По-большому Армен Григорян в гостях у Лены Батиновой и Максима Ковалевского

КОВАЛЕВСКИЙ: У нас в гостях сегодня основатель, лидер и вокалист легендарной группы ╚Крематорий╩ Армен Григорян. Здравствуй, Армен.

ГРИГОРЯН: Добрый вечер.

КОВАЛЕВСКИЙ: Мы весь прошлый час обсуждали авантюристов. И вообще авантюры. Хорошо это, плохо ли, являются ли они двигателями прогресса или, наоборот, их надо опасаться. Вы √ авантюрист?

ГРИГОРЯН: Я нет. Я считаю, что авантюристов больше всего в политике. Я музыкант, тут с авантюрами очень сложно. Да, действительно, авантюристы √ двигатели прогресса, потому что они становятся политиками, как правило, и начинают руководить массами.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть, вы к авантюристам относите только политиков?

ГРИГОРЯН: В основном, политики, да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хорошо. А почему музыканты не могут быть авантюристами? Ведь любой проект, который замысливается, никогда не известно, во что это выльется, чем это закончится?

ГРИГОРЯН: Возможно, но некоторое время. А так, если нет таланта, нет того, что не касается к авантюре, а просто чего-то такого высшего, то тогда и вряд ли чего-то получится. Я думаю, что и артисты... Ну, как можно, например, Фаину Раневскую отнести к авантюристам? Она просто талант. И то же самое касается и писателей. Можно, конечно, написать авантюрный роман или что-нибудь стырить у кого-нибудь. Или по схеме какой-нибудь. Но это день-два, однодневки. И все, уходят. А вот долгоиграющие авантюристы, они, конечно, в основном там, где я сказал.

БАТИНОВА: Ну да. Кстати, я тоже меньше всего об этом думала. Хотя Сильвио Берлускони приводила в качестве примера. Он вообще великий авантюрист.

ГРИГОРЯН: Аж до синевы.

БАТИНОВА: Искатель приключений на свое место.

КОВАЛЕВСКИЙ: 26 марта знаменательное событие состоится в вашей жизни.

ГРИГОРЯН: 26 марта, да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Расскажите.

ГРИГОРЯН: 26 марта будет концерт. Это для нас действительно большой праздник. Потому что мы вернулись из тура, который называется ╚25 лет╩. И мы его начали два года назад. Поэтому сейчас уже на самом деле ╚Крематорию╩ 27-й год уже пошел. И мы, действительно, совершенно не могли отказывать никому. И поэтому ездили очень долго. И для нас сейчас вот это возвращение в Москву, к оседлому образу жизни – это большое счастье. У меня сейчас тоже трясется одно место до сих пор, потому что все время нужно было куда-то ехать, летать. И вообще постоянно передвигаться. Вот. А сейчас мы решили отпраздновать, весенний такой праздничный концерт устроить.

БАТИНОВА: В клубе ╚16 Тонн╩ будет 26 марта?

ГРИГОРЯН: Да, такой домашний концерт хороший должен быть.

КОВАЛЕВСКИЙ: И еще готовится к выпуску DVD-диск.

ГРИГОРЯН: Да, мы на 25-летие сделали концерт в Москве. И я, во всяком случае, видел черновой материал. Он мне очень понравился. Ни одной купюры не было сделано ни по звуку, ни по картинке. Вот как было снято, такой естественный совершенно концерт.

БАТИНОВА: Из какого-то одного или собранный?

ГРИГОРЯН: Это 25-летие в ╚Горбушке╩. Там на сцену выходили персонажи, которые победили в конкурсе. И было очень много интересного. Сожжение шляпы. Правда, сейчас с этим очень тяжело. Но торжественно мы каждую пятилетку сжигаем. Для нас все-таки 25 лет √ это так серьезно. Мы никогда не думали, что доживем до таких лет.

БАТИНОВА: Да, кажется, что это совсем недавно было. Я была на Грушинском фестивале. И пока все пели ╚Изгиб гитары желтой╩, мы где-то втихаря сидели и пели ╚Мусорный ветер╩ и еще какие-то песни. Это совсем недавно было, а уже 25 лет. Вообще ужас какой-то!

