Валенки Валдис Пельш

ТИХОМИРОВ: Здравствуйте, дорогие друзья! Здравствуйте, Лена! Ну что же, предлагаю рассказать нашим слушателям быстро, что мы сегодня ожидаем.

БАТИНОВА: Рубрики "ЖЖ", "Любимцы публики", "Отдамся в хорошие руки"…

ТИХОМИРОВ: Всё! Через несколько секунд в этой студии появится…

БАТИНОВА: Без "ЖЖ" сегодня?

ТИХОМИРОВ: Да без "ЖЖ", конечно. Сразу "Любимцы публики". Наконец-то он дошел до нашей студии - человек, который в свое время потряс основы российского и советского телевидения, человек, который взорвался и взорвал, естественно, всю аудиторию - Валдис Пельш. Здравствуйте, Валдис Эйженович.

ПЕЛЬШ: Добрый день. Я хочу сразу сделать заявление.

ТИХОМИРОВ: Давайте.Политическое?

ПЕЛЬШ: Если рядом с радиостанцией "Маяк" есть сотрудники психиатрических клиник, заберите этих людей из студии. Друзья мои, они сумасшедшие, они говорят про какие-то "жэ-жэ", потом говорят, "жэ-жэ" не будет... Приходите работать на радио, смените этих странных людей, потому что у вас здесь непорядки.

БАТИНОВА: Наконец-то, хоть кто-то...

ПЕЛЬШ: Добрый день, уважаемые радиослушатели. Спасибо огромное за то, что вы пригласили меня.

БАТИНОВА: А мы, кстати, долго ждали.

ТИХОМИРОВ: Леночка, а мне кажется, что он хочет нас подсидеть.

БАТИНОВА: Нет...

ТИХОМИРОВ: Нет, да?

ПЕЛЬШ: Нет, я здесь посиживал какое-то время назад, я работал сменным радиоведущим на радио "Маяк" и понял, что это ужасно тяжелая работа, зарплата нищенская, эфиров много...

БАТИНОВА: Я только хотела сказать: за такие деньги он никогда не пойдет.

ПЕЛЬШ: И я ушел. Я хочу еще порадовать наших радиослушателей, которые приуныли, конечно же, услышав, что "в эфире сегодня любимец публики Валдис Пельш...", говорят: ну, опять про парашюты будет рассказывать.

ТИХОМИРОВ: Не-е-е-т...

ПЕЛЬШ: Друзья, сегодня ни слова про парашюты и ни слова про дайвинг. Сегодня мы будем говорить, мы сегодня будем говорить...

ТИХОМИРОВ: Мы сегодня будем говорить, Валдис, о том, как тяжело, когда на тебя повесили клеймо развлекательного ведущего.

ПЕЛЬШ: Вот, об этом-то мы и будем говорить. Потому что я начал снимать документальный сериал, который уже анонсировал некоторое время назад.

ТИХОМИРОВ: Да ладно!

ПЕЛЬШ: Да, он называется "Люди, сделавшие Землю круглой". Это документальный сериал большой, посвященный трансполярным перелетам. Четыре знаменитых перелета, о которых сейчас почему-то мало кто знает. Это Леваневский - 1935 год, неудачный...

ТИХОМИРОВ: Да, он потом погиб, да.

ПЕЛЬШ: Нет-нет-нет, они вернулись тогда.

ТИХОМИРОВ: Но погиб он потом.

ПЕЛЬШ: 1937 год - экипажи Чкалова и Громова. И тот же 1937 год, но уже август - это полет экипажа Леваневского, который пропал вместе с самолетом ДБ-А, он же Н-209.

ТИХОМИРОВ: Слушай, там крутая история ведь.

ПЕЛЬШ: Там огромное количество крутых историй. Более того, до сих пор живы люди, которые просто эту эпоху великолепно помнят. Совсем недавно мы записывали интервью с Ниной Георгиевной Громовой, это вдова Михаила Михайловича Громова, которая нам рассказала очень много интересного. И вот общение с таким замечательным человеком, оно настраивает на какой-то такой позитивный лад. Мы познакомились, и я очень горд этим знакомством, с Василием Васильевичем Решетниковым, это в прошлом командующий дальней авиацией, Герой Советского Союза, человек, который 307 боевых вылетов сделал на бомбардировку дальнюю во время войны. И когда ты с ним встречаешься, он говорит: а я помню прекрасно... Я говорю: Василий Васильевич, 1934 год, Леваневский, не вывезя никого из лагеря челюскинцев, становится Героем Советского Союза... Он говорит: я помню прекрасно это время. Мы как раз тогда встречались с Леваневским, говорит мне Василий Васильевич...

ТИХОМИРОВ: Да ладно!

ПЕЛЬШ: И я, говорит, ездил с ним, был тур по стране такой пропагандистский. А Федор Решетников - дядя Василия Васильевича Решетникова, художник знаменитый, который написал картину "Опять двойка"…

ТИХОМИРОВ: Это моя любимая была картина.

ПЕЛЬШ: …он был там, в этой северной экспедиции, и он прекрасно помнит Леваневского и рассказывал о нем. То есть это космос, вот ты общаешься с людьми, которые помнят эпоху, о которой забыли уже давным-давно.

БАТИНОВА: А чья вообще идея? Почему обратились к этой теме?

ПЕЛЬШ: Очень просто. Встречаю я в коридорах "Останкино" нашего с вами коллегу Дмитрия Хаустова. Он говорит: "А я нашел архив Байдукова". Байдуков - это второй пилот экипажа Чкалова.

ТИХОМИРОВ: Который летал в Америку.

ПЕЛЬШ: Да. Знаменитый совершенно летчик. Кстати, обладатель самого большого количества советских орденов за всю историю - 22 ордена было у него, он был награжден 22 орденами. Брежнев - меньше, мы считали...

БАТИНОВА: Правда?

ПЕЛЬШ: Да, у Брежнева 17, по-моему.

ТИХОМИРОВ: Он не успел, недотянул просто, еще чуть-чуть бы...

