По-большому Виктор Добронравов в гостях у Лены Батиновой и Вадима Тихомирова
18 августа 2010, 19:05
Персоны
ТИХОМИРОВ: К нам пришел актер Виктор Добронравов. Здравствуйте, Виктор.
ДОБРОНРАВОВ: Здравствуйте.
ТИХОМИРОВ: Виктор, вы даже не представляете, в какую беду вы попали.
ДОБРОНРАВОВ: Почему?
ТИХОМИРОВ: Ну, потому что вы попали к самым ужасным людям, которые любят гадить, мучить, задавать гадкие вопросы. Правильно я говорю, Леночка?
БАТИНОВА: Ну, тем более мы с Виктором виделись полгода назад.
ДОБРОНРАВОВ: Да, я здесь уже бывал, мне понравилось.
ТИХОМИРОВ: Виктор, откуда у вас такое счастливое выражение лица и, самое главное, такой хороший загар?
ДОБРОНРАВОВ: Загар из разных концов мира. Был я и на Волге, был я в Ялте, был я даже в Голландии, в Гааге успел покупаться.
ТИХОМИРОВ: Где? В каналах?
ДОБРОНРАВОВ: В Северном море.
БАТИНОВА: Северное море, сейчас там тепло, так хорошо.
ТИХОМИРОВ: И как Северное море?
ДОБРОНРАВОВ: Хорошо. И потом я даже успел съездить в Италию чуть-чуть. У меня отпуск маленький, но плотный.
ТИХОМИРОВ: То есть, я так понимаю, что актером сейчас быть выгодно. Ты посмотри, это какие деньжищи надо иметь, чтобы вот так по всему миру кататься!
БАТИНОВА: А какой маленький отпуск, как долго он длился?
ДОБРОНРАВОВ: Вообще официальный отпуск у нас в Театре Вахтангова два месяца. Но мы сейчас вышли на две недели раньше, потому что у нас премьера на носу, и сейчас весь театр отдыхает, продолжает отдыхать, а мы, состав спектакля, репетируем.
ТИХОМИРОВ: Все-таки Виктор ушел от ответа.
ДОБРОНРАВОВ: Два месяца, я говорю, но мы на две недели раньше вышли. Значит, месяц и две недели.
ТИХОМИРОВ: Нет, я говорю, хорошо быть актером?
ДОБРОНРАВОВ: Конечно, хорошо, а как же. Как Олег Павлович Табаков говорил: занимается всю жизнь своим делом, ему еще и деньги за это платят.
ТИХОМИРОВ: Это хорошо. А еще места не осталось в театре?
ДОБРОНРАВОВ: Ну, каждый год набор бывает, приходи.
БАТИНОВА: Ты хочешь осветителем опять пойти?
ТИХОМИРОВ: Почему осветителем? Я монтировщиком был, я декорации собирал. Между прочим, это тяжелое, очень напряженное дело. Я от этого мускулатуру себе только попортил. Виктор, а что сейчас в Театре Вахтангова собираются поставить?
ДОБРОНРАВОВ: В театре сейчас мы каждый день репетируем спектакль ╚Мера за меру╩, 7-8 сентября.
ТИХОМИРОВ: Шекспир.
ДОБРОНРАВОВ: Уильям. Тот самый. Так что приходите, будет интересно, хотя бы потому, что работает над спектаклем Юрий Николаевич Бутусов.
ТИХОМИРОВ: Это известный режиссер.
ДОБРОНРАВОВ: Да, это всегда интересно, всегда событие.
ТИХОМИРОВ: А кто из актеров играет там?
ДОБРОНРАВОВ: Актеры все молодые, весь молодняк, который есть, – ╚молодые╩ и ╚молодые, которые пришли вчера╩, как называет нас наш художественный руководитель. То есть, мы не первый год уже в театре работаем, я седьмой год, но все равно считаемся молодняк.
БАТИНОВА: Ничего себе, семь лет работаешь и молодой?
ДОБРОНРАВОВ: Ну а как?
ТИХОМИРОВ: А если бы он был писателем, он был бы ранний писатель.
ДОБРОНРАВОВ: Есть мэтры: Юрий Васильевич Яковлев, Владимир Абрамович Этуш и так далее.
