По-большому Петр Кулешов в гостях у Лены Батиновой и Максима Ковалевского

КОВАЛЕВСКИЙ: У нас в гостях сегодня телеведущий, бессменный ведущий шоу "Своя игра" – Петр Кулешов. Здравствуй, Петр.

БАТИНОВА: Здравствуйте, Петр.

КУЛЕШОВ: Добрый вечер.

КОВАЛЕВСКИЙ: Как-то от этого представления у вас лицо скуксилось.

КУЛЕШОВ: Нет. На самом деле я так представляю, что вашей аудитории нужно не просто сказать "ведущий". Нужно объяснить, что существует такая программа, где удивительно умные люди в мантиях с бешеной скоростью отвечают на вопросы, которые им задает толстый, ушастый дядька немолодой. И этот дядька за каким-то чертом находится в вашей замечательной студии.

БАТИНОВА: Да вы что! Вам, знаете, какие тут вопросы задают!

КОВАЛЕВСКИЙ: Первый вопрос вам пришел, я сейчас скажу точное время┘

БАТИНОВА: В 17.04.

КОВАЛЕВСКИЙ: Нет, в 16.53. Понимаете, как вас ждали.

КУЛЕШОВ: И что там пишут?

КОВАЛЕВСКИЙ: Все по порядку. Выбирайте категорию.

КУЛЕШОВ: Категорию вопросов?

БАТИНОВА: Шутка!

КУЛЕШОВ: За 500. Скольки валентен купрум?

КОВАЛЕВСКИЙ: У вас хоть что-то в голове остается от тех вопросов, которые вам задают?

КУЛЕШОВ: Да, вы знаете, как это ни парадоксально, остается. И эффект, который я называю "голова – помойная яма".

КОВАЛЕВСКИЙ: Мусор, да?

КУЛЕШОВ: Да, "голова – помойная яма". Этот эффект меня с детства преследует, потому что еще будучи учеником школы, когда нужно было получать какие-то систематические знания, я умудрялся запоминать┘ Ну, я помню, что, когда я был маленький совсем, моя мама, учитель математики, она мне пыталась объяснить что-то. У меня было два по математике уверенная. То есть три, потому что мама – учитель. Она мне пыталась что-то объяснить. И тут я запел песню из какого-то мюзикла, по-моему, "Труффальдино из Бергамо", "Слуга двух господ". И я запел песню из мюзикла, который вчера показали по телевизору. Она подняла огромный телевизор и в меня его бросила, и сказала: "Ты в состоянии запомнить какую-то ерунду, "как вам только не лень в этот солнечный день".

КОВАЛЕВСКИЙ: А такие важные вещи, как интегралы┘

КУЛЕШОВ: А то, что ты проходишь в школе, ты не в состоянии запомнить.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вы плохо учились, да?

КУЛЕШОВ: Скверно учился, да.

КОВАЛЕВСКИЙ: А как, на ваш взгляд, это вообще имеет какое-то значение, как человек учится в школе? Это является свидетельством чего-либо?

КУЛЕШОВ: Знаете, как правило, люди, которые сильны в точных науках и впоследствии получают техническое образование системное┘ Ну, скажем так, будь я работодателем на любые должности, ну, кроме разве что актеров и в театр, я бы предпочитал брать людей с хорошим системным техническим образованием, нежели гуманитариев.

БАТИНОВА: Да, потому что, во-первых, логично.

КУЛЕШОВ: Потому что гуманитарное образование можно получить, извините, терпеть не могу это выражение – на халяву. Можно было раньше. Но, по крайней мере.

БАТИНОВА: Вы знаете, как мы корпели в этих институтах! И вы тоже, кстати.

КУЛЕШОВ: Я знаю. Я сам закончил гуманитарный институт. И очень хорошо помню, как меня, как самого образованного, меня запирали в общежитии. Я в общежитии не жил, я москвич. Меня забирали в общежитие и на ночь меня перед экзаменом запирали однокурсники, перед экзаменом по истории живописи, истории литературы, и использовали меня в качестве такого ночного кратковременного репетитора. Под угрозой побоев.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вы закончили ГИТИС в 85-ом году?

КУЛЕШОВ: Да, по-моему, в 85-ом.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я напоминаю. Да. У вас до сих пор не возникает желания сниматься в кино, играть в театре? Вы же потрясающе колоритный молодой человек. У вас фантастическая дикция.