ПЕЛЬШ: Вот. Нашли архив Байдукова, начали с ним работать. Да, архив нигде не публиковался. Потом стала появляться информация, на нас стали выходить люди. Сейчас мы работаем с дневниками Данилина, это штурман экипажа Громова, которые тоже нигде не публиковались. И мы нашли огромное количество материала, крайне интересного обывателю. Потому что я хочу сразу предупредить тех, кто сейчас скажет: "Да что-то я не очень интересуюсь техникой…" Мы не будем там рассуждать о том, что такое редуктор винта и чем двухлопастной винт хуже трехлопастного. Мы будем рассказывать истории о великих людях, которые были авторами, именно они были авторами, ну, естественно, вместе с Туполевым и Сухим - с конструкторами, мирового триумфа. Потому что, когда Громов в 1937 году долетает до Сан-Хасинто, до границы с Мексикой, из Москвы без посадки, и более того, у него топлива до Панамы, о чем он радирует, но ему приказывают сесть в Америке, потому что нет разрешения на перелет через Мексику, и более того, этот перелет для американцев показательный, - так вот, английский журнал "Эйрплейн" пишет статью, что это - фуфловый перелет, они где-то дозаправлялись в Канаде. И объясняет очень просто: этого не может быть, потому что этого не может быть вообще, потому что для того, чтобы это могло быть, нужны самолеты, которых сейчас нет!

БАТИНОВА: Ух ты!

ПЕЛЬШ: А они есть, они есть у нас. И это мировой триумф. И каждый экипаж, долетевший до Соединенных Штатов, принимался лично Рузвельтом. Более того, перелет Леваневского, вот этот трагический, это был первый коммерческий рейс через Северный Ледовитый океан, они уже везли груз.

ТИХОМИРОВ: Извини, пожалуйста, а ты затрагиваешь историю, как Леваневский искал Землю Санникова? Он же, по-моему, был болен этой историей.

ПЕЛЬШ: Леваневский никогда не искал Землю Санникова.

ТИХОМИРОВ: Да ладно!

ПЕЛЬШ: Существует огромное количество мифов о Леваневском, мы их надеемся развеять, опираясь на то знание, которое есть. Просто Леваневский, во-первых, он был полярным летчиком, во-вторых, он участвовал в вывозе летчика Маттерна, который потерпел крушение в 1933 году на Чукотке, и он его привез в Ном, в Америку, и стал...

ТИХОМИРОВ: А как он его нашел без навигатора?

ПЕЛЬШ: Ну, он его не находил. Маттерн упал недалеко от геологической экспедиции, его самолет потерпел крушение, его перевезли в Анадырь, а в это время Леваневский гнал лодку Дорнье как раз в Хабаровск, ему пришла команда из Хабаровска лететь на Чукотку. Он в сложных метеоусловиях долетел, забрал Маттерна, привез его в Штаты, стал там национальным героем, его там прославляли, и он стал очень популярен. Более того, когда летел Чкалов уже в 1937 году, до последнего времени американцы были уверены, что будет лететь Леваневский, и они ждали Леваневского. И потом, когда уже чкаловский экипаж летел, они только узнали, что летит Чкалов. Вот. Там есть масса мифов. Но надо сказать, что Леваневский был сложной, противоречивой фигурой, и более того, до сих пор муссируется миф о том, что Леваневский, наверное, свернул, он побоялся лететь через Северный полюс, и наверняка он шел через Якутию, и там его надо, в Якутии, искать. Искать его там не надо, потому что Леваневский никогда бы...

ТИХОМИРОВ: А останки так и не нашли?

ПЕЛЬШ: Да. Самолет лежит где-то в районе мыса Барроу, скорее всего, под водой. Мы нашли летно-испытательные листы, и мы восстановили…

БАТИНОВА: Вот это работа! Вообще чудо!

ПЕЛЬШ: Дело в том, что последняя радиограмма, пришедшая с борта Леваневского: "Высота 4500, вышел из строя крайний правый двигатель. Ждите". Мы нашли испытательный лист, испытывали этот самолет Кастанаев и Байдуков, где написано: "На высоте свыше 4 тысяч метров греется крайний правый двигатель". И указана недостаточная продольная и поперечная остойчивость самолета. Самолет ушел в облака, потому что они стали снижаться из-за отказа мотора, усилилось обледенение, и они просто рухнули.

ТИХОМИРОВ: Валдис, скажи мне, пожалуйста, а почему у нас в последнее время так мало говорят об истории, истории советского государства?

ПЕЛЬШ: Ну, потому что, во-первых, нужно это любить. Дело в том, что у нас есть ряд каналов, которые занимаются выпечкой документальных таких расследований.

ТИХОМИРОВ: Ну, мы знаем, как это делается, да.

ПЕЛЬШ: Да. Значит, там нужны: а) инопланетяне, б) артефакты... Допустим, там, я не знаю, страшная маска Батиновой, от которой у людей вырастает третья нога, например... Вот такие вещи. Есть очень неплохие сериалы на канале "Звезда", как мне кажется, они посвящены технике, но они для узко специфической аудитории. А вот история этих перелетов, мне кажется, история, близкая каждому. И да, надо сказать, что мы стали забывать, потому что, когда говоришь: "Чкалов", тебе говорят: да-да, Чкалов, да-да... Говоришь: "Громов". - "Громов? Секунду, напомни, Громов... "

ТИХОМИРОВ: "Это бывший губернатор, да?"

ПЕЛЬШ: А Громов был величайшим летчиком. Очень интересная история, которую мы обсуждали совсем недавно в интервью и с Ниной Георгиевной, и ее подтвердил Василий Васильевич Решетников. Громов был шеф-пилотом самолета АНТ-20 "Максим Горький", самолета, который, как вы знаете, 18 мая 1935 года погиб…

ТИХОМИРОВ: Разбился, да.

ПЕЛЬШ: Да, когда летчик Благин на истребителе делал мертвую петлю вокруг крыла летевшего "Горького", и он дал отрицательную перегрузку, то есть машина зависла в верхней точке и упала на крыло. И там погибли 47 человек.

ТИХОМИРОВ: Там была целая делегация, да.

