Доживем до понедельника Борис Невзоров

КАРЛОВ: Сегодня советский и российский актер, режиссер, народный артист Российской Федерации Борис Георгиевич Невзоров устроит нам экскурсию по городу юности, который у каждого человека вызывает самые приятные воспоминания. По городу юности бродить приятнее всего. Не так ли? Здравствуйте.

НЕВЗОРОВ: Добрый день, здравствуйте, дорогие радиослушатели.

КАРЛОВ: Итак, город Астрахань.

НЕВЗОРОВ: Итак, Астрахань. Я из Астрахани. Странным делом получилось, что, когда я из Астрахани уезжал, мне казалось, что я покидаю какой-то мир, который в детстве мне так надоел. Эта жара, эти пыльные улицы, эти камыши! Это арбузы, помидоры, огурцы, проклятая рыба - мама давала удочку и говорила: "А ну-ка, иди за рыбой". Не для того, чтобы половить эту рыбу, а для того, чтобы принести что-то поесть, понимаете ли. И, в конце концов, эта на солнце запекшаяся черная икра (там в основном ели паюсную, а не такую вот жидкую)…

МИРИМАНОВ: Это уже - фу! Просто невозможно!

НЕВЗОРОВ: Да, да, да. Которая там лежала на блюдце… Вот. И мне казалось, что я наконец-то покину этот надоевший мне мир. Прошли годы, как говорится…

КАРЛОВ: Не так много, кстати.

НЕВЗОРОВ: Да. И со временем ты начинаешь понимать, что ты жил в удивительном, каком-то сказочном и человечески таком полном мире, который на тебя, как ни странно, наложил определенный отпечаток и который ты часто-часто вспоминаешь в своей жизни.

КАРЛОВ: Бываете в современности в Астрахани?

НЕВЗОРОВ: Да. В последнее время я очень часто, два или три раза в год туда езжу. Восстановились все мои старые связи, моих друзей. Вот. Кто-то - люди уже с положением, кто-то мне помогает и туда приехать, иногда даже за государственный счет.

КАРЛОВ: Ой!

НЕВЗОРОВ: Да, да! Вот. Потому что, как ни странно, билеты в Астрахань очень дорого стоят.

КАРЛОВ: Юг!

НЕВЗОРОВ: Хотя почему? Тут Астрахань, по-моему, не исключение.

КАРЛОВ: Ну да! С билетами у нас, конечно, это отдельная беседа.

НЕВЗОРОВ: Вот. И поэтому сейчас, когда там бываешь, ты ездишь по этому низовью, занимаешься той же самой рыбалкой…

КАРЛОВ: Но уже с катера.

НЕВЗОРОВ: Да, уже с катера.

КАРЛОВ: Торпедного.

НЕВЗОРОВ: Ну, типа, да. И ты понимаешь, какой удивительный мир тебя окружает. И как ты это раньше, дурак, не ценил и, в общем-то, как-то принижал в своих воспоминаниях.

МИРИМАНОВ: А когда пришло вот это ощущение, что было неплохо в Астрахани? Сейчас или когда уехали, через полгода, через год?

НЕВЗОРОВ: Нет, вы знаете, вообще Астрахань - это довольно удивительный… Я не знаю, я в других городах так долго не жил, а Астрахань - довольно удивительный город. В каком смысле? Во-первых, он на удивление многонациональный. Например, у нас на улице жило только две русские семьи, остальные все татары были. Я, в общем-то, в молодости, в юности довольно хорошо, ну, не то что говорил, но даже хорошо и понимал по-татарски. Поэтому вот эта многонациональность и многоконфессиональность - хотя в то время как бы религия-то гонима была, но тем не менее вместе отмечали и какие-то русские праздники, и Курбан-байрам, татарские праздники. Шли к татарам, которые кормили нас чуреками и всякими своими вкусностями. Была какая-то такая очень… Это сейчас мы говорим: вот национальный вопрос, национальный вопрос! А такое ощущение, что в то время он как-то был, волей-неволей, но по каким-то законам он был решен. Мы как бы не вступали никогда друг с другом в какие-то…

КАРЛОВ: А говорят, что, наоборот, советский строй так зажал всё самосознание национальное и интернациональное, что, когда Советский Союз кончился, вот это давление распиравшее… все начали выдыхать…

НЕВЗОРОВ: Не знаю… Вы знаете, так выдохлись, с таким шумом, что как бы стали друг другу мешать жить.

