал. Папа сказал, что все, достаточно.

НОВИКОВА: А вы как отреагировали на слова отца?

РОДНИНА: Нормально.

ЗАГДАЙ: Ну, папа, военный, воспитание.

РОДНИНА: Папа в семье, папа главный.

НОВИКОВ: Папа сказал, надо сделать, значит.

РОДНИНА: Ну, в общем-то, да. Хотя, честно говоря, мы смеялись в Государственной думе, когда там один сказал, ну, нет таких детей, которым бы не давали подзатыльники. Поднимите руку. Ну, я одна-единственная подняла руку. Никогда вот ни подзатыльников, ничего такого не было, но был явный такой авторитет папы. Но, как вы понимаете, папа это глава семьи, а женщина только шея. Куда шея повернет, туда голова и смотрит. Конечно, это такой основной мотор, двигатель всего в нашей семье это была мама.

ЗАГДАЙ: Невероятно, я прямо заслушался, Егор. Очень хочется еще спросить про профессионализм, который, наверное, советский спорт называют почему-то любительским, и не совсем понятно, почему, потому что вы готовились…

РОДНИНА: Я вам объясню, почему. А вы вообще читали Олимпийскую хартию?

ЗАГДАЙ: Очень приблизительно, мы ее знаем, и каждый раз перечитываем, когда собираемся на олимпиаду.

РОДНИНА: Ну, вы понимаете, это опять наша журналистика. Мы себе придумали. Откуда вообще появился профессионализм, не профессионализм, любительское?

ЗАГДАЙ: Просто словосочетание. Любительский спорт.

РОДНИНА: Не просто словосочетание. Вы знаете, почему Советский Союз до 1952 года не принимал участие в олимпийском движении?

ЗАГДАЙ: Мы с Егором переглянулись.

РОДНИНА: Ну, потому что в той Олимпийской хартии, которая была Пьером де Кубертеном восстановлена, что вообще спортом могли заниматься люди, которые не зарабатывают себе на жизнь. Почему единственный, первый и единственный олимпийский чемпион России Панин-Коломенкин в фигурном катании взял двойную фамилию, во-первых, в память о своем друге, а, во-вторых, чтобы не было понятно, что он является чиновником в царской России, как это привыкли по истории говорить. Когда произошла революция в 1917 году…

ЗАГДАЙ: Вы знаете, я был в Эрмитаже, видел его медали как раз, и мне про это не рассказывали.

РОДНИНА: Ну, вот я вам рассказываю.

НОВИКОВ: Утаили.

РОДНИНА: Вы даже не знаете, что это происходило, знаете, что это на летних олимпийских играх, зимних-то тогда еще не было.

ЗАГДАЙ: Вот это знаю, а то, что, почему у него двойная фамилия это для меня откровение.

РОДНИНА: Ну, во-первых, его друг, а во-вторых, чтобы не показать, что он человек служащий.

ЗАГДАЙ: С доходом, с дополнительным доходом.

РОДНИНА: Ну, зарабатывающий себе на жизнь. Потому что, если с древнего английского языка, спорт это игры. И, как вы знаете, на игры, на турниры, рыцарские турниры, кто допускались? Люди благородных кровей. Вот от этого все идет история-то вообще спорта. И когда произошла революция, то наше государство рабочих и крестьян, оно сказало, что мы в этих буржуазных олимпийских играх принимать участие не будем. В ответ мы создали свое спартакиадное движение. Но после войны мы все-таки решили в этом деле принимать участие.

ЗАГДАЙ: И очень успешно и с вашей помощью принимали участие.

РОДНИНА: Ну, я уже не совсем после войны, потому что первые олимпийские игры 1952 года, и у нас действительно там было очень много людей, которые или пережили оккупацию, или которые принимали участие. У нас же на сегодняшний день еще жив такой двукратный олимпийский чемпион Воробьев, у которого военных наград больше, чем олимпийских.

ЗАГДАЙ: Невероятно, прямо сложно поверить, сложно осознать это.

РОДНИНА: Ну, если даже взять 1952 год, мы там не выиграли по золотым медалям, но мы набрали одинаковое количество очков с американской командой. Это наше было первое участие. Причем большая часть видов спорта, мы даже не принимали участие в чемпионатах мира и Европы. Заканчиваем, да, я долго говорю, я знаю.

НОВИКОВ: Сегодня мы говорим о фигурном катании, о жизни вообще, о праздниках, в том числе.

