По-большому Композитор Ким Брейтбург в гостях у Максима Ковалевского и Кирилла Радцига

КОВАЛЕВСКИЙ: Сегодня у нас в гостях музыкальный исполнитель, аранжировщик, композитор, звукорежиссер, продюсер Ким Брейтбург. Здравствуйте, Ким.

БРЕЙТБУРГ: Добрый день.

РАДЦИГ: А что бы вы поставили на первое место из всего вот этого перечисленного?

БРЕЙТБУРГ: Композитор, думаю, все-таки.

РАДЦИГ: Композитор все-таки на первом месте должен стоять?

БРЕЙТБУРГ: На первом месте композитор.

КОВАЛЕВСКИЙ: Потому что вы этим больше занимаетесь или потому что это вам больше нравится?

БРЕЙТБУРГ: Потому что все-таки это основная моя профессия на сегодняшний день. И, собственно, я зарабатываю себе на хлеб тем, что сочиняю музыку. Вот. То есть, это профессия.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ким, у вас в руках колода карт. Наши слушатели делают ставки и предугадывают три карты. Вам нужно будет вытащить из этой колоды несколько карт. И если кто-то из слушателей угадает те карты, которые вы вытащите, слушатели получат замечательный приз, подарок от вас, я так понимаю.

РАДЦИГ: Вот диск, который у меня в руках, красный диск, который называется "Все звезды Кима Брейтбурга". Здесь собраны песни в исполнении Тамары Гвердцители, Николая Баскова, Валерия Леонтьева, Лаймы Вайкуле, Иосифа Кобзона, Бориса Моисеева. Вы сегодня, кстати, исполняли вашу песню.

БРЕЙТБУРГ: Какую?

КОВАЛЕВСКИЙ: Про Ленинград.

РАДЦИГ: "Петербург – Ленинград". Мы на два голоса здесь это попытались.

КОВАЛЕВСКИЙ: И, вы знаете, судя по критике, мы исполнили эту песню лучше.

БРЕЙТБУРГ: Лучше, да? Понятно.

РАДЦИГ: Да. Так что вы задумайтесь. Если что, вы же еще и продюсер, правильно, музыкальный?

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, если у вас есть песни, которые, может быть, лежат в столе по какой-то причине, можете смело их оттуда достать и отдать замечательным исполнителям Кириллу Радцигу и Максиму Ковалевскому.

БРЕЙТБУРГ: Хорошо. Я подумаю над этим предложением.

КОВАЛЕВСКИЙ: А у меня в руках синий диск, на котором написано: "Голубая камея. Мюзикл".

БРЕЙТБУРГ: Да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это ваша новая работа?

БРЕЙТБУРГ: Да. Это моя новая работа. Она стартовала в прошлом году в Уфе. Сейчас мюзикл успешно шествует по стране. Ну, вот уже несколько городов подключается к этому процессу. Я думаю, что это тоже будет, как у вас радио, то есть, так же и мюзикл, по-видимому, станет сетевым.

РАДЦИГ: А почему в Уфе? Почему не в Москве?

БРЕЙТБУРГ: Ну, это дело случая, почему в Уфе. Просто так получилось, что в Уфе.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я на самом деле считаю, что это даже хорошо. Потому что не все должно начинаться с Москвы.

БРЕЙТБУРГ: Я тоже считаю, что хорошо, потому что, сами понимаете, что в Москве это были бы гигантские вложения в рекламу. Просто для того, чтобы что-либо вообще разрекламировать в Москве, это огромные деньги. В Уфе все более локально, хотя не надо забывать, что Уфа все-таки – столица республики Башкирии. И достаточно такой хороший город и культурный центр, где есть свой оперный театр, есть своя консерватория, знаменитое хореографическое училище, в котором учился Нуриев. Вот если вы помните, он оттуда именно, из Уфы. Поэтому там очень хорошая школа и очень хорошая база. Там можно было стартовать. Сейчас, я уже говорил, что мюзикл будут ставить в Сибири, мюзикл ставят в Минске. И я думаю, что, может быть, если бог даст, то в следующем году мы будем ставить его здесь, в Москве.

РАДЦИГ: Скажите, а там точно так же были, да, как в Москве? Объявляются кастинги..

БРЕЙТБУРГ: Кастинги, да, да.

РАДЦИГ: То есть, вы целенаправленно поехали туда, объявили в Уфе кастинг?

БРЕЙТБУРГ: Да, мы объявили кастинг, да. Пришли студенты вузов, которые занимаются искусством, музыкой занимаются. Пришли танцоры. В общем, танцовщики пришли. Пришли просто обыватели, которые там пытались принять участие в конкурсе, пели, плясали и так далее. Пришло, кстати, немало людей для такого города, а это миллионник все-таки – Уфа. Живет миллион человек. Пришло где-то полтысячи человек. Мы три дня смотрели этих людей. То есть, немало.

