Маяк. Москва 30.04.2013 - О новшествах в работе Федеральной службы исполнения наказания

Овощи и фрукты круглый год, комплексные обеды с постным меню с доставкой и даже парикмахер с выездом - это не реклама дома отдыха. Такими услугами теперь могут воспользоваться заключённые в столичных следственных изоляторах. О новшествах в работе Федеральной службы исполнения наказания рассказывает начальник управления организации деятельности тюрем и следственных изоляторов Федеральной службы исполнения наказаний России, генерал-майор внутренней службы Валерий Геннадьевич Бояринев. Ведущая Елена - Щедрунова.

ВЕДУЩИЙ: Гость программы - начальник Управления организации деятельности тюрем и следственных изоляторов Федеральной службы исполнения наказаний России, генерал-майор внутренней службы Валерий Бояринов. Мы сегодня будем обсуждать условия содержания заключенных в следственных изоляторах. Только слово заключенный здесь не совсем правильное, потому что в следственном изоляторе в большинстве своем люди, которые находятся под следствием, обвиняемые. Хотя есть и часть уже заключенных, когда они уже получили приговор и на какой-то небольшой срок в СТЗО еще остаются.

БОЯРИНЕВ: Да. У нас в следственных изоляторах содержатся лица, подозреваемые в совершении преступлений, обвиняемые и осужденные, которым приговор уже вынесен, но приговор не вступил в законную силу. И до вступления приговора в законную силу они содержатся в следственных изоляторах. Кроме этого, в следственных изоляторах у нас еще отбывают наказание осужденные, которые оставлены для решения вопросов хозяйственного обслуживания. Это, как правило, осужденные общего режима, впервые привлекаемые к уголовной ответственности.

ВЕДУЩИЙ: Сколько СИЗО в Москве?

БОЯРИНЕВ: Вообще в России следственных изоляторов у нас 230, в Москве - семь следственных изоляторов. Это крупные следственные изоляторы, как правило, у них лимит наполнения больше, чем полторы тысячи.

ВЕДУЩИЙ: В каждом?

БОЯРИНЕВ: В каждом, да. Общий лимит наполнения следственных изоляторов Москвы у нас 8649 человек. Сегодня следственные изоляторы Москвы работают в режиме небольшого переполнения. Это беда многих наших регионов. На сегодняшний день общая численность лиц, содержащихся под стражей у нас 110 тысяч человек. По сравнению с такой же ситуацией, которая была четыре года назад, эта численность снизилась на 25 тысяч человек. То есть прогресс налицо. На сегодняшний день Москва, Московская область, Свердловск, всего таких регионов 12 по России, это регионы, которые работают с переполнением лиц, содержащихся под стражей в следственных изоляторах.

ВЕДУЩИЙ: Я начала с вопроса, сколько тех, кто остаются все-таки отбывать свое наказание в следственных изоляторах, как вы сказали, на хозяйственных работах. Это какой примерно процент?

БОЯРИНЕВ: Это 8% от лимита наполнения закреплено у нас оргштатными приказами. То есть это должности обслуги, которые идут по бюджету, эти должности все оплачиваются. И на эти должности мы оставляем работать именно лиц, которые уже осуждены и приговор вступил в законную силу, впервые осужденные.

ВЕДУЩИЙ: Собственно, вы уже сказали, кто содержится в следственных изоляторах. Когда вы сказали, что сократилось число тех, кто находится в местах заключения, означает ли это, что все чащи применяется либо условное наказание, либо какие-то другие меры наказания, типа домашнего ареста, электронных браслетов и так далее, и тому подобное?

БОЯРИНЕВ: Да, конечно. Если вы помните, возьмем 1990-е годы, ситуация в следственных изоляторах была плачевная. Это огромное переполнение следственных изоляторов, нехватка спальных мест. Люди в следственных изоляторах спали по очереди. Антисанитарные условия в следственных изоляторах, недоступность медицинской помощи и так далее, многое что. Но с вступлением России в Совет Европы в 1996 году и принятием на себя ряда обязательств ситуация в корне начала меняться. У нас были приняты несколько федеральных целевых программ по развитию уголовно-исполнительной системы. И конкретно в этих федеральных целевых программах было заложено строительство новых учреждений, новых следственных изоляторов. Федеральная целевая программа, которая была с 2002 по 2006 год, там было построено 12 следственных изоляторов. В 2006 году была принята новая Федеральная целевая программа развития уголовно-исполнительной системы до 2017 года. И вот с 2007 года по сегодняшний день у нас уже введено в действие 7 следственных изоляторов по стране. И в 25 территориальных органах вводились у нас отдельные режимные корпуса. Это в тех следственных изоляторах, где у нас тоже было переполнение. Что касается Москвы и области, у нас построен новый следственный изолятор - 4-й, это в Медведково. То есть лимит наполнения тут 1600.

