Сергей Стиллавин и его друзья Побеждать проиграв
Персоны
Р.ВАХИДОВ: Доброе утро, дорогие друзья и товарищи. В нашей студии Алексей Каспржак, ректор Мастерской управления «Сенеж» и заместитель генерального директора АНО «Россия – страна возможностей». Леш, доброе утро.
А.КАСПРЖАК: Привет.
Р.ВАХИДОВ: И я тебя попрошу представить человека, который в нашей студии сегодня является твоим, нашим гостем, гостем для наших радиослушателей. Потому что я так понял по разговору, который состоялся минут 10-15 назад, у вас весьма сложная история взаимоотношений. Кто кому подавал, и кто, кого, о чем просил, я, честно говоря, так и не смог разобраться. Пожалуйста.
А.КАСПРЖАК: Я, конечно, с удовольствием представлю. Но для начала я хочу сказать, что сегодня все-таки четверг. Я понимаю, что когда я появляюсь в студии, это либо вторник, либо среда. Но, тем не менее.
Р.ВАХИДОВ: Четверг.
А.КАСПРЖАК: И, собственно говоря, так как сегодня четверг и в 10 утра состоится первое заседание Московской городской Думы VII-го созыва…
Р.ВАХИДОВ: С новыми депутатами.
А.КАСПРЖАК: Да, то перед нами сидит человек, который ровно через час сложит с себя полномочия.
Р.ВАХИДОВ: В прямом эфире, ну, то есть в режиме реального времени.
А.КАСПРЖАК: Антон Молев, Антон Ильич. Честно говоря, я отчество твое не помнил никогда. Дело в том, что Антон, кроме того, что он депутат, кроме того, что он учитель истории и обществознания, кроме того, что он председатель попечительского совета этой школы…
А.МОЛЕВ: Управляющего.
А.КАСПРЖАК: Управляющего совета Лицея при Президентской академии.
А.МОЛЕВ: Да нет, тогда я детали расскажу сам.
А.КАСПРЖАК: Ну, там просто много всего. Но кроме этого мы с Антоном учились вместе.
Р.ВАХИДОВ: Учились где?
А.КАСПРЖАК: В одной школе вместе. И есть еще одна история, она заключается в том, что я ровно это и рассказывал, мы вместе играли в волейбол. Так как Антон выдающихся физических данных, а я просто гениальных, но только, я был его пасующим. Во второй линии мы проиграли, наверное, несколько лет, и это была такая история. Антон, какая это была история?
А.МОЛЕВ: Ну, слушайте, какая может быть история для пацанов, которые в свои 15-16 лет полностью отдаются спорту, и это было совершенно потрясающе. Это было мало, с чем сравнимо. Хотя для меня волейбол на этом не закончился, но мой волейбол, мое увлечение этим спортом началось ровно тогда. Это было очень круто.
А.КАСПРЖАК: Надо еще вспомнить нашего тренера, потому что Егнус Евгений Леонович это была такая, понимаешь, вот в этом смысле для нас случилась встреча, я думаю.
А.МОЛЕВ: Очень точная формулировка.
А.КАСПРЖАК: Потому что он нас удерживал с собой. Это был человек, который состоялся по многим направлениям в жизни. И он своим жизненным примером, активной такой, насыщенной жизни заражал ребят всех, и поэтому мы держались. Ну, какой я волейболист с 1 метром 70 роста?
А.МОЛЕВ: Надо еще помнить, что он пришел к нам, будучи профессиональным спортсменом, за плечами которого было все, что только могло быть, и ему было 71, наверное, или 72, когда он только пришел к нам в школу. Ну, естественно, он был тренером в обыкновенной, ну, то есть школа-то была необыкновенной, скажем так, но не спортивной вовсе. Он просто пришел вести секцию волейбола для ребят, которым это было интересно.
Р.ВАХИДОВ: Можно вопрос Антону и Алексею? Ребят, расскажите, пожалуйста, а что это за школа такая, из которой, ну, давайте так, в 2019 году могут получиться, с одной стороны, ректор Мастерской управления «Сенеж», ну, человек, которого мы по прошлой его жизни знаем, как руководителя детского образовательного центра «Артек», правильно? И, например, российский политик, общественный деятель, научный руководитель лицея Российской Академии народного хозяйства и государственной службы. Школа особенная? Люди особенные?
А.МОЛЕВ: Во-первых, список можно продолжить очень уверенно.
А.КАСПРЖАК: Можно так серьезно его расширить. Например, Саша Плотник еще на пару лет младше…
А.МОЛЕВ: Да, да, года на два младше тебя, на три меня.