КУЛЕШОВ: За молодого человека отдельное, конечно, спасибо. Престарелый я, скорее, челочек, это во-первых. Во-вторых, вы знаете, у меня желания играть в театре исчезло, как это ни парадоксально. Люди поступают в театральный институт, после конкурса 160 человек на место. Меня взяли сразу на второй курс. Сразу на второй. Потому что необходимость такая была – добрать людей на второй курс. Я учился, как в ПТУ, три года. А за эти три года я успел полностью разочароваться в профессии актера. Ну, условно говоря, мне очень нравилось на сцене говорить. Меньше нравилось слушать. Не нравилось ходить. Да? Я себя ощущал таким Ширвиндтом в таблетках. И мне категорически претило, когда меня что-то заставляли делать, что не входило в мою органику. А актер – это персонаж подчиненный. Только когда я пришел работать, по-моему, в театр "Модерн" молодым актером, мне сказали: "А тут, – меня стали вводить в спектакль, – а тут у нас все встают на четвереньки и изображают собак". Я сказал: "Простите, я в это время буду находиться за кулисами, с вашего позволения. А все пусть изображают собак. Мне не нравится изображать собак".

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, хорошо, Петр. Но так можно далеко уйти. Вам же┘

КУЛЕШОВ: А я вам запросто объясню. Вы снимались?

КОВАЛЕВСКИЙ: Да.

КУЛЕШОВ: Я тоже снимался. И съемки в кино 20 лет назад я не считаю, у Герасимова и прочих режиссеров. Современные съемки. Сериал. Автор сценария – Зоя Кудря, маститый драматург. И по законам сериала, я должен называть девушку, с которой я не помню, кто ей был – начальник что ли, Маша Иванова. Потому что зрители должны понять, что она Маша Иванова.

БАТИНОВА: И запомнить.

КУЛЕШОВ: И запомнить. В результате сказал режиссеру, который мой однокурсник, он сказал: "Слушай, Антон, я ни одного слова не скажу, которое написала эта замечательная женщина, талантливая и так далее. Потому что так люди в жизни не разговаривают. Я понимаю, что это сериал. Я понимаю, что, если это – Максим, а я – Петр, то мы должны друг друга называть не "старик", не "эй", не как-то, а 10 серий: Максим – Петр, Петр – Максим.

БАТИНОВА: Или фамилию.

КУЛЕШОВ: Да, чтобы запомнили люди. Закон сериала. Я чего-то только┘ проскакивали реплики, у режиссера глаза на лоб лезли. Это вошло в фильм, когда меня гримерша гримировала. Микрофон-то висит уже. И я говорю: "Ну, что ты мучаешь старого ушастого еврея?"

КОВАЛЕВСКИЙ: И это вошло?

КУЛЕШОВ: И это да, вошло неожиданно в сериал. Я вспоминаю, как драматург Казанцев, Алексей Казанцев, царствие ему небесное, замечательный драматург, я играл в одной его пьесе, там один артист, в "Современнике", матом ругался на сцене. Ну, тогда было модно, перестройка. Казанцев стоял за кулисами, держался за сердце и говорил: "Я этого не писал! Я этого не писал!"

КОВАЛЕВСКИЙ: Петр, а в сегодняшней жизни, в вашей телевизионной работе тоже ведь наверняка есть такие вещи, которые вам не по душе. И вы стали с годами мудрее? То есть, вы сейчас уже не говорите "я этого делать не буду"? Или вы гнете свою линию?

КУЛЕШОВ: Нет, какие-то компромиссы находятся. А потом, вы знаете, на телевидении я, грешным делом, в каких только ни снимался проектах, чего только ни вел! Страшно себе представить! То есть, от официальных новостей┘ Вы представляете, я был первым ведущим новостей на канале "Культура", да? Еще до прихода туда замечательного Флярковского, который, наконец, сделал там настоящую службу новостей, там было черт знает что. И я там вел "Новости культуры". С ужасом ушел оттуда, когда я понял, что в вопросах культуры я в этой огромной редакции самый компетентный человек. Люди ко мне постоянно обращаются за чем-то и так далее. Это было страшновато. При том, что руководил этим всем, действительно, человек яростно и самозабвенно компетентный в вопросах культуры и многих других вопросах – Михаил Ефимович Швыдкой, который иногда смотрел эфир. Там связи не было в студии, представляете, прямой эфир, ведущий сидит. Читает то, что ему на экран забабахали, на суфлер. И читает. И я читаю: "Пьеса "Летний отель" Сомерсета Моэма┘" – я думаю: или я идиот, или все-таки это Уильямс написал "Летний отель". Но продолжаю текст читать. Дальше идет сюжет корреспондента, который только что побывал на премьере. Я 5 раз сказал, что это пьеса Моэма и так далее. А связь была такая. Сидит девочка, ей лет, наверное, 16-15, какая-то ассистентка. Она сидит с большим таким телефоном.

