Завтра в мире Технологии для филантропии

Программу "Завтра в мире" ведёт Лариса Катышева.

Как новые технологии применяются в филантропической деятельности? Что такое термин "филтех"? Что такое "венчурная филантропия"? Как всё это работает?

Об этом мы говорим с Алёной Светушковой, вице-президентом "Рыбаков Фонда".

Что же такое "филтех" ("филантропические технологии")? То, что мы используем технологии так активно и они буквально в каждой части бизнес-процесса, к этому мы привыкли. Но оказалось, что они применяются и в филантропической деятельности, которая все равно больше про человека, идёт от сердца и от души. Это все равно такой hand-made.

А. Светушкова: Недавно в разговоре с одним из специалистов про будущее я от него услышала про разделение технологий на технологические и гуманитарные. То есть, это то, что нас ждёт в будущем. Оказывается, есть целая сфера гуманитарных технологий, о которой мы должны тоже задумываться, а не думать только про блокчейны (blockchain), цифровую экономику и Интернет вещей.

Но мне хотелось бы внести, наверное, большую ясность в понятие "филтек" или "филтех". Это не "филантропические технологии", а технологии для филантропии. Причём больше цифровые технологии для развития филантропической деятельности.

Дело в том, что цифровизация современного мира уже наступила, она здесь и сейчас. То есть, это даже не про будущее. Для меня, например, недавно стало открытием, что более 90 процентов информации в мире уже оцифровано, более 80 процентов финансовых транзакций идут уже с помощью онлайн-технологий. То есть, мы уже живём в цифровом мире, и какие-то сферы, особенно коммерческие и, в том числе, государственное управление, активно это принимают во внимание, внедряют их в свои бизнес-процессы.

А вот "третий сектор", о котором мы сегодня ведём речь, к сожалению, оказался немного вдалеке от этих современных направлений. Наверное, в связи с тем, что это в большей степени деятельность от человека к человеку, деятельность, которую очень часто люди, далёкие от некоммерческого сектора, представляют просто как помощь благотворителей отдельным нуждающимся, хотя понятие "третий сектор" на самом деле значительно шире. Так вот, вероятно из-за того, что всё это сужается в поле адресной деятельности, технологии, особенно в России, очень мало применяются. Мы обратили на это внимание и стали изучать вопрос, что же происходит в мире.

Но в мире уже давно можно кликнуть куда-то, нажать кнопку, и определённая сумма, минуя человеческие руки, отправляется по своему адресу.

А. Светушкова: В России система отправлений ваших пожертвований с помощью СМС или онлайн-платформ также достаточно развита. Но мы обнаружили, что технологии для развития филантропии шире, чем отправить какое-то количество денег в виде пожертвования в адрес того или иного фонда.

А что это? Как это выглядит?

А. Светушкова: Это просто любые цифровые сервисы, онлайн-сервисы, сервисные платформы, системные проекты, которые помогают с точки зрения инфраструктуры, а иногда и замещают инфраструктуру целого сектора, переведя её в онлайн-среду. Например, есть специалисты в коммерческом секторе, которые готовы pro bonо, что означает "без денег", оказать какие-то услуги для некоммерческих организаций либо благотворительных фондов. Например, юристы из очень крупных компаний готовы оказывать юридическую помощь благотворительным фондам бесплатно.

Что происходит сейчас? Фонды каким-то образом на каких-то площадках знакомятся с этими юристами, и всё это взаимодействие может случиться, а может и не случиться, потому что нет понятных инструментов. Соответственно, в мире очень успешно развиваются онлайн-площадки, где вы можете оставить заявку на услуги такого-то специалиста pro bono по оказанию финансовых и юридических услуг, маркетинга и рекламы. И там очень легко находятся люди, которые готовы профессионально консультировать на бесплатной основе, поэтому менеджеры НКО или благотворительного фонда, которым требуется эта квалифицированная помощь, могут такой консультацией воспользоваться.