ЗАГДАЙ: Мы по-прежнему пытаемся разжечь камин под увлекательные рассказы Ирины Родниной. Спасибо вам в очередной раз, что вы к нам пришли, и невероятно интересно рассказываете. И вот так рассказываете про победы, про достижения, и самое время, наверное, спросить про нынешние достижения, потому что олимпиаду мы уже давно не выигрываем, к сожалению, в общем зачете, и для многих тех, кто был воспитан на советских победах, это серьезный удар по самолюбию каждый раз.

РОДНИНА: Это не удар, если его правильно объяснить, понимаете. Мы как бы хотим, мы унаследовали традиции Советского Союза, ну, по крайней мере, долги Советского Союза выплачивает только Россия, никто из других республик, новых стран не выплачивает. Но и здесь мы должны понять, если даже по результатам Лондона мы суммируем, я понимаю, что это фантазия, ну, хотя бы приблизительно суммируем результаты тех стран, которые сегодня стали самостоятельно выступать, вполне успешно выступать на олимпийских играх, а раньше они были в составе Союза Советских Социалистических Республик, то, вы знаете, ну, совсем не такой плачевный результат, и не надо прямо так уж падать в обморок. Да, за последние 20 лет здорово вырос Китай, вот это абсолютно точно можно отметить. Второе, давайте людям объясним что, не потому что спорт стал коммерческий, я не знаю, почему наши журналисты не объяснили, что спорт олимпийский стал профессиональный. Не потому что распался Советский Союз, а потому что с приходом Самаранча стало меняться вообще само олимпийское движение. И его главное достижение то, что он не дал распасться олимпийскому движению, потому что были бойкоты Москвы и Лос-Анджелеса, а то, что он перевел спорт на более профессиональные основы именно в олимпийском движении.

ЗАГДАЙ: Олимпийская медаль так же ценна, как и в ваше время, так и сейчас.

РОДНИНА: Конечно. Но дело не в ценности. Дело в том, что, если раньше страны соцлагеря, особенно Советский Союз, ГДР, Куба даже, мы создавали для наших спортсменов особые условия, у нас были все-таки возможности как бы не платить за все это дело и продолжать учиться, то на сегодняшний момент спортсмены практически всех стран, которые соревнуются в этих олимпийских дисциплинах, имеют те же самые условия.

НОВИКОВ: А вот, если, возвращаясь к тому же Китаю, в ближайшем каком-то обозримом будущем Россия сможет его хотя бы догнать? Вот по вашему мнению.

РОДНИНА: Вы знаете, я не могу судить по летним дисциплинам, потому что я не настолько в этом разбираюсь.

НОВИКОВ: Ну, да, ну, в зиме-то Китай не так силен, слава богу.

РОДНИНА: Вот и все, понимаете, я не могу…

НОВИКОВ: Ну, в зиме у нас есть по зимним видам спорта другие совсем, тоже очень сильные.

РОДНИНА: Нет, Китай тоже нужно понять, люди очень амбициозные. Для многих людей, как особенно для людей Советского Союза, и сейчас для людей России достижения в спорте это не просто престиж твой личный или твоей страны, это еще и огромные материальные вознаграждения. Если в отличие от западных спортсменов там ты вкладываешь средства, а потом они тебе возвращаются за счет твоих результатов, то здесь и Китай, и Россия, все-таки государство тебе платит и помогает, финансирует добиться результата. А ты себе получаешь дивиденды, и потом еще есть возможность перейти в настоящий профессиональный спорт.

ЗАГДАЙ: А какая схема правильнее, если можно так говорить?

РОДНИНА: А, вы знаете, сейчас уже не надо говорить, какая правильная, какая не правильная.

ЗАГДАЙ: У нас просто сейчас получается некий микс между Китаем и Северной Америкой.

РОДНИНА: Мы не можем вернуться к тому, что было в Советском Союзе. То же самое и в Китае. Они недолго смогут сохранить вот эту свою структуру. Нам нужно просто смотреть, что есть вопрос массового спорта. Если мы говорим о резерве, то это не детские спортивные школы, а это центры, которые начинают с раннего возраста профессионально работать с детьми, которые работают с профессиональными тренерами, а не с тренером из детской спортивной школы, с профессиональными врачами, с профессиональным сопровождением медицинским, психологическим, и которые ведутся на этот уровень. Как у нас в балетную школу берут детей в 10 лет, и дальше с ними работают профессионально. В спорте то же самое. Потому что у нас очень долгое время всегда считалось, что талант это вот музыка, это хореография даже где-то, это художественные все направления, живопись, а для спорта достаточно характер. Ничего подобного. Просто характер нужен везде, во всем, что я перечислила, плюс бизнес, и еще, конечно, и карьера, все это требует характера. Но для каждой это дисциплины нужны специальные или специфические данные, которые у человека есть. Если у тебя нет природной координации, если у тебя мышцы бестолковые, и сколько бы я с тобой не работала, и сколько бы в тебя страна не вкладывала, но у тебя психика совершенно другая, а это не вопрос характера. Вы никогда зайца не заставите быть волком.