БАТИНОВА: Пейджер.

КУЛЕШОВ: И говорит: "Петя", когда эфир идет, сюжет. Она мне говорит: "Петя, извинитесь, звонил Михаил Ефимович и просил вас извиниться, потому что пьесу написал не Моэм". – А кто, Михаил Ефимович? – А, Петь, ее написал Тесси Уильямс". И у меня яростное желание выйти в эфир и сказать: "Друзья, пьесу-то эту на самом деле замечательный драматург Тесси Уильямсон".

КОВАЛЕВСКИЙ: И как вы выкрутились?

КУЛЕШОВ: Да нет, я просто к тому, что чего я только ни делал. Снимался, прости господи, в передаче, которая стала, предтечей была программы "ОСП студия", в которой были те же самые участники и так далее. Там я снимался в качестве клоуна. Это было жутко забавно. То есть, представь себе, на одном федеральном канале "Своя игра", на другом федеральном канале – "Бизнес-новости" 4 часа в день, одно и то же лицо. И это же лицо на ТВ-6 изображает полного придурка в передаче "ОСП студия".

БАТИНОВА: А что? Потому что вы талантливый.

КУЛЕШОВ: Всегда искались какие-то компромиссы. На телевидении значительно легче делать то, что не хочешь делать.

КОВАЛЕВСКИЙ: А если сейчас вам предложат сыграть клоуна?

КУЛЕШОВ: Ну, не знаю. Хорошего же клоуна не предложат.

КОВАЛЕВСКИЙ: Почему?

КУЛЕШОВ: вы говорите: клоун. Я считаю, что клоуна стоит играть, если предлагают роль Леонида Енгибарова, скажем, условно говоря.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, какая-то экстравагантная работа.

КУЛЕШОВ: Вы знаете, как ни странно, я могу быть экстравагантным, но опять-таки в своем таком ключе, не больше и не меньше, то есть, простите, выше задницы прыгать не умею и не люблю. Вот и все.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вам огромное количество вопросов пришло. Конечно, вопросы связаны в основном с игрой "Своя игра".

КУЛЕШОВ: Ну а о чем меня еще спрашивать? Действительно, знаете, в газете какой-то желтой написали, что я помер, помираю в наркологической клинике от истощения и чего-то такого там. Ну, что-то под мои 100 с лишним килограммов подобрать бы что-нибудь другое. И я иду по торговому центру, торгующему парфюмерией, где меня хорошо знают, потому что люблю я парфюмерию и часто ее покупаю. И смотрю: на меня как на призрак смотрят. Они читают же эти газеты. Ну, я не привык к вниманию со стороны такой прессы. И мне показывают: смотрите, вы, оказывается, померли и так далее.

БАТИНОВА: Какой кошмар!

КУЛЕШОВ: Я помню, очень живо отреагировал, я сказал: написали бы, что Витас чихнул, людям было бы интереснее, ей богу. То есть более информативно.

КОВАЛЕВСКИЙ: "Добрый вечер, Петр! – это из Иркутской области уже вопрос. – А с чем связано то, что в вашем шоу стало мало суперэрудитов?"

БАТИНОВА: А разве так?

КУЛЕШОВ: Вы знаете, на самом деле это действительно так. Суперэрудитов стало поменьше, потому что мы абсолютно честно, без всякого смс-контента, бывают у нас истории с псевдоинтеллектуальными играми на разных каналах, когда говорят: позвоните, ответьте на вопрос и так далее. И начинается то, что называется смс-контент. Когда наши редакторы пишут в титрах: позвоните по такому-то телефону, это означает, что человек, дозвонившись по этому телефону, отвечает на вопрос, который ему задает живой человек. Два несчастных редактора сидят с утра до ночи. Если человек отвечает на определенное количество вопросов, достаточно сложных, его приглашают к нам в редакцию, дальше его ставят к столу тройками, и они играют.

КОВАЛЕВСКИЙ: И просто начинается расстрел.

КУЛЕШОВ: Нет, начинается игра настоящая. Ну, естественно, без декораций, без всего, но люди играют. Берем мы не то чтобы тех, кто там выигрывает, хотя тот, кто лучше играет, конечно, гарантирован. Но иногда берем людей экстравагантных, которые делают большие ставки, азартны, у которых глаз горит и так далее.