А.КАСПРЖАК: Можем еще перечислять некоторое количество. Но думаю, что да.
А.МОЛЕВ: Да, это действительно.
А.КАСПРЖАК: Неудобно говорить, но это школа моего отца. И хотя мне, на самом деле, крайне удобно и гордо, потому что отец был человеком, который меня много, чего в жизни и, в том числе, менял в образовании.
А.МОЛЕВ: Я бы сказал, что он и остается, он до сих пор это делает, только в другом качестве и на других пространствах образовательных.
А.КАСПРЖАК: Он, единственное, с чем не может справиться, это со мной, меня он изменить не может.
Р.ВАХИДОВ: Леш, я к чему этот вопрос задаю, база, я про школу. Про то, что школа является определяющей с точки зрения будущего человека сегодня. Я не про знания, я про круг общения, людей, преподавательский состав, идеи, смыслы, методики.
А.МОЛЕВ: Ну, если ко мне вопрос, то я, безусловно, в этом убежден. Причем понятно, что я безусловный такой адепт своей школы, своей я ее считаю до сих пор, потому что там не только выпускник и проработал там около 15 лет в разных качествах.
Р.ВАХИДОВ: То есть, закончив школу.
А.МОЛЕВ: Да, в 1995 году закончил школу, поступил на истфак Городского педагогического университета и в этом же году пришел туда помощником классного руководителя, воспитателем, ну, всем.
А.КАСПРЖАК: Как и я, собственно говоря. Я закончил в 1996 и тут же в нее пришел в новом качестве. И много таких было ребят.
А.МОЛЕВ: И дальше для меня это потом еще была вся школа моей жизни, потому что я там был учителем, классным руководителем, заместителем директора. И уже оттуда я двинулся в какие-то свои…
А.КАСПРЖАК: Он там жену нашел.
Р.ВАХИДОВ: В школе.
А.КАСПРЖАК: И я там жену нашел.
А.МОЛЕВ: Это, кстати, да.
Р.ВАХИДОВ: Антон Ильич Молев, российский политик, общественный деятель, который нашел в своей же школе, получается, жену, но и, я так понимаю, не просто работу, наверное, это какой-то смысл существования.
А.КАСПРЖАК: Конечно. Ну, я чуть шире бы на этот вопрос ответил. Все-таки у школы было на тот момент очень внятное позиционирование, она ориентировалась на семьи с очень высокой потребностью в образовании. Запрос на образование важная штука с точки зрения семьи. Вот, если мы сегодня посмотрим на исследования, которые говорят о том, куда идут и как себя ведут успешные выпускники школ, или вообще успешные ребята, которые находятся внутри образовательной системы, то для них достаточно решающим фактором является позиция семьи. И в этом смысле у этой школы был хороший пиар в сегодняшней интерпретации. Потому что внутри сообщества все знали, что там примут и ждут тех, кто хочет учиться. Причем с разными совершенно возможностями.
У нас был класс, ну, я тогда учился в тот момент, когда все очень сильно, быстро менялось, кто-то становился сразу богатым, кто-то оставался бедным, кто-то еле-еле сводил концы с концами, и, в целом, это никак не раздражало, потому что ценз качества достижений школьных, ну, и вообще успехов в школе, он был очень важный.
А.МОЛЕВ: Я бы добавил. Это не только было сугубо академическим критерием, это очень важная была система взаимоотношений. Я очень хорошо помню момент, я думаю, что лучше, чем ты, потому что твое вхождение в школу произошло плавно в силу того, что это была школа отца. Я-то пришел туда из другой совсем школы, поступил в 8-й класс.
А.КАСПРЖАК: Ну, в момент родов произошло.
А.МОЛЕВ: Практически, да.
А.КАСПРЖАК: Меня на коляске ввезли.
А.МОЛЕВ: И когда я туда пришел, я вдруг, я не знаю, это было странное ощущение, я вдруг понял, что я оказался там, где я либо должен, а, может быть, и должен, но, безусловно, хотел оказаться. И первое, что я увидел, на самом деле, это очень важный критерий, я его рекомендую использовать многим, кто ищет школу для своих детей, я увидел, как разговаривают между собой учителя и дети, как между собой говорят учителя, как дети обращаются к старшим. И вот эта удивительная система взаимоотношений в значительной степени сохранилась и сейчас. И это очень важная составляющая, потому что это про уровень доверия и про ощущение пространства, где ты разделяешь общие смыслы.
А.КАСПРЖАК: Это я сейчас могу сказать, вот вчера мы проводили у себя в «Сенеже» большой форум с московскими директорами как раз, там был Рачевский, наш, мой друг.
