Авторские материалы Образ Великой Отечественной войны в музыке: история легендарной Седьмой симфонии Шостаковича

Сегодня исполняется 80 лет со дня первого исполнения легендарной Седьмой “ленинградской” симфонии Дмитрия Шостаковича. Премьера произведения состоялась в городском Дворце культуры в Куйбышеве (ныне Самара) и имела небывалый успех. А уже через 5 месяцев Седьмая симфония прозвучала в блокадном Ленинграде. В тот день всем стало понятно, кто победит в битве за город. Историю создания знаменитого произведения расскажет собкор “Вестей FM” в Санкт-Петербурге Олег Яхонтов.

Седьмая “ленинградская” симфония Дмитрия Шостаковича – это больше, чем музыка. Это и символ борьбы советского народа с фашизмом, и рассказ о трагической судьбе Ленинграда и его жителей, и грозное оружие, поскольку произведение подарило людям веру в победу над врагом. Как рассказывал сам Шостакович, он писал симфонию быстрее, чем предыдущие произведения, пытаясь запечатлеть образ страны, которая так отчаянно сражается, в собственной музыке. Он начал работать уже в первый день войны и отрывался от сочинения только тогда, когда дежурил на крыше консерватории как боец пожарной команды ПВО. Композитор просился на фронт, но худому, близорукому, похожему на примерного ученика с первой парты профессору консерватории отказывали. За невероятно короткий срок Шостакович написал 3 части будущей симфонии и вместе с женой и двумя маленькими детьми был вынужден эвакуироваться в Куйбышев. Композитор начал писать финальную, четвертую, часть, которая олицетворяла торжество добра над злом, но она давалась ему сложно. Сводки с фронтов о тяжелейших боях и мысли о матери и сестре, которые остались в осажденном Ленинграде, не давали покоя. Даже в письмах к своему близкому другу – руководителю Ленинградской филармонии Ивану Соллертинскому – Шостакович признавался, что торжественно-победный финал “не пишется”. Но, несмотря на это, за несколько дней до наступления 1942 года произведение было полностью закончено.

ШОСТАКОВИЧ: Моя Седьмая симфония навеяна грозными событиями 1941 года, нашей борьбе с фашизмом, нашей грядущей победе над врагом. Моему родному городу Ленинграду я посвящаю это сочинение.

Кинодраматург Алексей Каплер вспоминал, как Дмитрий Шостакович и выдающийся пианист Лев Оборин в 4 руки играли эту симфонию на пианино по только что завершенной партитуре: «За окном медленно опускался снег, а рядом грохотала война – страшная и великая, здесь полыхало пламя её и пахло горькой гарью пожарищ, здесь слышался гром катастроф...»

Было решено, что Седьмую симфонию исполнит оркестр Большого театра, который тоже находился в Куйбышеве в эвакуации. Главный дирижер коллектива Самуил Самосуд решил немедленно начать репетиции. Премьера же состоялась 5 марта 1942 года. Успех был настолько ошеломляющим, что кинодраматург Алексей Каплер вспоминал, что «слова «овация», «успех» ни в какой мере не передавали того, что творилось в зале. У многих на глазах стояли слезы. Вновь и вновь выходил на сцену создатель этого творения, и не верилось, что это именно он, 35-летний худощавый интеллигент-очкарик, выглядевший совсем юным, мог вызвать такую бурю эмоций». Такие чувства испытала и ленинградская поэтесса Ольга Берггольц, присутствовавшая на московской премьере симфонии: «Не буду подробно рассказывать о том потрясении, которое я, как и все присутствовавшие, испытала, слушая эту симфонию, нет, не слушая, а всей душой переживая ее как гениальное повествование о подвиге родного города, о подвиге всей нашей страны. Помню, как на сверхъестественные овации зала вышел Шостакович с лицом подростка, худенький, хрупкий, казалось, ничем не защищенный. А народ стоя все рукоплескал и рукоплескал сыну и защитнику Ленинграда. И я глядела на него, мальчика, хрупкого человека в больших очках, который, взволнованный и невероятно смущенный, без малейшей улыбки, неловко кланялся, и я думала: «Этот человек сильнее Гитлера, мы обязательно победим».

После мировых премьер было решено исполнить Седьмую симфонию в городе, которому она была посвящена – в Ленинграде, что представлялось неимоверно сложным в условиях блокады. Это был еще один подвиг – подвиг музыкантов, которые после самой страшной первой блокадной зимы начали репетировать симфонию. На первую репетицию смогло прийти всего лишь 15 музыкантов оркестра Ленинградского радио – единственного симфонического коллектива, оставшегося в городе. Она продолжалась всего 15 минут. Больше истощенные музыканты играть просто не могли. А для исполнения произведения требовалось 80 человек. Музыкантов искали по объявлениям, во фронтовых агитбригадах и военных духовых оркестрах. Дирижеру Карлу Элиасбергу, которого абсолютно истощенного в начале привозили на репетиции на санках, потом выдали велосипед, на котором он искал и собирал музыкантов под вражеским огнем. Несмотря на голод и бомбежки, Карл Элиасберг был строг и требовал безукоризненной игры. Особенно в первой части, где в красивую величавую мелодию спокойствия вдруг начинает вплетаться под сухой стук малого барабана очень простой и вначале безобидный марш, который затем перерастает в музыкальный образ вселенского зла, подавления и войны. Это тот самый «эпизод нашествия», заставлявший публику буквально вжиматься в кресла от осознания неотвратимости беды. Именно так его понимал и дирижер Карл Элиасберг.

Музыкальная тема нашествия проводится в симфонии 11 раз. И кажется, что зло ничто не может остановить, но в своей кульминации главная партия – партия добра и спокойствия – одерживает победу. По крайней мере дарит надежду на нее. Вторая часть посвящена образам родного Ленинграда в мирное время, а третья – это реквием по погибшим. Причем вначале Шостакович хотел даже написать слова для этой части симфонии, но в итоге она осталась целиком инструментальным произведением. И, наконец, в финале борьба света и тьмы продолжается, главная партия набирается энергии сил и побеждает «эпизод нашествия».

Исполнение Седьмой симфонии в Большом зале филармонии стало для Ленинградцев особым событием. Здание было ярко освещено. А накануне и в день концерта велась мощная артподготовка, чтобы к Ленинграду не прорвался ни один вражеский самолет. Концерт транслировался по радио и уличным громкоговорителям. Когда оркестр стих, воцарилась мертвая тишина. И в следующий миг она взорвалась аплодисментами. Как вспоминала гобоистка оркестра Ксения Матус, «Это был великий праздник. Все-таки мы сотворили чудо. Вот так наша жизнь и стала продолжаться. Мы воскресли». Позже Седьмую симфонию Дмитрия Шостаковича назовут «ленинградской» – с легкой руки поэтесса Анны Ахматовой, которая написала:

А за мною, тайной сверкая
И назвавши себя «Седьмая»,
На неслыханный мчалась пир,
Притворившись нотной тетрадкой,
Знаменитая ленинградка
Возвращалась в родной эфир.