БАТИНОВА: А почему женщин мало? Редко они у вас.

КУЛЕШОВ: Ну, я не знаю. Я затрудняюсь вам сказать, почему женщин в этой области меньше. Ну, их в процентном отношении – сколько их приходит на отбор в процентном отношении, столько приблизительно их в процентном же отношении отсеивается. Ну сколько женщин звонит, желая принять участие в интеллектуальной игре? Это должен быть в достаточной степени авантюрный склад характера. Потому что то, что зритель в вопросе назвал суперэрудитами, это, как правило, действительно люди невероятно эрудированные и профессионалы, которые уже давно играют в разные интеллектуальные игры, и в "Свою игру" в том числе. Их не пугают камеры, их не пугает свет. И потом, эта замечательная кнопка в "Своей игре", она очень много значит, то есть реакция при одинаковых наших с вами знаниях, условно говоря, победит тот, кто быстрее нажимает на кнопку. Я всегда шучу, что хороший игрок в "Свою игру" не знает, как я выгляжу. Потому что очень все просто: справа экран, я вопрос озвучиваю, я его читаю. И, естественно, глазами вопрос прочитать быстрее. Дальше игрок смотрит, это небольшой секрет, но есть лампочка, телезрители ее не видят, эта лампочка зажигается в тот момент, когда можно нажимать на кнопку, иначе будет фальстарт. Потому что люди же хитрые. Допустим, человек химик по профессии, он говорит: "химия за полторы тысячи", и потом может нажать кнопку. Этого мы делать не даем. Поэтому человек переносит, нормальный человек, он вообще на меня не смотрит, он смотрит на экран, потом на лампочку. Потом видит меня в коридоре и думает: кто это?

БАТИНОВА: Кстати, Елена спрашивает. Она написала о том, что папа у нее "ходячая энциклопедия и все время смотрит ваше шоу и все угадывает. И мы его давно пинаем пойти на шоу, подкрепить семейный бюджет. А он говорит, что одно дело на диване, а другое на экране. Правда ли, что под прицелом видеокамеры игроки тупеют?"

КУЛЕШОВ: Совершенно справедливо. Ну, они не тупеют, но, естественно, ощущают волнение и так далее. При этом, я вам говорю, в общем среднестатистический российский эрудит – это такая фигура┘ То есть, в принципе, игроки знают одинаково, все зависит от каких-то особенностей памяти.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вы знаете, это как боулинг.

КУЛЕШОВ: Ничего не понимаю в боулинге.

КОВАЛЕВСКИЙ: А там не надо ничего понимать, в том-то все и дело. Когда происходит чемпионат мира по боулингу, то там собираются люди, которые потенциально могут из 100 бросков выбить 100 страйков.

КУЛЕШОВ: Ну да, полностью уничтожить все кегли.

КОВАЛЕВСКИЙ: Полностью. И дальше там уже игра на психику, у кого лучше нервы.

КУЛЕШОВ: Вы знаете, нет, бывают исключения. Когда появляется Вассерман, понимаешь, что у всех в голове, условно, 5-й пентиум, а у него 26-й.

КОВАЛЕВСКИЙ: А как у него с нервной системой, кстати говоря? С нажиманием кнопки.

КУЛЕШОВ: Чудно у него с нервной системой. Более того, вы знаете, у него есть игровая тактика чудесная. Он, когда встает и понимает, что рядом стоят два парня, которые ему в сыновья годятся и у которых лучше реакция, они будут лучше нажимать на кнопки, он, естественно, начинает с самых дорогих и сложных вопросов. И планомерно, вне зависимости от категорий, их выбирает. При этом он старается давать как можно более длительные комментарии к каждому ответу. Мне это безумно нравится. Мне не приходится говорить лишних слов, потому что "Свою игру" можно вносить в Книгу Гиннеса по количеству текста, произносимого ведущим. То есть я тараторю беспрестанно, а не говорю "да", "нет". Развернутый комментарий. Для чего он это делает? Для того, чтобы когда остаются дешевые, простые и легкие вопросы, которые от него уходят, благодаря тому, что у него хуже реакция, на них уже времени не остается, приходится заканчивать раунд, и соперник остается ни с чем. Хорошая тактика.

КОВАЛЕВСКИЙ: А они реальные деньги выиграют, игроки?

КУЛЕШОВ: Да.

КОВАЛЕВСКИЙ: Сколько Вассерман выиграл?

КУЛЕШОВ: Ну, мне сложно┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Примерно, естественно.

КУЛЕШОВ: Для налоговой специально?

