По-большому Беседа с Сергеем Жигуновым

КОВАЛЕВСКИЙ: Добро пожаловать на очную ставку, друзья! У нас сегодня в гостях народный┘ Простите┘

ЖИГУНОВ: А почему нет? Не извиняйтесь.

КОВАЛЕВСКИЙ: Пока заслуженный, пока. Заслуженный артист России, продюсер Сергей Жигунов.

БАТИНОВА: Здравствуйте, Сергей!

ЖИГУНОВ: Здравствуйте!

КОВАЛЕВСКИЙ: Сергей, весь прошлый час про роскошь мы говорили.

БАТИНОВА: Что такое роскошь для наших слушателей.

КОВАЛЕВСКИЙ: Что такое роскошь для Вас?

ЖИГУНОВ: В эмоциональном плане или?..

КОВАЛЕВСКИЙ: А вот это как раз и есть вопрос, понимаете? Давайте тогда разделим.

ЖИГУНОВ: Это не материальное что-то, по-моему.

КОВАЛЕВСКИЙ: Не материальное?

ЖИГУНОВ: Думаю, нет. По большому счету, это не материальное. Это что-то очень радостное. Роскошь √ это очень хорошая работа, удовольствие от того, что ты делаешь. Ну, то, что крайне трудно, то есть невозможно купить за деньги, абсолютно.

БАТИНОВА: Вот. А, значит, налога не может быть.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть хочется, но невозможно, да?

ЖИГУНОВ: Нет, возможно. Но редко бывает, так скажем. То есть когда вообще никогда никак, то откуда ты знаешь, что это хорошо, да? То есть если ты никогда не пробовал черную икру, то, собственно, почему тебя к ней тянет? Нет, это то, что ты испытывал, конечно, но не так часто, как хотелось бы.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть это все-таки то, к чему стремишься?

ЖИГУНОВ: Да.

КОВАЛЕВСКИЙ: А вот роскошная девушка, которая с Вами пришла?

ЖИГУНОВ: Это мой пресс-секретарь.

БАТИНОВА: А чего это ты вдруг про девушку?

КОВАЛЕВСКИЙ: Мы же говорим о роскоши┘

ЖИГУНОВ: Ну, понравилась девушка, про нее спросил. Про эту девушку спрашивают все, поэтому я привык.

БАТИНОВА: Очень красивая.

КОВАЛЕВСКИЙ: Роскошная! Мы же говорим о роскоши.

ЖИГУНОВ: Да. У нас на студии красивые женщины работают.

КОВАЛЕВСКИЙ: Где работают?

ЖИГУНОВ: На киностудии у меня работают красивые женщины.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вам повезло с киностудией.

БАТИНОВА: Слушайте, а они специальный кастинг проходят?

ЖИГУНОВ: Нет. У них профессиональные качества. Просто им удается сочетать высокий профессионализм с внешней привлекательностью.

БАТИНОВА: Это энергетика, это космос.

КОВАЛЕВСКИЙ: А на какой Вашей киностудии?

ЖИГУНОВ: Ну, там, где я работаю.

КОВАЛЕВСКИЙ: У нее даже название есть?

ЖИГУНОВ: Сейчас она называется: "Продюсерский центр Сергея Жигунова". Так решили почему-то. Ну, пусть называется.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть это не вы даже решили?

ЖИГУНОВ: Директор захотел, а мне как-то┘

БАТИНОВА: С Вами хорошо работать.

ЖИГУНОВ: Ну, нет, я мог бы назвать ее, конечно, "Маяк"-25 или 23.

БАТИНОВА: Обычно цифры приписывают, раз такое АОА и ООО зарегистрировано, то появляется цифра, "Эдельвейс-40", например.

ЖИГУНОВ: "Арзамас-16" я знаю.

БАТИНОВА: А потом еще есть 17, 18, 19, 20 и так далее.

ЖИГУНОВ: "Челябинск-65" и "Арзамас-16".

БАТИНОВА: Это научный городок.

ЖИГУНОВ: Это ядерные разработки.

БАТИНОВА: Вот в прессе появился слух о том, что Вы собрались эмигрировать в Италию.

ЖИГУНОВ: Да, мне рассказывали. Да я даже и видел картинку.

БАТИНОВА: Как Вы эмигрируете?