КОВАЛЕВСКИЙ: И из этого кастинга отобрали вот┘

БРЕЙТБУРГ: Да, из этого кастинга мы выбрали главных героев. Есть, конечно, актеры театра.

КОВАЛЕВСКИЙ: То есть, у вас не было своих исполнителей, которых вы хотели, вы уже когда работали над музыкой, вы представляли себе.

БРЕЙТБУРГ: Я понял вопрос. Мы сделали это на базе Русского драматического театра, который в Уфе существует, республиканский. Очень хороший театр. Вот. Поэтому часть как бы труппы мы задействовали, это была наша базовая как бы территория. То есть, мы там репетировали и так далее, и так далее. И сейчас с успехом театр включил это в свой репертуар. И спектакль выдержал уже, если так вот не соврать, где-то около 40 постановок. Отличные сборы, отличная реакция людей и, в общем, все довольны. И дирекция театра довольна сборами, и люди довольны представлением.

КОВАЛЕВСКИЙ: Мне кажется, что, раз уж мы говорим о вашем мюзикле, мне бы ужасно было интересно послушать хотя бы один номер. У нас есть такая возможность?

БРЕЙТБУРГ: Давайте послушаем.

КОВАЛЕВСКИЙ: Правда? Давайте сейчас послушаем. Что это будет за песня?

БРЕЙТБУРГ: Это будет дуэт. Это вообще сюжет связан с русской историей. Это история княжны Таракановой, графа Орлова, Екатерины и так далее.

РАДЦИГ: Это "Царская охота"?

БРЕЙТБУРГ: Это тоже исторический факт как бы. То есть, это не сюжет "Царской охоты", но исторический факт тот же самый. То есть, это история о том, как Екатерина отправила Орлова для того, чтобы он Тараканову доставил в Россию.

КОВАЛЕВСКИЙ: Кому принадлежит идея вот этого всего?

БРЕЙТБУРГ: Ну, в принципе Карену Кавалеряну, автор либретто он. Вот. Поэтому он, кстати, был у вас в эфире. Я думаю, что вы с ним знакомы.

РАДЦИГ: Ну, я откуда и знаю про ваш мюзикл. Только таю пока все эти вопросы, оттягиваю.

БРЕЙТБУРГ: Карен Кавалерян сейчас, кстати, находится в Осло. Потому что он автор одной из песен, которая там будет звучать сегодня. Сегодня, да?

КОВАЛЕВСКИЙ: Для кого он написал?

БРЕЙТБУРГ: Кавалерян написал песню для армян, естественно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Естественно.

РАДЦИГ: Ну, после белорусов, русских и всех остальных пора3 уже и для армян написать.

БРЕЙТБУРГ: То есть, его попросили, да, и он не мог отказать в этой просьбе.

КОВАЛЕВСКИЙ: Кстати говоря, вы следите за "Евровидением"?

БРЕЙТБУРГ: Я слежу за "Евровидением", да. Я, мало того, я слежу даже по долгу службы, потому что меня пригласили в жюри.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да что вы!

БРЕЙТБУРГ: Да. Есть же жюри профессиональное, если вы знаете.

КОВАЛЕВСКИЙ: Конечно.

БРЕЙТБУРГ: Вот. Мы уже отсидели, отжурили один тур. И завтра мы будем смотреть.

КОВАЛЕВСКИЙ: Второй полуфинал.

БРЕЙТБУРГ: Профессиональное жюри, да, работает немножко по-другому. Мы смотрим генеральную репетицию, просто оцениваем генеральную репетицию. И эта оценка она идет в общий зачет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ким, давайте послушаем трек. И потом про "Евровидение".

БРЕЙТБУРГ: Давайте. Хорошо.

КОВАЛЕВСКИЙ: "Голубая камея" – отрывок из мюзикла Кима Брейтбурга.

БРЕЙТБУРГ: "Голубая камея" от автора "Голубой луны".

КОВАЛЕВСКИЙ: А "Голубая луна" тоже ваша?

БРЕЙТБУРГ: Да, моя. Что-то вы, ребята, так смеетесь, друг на друга поглядели, засмеялись.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, просто мы сегодня действительно исполнили ваш дуэт.

РАДЦИГ: Мы поняли, что нет предела совершенству. Следующий шаг, если мы вдруг опять пересечемся в эфире, будет "Голубая луна".

КОВАЛЕВСКИЙ: Об этом мы и подумали.

БРЕЙТБУРГ: Понятно, то есть, вы созрели до "Голубой луны" уже, да?

КОВАЛЕВСКИЙ: Мне кажется, мы уже выросли и можем себе это позволить.

