Сергей Стиллавин и его друзья Дмитрий Медников и Тимур Вайнштейн

СТИЛЛАВИН: Сегодня у нас в гостях Дмитрий Юрьевич Медников. Дмитрий Юрьевич, доброе утро.

МЕДНИКОВ: Доброе утро.

СТИЛЛАВИН: Наш начальник, заместитель генерального директора ВГТРК и главный продюсер телеканала "Россия". И вместе с Дмитрием Юрьевичем пришел Тимур Вайнштейн. Тимур, доброе утро.

ВАЙНШТЕЙН: Доброе утро.

СТИЛЛАВИН: Теле- и кинопродюсер (я по первоисточнику цитирую), генеральный продюсер и учредитель группы компаний "ВайТ Медиа". Мы поговорим о том фильме, который сегодня как раз, вот мы прямо в эпицентре событий, выходит на экран телеканала "Россия-1". И поскольку мы люди приближенные (сейчас меня и Дмитрия Юрьевича, например, разделяет всего лишь метр семьдесят, не больше), мы имели возможность увидеть первые две серии фильма, который сегодня начнет показываться по "России-1", сериала, который называется "Пепел". И Тимур Вайнштейн самое непосредственное отношение тоже имеет к работе над этим фильмом, как и Дмитрий Юрьевич. Прежде всего хотелось бы поздравить наших гостей с тем, что, действительно, произошло одно из таких ожидаемых событий, не знаю, насколько прогнозируемых, но очень ожидаемых, наверное, всеми теми, кто верит еще в наш кинематограф. (Я всегда говорю, что в футбол уже не верим, а вот в кинематограф еще продолжаем верить.) И поздравляем с цифрами. Потому что много снимается фильмов, о которых создатели могли бы сказать: "Ну, фильм хороший, но вот зритель как-то его не оценил"…

МИТРОФАНОВА: Ты говоришь о "Сталинграде"?

СТИЛЛАВИН: Да. А вот "Сталинград" - оценен. Цифры сборов в кинотеатрах за третий уик-энд официально будут подготовлены только к вечеру, наверное, сегодня, но уже по динамике ясно, что это сенсационный такой лидер проката этой осенью.

ВАХИДОВ: Не только этой осени, а всего российского проката современного.

СТИЛЛАВИН: Да, да. Фильм, который не просто среди российских фильмов выделился, а и переплюнул по сборам импортные "шедевры", которые выходят на широкий экран.

МЕДНИКОВ: Империалистические замыслы.

ВАХИДОВ: Точно!

СТИЛЛАВИН: Да-да-да. Так что вас поздравляем, Дмитрий Юрьевич. В вашем лице позвольте поздравить Федора и других. Действительно успех.

МЕДНИКОВ: Сейчас очень интересная же будет со "Сталинградом" история в Китае. Невероятное количество экранов, семь тысяч копий, начнется через неделю показ - вот это будет интрига. Потому что для китайского рынка "Сталинград" интересен, он им интересен, им понравился фильм. И это будет любопытно, потому что это прецедентная история. Я, признаться, в фильме-то принимал участие минимальное, а в его раскрутке - максимальное. Поэтому для нас отдельно интересна такая история совместная, что у нас как-то так сейчас получилось холдингово, по всей видимости, количество СМИ стало таким большим, что нам в совокупности хватает ресурса, не прибегая к усилиям других холдингов…

ВАХИДОВ: Сторонних медиа.

МЕДНИКОВ: …сторонних медиа, раскрутить историю, которая становится событием номер один. То есть вот цифровые каналы, канал "Россия", "Россия-2", мужская аудитория, женская, универсальная, Интернет, ну и самое лучшее на российском рынке радио.

МИТРОФАНОВА: Конечно, "Маяк".

МЕДНИКОВ: Мы же тоже пришли с Тимуром вас поздравить.

СТИЛЛАВИН: Спасибо. Такое "спасибо" и в карман положишь.

ВАХИДОВ: Дмитрий Юрьевич, вопрос: а количество копий на российском рынке "Сталинграда" того же самого? Вот вы сказали, семь тысяч в Китае.

МЕДНИКОВ: Если я правильно помню, там тысяча девятьсот.

СТИЛЛАВИН: А в Китае – семь тысяч.

ВАЙНШТЕЙН: В Китае вообще рынок, должен вам сказать, за последний год на треть прибавился. Вы можете себе представить? На 30 % просто увеличился бокс-офис китайского рынка за один год. Официальный факт.

ВАХИДОВ: А какие фильмы, есть понимание, лидерами являются проката общекитайского?

ВАЙНШТЕЙН: В основном там являются китайские фильмы лидерами проката. Я названия сейчас говорить не буду.

ВАХИДОВ: Чтобы не спугнуть аудиторию, да.

ВАЙНШТЕЙН: Не до конца их понял, когда читал просто.

СТИЛЛАВИН: Друзья мои, хорошо! Мы поздравляем действительно всех, кто являются авторами картины "Сталинград". Цифры говорят сами за себя. И важно, что этот фильм все-таки снят в новой манере, с новыми технологиями. Но самое главное, что тема, она востребована теми людьми, которые идут в кино, молодыми людьми в первую очередь, потому что аудитория кинотеатров - это, наверное, все-таки по большей части люди молодые, младше, чем мы с Рустамом Ивановичем.