КАРЛОВ: Или делить было нечего?

НЕВЗОРОВ: Наверное, скорее всего, и делить было нечего. И это какое-то подсознательное сплочение против кого-то… ну, против какого-то мифического… А тем более я жил в таком бандитском районе в Астрахани, Наримановский район (это был такой замечательный, я потом только узнал, азербайджанский революционный деятель Нариманов, Нариман)… Сейчас этот район называется Приволжский, в общем, забыли про Нариманова.

КАРЛОВ: А про бандитов?

МИРИМАНОВ: Бандиты остались.

НЕВЗОРОВ: Бандиты остались. И там было очень много (как я сейчас уже понимаю), было очень много ссыльных, было очень много людей, вернувшихся из мест заключения. Во всяком случае, многие семьи говорили: "А вот этот пришел оттуда…" И вот этот послевоенный мир - я родился в 1950-м, - после войны, когда я уже начал что-то запоминать, лет десять прошло – это 1955-й, 1956-й, 1957 годы. Было много калек, которые ездили на тележках, которые продавали петушки, делали из сахара, очень вкусные, которые я сейчас даже уже не помню, сколько стоили, но это было сказочное лакомство для нас!

КАРЛОВ: Невероятно!

МИРИМАНОВ: А как происходили взаимоотношения с этим бандитским миром? Потому что хочешь не хочешь, а особенно в школе, в начальных, да и не только в начальных классах, но затягивает, наверное?

НЕВЗОРОВ: Нет. Я жил, школа была очень далеко. Надо было, по-моему, полтора километра каждое утро пройти пешком. И мы как бы так собирались, три, четыре, пять человек, из Наримана шли на завод Сталина, был тогда судостроительный завод имени Сталина, и была школа…

МИРИМАНОВ: В общем, у вас своя банда была.

НЕВЗОРОВ: Своя банда была. Ой, вы знаете, спасибо вам за то, что вы затронули эту тему.

КАРЛОВ: Спасибо вам, что вы согласились на нее говорить.

НЕВЗОРОВ: Вспоминаю, что мы просыпались-то еще по гудку заводскому. Представляете! Он был такой писклявый, не в бархатах, он был, скорее всего, теноровый такой. Вот.

КАРЛОВ: Это завода имени Сталина труба гудела?

НЕВЗОРОВ: Да. Как у Баскова, такой вот. И так же дрожал. И уже мама будила, и как бы вот с этим заводским гудком мы шли… Это было замечательно. А бандиты нас не трогали, у них был свой мир. И я понимаю, просто в то время кто-то пришел, потом, смотришь, его опять нет, он, вероятно, опять куда-то ушел…

МИРИМАНОВ: Отдыхать уехал.

КАРЛОВ: Показатель спокойной жизни в городе - это когда ключ под ковриком или дверь вообще не закрывается. Как было в Астрахани, на вашей улице? Кстати, как улица-то называлась?

НЕВЗОРОВ: Улица называлась Артезианская.

МИРИМАНОВ: Экологически чистая.

НЕВЗОРОВ: Да, экологически чистая. Когда я приехал в очередной раз, мои высокопоставленные астраханские, в прошлом школьные, ныне влиятельные, друзья сказали: "Слушай, ну что за улица Артезианская? Давай мы ее переименуем в улицу Невзорова!"

МИРИМАНОВ: И переименовали?

НЕВЗОРОВ: Да там улица - три дома. Я говорю: "Ребята, я с удовольствием, но…"

МИРИМАНОВ: Выберите побольше.

НЕВЗОРОВ: "Мы соберем сход, проголосуем все".