ВЕДУЩИЙ: И он тоже уже переполнен?

БОЯРИНЕВ: Он тоже работает в лимите. Я сказал, что в Москве у нас переполнение небольшое, на 20-30 человек в каждом следственном изоляторе.

ВЕДУЩИЙ: Но все равно. С одной стороны, вроде как строят дополнительные следственные изоляторы, получается больше мест. То есть получается, что все больше и больше людей попадают под следствие именно как заключенные?

БОЯРИНЕВ: Нет, я не сказал бы. В 1990-х годах численность лиц, содержащихся под стражей, было почти 300 тысяч.

ВЕДУЩИЙ: Мы сейчас про СИЗО именно говорим?

БОЯРИНЕВ: Про СИЗО. Мы говорим о лицах, содержащихся под стражей. Это не осужденные, это лица, обвиняемые, которые содержались под стражей. Это было - 295 тысяч человек. То за 13 лет эта численность снизилась практически в три раза, на сегодня - 110 тысяч.

ВЕДУЩИЙ: Я тогда не понимаю, в связи с чем переполнения-то? Строятся новые помещения или просто происходит расселение старых следственных изоляторов? Потому что когда открывают новые следственные изоляторы, всегда приглашают журналистов, и мы потом видим репортажи, как действительно новые камеры на два человека или на четыре человека, со всеми удобствами и так далее, и тому подобное. Действительно, они резко отличаются от тех картинок, которые показывали в 1990-е годы, когда люди просто чуть ли не друг на друге висели. Но сразу возникает вопрос. А вот там, где было так плохо и тесно, там что, становится лучше?

БОЯРИНЕВ: Если брать из старых следственных изоляторов, порядка, наверное, 40% следственных изоляторов в 1990-е годы, это были ветхие и уже неподлежащие ремонту помещения.

ВЕДУЩИЙ: То есть их просто сносили?

БОЯРИНЕВ: Он ликвидируются. И до сих пор мы проводим ликвидацию этих следственных изоляторов. Взамен их мы вводим новые. Кроме строительства следственных изоляторов ФСИН России, Министерством юстиции был проработан вопрос и было введено 165 помещений, которые работают в режиме следственных изоляторов. Это отдельно стоящие здания в исправительных учреждениях, в колониях, скажем так. Тоже были введены дополнительные площади. До 2017-го мы должны разместить всех следственно арестованных согласно нашим российским социальным нормам. А норма жилой площади на одного обвиняемого на сегодняшний день четыре квадратных метра. Я скажу так, что это выше европейского стандарта.

ВЕДУЩИЙ: Смотря с кем мерить? Все вон Брейвика, как правило, описывают и его трехкомнатную, что ли, камеру?

БОЯРИНЕВ: Я бы не сказал с кем мерить. Я скажу, что российское  законодательство даже, может быть, отчасти прогрессивнее, потому что мы у себя осмелились, и мы у себя в федеральном законе о содержании под стражей мы прописали норму площади, что не сделано ни в одной европейской стране. Есть отдельные рекомендации Европейского комитета противодействия пыткам, что норма площади должна быть не меньше 3 метров. Но на сегодняшний день в среднем по России норма площади на одного обвиняемого - 4,5 квадратных метров. Это выше даже нашей нормы площади. Но я сказал, что есть отдельные регионы, где этот вопрос не так быстро решается. Сами понимаете, очень много вопросов, которые, может быть, даже связаны с характеристикой отдельного региона. Если возьмем Москву, то на сегодняшний день 20% лиц, содержащихся в следственных изоляторах, это те лица, которые не должны были содержаться там.

ВЕДУЩИЙ: Они что, здесь в пересылке?

БОЯРИНЕВ: Нет. В следственных изоляторах должны содержаться лица, у кого статья, по которой они обвиняются, свыше трех лет. А на сегодняшний день 20% лиц, содержащихся в следственных изоляторах Москвы, это лица без определенного места жительства, это граждане других государств или без гражданства лица.