КОВАЛЕВСКИЙ: Уже 27!

БАТИНОВА: Даже 27. Вот именно. Мы сегодня послушаем какие-то ваши песни?

ГРИГОРЯН: Давайте.

БАТИНОВА: Новые?

ГРИГОРЯН: Относительно новые. Я считаю, что по моему душевному состоянию лучше всего послушать песню, которая очень подходит сейчас к Москве, вот к нынешнему состоянию.

БАТИНОВА: А какое у вас состояние?

ГРИГОРЯН: Знаете, с одной стороны, состояние свободы какой-то, или иллюзия свободы. А с другой, я понимаю, что я сейчас постепенно зажимаюсь в рамки какой-то такой работы и какой-то социальщины. В общем-то, мне действительно больше всего хочется сейчас на какой-нибудь остров убежать. Или, как отец Федор, залезть на какую-нибудь гору и есть свою колбасу там.

КОВАЛЕВСКИЙ: А какая социальщина?

БАТИНОВА: А может, потому что весна?

ГРИГОРЯН: Понимаете, вот, например, я приехал в Москву и получил письмо из "Скайлинк" – якобы я там кому-то чего-то должен. Потом мне стали звонить, потом мне стали приходить какие-то письма. Совершенно непонятно, это жулики полнейшие, конечно. И я потом стал в Интернете смотреть, что там творится вообще. Я понял, что, оказывается, бешеное количество народа буквально подвержено вот этому вымогательству со стороны этой компании. И я подумал (позвонил своему приятелю, он хороший адвокат), что надо создать какой-то прецедент, спасти людей. То есть, вот эта социальная незащищенность граждан – они же не к компании предъявляют, а вот именно к людям каким-то...

БАТИНОВА: Ну, так это же мошенничество.

ГРИГОРЯН: Мошенничество, да.

БАТИНОВА: Так это не компания, может быть, делает, а какие-то другие люди?

ГРИГОРЯН: Компания это делает. Они раздают карты интернетовские. Вот вы уже использовали карту. А потом они якобы резервируют номер телефона за вами. Хотя вы об этом никого не просили. То есть, у вас авансовая система. Вот вы купили, вот я на гастролях купил, отпользовал и выбросил. А потом приходит бумага, что вы, оказывается, должны там несколько тысяч рублей. И таких людей очень много в Интернете. Если это вас интересует, это действительно целая система, пирамида, созданная этой непонятной компанией. Потом они еще консалтинговую компанию тоже к себе подминают, они начинают звонить, какие-то люди приходят на дом и начинают чего-то вымогать. Вот. То есть, это очень такая серьезная проблема. И вот она меня как-то очень задела, я решил защищаться. И защитить, может быть, еще кого-то.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть, вы решили не просто себя защитить и как-то отписаться, а вы решили создать антидвижение?

ГРИГОРЯН: Нет, я хочу довести дело до суда. Дайте мне хотя бы одну бумагу, на основании которой мы действительно вам что-то должны. Где эти бумаги? Их нет. Они просто шлют и шлют. И начинают как бы вот так действовать на нервы, прессуют. И на самом деле я хочу придти просто в суд. Надо довести до суда. Люди боятся ходить в суд. Ладно, я там отдам эту тысячу, и гори все огнем! Я это имел в виду.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, удачи вам, Армен.

ГРИГОРЯН: Спасибо.

КОВАЛЕВСКИЙ: Армен, вы пришли к нам со своей супругой. И я как-то сразу понял, что она является вашим директором. Вот каково это, когда ваша супруга – она же ваш директор? Вы же ее не можете уволить?

ГРИГОРЯН: Да она меня может уволить, вот в чем проблема вся.

КОВАЛЕВСКИЙ: А она вас тоже не может уволить.

ГРИГОРЯН: Она как Наполеон. Я, соответственно, просто беру гитару и выхожу на сцену. А все другие проблемы остальные решает она. Это очень удобно. Раньше у нас были директора-мужчины, это была страшная проблема, потому что рано или поздно он превращался в беглого кассира.