КАРЛОВ: А хотелось бы?

НЕВЗОРОВ: Нет, честно говорю. Я в этом смысле… Хотелось бы, но только, наверное, побольше.

МИРИМАНОВ: Чтобы не три дома, хотя бы пять.

КАРЛОВ: Хорошо. Вы знаете, у меня много приятелей и друзей из Астрахани, но я, к сожалению, там ни разу не был. Поэтому город себе не представляю.

НЕВЗОРОВ: Я приглашаю. У меня у моего лучшего приятеля база отдыха своя. И туда прямо…

МИРИМАНОВ: Едем!

КАРЛОВ: Прямо сейчас?

МИРИМАНОВ: Спасибо, до свидания. Вы послушайте песни, а мы поехали.

НЕВЗОРОВ: До следующих встреч.

КАРЛОВ: Так что же это был за проспект самый громадный, где стояло здание, сейчас это мэрия называется, а тогда горсовет?

НЕВЗОРОВ: Улица Кирова. Знаменитая улица Кирова. Там памятник Кирову в начале этой улицы. Мы называли ее "Бродвей". Вечером там дефиле туда-сюда. Ну, так километра полтора-то она длиною была. Вот. Магазины, которые работали там до 11 часов вечера.

КАРЛОВ: Да вы что! В советское время до 11 вечера магазин?

НЕВЗОРОВ: Да, в советское время там один, по-моему, магазин работал и даже спиртное продавал до 11 часов вечера.

МРИМАНОВ: Кафе-мороженое какое-нибудь?

НЕВЗОРОВ: Да, кафе-мороженое. Ой, на всю жизнь запомнил. В этом магазине, который до 11 часов вечера продавал, мы пошли тоже купить… Ну, знаете, молодые ведь что пили-то? Сладкое что-то, портвейн там.

КАРЛОВ: "777". О чем разговор-то?

НЕВЗОРОВ: Вот. И передо мной стоял мужик с авоськой, и он взял бутылку водки и бутылку пива. И вот он, значит, положил бутылку пива в авосечку, потом взял бутылку водки, хотел ее положить, промахнулся, и она разбилась, бутылка водки. И он так постоял-постоял, и - мне очень понравилось его решение - он вытащил бутылку пива и тоже разбил, сказав: "Да на хрена ты мне нужна!"

МИРИМАНОВ: Последовательный.

КАРЛОВ: Друзья мои, мы сейчас приведем вам поговорку, не используйте ее никогда в быту, только под присмотром врачей: "Водка без пива - деньги на ветер!"

НЕВЗОРОВ: Ну да, да, да, да. Это вот всё опыт, это всё опыт, астраханский опыт.

КАРЛОВ: А красивая эта улица?

НЕВЗОРОВ: Красивая. Эта улица старая, со старыми купеческими домами, где стоит Астраханский драматический театр, который построили в свое время купцы. Правда, сейчас он, перестроенный немножко, по-другому выглядит. И вот это здание, видимо, где сейчас мэрия, горсовет, руководство города - это такое замечательное красное, еще тех времен здание. И вообще Астрахань - очень красивый город, если бы он не был так запущен в свое время. Но он еще, вероятно, был запущен при…

КАРЛОВ: Говорят, сейчас там сохранились эти бараки.

НЕВЗОРОВ: Ну, вот он того времени. Не зря, например, "Мой друг Иван Лапшин", он же в Астрахани снимался. Вот эти все улицы, убийственные такие, того времени, эти старые деревянные дома, есть очень красивые резные, но вот когда идешь по этим улицам, единственный признак, что из всех дворов, извините, несет туалетом. Всё там на улице, а жара! Это всё, в общем, как-то так… А иногда был период, когда несло не только туалетом, несло еще и самогонкой. Есть что вспомнить.

КАРЛОВ: Совсем недавно я, проезжая на велосипеде по дачным участкам, обнаружил запах, которого не слышал уже, наверное, лет 20-30 точно. Это запах свежепокрашенного масляной краской забора. И где-то открытая стоящая канистра с 76-м бензином. Вот мы примерно теми же категориями манипулируем сейчас. Астрахани ведь, с одной стороны, повезло. Насколько я понимаю, фашист туда не дошел, немец?

