Доживем до понедельника Михаил Грушевский

КОКОРЕКИНА: Сегодня добрыми воспоминаниями детства в рубрике "Городки" с нами будет делиться Михаил Яковлевич Грушевский. Здравствуйте, Михаил.

ГРУШЕВСКИЙ: Здравствуйте, Оля. Здравствуйте, Дмитрий. А, может быть, вы со мной будете делиться, откуда вы знаете? Чем вы готовы со мной поделиться?

КОКОРЕКИНА: Я говорю: всем, чем хотите.

МИРИМАНОВ: Словарь, телефон и карандаш.

ГРУШЕВСКИЙ: Ну, давайте, словарь мне пригодится в любом случае, словарь образцового русского ударения. Сейчас всегда можно отмазаться, что ударения стали более демократичны, можно и так, и так: феномЕн и фенОмен, договОр и дОговор.

КОКОРЕКИНА: Да-да, вариативность. Да, естественно. Светлой памяти Леонида Ильича. Я могу с вами вот спитками чая поделиться, своей лучезарной улыбкой. Воспоминаниями о недавнем отдыхе на теплых островах.

ГРУШЕВСКИЙ: Это вы меня только можете раззадорить, я еще не побывал в теплых местах. Это были Мальдивские острова? Я их называю - Мальдивные. Но есть один минус: они такие маленькие, что у некоторых людей такая клаустрофобия возникает. Есть острова, которые можно за одну минуту пройти. Я был на острове, который минут за 10 весь можно прочесать. А давайте сразу всем дадим мудрый совет: ни в коем случае не поддавайтесь уговорам и соблазнам совершить экскурсию в столицу Мальдивских островов Мале. Там душно, там дурно пахнет.

КОКОРЕКИНА: Да. И это такой остров, который застроен бетонными коробочками на расстоянии, по-моему, полутора метров друг от друга. И вот мальдивианцы, по-моему, знаете, не проходят по улицам, они по ним протискиваются, вот так бочком-бочком и между домами прошли, и слава богу, вот, кажется, уже и дошли до своего.

ГРУШЕВСКИЙ: Совершенно верно. Поэтому не поддавайтесь на ночную рыбалку. Что-то предлагается, кажется, что вроде как-то нелепо провести весь отдых на вот этом пятачке.

КОКОРЕКИНА: На острове, который обошел за первые 10 минут.

ГРУШЕВСКИЙ: Да, совершенно верно. Но это все равно лучше, чем отправиться на Мале. Вот. А еще там есть остров-тюрьма, такой специальный остров.

КОКОРЕКИНА: Так. Туда пьяных русских туристов ссылают, чтобы не дебоширили?

ГРУШЕВСКИЙ: Нет, туда ссылают… Я сейчас расскажу. Значит, поскольку воровства на островах, где отдыхают туристы, нет, то Мале - это единственное, видимо, место, где воруют. И вот тех, кто ворует на Мале, отправляют на такой курортный остров. Нет, действительно специальный островок, где тюрьма расположена.

КОКОРЕКИНА: Так, Миша, опишите, как это все выглядит.

МИРИМАНОВ: Ты спрашиваешь Михаила, как будто он там завсегдатай.

ГРУШЕВСКИЙ: Да. Помню, я неудачно своровал…

МИРИМАНОВ: А кормили хорошо?

ГРУШЕВСКИЙ: В тюрьме?

МИРИМАНОВ: Ну, если у нас пошла такая история по городкам отдыха, городкам и странам отдыха, может быть, тогда с этой стороны мы и зайдем в рубрику?

ГРУШЕВСКИЙ: Вы знаете, если вот эти островки называть городками, то это мне напоминает старинный анекдот. "Рабинович, правда, что вам дали по морде на станции? - Я вас умоляю, жалкий полустанок…" Ну, это городки…

КОКОРЕКИНА: А я вот хочу поделиться тоже воспоминанием недавним. Как раз улетала я с Мальдивных островов. За нами прилетело такое аэротакси, такой гидросамолетик.