БРЕЙТБУРГ: Ну, хорошо.

РАДЦИГ: Мне ближе творчество Григория Лепса, например.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но петь все равно будем Моисеева.

БРЕЙТБУРГ: Потому что это дуэт, понятно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ким, вы сказали, что солисты вот этого, которое мы сейчас услышали, не профессионалы?

БРЕЙТБУРГ: Да, они не профессионалы, они как раз, пришли ребята, мы проводили кастинг, эти ребята были набраны путем конкурсного отбора. Парень, который пел партию Орлова, журналист, закончил истфак. Девушка, которая пела, Ира Звягина ее зовут, которая пела партию Таракановой, она по профессии риелтор.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вы им сломали судьбу, получается?

БРЕЙТБУРГ: В каком-то смысле да. Ну, может быть, не сломал, может быть, как-то.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да, но теперь это все зависит от вас, теперь вы в ответе за них в некотором роде.

БРЕЙТБУРГ: В каком-то смысле да, но думаю, что в большей степени они ответственны сами за себя, им принимать решение, насколько они хотят остаться в профессии, то есть, они еще люди достаточно молодые и у них еще все впереди. Они могут и сменить профессию, в конце концов, ничего страшного.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, а вы будете им помогать, если у них возникнет желание? Если они обратятся к вам за помощью?

БРЕЙТБУРГ: По мере сил, естественно.

РАДЦИГ: А у меня такой дурацкий вопрос. Ким, в конце концов, вам-то уж зачем куда-то там метаться вправо, влево, у вас такие имена – Филипп Киркоров, ваш практически.

БРЕЙТБУРГ: Так, так, интересно.

РАДЦИГ: Ну, я имею в виду, что люди, которые исполняют ваши песни. "Премьер министр", как бы он сейчас ни назывался, Алексей Гоман, есть Борис Моисеев, та же "Ассорти", масса людей, которые исполняют ваши песни, вы востребованный композитор, то есть, вам стоит только, даже трубку снимать не надо, вам просто на электронную почту прислать, нужна песня новая, ну, на. Зачем мюзикл? Это же теоретически чуждый такой, скажем, жанр для России. У нас же понимание какое, мюзикл это американский, "Кошки", я не знаю, зачем вам мюзикл именно?

БРЕЙТБУРГ: Во-первых, мне бы не хотелось ограничивать себя только песнями, потому что когда их напишешь больше 500, то на 501-й наступает легкое пресыщение от песен. Но не только от песен, кстати, но и от исполнителей этих песен, дорогие друзья. Поэтому иногда хочется чего-нибудь другого, понимаете? И я думаю, что, постольку поскольку я когда-то еще, если вы знаете мою предысторию, я был связан с группой "Диалог", а "Диалог", как известно, играл такую музыку арт-рок, то есть, большие композиции, крупные, на стихи мы играли Тарковского, Марцинкявичюса и так далее. Поэтому мне этот жанр абсолютно не чужд, он мне знаком, я и раньше сочинял какие-то крупные такие произведения, именно такого эстрадного плана, не академического, а эстрадного. Поэтому для меня такой род сочинительства абсолютно органичен, я так думаю, смею надеяться. И это было очень интересно. У меня замечательный соавтор Карен Кавалерян, как я уже говорил, мы с ним с удовольствием всем этим занимались. Потому что мы, конечно, написали много песен, многие из них стали шлягерами, но просто нельзя зацикливаться на этом, на этом успехе останавливаться. Хочется новые территории осваивать, какие-то новые жанры пробовать и так далее. Что касается того, что мюзикл это американский или не русский, то я думаю, что в ближайшие годы нас ждет бум, связанный с мюзиклами, с их созданием. Это связано не только с желанием авторов, но я думаю, что это отчасти призыв, который доносится с рынка. Потому что люди немножко устали от дешевых шоу. Когда приезжает один артист, сзади четверо – подтанцовка, фонограмма и так далее, люди от этого устали, мне так кажется. Я, конечно, не берусь говорить за всех людей. Но, судя по тому, что мне говорят люди, которые проводят концерты, организаторы и так далее, по долгу службы сталкиваться приходится, в целом, по стране картина не веселая, то есть, люди перестают ходить на концерты. Я думаю, что это связано с качеством именно концертов самих.

РАДЦИГ: Мне кажется, в Москве уже и мюзиклами немножко объелись.

БРЕЙТБУРГ: Ну, не скажите, я вот недавно был на новом мюзикле, который написал Максим Дунаевский, где играют Харатьян, Долина, и я был свидетелем того, что люди отлично его принимали, и я с удовольствием и сам послушал, и был свидетелем того, что прием был хороший, зал был полон.

РАДЦИГ: А, может быть, потому что Харатьян и Долина?