ТИХОМИРОВ: А они работают еще на сцене?
ДОБРОНРАВОВ: Конечно. Есть среднее поколение – Сергей Васильевич Маковецкий, Маша Аронова, Максим Суханов, Владимир Александрович Симонов и так далее. А есть мы, молодой класс, и, в общем, там все молодые – Сережа Епишев, Женя Крегжде, Женя Косырев, я, Леня Бичевин, который отказался от всех съемок ради этой работы. В ЦПШ были в шоке.
ТИХОМИРОВ: ЦПШ это что?
ДОБРОНРАВОВ: ╚Централ Партнершип╩. Потому что люди не понимают: ╚Подождите, вы хотите сказать, что вы отказываетесь от съемок? √ ╚Да╩. √ ╚Ради театра?╩ – ╚Да╩. И люди не могут этого понять.
ТИХОМИРОВ: Я не могу понять. Хочется ведь, с одной стороны, в Италию съездить позагорать, а с другой стороны, театр. А как совместить приятное с полезным?
ДОБРОНРАВОВ: Как-то надо успевать. В принципе всегда же есть какие-то приоритеты. У меня сейчас висит одна работа, допустим, в кино, они мне говорят: ты нам нужен в начале сентября. У меня роль маленькая, небольшая в этом спектакле. Как мне подложить свинью перед премьерой и сказать: у меня съемки? Так не бывает, так нельзя делать. Но все равно надо, приходится совмещать.
ТИХОМИРОВ: То есть, ты порядочный?
БАТИНОВА: Ну, это всегда, это вообще проблема выбора, всегда приходится выбирать в профессии актерской.
ДОБРОНРАВОВ: Конечно.
ТИХОМИРОВ: А я всегда между елкой, ну, между халтурой и работой выбираю халтуру, потому что там больше платят.
ДОБРОНРАВОВ: Надо какую-то градацию иметь. Даже папа, мой брат, вот недавно получивший очередную премию┘
ТИХОМИРОВ: Подожди, а где брат? Папу мы знаем.
ДОБРОНРАВОВ: ╚Лучшую мужскую роль╩ он на ╚Кинотавре╩ получил, Ваня.
ТИХОМИРОВ: Твой брат Ваня?
ДОБРОНРАВОВ: Я только что видел, на весь кинотеатр ╚Художественный╩ огромная афиша – Ваня в ╚Перемирии╩.
ТИХОМИРОВ: Это твой брат? А чего-то вы не похожи.
ДОБРОНРАВОВ: Если соглашаться на все предложения, можно сниматься из сериала в сериал. Я так сел, на секундочку подумал: Витюш, подожди, посмотри на своего младшего брата и пофильтруй еще, не соглашайся на все сериалы. Приходится как-то тянуться.
БАТИНОВА: А как этот правильный выбор сделать, чтобы потом не жалеть?
ДОБРОНРАВОВ: Ну, каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Очень много моих знакомых, которые вообще не снимаются, которые работают и живут на театральную зарплату, которые сделали такой выбор. Или, допустим, есть Максим Суханов, который снимается выборочно, раз в год, но снимается у хорошего режиссера в отличной роли какой-нибудь. И так же Маша Аронова. Она прима театра, она работает помимо театра еще в десяти антрепризах, на ней держится не один спектакль помимо театральных постановок, но при этом она иногда снимается.
ТИХОМИРОВ: Но так же можно пересидеть в девках, и все, потом никто не возьмет.
ДОБРОНРАВОВ: Может быть. Но мне чего в девках сидеть, я-то, наоборот, я сейчас себя чувствую недозрелым, у меня какой-то переходный возраст: еще не 30, но уже не 18.
БАТИНОВА: А как это недозрелый? Уже есть такие хорошие, сильные работы.
ДОБРОНРАВОВ: Какие сильные, я тебя умоляю!
БАТИНОВА: Поэтому недозрелый, да?
ДОБРОНРАВОВ: Конечно.
ТИХОМИРОВ: То есть, в засаде.
ДОБРОНРАВОВ: Ну да, в засаде. Вот, допустим, Ванька, он молодой, он еще подходит, ему 21 год, он может играть очень много, по амплуа, по репертуару, по материалу своему актерскому, внутреннему багажу он может играть. Сейчас пройдет еще 3-4 года, и он тоже будет в таком пограничном состоянии.
