Маяк. Москва 11.09.2013 - О повышении престижа технических профессий и о перспективах московских технических вузов

Технические специальности все еще не в почете у молодежи. Острый дефицит инженеров и отсутствие квалифицированных кадров тормозит развитие высокотехнологичных производств. Те, кто все-таки решил получать высшее образование в сфере инженерных и точных наук, сталкиваются с проблемами при устройстве на работу и часто уезжают за границу.

О повышении престижа технических профессий и о перспективах московских технических вузов рассказывет ректор Российского государственного технологического университета имени К.Э.Циолковского Александр Викторович Рождественский. Ведущий - Екатерина Высоковская.

ВЕДУЩИЙ: Гость программы - ректор Российского государственного технологического университета имени К.Э.Циолковского Александр Рождественский. Мы будем говорить о том, как вернуть престиж профессии, которая, едва зародившись, вызывала трепет и восхищение. И само название "инженер" произносилось с пиитетом. О том, какие изменения эта профессия претерпевает сегодня, каковы требования к учащимся и выпускникам технических ВУЗов и каковы их послеобразовательные перспективы? Обо всем об этом будем расспрашивать нашего гостя. Александр Викторович, у нас много в стране ВУЗов, старейших, с традициями. Взять хотя бы Московский университет, Санкт-Петербургский университет. Да и многие ВУЗы, открывшиеся в советское время, тоже уже скоро будут отмечать свои вековые юбилеи. Но не все могут похвастаться, что в самом названии ВУЗа отражается технический прогресс. Вот история МАТИ начинается с 1932 года, когда воздухоплавательное отделение МАИ было преобразовано - вот тут внимание - в дирижаблестроительный институт. И только незадолго до войны в названии вашего ВУЗа появилось престижное слово инженер, Московский институт инженеров гражданского воздушного флота. Я тут же вспомнила: первым делом, первым делом самолеты. А потом вы стали авиационным технологическим институтом, а последние 20 лет - университетом. Причем слово авиация вообще исчезло из официального названия. Вот скажите, пожалуйста, кого вы сейчас готовите?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Мы готовим инженеров-технологов по ряду направлений, включая, конечно же, мы не отказываемся от своей стези…

ВЕДУЩИЙ: Дирижаблестроение?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Ну, дирижаблестроение, к сожалению, как это не романтично звучит, это ушло в прошлое. Мы больше ориентированы на подготовку инженеров-технологов.

ВЕДУЩИЙ: Скажите, а вот хотя бы на курсовых, на первых курсах говорят, нет?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Конечно, безусловно.

ВЕДУЩИЙ: Делаете дирижабли?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Дирижабли нет, к сожалению, нет, но мы очень гордимся своей историей, гордимся своим именем - Циолковского, основоположника космонавтики. И на сегодняшний день, отвечая на ваш вопрос, мы готовим по ряду специальностей, безусловно, конечно, в первую очередь это для ракетокосмической отрасли. Причем, если мы назывались авиационный университет, то непосредственно для авиационной отрасли мы готовили меньше половины специалистов. В основном мы были ориентированы на аэрокосмические технологии. На сегодняшний день авиационная и ракетокосмическая техника у нас представлена, физико-математические науки прикладного цикла, а также и фундаментального - металлургия, машиностроение. Мы готовим материаловедов. И на сегодняшний день, отвечая на второй ваш вопрос, связанный с тем, почему мы теперь называемся просто Российским технологическим университетом, дело в том, что, конечно, и те программы, которые реализовывались у нас в университете, были положены аэрокосмические технологии. Но, например, мы готовим по направлению биоинженерия. И те материалы, которые готовятся…

ВЕДУЩИЙ: То есть вы расширили свою специфику?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Технолог, освоивший аэрокосмические  технологии, легко адаптируется в других производственных циклах.

ВЕДУЩИЙ: А легко ли к вам поступить?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Ну, исторически в инженерные ВУЗы было поступить не так, чтобы очень легко, но легче, чем в какие-то другие.

ВЕДУЩИЙ: Гуманитарные?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Гуманитарные, нет. Наверное, вот юридические, экономические, вот такого направления.