БАТИНОВА: А, правда? Я же говорю, с женщинами всегда работайте.

ГРИГОРЯН: А когда все рядом, то, в общем-то, как-то все проще.

БАТИНОВА: Рядом, да. Не убежит же никуда.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но все равно, мне кажется, у вас это целая, как это сказать-то, фирма? Правильно я понимаю? Это же не так просто. Наверняка же случаются какие-то там, не знаю... могут быть конфликты с директором?

ГРИГОРЯН: Ну, могут быть, конечно. Иногда не хочу куда-то идти, меня заставляют. Это бывает иногда. Но сейчас мы уже договорились, что есть табу. Я однажды был у Малахова в передаче...

КОВАЛЕВСКИЙ: Понравилось?

ГРИГОРЯН: Да нет. Сидят человек 10 или 12, и все начинают кричать, и кто кого перекричит. Ну, базар настоящий. Потом, когда они звонили, я просто сказал, что не буду. ╚Это же Первый канал! Ты что!╩.

БАТИНОВА: Да, они это всем говорят.

ГРИГОРЯН: Но все равно я не пойду. Потому что это совершенно неинтересно и не нужно никому. Это базарные торговки там собираются как будто.

БАТИНОВА: То есть, есть вещи, которые табу. И даже директор вам никогда не скажет, что ╚туда надо пойти╩?

ГРИГОРЯН: Вот я пришел сюда, мне интересно на ╚Маяке╩ с вами побеседовать.

БАТИНОВА: Спасибо большое.

ГРИГОРЯН: А так я часто отказываюсь.

КОВАЛЕВСКИЙ: А если у вас возникают какие-то, ну, я не скажу – проблемы? Простите, что я так акцентирую на этом внимание. Просто интересно, насколько рабочие отношения переносятся?

БАТИНОВА: Просто Макс думает, может ли он работать с женой в одном офисе, например?

ГРИГОРЯН: Ну, смотря какая жена. Вот, например, если вы психологически друг другу подходите, вот, скажем, поставьте себе такую задачу: ╚Я полечу с ней на Марс╩.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это же 5 лет в одном помещении.

ГРИГОРЯН: Сразу: не полетите.

КОВАЛЕВСКИЙ: Сразу: нет.

ГРИГОРЯН: Тогда пусть лучше она у вас не работает.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но рабочие конфликты, если они случаются, они переносятся на личные отношения?

ГРИГОРЯН: Ну, вот однажды я потерял зарплату всю.

БАТИНОВА: Точно потеряли?

ГРИГОРЯН: Да. Вот так вот взял и потерял.

КОВАЛЕВСКИЙ: С друзьями в бане.

ГРИГОРЯН: На самом деле дело было не так. Дело в том, что, когда я вышел со сцены, ко мне бросилась девушка одна. Она стала меня обнимать, я тоже ее стал обнимать. И потом, когда я уже вышел, вошел в гримерку, у меня в карманах, по-моему, было 300 долларов, и они исчезли.

КОВАЛЕВСКИЙ: А вам зарплату на сцене выдавали?

ГРИГОРЯН: Нет, ну это была просто такая зарплата, которую до концерта выдали. Она у меня там частично лежала. 300 долларов исчезли. Хотя как это было сделано?

КОВАЛЕВСКИЙ: Смотрите, вот они, аферистки!

БАТИНОВА: То есть, они за поклонниц себя выдают.

ГРИГОРЯН: Когда толкают, обычно в этот момент все и происходит. Ну, филигранно. Потом, более того, эта же девушка пришла и второй раз на концерт. Но я уже все спрятал.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ручку украла, да?

ГРИГОРЯН: Она влезла в гримерку. Это тоже была очень интересная история. Я специально положил в передний карман 100 долларов. И √ сейчас я ее поймаю за руку, сейчас выведу на чистую воду! Но в результате, когда она в последний момент сказала: ╚Как мне отсюда выйти?╩ – я стал размахивать руками и объяснять, как выйти. И в этот момент все произошло. Вот эта работа филигранная, на самом деле.

