Дышите глубже Передвижка домов

ДРАПЕКО: Рады приветствовать у нас в гостях инженера, экскурсовода, создателя проекта «Москва глазами инженера» Айрата  Багаутдинова.  Здравствуйте, Айрат.

БАГАУТДИНОВ:  Здравствуйте,  Петр и Настя.

ДРАПЕКО: Мы сегодня будем говорить о том, как передвигались дома по Москве. Это, конечно, великое инженерное чудо, как мне кажется.

ФАДЕЕВ: Кто написал об этом стихотворение, я забыл, то ли Маршак…

БАГАУТДИНОВ:  Агния Барто.

ФАДЕЕВ: Барто, да, да, как он там двигался. Это на Тверской же, мы говорим про улицу Горького?

БАГАУТДИНОВ: Мы говорим про всю Москву. На улице Горького больше всего было домов, но не только там. Агния Барто написала про дом около Каменного моста на современной улице Серафимовича.

ФАДЕЕВ:  Вы имеете в виду этот дом на набережной?

БАГАУТДИНОВ:  Нет, напротив дома на набережной.

ФАДЕЕВ: Был напротив, да,  точно. Это такой, если едешь, объезжаешь Болотную площадь.

БАГАУТДИНОВ: Там, где как раз поворачиваете направо на мост, вы огибаете угловой дом, собственно, их всего на Серафимовича два дома – на набережной и вот напротив него этот, который двигали.

ФАДЕЕВ:  Вот этот передвигался. Я не знал этого.

ДРАПЕКО:  А для чего?

БАГАУТДИНОВ:  Причины были разные. В основном,  двигали потому что сталинский генеральный план 1935 года предполагал расширение улиц, Тверскую, собственно, поэтому двигали, расширяли. А вот на Серафимовича другая вышла история. У  Агнии Барто все очень хорошо, кстати, сказано, это такое суперинженерное стихотворение. Значит, там сказано: «Там на улице заторы, там волнуются шоферы. «Ох, - вздыхает постовой, - дом мешает угловой». Мост, на самом деле, перестраивали, Большой Каменный мост в современном виде, он залезал… У них есть, у мостов такие, мы, кстати, говорили о мостах, и вот у них есть подъездные эстакады. Когда вы едете по мосту, вы знаете, что вы сначала метров 200 едете по эстакаде, потом 200 по мосту, потом еще 200 съезжаете с него. Вот эти эстакады подъездные, они залезали на дома. Собственно, первые два передвинутых больших дома в Москве, они связаны как раз с  такими эстакадами.

ДРАПЕКО:  Мой главный вопрос, чем же был так популярен или невероятно ценен этот дом, что его решили не просто сносить и строить на его месте новый, а именно передвигать, что, как мне кажется, гораздо более затратно, сложно с инженерной точки зрения?

ФАДЕЕВ: Да, тем более во времена, когда там все решалось пулей в затылок и взрывом какого-нибудь храма, например, Христа Спасителя?

БАГАУТДИНОВ: Тут есть два момента, которые вы затронули. Во-первых, с точки зрения ценностей, конечно, не надо строить иллюзий, понятно, что Советская власть не пыталась сохранять памятники какие-то. Ну, некоторые памятники она пыталась сохранять, но явно не те, которые двигали. А задача была очень простая – был жилищный кризис, сколько ни обещали Советы дать жилье, по факту они жилье дать не могли, поэтому сносить нормальные жилые дома было просто расточительно. С точки зрения экономики, на самом деле, оказывается, вот посчитал инженер Гендель, про него еще поговорим, который занимался передвижкой, передвижка дома стоит 30 процентов от стоимости его строительства. А представьте себе, снести это тоже примерно 30 процентов. Вот вместо того, чтобы тратить 30 на снос, потом 100 на строительство, лучше потратить просто 30 на передвижку, и все.

ДРАПЕКО: А что происходило с жильцами этого дома? Он же жилой был. Их всех расселяли на это время?

БАГАУТДИНОВ: Это самая интересная история, я думаю, все об этом слышали, хотя в это очень сложно поверить, жильцов не выселяли, жильцы продолжали жить в доме во время передвижки здания. И тут, на самом деле, тоже не только  эффект задача была создать, я думаю, что такой задачи вообще особо не было, задача была простая  - представьте, у вас дома живет, например, 300 человек. Чтобы их расселить на несколько дней, эвакуировать, обратно привезти, придется потратить бешеные деньги. Чтобы было дешевле, чуть-чуть посложнее сделать технологию,  чтобы просто их не выселять, и все, их оставить на своих местах.

ДРАПЕКО: Подождите, как это несколько дней? Это что, дом передвигался не со скоростью 3 метра в месяц, а это реально за несколько дней его отодвигали?

БАГАУТДИНОВ: Ну, конечно, да.   Даже дом на Серафимовича, который вот у Агнии Барто, за три дня отодвинули.  А впоследствии дома вообще двигали за несколько часов.

ФАДЕЕВ: А как, подрывали под него? Давайте проговорим технологию этого процесса.

ДРАПЕКО: Это же, какого размера лыжи должны быть, чтобы целый дом туда поставить?

ФАДЕЕВ:  Там ролики.

БАГАУТДИНОВ: Да, в общем,  технология примерно такая. Первое, что делается, это дом одевается в стальную раму по всему периметру. То есть он как бы стоит, особенно, если дом кирпичный, он стоит как бы на стальном подносе, я это сравниваю с таким подносом. Под него подводятся ходовые так называемые балки у инженеров, ну, проще говоря, это как бы полозья. Вы это сравнили, Настя, с лыжами, я бы сравнил  это с санками. Дом как бы стоит на санках, вот как у нас в детстве были, только у наших санок двое полозьев, а тут 50. И все эти полозья стоят на рельсах через катки. То есть под дом подводятся рельсы, на рельсы катки, причем катками служили оси железнодорожных вагонов, цилиндры просто стальные.  И он опирается таким образом, отрезается от фундамента, все, теперь он стоит на этих катках.

ФАДЕЕВ:  Подождите, но надо же было как-то подрыть это?

БАГАУТДИНОВ:  Да, конечно.

ДРАПЕКО: А подвал? А как же подвальные магазинчики? Я помню их в этом доме прекрасно.

БАГАУТДИНОВ: И, тем не менее, все-таки здания с подвалом почти не двигались, таких парочка есть, но, в основном,  отрезали как раз в районе подвала, отрезали здание от фундамента, как раз в  подвале устраивали все эти рельсы. Подрываться не надо было, потому что подвал уже пустой, щебенку положил, шпалы уложил, рельсы положил.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.