ТИХОМИРОВ: В подвешенном, да.
БАТИНОВА: Вопрос такой смешной Котов задает: ╚А вы сотрудничаете с Пахмутовой?╩
ДОБРОНРАВОВ: Слушайте, все спрашивают: а вы родственник? Нет, не сотрудничаю.
ТИХОМИРОВ: Виктор, глядя на современное поколение сериальных актеров, я определил такой генотип у современного молодого актера: рожа должна быть наглая, слащавая немножечко. Или какая-то совсем уж страшко. А вот простые русские лица почему-то все меньше и меньше появляются на экранах. А у тебя на самом деле хорошее русское лицо.
ДОБРОНРАВОВ: Социальный тип такой. Мне всегда было обидно: почему, думаю, с моей рожей, с моим перебитым носом, почему меня не снимают в кино про войну?
ТИХОМИРОВ: А у нас про войну такие лица показывают √ ╚уйди, противный!╩. Дурашка. У тебя действительно хорошее, социальное лицо, если бы это было в советское время, я думаю, у тебя бы были роли партработников, комсомольских. А сейчас вообще востребован тип твоего лица?
ДОБРОНРАВОВ: Ой, не знаю, не думал над этим.
ТИХОМИРОВ: И я тоже не думал, а вот посмотрел на тебя и подумал.
ДОБРОНРАВОВ: Так посмотрел: востребован этот человек? Ну, вообще я достаточно востребован, просто времени нет ни на что. Может быть, поэтому не снимают в каких-то таких гламурных┘
БАТИНОВА: А хочется сняться в военной истории?
ДОБРОНРАВОВ: Я же мальчик, конечно. Ну, это же всегда было интересно.
БАТИНОВА: С какими-нибудь компьютерными эффектами?
ДОБРОНРАВОВ: Конечно, что-то новое.
БАТИНОВА: А принца?
ДОБРОНРАВОВ: Принца я уже играл, тоже с моей рожей социальной, ничего, нормально.
ТИХОМИРОВ: Скажи, а чем ты взял приемную комиссию, когда поступал?
ДОБРОНРАВОВ: В училище? Не знаю, ничем ее не взял. Мне сказали: Добронравов, недобрал один балл, поступай на платное или вали отсюда. Я пришел к родителям со слезами.
ТИХОМИРОВ: И чего, они заплатили?
ДОБРОНРАВОВ: Да. И мое поступление в театральное училище не было для меня праздником, мне было жутко стыдно. Правда, меня потом перевели за хорошее обучение. Смешно сейчас об этом говорить, потому что я платил за год обучения в Щукинском училище 1800 долларов, и это были большие деньги для семьи. Если бы меня не перевели, наверное, я бы ушел, потому что это был большой психологический груз, камень на сердце. Но я впахивал, потом перевели. Не могу сказать, что я там кого-то брал.
ТИХОМИРОВ: У нас, к сожалению, сейчас в театральном мире такая печальная история: есть старики, есть средний класс, как ты говорил (Сергей Маковецкий, еще несколько актеров), а потом – пустота. Очень мало хороших молодых актеров, которые бы не жалели себя, которые бы, например, искренне играли не только в театре, но искренне играли в сериале.
ДОБРОНРАВОВ: Не соглашусь. Много, но видим ли мы их?
ТИХОМИРОВ: Но они прячутся.
ДОБРОНРАВОВ: Спрос рождает предложение. Почему мы такую музыку слушаем? Ну, это же все понятно, откуда ноги растут. Советский Союз. Кто какую музыку слушал, тот такую и продолжает слушать. И это еще будет долгое время. А что мы смотрим? К сожалению, снимают одних и тех же. Я просто с этим не раз сталкивался, и продюсеры боятся новых лиц притягивать, это же всегда очень происходит медленно. Один человек засветился, и все, продюсер уже понимает, что на него пойдут, его будут смотреть.
БАТИНОВА: И получается, что это не спрос, а решение продюсеров, которые не всегда, может быть, дальновидны.
ДОБРОНРАВОВ: Наверное.
БАТИНОВА: Потому что мы, зрители, тоже хотим видеть новых.