КОВАЛЕВСКИЙ: Да-да-да.

КУЛЕШОВ: Вы знаете, я так предполагаю, что финансово за все время участия в "Своей игре" он как раз не стал самым удачливым. Вы понимаете, я не имею права даже приблизительно ряд цифр говорить, хотя он выигрывал автомобиль и так далее. Он не был самым удачливым, но он вошел в историю, я все время говорю, что Вассерман сделал для популяризации "Своей игры" больше, чем все ее авторы и я. Потому что он без какой-либо помощи выиграл 19 игр подряд. Пресса его после этого называла 19-кратным чемпионом по мозгам. Но факт тот, что человек без всяких подсказок, без подставки ему хотя бы более слабых соперников, выиграл 19 раз.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вопросы слушателей.

БАТИНОВА: Ло Вао Шу спрашивает вас: "Петр, Якубовичу на шоу приносят одежду, выпить, закусить. А что приносят вам? Или все есть?"

КУЛЕШОВ: Скажу вам честно насчет "все есть". Да! Кстати о "все есть", кстати, о Светлове, которого мы поминали перед самым эфиром, который был неплохой поэт и непревзойденный совершенно острослов. Он как-то раз сказал: "Мне не нужно ничего не обходимого, но я не могу без лишнего". Ничего у меня нет, ничего мне не приносят. Боже мой, это же счастье, что Леониду Аркадьевичу приносят такие замечательные вещи, они ему так нужны: тюбетейки, скверный самогон, байкальский омуль, который уже восьмые сутки везут откуда-то из Красноярского края┘ Я это представляю себе хорошо, Леонид Аркадьевич уже приблизительно на второй-третий год трагически взвыл от этого, потом, я думаю, смирился. Мне ничего не приносят. А зачем?

БАТИНОВА: Даже что-то есть в этом интересное. Мне тоже слушатели присылают мед.

КУЛЕШОВ: Я, например, иногда помогаю игрокам, когда тороплюсь очень сильно, надеть мантию и повесить микрофон на себя.

КОВАЛЕВСКИЙ: И потом на такси?

КУЛЕШОВ: Вы знаете, был один случай давным-давно, лет 15 назад, приехал человек, его вполне по-аварски звали (аварс – это одна из национальностей, населяющих Дагестан). Он был в папахе.

БАТИНОВА: А надо мантию.

КУЛЕШОВ: Нет-нет, папаха – это то, что на голове, а не на плечах. Папаху ему оставили, он выиграл игру, Шерафутдин Исмалов, даже помню, как его звали. И этот замечательный, очень пожилой человек сказал, что он горец, выращивает виноград в горах. Потом впоследствии оказалось, что он главный редактор какой-то газеты махачкалинской, обманул, подлец! Но он сказал перед игрой: вы знаете, я что-то нервничаю, не могли бы вы как-то немножко меня успокоить с помощью алкоголя. И принесли бутылку хорошей, безумно в то время дорогой иностранной водки, которую он всю и выпил прямо в моей гримерной.

БАТИНОВА: Поэтому и выиграл.

КОВАЛЕВСКИЙ: Залпом?

КУЛЕШОВ: Да, да. Занюхивая моими одеколонами. И выиграл игру.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вас спрашивают, кстати говоря: "Расскажите о паре-тройке курьезов во время съемок "Своей игры", которые не попали в эфир. Например, Вассерман ошибся. Друзь принес с собой волчок из "Что? Где? Когда?" Или еще что-то".

КУЛЕШОВ: Да нет, такой ерунды, конечно, у нас не бывает. Вы мне напомнили про Друзя. Представляете себе Александра Друзя, то есть у него такой имидж злого гения, согласитесь. Представляете себе, когда он играет не в команде, а когда он играет сам за себя, и против него выходят два любителя. Он-то профессионал профессионалов. У него тоже был тактический ход такой: он спокойно так, тихо и про себя человеку, который вдруг начинает рот открывать, стоит какой-то парень рядом и смеет еще нажимать на кнопку┘ А с выбором вопроса непрофессионалы иногда затягивают. То есть я говорю: выбирайте, пожалуйста. И он стоит, вглядывается в экран, выбирает себе категорию и так далее. И Друзь спокойно говорит: Вася, быстрее, быстрее┘ Представляете, как это действует?

БАТИНОВА: Слушайте, ничего себе! Да.