БАТИНОВА: Да вы что!

КОВАЛЕВСКИЙ: Это искусство.

ГРИГОРЯН: Искусство, на самом деле. Но я ненавижу воров. Потому что вот Даша недавно возвращалась, в метро, бедная, ехала. И ей подрезали сумочку.

БАТИНОВА: Ой, это ужасно, да. Ну, бледная девочка, уставшая, едет в метро...

КОВАЛЕВСКИЙ: Когда я слышу такие истории, мне кажется, что такого больше не бывает.

БАТИНОВА: Но когда ты дорогу показываешь, как проехать к Проспекту Мира, а у тебя из машины сумочку воруют, это очень неприятно.

ГРИГОРЯН: Но сейчас кишит Москва этими всеми... Ужас!

БАТИНОВА: Так вы сказали о том, что однажды вы потеряли деньги, и вы хотели про Дашу рассказать.

ГРИГОРЯН: Да, вот это третья уже история. И в результате, в общем-то, я, честно говоря, должен был как бы вернуть, наверное. Но, в общем, все прошло так: психологический разговор с музыкантами, и меня никто не ругал.

КОВАЛЕВСКИЙ: И жена вас не уволила?

ГРИГОРЯН: Не уволили меня.

БАТИНОВА: Можно полететь на Марс тогда. А сейчас будем слушать песню ╚Амстердам╩. А расскажите, что это за песня.

ГРИГОРЯН: ╚Амстердам╩ – как раз два моих впечатления об Амстердаме. Один раз мы там были в веселом состоянии и, соответственно, пробежались по этим ╚красным фонарям╩ и кафе-шопам. А второй раз мы уже были там вполне трезвые и поняли, что, оказывается, этот маленький народец, голландцы, на самом деле, очень талантливые. И когда мы ходили по этим музеям, там на квадратный метр по несколько музеев, то есть, мы получили настоящее эстетическое удовольствие. Такое иногда еще в Питере получаю. Поэтому я просто написал вообще весь альбом и, собственно говоря, эту песню о том, что наше сознание может менять наши впечатления о предметах.

БАТИНОВА: Вот Дита Сирафимович на форуме пишет про то, что возвращаются квартирники. Очень часто сейчас музыканты говорят о том, что будут давать квартирник. И она спрашивает: ╚Вам, как музыканту, такая форма общения со слушателями нравится? И, на ваш взгляд, возвращение домашних концертов √ это возвращение традиции или просто экзотика?╩.

ГРИГОРЯН: Есть у нас программа, ╚Квартирник╩ называется. Мы иногда играем. Но так это больше просто экзотика. Потому что вернуться в то, с чего мы начинали, это то же самое, что сейчас в люльку лечь и соску в рот взять. То есть, это совершенно невозможно. Но иногда, да, когда убирается рампа, когда ее нет и есть общение, то это интересно.

КОВАЛЕВСКИЙ: У вас что, большая квартира?

ГРИГОРЯН: А какая смотря?

КОВАЛЕВСКИЙ: А, у вас несколько? Я имею в виду, сколько должно поместиться в квартиру людей, чтобы это было интересно?

ГРИГОРЯН: Боже упаси! Кто же в свою квартиру народ-то приглашает? Это есть специальные люди, которые этим увлекаются, они до сих пор существуют. И в Москве, я знаю, сейчас есть такой Вова Перцев, у него до сих пор проходят такие концерты, несмотря на то, что милиционеры приходят и соседи жалуются. Но он проводит. Это такое хобби и увлечение.

БАТИНОВА: Да, оно появилось, какая-то новая волна началась. И когда молодые люди говорят: ╚О, мы вчера были на квартирнике, нам там по СМС прислали или через Интернет...╩

КОВАЛЕВСКИЙ: Секретный адрес, да?

БАТИНОВА: И мы-то, старые перцы, понимаем, что: ах-ах-ах, какая хорошая забава! Но это для нас, как ретро, для них это новое. Так вот это возрождение традиции или все-таки экзотика?