НОВИКОВ: Ну, все это как раз вопросы именно детского спорта, который….

РОДНИНА: Нет, детского, понимаете, то, что самое ужасное, осталось в нашей стране, когда ко мне подходят родители и говорят: куда можно отдать ребенка в профессиональный спорт? Ну, неужели непонятно, что профессиональный спорт начинается значительно позже. Мы можем только дать возможность ребенку попробовать и понять, какие виды спорта ему естественнее.

НОВИКОВ: Но вот как раз ведь после распада Советского Союза у нас именно эти направления детско-юношеские были немного утрачены.

РОДНИНА: Как утрачены? Мы просто их потеряли, потому что, если вы знаете структуру построения…

НОВИКОВ: Я просто мягко так сказал.

РОДНИНА: Потому что, во-первых, спорт никогда у нас не был отраслью в Советском Союзе, только последних, извините, пять лет, 4,5, правильнее сказать, у нас появилось министерство. Никогда Госкомспорта СССР не занимался ни детским, ни массовым спортом. Все это у нас строилось по отраслевой структуре.

ЗАГДАЙ: У вас большой жизненный опыт, и удалось, если можно так, если это корректно прозвучит, побывать по обе страны железного занавеса, и в Северной Америке вы жили, и выезжали много, и у вас была редкая возможность сравнивать.

РОДНИНА: Да, достаточно рано.

ЗАГДАЙ: И в какую пользу это сравнение было? Тяжело было возвращаться?

РОДНИНА: Ой, вы знаете, вы мне сейчас задали тот вопрос, у нас был замечательный, потрясающий такой комментатор в фигурном катании, тоже двукратный олимпийский чемпион Дик Баттон, когда я уже закончила выступать, он мне сказал: расскажи, как ты все эти 13 лет, ты же видишь, что мы все тоже нормальные люди, что у нас то же самое все, вот как ты вот это? Я говорю: значит, приезжаю сюда, я была у вас, приезжаю домой, я эту дверь закрывала. Я не знала, когда я ее открою, потому что до следующих соревнований я могла никогда не дойти, травмы, болезни, ну, неизвестно, соперники, бог его знает, еще что случится. То есть, это было самое главное. Если туда у меня еще была возможность, я открывала дверь, когда я открывала, я смотрела, то когда я возвращалась обратно, я ее закрывала.

ЗАГДАЙ: Очень много историй спортсмены рассказывают о вашем поколении про джинсы, магнитофоны.

РОДНИНА: Нет, у нас это не было в команде, объясню, почему.

ЗАГДАЙ: Потому что у девочек маленькие сумки?