МИТРОФАНОВА: А про меня-то уж вообще…

СТИЛЛАВИН: Друзья мои, выпала такая удача - правда, я сейчас без сарказма говорю - посмотреть перед началом официальной трансляции по "России" первые две серии фильма "Пепел". И вы знаете, ребята, вот честно, вставил диск (сделал это вчера, накануне буквально нашего сегодняшнего разговора, перед тем как пойти спать)…

ВАЙНШТЕЙН: Подумал: что ж делать? Придется смотреть.

МЕДНИКОВ: Так часто бывает. Начал принудительно, продолжил добровольно.

СТИЛЛАВИН: Да, действительно, было непросто начать. Но, если честно, я сейчас не слукавлю, если скажу, что я завидую тем зрителям, которые будут иметь возможность смотреть… Во сколько, кстати, будет выходить фильм?

ВАХИДОВ: Сегодня премьера.

МЕДНИКОВ: В 21 час.

СТИЛЛАВИН: Тем, кто в 21 час будет у телеэкранов на протяжении нескольких, я так понимаю, недель, кто будет смотреть эту работу. Вот с точки зрения техники это телефильм, да? Можно так его называть?

ВАЙНШТЕЙН: Нет, мы называем это многосерийный художественный фильм.

МЕДНИКОВ: Мы называем это большое телевизионное кино.

СТИЛЛАВИН: Телевизионное кино. Потому что действительно потрясающий ансамбль актеров, и очень лихо закручен сюжет, очень лихо. Потому что по теме предвоенной, тому, что происходило в стране, много-много есть примеров, когда эта тема с разных сторон рассматривалась. И здесь действительно речь идет о настоящем кино, когда люди, которые, так скажем, может быть, являются прямыми потомками современников того времени, они скажут: "Да такого быть не могло! Что вы тут наснимали?" Но настолько лихо закручен именно кинематографический сюжет и при этом настолько (я обратил внимание сразу) щепетильно подошли люди, целая огромная команда, к достоверности примет времени, когда в кадре нет, во-первых, никаких косяков, как даже в том же "Место встречи изменить нельзя", когда сзади едет автобус образца семьдесят какого-то года при встречи Вареньки и Шарапова. Вот. А здесь интерьеры все, вот эти примусы, эти детали одежды, шкафы, - я не представляю, какую работу проделали люди, чтобы собрать этот интерьер весь, интерьеры многочисленные! И настолько звездный состав! И действительно очень лихой сюжет! Я не хотел бы заниматься выдачей секретов, потому что фильм надо смотреть самим.

МЕДНИКОВ: Сложно выдать то, что не знаешь, правда?

СТИЛЛАВИН: Да! Я же не представляю, как дальше дело пойдет. Но суть: трагедия нашей страны в тот период заключалась в том, что нормальный человек находился между молотом и наковальней в виде режима, который был в стране, и криминала, который тоже себя очень свободно чувствовал.

ВАХИДОВ: У которого собственный был режим.

СТИЛЛАВИН: Да. И красный командир (ведь советские офицеры появились уже во второй половине Великой Отечественной войны), красный командир с кубиками сталкивается с авторитетным вором. И дальше вот эта история детективная на фоне всей этой блестящей, мне кажется, реконструкции историографической и любовной истории, естественно, и всё это замешано очень сильно. Причем настолько звездный состав! Я скажу так, ребята, навскидку (вот по моим ощущениям) - 15 звезд первой величины, реально людей, которые заслуживают того, чтобы каждый из них сыграл бы главную роль, а здесь они составляют целый ансамбль. Я не говорю про Сергея Гармаша, Чулпан Хаматова, естественно, Женя Миронов и Владимир Машков.

МИТРОФАНОВА: Женщины любого возраста будут выбирать, кто больше нравится.

ВАЙНШТЕЙН: Ирина Розанова, Гостюхин, не забываем про Мамонова, который вообще первый раз сыграл в многосерийном…

СТИЛЛАВИН: Да, Петр Мамонов. И эти люди появляются не сразу, а постепенно, я так понимаю, от серии к серии добавляется актерский состав. У нас в гостях сегодня Тимур Вайнштейн, который является учредителем группы компаний "ВайТ Медиа", титры именно этой компании идут в самом начале фильма. Тимур, понятно, что история эта, как бы классическая история с примериванием на себя несвойственной одежды…

ВАХИДОВ: В Голливуде обмен телами - классическая сценарная история.

ВАЙНШТЕЙН: Обмен судьбами.

СТИЛЛАВИН: Понятно, выглядит фантастически. Но мы перед эфиром обмолвились парой слов, что работа над этой картиной началась с некой реальной истории, которую вам довелось услышать.

ВАЙНШТЕЙН: Да, совершенно верно.

СТИЛЛАВИН: Расскажите нам ее.

ВАЙНШТЕЙН: История очень простая. Причем это произошло в разговоре. Был вор. Действительно, вы правильно сказали, тогда это был целый мир, и был криминальный авторитет, вор, медвежатник, которого звали Пепел и который…

СТИЛЛАВИН: Он ломал сейфы.

ВАЙНШТЕЙН: Да, он просто ломал сейфы. У нас нет подробностей, оставлял ли он, как в нашем фильме, пепел в конце, это уже мы придумали.

МИТРОФАНОВА: Как Черная кошка.