А.МОЛЕВ: Да, безусловно, да.
А.КАСПРЖАК: Я могу сказать, что я у него подсмотрел, когда я шел с ним, наверное, первые разы по школе, а он директор, он уже тогда был сто лет директором, сейчас двести лет директор, с ним первоклассник, он мог к нему подойти и спросить: «Как у вас дела?» И это стоит дороже, чем техника, оборудование и многое другое, что есть, потому что это ощущение уважения к себе и того равенства тебя с точки зрения возможностей взрослому состоявшемуся человеку, это можно только ощутить, этим можно заразить.
А.МОЛЕВ: Да. И еще очень важный момент, кстати, у Ефима Лазаревича это ощущается, безусловно, это школа, которая не казенный дом, а школа, которая готова смеяться над собой. Школа, где есть вещи непререкаемые, есть то, что преступать невозможно, но при этом ко многим формальностям относятся очень условно и с улыбкой на лице. Это дорогого тоже стоит.
А.КАСПРЖАК: Но я предлагаю вернуться к волейболу.
А.МОЛЕВ: Давайте.
А.КАСПРЖАК: Я отлично помню, я не знаю, помнишь ты или нет, момент, когда, помнишь, мы участвовали в финале Московского…
А.МОЛЕВ: Да, конечно, помню. Ну, это турнир школ, не спортивных школ города Москвы.
А.КАСПРЖАК: Ну, он не совсем был такой…
А.МОЛЕВ: Там были ребята спортивные и сильно.
А.КАСПРЖАК: Там были ребята сильно спортивные. Я про себя помню, почему, потому что я заболел за день до финала, если ты помнишь.
А.МОЛЕВ: Точно, было такое.
А.КАСПРЖАК: У меня была высокая температура. Я звоню Евгению Леоновичу и говорю: «Слушайте, Евгений Леонович, ну, 38,5, ну, я как-то…» Он говорит: «Ничего, приезжай». Чего приезжай? Куда приезжай? Меня трясет, знобит. Приезжай. Я помню, как он с нами разговаривал относительно победы и поражения. Он чего-то такое, он не очень философствовал сильно, но мы были такая разношерстная, ну, по сравнению с этими командами, там выходили против нас люди, которым, например…
А.МОЛЕВ: Из спортшколы приходили.
А.КАСПРЖАК: Они даже ростом, ну, в смысле…
А.МОЛЕВ: Внешних данных. Они были абсолютно, как на подбор молодцы такие.
А.КАСПРЖАК: А он нам говорил, что, он как раз тогда сформулировал, это мне было важно, он говорил, что победить можно и проиграв. Сложная формулировка, нам была тогда абсолютно непонятна. Кстати, мы с перепугу тогда выиграли, если ты помнишь.
А.МОЛЕВ: Ну, может, твоя температура помогла.
А.КАСПРЖАК: Нет, моя температура помогла мне внутренне, потому что ровно после первого сета я вообще забыл, что у меня есть температура, еще чего-нибудь. Антон, как побеждают, проиграв?
А.МОЛЕВ: Это, я так понимаю, в контексте все-таки уже не волейбольной?
А.КАСПРЖАК: 40 минут осталось, 39.
А.МОЛЕВ: Ну, прежде всего, понимая, что это тот бесценный опыт, которого у тебя до этого в таком масштабе в жизни не было. И, понимая, что это не битва в чистом виде, а это, на самом деле, ну, да, состязание, это какой-то конфликт. И, если мы говорим о выборах, то в данном случае я, проанализировав все, что было, прекрасно понимаю механизмы и технологии, и итоги этого состязания, и соответственно победы и поражения. А для себя, ну, во-первых, я это принял, принял давно, как только понял первые результаты, еще пока не официальные, но уже все было понятно, понял, где мы были неправы, в чем кто ошибся.
И самое тяжелое, на самом деле, было пережить состояние команды, потому что за них было большее всего. Они в это вложились, они этому отдали себя и это, конечно, для них, прежде всего, внутреннее поражение, то есть они не смогли. И в их взгляде читалось то, что было труднее всего пережить. Это была попытка не вербально, а глазами сказать: «Прости, извини». Звонили примерно с теми же словами, и было очень трудно людей переубедить, что, ну, точно вы ни в чем не виноваты, и вообще это не катастрофа, и жизнь, безусловно, продолжается. Ну, а если внутренне, то тут две составляющих. Первое, я точно понимаю, что этот пятилетний отрезок моей жизни, ну, как минимум, я убежден, что мне нечего стыдиться. Да, наверняка были ошибки. То есть даже не то, что наверняка, конечно, они были. Да, было то, чего я не сумел сделать. Но я делал то, что должно, если цитировать некую такую древнюю истину. Это означает, что и впредь я буду двигаться по тому пути, где могу, как мне кажется, делать правильные и нужные вещи.