КУЛЕШОВ: И я помню очень хорошо ситуацию. Играют против него девушка и молодой человек. Молодой человек иногда умудряется вставить свои две копейки, девушка молчит. Молчит и молчит, молчит и молчит. Я глаза делаю главному персонажу: дай девушке-то сказать. Он, в отличие от других игроков, знает, как я выгляжу, и понимает мой посыл, и дает девушке сказать. Происходит это так. Вопрос о сорте пива и ответ должен быть "козел". Это животное изображено и так далее. Наш персонаж, о котором мы говорим, не нажимает кнопку, дает милостиво ответить соперникам, молодой человек нажимает на кнопку и говорит: осел! И я понимаю, что он, звездный час этой девушки настал. Она нажимает на кнопку и трясущимся голосом говорит: козел. Правильный ответ. Я говорю: ура, правильно, да! И слышу, как Друзь ей спокойно совершенно говорит: за козла ответишь! И девушка замолкает навсегда. А что касательно курьезов, они же все, понимаете, такие курьезы, скажем так, интеллектуальные, когда вопрос звучит приблизительно так: "О своей пагубной страсти Булгаков рассказал именно в этом произведении". Ответить нужно: морфий. Игрок отвечает: "Роковые яйца". Что там имеется в виду, я не знаю. На последних съемках, да простит меня прах великого артиста, но я расскажу. Вопрос такой: "Анна Австрийская утверждала, что это старая, дряхлая мумия не сможет станцевать ни одного па, но все-таки заставила его танцевать Сарабанду". О ком могла так сказать Анна Австрийская? Как вы думаете? Я спрашиваю вас, Максим, Лена.

БАТИНОВА: Да вы что! У нас интеллекта минус 190.

КУЛЕШОВ: О кардинале Ришелье, естественно.

КОВАЛЕВСКИЙ: Ну, естественно, Лена! Ну, ты что?

БАТИНОВА: Зря я выдала тебя.

КУЛЕШОВ: Ну, если Анна Австрийская, то Дюма, "Три мушкетера", Ришелье.

КОВАЛЕВСКИЙ: Конечно.

КУЛЕШОВ: Хорошо. Человек нажимает на кнопку и говорит: Махмуд Эсамбаев.

КОВАЛЕВСКИЙ: Знаете, это вопрос, когда игроки нервничают. Вы понимаете, он, может быть, даже думал в этот момент совсем о другом, но что-то щелкнуло┘

БАТИНОВА: А о чем он думал? Он должен был сконцентрироваться на игре.

КУЛЕШОВ: Простите, но это с кем только не бывает, когда что-то самое такое простое, когда тебе показывают, условно говоря, огромный портрет Гаррисона Форда, и ты вдруг говоришь: Джеки Чан.

КОВАЛЕВСКИЙ: Совершенно верно, это история из серии "заскоки".

КУЛЕШОВ: У меня был такой случай, когда один игрок, постоянно ему давались "коты в мешке", которые сопровождаются картинкой, и он говорил: "Простите, можно я подойду?" это вырезается из программы. Понятно, что он не очень хорошо видит. Он подходил, и тогда было понятно, что он не очень хорошо ходит. Он подходил, долго-долго смотрел и всегда неправильно отвечал. У него уже минус колоссальный. Что же делать? И показывают портрет Чайковского, и вопрос: кто на портрете? Огромный портрет Чайковского. А вопрос такой: этот профессор Сорбонны. То есть, в вопросе была какая-то познавательная информация, что Чайковский был профессором Сорбонны, оказывается, знайте это. А вопрос на самом деле: кто это? Я сейчас заплачу или в обморок упаду, как Лопатин в "Вишневом саде". Игрок мне говорит: падайте в обморок, я не знаю, плачьте!

КОВАЛЕВСКИЙ: Упали?

КУЛЕШОВ: Нет.

КОВАЛЕВСКИЙ: Слушайте, Петр, а игра-то не российская, это же американская игра, но во всем мире в нее играют. И везде во всем мире есть как бы всякие курьезы. Никому никогда в голову не приходило сделать отдельную передачу, состоящую из курьезов?

КУЛЕШОВ: Ну, что называется "back station". Нет, честно говоря, не приходило. Более того, достаточно часто спрашивают: "Почему у вас звезды не играют?"

БАТИНОВА: О нет, пожалуйста, только не это!

КУЛЕШОВ: Да, да. И мы точно так же реагировали, пока сейчас не появилась такая мысль. Ну, скажем так, Евгений Маргулис, знаете, он замечательный человек, музыкант, он в свое время выражал желание: почему не играют известные люди? Мы говорили: пожалуйста, приведите еще столь же известных людей, как вы, и таких же эрудированных, и будем играть. В результате у нас принимал участие, например, Боря Краснов, он играл против профессионалов. Он не выиграл. Или, например, Дима Быков, писатель. Он чуть не выиграл, причем. Скажем так, из последнего цикла если бы ему попались игроки, он бы их победил левой ногой. Он очень эрудированный, феноменально эрудированный человек.