ВАЙНШТЕЙН: Да, совершенно верно. Кстати, тогда все банды старались придумать свой отдельный знак.

СТИЛЛАВИН: Этика была какая-то.

ВАЙНШТЕЙН: Да, совершенно верно. И история была такая, что он подменил документы в поезде, у военного человека их забрав. И после этого действительно прожил жизнь, достаточно длинную, командира Красной армии, но он проворовался, потому что это, к сожалению…

СТИЛЛАВИН: На снабжение пошел?

ВАЙНШТЕЙН: Да, да, никуда это не деть. И потом его действительно разоблачили. Но вот это такой небольшой абзац, небольшой факт из реальной истории. Мы за него зацепились.

СТИЛЛАВИН: И соответственно, если сказать немножко о затравке первой серии: герой Машкова - это вот герой…

ВАЙНШТЕЙН: Да. Мы просто придумали такую рокировку, нам показалось интересным, когда эти два параллельных мира, о которых вы совершенно правильно сказали…

СТИЛЛАВИН: А герой Машкова оказывается в ситуации, когда он отправляется из дома в свою часть, где его, видимо, скорее всего, ждут офицеры НКВД, потому что всех остальных уже посадили. Его ожидают пытки и признание, да?

ВАЙНШТЕЙН: Да, потому что всех его ротных уже посадили и за ним следят.

СТИЛЛАВИН: И вот у него происходит в поезде ситуация, когда…

ВАЙНШТЕЙН: У него есть выбор: он может поменять документы, поменяться телами, поменяться судьбами. И вот это происходит. А дальше уже действительно всё это лихо закручивается, потому что… Вы совершенно правы, мы, с одной стороны, ни в коем случае не нарушали никакие исторические реалии, но, например, вот я скажу, когда обмен происходит телами, он же берет паспорт у вора и переклеивает фотографию. Ну, это нормально, это понятно, с помощью пара, всё действительно как тогда, какая была тогда бумага, все по-взрослому. Но военный билет, который он оставляет вору… Вот мы стояли здесь перед выбором: историческая правда или же чтобы зрителю было понятнее? Потому что в военном билете не было фотографии тогда.

СТИЛЛАВИН: Тогда. Это было проще подменить.

ВАЙНШТЕЙН: Просто отдаешь, и как бы человек может пользоваться. Но, с другой стороны, мы понимали, что зритель начнет говорить: а что же там этот подменил фотографию, а этот не подменил? Но все-таки мы остановились на исторической правде, потому что считаем, что она важнее. Поэтому дальше всё это закручивается, что эти люди (такова жизнь, такова судьба), они начинают жить друг за друга. И, конечно же, вы очень правильно сказали, что любовь - это, в общем-то, основа всей этой истории, потому что все эти шаги они делают из-за любви.

СТИЛЛАВИН: И надо учесть, что всё это - предвоенная история.

ВАЙНШТЕЙН: Предвоенная, потом военная.

СТИЛЛАВИН: Не просто там, например, в 1933-м поменялись и спокойно еще трубили девять лет до войны.

ВАЙНШТЕЙН: Нет, пошли на войну.

ВАХИДОВ: Долго сценарий писался? Потому что, ребята, тоже обратите внимание: один из авторов сценария - всеми уважаемый, если вы знакомы с современной российской литературой и блогосферой, такой гастарбайтер от литературы Эдуард Багиров. Сколько писался сценарий после того, как идея появилась?

ВАЙНШТЕЙН: Сценарий писался около года. И мало того, он еще дорабатывался во время работы, потому что все-таки все наши актеры, как мы их называем - сборная России по актерству, которая может ехать на чемпионат мира легко. Мы вообще посчитали, что на всю группу, которая работала над этим проектом, 47 «Ник», так, к слову.

СТИЛЛАВИН: Ребята, там же потрясающая история, что да, есть те звезды, которых мы, может быть, и прежде видели в фильмах о том времени или примерно о той эпохе и которые гармонично сочетаются с этим временем, - например, Машков играл в фильме "Вор", и мы помним его. Но и эпизодические роли, например, этот ювелир в первой серии, который скупает краденое, эти люди - и наружные ищейки, и рядовые бандиты… Вот я не знаю, дай бог ребятам дальше пройти в кинокарьере…

ВАЙНШТЕЙН: Это всё замечательные питерские актеры, которые сегодня еще не известны.

СТИЛЛАВИН: Бабушка, которая там продает лопату, в аренду сдает Машкову. Они все очень фактурные, при этом эти люди, они не являются такими же раскрученными, как звезды, но они настолько же фактурны. То есть это не просто проходящие, там каждый из них по большому счету… Ну, это картина такая.

МИТРОФАНОВА: Да и, по-моему, режиссер фактурный, насколько я слышала.

ВАЙНШТЕЙН: Нет, Вадим Перельман - режиссер замечательный, если можно сказать о нем, что он, между прочим, номинант на "Оскар", его работа "Дом из песка и тумана", мне кажется, одна из лучших, что были сделаны за последнее время в Голливуде.

ВАХИДОВ: Тем более, что он является выходцем из нашей страны.

ВАЙНШТЕЙН: Он из Киева, да. Он уехал, когда ему было 9 лет. Он разговаривает на русском языке, немножко с акцентом.

МИТРОФАНОВА: Почему-то с одесским.