ГРУШЕВСКИЙ: Ой, то есть вы были на отдаленном острове, на лодке до него далеко, и поэтому на гидроплане вас туда.

КОКОРЕКИНА: Ну, почему-то это было так, я не задавалась этим вопросом. Сначала нас потихонечку на такой плоскодонке отвезли от берега, потому что уезжали мы рано, и гидросамолетик не причаливал, дабы не будить других туристов в такой ранний час, он не причаливал к нашему причалу. Нас отвезли на плоскодонке к такой платформочке в океане, и там мы дождались наш гидросамолетик на водных лыжах. Мы туда сели, взлетели. Нам сказали: и еще из двух отелей заберем туристов. Ну, это мы, конечно, обрадовались, я вообще летать обожаю… А тут я поняла, что я пять раз просто взлечу, сяду. Ну, в общем, то, о чем я могла только помечтать. Друзья, когда мы приземлились у третьей платформочки, у третьего островка, на борт взошла…

ГРУШЕВСКИЙ: Она…

КОКОРЕКИНА: Она, да, Она. Потому что мы все такие смешные туристы в шортах, в майках, кто-то там в сланцах, кто-то в кроссовочках, ну, так очень демократично все одеты.

ГРУШЕВСКИЙ: И кто-то все-таки на каблуках.

КОКОРЕКИНА: И все-таки да: на каблуках, в розовом костюме… Он был, наверное, полотняный, льняной, наверное, даже такой, но, тем не менее, это был костюм. Она прижимала к груди голубую сумку "Шанель", у нее был шикарный начес на голове и полный мейк на лице…

МИРИМАНОВ: Про очки забыла.

КОКОРЕКИНА: Да, эти самые, дымчатые очки. И вот я смотрю на нее и оторвать глаз не могу. А подружка мне артикулирует, что опознала, кто это. Я говорю: кто? Матвиенко. Валентина Ивановна. Собственной персоной.

ГРУШЕВСКИЙ: У нее хороший вкус. Отпуск на Мальдивах от дел Совета Федерации, я вам скажу, отвлекает. Я пробовал: ни разу не вспомнил про Совет Федерации, ни разу! А вы знаете, отчего сошла с ума Анджелина Джоли? Это я придумал.

МИРИМАНОВ: А что, уже сошла?

ГРУШЕВСКИЙ: Ну, я придумал. В будущем, если что, то имейте в виду: от бреда Пита.

МИРИМАНОВ: Слушайте, а вы, наверное, большой любитель отдыхать в принципе по разным островам и океанам, да?

ГРУШЕВСКИЙ: Ну, не могу сказать, что именно по островам и океанам. Кстати, острова и океаны в моей жизни были в виде экстремального телевизионного проекта.

КОКОРЕКИНА: "Последний герой"?

ГРУШЕВСКИЙ: Да-да-да, именно. Но я из скромности умолчал, что это именно так называется. Да, так что острова бывают не столь приятные, как вот эти Мальдивные, там было грязно, жутко…

МИРИМАНОВ: Давайте пойдем с другого конца - от рождения.

ГРУШЕВСКИЙ: А сейчас без пошлостей обойдемся? От моего рождения? Чистопрудный бульвар…

МИРИМАНОВ: Значит, родился Михаил Яковлевич 29 декабря, то есть практически аккурат в новый год, в городе Москва.

КОКОРЕКИНА: Да, Чистопрудный бульвар. Это была коммуналка?

ГРУШЕВСКИЙ: Это была, естественно, коммуналка. Дом, рядом с которым сейчас легендарный театр "Современник", а тогда был не менее, может быть, для москвичей легендарный кинотеатр "Колизей". И каток помню, и все, что связано с Чистопрудным бульваром, и памятник Александру Сергеевичу Грибоедову (слава богу, он на месте). Моя мамочка, светлая ей память, всегда мне рассказывала, что я подходил к памятнику Грибоедову и здоровался, говорил: здравствуйте, дяденька Александр Сергеевич Грибоедов. Что отвечал мне Александр Сергеевич Грибоедов, история умалчивает.