Подобные сервисы успешно развиваются. Мы обнаружили, что в мире есть сотни таких площадок. В России, к сожалению, я знаю только одну, которая не так давно была запущена. Площадка называется "Todogood", и она оказывает не столько консультации, сколько проектную помощь организаций коммерческого типа организациям некоммерческого типа. Вдохновленные тем, что в России есть потребность, но нет таких сервисов, мы, например, сейчас с командой разработчиков из агентства "Useful" создали прототип такой платформы, которая называется www.чтоделать.орг, где как раз и объединяются специалисты из коммерческих компаний с менеджментом НКО и взаимодействуют на основе консультационной поддержки.

Это, во-первых, даёт возможность доступа к площадке всем НКО в России. Где бы вы ни были, в очень маленьком городе, например, в Сольвычегодске, вы можете получить консультацию юриста, который находится, например, в компании "Morgan Lewis". И это очень вдохновляющая история, которая снижает транзакционные издержки и объединяет лучших специалистов с теми, кому действительно нужна помощь. Это один только пример, что такое онлайн-сервисы инфраструктурного типа.

Есть ещё площадки, где волонтёры встречаются с организациями, доноры встречаются с фондами. То есть, это такие сервисы, которые, как мы считаем, очень важно развивать в России.

Ну а если говорить о мировом опыте, какие примеры для вас наиболее вдохновляющие?

А. Светушкова: Для меня, наверное, вдохновляющими являются такие истории, как "GuideStar" и "DoSomething". Это американские платформы. Одна из них выглядит очень просто. Это всего лишь такой прекрасный полноценный ресурс с базой некоммерческих организаций, фондов, где вы можете увидеть, когда и кем организовано данной НКО, в какой сфере они работают, чем они занимались в прошлом году, какие доноры им помогают.

Казалось бы, очень простая вещь. Выяснилось, что в России у нас нет такого большого сервиса, который бы объединил все некоммерческие организации, хотя бы социально ориентированные, на одной площадке.

Как могло так случиться?

А. Светушкова: Мы не знаем, но существуют различные реестры.

Реестры-то есть.

А. Светушкова: Реестры есть, но они не ориентированы на то, чтобы человеку было легко с ними работать, имея практику использования Интернета, которая у него сегодня есть. То есть, с реестрами сейчас простому человеку достаточно сложно работать. А вот с лиcтингом, который даст человеку возможность с помощью трёх кнопок выявить, есть ли в районе, где он живёт, организация, которая помогает, например, бездомных. Вот наша задача такая: чтобы пользователь в течение трёх минут нашёл, если вдруг это ему стало интересно, такую организацию, которая находится наиболее близко к нему. Или, например, вы решили создать организацию помощи людям с каким-то очень редким заболеванием, и вас интересует, есть ли в России ещё что-то подобное, чтобы обменяться опытом. Мы считаем, что при современных технологиях на это должна уходить пара минут. К сожалению, сейчас в России обратившийся за информацией человек не справится с таким вопросом за пару минут. Поэтому мы тоже решили, что не будем ждать долго, и вот сейчас с различными партнёрами создаём такую базу. Очень надеемся, что это будет не проект "Рыбаков Фонда", а это будет большой партнёрский проект, в который будут привлечены крупнейшие представители некоммерческого сектора, потому что в этом есть прямая потребность для того, чтобы мы все успешно развивались.

Сейчас перед вами стоит задача объединить партнёров и создать единую платформу, на которой все могли бы найтись. И те, кто хочет помогать, и те, кто может помочь. Это должен быть очень удобный и понятный абсолютно для всех сервис. Говорим мы и о каких-то вдохновляющих зарубежных историях…

А. Светушкова: А ещё у меня есть довольно свежий пример. Он любопытен тем, что проект разработала русская команда, но запустила она его в Америке. Проект этот называется "Frank.Money". Они решили, что на самом деле фонды должны быть максимально открыты для своих доноров с точки зрения использования денег.

Это основной вопрос возникает всегда у тех, кто не так плотно связан с некоммерческими компаниями и фондами. Первая мысль, которая появляется у обывателя: хорошо, я сейчас заплачу, и вот из этих 200 рублей сколько пойдёт конкретно ребёнку, которого вы мне сейчас показали в душещипательном ролике, а сколько пойдёт на обслуживание всего аппарата. И не проще ли мне найти телефон мамы этого ребёнка и отдать деньги напрямую?