ЖИГУНОВ: Ну, вот, сейчас сижу, пью кофе┘ На самом деле мы общаемся по мобильному телефону, я сейчас в Венеции, на Сан-Марко в кафе пью чай и делаю вид, что нахожусь в Москве, в студии радиостанции "Маяк".

КОВАЛЕВСКИЙ: Получается, что мы тоже в Венеции сейчас?

ЖИГУНОВ: Нет, вы в Москве. Я – в Венеции. Вы на работе, ребята.

БАТИНОВА: Слушайте, вчера мы рассказывали про костюмчики двух людей √ мужчины и женщины, которые занимались любовью. Один был на одном континенте, а другая – на другом континенте. И вот эти костюмчики уже придумали. Так что вполне возможно, что Вы сегодня в Венеции, а мы в Москве.

ЖИГУНОВ: Ну, да. В костюмчике?

КОВАЛЕВСКИЙ: А хотелось бы?

ЖИГУНОВ: Да думаю, что я как-то вышел из этого возраста.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, ладно! Интересно же было бы.

ЖИГУНОВ: Я читал про это, давно причем, я удивлен, лет семь назад.

БАТИНОВА: Нет, это разработки были.

КОВАЛЕВСКИЙ: Лет семь назад только мечтали об этом.

ЖИГУНОВ: Я читал о каком-то жесточайшем изнасиловании женщины посредством Интернета.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот таким способом? Варварский какой-то.

БАТИНОВА: Все-таки расскажете про Италию?

ЖИГУНОВ: А что вы хотите, чтобы я рассказал?

БАТИНОВА: Что Вы учите итальянский язык. У Вас какой-то проект?

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, слухи-то, они же откуда-то берутся, они же не на пустом месте возникают.

ЖИГУНОВ: Я не знаю, в чем дело, откуда этот слух взялся. Ну, то есть я понимаю, что он связан как-то с картиной "Десять зим", наверное. Действительно, я летал на Венецианский фестиваль в августе прошлого года, я Новый год встречал в Италии. Ну, как-то, складывается, видимо, одно к одному┘

БАТИНОВА: У одного человека в голове, и он потом рождает слух.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но кто-то же их сочиняет. Это происходит без Вашего ведома?

ЖИГУНОВ: Без моего. Если вы можете усмотреть корысть какую-то с моей стороны в том, что такой слух появился, что я уезжаю из страны в Италию, то тогда можно считать, что с моего. Но корысти┘

БАТИНОВА: Мы хотели порадовать за Вас.

ЖИГУНОВ: А чего же радоваться-то?

БАТИНОВА: Хорошо жить в Италии.

ЖИГУНОВ: В Италии хорошо отдыхать, жить везде трудно.

БАТИНОВА: Ну да, согласна с Вами.

ЖИГУНОВ: Поэтому зачем же приехать и понять, что эта страна выглядит совсем не так, как тебе казалось, и испортить от нее впечатление? Надо ездить периодически и радоваться.

КОВАЛЕВСКИЙ: А какая корысть может быть в каких-либо публикациях?

ЖИГУНОВ: Ну, корысть разная. Рекламная какая-то корысть, может быть, какие-то цели, бизнес, месть, может быть. Ну, много различных. Это же оружие средства массовой информации. Вы можете сказать: вы знаете, я вчера встретил человека, это совсем не тот человек, за которого он себя выдает. И свести с ним счеты таким образом. Или сказать: вот сейчас я думаю взять картину, которую мы сейчас снимаем, отдать на 1-й канал. С тем, чтобы 2-й немедленно подписал с вами договор, например. Ну, куча┘ Это надо думать просто головой, когда ты это делаешь.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, вот смотрите. Я с огромным увлечением прочитал статью в журнале "Hello", вот цитата, предложение: "Им обоим надо было выговориться". Вы читали эту статью?

ЖИГУНОВ: Да, я читал, конечно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот у меня в связи с этим вопрос: а Вам больше негде было выговориться?

ЖИГУНОВ: Вы знаете, какая штука, не так много мест, где можно выговориться, как ни странно. Потому что настолько аудитория разделена изданиями на вотчины, на такие деляночки в огороде, дальше это все окрашено в различные цвета: от желтого до всех остальных, что изданий, где можно было бы говорить на какие-то такие темы приватные, но достаточно серьезно и без окраски желтизны или излишнего гламура, очень немного. И это большая проблема.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но я имел в виду на самом деле не выбор издания, а я имел в виду, что это же такие вещи, о которых выговариваются друзьям или знакомым, психоаналитику.