ПЕЛЬШ: Они все лежат на Новодевичьем кладбище, все жертвы АНТ-20. Так вот, я спросил Нину Георгиевну, я говорю: "Нина Георгиевна, 1 мая 1935 года во время парада над Красной площадью Громов - шеф-пилот "Горького", он ведет колонну, у него открывается язвенное кровотечение, и его увозят в больницу. Он когда-нибудь говорил о том, что язва спасла ему жизнь?" Нина Георгиевна сказала: "Нет. Более того, если бы 18 мая, когда Громова не было за штурвалом АНТ-20, если бы в этот день сидел Громов за штурвалом, самолет бы не погиб". Я говорю: "Но у него не было шансов, ему оторвало крыло". Она говорит: "Всё очень просто, Валдис. Благин никогда не сделал бы петлю, если знал бы, что за штурвалом "Горького" сидит Громов, потому что Громов не прощал подобные вещи в небе".

БАТИНОВА: А-а-а... Ой, у меня аж мурашки! Вот это да!

ТИХОМИРОВ: Ну да. Слушай, а ведь Чкалов хулиганил.

ПЕЛЬШ: Чкалов хулиганил, но при этом, собственно говоря, не угрожая жизни большого количества пассажиров.

ТИХОМИРОВ: Ну да. А скажи мне, пожалуйста, коль уж у нас пошел такой разговор об авиации. Почему, если мы двигались такими семимильными шагами вперед в авиации, к 1941 году наши самолеты были гораздо хуже немецких?

ПЕЛЬШ: На самом деле у нас производство, к сожалению, мы все жертвы технологий. То есть у нас были самолеты Пе-8, которые...

ТИХОМИРОВ: Бомбардировщики.

ПЕЛЬШ: Да, бомбардировщики, но их было мало. Во-вторых, у нас всегда, это вот беда нашей авиации, у нас великолепные планеры, то есть сама конструкция самолета у нас, как правило, великолепная, но вот двигатели у нас слабоваты. Двигатель, на котором летели и Чкалов, и Громов, - М-34. Надо сказать, что, когда они садились в Штатах, первое, что попросили американцы, они попросили открыть капот, потому что они спорили между собой: чей движок у русских - американский или французский? Было только два варианта: либо французский, либо американский. И когда они увидели, что это советский двигатель М-34, который работал действительно как часы, для них это было удивление. Вот это проблема нашей авиации - слабые движки. Поэтому те же Пе-8, с ними были проблемы, с отказами двигателей и прочим. Ну и потом, наша промышленность не могла удовлетворить все потребности, которые испытывала наша авиация, в силу ее определенной недоразвитости. Более того, если почитать те же фронтовые воспоминания летчиков, а я читаю достаточно много военных мемуаров, все как бы говорят, что машина, которая тебе приходит, неизвестно, какого она качества будет.

ТИХОМИРОВ: Ну да, и Ла-5, и МиГи...

ПЕЛЬШ: Нет, Ил-2, допустим, они четко делили на заводы-производители.

ТИХОМИРОВ: О, даже так?

ПЕЛЬШ: Да. Если вот с этого завода, скорее всего, он будет сделан достаточно посредственно, а вот эти - качественные.

ТИХОМИРОВ: Слушай, я первый раз об этом слышу!

БАТИНОВА: Ничего себе! То есть с тех пор вообще ничего не поменялось.

ТИХОМИРОВ: Валдис, еще один вопрос, связанный с твоим документальным фильмом. Ты знаешь, самая большая трудность, когда ты общаешься с людьми преклонного возраста, что они плохо говорят. Я помню, что я был в Якутии, на Колыме, я с трудом нашел последнего охранника, который в свое время охранял ГУЛАГ, я мучил его два часа, пока не...

ПЕЛЬШ: Я отвечаю сразу на твой вопрос. Нам везет. Василий Васильевич Решетников, которому в декабре этого года исполнится 94 года...

БАТИНОВА: Вау!

ПЕЛЬШ: …он в великолепной форме. Вот когда я его увидел, я увидел перед собой человека, которому я максимум дам 72, а ему 94 года.

ТИХОМИРОВ: Слушай, вот, конечно, они стальные ястребы...

БАТИНОВА: Супер, супер!

ПЕЛЬШ: Нина Георгиевна Громова. Не могу сказать о ее возрасте, потому что мы же в эфире, вы что...

БАТИНОВА: Ну да, ну да.

ПЕЛЬШ: Нина Георгиевна, если вы нас слышите, вам огромный привет! Великолепный, интеллигентнейший, это человек другого поколения абсолютно. Нина Георгиевна Громова - чемпионка страны по стипль-чезу. А в стипль-чезе - это на лошадках через препятствия…

ТИХОМИРОВ: Да ладно! Офигеть можно!

ПЕЛЬШ: Да. Значит, а там нет женского и мужского стипль-чеза, он объединенный.

ТИХОМИРОВ: Опять унисекс...

ПЕЛЬШ: Она чемпионка СССР, и ее рекорд по стипль-чезу не побит до сих пор. Съели?

БАТИНОВА: Столько сегодня новостей я узнала...

ПЕЛЬШ: Более того, Михаил Михайлович Громов - великолепный конник, чемпион СССР по гиревому спорту, автор пятиборья, великолепно рисовавший. Юмашев, его второй пилот, - художник, картины которого выставляются до сих пор в различных галереях. У Юмашева был роман с Лепешинской, он написал ее великолепнейший портрет. Они разошлись. Там историй столько, страсть!.. Более того, более того, внимание, внимание, внимание! 1937 год, экипаж Чкалова плывет из Америки после победного перелета на корабле "Нормандия"...

ТИХОМИРОВ: Слушай, а они все-таки пешком поехали, да?

ПЕЛЬШ: Нет-нет-нет, ну они на пароходе, самолет разобрали и везли с ними. На пароходе "Нормандия", первым классом. А за соседним столиком кто? Марлен Дитрих!

БАТИНОВА: Класс!

ПЕЛЬШ: И Чкалова и Марлен избирают королем и королевой бала, они танцуют.

БАТИНОВА: Боже, какие вещи мы узнаем сегодня!

ПЕЛЬШ: А что было после между Валерием Павловичем и Марлен, вы узнаете из нашего сериала.

ТИХОМИРОВ: Ну, я догадываюсь, мужчина-то он был видный... А ты смотри, заинтриговал.

БАТИНОВА: Да? Да, вы расскажете?