ВАЙНШТЕЙН: Да, он немножко с акцентом разговаривает на русском языке, что позволяло всем нашим замечательным артистам сразу же подхватывать этот акцент и с ним в ответ так же разговаривать. Но очень много внимания было уделено кастингу и именно кастингу всех, включая эпизодические роли. Все проходили пробы. По фотографии не утвердили ни одного человека.

СТИЛЛАВИН: Вот эта феноменальная работа, реально с антиквариатом же, да? Всё, что мы видим в кадрах, начиная…

ВАЙНШТЕЙН: А мотоциклы из раритетной коллекции. Человек, который нам давал эти мотоциклы, он был рядом с Мироновым, который не умел вначале водить мотоцикл, постепенно учился, по пути, и он вначале очень трясся, бросался на мотоциклы просто, когда там они глохли. Но к концу он уже уверенно сказал, что Женя просто может на ралли ехать участвовать на старинных мотоциклах.

ВАХИДОВ: Географически где проходили съемки?

ВАЙНШТЕЙН: Питер, Выборг, Карелия - всё в ту сторону. Потому что у нас там и действие происходит, мы старались как бы от этого не уходить.

ВАХИДОВ: А кто был главным консультантом по большому эпизоду, который разворачивается уже во второй серии, когда Машков оказывается, собственно говоря, в лагере? Был человек, который консультировал съемочную команду именно по тонкостям взаимоотношений людей, которые оказались по ту сторону баррикад? Внутри зоны?

СТИЛЛАВИН: Эстетика-то у них специфическая.

ВАЙНШТЕЙН: Он просил сохранить анонимность. Был консультант. Было даже несколько.

ВАХИДОВ: Но он освободился?

ВАЙНШТЕЙН: Причем надо сказать, что Володя общался со своим консультантом.

СТИЛЛАВИН: А, у каждого свой?

ВАЙШТЕЙН: У него был свой. Нет, ну были, конечно, консультанты на каждом этапе, и военный, и лагерный, совершенно верно вы говорите. И все детали, все слова… Мы много раз сценарий показывали. Потому что там очень много специфики, песен, которые будут тоже из того времени. Конечно, были консультанты на каждом этапе пути.

МИТРОФАНОВА: А вот саму фигуру Сталина вы особо не афишировали?

ВАЙНШТЕЙН: У нас вообще нет Сталина, слова "Сталин" вообще нет.

МИТРОФАНОВА: Просто время 1938-1948, эти года, они такие очень тревожные и спорные.

ВАЙНШТЕЙН: Вы знаете, у нас как бы на фоне исторической эпохи всё происходит.

МИТРОФАНОВА: То есть вы особо не углублялись в такие…

ВАЙНШТЕЙН: Нет. Потому что нам это особо и не нужно было, это как бы не наша основная задача. У нас детектив, мелодрама.

СТИЛЛАВИН: Я так понимаю, что, несмотря на то что в кадре нет человека, атмосфера-то все равно…

ВАЙНШТЕЙН: Ну, а куда ее девать? Это же историческая правда. Конечно, там есть и ужасы того времени, которые были. Но всё по отношению к нашей истории.

СТИЛЛАВИН: Для меня как зрителя очень важна была озвучка. И очень важно, что с музыкой здесь хорошо поработали. Потому что, с одной стороны, она не оттягивала на себя драматический момент, как в фильмах ужасов: ба-бам! - значит, сейчас будут жрать людей. Но вот именно авторская оригинальная музыка, она здесь действительно идет…

ВАЙНШТЕЙН: Юра Потеенко, замечательный совершенно композитор, который очень много чего написал и очень много премий у него. Мы до этого говорили о раскрутке "Сталинграда", в этом случае я хочу тоже сказать по поводу раскрутки "Пепла", что все-таки базовое и самое лучшее, о чем идут анонсы - это все-таки мелодрама с сильной любовной линией. Чтобы мы этого не забывали. Потому что там есть погони, и взрывы, и всё что угодно. Но все-таки это та история, которая…

ВАХИДОВ: Борьба за женщину.

ВАЙНШТЕЙН: Да, и когда актеры и режиссер все вместе сидели…

МИТРОФАНОВА: А мне кажется, борьба за жизнь все-таки.

ВАЙНШТЕЙН: Нет, за женщину. За любовь.

СТИЛЛАВИН: Очень важно, чтобы сегодня на федеральном канале такого значения (я так скажу пафосно) были те сериалы, которые объединят у экранов всю семью. Дмитрий Юрьевич, наверное, к вам вопрос. Ведь канал дает добро делать этот сериал. Причем, я бы сказал так, не в классическом смысле сериал, мне кажется, это полноценный художественный фильм, просто долгий. Долгий художественный фильм, который и по главному герою я бы, наверное, сравнил с "Ликвидацией", и по качеству. И даже, наверное, более, наверное, следующая планка взята по качественному уровню.

ВАХИДОВ: И главное, противостояние двух главных русских актеров: Владимира Машкова и Евгения Миронова.

СТИЛЛАВИН: Которые, кстати, не в первый раз встречаются в кино, наверное, в шестой…

ВАЙНШТЕЙН: В седьмой.

ВАХИДОВ: "Идиот", "Охота на пиранью"…

СТИЛЛАВИН: Дмитрий Юрьевич, вот как канал принимает решение, что такой сериал будет сниматься? Вот именно про то время?