ВЕДУЩИЙ: Туда труднее?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Туда труднее, безусловно. Но у нас учиться сложно. И если студент освоил программу успешно, то это означает, что он высококлассный инженер.

ВЕДУЩИЙ: Вы знаете, вот это вот самый корневой вопрос, что у вас очень сложно учиться. У вас науки, и все это требует значительного интеллектуального напряжения. А потом выпускник с таким высоким IQ, скажем, получает очень низкую зарплату, потому что у нас зарплата не по IQ, а все еще по одежке.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Здесь я готов с вами поспорить.

ВЕДУЩИЙ: Насчет зарплаты?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Все меняется.

ВЕДУЩИЙ: О, расскажите.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: И меняется, на мой взгляд, в лучшую сторону. Сейчас престижность инженерного образования, мне кажется, находится на росте определенном. Дело в том, что, вы сами видите, что наше правительство уделяет подготовке…

ВЕДУЩИЙ: Я вижу и слышу, да. Но очень хочется узнать, как это все реализуется?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Очень хорошо, я надеюсь, реализуется, потому что и финансирование увеличилось Гособоронзаказа, и предприятия сейчас возрождаются после 20-летнего застоя, стагнации. Вы помните, что 20 лет назад была такая политика конверсии, и все передовые наши технологии, они как-то были ориентированы в сторону ширпотреба?

ВЕДУЩИЙ: На кастрюли перешли?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Сейчас все меняется. И наши выпускники востребованы, и мы это ощущаем. Кроме того, что мы готовим по госзаказу, у нас есть еще и целевой заказ. К нам направляют абитуриентов сами, причем оплачивают. Это такие известные предприятия, как ГКНПЦ имени Хруничева, которая на ракетно-космическую отрасль направлена, это Всероссийский институт легких сплавов, это Аэрокосмическая корпорация, это «МИГ», это «Энергия», это «Наука».

ВЕДУЩИЙ: Это целевой набор?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да. Это целевой набор.

ВЕДУЩИЙ: И выпускникам уже гарантировано место в этих объединениях рабочее?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Безусловно. Это исторически было так, что выпускники МАТИ сразу были востребованы на предприятии, потому что мы готовим инженеров-технологов. И, как правило, они уже занимали определенные должности. Пусть не первые, а, например, на заместителя начальника цеха выпускник мог претендовать.

ВЕДУЩИЙ: Но объединения могут знать, где у них тонкое место, и куда именно им нужен выпускник?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: И именно поэтому мы сейчас пытаемся интегрироваться в производственный такой цикл, чтобы наши выпускники начинали работать с третьего курса, проходить стажировки. Открываем базовые кафедры. Благо сейчас, с 1 сентября, вы знаете, новый закон об образовании сделал процедуру открытия базовых кафедр на предприятии легальными.

ВЕДУЩИЙ: Базовая кафедра на предприятии?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да.

ВЕДУЩИЙ: А поясните все-таки, что это такое?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Это кафедра, которая располагается на предприятии, которая непосредственно занимается подготовкой студентов по конкретным направлениям и специальностям, которые востребованы на данном предприятии.

ВЕДУЩИЙ: Но поскольку это закрытое предприятие, то и кафедра там уже закрыта?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да, да. Мы готовим все-таки инженеров для аэрокосмической отрасли. И поэтому есть своя специфика в части секретности.

ВЕДУЩИЙ: Поэтому я и спрашиваю у вас о материальном благополучии будущих выпускников, потому что это время динамичное для любого юноши. Это время, когда он создает свою семью, это время, когда он становится главой этой семьи, и он уже должен думать не только о себе, не только о науке, не только о самолетах, как пелось в песне, но он же видит, как живут его одноклассники и так далее, и ему нужно будет соответствовать этому уровню. Вот что в этом направлении?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Я считаю, что сейчас значительно изменилась ситуация в этом  направлении, и так как наше государство ориентирует нас на высокоинтеллектуальные технологии, на инновационную деятельность, оплачивают госзаказ, он увеличивается, вы знаете. И вот сейчас остро наметился дефицит инженерных специальностей. 20 лет ребята были ориентированы вот на то, о чем вы говорили, на так называемые гуманитарные специальности, на специальности юридического и экономического цикла. Они были востребованы. Но это не производство. Сейчас все-таки производство, наверное, ставится во главу угла политики государства. И мы должны наполнить их высококвалифицированными кадрами. Именно этим мы и занимаемся.