ТИХОМИРОВ: А теперь самый интересный вопрос. Вот эти интеллигентные, умные, яркие люди, почему они работали на, скажем так, на режим товарища Сталина?

ПЕЛЬШ: Дурацкий вопрос.

ТИХОМИРОВ: Конечно...

ПЕЛЬШ: Они жили в своей стране, и они были патриотами своей страны.

ТИХОМИРОВ: Здрасьте, они были из царской России.

ПЕЛЬШ: Но я тебе могу сказать, что Громов - да, у него дворянское происхождение.

ТИХОМИРОВ: Ну.

ПЕЛЬШ: Более того, в 1935 году, за месяц до перелета, чкаловского перелета, Громов предлагает лететь двумя машинами, есть две машины АНТ-25, и Громов говорит, что давайте - чкаловский экипаж взлетает, мы через 40 минут за ними, летим двумя экипажами. И Сталин говорит: не возражаю, так и поступим. Но на чкаловском самолете написано "Сталинский маршрут", и весь экипаж - партийные. На громовском самолете не написано "Сталинский маршрут", весь экипаж беспартийный. И все знают, что Громов лучший из них всех летчик, и у него кличка Профессор, и он обгонит Чкалова - сто, двести процентов - на трассе. Что происходит? Вдруг с громовского самолета снимают двигатель.

БАТИНОВА: Нет! Вот сволочи!

ТИХОМИРОВ: Да ладно!

ПЕЛЬШ: И говорят: мы вам пришлем новый. И Михаил Михайлович и весь его экипаж понимают, что они вылетят через месяц. И про это тоже мы расскажем. Нет, ну это очень интересная тема, красивая тема людей... Решетников очень хорошо сказал, что это люди, обреченные на подвиг. Потому что надо сказать, что все они... они же не сидели и не ждали, когда к ним придут и скажут: а ну-ка, летите давайте через Северный полюс в Штаты.

БАТИНОВА: Партийное задание, да.

ПЕЛЬШ: Они сами это делали, они сами предлагали, они сами добивались. И в результате они сделали Землю круглой, потому что до них Земля имела форму цилиндра. Нельзя было летать через Северный полюс. То есть были соответственно покорения Северного полюса, были перелеты до полюса, но вот эта трансполярная магистраль, она была открыта только ими.

БАТИНОВА: А почему нельзя было? Просто, наверное, потому, что не разведано, да?

ТИХОМИРОВ: Боялись?

ПЕЛЬШ: А потому что это очень сложно, потому что никто не знает погоды, потому что на полюсе не работают приборы. Летели они по прибору, который назывался СУК - солнечный указатель курса. Это наше ноу-хау. Это часовой механизм, который вращается синхронно с поворотом Земли относительно Солнца. И если тебе нужно взять курс в отсутствие магнитных компасов, которые не работают, просто наведи, там такой штырь торчит, наведи его на Солнце, штырь, и дальше шкала тебе покажет курс, которым ты летишь. И всё.

БАТИНОВА: Это гениально!

ТИХОМИРОВ: Валдис, скажи, пожалуйста, как долго ты скрывал свой интерес к авиации?

ПЕЛЬШ: Я, во-первых, давно занимаюсь историей авиации, это мой конек. Ну опять же, я говорю, в этом сериале пока (тьфу-тьфу-тьфу) всё очень счастливо складывается. Вот не встреть я Диму Хаустова в коридоре "Останкино", который только что, с пылу с жару, нашел архивы Байдукова, не подумай Дима Хаустов, что, наверное, Валдису нужно об этом рассказать, ну и ничего бы не было.

БАТИНОВА: А много еще таких белых пятен исторических?

ТИХОМИРОВ: Да вообще вагон и маленькая тележка.

БАТИНОВА: Потому что столько подробностей, сколько вы нашли...

ПЕЛЬШ: Это еще... Нет, я говорю, там эпизод на эпизоде. Допустим, у Байдукова отец сидел, он был железнодорожником, была катастрофа, там посадили человек сто сразу, скопом. И когда после их перелета на остров Удд - им присвоили звания Героев Советского Союза за этот перелет на Камчатку, на Дальний Восток - в Омске был митинг по поводу встречи героев, Байдукова начинает дергать за рукав один из сопровождающих и говорит: "А почему вы не здороваетесь со своим отцом?" Он говорит: "Мой отец сидит". Тот говорит: "Он стоит рядом с вами". И Байдуков видит, что рядом с ним стоит изможденный, худой человек, это его отец, которого по личному приказу Сталина изъяли из лагерей, привезли в Омск, и он не вернулся больше в лагеря. Он спас своего отца.

ТИХОМИРОВ: Ого!

БАТИНОВА: Ой, какие истории вообще, просто мурашки у меня...

ТИХОМИРОВ: Валдис, скажи мне, и все-таки вот этот маршрут СССР - Америка, кто принял это решение, почему именно в Америку мы полетели? Как вообще это могло произойти? Два мира - две системы...

ПЕЛЬШ: Нет, дело в том, что в 30-е годы самыми престижными были рекорды дальности в авиации. А авиация - это вообще, ну это как сейчас космонавтика или как сейчас межпланетные перелеты, это тогда было острие научно-технического прогресса. В 1932 году над нами начинают летать вовсю. Летят французы на самолете Trait d'Union, из Парижа в Хабаровск у них рейс - бьются. Через месяц они повторяют эту попытку на новом самолете и - бьются, но уже с жертвами, два механика погибают, остается жив только один пилот. Над нами начинают летать поляки, потому что старший брат Леваневского - Юзеф Леваневский, который был польским пилотом... Их было три брата, все пилоты. Первый стал инвалидом во время первой мировой войны в авиакатастрофе, второй летал за Польшу. Более того, мы сейчас ищем, не могли ли Леваневские Сигизмунд и Юзеф встретиться по разные стороны баррикад, что называется, во время гражданской войны. Вот. Юзеф летит вместе с механиком по маршруту Варшава - Красноярск. Скорее всего, он заснул в полете, они все погибли. Сталин лично выделяет целый вагон для того, чтобы отправить тело Юзефа в Польшу с воинскими почестями. То есть мы понимаем, что летают все, кроме нас, а это самое престижное - дальние перелеты. И самый престижный, мегапрестижный - это через Северный полюс.

