По-большому Лариса Голубкина – гость Лены Батиновой и Максима Ковалевского

КОВАЛЕВСКИЙ: Добро пожаловать на ╚Очную ставку╩. Сегодня с особым удовольствием хотим вам сказать, что в гостях у нас советская и российская актриса, Заслуженная артистка РСФСР┘

БАТИНОВА: Народная┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Уже народная?

ГОЛУБКИНА: Почему уже?

БАТИНОВА: Будем считать это комплиментом.

КОВАЛЕВСКИЙ: ┘ Лариса Ивановна Голубкина. Здравствуйте!

ГОЛУБКИНА: Ну, вы мне выдали такой комплиментище!!!

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, надо же к чему-то стремиться, правда?

ГОЛУБКИНА: Ну, вот мы и подтянемся к вашей мечте.

КОВАЛЕВСКИЙ: Смотрите – сколько народных, а что дальше?

ГОЛУБКИНА: Да, толку никакого. А дальше – всем всё известно, что дальше. Как сказала одна героиня: муж ее коньки отбросил┘ Вот все коньки будем отбрасывать в какой-то определенный момент.

КОВАЛЕВСКИЙ: Мне кажется, пора уже придумать какую-то должность, которая еще выше, чем народный. Как вы вообще относитесь к званиям, к регалиям?

ГОЛУБКИНА: Ой, я бы ничего бы не придумывала, нет. Вы знаете, честно говоря (это, может быть, с моей стороны будет кокетство), но я на себе никак как-то не ощущаю, вот совершенно – вот эту народность, не народность┘ Это не принципиально вообще, мне кажется. По нынешним делам, по нынешней жизни – платили бы деньги, побольше! А народный┘ Вы же видите, что творится, да? Масса народных артистов, которые тяжело живут. И наоборот. Вот, например, я никогда не знала, что народным артистам какие-то льготы есть и прибавляется зарплата. Я не верила в это, но, оказывается, нам какие-то копейки прибавляются.

КОВАЛЕВСКИЙ: До сих пор?

ГОЛУБКИНА: Нет. То есть да. Вообще, да. Но я в Театре Российской армии, и сейчас почему-то нам отменили, народным, вот эту прибавку. Кто-то там решил. То есть нам Народного артиста дало правительство, государство. Отменять же это не должны?

КОВАЛЕВСКИЙ: Конечно, никак.

ГОЛУБКИНА: В Министерстве обороны отменили нам надбавку за это. В тот момент, когда прибавили общую зарплату, отменили, и народный получал ту же зарплату. Слушайте, хорошая у нас беседа, мы начали сразу с жалоб, мы жалуемся.

БАТИНОВА: А нас, между прочим, слушают в Государственной Думе.

ГОЛУБКИНА: Дело не в этом. Я просто хочу сказать, я вот сегодня ехала в машине и подумала: какая-то все-таки анархия присутствует, вот какая-то такая безалаберность. Вот кто хочет свернуть вам шею, ну и свернет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, а вы сами не пробовали в вашем театре как-то поднять этот вопрос?

ГОЛУБКИНА: Все в театре одинаковые, мы все находимся под одним крылом самолета какого-то, понимаете? Тут пробуй – не пробуй┘ Давайте снимем эту тему. В общем, понятно. Пришли к выводу, что анархическое состояние находится сейчас почти везде.

БАТИНОВА: Но анархическое состояние – это не только что касается зарплаты, а вообще какая-то суета.

ГОЛУБКИНА: Вообще, вообще – гуляй Вася! Я начала от пробок.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, расскажите про вашу теорию пробок.

ГОЛУБКИНА: Ну, сначала я продумала про анархию. А потом я подумала, так как я 30 лет за рулем, я подумала, что это, конечно, происки мужчин. Во-первых, они устают на работе, и жена звонит: когда ты придешь? Ну, так, если прикинуть, на машине – где-то полвосьмого. Полвосьмого – нету. А ты где? – Как где? В пробке. А, может, и нет никаких пробок. Но кайф такой – едешь на хорошей машине, сделаешь пару кругов по окружной дороге и подъедешь часов в 11: ты знаешь, так устал┘ А утром тоже надо пораньше сбежать из дома.

БАТИНОВА: Да, надо выехать пораньше, чтобы не попасть в пробку. То есть здорово придумано.

КОВАЛЕВСКИЙ: Лариса Ивановна, вот вы видите, лежит колода карт. Она не просто так здесь лежит. Дело в том, что целый месяц наши слушатели делали ставки и пытались предугадать те карты, которые вы сегодня вытащите. И если кто-то из наших слушателей угадает три карты, получит приз. Так что тащите карту.

ГОЛУБКИНА: Кто, я? Я вам скажу, что это – дьявольство. Единственные карты в руках держу в пьесе Островского ╚Поздняя любовь╩, где я играю Шаблову, мать. И я там все время гадаю как бы.

БАТИНОВА: А так вы не любите карты?

ГОЛУБКИНА: Я не люблю карты по причине того, что у меня папа был классный преферансист, уникальный. И я терпеть не могу преферанс, потому что это целыми ночами. Вот сейчас в пробке ночами, а раньше наши папы ночами играли в карты.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот странно, у меня и папа, и дед играли в карты. И я (вы будете смеяться) тоже грешу этим.

ГОЛУБКИНА: Так и нормально, вы мальчик. Мой папа еще был стендовик, стрелок, мастер спорта по стендовой стрельбе. Он в 10 лет дал мне ружье дамское, чтобы я еще постреляла немножко. Такое небольшое дамское ружье, он специально делал приклад мне, и в 10 лет повел меня на стенд. Можете представить себе первый выстрел мой? Я отлетела в сторону, заплакала. Но я все равно неплохо потом стреляла. Но это тоже не дело, это тоже плохо.