ДОБРОНРАВОВ: В Голливуде так же, но там просто размах гораздо больше, там планета целая, это мир, Лос-Анджелес – это город кино.
ТИХОМИРОВ: А ты был в Голливуде?
ДОБРОНРАВОВ: Был в Лос-Анджелесе. Интересно. Лос-Анджелес – такая большая деревня. Я думал, это город, а это маленький центр с маленькими и большими зданиями, а все остальное – это виллы, виллы, сиськи, сиськи, извините. Но это целый мир киношный, и там все на этом завязано. И происходит то же самое, что у нас, только в сотни раз больше масштаб.
ТИХОМИРОВ: А тебя не постигло такое сладостное ощущение: а не порвать ли мне с моей любимой, дорогой родиной и остаться?
ДОБРОНРАВОВ: Безумно хочу там поработать. Но я туда ездил не по киношным делам, по музыкальным делам, я ездил в музыкальную школу.
ТИХОМИРОВ: Ты что, пианист?
ДОБРОНРАВОВ: Нет, петь я там учился, проходил мастер-класс.
ТИХОМИРОВ: Я как только пианистов вижу, сразу начинаю бояться.
ДОБРОНРАВОВ: Конечно, по радио не видно, какие у меня руки, но руки у меня не пианиста, они у меня толстые.
ТИХОМИРОВ: То есть, ты поешь еще?
ДОБРОНРАВОВ: Ну, я так попеваю. И попиваю тоже иногда.
БАТИНОВА: Я знаю, Виктор – участник ╚Ковёр-Квартета╩.
ДОБРОНРАВОВ: Мы поем всякие разные песенки, но тоже это как увлечение, это несерьезно очень. Мы недавно выступали, был ╚Бал на траве╩.
БАТИНОВА: Несерьезно, но очень вкусно.
ДОБРОНРАВОВ: Мои друзья всегда говорили: что вы делаете, кому это нужно, кто на вас будет смотреть? И как-то вот уже второй год мы выступаем по клубам, и всем нравится. Просто позитивно.
ТИХОМИРОВ: А какие песни вы поете?
ДОБРОНРАВОВ: Ну, все старое: Beatles, Queen, Rolling Stones, Рэй Чарльз, рокабилли, рок-н-ролл, и при этом джазовые вещи какие-то. Просто переделываем какой-нибудь интересный басовый риф, а песня Summertime, допустим, известная, джазовый стандарт.
БАТИНОВА: Гершвин.
ТИХОМИРОВ: Альберт спрашивает: ╚А много ли артисты пьют?╩
ДОБРОНРАВОВ: Это после того, как я сказал, что я попиваю?
ТИХОМИРОВ: Да.
ДОБРОНРАВОВ: Как Константин Аркадьевич говорил: не больше они развратники, чем вы, дорогие мои зрители. Так что попивают, конечно.
ТИХОМИРОВ: Виктор сказал, что он поет. И мы спросили уважаемых радиослушателей, может, он споет нам или не надо ему петь никогда. Ты знаешь, к сожалению, Виктор, к большому сожалению, люди просят, чтобы ты спел.
БАТИНОВА: Почему к большому сожалению?
ТИХОМИРОВ: Я хотел сказать, к большой радости.
ДОБРОНРАВОВ: К моему большому сожалению.
ТИХОМИРОВ: Еще тут люди тебе вопросы пишут. Олечка написала из Кемеровской области: ╚Не дали рассказать про школу пения в Лос-Анджелесе, пусть споет и расскажет, чему научился у америкосов. Почему к Вишневской не пошел?╩
ДОБРОНРАВОВ: Поездка была очень интересная, был я у великого педагога Сета Рикса.
ТИХОМИРОВ: Кто такой?
ДОБРОНРАВОВ: Сет Рикс? Ну, это мировая известность, он был педагогом у Стива Уандера, Майкла Джексона и так далее. Он сам шутит, что у него учились все кроме Уитни Хьюстон, которая в итоге сама голос-то и потеряла. У него очень интересная школа, мне было очень интересно и любопытно. Не могу сказать, что я там чему-то научился, потому что этим надо заниматься. Это все-таки мое хобби, я работаю в театре, а когда есть свободное время, пытаюсь что-то делать.