ТИХОМИРОВ: Мы продолжаем нашу беседу с Валдисом Пельшем. Письмо из Москвы: "Валдис, я живу на площади Громова, у нас авиационная семья. Спасибо, спасибо, спасибо! Теперь даже буду смотреть "Угадай мелодию". Оля".

ПЕЛЬШ: Смотрите. Надо сказать, что это не идет никоим образом вразрез с тем сериалом, который мы делаем. "Угадай мелодию" - это одно, сериал об этих великих людях - это другое. Единственное, что я хочу сразу предупредить, мы будем говорить там правду. И там есть вещи, которые, возможно, не понравятся поклонникам или адептам Валерия Павловича Чкалова либо Сигизмунда Леваневского. Мы постараемся его сделать максимально правдивым, но при этом только в том случае, если мы имеем право эту правду говорить. Там не будет никаких таких, знаете, досужих домыслов. Более того, я понимаю прекрасно настороженность, которая овладела в какой-то момент, когда мы приняли решение об этом сериале, семьями, наследниками летчиков, потому что сериал "Чкалов", который вышел, он изобиловал просто совершенно неточностями, потому что тот же Михаил Михайлович Громов там - какой-то скукожившийся, маленький злобный карл такой. А Громов, у него рост был, он красавец был. Более того, все знали, что Громов - лучший из них летчик. У него кличка, я говорю, Профессор, и все говорили: Громов летит на 200 метров впереди своего самолета, он его чувствует.

ТИХОМИРОВ: Слушай, Валдис, а теперь несколько серьезных вопросов, связанных и с той эпохой, и с тем временем, и с нашей историей. Скажи мне, пожалуйста, как ты думаешь, почему в советское время - ведь люди были одни и те же, технологии были одни и те же, - почему в советское время даже любой промах, даже любой ляп... Ну что такое "Челюскин" был по большому счету? Это была катастрофа, связанная с людской не то что халатностью - глупостью, но из этого сделали геройский подвиг.

ПЕЛЬШ: Я тебе могу сказать, что за полгода до "Челюскина", до спасения челюскинцев, Федор Куканов, летчик, вывез 90 человек один с парохода, который был затерт во льдах. И вообще это была не первая спасательная экспедиция.

ТИХОМИРОВ: Ну да.

БАТИНОВА: Правда?

ПЕЛЬШ: Да, естественно, они уже были до этого. Он один вывез 90 человек, но из них большинство были узники ГУЛАГа, то есть так называемые "сотрудники Дальстроя", поэтому Федор Куканов за это не получил даже... ну, медалей тогда еще не было, медали у нас появляются в 1938 году, но даже похвальной, условно говоря, грамоты, не говоря уже об орденах. Более того, Федор Куканов участвовал в челюскинской экспедиции. Он довез те грузы, которые вез "Челюскин", на зимовье, где, собственно говоря, находились зимовщики, они ждали продуктов и помощи. Он был награжден орденом Красной Звезды. Но был, допустим, летчик Пивенштейн, который летел тоже на спасение, у них промежуточная посадка, на которой Каманин, будущий Герой Советского Союза, бьет свой самолет и ломает стойку шасси, и он забирает у Пивенштейна самолет как командир группы. Пивенштейн остается чинить самолет Каманина, а Каманин летит, спасает, участвует. Вот фамилии Пивенштейна в списке Героев Советского Союза нет. И там было еще несколько летчиков, которые по различным техническим обстоятельствам не долетели.

БАТИНОВА: То есть, получается, у нас много таких людей и много героев.

ПЕЛЬШ: Я могу сказать, что есть такой Феликс Чуев, поэт, который влюблен в авиацию. И я сейчас чуть-чуть перевру, но смысл донесу. Он как бы описывает, вот когда Ляпидевский - Герой Советского Союза номер один, его поздравляют: "И когда зазвенели стаканы, "Нет, ребята, не я, - он сказал тяжело, - первым должен был быть Федя Куканов. Должен быть. Да не стал. Просто не повезло..." Это он как бы от лица Ляпидевского, который знал эту историю, великолепно говорит. Федор Куканов тоже удивительный человек, о нем очень мало известно, и мы так слегка поискали, но это не тема нашего документального сериала, хотя это летчик... Вообще Маттерна, о котором я уже рассказывал, говорят, что первым его нашел именно Куканов, и он-то доставил его в Анадырь. Вот.

ТИХОМИРОВ: Но я сейчас о другом хотел спросить. Почему пропагандистская машина Советского Союза умела работать и даже из очевидных катастроф...

БАТИНОВА: Да тоже, что она умела работать? Только некоторых мы знаем.

ТИХОМИРОВ: Нет, а мы, например, даже наши большие достижения не можем сейчас хорошо отпиарить.

ПЕЛЬШ: Ну, вопрос к тем, кто пиарит, на самом деле. И надо сказать, что... сейчас хвастаться буду, готовьтесь.

ТИХОМИРОВ: Мы уже заткнули уши.

ПЕЛЬШ: Значит, когда мне вручали грант от Русского географического общества, вернее, мне с Димой Хаустовым, вручал его почетный президент Русского географического общества…

ТИХОМИРОВ: Шойгу?

ПЕЛЬШ: Нет, Шойгу - президент, а есть почетный президент - это Путин Владимир Владимирович. Вот. И я сказал, спасибо огромное, потому что очень интересная тема, что у нас в истории советской страны было два вот таких мегатриумфа, когда весь мир просто рукоплескал, и говорили, что, ребята, да... В 1935 году американцы вообще закрывают тему трансполярных перелетов, они говорят: мы не готовы. Уили Пост разбивается насмерть, и вот после трагической гибели Уили Поста американцы эту тему закрывают. А мы начинаем штурмовать.

БАТИНОВА: Они не хотели, американцы, купить у нас эти технологии?

ПЕЛЬШ: Нет, они не могли. Ну как это американцы будут у Советского Союза покупать?

ТИХОМИРОВ: Они не могли, да-да-да.