КОВАЛЕВСКИЙ: Еще вас спрашивают: "Планируется ли в вашу программу внести какие-либо новшества, например (ну, это дальше шутка, конечно), максимально уменьшить монитор с вопросами и сделать крайне неустойчивыми трибуны игроков?"

КУЛЕШОВ: Ну, трибуны, честно вам скажу, они и так неустойчивые.

КОВАЛЕВСКИЙ: Какие-то новшества могут быть внесены, или регламент не позволяет?

КУЛЕШОВ: Я вам сейчас объясню. Дело все в том, что наше телевидение, оно, по-моему, уже пережило такой период, когда, например, каждый канал каждые 20 минут менял одежду, как модная женщина: не могу же я каждый день выходить в том же самом. И только ты успеваешь привыкнуть, что появляются там две обезьянки целующиеся или там, я не знаю, изречение из Козьмы Пруткова, у тебя – бац, что-то новое┘ Телевидение – это фактор психиатрической, простите, стабильности населения. Если постоянно менять┘ Люди прекрасно себя чувствовали при советском телевидении, потому что скучная передача, отвратительный "Сельский час" выходила в одно и то же время, просто по причине того, что она выходила. Я не знаю, атомная война должна была начаться, чтобы она перестала выходить. Почему в театре "Кабуки" мужчины играют женские роли? Почему они играют в этих масках? Почему в театре "Комеди Франсез" играют Мольера так же, черт побери, как его играли при жизни Мольера? И герой в тех же панталонах, то есть такого же цвета, и героиня в таком же платье, и стоят они в той же мизансцене.

БАТИНОВА: Да, но есть же и альтернативные варианты этого.

КУЛЕШОВ: Есть, безусловно. Но игра "Джепорди", она в Америке идет в одних и тех же декорациях с 66-го года, я тогда родился. Трэбенкс, ведущий, состарился на этой игре. Они получили я не знаю сколько, они рекордсмены полные по премиям американской телеакадемии. И так далее. Зачем менять? Да, нас раза два или три заставляли менять декорации. Причем, вы понимаете, всегда получаются некие такие нехорошие юки. Игра лицензионная, и поэтому люди, которые тебе продали лицензию, байбл, как называют, они следят за тем, чтобы ты все сделал в строгости. И когда вдруг канал-заказчик тебе говорит: почему же у вас никто не пляшет и не поет┘

КОВАЛЕВСКИЙ: Да. А музыкальная пауза?

КУЛЕШОВ: Ну, там, условно говоря, была история с одной передачей (не буду говорить на каком канале и где), передача была страшно популярная, сейчас ее в эфире нет, там дети вопросы задавали. И когда главному редактору, продюсеру канала показали английскую версию и сказали: хотите такую передачу? – Ну, конечно, хочу. Англичане приехали, стали следить, авторы стали делать, все сделали, а он говорит: а почему никто не стреляет из рогаток? А где Алена Апина? Сказали: пожалуйста, вам рогатки, пересняли, Алена и так далее┘ Англичане говорят: а что это у вас? Кто эта девушка? Почему они стреляют? Мы вам это не продавали.

КОВАЛЕВСКИЙ: Очень интересно рассказываете, Петр.

КУЛЕШОВ: Не знаю, не знаю, как могу.

КОВАЛЕВСКИЙ: Скажите, а вы дружите с игроками? Даже не то что вы дружите, но как-то поддерживаете отношения?

КУЛЕШОВ: Нет, нет-нет. Будет как-то странно истолковано, они же на деньги играют!

БАТИНОВА: Кстати, да. Могут же вас еще и обвинить в том, что вы┘

КУЛЕШОВ: Ну, в общем-то, да. Появиться в каком-то там публичном месте┘ Я помню, я с одним человеком (не буду говорить с кем) столкнулся в ресторане, и по доброте душевной он тут же сел ко мне за стол. Он сел ко мне за стол, ну смешно же делать вид, что я его не знаю. Его все знают. И тут же вбегает владелец ресторана, у него такая почетная доска, известные более-менее люди, он говорит: можно вас сфотографировать? Я, блин, как оттуда дуну! Я говорю: только по отдельности. Ну, случайно абсолютно встретил. А так я могу сказать, что, конечно, на съемках с отдельными игроками я с удовольствием общаюсь в перерывах, хотя перерывов там практически нет.