МЕДНИКОВ: Поймите правильно, по таким вещам принимать решение - вещь простая. Потому что, вы очень правильно сказали, это, по сути, не сериал, это фильм. Фильм, причем большой. В этом году для нас это в принципе один из важнейших проектов, а может быть, один из важнейших проектов даже и не только в этом году. Это вообще очень интересная вещь, можно будет через некоторое время вспоминать вот этот наш разговор, потому что мы предваряем сейчас… Знаете, долгое время считалось, что "искусство древних" - создание высокого советского кино - утеряно. Ну, то есть что-то до сих пор как-то появляется, но вот была технология древних, а сейчас ее нет.

Мы сейчас за несколько часов до того, чтобы обнаружить, что в принципе она воссоздана. Это произведение, которое абсолютно заслуженно еще до выхода претендует на звание "великий фильм". Он, конечно, сделан с соблюдением телевизионных законов, вследствие этого он достаточно длинный, то есть в нем 10 серий. Но каждая серия - это по сути своей полноценный фильм внутри большого фильма. И когда обсуждался сюжет (это, признаться, обсуждалось еще до того, как я приходил на канал "Россия", я уже подхватил этот проект в середине, и главная моя задача была опять-таки - рассказать максимально зрителю о том, что этот проект готовится, что он выйдет и мы его ставим на главную часть сезона), там всё было очевидно. Фантастический сюжет. Причем не просто не описанный до этого, а подхваченный коллегами, вырванный с языка, подхваченный из реальной жизни, очень талантливо написанный, и плюс то, что вы говорили, - вот эта традиционная забава, которую можно было бы сравнить, если в иностранной традиции, может быть, со Сталлоне - Шварценеггером. Вот они когда появляются, это такая же соответственно вещь.

ВАЙНШТЕЙН: Аль Пачино и Роберт де Ниро. Потому что, когда мы одну сцену обсуждали, там как в "Схватке", помните, когда они один на один разговаривали…

МЕДНИКОВ: Здесь, наверное, можно сказать, что это и то, и то.

ВАЙНШТЕЙН: Да, конечно.

МЕДНИКОВ: У нас меньше таких противостояний. И в этом противостоянии и первая метафора, и вторая. Это мало того, что беспроигрышный ход, это фантастически интересно - смотреть за этой борьбой, потому что они уже давно (вот Тимур меня поправит, если я неправ, он гораздо лучше в этом произведении понимает), они уже давно не просто играют, когда они играют вместе своих героев.

ВАХИДОВ: Они живут.

МЕДНИКОВ: Они играют себя, своих героев в отношении друг друга. И это потрясающе интересно. И они, конечно, считывают друг друга, понимают.

СТИЛЛАВИН: Тот кайф, который был в советском кино.

МЕДНИКОВ: Абсолютно.

ВАХИДОВ: Такое противостояние.

ВАЙНШТЕЙН: Я еще про них скажу. Знаете, у нас уникальная история. Когда мы изначально обсуждали с ними сценарий, у них должны были быть другие роли. Они поменялись. То есть такая же рокировка произошла. Потому что, когда читаешь сценарий, такое ощущение, что Машков должен играть этого, а Миронов - того. А вот когда они уже начали работу, в какой-то момент предпродакшена вдруг поняли, что надо поменяться местами. То есть то же самое произошло и в жизни - они поменялись ролями так же, как судьбами в фильме.

Я хочу благодарность каналу огромную выразить. Почему, чтобы вы поняли. Вот 10 серий - это совершенно не формат сегодня. Вообще такого понятия "10 серий" не существует. Но когда мы с каналом это обсуждали и вопрос был - бывает либо восемь, либо двенадцать, кто знает…

СТИЛЛАВИН: Потому что на неделе идет четыре.

ВАЙНШТЕЙН: Нет, ну вообще, просто существуют какие-то законы, какие-то форматы. Но сценарий получился на 10 серий. Ни меньше, ни больше. И это вот решение, которое было принято, очень нам помогло.

СТИЛЛАВИН: Тимур, вот Дмитрий Юрьевич сказал, что кино древних удалось воссоздать. А воссоздать какими силами?

МИТРОФАНОВА: Гармаша.

СТИЛЛАВИН: Нет, я имею в виду тех, кто за кадром. Силами тех, кто молодой, или с привлечением тех специалистов, которые и тогда работали? То есть как эта методика развивалась?

ВАЙНШТЕЙН: Вы знаете, во-первых, как мне кажется, здесь не очень важно, молодой или опытный, давно работающий человек. Если люди любят кино, если люди любят хорошее кино, вот древнее кино, о котором мы говорим, то здесь возраст не имеет значения.

СТИЛЛАВИН: Так что было сделано такого, чего в других, к сожалению, очень многих сегодня и на протяжении нескольких десятилетий уже вещах, которые мы видим, нет, а здесь это снова появилось? Какой был недочет в тех попытках?

ВАЙНШТЕЙН: Вы знаете, мне кажется, здесь честный подход к тому, что мы действительно это делали как художественный фильм.

СТИЛЛАВИН: Несериальная традиция.