ВЕДУЩИЙ: Кстати, производство, оно несет дополнительные бонусы по сравнению вот с теми профессиями, о которых… Я тоже не хочу ничего сказать плохого об экономистах и юристах, это тоже очень важные и полезные для общества профессии. Но само производство, оно несет еще удовлетворение от того, что ты производишь какие-то конкретные вещи, и ты потом видишь, как они работают, и это, в общем-то, создает какое-то творческое настроение и приносит дополнительное именно творческое удовлетворение.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Безусловно, здесь я с вами согласен. Но вместе с тем хочу сказать, что высококлассные специалисты в любой профессии востребованы будут всегда, будь то юристы высококлассные. Ведь проблема у нас юридического образования стала заключаться в том, что наплодили всяких ВУЗов, которые готовили некачественных специалистов, юристов, экономистов и так далее. Сейчас эта тенденция сломлена.

ВЕДУЩИЙ: А вы подвели разговор, кстати, к интересной теме. Это стандарты качества образования. Поскольку мы уже упомянули вашу давнюю историю, то, я думаю, что у вас есть определенные традиции, определенная школа именно собственная преподавания. Как вы вот эту школу поддерживаете, за счет кого?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Безусловно, существуют федеральные государственные образовательные стандарты. Сейчас разрабатываются стандарты третьего поколения. За ориентиры берутся первоначально профессиональные стандарты, которые мы разрабатываем совместно с производственниками, с сообществом непосредственно производителей. На основании этих профессиональных стандартов разрабатываются федеральные государственные образовательные стандарты, которых мы придерживаемся. Мы - государственное учреждение, мы обязаны…

ВЕДУЩИЙ: Но все-таки, чтобы выпускать высококлассных специалистов, для этого нужно еще чуть-чуть свое что-то добавить? Знаете, вот еще должна быть авторская ремарка.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Наши преподаватели - люди неравнодушные. Безусловно, любой высококлассный инженер - это еще и ручная точечная работа. И те кафедры, которые ведут подготовку, они занимаются индивидуально, готовят инженеров, ученых-прикладников.

ВЕДУЩИЙ: Как раз к нашему разговору подоспел рейтинг лучших университетов мира. В него вошло всего, к сожалению, 18 ВУЗов. И что  самое обидное, лучший из них, моя альма-матер, МГУ, на 120 месте. Гарвард, Кембридж, Оксфорд, Стэнфорд, Йель, это только десятка. Но на первом месте - технари: Массачусетский технологический институт. Вы на кого равняетесь?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Безусловно. Это ориентир для нас, для всех, для российских инженерных ВУЗов, это MIT. Кстати, хочу сказать, что там обучается всего 10 тысяч студентов.

ВЕДУЩИЙ: Всего 10 тысяч?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Из них 4 тысячи - бакалавров, 6 тысяч - магистров. Ну, может быть, где-то цифра близкая к этому. На мой взгляд, это оптимальное количество студентов.

ВЕДУЩИЙ: А у вас сколько?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: У нас - 8 на сегодняшний день, немножко снизилась цифра по сравнению с тем, что было лет 10-15 назад. Но все-таки видите тенденция? На первом месте технологический университет.

ВЕДУЩИЙ: Да.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Это приятно. То, что касается рейтинга и то, что вы заметили, что наши ВУЗы там не очень представлены…

ВЕДУЩИЙ: Это не я заметила, это специалисты.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Вы знаете, здесь ничего ужасного нет. Это не значит, что наши ВУЗы хуже, и они там 120-е. Просто методика, которая там применяется, она не совсем адаптирована к нашим ВУЗам. Даже рейтинги цитируемости, которые используются в качестве оценки рейтинговой, они берут за базу журналы и издания западные. И это не значит, что наши ученые плохо работают или мало пишут, или у них мало разработок. Просто они там мало печатаются.