ВЕДУЩИЙ: Валерий Геннадьевич, по поводу изоляторов и по поводу строительства новых изоляторов. Тут появилось такое выражение в прессе - «строительство в Москве следственных изоляторов европейского типа». Вы уже сказали, что по площади мы впереди планеты всей. А теперь такое понятие как «европейского типа». Но с этим почему-то еще увязывают, например, продажу следственных изоляторов старинных, про какие-то бизнес-проекты рассказывают. Например, про Бутырку, что там может быть либо отель какой-то специфический, либо кто-то там договаривается до того, что там, может быть, снесут, и там можно будет построить жилые кварталы. Что ФСИН-то по этому поводу думает?

БОЯРИНЕВ: Вы знаете, я для всех поясню, что такое европейский стандарт. Таких стандартов, с одной стороны, и нет, а с другой стороны, скажу, что они до того обыденные и простые, что не требуют строительства каких-то особенных следственных изоляторов, с особой инфраструктурой или архитектурой. В тюремных правилах записано, чтобы у каждого обвиняемого было свое спальное место отдельное, чтобы норма площади была достаточной для того, чтобы он мог спокойно дышать, передвигаться, чтобы освещение в камере было достаточное, определенные нормы, чтобы в камерах соблюдалась приватность, чтобы оборудование этих камерных помещений тоже соответствовало, чтобы были там полочки для туалетных принадлежностей, чтобы стоял стол, стул, чтобы был санузел, соблюдение приватности, что тоже у нас на сегодняшний день критикуется и делается, чтобы каждый обвиняемый имел доступность к медицине, чтобы каждый обвиняемый мог иметь доступ к своей защите через суд или через прокуратуру. Это в принципе весь набор, который говорит об европейских стандартах.

ВЕДУЩИЙ: А спортзал, а библиотека?

БОЯРИНЕВ: Библиотека, вопросов нет. Спортзалы, время проведения вне камеры - это тоже закладывается в рекомендациях Европейского комитета по противодействию пыткам, что как можно больше времени люди должны находиться вне камер. Я вот буквально недавно приехал из Страсбурга, где мы тоже обсуждали вопросы соблюдения прав человека в следственных изоляторах, в тюрьмах. Очень много стран в Европе, которые не могут позволить себе, чтобы по 5-8 часов люди содержались вне камер. Есть у них свои вопросы, но мы сейчас говорим о следственных изоляторах наших. И я скажу так, что у каждого обвиняемого на сегодняшний день, в том числе и в следственных изоляторах Москвы и области, спальные места обеспечены. Норма площади, в среднем по России я назвал 4,5, в Москве это где-то 3,9, потому что небольшой перелимит. Доступность к медицине имеется. Я сразу говорю, что у нас при поступлении в следственный изолятор люди проходят медицинское обследование. Если у него что-то выявляется или он не может содержаться, то его направляют в больницу. Если у него выявляют какие-то побои, то это все сразу оформляется и направляется в следственные органы для проведения проверки в порядке статей 144-145 и принятия решения по уголовному преследованию. Люди у нас ходят на прогулку. У нас прогулка в следственном изоляторе 1 час для взрослых, 2 часа для женщин и для несовершеннолетних. Нахождение вне камеры - мы стараемся этот срок увеличить. У нас в следственных изоляторах Москвы и области очень широко используются спортзалы. У нас в каждом следственном изоляторе построены церкви, мечети, синагоги.

ВЕДУЩИЙ: Именно как здания или отдельные молельные комнаты?

БОЯРИНЕВ: Это отдельные молельные комнаты, а есть отдельные здания. Например, в той же Бутырке у нас отдельный храм стоит.

ВЕДУЩИЙ: Но он, видимо, с тех давних пор остался или он новый, совсем новый?

