Любовь и голуби Алена Хмельницкая

ГОЛУБКИНА:  У нас в гостях Алёна Александровна Хмельницкая.

МИТРОФАНОВА:  Актриса.

ГОЛУБКИНА:  Женщина и мать.

МИТРОФАНОВА:  Алён, у тебя была когда-нибудь аллергия? Мы дембельский альбом листали, ты же человек, актриса, красавица.

ГОЛУБКИНА:  Мы просто обсуждали аллергию целый час с главным редактором журнала «Здоровье».

МИТРОФАНОВА:  Мы тебе помочь можем.

ГОЛУБКИНА:  Бывает пищевая, на солнце, какой-то дерматит, когда человек что-то потрогал, от железа, от серебра.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Сейчас я вспомнила, я же человек. Нет, нет, у меня как-то не было, но это же такой момент, как раз она наступает.

ГОЛУБКИНА:  У знакомых?

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Нет,  она у меня недавно. Мне кажется, я еще пока не поняла, на что, но мне кажется, когда начинается какое-то цветение по весне, у меня начинают литься слезы из глаз совершенно без повода, и такое чихание какое-то, нос, это явное какое-то аллергическое. Вот выяснить бы, на что.

ТРУСЕНКОВА:  И вырубить это растение из сада.

МИТРОФАНОВА:  Конечно. И, главное, не оставлять это просто так, потому что все наши комментарии были на тему того, что, если ты это замечаешь, не маши на это рукой, а просто соответственно этим надо заняться. Притом нам возраст уже позволяет еще пока. Мы ровесницы почти, ты меня на год младше. Актерская профессия, ну, вам, как никому известно, Мария Андреевна, как это тяжело и сложно. Какие у вас сейчас сложности?

ТРУСЕНКОВА:  Какие у вас новые сложности?

МИТРОФАНОВА:  Я не знаю, просто такая необычная профессия и хочется узнать о ней что-то такое, что не знали мы до этого.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Я не знаю, что можно еще узнать о ней, но вот я думала, честно говоря, что уже кризисы все закончились, которые выпали на наше…

ГОЛУБКИНА:  Счастливую молодость.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Начались с нашей счастливой молодости и продолжаются всю нашу счастливую жизнь, ан, нет. Но мы как-то, видимо, к кризисам адаптированы, поэтому, когда сейчас опять все начинают говорить: вот, нет работы, опять сейчас будут снимать гораздо меньше, чем снимали.

ГОЛУБКИНА:  Да куда уж меньше.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Куда уж меньше, и денег будут платить меньше, и всего меньше, то уже даже и не верится, потому что, ну, мы же как-то прожили эти счастливые годы. Поэтому, мне кажется, что мы такие закаленные в этом смысле люди. Ну, что сказать, надеюсь, что будет что-то происходить все-таки.

МИТРОФАНОВА:  Ну, я посмотрела фильмографию, у тебя, по-моему, каждый год вообще все это было, аж с 1983 года, и это так давно.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  1983-й это случайность.

МИТРОФАНОВА:  «Ералаш»?

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Нет, не «Ералаш».

МИТРОФАНОВА:  Расскажи, что за случайность.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Нет, это была такая картина музыкальная Александра Аркадьевича Белинского, ты знаешь его, конечно же.

ГОЛУБКИНА:  Да, конечно, это родственник наш, как говорится.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Который делал как раз с Максимовой и с Васильевым…

ГОЛУБКИНА:  А я скажу, родители Алёны артисты балета.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Да, в прошлом. И он делал музыкальные такие, это было про оперетту, «Карамболина-карамболетта» называлась, и я играла такую роль, у меня была, внучки бывшей примы оперетты, которая ходит за кулисами и все время подглядывает, подсматривает и представляет себя на сцене. Так что у меня там были, ну, врезочки такие, так скажем, в это кино, и потом какой-то там танец современный.

ГОЛУБКИНА:  Запутала, запутала и танец.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Запутала, запутала и танец.

МИТРОФАНОВА:  Ну, подожди, значит, ты хотела быть актрисой не случайно или ты хотела все-таки балериной быть, раз родители так...?

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Ну, я хотела очень недолго быть балериной.

ГОЛУБКИНА:  Года три.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Потом у меня вменяемые родители такие, на самом деле, профессионалы, поняли, что, в общем-то, это, наверное, не мое в классическом смысле балета, и не стали меня мучить и направлять на этот путь. А у меня не было, я не была фанатично больна балетом. А фанатично я заболела театром, просто конкретно «Ленкомом», когда у меня пришла туда мама на постановку «Юноны и Авось», и я попала туда в возрасте 11 лет, и вот с этого момента-то все и закрутилось.

МИТРОФАНОВА:  Ну, это необычный спектакль, это не классический театр, как мне кажется. Я к театру отношение имею только, когда билеты у меня есть, так я это определяю.

ГОЛУБКИНА:  Ну, скажем так, музыкальный спектакль.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Ну, так он назывался рок-опера, вот так его назвали. Ну, вот с этого момента все и началось.

МИТРОФАНОВА:  А это какой год примерно?

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Ну, это соответственно 1982-й, ну, когда это все начиналось, потому что я-то именно с того момента, когда это все создавалось.

ГОЛУБКИНА:  За кулисами.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  За кулисами, это вообще все придумывалось. И  Вознесенский, и Рыбников, и вообще это было, конечно,  нечто фантастическое.

МИТРОФАНОВА:  А музыка какая.

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  А стихи? Нет, там все как-то, и это все было новое, и театр был на таком подъеме, что это не почувствовать даже в 10-11 лет было невозможно, ты абсолютно в это попадаешь.

ГОЛУБКИНА:  Ты оказалась в роли вот той самой внучки из «Карамболины».

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Да, да, конечно. Вот как-то все так закольцовывается.

ГОЛУБКИНА:  Так вот прозорливо.

МИТРОФАНОВА:  И с 11 лет ты решила стать актрисой?

ХМЕЛЬНИЦКАЯ:  Ну, как бы я даже тогда не могу сказать, что я решила, но мне это все безумно нравилось и я уже хотела только туда. Это было, правда, это не то, что я стала бегать по театрам, нет, это был один театр, и было закулисье сплошное, и вот это все, все, поэтому мне хотелось именно туда. Ну, так и получилось.

Полностью интервью с гостьей слушайте в аудиофайле.