БРЕЙТБУРГ: Ну, конечно, это тоже имеет значение. Но я думаю, что просто жанр сам по себе, если это хорошее шоу еще к тому же, то есть, привлекательное для широкого круга, то почему нет, я думаю, что люди будут ходить, с удовольствием смотреть, это интересно. И если музыка еще хорошая, и мелодичная, и запоминающаяся, то, в общем, я думаю, что это лучше, чем просто эстрадный концерт. Ну, это мое мнение.

РАДЦИГ: Восхищение пришло из Калининграда: "Прекрасная музыка, получил истинное наслаждение, спасибо. Митрофанов". А у меня вот какой вопрос, мы с вами вот так коснулись Евровидения, а насколько ваше профессиональное жюри имеет, вообще, какой-то вес, зачем оно существует, это профессиональное жюри?

БРЕЙТБУРГ: Ну, насколько я понимаю, та оценка, которую мы выставляем, она в виде 50 процентов суммируется с оценкой, которую дает народонаселение.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ага, сейчас новые правила.

БРЕЙТБУРГ: То есть, 50 процентов это мнение аудитории и 50 процентов мнение профессионалов. Вот эти две оценки складываются, и таким образом получается та оценка, которую объявляют в эфире.

КОВАЛЕВСКИЙ: А как это происходит? Вы собираетесь где-то или вы каждый перед своим телевизором сидите, смотрите, и каждый выставляет оценки?

БРЕЙТБУРГ: Нет, мы собираемся, у нас это закрытая такая линия, которая идет с генерального прогона. Мы ее видим в реальном времени. Она абсолютно такая же, как потом выступление. И, может быть, бывают всякие случаи: допустим, потерял текст участник, и на следующий день, например, забыл слова.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ага, то есть, готовился к Евровидению целый год, и на тебе, забыл слова.

РАДЦИГ: Волнение.

БРЕЙТБУРГ: Ну, на моей памяти, я не помню, чтобы такое произошло, и где-то случалось, поэтому жюри оценивает, это общепринятая практика, насколько я знаю, она уже много лет применяется, жюри оценивает генеральный прогон, профессиональное, а люди оценивают реальный эфир.

КОВАЛЕВСКИЙ: А финал?

БРЕЙТБУРГ: Финал точно также. Для жюри финал наступит завтра, а для всех остальных наступит послезавтра. Завтра мы увидим финальную вот эту всю историю.

КОВАЛЕВСКИЙ: И половина оценок 50 процентов уже будут готовы завтра?

БРЕЙТБУРГ: Да, 50 процентов оценок будет выставлено профессиональным жюри завтра во всех странах.

РАДЦИГ: Вы можете сделать прогноз какой-то, кто победит?

БРЕЙТБУРГ: Пока нет, потому что я не видел вторую половину.

РАДЦИГ: На наших ставите?

БРЕЙТБУРГ: Если честно, думаю, что, ну, шансы не велики у нас в этом году, хотя могу сказать пару просто критических замечаний в адрес самого Евровидения, потому что в этом году мне показалось, что набор участников был достаточно слабый.

РАДЦИГ: А у вас всегда с собой диски подарочные?

БРЕЙТБУРГ: Нет, я привез просто пару дисков, для того чтобы поставить песню.

КОВАЛЕВСКИЙ: Еще одну песню мы сегодня послушаем с красного диска. Значит, у нас есть синий диск и есть красный диск.

РАДЦИГ: Когда золотой будет?

БРЕЙТБУРГ: Не знаю.

РАДЦИГ: А платиновый?

БРЕЙТБУРГ: Тоже не знаю. Я думаю, что сейчас эта практика не существует.

КОВАЛЕВСКИЙ: А в России, вообще, существует, я как раз хотел спросить.

БРЕЙТБУРГ: Существовала когда-то, была, да, такая практика.

КОВАЛЕВСКИЙ: А почему отменили эту историю, потому что бесполезно подсчитывать?

БРЕЙТБУРГ: Да, эти диски не подсчитываются в связи с пиратством, я думаю, это бесполезно, потому что когда в стране пиратство процветает, какие могут быть золотые диски.

РАДЦИГ: А у вас часто воруют?

БРЕЙТБУРГ: Воруют, конечно.

РАДЦИГ: Я имею в виду мелодии.

БРЕЙТБУРГ: Ну, мелодии, я думаю, что вряд ли, вот так, чтобы так открыто украли, но песни просто воруют, просто издают сборники пиратские.

РАДЦИГ: Ну, вот мы с Максом здесь исполняем, просто так взяли.

КОВАЛЕВСКИЙ: Мы позаимствовали.