ЖИГУНОВ: Да-да, психоаналитику √ это очень хорошо. Но, понимаете, какая штука┘ Ну, как по поводу эмиграции в Италию. На протяжении нескольких лет о тебе пишут несуществующие вещи, существующие вещи, они смешиваются, возникает такое параллельное пространство, такой виртуальный "ты" возникает, который совершает поступки. Это все обсуждается очень активно людьми на улицах, в Интернете, как угодно. Это миллионные тиражи. Наступает момент, когда пора как-то чуть-чуть прояснить ситуацию. Периодически приходится корректировать направление движения. Вы знаете, есть такой замечательный анекдот. "У нас ложки вчера пропали после вашего визита┘"

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну да, ложки нашлись┘

ЖИГУНОВ: Ложки нашлись, а осадочек-то остался. И вот это – "осадочек остался", – он всегда есть, и с ним надо пытаться бороться. Потому что иначе такой может остаться осадочек, что┘

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть Вас это волнует?

ЖИГУНОВ: Меня волнует, конечно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вы переживаете из-за этого, что кто-то о Вас что-то пишет?

ЖИГУНОВ: Я переживаю не когда кто-то пишет, я переживаю, когда все на протяжении нескольких лет пишут совсем не то, что происходит на самом деле, дают оценку моему поведению, исходя из неких предпосылок, у которых нет никаких оснований, и возникаю некий "я", который не соответствует мне настоящему. И вот в это надо вмешиваться.

КОВАЛЕВСКИЙ: Почему?

ЖИГУНОВ: Ну, потому, что с этим невозможно жить. Потому что "ты" виртуальный становишься больше, чем ты подлинный. Это совершенно другой человек. Он тебе не нравится, этот человек, и я не хотел бы, чтобы это было так, потому что правда, она другая, а это неправда. И очень неприятно жить с неправдой рядом. Ты как бы получаешь, что тебя оболгали. И когда тебя оболгали, ты говоришь: простите, это не так. И ты как-то сопротивляешься.

БАТИНОВА: А как Вы вмешиваетесь?

ЖИГУНОВ: Ну, я иногда даю интервью.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хорошо. Вот вышла статья в журнале "Hello", и параллельно с этим вышло еще 10 в желтой прессе.

ЖИГУНОВ: В журнале "Hello" я даю интервью, это прямая речь. Желтая пресса пишет: вчера был замечен с блондинкой, сильно пьяный, полз от кинотеатра "Октябрь" в сторону личного автомобиля, весь покрытый губной помадой┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Я понимаю. Я это и имею в виду, что вот это Ваше разъяснение, оно не ставит точку, понимаете? Все равно вот эта волна, которая когда-то была запущена, она все равно будет продолжаться, все равно будут писать.

ЖИГУНОВ: Точку поставить невозможно. Но волна движется в определенном направлении. Хотя бы откорректировать движение этой волны и ее цвет. Я же не говорю о химическом составе воды. Тем не менее, это была желтая вода, знаете, и уже тут с этим ничего не сделаешь. Но хотя бы некое направление движения.

КОВАЛЕВСКИЙ: Или таким образом дать еще один толчок следующей волне.

ЖИГУНОВ: Нет, дать толчок √ это другое, это не такое интервью. Такие интервью наоборот закрывают тему, как в кино говорят: вчера снял фильм про любовь, закрыл тему. Это попытка закрыть тему как раз, прекратить. Людям становится не интересно в тот момент, когда все становится известно. И когда ты, в общем, так сказать, переступая, если честно, через себя каким-то образом (довольно тяжелая вещь √ рассказывать о себе правду, ну неприятная такая, удовольствия в этом никакого нет, поверьте), ты сильно закрываешь тему, к этому теряют интерес. Я много раз это замечал: вот слух √ там это, то┘ Говоришь: нет, на самом деле я живу в скромной двухкомнатной квартире, у меня фаянсовый унитаз производства 67-го года, старая дверь ободранная, но у меня есть цветной телевизор┘ И люди говорят: у-у, все! И дальше все, не интересно. И, по крайней мере, ты можешь избавиться от слуха о том, что ты вчера купил остров на Сейшельских островах и строишь там аэродром. Ну, вот если тебе это надоело, то надо просто сказать правду, и это прекратится. Поэтому это единственный способ. Вообще, способов борьбы со слухами, с желтой прессой √ их нет. Но можно пытаться как-то создать, как это называется, финансовый коридор.