ВЕДУЩИЙ: Наши ученые, кстати, много раз говорили о том, что рейтинг цитируемости не может стать показателем качества образования и качества работы научной институтов, потому что не всегда то, чем занимаются эти институты, способствует публичной цитируемости.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да. Это один из показателей. Если говорить о каких-то объективных критериях, то можно посмотреть, как наши специалисты-технари востребованы в западных компаниях. И вы об этом знаете, это не секрет, просто никто не оценивает. Поэтому этот рейтинг - это некий ориентир, но это не, на мой взгляд, не сильно объективная оценка.

ВЕДУЩИЙ: Потому я и спрашиваю вас, на кого вы равняетесь?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Мы равняемся, конечно же, на технологические ВУЗы, мы с ними сотрудничаем. И я готов даже сказать, какие у нас есть программы.

ВЕДУЩИЙ: Наверное, это интересно на самом деле.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да. Но вот этот симптом, что MITна первом месте, я еще раз подчеркну, это для нас как раз обозначает некие мировые тренды.

ВЕДУЩИЙ: Да, что технари востребованы? Извините, что я вас так называю, как гуманитарий.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Но так и есть. Конечно, общество предъявляет к подготовке инженеров новые требования. В частности, инженер-технолог он должен знать и основы организации производства, и обладать некими экономическими и юридическими компетенциями. Без этого в современном мире никуда не денешься.

ВЕДУЩИЙ: Все-таки в условиях глобализации, конкуренции между ВУЗами и между странами, а она существует, никуда от этого не деться, и все-таки результаты, какие бы они ни были, так посчитанные или не так посчитанные, но, по крайней мере, они заставляют встрепенуться и понять, что могли бы мы и повыше строчечки занять?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Я вам еще одну вещь скажу. Все-таки давайте не будем забывать, что наши инженерные ВУЗы, которые ориентированы на оборонный промышленный комплекс, несколько закрытые в предоставлении даже информации в части разработок, в том числе. Мы не можем все то, что мы сейчас разрабатываем, давать мировому сообществу.

ВЕДУЩИЙ: Но у вас есть, как я понимаю, партнеры, с которыми вы поддерживаете связи и ведете совместные образовательные программы?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Есть, да. То есть там, где это разрешено, мы с радостью… Да, есть у нас и образовательные, и научные программы.

ВЕДУЩИЙ: И что это за партнеры?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Это партнеры из разных университетов. Вот не далее, как три месяца назад, мы подписали очередное соглашение перспективное с университетом  Кингстона. Это относительно небольшой университет Великобритании, по развитию исследований. Тайванский университет науки и технологии, у нас с ним есть партнерские отношения. В Нидерландах - Делфт, Кассель в Германии. Вот такие у нас программы совместные.

ВЕДУЩИЙ: Студенты едут туда стажироваться, обучаться, их студенты приезжают к нам, или это на уровне совместных научных программ?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Вы знаете, и так, и так. Конечно, хотелось бы активизировать обмен студентами. Но есть ряд вещей, которые не позволяют это делать сейчас в полной мере. К нам приезжают студенты, в основном, конечно, из азиатских стран, где пользуются спросом те направления и специальности, по которым мы готовим, по понятным причинам. Но, вместе с тем, те университеты европейские и американские, которые я назвал…

ВЕДУЩИЙ: Это, кстати, очень важная вещь, потому что реальная интеграция и сотрудничество, оно и на человеческих контактах тоже развивается. Кстати, многие, кто сейчас занимают определенные посты, даже в политическом истеблишменте во многих странах, выпускники МГУ и выпускники многих наших хороших ведущих советских ВУЗов.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: У меня много друзей отработали в Силиконовой долине. И к радости нашей, они, отработав там, вернулись сюда, и стали востребованными специалистами здесь.