ПЕЛЬШ: Вот. Владимир Владимирович со мной не согласился, он сказал, что, на его взгляд, триумфов было гораздо больше. Но я считаю, что вот эти два - трансполярный и полет Гагарина - это моменты, когда не надо было ничего рекламировать, не надо было бегать и кричать: слушайте, ребята, это круто, это круто... Это было понятно всем. Мне кажется, что нам сейчас, нашей стране нужно просто делать какие-то вещи, когда весь мир без уговоров говорит: да, ребята, вы суперперцы, вы реальные суперперцы. И это есть, это заложено в наших людях, в населении нашей страны. У нас и территории огромные, и люди талантливые, просто нам чуточку не везет.

ТИХОМИРОВ: Ну ничего, повезет.

БАТИНОВА: Наши айтишники в Америке очень популярны.

ПЕЛЬШ: Нет бы их сюда сманить, и здесь бы чтобы они занимались этим делом. Мы, к сожалению, очень мало чего производим такого, что мы можем предъявить миру.

БАТИНОВА: Это правда, это правда.

ПЕЛЬШ: Это либо вторично, либо это энергоресурсы, которые, собственно говоря, просто они у нас есть.

БАТИНОВА: Потому что мы не умеем просто, ну не дано нам делать красивые двигатели… ой, хорошие двигатели и красивые машины, например?

ТИХОМИРОВ: Да и красивые тоже. Валдис, еще один вопрос. Вот ты неоднократно говорил о том, что "мы будем говорить правду".

ПЕЛЬШ: Да.

ТИХОМИРОВ: И это хорошо. Но ты понимаешь, в чем дело, к сожалению, очень часто наша советская история, как, в принципе, и российская история, она изобилует неправдой. Например, вот, пожалуйста, если говорить о летчиках дальше. Мы все время радуемся: у нас лучшие летчики - Покрышкин, Кожедуб, которые сбили за время войны по 60-70 самолетов.

ПЕЛЬШ: Нет, 59 и 62.

ТИХОМИРОВ: Так вот, самое интересное, что, оказывается, летчики люфтваффе...

ПЕЛЬШ: Эрик Хартманн - 352 победы официально. Более того, самое интересное, что когда Эрика Хартманна, он же попал на нашу территорию после войны, его на первом допросе спросили: "Так вы и есть тот самый Эрик Хартманн, ас с самым многочисленным количеством побед?" Он сказал: "Нет, ребята. Да, я Эрик Хартманн, но я считаю, что самое большое количество побед было у Иоахима Марселя, он воевал в Африке, у него 152 сбитых англичанина, а мы считали ваших один к трем". Это субъективные вещи. Марсель погиб во время технической неисправности своего самолета, он погиб не в бою, не дожил до конца войны. А если бы он дожил до конца войны, возможно, его счет был бы гораздо больше.

Дело в различных вещах. Летчики у нас замечательные. Опять же все немцы признавали, что их зенитный огонь и зенитчики были гораздо хуже по результативности советских, вот это все немцы соглашаются тут же. По количеству сбитых нашими зенитчиками самолетов мы обставляем их всех. И те же наши летчики пишут, что зенитный огонь, даже плотный, немецкий, как правило, был не очень эффективный. Они боялись не зениток в первую очередь, а боялись неисправности движков, вот это их волновало больше. Потому что тот же Василий Васильевич Решетников, его сбивали два раза, причем во второй раз он шел неделю по немецким тылам и вышел к нашим. Но, как правило, все летчики дальней авиации, которые выходили к своим, тут же попадали в особый отдел, где их мурыжили. И только после личной встречи Голованова, который был командующим дальней авиацией, со Сталиным было принято решение, что всех летчиков дальней авиации, как только они выходят к своим, тут же отправлять в главный штаб авиации, минуя особистов, потому что это экипажи, выходили целыми экипажами. Потому что ну это бардак нашей системы, в данном случае советской системы, когда летчик, который летает за тысячи километров на территорию врага, как только он выйдет пешком оттуда, ему говорят: стой, стой, стой, тебя уже завербовали... Он выходит с оружием, с документами...

ТИХОМИРОВ: Валдис, но ты понимаешь, да, что, например, сейчас, открывая такую правду, ты ставишь себя под удар? Скажут, ты очернитель истории...

ПЕЛЬШ: Нет, я не ставлю себя под удар. Просто давайте читать историю. История сама по себе субъективна.

ТИХОМИРОВ: Это да.

ПЕЛЬШ: Мы опираемся на факты. Просто факты - упрямая вещь. Допустим, мы долго пытались узнать, правда ли, что при перелете 1935 года, это первый перелет экипажа Леваневского, Леваневский под дулом пистолета заставил Байдукова повернуть из-за неисправности, как он считал, маслосистемы. Да, мы нашли это. Да, действительно, да. Он приставил маузер к ребрам Байдукова и сказал: "Или поворачивай, или слезай с сиденья командирского". Это правда.

ТИХОМИРОВ: Ничего себе!

ПЕЛЬШ: Но самое смешное… И они повернули. Когда они сели, Туполев приехал на разбор. Выяснилось, что просто им масла залили выше крыши, и стало выбивать масло, масло же прогрелось. И даже если бы там была утечка масла, у них был запасной бак. Но выяснилось, что Леваневский всех спас. Потому что в кабину постепенно из-за неисправности отопительной системы, она от выхлопных газов питалась, поступал угарный газ, и они бы угорели за Северным полюсом.

БАТИНОВА: Ничего себе! А он это чувствовал?

ТИХОМИРОВ: Вот это круто!

ПЕЛЬШ: Когда им замерили СО2 в крови, выяснилось, что он превышает все пределы. И Леваневский, развернув машину по одной причине, спас их всех, потому что они не долетели бы. Но надо сказать, почему Байдуков повернул, он же мог и не повернуть. Ну, приставил Леваневский тебе к ребрам маузер, что он, выстрелит, что ли? А Байдуков вспомнил, что, как раз вывозя Маттерна, Леваневский чуть не застрелил матроса, который взял шоколадку из НЗ. А он не видел шоколадки, он хотел...

ТИХОМИРОВ: Ну да.

ПЕЛЬШ: И Леваневского еле оттащили, он действительно должен был выстрелить через секунду в этого бедного матроса. Вот. Поэтому Байдуков понял, что сейчас этот человек пальнет... хотя обидно было.

БАТИНОВА: Ты вначале сказал про то, что Леваневский был такой неоднозначный. То есть он именно в своем поведении был необычайный человек?