ТИХОМИРОВ: А какое-то есть упражнение, чтобы у тебя голос стал, как у Баскова┘ нет, Баскова не надо.
БАТИНОВА: Как Басков, любой может спеть.
ДОБРОНРАВОВ: Упражнений много, и дыхание, и верхушки.
ТИХОМИРОВ: Ну, хотя бы одно. Сырое яйцо, например, глотать каждое утро.
БАТИНОВА: Какие-то специфические, что только у них?
ТИХОМИРОВ: Или, например, ущипнуть себя, и сразу высокая нота.
ДОБРОНРАВОВ: Я не знаю, как объяснить, показать, но я видел это своими глазами, когда выходит девочка из Чехии (со всего мира были эти студенты, которые приезжали, русских там ребят было много) она вышла, допела до ноты соль, ей уже дальше высоко, она не может, он ей говорит: а теперь делай вот так, вот так, какую-то плаксивую интонацию, и при мне, и при всем честном народе он ее распевает чуть ли ни на октаву выше. У нее вот такие огромные глаза, она не понимает, как она это сделала. Он говорит: ну, вот, видите, вы же можете! А ему 82 года, у него энергетика фантастическая. Я сижу, он лекции читал, рассказывал, я сижу и думаю, насколько у него большая мощь и энергетика, что я, сидя в зале и слушая чувака на другом языке, у меня мурашки. То есть, я сижу, и до мурашек прямо пробирает.
БАТИНОВА: Таких людей редко встретишь.
ТИХОМИРОВ: Тут тебе вопрос еще по поводу личной жизни. ╚Скажите, Виктор, а личная жизнь не мешает вашему творчеству?╩ Семейная жизнь? Здесь вопрос более жестко поставлен.
ДОБРОНРАВОВ: Вы что, с ума сошли, такие вопросы задавать? Семейная жизнь только помогает, как же без этого жить-то? Наоборот, работа мешает личной жизни. С моей работой личной жизни практически нет. То есть, в течение многих лет у меня ее и не было практически, потому что сплошная работа, работа. А домой приходишь, и хочется жить.
ТИХОМИРОВ: Самое главное, что хочется.
БАТИНОВА: Лиза Павлова спрашивает: ╚А как вы относитесь к золоту? Вы не алчный человек?╩
ДОБРОНРАВОВ: Какой интересный вопрос. А мы что, в золоте получаем зарплату?
БАТИНОВА: Вы не алчный?
ДОБРОНРАВОВ: И кто-нибудь отвечал на такие вопросы? Знаете, я очень алчный. Дело в том, что посмотрим правде в глаза, очень алчный я человек.
ТИХОМИРОВ: А я тебе могу сказать, я знал одного такого, между прочим, твоего коллегу по твоему театру, который всегда говорил: не надо мне советовать, помогите мне материально.
ДОБРОНРАВОВ: Ну, это, наверное, расхожее выражение. Хотелось бы верить, что я не алчный человек, ну, тому я знаю несколько подтверждений, когда мне делали предложения, от которых я не мог отказаться, но отказывался.
ТИХОМИРОВ: Алена Николаевна тебе в лоб говорит: ╚Виктор, согласились бы вы сняться в кино бесплатно?╩
ДОБРОНРАВОВ: Я делал так. Мой друг большой Сережа Пикалов снимал картину ╚Мымра╩ с Наташей Вдовиной и с Володей Вдовиченковым, и мы с ним как-то сидели, разговаривали, я говорю: а хочешь, давай, я просто соскучился по чему-нибудь интересному, по какой-нибудь работе интересной. И мы придумали персонаж чуть ли ни без слов, с прыщиком на носу, пробор набок, калькулятор, какая-то крыса┘
ТИХОМИРОВ: Лен, а давай Виктора пригласим к нам в эфире, так регулярно будем приглашать бесплатно.
ДОБРОНРАВОВ: Сегодня-то я за большие деньги приехал.
БАТИНОВА: Сегодня-то мы платим, твоя зарплата сегодня Виктору.
ТИХОМИРОВ: Да? Нет, сегодня твоя зарплата была.
ДОБРОНРАВОВ: Очень важно в работе творческой получать сатисфакцию от творческого наполнения, потому что всех денег не заработаешь. Почему мы в театре работаем, потому что там интересно, потому что там жизнь, потому что там процесс.