БОЯРИНЕВ: Да, новый, построенный, отделанный. То есть люди, которые стараются верить во что-то, у них есть возможность для этого. У нас есть дополнительно другие услуги. Услуги парикмахера, прическу сделать могут женщины. Кстати, в 6-м следственном изоляторе у нас женщины находятся, можно делать маникюр, можно сделать прическу и так далее. То есть вот этот срок нахождения вне камеры мы тоже стараемся увеличивать. Но в связи с тем, что следственные изоляторы стеснены, как правило, они строятся на территории городов, то расширять эти площади мы на сегодняшний день не можем, но мы стараемся расширять по другим направлениям, стараемся вносить изменения в законодательство или в правила внутреннего распорядка. На сегодняшний день мы провели мониторинг правоприменения. И на сегодняшний день с Министерством юстиции подготовлен новый законопроект, в который будут вноситься очень много изменений в плане соблюдения прав лиц, содержащихся под стражей. Например, увеличение времени помывки, увеличение времени прогулки, если лица были на каких-то следственных действиях. Какие-то компенсационные мероприятия для тех лиц, которые содержатся в ненадлежащих условиях, где нормы площади не соответствуют. Мы компенсируем им определенными мероприятиями: дополнительные посылки, передачи, еще что-то, то есть выход вне очереди в спортзал и так далее. Мы вносим изменения сейчас по дисциплинарной практике именно в следственных изоляторах. У нас на сегодняшний день нет понятия «снятие дисциплинарного взыскания» в законе содержания под стражей. Мы приводим в соответствие, чтобы у каждого обвиняемого был стимул. Если он нарушил, у него есть возможность хорошо себя проявить и снять дисциплинарное взыскание. Мы вносим изменения сегодня в правила внутреннего распорядка. Мы уже, конечно, изучили те замечания, которые нам делают прокуратура, правозащитники в плане ведомственного контроля. Мы вносим изменения в правила в том плане, что меняем перечень запрещенных предметов.

ВЕДУЩИЙ: Укорачиваете его, я так надеюсь?

БОЯРИНЕВ: Мы увеличиваем перечень разрешенных предметов в следственных изоляторах. Если по старому правилу внутреннего распорядка у нас положен кипятильник, то почему на сегодняшний день нельзя чайник им разрешить, или почему нельзя поставить кулер в камере, чтобы можно было пить чистую воду? Мы вносим изменения в части получения литературы, приводим в соответствие с теми жалобами, которые к нам поступают, вносим изменения, что литературу можно приобретать и в киосках, и через терминалы, которые на сегодняшний день мы устанавливаем в следственных изоляторах.

ВЕДУЩИЙ: Про Бутырку расскажите все-таки. Судьба Бутырки?

БОЯРИНЕВ: Я скажу так, что Федеральная целевая программа, которая утверждена правительством, в ней не заложено на сегодняшний день строительство нового следственного изолятора в Москве. В этом году мы сдаем новый следственный изолятор в Ногинске - это Московская область - на 640 мест. До 2017 года будет построен новый корпус на 800 мест - это в Зеленограде, в СИЗО 12 будет построен. Новый дополнительный корпус будет построен в СИЗО 4. И если мы хотим отдать Бутырку как представляющий историческую ценность объект, мы согласны, если где-то будет выделено дополнительное финансирование на строительство объектов, в пригороде Москвы построят нам на две тысячи мест новый следственный изолятор, соответствующий тем требованиям, которые на сегодняшний день предъявляются к уголовно-исполнительной системе.  Мы, конечно, готовы распроститься с Бутыркой, с тем музеем, который там создан. Он действительно представляет историческую ценность.

ВЕДУЩИЙ: Да, это памятник нескольким эпохам, я бы сказала. По поводу медицинского обслуживания. Я думаю, одна из самых больных тем для ФСИН, а теперь не только для ФСИН, а и для России, для ее руководства - это смерть Магнитского. Вот после этого очень громкого дела, что изменилось в медицинской помощи подследственным? Еще раз напомню, он был подследственный. Там много как раз было нареканий именно к руководителям тех СИЗО, где он находился, а это были два СИЗО. И что изменилось после этого?

БОЯРИНЕВ: Да, очень резонансное дело было. Но на сегодняшний день судом Российской Федерации вынесен оправдательный приговор в отношении наших сотрудников. Он выносится от имени Российской Федерации. Я к этому очень серьезно отношусь. Наша судебная система разобралась в ситуации, оценила те недостатки, может быть, какие были в службе, и все-таки посчитала, что наши сотрудники не виновны. Я к этому очень уважительно отношусь и даже отчасти горд за то, что в принципе мы разобрались с этой ситуацией, и на сегодняшний день в этой ситуации поставлена точка. Но система не стоит на месте, были сделаны выводы. Совместно с Министерством юстиции мы внесли в 110 статью Уголовно-процессуального кодекса изменения о возможном освобождении из-под стражи тех лиц, которые имеют тяжкие заболевания. И постановлением правительства № 3 был определен порядок предоставления такой возможности, когда кто-то находится под стражей, может выходить начальник следственного изолятора со своей инициативой, что у меня больной человек. Этот человек направляется на независимую врачебную комиссию, проходит обследование, выносится решение. И решение этой врачебной комиссии направляется уже в тот орган или лицу, у кого находится на рассмотрении уголовное дело этого обвиняемого. На сегодняшний день это начало действовать. За 2012 год таких лиц, которые были направлены на обследование и прошли обследование - 1300 человек.