ГРИГОРЯН: Я думаю, что экзотика. Хотя я со всеми музыкантами, ныне известными, как раз познакомился на квартирниках. Потому что там, действительно, единственное только стола не было, а так там все было фактически, можно было задать вопрос, выпить, закусить и все остальное.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я бы хотел вас процитировать, если позволите. ╚В нашей рок-музыке текст всегда довлеет над музыкой. В результате у нас почти нет выдающихся музыкантов, нет выдающихся в музыкальном отношении групп. Почти все звучат крайне отстало, лет на 10 в сравнении с Европой. Нет продюсерской школы в рок-н-ролле. Иначе говоря, убогое состояние╩. Мне хочется спросить вас вот о чем. У нас часто в гостях бывают выдающиеся музыканты, и вы в том числе.

ГРИГОРЯН: Я не музыкант, нет. Может, я композитор. Но музыкантом я не считаю себя.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, хорошо, тем не менее. И очень часто можно услышать, что в нашей стране нет выдающихся музыкантов. Как это так?

ГРИГОРЯН: Ну, вот то, что рок существует, и он достаточно долго уже существует, но за все это время не было создано ни одного, действительно, мирового бренда российской группы. Ну, были там балалайки.

КОВАЛЕВСКИЙ: А должны быть созданы мировые бренды?

ГРИГОРЯН: Мне кажется, да. Потому что время все-таки. Вот вы смотрите на Финляндию. Там все-таки маленькая Финляндия, но есть там HIM, The Rasmus, Германия √ Rammstein, Италия даже.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, хорошо. А в Китае нет. В Индии нет, в Австралии нет.

ГРИГОРЯН: Ну и что? Можно и с пуштунами себя сравнивать. Почему бы не сравнить с пуштунами? Я говорю, что надо сравнивать с прогрессивными нациями. Я думаю, что если маленькие финны смогли, почему не может Россия с огромным багажом литературным и музыкальным?

БАТИНОВА: Почему в Китае нет? Есть. Просто мы не знаем.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот именно. Я имею в виду, что в мировом масштабе, мы же не знаем, что у них там есть, в Китае.

ГРИГОРЯН: Ну, есть монгольский рок, наверное, тоже существует. Но я просто говорю о том, что смотря с кем сравнивать. В этом плане. И потом, что касается таких действительно выдающихся музыкантов, я не хочу бросать камни в своих коллег, но надо говорить правду. У нас вот, скажем, вокалистов, в полном смысле этого слова очень мало. В основном либо кричат, либо декламируют.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, наверное, в полном смысле этого слова их везде мало.

ГРИГОРЯН: Нет, как же? Есть. Однажды приятель мой приехал, он ходил на концерт Pain в Лондоне. И он стоял в очереди, и подбегали всякие мальчишки и давали ему свои записи послушать. Ну, там, начинали с просьбы: если понравится, прислать эсэмэсочку. Вот. И он привез все это сюда. И когда мы послушали, то, действительно, уровень очень такой сильный. Высокий. То, что у них такое разнообразие – Фредди Меркюри и Роберт Плант. И даже тот же Маккартни поет гораздо лучше, чем любой из наших рокеров. Почему это происходит там, а не происходит здесь?

БАТИНОВА: А почему? Потому что у нас заставлено все, и очень трудно пробиться туда молодым?

ГРИГОРЯН: Ну, я не знаю почему.

БАТИНОВА: С другой стороны, если итальянский мальчик-художник и русский мальчик-художник – итальянский мальчик вырастает уже в этой атмосфере. И поэтому у него уже чувство прекрасного.

ГРИГОРЯН: Ну, может быть, закомплексованность, может быть, что-то еще. Но понимаете, как? Не может вот так вот исчезнуть. Видимо, какие-то социальные условия не позволяют. Потому что если был Рахманинов... Если был Булгаков, то сейчас, к сожалению, литература находится в состоянии бульварной прессы, и я не могу найти ничего приличного, ну, кроме там, не знаю, слабеющего Пелевина. Или Толстую я очень люблю. Но она тоже, в основном, уже сейчас не пишет. То же самое касается актерской школы. Была очень сильная актерская школа, режиссеры. Сейчас страшно посмотреть, то есть, ничего не появляется.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, так не бывает! Любое время дает свои таланты и своих гениев.