ВЕДУЩИЙ: А вот это, кстати, тенденция, о которой вы могли бы сказать более подробно?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Ну, я не оценивал эту тенденцию. Но единичные случаи, связанные с моими знакомыми, с моим поколением, около 50 лет, она существует, потому что в 1990-х годах наши интеллектуалы не так были востребованы на производстве. Они уезжали, зарабатывали там средства. А сейчас им делают предложения. И я знаю возврат…

ВЕДУЩИЙ: То есть в научном мире тоже существует конъюнктура, если оживляется процесс, если приходят в науку деньги, то и подтягиваются силы?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: А в науку приходят деньги, в российскую науку реально. Очень много программ, очень много федеральных целевых программ, ориентированных на поддержание научной инфраструктуры, на создание новых технологий и так далее.

ВЕДУЩИЙ: Университет - это все-таки не только образование, это еще и наука, вот то, о чем мы с вами говорим. И всегда живее идет сам процесс образования, если ты понимаешь, что рядом с тобой не просто преподаватели, а люди, которые еще занимаются какой-то изыскательской деятельностью. Вот чем вы можете похвастаться?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Похвастаться есть чем. У нас много всяких разработок. И опять же, я еще раз повторю, что основы, аэрокосмические технологии позволили нам добиваться разработок и в смежных отраслях, несвязанных с аэрокосмосом. В частности, у нас известные разработки материала без совместимой с памятью формы. Это материалы и технологии, разработанные для авиации и космоса, которые находят широкое применение в других отраслях народного хозяйства, в медицине, это импланты непосредственно. Это технологии, связанные с волокнокоррозийностью, это технологии, связанные с плазменной обработкой в электролитах. Это программно-информационный комплекс для проектирования не только самолетов и вертолетов, других каких-то сложных технологических процессов. У нас много направлений, по которым мы достигли серьезных успехов. И наши ученые известны в мире, не только в России. Об этом можно долго говорить.

ВЕДУЩИЙ: А вы понимаете, какая история получается. Вот человек учится в школе, думает над тем, как выбрать профессию, в силу уже не раз упоминаемой нами специфики, вашей секретности, но не все школьники знают. Но только, если как-то семья связана с этой сферой или друзья. Вот есть профессии, которые на слуху и которые… вот а, пойдем туда, и все понятно, что там может быть. В любом случае, юрист плохой, хороший, но ты все равно где-нибудь найдешь клиента. А вот чтобы выбрать именно ваш ВУЗ, тут, мне кажется, нужна какая-то подготовительная работа среди школьников.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да, профориентация, у нас это одно из ключевых направлений нашей деятельности. И мы проводим множество мероприятий, направленных… - в первую очередь нам надо найти лучших. Сейчас известная демократическая ситуация обострила конкуренцию внутри, среди ВУЗов за хороших абитуриентов. Это проблема.

ВЕДУЩИЙ: Вот Шойгу, кстати, сказал, что он объявил охоту на информационщиков, те, кто занимаются IT-технологиями.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Конечно, те задачи, которые ставит правительство, требуют квалифицированных кадров. Мы проводим аэрокосмические олимпиады по физике с большим количеством участников, даем возможность знакомиться с ВУЗом, потому что мы на своей площадке это проводим. Мы увлекаем всякими творческими конкурсами по астрономии и космонавтике. Есть у нас такой конкурс «Через тернии к звездам». У нас есть… уже 40-ые будут Гагаринские чтения. Это научная конференция исследовательская, которая позволяет привлекать школьников, и мы в школах работаем. То есть система школа-ВУЗ очень активно используется.

ВЕДУЩИЙ: А у вас есть подшефные школы?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Ну, такое понятие мы не применяем. Мы называем «система школа-ВУЗ». И мы очень благодарны, кстати, правительству Москвы. На сегодняшний день Департамент образования создал у нас центр технологической подготовки, инвестировав определенные деньги в наш ВУЗ, в федеральный ВУЗ. Здесь же субъект, а там - федеральный ВУЗ. И мы создали и привлекаем школьников, мы с ними проводим всяческие олимпиады, конкурсы по роботам, по авиамоделированию и так далее. Поэтому здесь я хочу сказать, что мы с ребятами работаем, со школьниками активно.