КОВАЛЕВСКИЙ: Понятно.

БАТИНОВА: Я просто тоже подумала о том, что получается, что Вы действуете ну, не то, что их методами, но очень хитро.

ЖИГУНОВ: Я, вообще, хитрый.

БАТИНОВА: И, может быть, это действительно единственный способ √ как бороться с желтой прессой и со слухами о Вас. А Вы думали когда-нибудь, что можно законодательно это сделать?

ЖИГУНОВ: Ну, это бессмысленно! Нет, я несколько раз судился. Но дальше есть совершенно традиционные способны: не являются представители в суд, начинают меняться какие-то юридические адреса, что-то происходит такое┘ С крупными изданиями я судился. Это бессмысленно. Потом подходят главные редакторы и говорят: давай мириться, ну что ты делаешь, ну зачем тебе с нами ссориться, мы тебя потом порвем┘ В общем, понимаете, они как сейчас стали писать: "вчера вечером крупнейший отечественный артист, кумир миллионов, выпив лишнего, с правой руки хорошо поставленным богатырским ударом отправил в нокаут официанта". И ты не понимаешь, как к этому относиться. С одной стороны, человек устроил пьяный дебош. С другой стороны, при этом если будет фотография, где на человеке задрана майка и торчит пузо, будет написано: прекрасно выглядел, как всегда┘ И они какую-то находят такую форму, когда вроде тебя похвалили┘ Ну, во-первых, ты выдающийся, во-вторых, ты спортивный, в-третьих, ты прекрасно выглядишь┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Хорошо удар поставлен┘

ЖИГУНОВ: Удар поставлен, да-да-да. Но ты просто как-то, видимо, выпил, приняв лишнее, даже как-то немного устав от дружеской беседы, – будет написано┘ Ну, то есть такая какая-то форма, когда не очень зацепишься, не то, что в суд. Потом, я вам могу сказать, что таблоиды действуют очень. Это не желтая пресса. У них обязательно будет какая-нибудь фотография, и они будут ссылаться на какие-то источники. Вот достаточно вам сказать, что я сейчас пришел, и от меня пахло пивом. Они, ссылаясь на вас, напишут о том, что я был совершенно пьян на эфире. И если я попытаюсь подать в суд на издание, они скажут: простите, у нас есть конкретный человек, вот есть аудиозапись разговора с ним, который сказал┘ Поэтому судиться вы не с нами должны, а с ним, потому что он выступил источником информации. Там сидят юристы, там все очень хорошо, это целая индустрия, которая зарабатывает колоссальные деньги.

КОВАЛЕВСКИЙ: Сергей, вот интересный момент, почему к Вам вот так вот привязываются?

ЖИГУНОВ: Я не могу ответить себе на этот вопрос.

БАТИНОВА: Вы очень обаятельный.

ЖИГУНОВ: Нет-нет-нет, дело не в этом. Я не самый популярный артист в стране, нет. Я давно и далеко не самый сексуально привлекательный как бы из актеров мужского пола.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну┘

ЖИГУНОВ: Нет-нет-нет, я продюсер, ну что же мы будем тут┘ Я не понимаю, в чем дело. Когда периодически вылетают такие истории, как эмиграция в Италию, я сам себе задаю вопрос. Я начинаю хохотать, во-первых. Истории же самые невероятные: от размеров моих мужских достоинств┘ – просто была обложка, где лежала линейка, и было написано в сантиметрах.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это √ у Жигунова?

ЖИГУНОВ: Да-да-да.

БАТИНОВА: Какой кошмар!

ЖИГУНОВ: До вот этих отъездов. Диапазон колоссальный как бы. Я не понимаю, почему такое┘ Я не могу себе, я как продюсер не могу себе ответить на вопрос. Я не вижу никакого феномена, я не торчу в эфире целыми днями, и никаких загадок давно нет вокруг меня, я как бы не таинственный какой-то там┘ Не знаю, ну, вот, что-то происходит, бывает такое.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть, ответа у вас нет на этот вопрос?