Р.ВАХИДОВ: Проигрывает человек или проигрывает команда?
А.МОЛЕВ: Возвращаясь к волейболу, если можно. Это не то, чему учил Евгений Леонович.
А.КАСПРЖАК: Тренер проигрывает.
А.МОЛЕВ: Вот. Вот история в том, что, на самом деле, побеждает команда, а проигрывает тренер или капитан в зависимости от нагрузки. Вот это вот, тренер, прежде всего, и ему, конечно, это тяжелее всего. А выборы это про другое немножко. В этом плане не всегда кандидат и команда, точнее, почти никогда это не тренер и его команда, это другая история. Взаимодействие, совсем иная. Но, конечно, проигрывает тренер, и в этом смысле ему тяжелее всего.
А.КАСПРЖАК: Мы, когда играли, я помню это состояние, ну, температура, плюс мы все-таки не профессионалы точно, ну, вот совсем любители. И когда ты понимаешь, что у всех немножко трясутся руки, да и не немножко, а вообще трясутся.
А.МОЛЕВ: Самое страшное испытание для непрофессионалов, они могут играть на порядок лучше в условиях комфорта, а на уровне высоких соревнований это катастрофа. Конечно, человек, не имеющий нормального опыта соревновательного, просто плывет, как масло на сковородке.
А.КАСПРЖАК: Но был Серега Кудряшов…
А.МОЛЕВ: Да, человек безбашенный абсолютно.
А.КАСПРЖАК: Абсолютно, вот он умел отключиться.
А.МОЛЕВ: Он мог быть не идеальным технически, хотя он прекрасно играл, ну, на нашем общем уровне, но он так заводил команду, что все отключались от всех своих каких-то существующих ограничений и вкладывались в игру. Вот это было супер. Кстати, я с Серегой вчера виделся на тренировке в нашем спортивном зале.
Р.ВАХИДОВ: То есть продолжаете играть?
А.МОЛЕВ: Продолжаю играть.
А.КАСПРЖАК: Мне нечем крыть.
А.МОЛЕВ: Ну, ладно, кто-то собрался марафон бежать, это тоже достойная история.
А.КАСПРЖАК: Слушай, понимаешь, тут такая была волна по этой теме, что я хочу все-таки, ты же у нас историк…
А.МОЛЕВ: Учитель истории, так будет точнее.
А.КАСПРЖАК: Я тут подобрал несколько цитат Ключевского – «чтобы согреть Россию некоторые готовы ее сжечь». Вот не кажется ли, что эта фраза как-то становится актуальной?
Р.ВАХИДОВ: Ну, если мы говорим про политический момент.
А.КАСПРЖАК: Я про то, что движется, то, что прошло, движется и так далее.
А.МОЛЕВ: Ну, я очень всегда стараюсь быть аккуратным со словами не своими, а с теми, которые мы пытаемся цитировать. Ведь Василий Осипович говорил именно о попытке согреть, то есть какие-то благие цели. То есть они такие обобщенные, метафорические, то есть это попытка сделать лучше, обобщим это, в сторону уйдем. Но образ очень точный, на мой взгляд, потому что благими намерениями зачастую понятно, куда выложена дорога, как гласит другая не менее известная истина, и даже куда более. Да, ведь если мы посмотрим на политическую ситуацию, то победили, не обижаю, безусловно, никого, персонально были люди яркие, достойные, но в массе своей, если мы говорим о московских выборах, победил протест и это совершенно непреложная истина.
На избирательные участки пришло значительное число тех людей, которые туда не приходили ранее, и пришли голосовать не за своего кандидата, не за свою политическую позицию, называемую программой, вот мы хотим, чтобы было вот это, вот это и вот это, они пришли сказать «нет». Вот лозунг «нет», «против», «долой», к сожалению, руководствовался ими. Но это не ощущение катастрофы, на самом деле, это просто такой этап взросления, демократического взросления. Ну, мы не будем же себя убеждать в том, что Россия живет в условиях много десятилетних практик демократических процедур, конечно, нет. Это такой очень сомнительный…
Р.ВАХИДОВ: Это такой переходный период, до сих пор продолжается.
А.МОЛЕВ: Да, поэтому это важный урок, на самом деле, очень интересный.
А.КАСПРЖАК: У детей самый сложный переходный период.
Р.ВАХИДОВ: Да, да.
А.КАСПРЖАК: Пубертат у нас, да.