БРЕЙТБУРГ: Это не пиратство, вы живьем исполняете, это разрешено законом, так что тут ничего страшного.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вы знаете, один мой знакомый продюсер, он проживает в Западной Европе, у него есть следующая фраза, он говорит, что лучше хорошо украсть, чем плохо сочинить самому. Что вы думаете об этом?

БРЕЙТБУРГ: Ну, я думаю, что сам продюсер вряд ли пользуется этим приемом, потому что в Европе с этим делом очень строго. И думаю, что если больше 7 нот повторяется в определенном ритмическом порядке, то люди могут выкатить такой просто штраф, что мало не покажется.

КОВАЛЕВСКИЙ: А существует законом установленная норма?

БРЕЙТБУРГ: Да, есть, конечно, норма, она может быть в разных странах по-разному выглядит, но то, что норма существует, это абсолютно точно.

РАДЦИГ: Но нам еще до этого далеко, я так понимаю.

БРЕЙТБУРГ: Ну, мы страна, вообще, пока не вмонтирована в европейский шоу-бизнес, поэтому у нас многие происходят казусы и всякие смешные ситуации, а, может быть, они и не смешные, но у нас очень много контрафакта как такового. То есть, у нас иногда спектакли возятся целые или мюзиклы без ведома авторов.

КОВАЛЕВСКИЙ: Да что вы?

БРЕЙТБУРГ: Конечно.

РАДЦИГ: Чего ты так заулыбался, из Уфы куда-то там уехали в соседнюю республику на пару гастролей?

БРЕЙТБУРГ: Нет, я говорю не про свой мюзикл, я говорю про мюзикл западный, который у нас порой ставят, вообще, очень наивно полагая, что ничего за это не надо платить и так далее. Я знаю просто примеры, когда театры ставили какие-то бродвейские мюзиклы, не поставив в известность авторов, например. Это дикость просто, если оценивать европейскую или американскую практику. У нас это возможно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, а смотрите, Ким, с другой стороны, где Урюпинск и где Соединенные Штаты Америки.

БРЕЙТБУРГ: Согласен.

РАДЦИГ: Ну, где еще познакомиться с великим творчеством Тима Райса и Эндрю Ллойд Вебера?

БРЕЙТБУРГ: Почему Урюпинск всегда вспоминают, я не могу понять? У нас что, кроме Урюпинска других городов маленьких нет, что ли? Почему-то Урюпинск всегда.

РАДЦИГ: Вы, кстати, были в Урюпинске?

БРЕЙТБУРГ: Не знаю, мне кажется, что был, но когда был молод и когда мы гастролировали, думаю, что мы заезжали. Потому что проехали все, что можно было проехать.

РАДЦИГ: Вопрос пришел из Свердловской области: "Ваше отношение не к мюзиклам, а к музыкальным фильмам о "Роллинг стоунз", например?" Музыкальные фильмы, которые снимаются. Вам, допустим, про группу "Диалог", снять такой фильм.

БРЕЙТБУРГ: Ну, я только "за", просто пока не поступало заказов от ВГТРК по поводу того, чтобы снимать про "Диалог". А. вообще, к музыкальным фильмам я отношусь позитивно, если они с деланы талантливо, почему бы нет, хорошо, замечательно.

РАДЦИГ: Есть вопрос от Ло Вао Шу, нашего постоянного слушателя: "Есть мелодия кремлевских курантов, безликая и ни о чем. В вас не протестует композитор, слыша ее?"

БРЕЙТБУРГ: Дело в том, что я, вообще, насколько я знаю, куранты играют мелодия "Интернационала" до сих пор. Ну, может быть, молоточки перепутаны, но в принципе это мелодия "Интернационала". Ну, не знаю, может быть, пора сменить мелодию, я думаю, что она уже настолько стала традиционной, брендовая мелодия, что менять ее просто глупо. Поэтому пусть уж куранты играют.

КОВАЛЕВСКИЙ: И, кстати говоря, если бы вы не сказали, что это "Интернационал", мне бы и в голову даже не пришло.

РАДЦИГ: По-моему, там поменяли в какой-то момент.

БРЕЙТБУРГ: Не точно, может быть, воспроизводится, но, в принципе, они хотели при Советской власти часы, они должны были играть "Интернационал", гимн большевистской партии.

РАДЦИГ: Ну, я думаю, мы не найдем сейчас тех, кто помнит, когда играло "Боже царя храни".

КОВАЛЕВСКИЙ: Егор нам дозвонился. Здравствуйте, Егор.

ЕГОР: Здравствуйте.

РАДЦИГ: Егор, сколько вам лет?

ЕГОР: Мне 14.

РАДЦИГ: 14, и вы уже участвует в азартных играх, уже на карты ставите?

ЕГОР: Ну, тут никакой азартной игры нет, я просто программу написал на Паскале, она выдала случайные числа. Я их послал по sms-ке.