А. Светушкова: Да, это вопрос открытости и прозрачности, в том числе и использования финансовых средств. Думаю, что открытость и прозрачность – это тема чуть больше, чем просто финансы. Но вот проект "Фрэнк.мани" ("Frank.Money") успешно справляется с возможностью показывать любому донору то, как некоммерческая организация и на что тратит деньги в системе мгновенных транзакций. То есть, это проект, который объединяет банк, некоммерческую организацию и доноров. Доноры могут даже комментировать те или иные платежи, обмениваться информацией о том, что они считают наиболее оптимальным. Некоммерческая организация может опять же комментировать донорам свои действия, что очень важно для формирования роста доверия между фондами и донорами. И, на мой взгляд, это как раз ситуация открытости и прозрачности, которая неминуемо коснётся всего российского "третьего сектора". И на вопрос, почему они запустились в Америке, ответ очень простой. Потому что они увидели готовность американских фондов это делать – быть абсолютно прозрачными.

Американской системной филантропии чуть больше лет, чем России. У нас она прерывалась, но мы не говорим, что совсем, потому что есть русская история XIX века с прекрасными традициями. А если говорить о достижениях последних 20 лет, когда российский сектор себя заявил и осмыслил, то здесь, конечно, накоплен меньший опыт. И мы многое анализируем, некоторым вещам учимся, наблюдая за тем, как развивается в мире филантропия.

И сейчас мы разговариваем как раз с основателями "Фрэнк.Мани" о том, чтобы всё-таки провести такой эксперимент и в России, и понять, что же происходит на самом деле с психологией фонда, психологией донора, как растёт этот уровень доверия или он, наоборот, теряется. То есть, мы надеемся, что в скором времени мы сможем либо на себе, либо тоже с партнёрами попробовать эту технологию. Потому что мир не будет у нас – у "третьего сектора" – спрашивать, хотим мы стать прозрачными или нет. Придут такие технологии, они уже существуют, технологии "блокчейна", которые нам не оставят выбора. Поэтому лучше подготовиться и лучше поэкспериментировать чуть раньше, чем это произойдёт без нашего ведома.

А что такое "венчурная филантропия"? Давайте разберём этот термин буквально по составным частям. Венчурная – это про будущее, а филантропия – это как?

А. Светушкова: "Венчурная филантропия" – это очень любопытное движение, которое началось чуть больше 10 лет назад в Силиконовой долине, когда успешные it-предприниматели подумали, что они могли бы те средства, которые они быстро и успешно заработали на цифровых технологиях, вложить в решение каких-то глобальных мировых проблем. И обнаружилось, что они стали искать другие способы эффективного вложения таких денег, нежели создание классических частных фондов. Например, это создание семьёй Цукербергов их некоммерческой инициативы. В классическом варианте они должны были бы основать некоммерческий фонд. Но они создали коммерческую огромную компанию, то есть, они вложили в неё деньги для того, чтобы решить одну из глобальных проблем, связанных с сохранением здоровья и борьбой с тяжёлыми неизлечимыми заболеваниями.

И вот это неожиданный такой поворот. То есть, существует социальная проблема, и крупные филантропы говорят, что они готовы её решать, но хотели бы деньги потратить максимально эффективно, не выдавая гранты некоммерческим организациям, а поддерживая создание очень эффективных организаций, фокус которых попадает на проблему, которую они хотят решить.

Венчурная филантропия нацелена на то, чтобы фактически доноры занимали позицию инвестора. Они не так отдалены, то есть, они – венчурные филантропы, венчурные инвесторы, которые на самом деле очень близко находятся с менеджментом организации, в которую они вкладывают. В основном, это стартапы, которые имеют очень серьёзную цифровую составляющую. Мы это видим на примере Фонда Гейтсов, инициативы Цукербергов и прекрасного примера партнёрства – "Social Venture Partners". То есть, там люди начинают инвестировать деньги в решение социальных проблем по-другому, а не так как это было раньше.

В России это как-то сейчас выражается?

А. Светушкова: Для России это очень новое движение. Отчасти мы в "Рыбаков Фонде" применяем эти подходы. Я знаю, что Фонд "Наше будущее" тоже развивает подобную практику. Но мы стоим в самом начале. И нам предстоит пройти любопытный путь открытий для России.

Полностью беседу с гостьей программы слушайте в аудиофайле.