ВАЙНШТЕЙН: Потому что когда мы договаривались с Вадимом Перельманом, который ничего не снимал до этого на территории бывшего Советского Союза, и когда он приехал, для него это было принципиально – если что-то делать, то делать что-то очень серьезное. У него были определенные условия. Когда он мне их озвучил испуганно, думая, что я сейчас как продюсер должен биться головой о стенку и кричать "это невозможно!", он увидел мою радостную улыбку. Он говорит (ну, вы понимаете, есть такие профессиональные вещи): нужен серьезный кастинг, нужна выработка сценария, художник, я не знаю, из Америки, должна быть группа историческая…

МИТРОФАНОВА: За переработку доплата.

ВАЙНШТЕЙН: Нет, этого ничего не было. Он очень, кстати, внятный человек. Я ему сказал: "Так это замечательно! Именно то, как мы и собираемся к этому проекту подходить". Потому что это проект совершенно другого уровня именно с точки зрения и производства, и всего. Вы правильно сказали, мы около года делали сценарий, потом около года готовились к этому. Просто тщательность.

СТИЛЛАВИН: Работа когда началась, чтобы мы представляли? Потому что человек сегодня-завтра в 21.00 пульт нажмет, он увидит фильм, но работа началась…

ВАЙНШТЕЙН: Ну, как вы услышали, еще до нашей эры.

МЕДНИКОВ: Два с половиной года назад, три даже.

ВАЙНШТЕЙН: Три года назад началась работа над идеей, над сценарием. Два где-то, может быть, года назад начался предпродакшен. Потом мы год снимали. Вы понимаете, когда люди профессиональные будут слушать, что мы 10 серий снимали год, это…

СТИЛЛАВИН: Но без спешки. Правильно? Без спешки?

ВАЙНШТЕЙН: Такого вопроса, что давайте все посидим и подумаем, не было. "Давайте-ка поразмыслим, что бы нам здесь немножко переделать", - нет, этого не было. Мы снимали в режиме, но в режиме тщательности, понимаете, когда каждая деталь… Я очень рад, что вы заметили это. Если это зритель, а в данном случае вы - зритель…

СТИЛЛАВИН: Если даже такой заметил!

ВАХИДОВ: Присматривался.

МЕДНИКОВ: Вообще мы замечали, что люди, которые работают на радио, они же не всегда…

СТИЛЛАВИН: Дмитрий Юрьевич, я вам скажу: в моем лице вы обнаружите очень въедливого зрителя. Потому что так получилось, что однажды за одну из моих побочных работ мне довелось по бартеру получить 55-дюймовый телик. И, поверьте, на нем видно всё. И если какой-нибудь 14-дюймовый еще стерпит, например, левый примус, то я вижу этот примус, он размером…

ВАЙНШТЕЙН: Сейчас вы сказали еще одну очень важную вещь. Мы принимали финальный монтаж на большом практически киноэкране и со звуком. В принципе мы были готовы с этой историей выйти в кинотеатр.

ВАХИДОВ: Важный вопрос. Когда большие режиссеры начнут (такие, как Вадим Перельман) снимать большие сериалы в стране?

ВАЙНШТЕЙН: Так вот начали уже.

ВАХИДОВ: Мы говорим о Голливуде, Мартин Скорсезе, "Подпольная империя". Но вот когда они массово придут?

ВАЙНШТЕЙН: Вы совершенно правильно говорите. Сегодня телевизионный сериал во всем мире уже давно вышел за те рамки, которые мы и многие воспринимали…

СТИЛЛАВИН: Это уже не "мыло", правильно?

МИТРОФАНОВА: Вы про Californication?

ВАЙНШТЕЙН: Вообще про любой сериал, который сегодня в Америке снимается, в Европе, да и у нас тоже. Конечно, извините, уже многие кинорежиссеры, очень серьезные кинорежиссеры начинают работать тоже над большими сериалами. Потому что сериал - это сегодня… Практически, кроме "Сталинграда", вот "Сталинград" дошел до своего зрителя, дошел замечательно, и слава богу, побольше бы таких фильмов…

МЕДНИКОВ: И все равно мы понимаем, что аудитория любого сериала математически больше, чем аудитория почти любого фильма.

СТИЛЛАВИН: А бюджет сопоставим?

МЕДНИКОВ: Бюджет в принципе сопоставим. За счет количества серий. В полном метре он может быть несколько выше, но разница не порядковая…

ВАЙНШТЕЙН: Зависит от полного метра – если там 3D, все летает…

МЕДНИКОВ: И от длины сериала тоже зависит.

СТИЛЛАВИН: Сегодня у нас двое гостей в студии, которые участвовали в создании этого фильма, на разных местах, но участвовали. А сколько вся команда составляет, примерно? И с актерами, и с монтажерами, и со всеми?

МЕДНИКОВ: Ну, ты же смету подписывал, должно быть в конце количество.

СТИЛЛАВИН: Сколько там их было?

ВАЙНШТЕЙН: 473.

ВАХИДОВ: Вспомнил!

МИТРОФАНОВА: У меня вопрос по существу. Вы сказали, что в фильме и детектив, и любовная история, мелодрама. Надеюсь, не драма. Хорошо кончится-то?

МЕДНИКОВ: Закончится очень интересно.

МИТРОФАНОВА: Хорошо. С какой серии все-таки, вы предупредите женскую аудиторию, начнется любовь?

ВАХИДОВ: С первой.

МИТРОФАНОВА: Точно?

ВАЙНШТЕЙН: С первой секунды, с первого кадра.

МИТРОФАНОВА: Сразу показывают Риту?