БАТИНОВА: Ну, тогда скажи, какие таланты.

КОВАЛЕВСКИЙ: Из актеров?

БАТИНОВА: Да.

ГРИГОРЯН: Ну, это раз, два √ и обчелся. Можно Миронова назвать.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот, да. Но они же есть.

ГРИГОРЯН: Но вы возьмите хотя бы тот же самый Голливуд, как много, действительно, интересных актеров, личностей. И они все, черт побери, талантливы. И играют так, что мало не покажется. А здесь вот эта плеяда очень такая┘ Я к тому, что я считаю, что на самом деле патриотические чувства должны исходить, не кричать ╚ура╩ бесконечно. Потому что придем к тому, к чему пришли, скажем, в спорте. А все-таки пытаться выйти, оценить то состояние, в котором мы находимся. И только после того, как мы сможем это оценить, мы сможем двигаться дальше. То есть, это отвечаю на вопрос о рок-н-ролле, конечно. Не стараюсь расширять. Но, к сожалению, то, что я сказал, я полностью под этим подписываюсь. На сегодняшний день ситуация неважная.

КОВАЛЕВСКИЙ: Скажите, а у вас были когда-нибудь амбиции стать известным во всем мире?

ГРИГОРЯН: Были, были.

КОВАЛЕВСКИЙ: Может быть, они до сих пор остались, эти амбиции?

ГРИГОРЯН: Ну, были. Я сейчас иногда, когда слушаю современное звучание хард-рока, я думаю, что если вот мы раньше играли в группе ╚Атмосферное давление╩, я очень много слышу того, чего тогда мы придумывали, может быть, неосознанно. Но сейчас уже стало культивироваться. То есть, вот та самая глянцевая обложка целлофановая, которая возможна, скажем, у нас почему-то не получилась. Но, тем не менее, я думаю, что, если бы были какие-то условия, то, возможно, мы смогли бы что-то сделать.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вот в связи с этим. Скажем, возьмем группу ╚Парк Горького╩. Есть какой-то определенный рецепт, какая-то формула, алгоритм, каким образом можно стать известным на Западе? Или это случайное стечение обстоятельств, талант, не знаю еще что.

ГРИГОРЯН: Если бы это было не случайное стечение обстоятельств, они бы до сих пор там играли. Вот у вас на майке написано ╚Grateful Dead,╩. Давно уже Джерри Гарсиа нет на свете, а ╚Grateful Dead╩, существует, и их поют и играют. А ╚Парк Горького╩ вряд ли кто-нибудь вспомнит, потому что это, действительно, было на волне. Вот так же, может быть, на волне и возникли эти две девочки, которые за счет эпатажа что-то сделали.

КОВАЛЕВСКИЙ: ╚Тату╩?

ГРИГОРЯН: ╚Тату╩, да. Стас Намин решил собрать музыкантов. Собрал. Позвонил Фрэнку Заппе, кому-то еще, по знакомству. Прицепили. Тогда была какая-то популярность у Горбачева там большая. Ну, вот, и в качестве хвоста пробежались. Но не зацепился никто. То есть, нет, действительно. Они хорошие музыканты. Но я говорю об уровне другом. Есть просто человек, который играет в школьном дворе, и есть мастер спорта. Между ними гигантская разница. Поэтому я считаю, что нужно стремиться стать мастером спорта, а не во дворе гонять.

БАТИНОВА: А вы ребят, которым преподаете мастер-класс, тоже этому учите?

ГРИГОРЯН: Упаси бог! Какой же я преподаватель? Я никому ничего не преподаю.

БАТИНОВА: Вы не проводите бесплатные мастер-классы?