РОДНИНА: Нет, дело в том, что у нас была удивительная, если говорить о моем времени команда, Мила Пахомова, Саша Горшков, Сережа Четверухин, Саша Веденин, ну, я не беру постарше Белоусова и Протопопову, понимаете, у нас вид спорта, если перевести на другие языки, немецкий, искусство катания на льду. То есть, к этому виду спорта очень много прикладывается. И я это очень хорошо поняла, когда я попала на первый чемпионат Европы, с бухты-барахты буквально, абсолютно. Когда Жук сказал, что послезавтра мы выезжаем. Так как я была спортсменкой от ЦСКА, то ЦСКА у нас, как и общество «Динамо», мы были на правах райкома, и мы не знали, как нам готовили документы на выезд. Поэтому документы были уже без нас готовы. Но тут начались сборы. Знаете, когда вам там 17 лет, что значит сборы? С сестры снимаются сапоги, бумага, которая переводить, черная калька, заделывается, с маминого пальто снимается воротник, соседи, друзья шапочку вяжут, еще что-то. Вот просто сборы. Но на сборы было время очень мало. И я помню совершенно четко свой ужас, когда я пришла в раздевалку, я даже не знаю, на что мне рассчитывать, я, слава богу, человек по жизни не завистливый, ну, у кого-то что-то есть, есть и есть, я за него рада. От того, что у меня это есть, у меня не происходит перекос в голове. Но вот здесь я поняла, что тяжелая ситуация. Вот мне не стыдно, вы два молодых человека, понимаете, когда я вошла, снимаешь все и понимаешь, что переодеваться невозможно, потому что у тебя другое белье. Это сейчас уже никому не понять. И я так вот стою, смотрю, и я для себя принимаю одно генеральное решение. То есть, я вот так одним, знаете, таким хватом больших пальцев, я снимаю с себя брюки, колготки и трусики, чтобы никто этого не видел. Дальше я уже только переодевалась в номере, пока нам не выдали хоть какие-то денежки, чтобы мы могли что-то купить. Я не знаю, как это для мужчин, но для девочек-то это очень важно. Поэтому, если, я не знаю, говорить, видели, не видели, пробовали, не пробовали. Мы покупали все вещи, которые нам были необходимы. Мы покупали пластинки. Несмотря на то, что мы, в основном, катались, у нас, конечно, был список тех музыкальных произведений, которые мы могли использовать, но запись, я не знаю, той же «Жизель», записанная филадельфийским оркестром или лондонским, не сравнить, хотя он в сто раз лучше наш оркестр Большого театра, но запись, качество записи было другое. Вот мы везли пластинки, мы везли ткани для наших костюмов, вышивку. Будете смеяться, мы везли шнурки, потому что у нас шнурков не было.

ЗАГДАЙ: Для коньков?

РОДНИНА: Для коньков, да, потому что у нас шнурки были только из хлопка. Но 3-4 тренировки и они рвутся. Или, как хоккеисты, а у них были стропы от парашютов. Значит, мы везли все вот это. Поэтому что-то привозить на продажу… Наверное, еще сказывалось то, что все-таки большинство фигуристов из более менее, ну, таких, ну, слово богатый тогда не употреблялось, но все-таки достаточных семей, нет такого…

ЗАГДАЙ: Простите, я просто представил, как хоккеисты, с которыми вы практически на сборах вместе в Новогорске, какие у них большие сумки.

РОДНИНА: У нас не было сборов в Новогорске. Новогорск построили после того, как я закончила кататься.

ЗАГДАЙ: Извините, конечно же, условный Новогорск, просто, представляете, какая большая сумка у хоккеистов, и сколько туда может поместиться матрешек туда и джинсов обратно.

РОДНИНА: Ну, вы знаете, мне кажется, никто об этом и не думал. Во-первых, в хоккейную форму никто ничего не закладывал, я не могу про всю сборную сказать, но я знаю про наших ребят хоккеистов ЦСКА. Другой вопрос, не в эту сумку. Просто им, когда платили деньги, они приходили, вот так вот, и это было у меня на глазах, вот такую стойку кожаных пальто снимали. Но у них другие деньги были, у нас таких денег не было. Плюс мы это тратили, понимаете, я вам рассказала эту историю, как мы раздевались, значит, я должна была придти в раздевалку, я представляла эту страну, я представляла себя. Значит, у меня должно быть что-то, хорошо на мне сидящее. В фигурном катании это очень важно. И не только на льду. На льду мне еще там страна что-то шила, я покупала, но я и в жизни должна была чувствовать себя уверенно. А у женщины, хотим мы это или не хотим, уверенность появляется от ее внешнего вида. Не знаю, я не буду ничего говорить за мужчин, может быть, у вас тоже это так, но у нас это особенно. Естественно, в раздевалке тебя одевают, раздевают восемь раз, как ты, что ты, маникюр, педикюр, прическа, заколки, часы какие, колготки какие, какой фирмы, все это.

НОВИКОВА: Такая тяжелая была ситуация.

РОДНИНА: Никакая ни тяжелая, потому что мы…

НОВИКОВ: Нет? Это было приятно?

РОДНИНА: Мы не комплексовали по этому поводу. У нас не было такого комплекса, что я одета не так. Может быть, потому что никогда не знаешь, когда это закончится, во-вторых, я знала, что я сейчас выйду на лед, да я их сейчас всех разотру по порталу.

ЗАГДАЙ: Вот эта внутренняя уверенность.