РАДЦИГ: Сам написал на Паскале программу, Егор?

ЕГОР: Да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, что же, Егор, интересно, вы каждый день играете, или только сегодня начали?

ЕГОР: Ну, я изредка, когда попадаю на эфир.

КОВАЛЕВСКИЙ: И какова вероятность, что говорит ваша программа, как часто можно выигрывать?

ЕГОР: Ну, там вероятность за десятки тысяч.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ага, поэтому у нас каждый день выигрывают.

РАДЦИГ: А на что можно ставить, Егор, на все или надо какие-то параметры вводить?

ЕГОР: Ну, я несколько вот этих, ну, там просто выдает случайные числа, три числа, всего тринадцать типов карт, и один из тринадцати выпадает.

РАДЦИГ: Егор, вы нас видите по Интернету? Смотрите нас по Интернету?

ЕГОР: Там запаздывает изображение, по-моему.

РАДЦИГ: Тем не менее, вы увидите, как я передаю Киму обложку от красного диска и ручку, чтобы он подписал "Егору", правильно? И ручку передаем, чтобы поставить автограф личный специально для Егора в прямом эфире вы получаете этот приз.

КОВАЛЕВСКИЙ: Поздравляю вас, Егор. Ким, давайте про Евровидение, это актуально, и, тем более что вы в профессиональном жюри. Вы не даете высокие шансы Наличу, да?

БРЕЙТБУРГ: Нет, думаю, что на этот раз у меня такое ощущение, что страны прислали участников таких, которым не грозит. То есть, они все старались как-то, мне кажется, что это связано с экономическим кризисом. Но они прислали таких участников, чтобы не проводить у себя дома Евровидение и не входить в какие-то лишние затраты.

КОВАЛЕВСКИЙ: А мне показалось, что Молдавия старалась.

БРЕЙТБУРГ: Может быть.

КОВАЛЕВСКИЙ: Мне показалось, что все силы Молдавии были брошены на участие в Евровидении, и не случайно Молдавия на прошлой неделе взвинтила мировые цены на укроп.

БРЕЙТБУРГ: То есть, они подготовились.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я уверен, что они как раз очень хотят, чтобы следующее Евровидение состоялось именно в Молдове. Не знаю, посмотрим. А в Евровидении считается, что если не первое место, то уже проиграл. Я так не считаю, на самом деле.

БРЕЙТБУРГ: В Евровидении, да, вообще, участвуют многие, но побеждает всего один. Ну, престижно, конечно, привезти победу своей стране.

КОВАЛЕВСКИЙ: Что, на мой взгляд, крайне несправедливо. Какое место, вы предполагаете, займет Налич?

БРЕЙТБУРГ: Я еще раз повторяю, я не видел второго тура, поэтому я буду очень самонадеян, если сейчас выдам какой-то прогноз. Нужно посмотреть второй тур и тогда уже можно будет понять.

КОВАЛЕВСКИЙ: Тоже верно. А жюри интернациональное, международное?

БРЕЙТБУРГ: Я думаю, что в каждой стране есть такое же профессиональное жюри, как и в России.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ах, вот оно что, то есть, это не одно жюри на весь мир?

БРЕЙТБУРГ: Нет, это не одно жюри.

РАДЦИГ: А вы каждому участнику выставляете оценку и высылаете?

БРЕЙТБУРГ: У нас так же, как и в общем голосовании, у нас 10 оценок в распоряжении нашем, у нас нет, сейчас вспомню, нет, по-моему, балла 11 и нет балла 9, по-моему.

РАДЦИГ: Это что значит?

БРЕЙТБУРГ: Ну, есть один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, потом десять и двенадцать.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ага, понятно. И сколько человек?

БРЕЙТБУРГ: Соответственно, 10 позиций, начиная с одного балла до двенадцати, мы можем отдать.

КОВАЛЕВСКИЙ: И сколько членов жюри?

БРЕЙТБУРГ: В этот раз было пятеро.

РАДЦИГ: И вы все вместе должны придти к единому мнению, вот этому пятерку ставим, этому десятку.

БРЕЙТБУРГ: Нет, у нас у каждого свой протокол, мы заполняем индивидуально.

КОВАЛЕВСКИЙ: Потом это все суммируется межу вами, потом это все суммируется между всеми командами жюри.

БРЕЙТБУРГ: Да, это протоколируется, присутствует юрист при этом, и наши вот эти протоколы и наши имена регистрируются в Европейском союзе телевизионных вещателей.

РАДЦИГ: С ума сойти, сколько новых рабочих мест открылось по всей Европе, это же у каждого члена жюри, смотрите, сколько людей, которые все это считают, потом переправляют.