НЕВЗОРОВ: Нет, нет, конечно.

КАРЛОВ: А значит, этот город не бомбили, а значит, его потом не восстанавливали те же пьяные немцы, и немецкой архитектуры гражданской там нет?

НЕВЗОРОВ: Есть! Есть район, который назывался Жилгородок, который строили заключенные немцы. Я во многих городах России побывал. Они примерно все одинаковые. Они сделаны по одному стандарту. Ну, он небольшой, там домов 20, может быть, или 30. Вот эти, по-моему, трехэтажные, видимо, по каким-то немецким проектам дома. И там есть, которые строили…

КАРЛОВ: Вы видели?

НЕВЗОРОВ: Я видел. Но я и слышал воспоминания людей, которые видели, как эти немцы всё это дело строили.

КАРЛОВ: А вот население Астрахани, которого не коснулось, кроме как через средства массовой информации, тогда не коснулось вот это зверство немецкое на территории России-матушки, Советского Союза, как оно относилось к пленным немцам? Подкармливали их, сожаление какое-то было, или все-таки была какая-то…

НЕВЗОРОВ: Я не знаю, честно говоря, я не застал как бы… Но вот случаи жалости и какой-то такой… ну, я думаю, они везде были. Я, честно говоря, даже когда показывают по телевизору вот это дефиле по Тверской, когда согнали всех немцев и вели, лично у меня это вызывает какое-то такое щемящее чувство и почему-то мне, как ни странно, за это стыдно немножко бывает.

КАРЛОВ: Но тут можно спорить.

НЕВЗОРОВ: Можно спорить, конечно, можно спорить, если встык поставить и другие кадры, что…

КАРЛОВ: Все зависит от монтажа, от ножниц.

НЕВЗОРОВ: Все зависит от монтажа, от ножниц, да. А когда это как бы отходит на второй план, думаешь: ну, господи, ну…

КАРЛОВ: Борис Георгиевич, а где молодежь в Астрахани любила бедокурить? Понятно, что не на улице Кирова и не на Артезианской, где живешь.

НЕВЗОРОВ: Ой! Был замечательный (он до сих пор есть, но уже от него ничего не осталось) парк культуры и отдыха, он был имени кого-то. А там был знаменитый летний театр, это резной театр, их два было похожих: в Астрахани и, по-моему, где-то за… Как же этот город-то назывался? Ну, в общем, неважно. В котором еще пел Шаляпин, кстати, между прочим, в этом театре. Он летний театр, из резного разного дерева сделан, очень красивый. И там начинал в хоре, когда из Казани Шаляпин приехал еще молодым человеком, он пел вот в этом. Там были разные концерты, я уже в то время начинал вести разные: "Выступает ансамбль песни и пляски…" Бурные и продолжительные аплодисменты. Вот. И там, конечно, были вот эти точки: мороженое, пирожное, лимонад, соки-воды в треугольных штучках. Кстати (это про другой город), когда в Одессе мы с одним парнем зашли в подвальчик, а там не соки, там вино в Одессе продавали, и когда мой товарищ, хлопнув руками, сказал: "Ну, какое вино мы будем пить в нашей Одессе?" - он сказал, на что торговка ответила: "Ой, и давно ли Одесса стала вашей?"

КАРЛОВ: Да, да, каков вопрос, таков ответ.

НЕВЗОРОВ: Вот. Но соки - как-то так, соки - это натуральное. А вот вода с пузырьками, ситро - уж это было! И, конечно, вот там был первый опыт портвейна и всяких таких…

КАРЛОВ: На задворках этого резного театра?

НЕВЗОРОВ: Да, да, да. В кустах всё. Никто никому ничего не запрещал, как бы так. Вот. Первые ночные уже возвращения домой, когда бедная мама ждала… А телефонов-то не было, не позвонить было никому, не предупредить. Она говорила: "Ну, Боря, что ж ты!" Я говорю: "Мам, ну я уже взрослый". Она говорит: "Господи, для меня ж ты всегда будешь маленьким мальчиком".