ВАЙНШТЕЙН: Мы начинаем вообще проект с первого кадра - Рита стоит на мосту…

ВАХИДОВ: И к ней бежит Машков.

МИТРОФАНОВА: Это прекрасная актриса Елена Лядова, великолепная. Одна из немногих…

ВАЙНШТЕЙН: Бежит к ней Володя и говорит: "Я тебя люблю. Ты самая красивая!" С этого начинается проект. Потому что это - основная тема.

СТИЛЛАВИН: А для меня любовь Риты началась с другой сцены, когда героя Миронова просят побыть мужем на ночь.

ВАХИДОВ: На одну ночь.

СТИЛЛАВИН: И он эффектным кувырком выходит из зоны резкости в кадре. Вот это любовь!

ВАХИДОВ: Еще один плюс огромный фильма. Вот ты говорил много о тонкостях, о работе постановщиков, людей, которые с гардеробом работали…

ВАЙНШТЕЙН: Гардероб - вы имеете в виду персонажа Смолякова, которого зовут Гардероб?

ВАХИДОВ: И его тоже. Но очень важные фразы звучат из жизни. Они правильные, жизненные.

СТИЛЛАВИН: Насколько артисты и сами участвовали на площадке в оттачивании формулировок?

ВАХИДОВ: Импровизировали.

ВАЙНШТЕЙН: Не на площадке, опять же хочу сказать. До начала съемок мы работали с каждым по его персонажу, по сценарию.

СТИЛЛАВИН: То есть эти все фразы обкатывали, да?

ВАЙНШТЕЙН: Да. У Смолякова все эти фразы "не вози по голому пузу"…

СТИЛЛАВИН: Ведь что такое, мне кажется, великое кино? Во-первых, его хочется смотреть снова, и каждый раз ты получаешь то же самое удовольствие. А во-вторых, когда разбирают на фразы. И музыка когда начинает звучать.

ВАХИДОВ: Ну про пузо будет однозначно одна из крылатых фраз.

ВАЙНШТЕЙН: Да, и "ты мне тут обезьянку не вози", там у Смолякова действительно, у Гардероба, огромное количество вот этих крылатых фраз. Ну, во-первых, Гардероб - сама воровская кличка…

МИТРОФАНОВА: Как Мамонова вы уломали сыграть в многосерийной картине?

СТИЛЛАВИН: Хороший вопрос.

ВАЙНШТЕЙН: Не ломали. Это очень важно. Ни Володю, ни Женю, ни Мамонова. Мы просто посылали сценарий, говорили, как мы снимаем, кто у нас снимается, кто у нас режиссер и как мы к этому будем подходить. И у нас не было ни одного отказа. Действительно так получилось. Этих людей очень сложно на главную роль загнать, а тут надо было на вторые роли, а у Мамонова роль и того меньше…

ВАХИДОВ: Он держатель общака.

ВАЙНШТЕЙН: Дядя Лева, да. Ну, дядя Лева - это же святое. Потому что, когда мы прочли "дядя Лева", все поняли - ну кто же еще может быть дядей Левой?

МИТРОФАНОВА: Дядя Петя.

ВАЙНШТЕЙН: Да. Поэтому он с удовольствием приехал и получил тоже… То есть у нас как-то так с актерами всё очень было гладко. Им очень нравился материал, с которым они работали.

СТИЛЛАВИН: Тимур, вы анализировали то время, изучали на предмет исторической правды, чтобы понять, что в стране происходило. Вот с точки зрения обывателя, можно было бы в то время, как вам кажется, жить и оставаться не в одной тусовке и не в другой? Потому что там как бы мир разделился натрое, грубо говоря: криминальная среда, люди, которые под сильным гнетом НКВД живут…

ВАХИДОВ: Служат отечеству.

СТИЛЛАВИН: …и их жены (условно, я имею в виду), которые стоят, ждут передачу отдать или повидаться. Вот тяжелая доля тех, у кого родных взяли. Можно ли было в то время остаться от всего этого в стороне и тихо-спокойно…

ВАЙНШТЕЙН: Ну, я думаю, что это не только мой анализ…

МИТРОФАНОВА: Нет, вряд ли.

ВАЙНШТЕЙН: Нет, конечно, невозможно было. В первом же фильме вы увидите, герой вспоминает о том, что его там ждут, его предупреждают: ты либо работаешь на нас и предаешь всех, кто вокруг тебя, либо идешь за всеми своими же командирами. И понятно, что у него выбора никакого другого нет. Либо сбегать… При том, что даже непонятно куда, понимаете… Поэтому мне кажется, что здесь как раз таки никакого шанса другого в данный момент у героя вообще… Нам кажется, что нам удалось в сценарии добиться того, что каждый поступок героя, он как бы… у него нет другого выбора.

МИТРОФАНОВА: Даже у женщины? У нее-то выбор есть: Машков или Миронов?

ВАХИДОВ: Она выбирает сердцем.

ВАЙНШТЕЙН: Ну, знаете, там не так всё просто. Она не выбирает между двумя. Надо посмотреть. Она находится тоже в безысходной ситуации. Там, в общем-то, в этом плане тоже женщинам…

МИТРОФАНОВА: Не повезло?

ВАЙНШТЕЙН: Нет. Я имею в виду, очень всё оправданно. Мы с женщинами советовались тоже по сценарию. Лена очень много участвовала.