КОКОРЕКИНА: Печально взирал и думал: какой навязчивый парнишка…

ГРУШЕВСКИЙ: Но ведь это не он написал: "Печально я гляжу на наше поколенье…"? Это за него Лермонтов написал. И вот в 1969 году с Чистопрудного бульвара судьба меня перебросила вместе с моей семьей в район проспекта Мира. На северо-восток столицы нашей родины, тогда это станция метро "Щербаковская" называлась. И вот на Маломосковской улице прошли 33 примерно года моей жизни дальнейшей.

КОКОРЕКИНА: Миша, а вы для себя выяснили, кто такой был этот Щербаковский?

ГРУШЕВСКИЙ: Щербаков, по-моему. Ну, революционный деятель. Теперь его фамилия Алексеевский.

МИРИМАНОВ: Щербаков-Алексеев, это известный декабрист.

КОКОРЕКИНА: Нет, я просто помню, как в 1991 году "Щербаковская" просто в один день стала "Алексеевской".

ГРУШЕВСКИЙ: А тогда все оптом переименовали, пострадали даже и Чехов, и многие под руку попались. Ну, я не знаю, был ли в этом большой смысл, но то, что касалось сомнительных революционных деятелей, наверное, да, а то, что касалось деятелей русской культуры и искусства, может быть, это уже было "ту мач", как говорим мы, жители проспекта Мира, диалект у нас такой. Но, тем не менее, большая часть моей жизни… Я учился в школе, которая находилась в шаговой доступности от Маломосковской улицы, 279 школа напротив кинотеатра "Космос" имени Александра Трифоновича Твардовского.

КОКОРЕКИНА: Так. А, так там сейчас знаете что? Строится снова… Реинкарнация школы происходит на глазах.

ГРУШЕВСКИЙ: Мне кажется, даже кинотеатр "Космос", который так и стоит напротив школы, тоже переживает какую-то реинкарнацию, потому что одно время он был, по-моему, мебельным салоном.

КОКОРЕКИНА: А что, там снова стали кино крутить? По крайней мере, афиши клеят, да? Я думаю, чтобы он окончательно вернул себе звание кинотеатра, его, наверное, должны все-таки снести и на его месте… Все-таки школу имени Твардовского снесли, возводят заново, и тут тоже.

ГРУШЕВСКИЙ: Да, да-да-да. У Аркадия Райкина была такая когда-то замечательная шутка: "раньше здесь церква стояла, но ее кто-то додумался использовать для хранения картошки, а сейчас надо снести и специальный построить амбар для его хранения…" Вот примерно такая участь, я думаю, ждет многие здания в Москве.

КОКОРЕКИНА: Миша, а еще я поняла, что в шаговой доступности была не только школа, а еще и собственно первое место работы.

ГРУШЕВСКИЙ: Да, совершенно верно. Я по окончании Института стали и сплавов был распределен в ГИПРОМЕЗ - это проектирование металлургических заводов. Вот в течение года я наслаждался опять же шаговой доступностью, просто я выходил из дома и практически сразу попадал…

МИРИМАНОВ: А по профессии соответственно вы были просто инженер, получается?

ГРУШЕВСКИЙ: Инженер-металлург, да, по диплому.

КОКОРЕКИНА: В течение года работая в этом богоугодном заведении, вы конкретно над чем работали?

ГРУШЕВСКИЙ: Опять могу вспомнить Райкина, ну это вы вместе со мной вспомните: "Чем занимается руководимая вами лаборатория? Вы уже четыре года работаете над проблемой полупроводников, за этот срок могли перейти к проводникам в целом". Ну, так вот я как-то… Ну, чем я занимался, чем? Очень много читал. Это же перестройка, это был 1987 год, много вышло литературы, запрещенной в советские времена.