ТИХОМИРОВ: Он был резкий.

ПЕЛЬШ: Он был сложный человек. Он был очень честолюбивый человек, очень честолюбивый. И надо сказать, он был уверен, что перелет 1935 года пройдет успешно, потому что с ним был Байдуков. У Байдукова был самый большой налет ночных и слепых полетов, его называли королем слепого и ночного полета. Историю, как налетал Байдуков, сейчас рассказывать не буду, она очень интересна, это в документальном кино увидите. Он случайно стал королем слепых и ночных полетов...

БАТИНОВА: Да? Боже! Они герои, конечно.

ПЕЛЬШ: Значит, когда Леваневский летел на Н-209, с ним был Кастанаев (Кастанаев - летчик-испытатель Н-209), и он был уверен, что Кастанаев, эту машину зная - а Кастанаев знал эту машину и знал все ее минусы, и он знал, что машина не готова, - а Кастанаев был человек очень, очень физически сильный, - Леваневский был уверен, что в случае чего Кастанаев вытащит. И скорее всего, когда мы разбирали вопрос вот этого падения и могли ли они вытащить машину, скорее всего, Кастанаев отдал штурвал Леваневскому либо Леваневский принял штурвал, мы как раз с Василием Васильевичем Решетниковым это обсуждали. А когда машина падает перетяжеленная, два пилота не могут рулить, должен быть только один. И вот, возможно, еще из-за того, что Кастанаев и Леваневский, каждый из них пытался спасти машину, они и рухнули. Хотя она была предопределена.

ТИХОМИРОВ: Валдис, ты так заразительно рассказываешь сейчас про самолеты. Я думаю: а не пойти ли мне покататься на самолетике? Скажи мне, вот сейчас посмотрит, например, молодое поколение эти фильмы, и они захотят пойти в летчики…

ПЕЛЬШ: Очень хорошо.

ТИХОМИРОВ: Это очень хорошо, но ты видишь, что у нас творится сейчас в авиации?

ПЕЛЬШ: Подожди, стоп, стоп, стоп... Ты имеешь в виду в военную авиацию, в гражданскую авиацию, или стать просто пилотом и полюбить небо?

ТИХОМИРОВ: Да просто полюбить небо.

ПЕЛЬШ: Полюбить небо. Идите в аэроклуб, сейчас это всё доступно. Сейчас есть планеры, сейчас есть автожиры, сейчас есть вертолеты...

ТИХОМИРОВ: Только есть этот бизнес, понимаешь, в чем дело...

ПЕЛЬШ: Я тебе могу сказать. У нас на парашютной дропзоне есть люди, которые ради того, чтобы прыгать, иметь возможность оплачивать свое место на взлете, они просто живут на дропзоне, ловят тандемы при сильном ветре, работают укладчиками парашютов, становятся инструкторами, только чтобы иметь возможность полететь. Если ты стеснен в средствах, это, конечно, плохо. Но если ты влюблен при этом в небо, ты сможешь в этом небе оказаться и пробить себе дорогу, ну это вопрос, собственно говоря, твоей целеустремленности. Если наши молодые люди начнут любить небо, то честь нам и хвала. Нас с вами наградят - вам по медали, мне орден...

БАТИНОВА: Нам бы кружки хотя бы дали такие, как у тебя... Мне интересно, вот эти летчики, которые живы, в частности, про Василия Васильевича Решетникова мы говорили, они помогают создавать эту ленту?

ПЕЛЬШ: Ну, я вышел на Василия Васильевича, мы с ним переговорили. Сначала он мне сказал: "Вы почитайте мою книгу". Я сказал: "Василий Васильевич, я уже ваши книги читал, давайте встречаться". Они живут своей жизнью. Я могу сказать, что им абсолютно, я думаю, чуждо, вот знаете, бегать, всем доказывать, напоминать. Более того, мы читали письма Громова Юмашеву на 25-летие перелета и на 30-летие перелета. Это письма, в которых одна мысль: сегодня 25 лет перелета, просмотрел все газеты, прослушал радио - о нас ничего, ни одного слова; видно, это уже никому не нужно. И вот смысл этого сериала, собственно говоря, сказать этим людям: мы помним.

ТИХОМИРОВ: Напоминаем, что в студии находится Валдис Пельш, и мы говорим не о мелодии, не о музыке, не о шоу-бизнесе, а говорим о летчиках, о нашей военной авиации.

ПЕЛЬШ: Уже нет, не говорим. Потому что я сейчас хочу сказать огромное спасибо тем, кто нам помогает. И мне очень хочется, чтобы вот такая документалистика вернулась в сетку нашего эфира, потому что ее не хватает.

ТИХОМИРОВ: Ты знаешь, страстная, страстная журналистика. Потому что очень часто у нас, к сожалению, журналистика с таким холодным носом. Ходят такие ведущие или якобы журналисты и говорят: здесь произошло вот это, здесь произошло это, а все остальное я покажу вам чуть-чуть попозже... Так хлюп носом, и пошел из кадра дальше. Не буду называть эту фамилию.

Слушай, Валдис, вот еще тема, которую ты затронул, и мне кажется, это очень важная тема. Во всем мире люди, которые делали историю, которые знают технику, они нарасхват, их приглашают везде - на тест-драйвы, в институты, в университеты, чтобы они поделились своим человеческим, техническим опытом. А наши - занимаются в огороде, тяпкой...

ПЕЛЬШ: Ты знаешь, мне неинтересны эти сравнения. Я просто хочу сказать, что когда в 1935 году Чкалов летит, они проходят Портленд и Ванкувер, которые находятся через речку, это два американских города, и взлетки через речку. И они решают садиться не в Портленде, а в Ванкувере. И группа журналистов, которые видят, что машина сядет в Ванкувере, прыгают в машину, летят через мост, и там им преграждают дорогу, въезд на взлетку, ворота и часовой. И они говорят ему: открывай, открывай!.. А часовой спрашивает: а с какого фига я вам должен открыть ворота, вы кто? И они ему говорят одну фразу, после которой он открыл ворота: "Сейчас здесь будет твориться история". И он открыл им ворота, и они успели снять посадку чкаловского самолета.