ГРИГОРЯН: Ну, бывает. Но я рассказываю, в основном, не о музыке, а о том, как нужно быть защищенным, чтобы вас не обманули, чтобы вы могли получать, если вы действительно написали песню, чтобы вам платили за это, а не украли.

БАТИНОВА: Вот кто-то написал: ╚А что у вас за группа такая? Я никогда не слышал ваших произведений╩. Вот свинтус из Барнаула.

ГРИГОРЯН: Может, и слава богу, что не слышал.

БАТИНОВА: Сейчас поскачет в магазин искать.

ГРИГОРЯН: Сейчас еще названия испугается и убежит.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вы начали рассказывать о том, как защититься молодым музыкантам от того, чтобы у них не крали их творчество.

ГРИГОРЯН: Да. Худо-бедно, надо попытаться регистрировать их. Есть Российское авторское общество. Хотя тоже компания такая – ни шатко, ни валко. Там тоже не понятно, что. Но по-любому нужно сначала, если даже есть какая-то идея, пытаться ее зафиксировать.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хорошо, пришел, зафиксировал. Пришел следующий, поменял 5 нот, чуть-чуть видоизменил мелодию, изменил аранжировку, все, вот новая песня.

ГРИГОРЯН: Ну, может быть, да, это пройдет. Но один в один он уже не сможет это сделать. То есть, вы хотя бы усложняете ему задачу. Ну, знаете, как. Вообще и Харрисон тоже, написав песню ╚My sweet Lord╩, судился и проиграл.

КОВАЛЕВСКИЙ: С кем?

ГРИГОРЯН: Я не помню, какой-то был певец.

КОВАЛЕВСКИЙ: На самом деле кто-то, да?

ГРИГОРЯН: Ну, видимо, Харрисон стянул, потому что доказали, если четыре такта повторяются один в один, то это уже плагиат.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушайте, вот мне интересно, почему у нас огромное количество продюсеров, которые просто безбожно тырят музыку. Просто один в один слизывают. Почему их никто не наказывает, почему не приходят всякие там страсбургские суды?

БАТИНОВА: Потому что никто не говорит: ╚ты у меня украл╩, – все говорят: ╚ой, так похоже╩.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это у нас говорят ╚так похоже╩.

ГРИГОРЯН: Это повелось-то еще со времен Сталина. Когда ╚железный занавес╩ был, и скажем, я знаю такого, просто не хочу называть сейчас его имя, композитора, известного достаточно. Вот он слушал мексиканскую музыку, очень много, ему привозили. Вот один в один – вся эта мексиканская музыка.

КОВАЛЕВСКАЯ: Это интересный момент. Тогда было совсем другое время. Я недавно сделал открытие. Помните фильм ╚Неуловимые мстители╩? Помните главную тему?

ГРИГОРЯН: Френкель там композитор.

КОВАЛЕВСКИЙ: Там есть две главные темы в этом фильме. Это √ тачанка. Это знают все. А вторая главная тема, помните, какая?

ГРИГОРЯН: Буба Касторский, по-моему, пел. ╚Поле, русское поле╩ была еще песня.

КОВАЛЕВСКИЙ: На самом деле, уникальная вторая тема. Она, собственно, основная в этом фильме, которая идет лейт-мотивом через весь фильм и даже чуть ли ни через продолжение ╚Новые приключения Неуловимых╩. Так вот, эта главная тема ни что иное, как главная тема из ╚Джеймса Бонда╩. Да, ребята, я все проверил. Можете потом проверить. Почему это происходило? И это не единственный пример. Потому что тогда советским композиторам в голову не могло придти, что кто-то когда-то увидит Джеймса Бонда, услышит эту музыку. Этот пример не единичный. Это просто то, что я вспомнил. Я одно время проводит вот эти исследования, сравнительные характеристики. Советские композиторы просто беспощадно тырили из зарубежных фильмов в надежде, что их никто никогда не увидит.

ГРИГОРЯН: Но они ж не знали, что все вдруг рухнет. И правда всплывет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Естественно, никому в голову не могло придти, что когда-то это станет достоянием общественности, и любой человек сможет посмотреть любое западное кино. Вот такая интересная история.