ЖИГУНОВ: Нет. Врать не буду, нет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вопрос с форума от "Морковки": "Вы с Харатьяном долгое время были кумиром девчат. Как и где Вы научились красиво целоваться?"

ЖИГУНОВ: Я не уверен, что я красиво целуюсь.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот видите, "Морковка" утверждает.

ЖИГУНОВ: "Морковка" мужчина при этом. Как-то не знаю, как Харатьян, я нигде не учился, видимо, от природы. Не готов к ответу.

БАТИНОВА: А в институте не учат этому?

ЖИГУНОВ: Нет, нигде не учат. Иногда учит оператор, говорит: целуешься неправильно, вот так губами надо, фонарь занесите, вот так хорошо. Что он имеет в виду, только ему одному известно. Потом кто-то смотрит и говорит: о, как красиво целуется. Это режиссер, оператор: красиво девушки целуются.

БАТИНОВА: "Морковка", доверьтесь режиссеру и оператору. А "Лёлик" спрашивает на форуме: "Есть ли у Вас любимый фильм и актер?"

ЖИГУНОВ: У меня много любимых актеров и фильмов, очень много, потому что было бы смешно, если бы у меня был один любимый актер и один любимый фильм. Я точно не самый любимый актер.

КОВАЛЕВСКИЙ: Сергей, про звания мы заговорили, как Вы относитесь к званиям? Хочется получить народного или не важно?

ЖИГУНОВ: Я пять лет был председателем наградной комиссии Союза кинематографистов Российской Федерации и на каждом заседании подписывал документы на представление на звания, ордена, медали и другое. Поэтому к званиям отношусь хорошо.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но для Вас это важно, какое у вас звание?

ЖИГУНОВ: Только относительно конкурентного окружения, честно отвечаю.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть?

ЖИГУНОВ: Ну, когда кто-то уже давно народный, а ты все еще "заслуженный", начинаешь испытывать, диссонанс какой-то возникает. Ну, так, невнятный такой, когда объявляют, ты так вздрагиваешь. Вообще, мне 47 лет, мне "заслуженным" уже быть как-то┘ надо "народного" все-таки. Я уже лет 12 "заслуженный", уже долго. Я очень рано получил "заслуженного".

КОВАЛЕВСКИЙ: Скажите, а, правда, что артисты сами подают заявку на вручение себе звания?

БАТИНОВА: Мне не верится.

ЖИГУНОВ: Вы знаете, я проснулся, мне под щеку подсунули телеграмму правительственную с поздравлениями.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, правда, как это происходит?

ЖИГУНОВ: Честное слово. Но потом, поскольку я в механизме сидел много лет, здесь кто-то инициировать должен, то есть это не сами артисты. Это либо театр, если ты театральный актер, подает на звание.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хорошо, спускаясь еще на ступеньку ниже, сам актер должен сказать в театре: ребята, по-моему, мне пора уже вручать звание. Театр говорит: ну, да, ты прав.

ЖИГУНОВ: Я думаю, бывает и так. А почему нет, собственно. Вы же приходите, говорите: я хотел бы квартиру получше.

КОВАЛЕВСКИЙ: Меня интересует чисто механизм, я не говорю, что это хорошо или плохо.

ЖИГУНОВ: Формально, юридически первичная организация подает документы на представление на почетное звание. То есть место работы, грубо говоря, должно представить человека на очередное звание. Был ли он инициатором или к юбилею театра решили, либо к юбилею актера, либо просто после какой-то выдающейся работы. Формально, если человек нигде не работает, скажем, Гильдия актеров кино России периодически выступает инициатором, и совсем не обязательно, что актер обращался и просил дать ему звание. Хотя и такое бывает. Я узнал, когда я получил. Так, вообще, не бывает. Вот на моей практике такого не было, все-таки сделали большой подарок мне там же, в Гильдии, собственно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, может быть, к 50 Вас ждет еще один подарок?

ЖИГУНОВ: Не знаю, в 50, можно и быстрее, наверное.

БАТИНОВА: У нас здесь активизировались рыболовы, они спрашивают все-таки о популяризации морской рыбы отечественного улова.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, я тоже хотел спросить. О чем там речь, что с рыбой у нас?

БАТИНОВА: О том, что Сергей – советник руководителя┘

ЖИГУНОВ: Рыба у нас ловится.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вы отличный советник.

БАТИНОВА: Руководитель Федерального агентства по рыболовству.