ТИХОМИРОВ: Круто!

БАТИНОВА: Молодцы.

ПЕЛЬШ: Вот, мне кажется, если мы будем просто понимать, что у нас есть очень много вещей, которыми мы можем гордиться и о которых интересно рассказывать, ну, наверное, тогда и станет меньше белых пятен в мозгах молодежи.

ТИХОМИРОВ: Тут, видишь, сразу, как говорится, все взбодрились...

БАТИНОВА: Не только молодежь, да, все люди пишут, наши слушатели...

ПЕЛЬШ: Я честно, я очень хочу, чтобы мои дети посмотрели это кино, и я хочу, чтобы они знали про эти вещи.

ТИХОМИРОВ: Слушай, ну хотят уже и про Сикорского.

ПЕЛЬШ: Сикорский - отдельная красивая тема. Но дело в том, что, когда мы стали писать этот сценарий, я знал, с чего мы начнем. Я сейчас этот вопрос вам же задам. Начинается сериал с вопроса, вот стоя у самолета АНТ-25, я спрашиваю наших телезрителей: сколько часов летел Чкалов из Москвы до Портленда? Ну давайте, скажите вслух, я просто хочу, чтобы люди, сидящие у экрана телевизора, сказали вслух. Вот вы сейчас скажите, сколько часов они летели?

БАТИНОВА: Да никто не знает...

ТИХОМИРОВ: По-моему, сутки они летели.

ПЕЛЬШ: Сутки, 24 часа?

БАТИНОВА: 26.

ПЕЛЬШ: Ага... 63 часа!

ТИХОМИРОВ: Сколько?

ПЕЛЬШ: 63 часа они летели в плохо отапливаемой, негерметичной и очень тесной кабине. Вот с этого у меня начинается. А потом я говорю, хочу сказать: но за эти 63 часа они сделали Землю круглой.

БАТИНОВА: Мне название так нравится...

ПЕЛЬШ: Мне самому нравится, это я придумал.

БАТИНОВА: Классное название!

ПЕЛЬШ: А закончить я хочу историей их кругосветного перелета, они же планировали кругосветный беспосадочный перелет по маршруту Москва - Якутск - Фэрбенкс - Нью-Йорк - Париж - Москва, без посадки! Но вылет стоял у них финальный, потому что машину надо было доводить, там был новый двигатель Чаромского АН-1, а Чаромский уже сидел в это время, а Туполев уже сидел в это время, но в шарашке...

ТИХОМИРОВ: Ну да, они работали, но сидели.

ПЕЛЬШ: Их взлет стоял на 20 июля 1941 года.

БАТИНОВА: А-а-а... Боже мой!

ПЕЛЬШ: Карты этого перелета и просчитанный маршрут мы нашли у Байдукова.

БАТИНОВА: Сколько по времени вы уже делаете эту работу?

ПЕЛЬШ: Год. Ну, то есть вот год мы сидели-рядили, на самом деле уже больше, по-моему.

БАТИНОВА: Это колоссальная работа.

ПЕЛЬШ: И сейчас мы вот уже приступили к съемкам, ждем погоды, потому что там надо будет ездить, мы очень хотим. Это, без сомнения, Штаты будут, все поездки наших героев, это будет Нижний Новгород, где стоит самолет АНТ-25, родной, чкаловский.

ТИХОМИРОВ: Настоящий, да?

ПЕЛЬШ: Да. Второй самолет АНТ-25, громовский, на полигоне под Питером расстреляли, наши же...

БАТИНОВА: Красавцы... Всё для истории...

ТИХОМИРОВ: Валдис, ну и все-таки напоследок немножечко о тебе. Скажи мне, пожалуйста, ты все-таки у нас уже зрелый мужчина.

ПЕЛЬШ: Да.

ТИХОМИРОВ: А почему ты не побоялся изменить себя, изменить свой имидж, и вдруг...

ПЕЛЬШ: А я не менял свой имидж. Я занимаюсь параллельно. Каждую субботу в 18:15...

ТИХОМИРОВ: Ну, сейчас не надо пиарить вот эти проекты на других каналах...

ПЕЛЬШ: Та-ра-да-та-ра-да... Мне это не мешает совершенно. Жизнь, она штука многосторонняя. Это не мешает мне прыгать с парашютом, нырять под воду, любить своих детей, свою семью.

БАТИНОВА: Валдис - единственный мужчина, который сказал мне: "Батинова, прыгать в тандеме не страшно".

ТИХОМИРОВ: Ну, конечно, особенно с тобой...

БАТИНОВА: Я с тех пор и боюсь.

ПЕЛЬШ: Я, кстати, этим летом бездарно провалил сезон, я сделал только три прыжка, и то по работе, потому что меня пригласили вести церемонию закрытия женского рекорда "Формация 100". И девчонки прыгнули, очень красивые фигуры собрали.

ТИХОМИРОВ: Мы видели это.

БАТИНОВА: А, да, кстати.

ПЕЛЬШ: Батинова, значит, в мае набери мне, мы тебя так красиво обрушим! Более того, мы еще возьмем человека три-четыре парашютистов, которые выйдут... я за тобой выйду, мы тебя догоним в небе, мы вокруг тебя сделаем красивое кольцо...

БАТИНОВА: "Поймай меня, если сможешь" - это будет называться...

ТИХОМИРОВ: Валдис, и, пожалуйста, на камеру, только без звука...

ПЕЛЬШ: Нет, а там будет летать оператор. Мы вокруг тебя сложим фигуру, потом выстроимся в шеренгу, потом потреплем тебя за щечки и отправим раскрывать парашют твоего инструктора.

ТИХОМИРОВ: Валдис, ладно. И на посошок отзыв: "Валдис, неожиданно интересно, спасибо. А "Валенки" очень профессионально поддакивали и ахали..."

БАТИНОВА: Почему неожиданно интересно? Когда Валдис приходит, всегда...

ПЕЛЬШ: Ну конечно, а как вы хотите, радиослушатели? Они же не в пень ногой в этой теме...

БАТИНОВА: Мы же "Валенки"...

ТИХОМИРОВ: Все, спасибо тебе большое.

БАТИНОВА: Спасибо! Спасибо, пока!

ПЕЛЬШ: До свидания!