КультБригада: слово, смысл, литература "Культбригада". Русский поэт и прозаик Вадим Геннадиевич Месяц

Программу ведёт Вячеслав Коновалов.

Who is mister Месяц? Кто ты такой?

Вадим Месяц: Я действительно коммуникабельный, общительный человек, хотя я пишу стихи, и это является вроде бы делом одиночек. Когда я однажды пытался сам себя припереть к стенке, чтобы объясниться, кто я такой, то оказалось, что я очевидно такое коллективное животное.

Ты до литературы достаточно долго занимался наукой. И ты – физик...

Вадим Месяц: У меня перелом и уход из науки произошёл вместе с переездом в Америку. То есть, я уже в Америке нашёл себя.

И ушёл в стихи?

Вадим Месяц: Я не ушёл в стихи, я их писал просто всегда. Чего в них уходить? Нечего там делать долго. Написал и дальше пошёл. Меня физики пристроили на гуманитарный факультет в американском колледже.

А чего, они от тебя отделаться хотели? Ты так достал физиков, что они тебе сказали, чтобы шёл в лирики?

Вадим Месяц: Там по профессии ничего не было. Вообще говоря, советские учёные в области сильноточной электроники (pulsed power) в то время действительно обгоняли американцев лет на десять. Но потом благодаря усилиям многочисленных товарищей всё это было развалено и разрушено...

Особенно одного товарища, которому ты периодически пишешь письма.

Вадим Месяц: Я в книге даже разговариваю с ним по телефону, пародируя разговор Б. Пастернака и И. Сталина.

И первое столкновение в книге с ним как с героем происходит как раз тогда, когда твой отец, учёный физик, пытается тоже пойти в политику и баллотируется.

Вадим Месяц: По большому счёту, эта моя книга построена на мемуарах. А как мы знаем, что мемуары всегда враньё. И кто больше наврёт, тот больше и прославится.

Какой тогда процент вранья в твоей книге?

Вадим Месяц: Когда я её начинал, я хотел завраться, просто увраться, но у меня ничего не получилось. Я замечательно начал с беседы с Иосифом Александровичем Бродским – дядей Джо. Эта беседа действительно имела место. И он подробно расспрашивал меня о жизни в бандитском в то время Екатеринбурге. Про письмо Ельцина это уже выдумки.

Но мне все равно на каком-то материале нужно было держаться. И это были диалоги и с И. Бродским, и с Э. Неизвестным, и с А. Битовым, с Лёшей Хвостенко, с Серёжей Курёхиным.

Книга эта не только захватывающая с точки зрения сюжета и похождений главного героя, но она ещё изобилует именами, которые там не случайны. И действительно здесь абсолютная правда, что у тебя состоялись не то, что бы одна-две, а систематические встречи с теми людьми, которые в книге обозначены. И это очень интересно, потому что ты открываешь их с той стороны, с которой мало кто про них пишет.

Вадим Месяц: Мне говорили, что Бродский, которого я в этой книжке выписал, на Бродского не похож. Но я, пардон, что помнил, о том и писал. С достаточной нежностью писал. У меня многие люди в книге проходят через некоторый иронический фильтр. А здесь мне насмехаться над ним не было смысла, тем более, что он действительно мне помог в своё время, высоко оценил и т.п.

Большинству, которые писали о Бродском ранее, он казался брюзгой самодовольным и надменным. Вот это как-то к нему прилипло. А у тебя совершенно другой Бродский.

Вадим Месяц: Я слышал это мнение от множества людей.

Он у тебя приятный, интеллигентный и мягкий человек.

Вадим Месяц: Почему-то со мной это было так.

Он был добрый с тобой?

Вадим Месяц: Было время, когда, находясь в Америке, он преподавал сразу в двух колледжах в Массачусетсе , и у него оставалось после работы время поговорить по телефону. И я просто счастливо пользовался этими свободными минутами. Он открывал свои сигареты, и понеслось. Это выглядело так: как бы писатель у микрофона, а молодое дарование сидит и ему внемлет...

Окончание беседы слушайте в записи.

­"Культбригада". Русский поэт и прозаик Вадим Геннадиевич Месяц