КОКОРЕКИНА: Журналы все это печатали.

ГРУШЕВСКИЙ: Журналы, да, "Иностранная литература", что там еще, "Знамя", "Октябрь", "Юность". Вот все это читал, читал, читал…

МИРИМАНОВ: Называется: вели научную деятельность.

ГРУШЕВСКИЙ: Да, активно вел, активно вел. Ну ,и опять же благодаря тем самым новым временам и перестроечным демократическим облегчениям я через год смог… Хотя ведь в советской практике было необходимо три года отработать по завершении института. Почему-то не стали меня удерживать, может быть, они решили, что я уже всю литературу прочел, может быть, я был убедителен в том, что от меня будет меньше вреда, если я покину это здание. Ну, собственно говоря, вот так незаметно пролетел этот год. И с тех пор с 1988 года я шучу вслух, иногда за деньги.

МИРИМАНОВ: Если ты какое-то время живешь в центре и переезжаешь, скажем так, за Садовое кольцо, за Третье кольцо, потому что относительно, допустим, центра самого "Алексеевская"...

КОКОРЕКИНА: Ты про комплексы хочешь, Дима, поговорить?

ГРУШЕВСКИЙ: Про жилищный комплекс?

МИРИМАНОВ: Про жилищный, да-да-да. Это немножко далековато человеку, который прожил в центре: все в шаговой доступности - исторический центр, памятники, театры и так далее, и так далее. Наверное, еще в те годы это был в принципе не такой престижный район и престижное место, как сейчас. Про "Алексеевскую" я. Ну, конечно, там инфраструктура насыщенная, я же периодически приезжаю. Ну, слово - не "комплекс", которое Оля упомянула, но немножко такое вот ощущение, что куда-то не туда попал, и довольно-таки сложно адаптироваться. Было такое, не было?

ГРУШЕВСКИЙ: Нет, мне не было и шести лет, когда мы переехали на Маломосковскую улицу. Я знал Грибоедова. Лично… Я очень хорошо себя чувствовал на проспекте Мира. Но вот интересно, потом, уже в конце 2002 года перебрался опять в центр Москвы, в район Новослободской. Но сейчас я как раз скорее не хочу и не люблю… Я люблю центр Москвы, но… Но жить там я бы не стал... Там тяжело дышится, там такая все-таки тяжелая энергетика. Вот в новогодние дни, когда Москва неожиданно пустеет, и выясняется, что нас, москвичей, не так-то и много, это замечательно, можно в любой точке центра Москвы проехаться. Единственное, сейчас нужно быстро проезжать, потому что парковаться несколько сложнее становится. Я, кстати, тут попытался перед новым годом на Петровке запарковаться, отправлял СМСки на указанный номер, мне приходили разнообразные ответы, из которых следовало, что меня ждут штрафные санкции. Ну, то есть не проходила оплата. Это платные парковки, экспериментальные, там надо отправить СМСку. И вообще, в Европе, мы сейчас про разные городки можем опять заговорить, в Европе очень удобная система. Можно найти на улице подземные паркинги, а есть наземные, где стоят такие автоматы, ты бросаешь монетки, высвечивается то время, которое ты оплатил, ты обязательно на лобовое стекло машины должен эту бумажку положить.

МИРИМАНОВ: Чек, что ты оплатил, что все нормально.

ГРУШЕВСКИЙ: Да, совершенно верно. Дальше нельзя зазеваться, потому что наши люди любят забыть обо всем на свете, я не знаю, в шопинговом угаре. Если это минут 15, то, наверное, пройдет бесследно. А так, я лично нарывался на 30-евровые штрафы.

МИРИМАНОВ: Причем, самое интересное, вот весь Лондон поделен на какие-то квадраты, и за каждый квадрат отвечают какие-то люди специальные, которые ходят и проверяют эти вот чеки.

КОКОРЕКИНА: Их называют писатели, друзья.