ВЕДУЩИЙ: Школьников романтика увлекает все-таки?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: И мы за ними, как сказал Шойгу, наверное, охотимся тоже.

ВЕДУЩИЙ: Но вы же, наверное, все-таки такой передовой ВУЗ и внутри нашей страны, и вот в этой профильной своей отрасли. А сейчас есть возможность поступать, благодаря ЕГЭ, и школьникам из разных регионов. И там тоже очень важно отобрать, охоту там вести тоже, отбирать и тоже готовить, чтобы не затерялись таланты.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Предприятия, которые находятся в регионах, направляют нам целевиков, и мы стараемся все-таки просить их, чтобы они…

ВЕДУЩИЙ: Там все-таки предприятия?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Предприятия нам направляли подготовленных ребят. И, наверное,  еще хотел бы все-таки сказать, что вот кардинальное отличие, я начал с этого, чем отличается МАТИ, например, от МАИ. Нас почему-то сравнивают.

ВЕДУЩИЙ: Слово авиация вас связывает?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да. Но вы правильно сказали, что мы теперь называемся Российский государственный технологический университет. МАТИ - это наш бренд много десятилетий. И мы его используем. Но мы готовим технологов. Если МАИ больше ориентированы на подготовку конструкторов для КБ, то мы готовим технологов для предприятий. Разница, не по-простому, в двух словах. Конструкторы знают, что делать, они конструируют, создают проект.

ВЕДУЩИЙ: Это как архитекторы?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Как архитекторы своего рода. А технологи знают, как сделать.

ВЕДУЩИЙ: Как реализовать?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Они реализовывают. И вот сегодня нам нужны технологи.

ВЕДУЩИЙ: Те, кто знают, как реализовать замысел?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Потому что планов мы наплодили достаточно много. А вот реализация, к сожалению, на сегодняшний день не самая сильная наша сторона.

ВЕДУЩИЙ: Но это такая профессия конвейерная, скажем так?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Не совсем так. Это все-таки инженерно-творческая специальность.

ВЕДУЩИЙ: Инженерно-творческая.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Хотя, если это систематизировать и на конвейерное производство поставить, наверное…

ВЕДУЩИЙ: Вот вы сказали про авиацию. У меня был такой вопрос. Я вот совершенно не путаю МАИ и МАТИ, но человек, который занимается конструированием, все-таки должен летать, должен любить полеты, должен тоже чувствовать, потому что ведь не все, даже технологические решения, могут прийти за столом. Да и потом вот тот же Ньютон, если бы яблоко не упало, может быть, и закон бы не открыл. Это не такая шутка на самом деле. Многое возникает просто из какой-то эмоциональной чувственной сферы, из-за того, что ты летишь и понимаешь, что тут надо. Вводить курсы какие-то для студентов.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Есть у нас разные курсы, у нас есть разные клубы. У нас есть парашютный клуб, если хочется попрыгать, можно и это сделать.

ВЕДУЩИЙ: Но это не обязательно?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Нет, конечно. Это на любителя. Потому что не все же настолько хотят летать, как вы говорите. Может они и любят авиацию, но летать не все хотят.

ВЕДУЩИЙ: Но такие курсы все равно есть?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Есть. У нас есть конструкторское бюро «Полет», у нас есть возможности участия в различных программах. Мы участвовали в МАКСе. В прошедший МАКС у нас была очень хорошая экспозиция.

ВЕДУЩИЙ: И студенты уже показывают свои работы, наверное?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да, у нас есть, что показывать, и мы это демонстрируем.

ВЕДУЩИЙ: Уже со студенческой скамьи?

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Да.

ВЕДУЩИЙ: Ну что ж, я желаю вам высокого технологического полета.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Спасибо большое.

ВЕДУЩИЙ: И есть, куда стремиться и в рейтингах.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Будем работать.

ВЕДУЩИЙ: Брать новые вершины, новые строчки.

РОЖДЕСТВЕНСКИЙ: Спасибо.