ЖИГУНОВ: Ну, я делал эту программу рекламную, завешан город рекламой – "Рыба ждет". Я продюсировал эту штуку с целью поднять потребление рыбы. Месяца 2-3 назад в "Росрыболовстве" руководитель Центра общественных связей Савельев Александр Анатольевич сказал, что употребление рыбы в Москве поднялось на 4 с лишним килограмма.

КОВАЛЕВСКИЙ: Благодаря Вам?

ЖИГУНОВ: Ну, возможно.

КОВАЛЕВСКИЙ: На 4 килограмма на душу населения или как?

ЖИГУНОВ: В Москве, во всяком случае, в результате этой рекламной кампании. Но было больше тысячи поверхностей. На самом деле, объемы-то огромные висят и они уже почти год. Я повесил это все в начале мая, числа 10-го, по-моему, первые плакаты повесили, и вот скоро будет год, как это висит. Конечно, это действует.

КОВАЛЕВСКИЙ: И потребление рыбы растет.

БАТИНОВА: На меня лично действует тоже.

ЖИГУНОВ: Я придумал провокативную такую форму гастрономическую на желание есть: люди едут на машинах в пробках, понятно, что съесть рыбы негде в этот момент, и чем дольше ты стоишь в пробке напротив этого плаката, тем больше, конечно, ты ненависть испытываешь к тем, кто его повесил, но, тем не менее, желание есть рыбу, оно такое же пропорциональное этой ненависти. Я сам попадаю на эти плакаты, думаю √ сейчас бы рыбки. Я вам скажу такую штуку, когда я начал это все делать, огромное количество макетов шло через мои руки, когда были эти фотосессии, это же специальные люди, это все снималось, это огромное количество трудозатрат. Там еще сколько смешного всякого не попало, потому что не удалось мне это протащить. Там такие смешные были вещи. У меня это все осталось, я когда-нибудь опубликую, это очень здорово. И я вдруг понял, что я все время ем рыбу. Когда я начал заниматься этими картинками, я понял, что ее ем.

КОВАЛЕВСКИЙ: Так это Вы подняли на 4 килограмма потребление рыбы в Москве?

ЖИГУНОВ: Ну, как я? Я, в том числе, я руководил этим проектом. Но частично, наверное, реклама подняла. Мало ли, может быть, кризис, подорожало мясо, здесь очень много всяких входящих. Но, тем не менее, я считаю, что я сделал большое хорошее дело.

КОВАЛЕВСКИЙ: Давайте возьмемся, может быть, за колбасу или за молочные продукты?

ЖИГУНОВ: За колбасу взялся канал НТВ, все нам про нее рассказал в передаче "История российского обмана". Коля Картозия сделал все с колбасой, что мог.

БАТИНОВА: А почему у нас так мало смешной рекламы?

ЖИГУНОВ: Ну, у нас строго очень все с этим со всем. У меня были очень смешные эти рыбные штуки.

БАТИНОВА: Строго для рекламодателя самого, он отбирает же?

ЖИГУНОВ: Да. Но поскольку это была социальная реклама, она бесплатная для "Росрыболовства", то комитет по рекламе московский очень требовательно подходил. И любое движение вправо-влево воспринималось, как скандал, и только очень такое сдержанное.

БАТИНОВА: А я думала, что рыбаки – веселые люди.

ЖИГУНОВ: Рыбаки-то веселые.

КОВАЛЕВСКИЙ: А кто у них советчики, они же сами в этом ничего не понимают, им же должны какие-то люди говорить: ребята, вам нужна вот такая и такая реклама, чтобы ни смеха, ни юмора там не было?

ЖИГУНОВ: Там сидит комиссия, в комиссию входят люди всякие от физкультуры, социологи, психологи, они все обсуждают, решают, пишут очень смешные бумаги. В Петербурге не разрешили рекламу рыбы вот этой, потому что они прислали письмо, что это┘

КОВАЛЕВСКИЙ: У Матвиенко аллергия на рыбу?

ЖИГУНОВ: Нет, Матвиенко пыталась помочь.

БАТИНОВА: Потому что у них фестиваль корюшки тогда слетит.

ЖИГУНОВ: Они написали, что это реклама роскоши и в период кризиса не позволительно напоминать людям о том, что существуют продукты питания, недоступные для их бюджета.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но мойва – это тоже рыба.