КОВАЛЕВСКИЙ: А кто еще в жюри кроме вас?

БРЕЙТБУРГ: Кроме меня был Володя Матецкий, Александр Журбин┘

РАДЦИГ: Вся пятерка, все четыре, все здесь.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вам интересно этим заниматься?

БРЕЙТБУРГ: Нет, меня попросили, откровенно говоря, мне не очень это интересно, но попросили, я приехал из хороших каких-то побуждений, просто я нормально отношусь к каналу "Россия", и, вообще, у нас такая давняя дружба с каналом.

КОВАЛЕВСКИЙ: А мне интересно посмотреть, я столько уже слышал, от Армении выступает девушка, фотомодель, у нее рост 1 метр 94.

БРЕЙТБУРГ: Забыл фамилию, Юля Савичева, выскочило из головы.

РАДЦИГ: Она сейчас от Армении?

БРЕЙТБУРГ: Нет, член жюри Юля Савичева. Кстати, насколько я знаю, вот это жюри, оно строго регламентировано, то есть, там часть людей должны быть взрослых, часть людей молодых. Да, это тоже условие.

РАДЦИГ: Давайте вернемся к вашему творчеству. Скажите, пожалуйста, какой наградой вы больше всего гордитесь? Вот у вас "Человек года" в 2008 году за выдающийся вклад в культуру и искусство, в Киеве вам вручили. У вас есть награда, наградной крест "Защитнику Отечества", у вас звание Заслуженный деятель искусств Российской Федерации. Вы каким званием больше всего гордитесь, или наградой?

БРЕЙТБУРГ: Ну, сейчас скажу такую вещь какую-то, это уже стало таким общим местом, я горжусь не наградами, а я горжусь тем, что, если, вообще, есть повод для этого, тем, что люди слушают мои песни и многим людям они нравятся. То есть, это основной предмет профессиональной гордости. Понимаете, есть песни, которые знают все, "Петербург – Ленинград", "Голубая луна", "Русский парень". И это предмет моей гордости, скорее. А награды, ну, награды находят героев просто.

РАДЦИГ: Ну, наверное, дурацкий вопрос задам, который, в принципе, витает у человека, который не имеет никакого отношения к музыке, может быть.

КОВАЛЕВСКИЙ: Это ты не имеешь никакого отношения к музыке?

РАДЦИГ: Ну, я делаю вид, что я не имею.

КОВАЛЕВСКИЙ: Скромняга.

РАДЦИГ: Витает такой вопрос. Скажите, ну, нот всего 7, ну, в крайнем случае, 12 с черненькими, как их скомпилировать так, чтобы как будто бы ни у кого больше не было. Как это, вы так много музыки знаете внутри, что вы, когда пишете, понимаете, ага, на это не похоже, на это не похоже, Моцарта я не слышал, все, можно издавать.

БРЕЙТБУРГ: Нет, я думаю, если бы я, когда писал, подвергал это анализу сразу, то есть, я вряд ли бы что-то написал, вообще. Когда пишешь, во-первых, я думаю, что, сказано же, что стихи не пишутся, а случаются, я думаю, что музыка в каком-то смысле тоже. То есть, если она хорошая, то автор ее как бы, сейчас скажу, может быть, вещь такую не очень понятную, не очень, может быть, даже умную, он ее транслирует просто, понимаете.

РАДЦИГ: То есть это музыка не ваша, вы как передатчик что ли?

БРЕЙТБУРГ: Ее надо услышать просто.

РАДЦИГ: Вопрос от Алеши Поповича: "Скажите, Ким, есть ли такие песни, слушая которые, вы думаете: ах, жаль, не я написал".

БРЕЙТБУРГ: Нет, безусловно, есть песни, которые мне нравятся. Ну, в меньше степени, может быть, это связано с нашей эстрадой, или с нашей поп-музыкой, а что касается какой-то европейской или американской музыки, то, конечно, есть песни, которые мне очень нравятся, да и в классике много музыки, которая мне очень нравится. Но испытывать по этому поводу какие-то страдания или в чем-то себя упрекать, я думаю, что это глупо. Просто нравится и все.

РАДЦИГ: На родине давно были, во Львове?

БРЕЙТБУРГ: Да, давно.

РАДЦИГ: "Ким, помню выступление "Диалога" на ВДНХ, в году 81-82, знаю многие песни наизусть, огромное вам спасибо". Артур Поддубный из Северска Томской области вам написал.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вы знаете, я это открытие сделал недавно, буквально на днях было 70-летие Осипа Мандельштама, так он читал свои стихи на-на-на, совершенно неинтересно слушать, если честно, но я понял, что это поток сознания, который происходит в голове. Видимо, то же самое происходит и у композиторов, которые выдают мелодии. Я первым делом хочу сказать, что поэта звали Иосиф Бродский, и у меня капитальный заскок только что случился, естественно, речь шла о Бродском. Похоже, то, что происходит с поэтами, у которых в виде потока сознания происходит извержение стихов, у композиторов то же самое, таким же образом или похожим образом приходит музыка.