КОВАЛЕВСКИЙ: А там большой поток игроков? Ну, то есть их сотни – один сменяет другого? Или есть какой-то основной костяк игроков, и добавляются какие-то свеженькие?

КУЛЕШОВ: Вы знаете, это зависит от правил розыгрыша. Ну, тот же Вассерман, он же 19 эфиров подряд существовал, исключительно потому, что он выигрывал. То есть серия выигрышей бесконечна, если кто-то сможет это повторить, тот остается. А пригласить Вассермана или не пригласить, это будет достаточно, как вам сказать, это нужно устраивать отдельные игры для суперигроков. И мне, кстати, ужасно приятно такие игры вести, потому что у меня нагрузка, когда я веду суперигры, в которых принимают участие суперэрудиты, а потом перехожу на обыкновенных игроков, такое ощущение, что тебя высадили из "Мерседеса", посадили на трехколесный велосипед и сказали: езжай в Южное Бутово.

БАТИНОВА: Да, другое совсем, конечно.

КУЛЕШОВ: Потому что, естественно, сразу же тебе самому приходится отвечать на вопросы, а ты про это уже забыл. Ты привык, что на все вопросы отвечают, все комментируют. 90 вопросов за игру.

КОВАЛЕВСКИЙ: Вы женаты?

КУЛЕШОВ: Следующий вопрос. Ну, женат, женат.

КОВАЛЕВСКИЙ: Тогда я не буду читать сообщение. Или прочитать?

КУЛЕШОВ: Читайте! А что?

КОВАЛЕВСКИЙ: "Привет, Куля. Помню сломанное в школе пианино┘"

БАТИНОВА: Коля?

КОВАЛЕВСКИЙ: Куля. "┘ сломанное в школе пианино и встречу в "Снегирях". Одноклассница и соседка Лиза".

КУЛЕШОВ: О, боже ты мой! Одноклассница и соседка Лиза, да.

БАТИНОВА: Еще один вопрос: "Слышала о существовании так называемой спортивной версии "Своей игры". И если она действительно существует, назовите ее основные отличия от телеверсии". Только быстро, не задумываясь.

КУЛЕШОВ: Так, быстро отвечаю. Я сам недавно узнал о существовании такой игры. Во-первых, дико сложные вопросы, вопросы совершенно не для широкого зрителя. Темы могут быть такие: древние названия столиц европейских государств. Или: военные операции Гудериана с сентября по октября 43-го года. Играют по хлопку, без кнопки. Играют, естественно, на интерес. Но я вам могу сказать, что люди играют в две игры – "Что? Где? Когда?" и "Свою игру" – просто по всей стране.

КОВАЛЕВСКИЙ: Я вам больше скажу – по всему миру. Причем, знаете как? В Германии, в частности. Команды, собираясь на игру "Что? Где? Когда?", там по-другому немножко, там собираются несколько команд, допустим, пять команд┘ я не помню правила, но это неважно. А разминаются они "Своей игрой". Представляете?

КУЛЕШОВ: ведь забавно! Ну, вы знаете, честно говоря, я давно об этом говорю, в "Что? Где? Когда?" помимо интеллектуальной составляющей не нужно забывать о том, что ее автор, гениальный совершенно человек Ворошилов, он был театральный человек, он был театральный художник. И, естественно, он не мог не сделать это ┘ Сейчас это называется пошлым словом "реалити шоу". Однако же это шоу прямых, ярких страстей, максимально выжатых. Понимаете, в реалити-шоу их же там сутками снимают, а потом зрителям показывают час, выжимку.

БАТИНОВА: Да, самые сливки.

КУЛЕШОВ: А тут нужно было в прямом эфире набрать, найти таких людей, для которых смысл этой жизни – правильно или неправильно ответить на вопрос и заставить ее упасть в обморок, чуть ли не послать ведущего в эфире матом, этого мужика – заставить заплакать. И так далее. Это же просто фантастика!

БАТИНОВА: Да, это правда.

КУЛЕШОВ: А "Своя игра" – спорт в чистом виде.

КОВАЛЕВСКИЙ: Спасибо вам большое.

БАТИНОВА: Что, будем прощаться с вами? Спасибо, Петр Кулешов.

КУЛЕШОВ: Не за чего. Всегда пожалуйста.

КОВАЛЕВСКИЙ: Очень интересно было с вами.

КУЛЕШОВ: Однокласснице Лизе огромный привет.