ЖИГУНОВ: У меня была там, черный хлеб и на нем две кильки лежало. И когда прислали, что это реклама роскоши, я растерялся, потому что, говорю: а какой же уровень жизни в Петербурге? А приватно они мне сообщили, что, глядя на эту рекламу, все время хочется выпить. Я говорю: простите, кому хочется выпить? Ну, говорят, членам нашей комиссии, мужчинам, в основном. Я говорю: поменяйте членов комиссии, рыба здесь совершенно ни при чем.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушайте, но это же абсолютно Советский Союз – то, что Вы рассказываете.

ЖИГУНОВ: А вы что думаете, что мы живем в какой-то другой стране? Нас просто стало меньше.

БАТИНОВА: Думаешь, мы так быстро умеем прогрессировать?

КОВАЛЕВСКИЙ: Я хочу себя обманывать.

ЖИГУНОВ: Дети наши, наверное, не Советский Союз, но эти люди из комитета по рекламе в Петербурге, несомненно. Реклама роскоши и все время хочется выпить. Ну, во-первых, они честные, я их уважаю за честность, то, что они это произнесли. Конечно, а чего должно хотеться, глядя на воблу на веревочке. Я никогда не думал, что мне позволят повесить над Московской кольцевой дорогой 15-и или 19-метровые баннеры, где на голубом небе на веревочке я развесил воблу.

КОВАЛЕВСКИЙ: А я это видел, кстати говоря.

ЖИГУНОВ: Я видел, когда вешали первый плакат, как машины виляли. Я стоял, смотрел вместе с Сережей Пахомовым, одним из руководителей агентства "Gallery", которое помогало нам в этом во всем, когда виляли машины, мужики просто, я понимал, что они едут в пивную все. И я не знаю, как это пропустили.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но это класс!

ЖИГУНОВ: Но это смешно, я очень повеселился. Это было здорово, я никогда не делал рекламу, и мне очень было интересно.

БАТИНОВА: Это был dаш первый опыт?

ЖИГУНОВ: Да, я не рекламщик, так получилось просто.

КОВАЛЕВСКИЙ: А потом втянулись, да?

ЖИГУНОВ: Нет, я не втянулся, я сделал этот проект, собственно, и все.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вам огромное количество приходит комплиментов, писем и так далее. В частности, одно коротенькое прочитаю: "Что за вопрос – красиво целоваться? Практика, практика". Еще огромное количество вопросов и комплиментов, связанных с тем, как Вы потрясающе выглядите. Как Вам это удается? Как Вы относитесь к народной медицине, травки, грибочки всякие?

ЖИГУНОВ: Ну, сейчас пост, грибочки я, в основном, и потребляю, поэтому отношусь к ним хорошо. А народная медицина, травки, – вообще, замечательно. Вообще, я пью таблетки, когда болею, но малину, тем не менее, в чай, если у меня простуда, я кладу.

КОВАЛЕВСКИЙ: "Яндекс" находит кучу Ваших официальных сайтов. Какой же все-таки официальный?

ЖИГУНОВ: У меня нет официального сайта. Это упущение. И вот Алена, которая вам так понравилась в начале нашей передачи┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Она спит.

ЖИГУНОВ: Она спит, она делает вид, что она спит, видите, она на нас не реагирует, она занимается как раз тем, что делает сайт студии, и в рамках этого сайта будет мой сайт, в том числе. Это все не официальные сайты.

КОВАЛЕВСКИЙ: А, с другой стороны, зачем делать, если они уже есть? А выглядят они абсолютно достойно, один лучшего другого, я бы сказал.

ЖИГУНОВ: Они очень быстро находят информацию, там есть форумы, я иногда заглядываю и с большим интересом читаю, что они пишут.

БАТИНОВА: Что отвечает Сергей Жигунов.

ЖИГУНОВ: Нет, там меня нет, там все честно. Но они что-то обсуждают, эти люди, и ругаются, им что-то не нравится. Как правило, не нравится, они так, видно, заигрались уже, как члены семьи больше критикуют уже, чем хвалят, но это тоже полезно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, да, это же не Ваш сайт, это их.

ЖИГУНОВ: Конечно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Алиса Чуднова написала: "Действительно, обаятельный какой, глаз не оторвать". Это про вас, Сергей.

БАТИНОВА: Кстати, Алиса же задала чуть раньше вопрос: "Хотели бы Вы спродюсировать сказку какую-нибудь на сцене или на ТВ?"