КАРЛОВ: Взрослый - это 16 или 18 лет?

НЕВЗОРОВ: Ну, типа, да. Меньше.

МИРИМАНОВ: Наш слушатель из Астрахани говорит: «Парк был "Аркадия", позже имени Маркса».

НЕВЗОРОВ: Да! Спасибо большое астраханцу. Вот видите, помогли.

КАРЛОВ: Борис Невзоров сегодня пробует себя в должности экскурсовода и водит нас по Астрахани своей юности и по современной Астрахани. Вот мы, москвичи - это наша боль и наша гордость – говорим, что таких пробок, как в Москве, нет нигде. Или в Астрахани есть?

НЕВЗОРОВ: Да есть, есть! Поменьше, конечно, но все равно. Но и город поменьше. Всё есть. Город старый, узкие улицы, а благосостояние растет, а машин всё больше и больше.

КАРЛОВ: Я залез тут в Википедию, все бренды торговые и общепитовские, какие только существуют в мире, есть и в Астрахани, мне кажется.

НЕВЗОРОВ: Ну, а чем она хуже других-то, я никак не могу понять.

КАРЛОВ: Мы же, журналисты, заточены на что? За МКАД жизни нет. Астрахань - за МКАД, значит, там нет жизни. А оказывается, есть.

МИРИМАНОВ: Арбузы есть и черная икра.

НЕВЗОРОВ: Ну, черная икра уже кусается.

МИРИМАНОВ: Всю съели?

НЕВЗОРОВ: Да, съели. Ну, надо знать просто места.

МИРИМАНОВ: Я понял. Мы сейчас поедем, узнаем места

КАРЛОВ: Давайте по культурке, что называется. На улице Кирова - драмтеатр. А Театр юного зрителя на какой улице?

НЕВЗОРОВ: На площади имени Владимира Ильича Ленина есть такой. И он был сначала старенький-старенький, тоже, кстати, построенный купцами, удивительное здание было. А потом его перестроили усилиями моего огромного товарища Юрия Владимировича Кочеткова, ныне главного режиссера и художественного руководителя Астраханского Театра юного зрителя. Вот. И я с этого Астраханского Театра юного зрителя и начал свою творческую карьеру.

КАРЛОВ: А как же так вышло-то, что вот идет просто сам по себе мальчик, ну, понятно, самодеятельность школьная, объявление концертов, и тут набраться наглости (я даже не говорю про смелость) и зайти в театр?

НЕВЗОРОВ: Нет. А никакой наглости, это абсолютная случайность. Потому что висит объявление: "Требуются осветитель, рабочий сцены и артист вспомогательного состава". Ну, "вспомогательного состава" – это я как бы так пропустил, но "артист", там же главное было – "артист"! И я просто заглянул, открыл дверь и случайно наткнулся на такого лысоватого человека, уставшего, который: "Чего тебе надо?" - Я говорю: "А вот требуется артист вспомогательного состава". Он говорит: "Ты стихи знаешь какие-нибудь?" Ну, я чего-то знал. Он говорит: "Давай". Я ему прочитал. А он оказался главный режиссер этого театра Эдуард Купцов. К сожалению, буквально месяца два назад он умер.

КАРЛОВ: Наши соболезнования.

НЕВЗОРОВ: Вот. И с его легкой руки, он говорит: "Ну всё, приходи". И положил мне зарплату 60 рублей.

КАРЛОВ: Да вы что!

НЕВЗОРОВ: Да, 60 рублей. И я целый год играл в Астраханском Театре юного зрителя. Репертуар мой был обширен, глубок, широк и в общем интересен. Это Мальчик-колокольчик из города Динь-Динь, Медвежонок, Зеленый Горошек из какой-то сказки, которую я уже и не помню. Но до сих пор помню арию Горошка, представляете?