ТИХОМИРОВ: Какой ты увлеченный в отличие от меня.
ДОБРОНРАВОВ: Бывает, конечно, когда называешь сумму, чтобы отказались люди, а они соглашаются.
БАТИНОВА: А, так бывает?
ДОБРОНРАВОВ: Бывает, да. И работаешь, и понимаешь, что зарабатываешь деньги. Но от этого же ты не делаешь свою работу хуже, ты просто понимаешь, для чего ты это делаешь, помочь родителям и себе.
ТИХОМИРОВ: Скажи мне, а поклонницы, наверное, достают, да?
ДОБРОНРАВОВ: Да нет.
ТИХОМИРОВ: То есть, проходят мимо?
ДОБРОНРАВОВ: Иногда и мимо проходят. Ну, что же, включишь утюг – а там я, такого же нет.
ТИХОМИРОВ: Люди же идут на актера. Например, я знаю, что на телевидение все идут, даже последняя уборщица, работая на телевидении, она думает: когда-нибудь я попаду в кадр, выйду, ко мне подойдут и скажут: вот только что видели вас по телевизору, и возьмут у меня автограф.
ДОБРОНРАВОВ: Когда начали повторять первый раз, второй раз, третий повторяли ╚Не родись красивой╩, я чувствовал: а чего на меня люди опять смотрят? А, ╚Не родись красивой╩ повторяли, понятно. Потом забывают. Потом опять начинают смотреть, а, повторяют какую-нибудь фигню.
ТИХОМИРОВ: Кого ты там играл, я забыл?
ДОБРОНРАВОВ: Федора на мотоцикле. Это было так давно, а все вспоминают только вот этот сериал.
ТИХОМИРОВ: Ярко было, ярко. Какую мы будем песню заспевать?
ДОБРОНРАВОВ: Ну, вы спрашивали, что за коверы? А они разные, я просто очень любил в школе группу ╚Queen╩, и то, что мы сегодня будем слушать, такая интересная версия известной песни, которую все прекрасно знают.
ТИХОМИРОВ: Давай, мы сделаем подарок Виктору, пусть наши слушатели сейчас прокомментируют его выступление вокальное, надо ли ему продолжать дальше петь, или все, хватит.
БАТИНОВА: Конечно, надо, тем более, наши слушатели ходили на концерты ╚Ковер Квартет╩.
ДОБРОНРАВОВ: Приходите, у нас 26, мы давно, кстати, не играли, потому что все уехали в отпуска, потому что семье надо как-то уделять время. Не потому что надо, а потому что хочется. Мишка Шкловский с сыном и с Машей, с женой, уезжали тоже, отдыхали, у нас был большой перерыв, а вот 26 у нас будет концерт в ╚Radio City Bar╩ в 10 часов вечера. Подсуетился, да?
ТИХОМИРОВ: Молодец, смотри, подсуетился сейчас, два человека, а ведь придут все равно.
ДОБРОНРАВОВ: Будем надеяться.
ТИХОМИРОВ: А знаешь, что пишут из Москвы: Круто! Спасибо, свежо! Ну, и спрашивают: где выступать будете?
ДОБРОНРАВОВ: Набирайте в Интернете ╚Ковер Квартет╩.
ТИХОМИРОВ: Хватит, хватит.
ДОБРОНРАВОВ: Нет, я имею в виду, как найти.
БАТИНОВА: Что тебе, жалко, что ли?
ДОБРОНРАВОВ: Жалко, что ли?
ТИХОМИРОВ: А потом из своего кармана будем вычитать деньги за рекламу.
ДОБРОНРАВОВ: Никакой рекламы, просто люди спрашивают, где вы, как вы?
ТИХОМИРОВ: Знаешь, когда хорошо, тогда ничего не жалко, не стыдно.
БАТИНОВА: Хуже, когда солдат загоняют на твой концерт.
ТИХОМИРОВ: Не трогай святое.
ДОБРОНРАВОВ: Хуже, когда солдат загоняют на твой спектакль, вот это тяжело.
БАТИНОВА: А такое тоже бывает?
ДОБРОНРАВОВ: Конечно.