ВАХИДОВ: Как канал показывать будет?

МЕДНИКОВ: Мы покажем его за эту неделю.

ВАХИДОВ: Весь?

МЕДНИКОВ: Весь. Четыре фильма.

МИТРОФАНОВА: А как же ребенка-то укладывать спать?

МЕДНИКОВ: Можно ребенку пропустить школу с утра.

ВАХИДОВ: Итак, понедельник, вторник, среда, четверг, 21.00, четыре фильма. А на следующей неделе?

МЕДНИКОВ: А на следующей неделе другой фильм. А вот через одну неделю начнется "Шерлок Холмс".

МИТРОФАНОВА: О! А вот об этом мы поговорим еще.

ВАХИДОВ: Да, обязательно еще раз встретимся в нашей студии. То есть посмотреть шанс есть исключительно на этой неделе? Ну, понятно, что канал будет повторять это всё, но надо прильнуть к экранам.

МЕДНИКОВ: Обязательно. Мы вообще надеемся, что это, безусловно, войдет в золотую коллекцию. У нас в золотой коллекции частью экранизации, частью самостоятельно созданные какие-то вещи. Вот сейчас есть все шансы на то, что "Пепел" много-много раз еще будет в эфире и в горизонтальной, так называемой у телевизионщиков, постановке, и в вертикальной. Потому что - это вот удивительная вещь, за час не обсудишь - было просто видно, наблюдая в значительной степени со стороны, как у коллег постепенно вот эта ткань фильма выстраивалась, то, о чем сейчас Тимур говорил, без коммерческого принуждения и без вот этого ощущения необходимости выжать оттуда всё, она очень органично складывалась в какой-то конечный продукт. И это было потрясающе со стороны видеть, как каждый человек попадал на ту роль, которая для него является наиболее органичной. И всё это складывалось в единый творческий комплекс. Мы получили невероятное удовольствие, когда уже смотрели конечную версию. Доделывали, правда, до последнего момента. У всех было невероятное количество желания…

ВАХИДОВ: Поучаствовать?

МЕДНИКОВ: Это поразительно, когда очень большое количество людей, и все в целом что-то умеют, даже кто-то не лишен какого-то таланта, и все в последний момент все равно еще хотят что-нибудь чуть-чуть туда добавить, чтобы оно получилось совсем хорошо. И все заболели этим проектом. Вот до субботы болели этим проектом.

ВАХИДОВ: Тимур, был сценарий написан. Уже сказали, что Машков и Миронов поменялись ролями, своими главными героями, не только в фильме, но и за его пределами. А вот кардинально приходилось менять сценарий уже на площадке, когда был снят какой-то материал? Вот решили: надо.

СТИЛЛАВИН: Или заранее проработали все?

ВАЙНШТЕЙН: Нет, знаете, такого не бывает нигде, и в том числе в Голливуде… Этого не бывает. Конечно, по дороге что-то меняется. Я не могу сказать, что меняется что-то прямо как конвейер, но диалоги, какие-то…

МЕДНИКОВ: На уровне небольших ощущений, такие вот вещи, нюансы. Бывает.

ВАЙНШТЕЙН: Образуется у каждого характер. Вот Смоляков, он был более жестко написан в сценарии, а после того как на него посмотришь - он страшно, конечно, играет, потрясающе, но тем не менее все равно какие-то мелочи, конечно, менялись. В том числе даже финал отличается от того, который был написан в первоначальном сценарии. Он именно по движению героев, именно так всё шло. Мы и снимали очередно. Вы знаете, не то что финал сняли в начале, а потом пошли…Это было очень важно для нас.

СТИЛЛАВИН: Я не женщина, но от имени женщин, которые будут застигнуты врасплох именно любовной темой, но будут смотреть и на те жесткие вещи, которые в сериале есть, задам вопрос. Где подсматривали методы работы в органах с этими самыми, с теми, кто не хочет разговаривать? Все эти цепи…

МЕДНИКОВ: Так это и есть те самые анонимные консультанты…

ВАЙНШТЕЙН: Не то что они приходили и показывали на реквизиторщике… Говорят: давайте мы покажем на ком-нибудь? Нет, само собой, этого не было…

МЕДНИКОВ: Он нам еще нужен. Давайте на другом покажем.

ВАЙНШТЕЙН: Нет, к сожалению, мы об этом знаем, и это не самое сложное, что нужно находить с точки зрения исторической правды.

СТИЛЛАВИН: Но видно, что история пыток, она со временем идет. Потому что то, что мы видим в американских фильмах…

МЕДНИКОВ: Прицепился-то! Кровожадный у вас коллега невероятно.

МИТРОФАНОВА: Ты знаешь, даже карандашом можно обидеть.

ВАЙНШТЕЙН: Один из дальних родственников господина Перельмана работал в НКВД. И он даже сыграл в эпизодической роли именно энкавэдэшника.

СТИЛЛАВИН: Я к тому, что мужчинам будет очень интересно (вот я как мужчина говорю) смотреть на те вещи, которые с документальной точностью восстановлены, и буквально ощутить это с экрана. Ребята, сегодня в 21.00 художественный фильм "Пепел" на "Россия-1". Посмотрите. Искренне рекомендую.

ВАХИДОВ: Спасибо большое.

МИТРОФАНОВА: Спасибо.