ЖИГУНОВ: Я вчера начал переговоры по сказке, по детской, сумасшедший проект, не могу сказать, не купил права еще. Ой, какая может быть штука смешная, такая неожиданная, такая забавная, что меня аж потряхивает. Как раз с вашим головным предприятием вчера вел переговоры, с российским телевидением.

БАТИНОВА: Для детей?

ЖИГУНОВ: Не для детей, но сказка.

БАТИНОВА: Для семьи?

ЖИГУНОВ: Нет, это стеб такой может получиться, очень серьезный стеб, но очень забавный.

БАТИНОВА: Про многосерийный фильм "Однажды в Ростове" хотели спросить. У Вас сейчас идет работа или закончилась уже работа?

ЖИГУНОВ: Нет, нет, я еще буду долго это делать, это очень сложно.

БАТИНОВА: Когда я прочитала, что это гангстерская сага, я вспомнила "Крестного отца" и всех других.

ЖИГУНОВ: Сейчас я пришел с совещания, где выясняли, режиссер требует расстрелять машину так, чтобы от нее ничего не осталось. Сидела административная группа и ассистент по реквизиту и выясняли, до какой степени, чтобы ничего не осталось, и какая будет пиротехническая смета конкретно на это. Но это очень сложная работа, это не телевизионная работа. Такой сценарий, это такой художественный фильм такой длины, знаете.

БАТИНОВА: Этот фильм основан на реальных событиях?

ЖИГУНОВ: Да, на реальных.

БАТИНОВА: Это какие годы нашего времени?

ЖИГУНОВ: Ну, на самом деле, разночтения будут некоторые, то есть это немножко раньше все будет происходить, чем происходило. Так получилось в результате работы над сценарием. Эта история стартует в 1962 году во время новочеркасского расстрела, там были трагические события тогда, голодная демонстрация была расстреляна по такой трагической случайности, я бы сказал, но, тем не менее, в которой закономерность определенная просматривалась. И вот с этого момента начинается эта история, и она продолжается несколько лет. В первоначальном замысле она должна была 14 лет продолжаться, но получилось короче, лет 5 будет, наверное.

БАТИНОВА: А Вы будете использовать в этом фильме спецэффекты какие-то?

ЖИГУНОВ: Талант артистов буду использовать. Ну, спецэффекты, что вы имеете в виду? Ну, там ограбление существует, в сцене расстрела полторы тысячи массовки только что я смотрел, там танки, БТРы, сотни солдат, милиционеров, грузовики какие-то военные.

КОВАЛЕВСКИЙ: Большой бюджет, да?

ЖИГУНОВ: Ну, недостаточный как всегда, понимаете? Большой.

КОВАЛЕВСКИЙ: А он бывает достаточный?

ЖИГУНОВ: Нет, не бывает, никогда не бывает, поэтому я уж к этому привык. Большой, но недостаточный, поэтому, конечно, нужно было бы больше. Для того чтобы сделать все, что хотелось, нужно было бы больше. Но, тем не менее, этот бюджет позволяет привлечь 20 примерно звезд для работы над фильмом и замечательного режиссера, композитора, оператора, сценариста и всех остальных, кто делает картину. Позволяет купить права на 16 песен, которые будут исполняться в картине, на 14 фрагментов из кино, включая "Фантомаса", сейчас вот последние переговоры удалось с "Гомоном" (Gaumont) завершить и купить за бешеную сумму денег фрагмент "Фантомаса", который нужен.

КОВАЛЕВСКИЙ: А, да, это надо было все купить.

ЖИГУНОВ: Да что вы, даже афиши мы покупаем. У нас там есть кинотеатр, который участвует, как игровой такой объект, не просто, не проходной, мы даже права на афиши покупаем, потому что даже это надо покупать. Удалось купить права на Окуджаву, который будет в картине, Галич.

БАТИНОВА: Этот фильм в этом году выйдет?

ЖИГУНОВ: В этом он не выйдет, в этом мы закончим съемки. Это очень многосерийная картина. Нельзя говорить, какое количество серий, но это довольно большая картина.

БАТИНОВА: Спасибо большое, что Вы к нам пришли.

КОВАЛЕВСКИЙ: Спасибо огромное.

ЖИГУНОВ: И вам спасибо, до свидания.