ТИХОМИРОВ: Знаешь, моя родная сестра работала долгое время с одним известным певцом. Ну, и как-то работала, работала, потом ушла, а потом как-то пришла на его концерт. Говорит: не могу понять, в чем дело, битком народу, и все зрители какие-то собранные.
ДОБРОНРАВОВ: Дисциплина.
ТИХОМИРОВ: А потом поняла: дисциплина – вот самый главный успех этого певца. Потом все встали и ушли. Он на аплодисменты выходит, а зала уже нет.
БАТИНОВА: Еще я хочу сказать про спектакль. ╚Мера за меру╩ когда в сентябре? В начале?
ДОБРОНРАВОВ: 7-8, да.
ТИХОМИРОВ: Как в тебе это все сочетается? И песни, и пляски.
БАТИНОВА: А рисовать?
ДОБРОНРАВОВ: К счастью, нет.
ТИХОМИРОВ: К большому счастью жены, которая просит: нарисуй мой портрет.
ДОБРОНРАВОВ: Она сама рисует прекрасно. Она фотограф, поэтому.
ТИХОМИРОВ: А тебе пишут: какие у вас красивые глаза. А ты в кого пошел в папу или в маму?
ДОБРОНРАВОВ: В дедушку.
ТИХОМИРОВ: Это мощный ответ.
ДОБРОНРАВОВ: Я вам расскажу страшную историю. В детстве, когда всегда приезжал в Таганрог, надо всегда на кладбище сходить, и тут я как-то уже взрослым человеком пришел на кладбище в очередной раз и присел, потому что я пришел на могилу, на памятнике мое изображение и написано: Добронравов Виктор Федорович, и я – просто вылитый дед. У меня был такой шок.
БАТИНОВА: Обычно бабульки, когда видят тебя, и ты похож на того, кого они знают из тех, кто умер: ╚ой, как же похож-то, милок!╩
ДОБРОНРАВОВ: Очень на деда похож, я фотографии смотрел, просто один в один. Руки папины, что-то мамино.
БАТИНОВА: Манеры тоже папины некоторые.
ДОБРОНРАВОВ: Сейчас я в Голландии был у знакомого окулиста, он считается лучшим специалистом Европы, одним из лучших, и он просто посмотрел глаза, проверил, у меня все в порядке, но он сказал, что очень интересный цвет глаз. Может быть только у русских, у славянской группы из Восточной Европы, только, говорит, в Европе таких глаз нет.
БАТИНОВА: А какие они у вас?
ДОБРОНРАВОВ: Голубые, серые с какими-то там, что-то интересное. Я сам никогда не придавал этому значения, но близкие люди замечают, что когда влюблен, глаза голубые. Говорят: слушай, чего, влюбился?
ТИХОМИРОВ: Виктор, рано или поздно станешь известным, народным.
ДОБРОНРАВОВ: Дай бог.
ТИХОМИРОВ: Зазвездишься?
ДОБРОНРАВОВ: Нет.
ТИХОМИРОВ: А чего ты так уверен?
ДОБРОНРАВОВ: Уверен абсолютно. Много тому примеров, я имею в виду, у меня лично. И, главным образом, есть все-таки папа.
ТИХОМИРОВ: По башке стучит?
ДОБРОНРАВОВ: Нет, не стучит. Но он является примером того, как надо жить, как надо работать, как надо относиться к профессии, к семье и все такое.
БАТИНОВА: В общем, вакцина есть генетическая.
ДОБРОНРАВОВ: Уж мне-то ладно, вот Ваньке было тяжеловато, потому что он с самого детства, и триумф в Европе, в Венеции, и потом еще, еще, и все равно живой парень, здоровый, адекватный.
ТИХОМИРОВ: Надо рожать детей быстрее.
ДОБРОНРАВОВ: Конечно, надо, будем стараться.
ТИХОМИРОВ: Вот с сегодняшнего дня.
ДОБРОНРАВОВ: И много, три минимум.
ТИХОМИРОВ: Спасибо вам большое, успехов, и, самое главное, приглашай на премьеру!
БАТИНОВА: Спасибо, Виктор.
ДОБРОНРАВОВ: Спасибо.
Слушайте аудиофайл.
По-большому. Все выпуски
Все аудио
- Все аудио
- Маяк. 55 лет