РОДНИНА: Абсолютно. Вы знаете, и плюс еще, конечно, чем, наверное, мне, по-своему, я всегда защищаю сегодняшнее поколение, когда их начинают в спорте ругать, вот это было, а вот теперь не могут, они на деньги. Вы знаете, нам было в каком плане легко, у нас многого не было, но у нас были родители, которые победили. Вот у нас в генах было это. Мы, во-первых, знали, что за нами вот эта громадная страна, у нас дома висела карта всего Советского Союза, и мы знали, что эта страна за мной. Другой вопрос, что она могла тебя и прихлопнуть, но, с другой стороны, ты понимал, что это за тобой.

ЗАГДАЙ: И вы тогда уже это понимали?

РОДНИНА: Абсолютно.

ЗАГДАЙ: У нас даже вопросов нет. Вы сами так рассказываете, мы только успеваем за вами записывать.

НОВИКОВ: С открытыми ртами буквально сидим.

РОДНИНА: Спасибо, комплимент.

ЗАГДАЙ: Вы упомянули сейчас защиту как раз нового поколения, и самое время, наверное, поговорить про Сочи, потому что Олимпиада возвращается в нашу страну.

РОДНИНА: Как возвращается? У нас первый раз зимняя Олимпиада. К нам приходит Олимпиада, а не возвращается.

ЗАГДАЙ: Зимняя приходит. А вы считаете, что некорректное словосочетание возвращается?

РОДНИНА: Нет, не корректно, потому что летние олимпийские игры очень сильно отличаются от зимних, или, наоборот, зимние, потому что летние - это классика, а зимние, они намного позже возникли из скандинавских игр. Во-вторых, все-таки те олимпийские игры проводил Советский Союз. Это было совершенно другое еще олимпийское движение. Все меняется, а спорт, наверное, меняется быстрее, чем мы даже думаем.

ЗАГДАЙ: Но, тем не менее, амбиции зашкаливают?

РОДНИНА: Конечно, зашкаливают.

ЗАГДАЙ: И мы все ждем олимпиаду и результатов, в том числе.

РОДНИНА: Зашкаливают, потому что, во-первых, мы очень амбициозные. Мне кажется, все россияне очень амбициозные, если это нормальные люди. Во-вторых, у нас давно не было таких побед. Вот почему мне даже сегодняшним ребятам, мы иногда там в Твиттере читаем, еще что-то. Знаете, мы росли в то время. У нас были примеры герои войны, вот наши родители, на наших глазах космос стал развиваться, стройки какие-то сумасшедшие, спорт стал давать результаты, действительно, много менялось. То есть, мы жили в тот период, когда были герои и были героические события.

НОВИКОВ: И получается, что мотиваций было больше в то время?

РОДНИНА: Ну, подвести страну, вы даже себе представить не можете, что это такое. Сегодняшние ребята за последние 20 лет вот такие, и такие сумасшедшие достижения в стране или какие-то такие сумасшедшие герои, они есть, но они очень или локальны, или очень размыты. А нам хочется гордиться и собой, и своими людьми, и, естественно, своей страной.

НОВИКОВ: Получается, что Олимпиада в Сочи сможет стать такой отправной точкой?

РОДНИНА: Абсолютно. Вы знаете, это не только мое мнение. Вот смотрите, даже когда был кубок по футболу в Германии, вы помните, какая реакция была, и даже, что сказала на закрытии Меркель, она сказала, что этот чемпионат мира значительно быстрее объединил немцев, чем предыдущие 15 лет.

ЗАГДАЙ: Это шанс для России?

РОДНИНА: Это абсолютно, понимаете. Не случайно даже в заявке, когда мы соревновались с Южной Кореей, то третий раз они упоминали о том, что, если олимпийские игры будут в Южной Корее, это возможность объединения всего корейского народа.

НОВИКОВ: Ну, у них главная тема, как раз их заявка и строилась на этом объединении.

РОДНИНА: Конечно. Я тоже считаю, что для нас, мы это не так педалировали, но для нас проведение олимпийских игр в очень таком неспокойном регионе, все-таки Кавказ, весь Северный Кавказ, и не только с нашей стороны, но и с другой стороны границы, и зимние олимпийские игры, мне кажется, что это, конечно, нас всех очень может объединить. Плюс подбор волонтеров, совершенно четко. Я была в этой комиссии, которая отбирала волонтеров, и мы четко поставили перед собой задачу, что это должна быть молодежь и центры должны быть организованы во всех федеральных округах, что это не олимпийские игры черноморского побережья, а это олимпийские игры всей страны. Как, кстати сказать, было и в Пекине. Львиная доля билетов и участия во всем это были сами китайцы. Там туристов было даже меньше, чем на других олимпийских играх. Взять Ванкувер, ведь какая была замечательная программа - вместе на пьедестал. Это в смысле на пьедестал поднимается не только этот спортсмен. Причем это была программа практически в каждом магазине. За покупку вы, что вам 50 центов или доллар отдать, но эти деньги шли, средства шли для подготовки сборной, для тех ребят, которые сегодня пришли в спорт, это как раз та ступень, которую вся страна может вместе сделать и вместе подняться на этот пьедестал.