БАТИНОВА: Вот вам такой хитренький вопрос задают: ╚Считается, как корабль назовешь, так он и поплывет. Сколько народу прошло через ваши заботливые руки?╩

ГРИГОРЯН: В группе, наверное, отыграло человек 50. Да, много. Много, много было народа.

БАТИНОВА: Вот это да!

ГРИГОРЯН: Особенно в начале, там вообще был проходной двор. Да, я понимаю, что мы как-то назвались не очень, видимо, пьянка была такая серьезная

БАТИНОВА: Для того времени это было мощное название, по-моему.

ГРИГОРЯН: Да и потом... Сейчас, те, кто знает песни, у них не возникает никаких трупов и никакого Освенцима. А те, кто не знает, ну и бог с ними. Но вообще мне нравится. Если считать, что это такое некое духовное здание, и если оно работает внутри, и вот человек на уровне еще таком буквально духовном пытается сжечь то зло, которое в нем накапливается, это на самом деле хорошо. То есть, это какой-то такой фильтр внутри каждого. И я считаю, что это очень неплохо.

КОВАЛЕВСКИЙ: ╚Гребенщиков – большой любитель Кремля – награжден орденом ╚За заслуги перед Отечеством╩ 4-ой степени. А вам было бы лестно получить правительственную награду?╩

ГРИГОРЯН: Может быть, действительно, меня могут в лицемерии обвинить. Но при любом обстоятельстве я даже не понимаю, что такое заслуженный артист. Представьте: Заслуженный артист Америки Ричард Гир!.

БАТИНОВА: Это тот, кто больше 18 лет в этой профессии.

ГРИГОРЯН: Какая-то странная система вообще. Может быть, действительно, гражданская позиция позволяет давать ордена и все. Но не знаю, музыкант не должен свою голову, свои мозги открытые вкладывать в рамки той или иной политической партии или, не дай бог, режима какого-то очередного.

КОВАЛЕВСКИЙ: А вот представьте себе, что вы будете делать: завтра звонок или сегодня. Вот вы выходите из студии, у вас СМС из Кремля.

БАТИНОВА: Нас просто из Госдумы слушают.

КОВАЛЕВСКИЙ: Зайдите, пожалуйста, завтра за наградой. Причем, не 4-ой степени, а 3-ей. Пожалуйста, мы вас заберем на черном ╚мерседесе╩. Вы что скажите: ╚Нет, ребята, я выше этого, я рок-музыкант╩?

ГРИГОРЯН: Ну, вообще лучше с политиками не связываться. Я бы не стал. Я нашел бы какую-нибудь отговорочку.

КОВАЛЕВСКИЙ: А, значит придется ехать.

ГРИГОРЯН: Смешное было. Был такой Общественный совет при президенте. У меня есть один хороший ФСБ-шник, мой друг, знакомый близкий. И он мне показывал списки. Но, слава богу, там какая-то твердая рука вычеркнула. Видимо, фамилия не понравилась, он вычеркнул. Лишил меня этого счастья думать о том, ходить или нет.

БАТИНОВА: Слушайте, а вы шляпами занимаетесь?

ГРИГОРЯН: Я нет.

БАТИНОВА: Шляпы не рисуете, не создаете?

ГРИГОРЯН: Это Егор Зайцев делает. Егорушка. Это он придумал, и до сих пор... И у нас на концерте, кстати говоря, шикарная совершенно его коллекция с прекрасными дамами. Очень близка мне тоже его тема. Приходил недавно на представление. Ну, талантище просто, очень талантливый парень.

БАТИНОВА: То есть, можно посмотреть его выставку где-то?

ГРИГОРЯН: Есть сайт, можно посмотреть. И он, да, иногда устраивает. Коллекция очень интересная. Особенно амстердамовская коллекция была очень такая добрая. Хотя он бывает и такой очень сложный. К сожалению, в тени отца. А так он очень талантливый. Я обязан ему, в общем-то, всем этим, то, что существует.

КОВАЛЕВСКИЙ: Спасибо огромное.