ВЕДУЩИЙ: Я прошу прощения, как долго идет это обследование, потому что иногда сроки имеют значение?

БОЯРИНЕВ: Я думаю, это в зависимости от тяжести заболевания.

ВЕДУЩИЙ: А как начальник СИЗО понимает при первичном осмотре, что к нему поступил больной человек? Или как это делается?

БОЯРИНЕВ: У нас есть основания. Мы при первичном приеме, когда к нам привозят лиц из правоохранительных органов, если это больной человек, и он не может содержаться, мы таких лиц не принимаем в следственные изоляторы. Мы их направляем, особенно это касается такой категории, которые прибывают с остаточным алкогольным опьянением - очень серьезная болезнь - или с остаточным наркотическим опьянением прибывают, когда их трясет, мы таких лиц не принимаем, пока им не снимут все синдромы.

ВЕДУЩИЙ: А куда везут таких лиц, их везут в больницу специальную?

БОЯРИНЕВ: В наркологию  везут, еще куда-то. Если мы выявляем какое-то заболевание, но с этим заболеванием мы можем обеспечивать ему содержание в следственном изоляторе, этих лиц мы принимаем. И вот на протяжении двух недель, в карантине так называемом, мы проводим все медицинские обследования: берем анализы, изучаем медицинские документы, которые пришли с ним. И уже согласно этому проводим рентген, делаем флюрограмму… То есть выявляем, есть у него туберкулез или нет  у него туберкулеза, смотрим на ВИЧ-заболевания, на все социальные заболевания. И потом, согласно этому, уже принимаем решение о распределении в какую-то конкретную камеру и назначении ему лечения. Каждый день у нас медработник обходит все камеры. При приеме-сдаче дежурства, то есть утром и вечером медицинские работники в обязательном порядке обходят все камеры, задают вопросы, есть больные или нет. Но даже помимо этого, лица могут обратиться к любому сотруднику, к младшему инспектору, который несет службу на посту или начальник корпусного отделения с заявлением, что мне плохо, вызовите врача, это все документально фиксируется. Если человек болеет, и мы не можем оказать ему помощь в следственном изоляторе, а у нас там есть и стационары, и амбулаторное лечение, то у нас имеются свои лечено-профилактические учреждения, где мы проводим операции, лечим больных. То есть мы принимаем решение и привозим их туда. Но если и там мы им помочь не можем, то на сегодняшний день у нас есть все основания, что мы перевозим их уже в медицинские учреждения здравоохранения муниципальные на воле. У нас на сегодняшний день по Москве стоит четыре караула, которые несут службу в больницах. Это больные люди выезжают на обследование или на проведение каких-то операционных  вмешательств в городские больницы. На сегодняшний день ситуация, я считаю, изменилась. И у нас смертность даже в целом по России в следственных изоляторах за три последних года планомерно снижается и снизилась практически на 30% в СИЗО.

ВЕДУЩИЙ: А с чем на самом деле связана смертность, что-то упускают? Наверное, пытались же понять, чтобы вообще снизить этот показатель?

БОЯРИНЕВ: Люди приходят социально запущенные, реально социально запущенные. Почему их и помещают, они могли бы и не содержаться в следственном изоляторе, но они без определенного места жительства, где-то совершали правонарушения.

ВЕДУЩИЙ: Может быть, даже сознательно это делали, чтобы попасть под крышу?

БОЯРИНЕВ: Не буду говорить, что сознательно, но они попадают в нашу систему. Конечно, при таком образе жизни какие-то заболевания к ним приставали, прививались. Мы должны выявить это и начинать лечение. С другой стороны, любой человек, попадающий в нашу систему, для него это стресс. Не дай бог, конечно, каждому.

ВЕДУЩИЙ: Да. С вами лучше здороваться и потом расставаться сразу.

БОЯРИНЕВ: Для любого человека стресс, все болезни обостряются, и человек начинает просто загоняться, если вовремя психолог или психиатр не оказали ему помощь в первые дни.

ВЕДУЩИЙ: А у вас есть психологи и психиатры?

БОЯРИНЕВ: Да. У нас есть и психологи, и психиатры, которые с момента вступления в следственный изолятор оказывают вот эту психологическую помощь.

ВЕДУЩИЙ: Я благодарю нашего гостя.