КАРЛОВ: Зеленый Горошек - это может быть "Чиполлино".

НЕВЗОРОВ: Точно!

И так и сяк могу прочесть

Любые я законы.

Готов к услугам, ваша честь,

Горошек я зеленый!

КАРЛОВ: Ну, надо же!

НЕВЗОРОВ: Представляете, какая ерунда залезла, вот уже 40 лет живет в голове.

КАРЛОВ: Вообще выше моего понимания, как актеры запоминают эти невероятные роли. Ну ладно, когда ты играешь уже сотый спектакль, но когда первый…

НЕВЗОРОВ: И зайца можно научить стучать на барабане. Рефлексы, обыкновенные рефлексы.

КАРЛОВ: Физическая какая-то память. Повернулся - сразу фраза, да?

НЕВЗОРОВ: Да, да. Я вот так с листа, например, не могу запоминать. Мне надо: куда пошел, куда сел, на кого посмотрел. Это всё так взаимосвязано - ой! Да человеческий организм - до конца его возможности еще не изучены.

КАРЛОВ: И о самых романтических местах Астрахани. Где происходили первые свидания, где прогуливались с девушками?

НЕВЗОРОВ: Волга, Волга! "Волга-Волга, мать родная…" Набережная. И там, на набережной, была такая пристань № 17. Почему 17 - я не знаю. И там тоже был такой садик и тоже скамеечки, и с одной стороны Волга, а с другой стороны такой пруд с лебедями. Тогда, я помню, запустили туда черных лебедей, были редкие очень лебеди. Плавали, их кормили, приносили хлеб. Этот пруд был полон рыбы какой-то неимоверной. Ловить ее, естественно, запрещали. И вот это дефиле от пруда с лебедями до Волги – это и было… Кстати, вот как раз "Мой друг Иван Лапшин", там несколько сцен снято как раз на этой 17-й пристани. Вот. Она какой-то очень старой постройки была.

КАРЛОВ: А инфраструктура для влюбленных? Мороженое?

НЕВЗОРОВ: Было, всё было! Тут всегда вопрос был - было б на что купить.

КАРЛОВ: Но у вас 60 рублей. Дореформенными, кстати, или послереформенными?

НЕВЗОРОВ: Послереформенными. Если обыкновенный артист получал 100-120, артист вспомогательного состава получал 60 рублей. Вот. Это вполне, в общем, нормально.

КАРЛОВ: А что на первую зарплату было куплено?

НЕВЗОРОВ: На первую зарплату были куплены туфли. До сих пор помню. Чешские туфли за 30 рублей. Желтые. Почему-то я, дурак, желтые и плетеные. На всю жизнь они мне запомнились. На кожаной платформе.

КАРЛОВ: Какая красота!

НЕВЗОРОВ: Ну, туфли-то красивые. Но штаны-то были одни. И это, наверное, смотрелось очень смешно.

КАРЛОВ: По-моему, желтые ботинки с серыми штанами очень хорошо.

НЕВЗОРОВ: Так что они долго… Я их даже, по-моему, когда поехал в Москву поступать в институт, я их взял.

КАРЛОВ: Счастливые туфельки.

НЕВЗОРОВ: Но когда я здесь в Москве их показал, по-моему, на меня смотрели не очень понимающим взором.

МИРИМАНОВ: Я предлагаю вырваться из Астрахани.

НЕВЗОРОВ: Давайте.

МИРИМАНОВ: Что у нас дальше? Какие города? Помимо Москвы. Или мы сразу в Москву перемещаемся?

НЕВЗОРОВ: Нет, сразу в Москву, сразу в Москву. Поехал в институт.

МИРИМАНОВ: Это было первое посещение Москвы?

НЕВЗОРОВ: Нет, до этого было посещение, знакомство, это когда мне было 6 лет, я был совсем еще маленьким мальчиком, но запомнил на всю жизнь. ВДНХ. И, вы удивитесь, вы знаете, я видел Сталина.

МИРИМАНОВ: Живого?

НЕВЗОРОВ: Нет.

