Медвежий угол Искренность "креативного класса" вызывает сомнения

Интернет пестрит жалостливыми историями, призванными проиллюстрировать вопиющее социальное неравенство, существующее в нашей стране. "Креативный класс" узнал, что не все пьют Chablis? Почему либералы забыли, что это расслоение - следствие 90-х и проводимой тогда политики либерализации рынка? Чем зрелое общество и государство отличается от незрелого? Эту и другие темы в эфире "Вестей ФМ" Андрей Медведев, Сергей Корнеевский и Мария Фролова обсуждают с главным редактором портала "На линии" Виктором Мараховским.

Медведев: Конечно, невероятен вывод о том, что до чего Путин страну довёл. Да, безусловно, у нас, даже у нас, даже у тех, кто сидит в этой студии, есть какие-то свои вопросы и к правительству, и к президенту. Но это, очевидно, не тот случай. Потому что как раз все годы своего президентства и премьерства, очевидно, Путин пытался эту социальную яму каким-то образом прикопать, ликвидировать. А вообще то самое социальное неравенство, которое вдруг так возмутило московский креаклиат (ну, и не московский, судя по социальным сетям, - всякий), - это, конечно, порождение тех самых 90-х. Это вот когда у нас в начале 90-х вдруг экономикой занялись прогрессивные молодые реформаторы и в один день объявили либерализацию цен, и цены на продукты, скажем, выросли за неделю раза в четыре, насколько я помню. И вот когда пошли разговоры о том, что кто-то впишется в рынок, кто-то не впишется. Одних по волнам бизнеса поведёт невидимая рука рынка и путеводная звезда имени Кейнса. Ну, а другие, кто не впишется - ну, что ж, так им и надо, они, в общем, совки и уважения не заслуживают.

Корнеевский: Лишние, да?

Медведев: Лишние люди. То есть в этой либеральной прогрессивной матрице человек труда (любой - шахтёр, водитель, врач) большого уважения не заслуживает. Потому что не прогрессивный, не креативный.

Фролова: То есть у нас большая часть населения страны не вписалась в рынок, 90 процентов.

Медведев: 86 процентов.

Фролова: Ну, почти.

Медведев: Как это на либеральных антипутинских митингах говорили? "Наша беда - это 86 процентов".

Фролова: Ну, извините.

Медведев: Да. Поэтому очень странно, что вдруг именно эти люди начали вызывать сочувствие у представителей креативного класса. То есть в этом вижу, конечно, невероятный абсурд и фальшак.

Корнеевский: То есть ты не веришь в искренность "креативного класса". Креаклиата, как ты сказал.

Медведев: Более того, судя по реакции на эти посты, никто сочувствия к социально обездоленным людям, которых (что греха таить) у нас в стране немало... Это действительно проблема, действительно есть проблема социального расслоения. Но сочувствия к этим людям я в постах не увидел. В основном была зашкаливающая ненависть по поводу кровавого режима, который страну довёл.

Мараховский: Именно.

Медведев: И вот у меня вопрос к Виктору. Понятно содержание. А как ты полагаешь, что вдруг сейчас-то прорвало? Прямо вот одна за другой истории. Их постят, их репостят, их обсуждают. Ну, слушай, это же... Мало того, что они - сочинённые.

Мараховский: Ну, какие-то люди пришли к выводу, что час пришёл. Нефть наконец-то бумкнулась, наконец-то она стала по 30. А как мы помним, ещё в конце 2014 года обещали, что, если нефть будет по 80, то и трёх месяцев не простоит Кремль. Когда она внезапно упала, сказали: "Вот знаете, если три месяца продержится нефть по 80, тогда всё, мы скоро забудем о том, что был какой-то Кремль, был какой-то Путин, и так далее".

Медведев: Ну, да. В либеральных кругах очень любили это обсуждать. Я помню.

Мараховский: Сейчас прошёл год, нефть - 30-35, где-то так. И сами собой (в смысле, на автомате, потому что это заготовленные кампании) запускаются процессы. Что тут важно? Тот человек, который вкинул, или тот информационный центр, который первым вкинул идею жалостных историй... Действительно, верно отмечено, что начинается это с того, что человек внезапно оказывается в торговой точке, или на улице, или (страшно сказать) в McDonald's, он видит большое человеческое горе. Большое человеческое горе - оно всегда имеет ужасно гордый вид и при этом совершенно беззащитный, но в то же время заслуженный.

Медведев: Ты тоже заметил этот шаблон, да?

Мараховский: Да, совершенно верно. После этого... То есть если он даже может быть абсолютно разваливающимся, но таким выстиранным.

Также в программе:

Ситуация на Ближнем Востоке и международная политика.

Полностью слушайте в аудиоверсии.