БРЕЙТБУРГ: Я думаю, что лучшие песни у авторов написаны таким именно образом. Когда люди слышат просто каким-то внутренним слухом или как-то воспринимают сразу целиком образ музыкальный. У меня часто бывает так, что я начинаю работу с текста, я реже пишу сначала мелодию, а потом отдаю подтекстовывать. Ну, тут разные методы просто есть. Но чаще я все-таки работаю с текстом с поэтическим. Иногда просто я, когда читаю текст, я просто слышу, как он звучит. То есть, мне достаточно просто взять нотный лист, просто написать ноты, без инструмента даже, просто так записать ноты, и все.

РАДЦИГ: Каждый раз, когда к нам в студию попадает музыкант┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Мне непонятно все равно.

РАДЦИГ: А мне примерно понятно стало, я задаю вопрос, который, я думаю, что уже надоел нашим радиослушателям, но мне просто интересно. Вы как представитель той возрастной категории, которая еще росла тогда, когда не было электрогитар, то есть их надо было выпиливать из шкафов, когда не было никаких компьютеров, на которых сейчас можно целую оркестровку написать левой пяткой, и готовые сэмплы уже есть, молодежь все это делает. Вспомните те моменты, те времена, когда именно вот это было, какую-то примочку сами паяли?

БРЕЙТБУРГ: Да, естественно, и гитару мы выпиливали.

РАДЦИГ: А первая гитара у вас какая была, та, что вы выпиливали?

БРЕЙТБУРГ: Это была гитара, которая была сделана на заводе, просто какие-то люди выстругали ее, и она, в общем, так и звучала, как выструганная на заводе гитара, то есть, слушать невозможно было эти звуки, но мы как-то умудрялись что-то извлекать из них.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, тогда, вообще, мало, кто понимал, я имею в виду слушателей.

БРЕЙТБУРГ: Тогда да, тогда просто сам звук казался волшебным.

КОВАЛЕВСКИЙ: Хотя я думаю, что сейчас то же самое.

БРЕЙТБУРГ: Гитара, которая включалась в старый приемник ламповый папин, и оттуда вот эти звуки раздавались, вот это было волшебно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ким, а как вы думаете, на сегодняшний день кроме композиторов и исполнителей, кого-то интересует качество звука?

РАДЦИГ: Качество аранжировок?

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, ладно аранжировок, может быть, еще как-то люди в состоянии уловить какую-то музыкальную линию ярко выраженную. А, в принципе, качество звука кого-то интересует?

БРЕЙТБУРГ: Вы знаете, я с удивлением для себя, вот так разговаривая с людьми со многими, в том числе, даже с теми, кто имеет отношение к шоу-бизнесу, обнаружил, что очень часто люди воспринимают музыку в виде единого звука, то есть, они не могут дифференцировать бас-гитару или, что там играет, контрабас. Иногда люди не знают даже название инструмента, который там звучит. Поэтому для многих то, что они слышат, это некий такой целостный звук, то есть, они не дифференцируют, что там и как играет, им просто либо нравится, либо нет. А для людей более просвещенных, конечно, имеет значение и аранжировка, и саунд, и качество записи и все остальное. Сейчас, тем более, уже появляются записи Dolby surround, тоже как бы сделанные, это тоже очень интересно и замечательно звучит.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но более просвещенные люди вряд ли слушают Машу Распутину.

БРЕЙТБУРГ: Вряд ли, согласен.

КОВАЛЕВСКИЙ: И тут как раз эпоха мр3 очень на месте. Вообще, мне кажется, что очень многим людям, вообще, все равно, о чем, как, и те же самые разговоры о том, что артисты поют под фонограмму или не под фонограмму, я думаю, что большинству людей это, вообще, без разницы.

БРЕЙТБУРГ: Ну, я согласен с вами, это не животрепещущий такой вопрос, от которого зависят судьбы людей. Скорее, есть другие вопросы, более серьезные, чем поет артист под фонограмму или не под фонограмму.

КОВАЛЕВСКИЙ: Спасибо огромное.

БРЕЙТБУРГ: И вам спасибо.

КОВАЛЕВСКИЙ: Но мы должны послушать еще одну вашу песню. Что это будет за песня?

БРЕЙТБУРГ: Это тоже будет дуэт, но на сей раз это абсолютно профессиональный дуэт, поют Лариса Долина и Александр Панайотов. Песня называется "Дай мне руку".

КОВАЛЕВСКИЙ: Спасибо огромное.