КАРЛОВ: Мы удивлены. Там буквально несколько месяцев же они лежали рядом.

НЕВЗОРОВ: Да, летом я был. И причем я устроил большой скандал, когда мы не попали в первый день в Мавзолей. Но во второй день мы попали. Потому что очереди были - сейчас просто представить… Это очередь была от Мавзолея в садик туда, и аж черт-те знает куда. И вот они с утра занимали, в первый день не попали. Я устроил большой скандал, получил больших люлей от отца. Он говорит: "Ладно, завтра я тебе Сталина покажу!" Вот. И на следующий день попали. И вот как фотография сегодня перед глазами, где Владимир Ильич и Иосиф Виссарионович, не помню, кто из них левее…

КАРЛОВ: А вот, кстати говоря, политический вопрос: кто левее?

НЕВЗОРОВ: По-моему, все-таки по ходу поступления. Ну, и так оно и вышло, что вскоре, буквально через месяц или через два, его оттуда вынесли. Так что я успел схватить вот это на всю оставшуюся жизнь.

КАРЛОВ: Как это отразилось на вашей дальнейшей жизнедеятельности, я вас спрашивать не буду.

НЕВЗОРОВ: Очень просто. Потому что меня зовут Борис Георгиевич, папу моего звали Георгий Иосифович. И я говорил: "Ну, а дедушку звали Иосиф Виссарионович".

КАРЛОВ: Слушайте, это ж был общий дедушка.

НЕВЗОРОВ: Это шутка, конечно, но тем не менее.

КАРЛОВ: Можете перечислить места в Москве, самые яркие для вас? Улицы?

НЕВЗОРОВ: Это проезд Художественного театра, Театральная площадь и Останкинская телебашня.

КАРЛОВ: Ну, и ВДНХ, которая сейчас почему-то называется ВВЦ и превратилась в торговый центр в 90-е годы. Слушайте, а вот были гастроли, творческие вечера, где больше всего понравилось, в каком городе?

НЕВЗОРОВ: Сейчас очень сложно вспомнить. В основном там: Свердловск, Нижний Тагил. Вот в Нижнем Тагиле очень помню почему-то.

КАРЛОВ: Почему?

НЕВЗОРОВ: А мы поехали туда, я же в свое время играл Кошкина, главного конструктора танка Т-34. А там же завод, где производились. Вот. А мы снимали документальный фильм о Кошкине, о танках Т-34. Как раз вот я ходил по этим цехам, где делались эти танки во время войны. Вот. Мне просто запомнилось, это было как раз перестроечное время, когда Ельцин пришел к власти, а они там все и в Свердловске и в Нижнем Тагиле очень хорошо знали его, поэтому они мне о нем очень много рассказали.

КАРЛОВ: Но это тема уже совсем другой передачи. Борис Георгиевич, у меня последний, дежурный вопрос. Но ведь дело-то не в вопросе, а дело в ответе вашем. Предлагаю такую ситуацию. Кто-то сверху вам говорит: "Знаете, вот вам деньги, вот вам дом, вот вам 5 соток земли, а место на планете выбирайте сами". Где будут эти ваши деньги на всю оставшуюся жизнь, где будут эти 5 соток, куда поставить вам дом, в какой город, в какое место?

НЕВЗОРОВ: Не поверите, я буду абсолютно банален и абсолютно прозаичен: в Астрахань. Я даже знаю место, знаю тип дома и знаю, сколько метров у меня будет до воды, чтобы встать, дойти, кинуть удочку или сесть на лодку и - вдоль, вдоль, вдоль…

КАРЛОВ: И фамилию строителя наверняка уже знаете, кто будет прорабом на этой стройке.

НЕВЗОРОВ: Предполагаю.

КАРЛОВ: Ну что ж, за сбычу мечт.

МИРИМАНОВ: Спасибо большое.

КАРЛОВ: Удачи в творчестве, в жизни и в строительстве.

НЕВЗОРОВ: Спасибо вам огромное. Надеюсь, до новых встреч.