НОВИКОВ: А что касается спортивных результатов, ведь не секрет, что перед нашей страной будет стоять задача-то одна, только первое место и все.

РОДНИНА: Вы знаете, я бы так не ставила. Давайте будем реалистами. Я считаю, что для нас будет важно в каких-то видах спорта задача номер один это первое место.

НОВИКОВ: Это хоккей, конечно, многострадальный наш.

РОДНИНА: Хоккей, потому что я могу сказать, я участник олимпиады 1980 года, мы выиграли такого, чего даже от нас и не ждали, и в таких видах спорта, где мы никогда особо не показывали. Но когда мы проиграли хоккей, мы ехали просто, как общипанные курицы домой. Потому что хоккей есть хоккей. И здесь не надо сравнивать. Вот мы сегодня сравниваем футбол, хоккей, есть виды спорта, у которых есть особые привилегии. Футбол, потому что это совершенно не наша игра, но вся страна балдеет, это мужская боль и мужские страдания. Хоккей это наша национальная гордость. И мы вправе сегодня от наших мужиков это требовать.

НОВИКОВ: А в фигурном катании как будет?

РОДНИНА: В фигурном катании, я считаю, что у нас вполне приличная ситуация. Конечно, еще будущие чемпионаты Европы и мира нам еще покажут. Но мне показалось, что, уверена, что эта внутренняя конкуренция, которая появилась внутри сборной, особенно в парном катании, и у нас там все пары достаточно молодые, то есть нет такого разрыва в возрасте, и они все друг друга подпирают, что очень важно, и то, что мы на сегодняшний день имеем лучший задел, чем Китай, и мы научились с ним бороться. С ним легко по поводу, честно говоря, бороться. Нет, не легко, я не правильно сказала, с ними можно бороться. Конечно, мы очень ждем от наших девочек, потому что на сегодняшний день они вполне могут подобраться. Другой вопрос, что пока еще это как бы начало сезона, они не показали себя в лучшей ситуации. То же самое про парное катание. У меня меньше надежд на танцы, как бы на меня ни обижались, потому что мы в танцах отстали, мы на другом языке стали говорить. Если мы раньше в танцах были, заправляли модой, то сегодня мы вот не имеем этого, мы отстали в понимании движения. Мы, знаете как, как будто на разных языках говорим. Конек другой, костюмы другие. У нас был период, когда мы, так как наши девушки очень красивые, я думаю, вы здесь меня поддержите, да?

ЗАГДАЙ: О, да.

РОДНИНА: То мы пошли по какому направлению, у нас все в танцах стали кататься модели красивые, длинноногие, длиннорукие, но ужасно неловкие. И Канада, и Америка поняли, что они с нами здесь не могут соревноваться, значит, быстро они переключились, маленькие, верткие, юркие, подвижные, много всего могут.

ЗАГДАЙ: У нас, к сожалению, заканчивается время.

НОВИКОВ: В любом случае, мы будем надеяться на лучшее.

РОДНИНА: Знаете, мы всегда будем надеяться, тем более…

НОВИКОВ: Здесь слово оптимизм уместно.

РОДНИНА: Нет, не оптимизм, уже результаты показывают, и прыжки с трамплина, и фристайл, бобслей.

НОВИКОВ: Керлинг вот недавно как раз.

РОДНИНА: Понимаете, результаты показывают, что деньги, которые средства пошли в спорт не только на строительство спортивных сооружений, не только в сборные команды, они начинают давать интересы. Я считаю, что, если вся страна будет за них вот так болеть, это действительно придает огромные силы. Я по себе могу знать.

ЗАГДАЙ: Ирина Константиновна, вы нас зарядили не только воспоминаниями, но и оптимизмом.

НОВИКОВ: Да и не только нас, и всех наших слушателей.

ЗАГДАЙ: Мы восхищены и очень благодарны, что вы были у нас в гостях.

РОДНИНА: Спасибо. Всех с Новым годом.