А.МОЛЕВ: В пубертате работают совершенно биологические инструменты, прежде всего.
А.КАСПРЖАК: Ты знаешь, по-моему, здесь тоже периодически они работают.
А.МОЛЕВ: Ну, может быть, и так, да.
А.КАСПРЖАК: Но в чем тогда, мне кажется, что мы вчера обсуждали с директорами школ, уж прошу прощения, но мы обсуждали такой, с разных сторон подходя к вопросу относительно возможности и невозможности в сегодняшней школе и в сегодняшнем образовании решить те задачи, которые насущны. Ну, в целом, в среднем, в общем. И мне кажется, что проблематика, ну, как бы отставания школы, в целом, от изменений в обществе, она связана с тем, что мы до сих пор не можем сформулировать вот этот образ будущей школы. Я возвращаюсь не к школе, может быть, дефицит заключается в том и протестность возникает потому, что никто не может рассказать, как должно быть, этот образ. У нас есть ощущение, у нас есть какие-то небольшие элементы картины, но из нее не складывается картина счастья для населения. Все-таки люди хотят счастья.
А.МОЛЕВ: Ну, в разных его проявлениях.
А.КАСПРЖАК: Да.
А.МОЛЕВ: Да, безусловно. И я бы добавил, что тут есть и этот дефицит, о котором идет речь, но его можно называть совсем таким казенным политическим языком «национальная идея», а, на самом деле, это, конечно, образ будущего, если упростить его.
Р.ВАХИДОВ: Наш проект «Россия – страна возможностей». Алексей Каспржак, ректор Мастерской управления «Сенеж», Антон Ильич Молев, российский политик, общественный деятель, научный руководитель Лицея Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, человек, который уже через 24 минуты перестанет быть депутатом Мосгордумы VI-го созыва. А что вот в эти минуты, если чуть-чуть отвлечься от основной темы…
А.МОЛЕВ: В эти минуты? Ну, мне интересно общаться с умными людьми и обсуждать такие неслучайные темы.
Р.ВАХИДОВ: Прекрасно.
А.КАСПРЖАК: Изжога?
А.МОЛЕВ: Нет, нет.
Р.ВАХИДОВ: Но все-таки пять лет.
А.МОЛЕВ: Да нет, ну, конечно, есть ощущение того, что завершился какой-то этап и дальше впереди начинается новый. Но это не означает, что это привязано к конкретным минутам – осталось 20 минут, надо еще что-то успеть. Но все, что нужно было сделать…
Р.ВАХИДОВ: Уже успели.
А.МОЛЕВ: Уже сделано.
А.КАСПРЖАК: Хорошо, что сейчас не 9 часов 36 минут вечера, а то бы мы отмечали бы.
А.МОЛЕВ: Ну, как вариант.
А.КАСПРЖАК: А так только кофе и «Сенежская» вода. Ты не закончил.
А.МОЛЕВ: Да, мы говорили о том дефиците, который, на самом деле, в том числе, наверное, и выводит людей на улицы и, может, движет ими при принятии разных решений, и создает в целом вот это ощущение неопределенности и напряженности. И я согласился с тем, что действительно образ будущего, ну, это всегда вопрос. Другая ситуация в том, что на разных исторических отрезках этот образ будущего существовал. Не важно, до какой степени эфемерный, но он существовал, и, в общем, был в каком-то смысле путеводной звездой. Не для всех, но, тем не менее.
Но второй дефицит, который, мне кажется, важно подчеркнуть это дефицит доверия, доверия между властью и населением, тоже достаточно такая долгая проблема и не только сегодняшнего дня. Но и в ней особенно остро звучит проблема языка, на котором разговаривает власть или пытается разговаривать власть и это, кстати, стало одним из ключевых, на мой взгляд, дефицитов, в том числе, в избирательной кампании. Потому что очень немало молодежи или людей, скажем так, может быть, не самого молодого возраста, но прогрессивного образа жизни готовы были предъявлять свою позицию, как-то относиться к происходящему, и явно понимая, что язык, на котором разговаривают с аудиторией, им не интересен, это чужой язык, они его не слышат, он для них не искренний, пустой, и какой-то из глубокой древности.
А.КАСПРЖАК: Ты знаешь, ты абсолютно прав, я с тобой согласен. Дело в том, что на прошлую нашу передачу мне вчера прислали рецензию, а прошлая передача как раз касалась молодежной политики.
Р.ВАХИДОВ: В стране.
А.КАСПРЖАК: В стране. И, понимаешь, дело в том, что мне как бы не сильно много, чуть меньше, чем тебе, и руководителю «Росмолодежи» примерно столько же, и мы с ним вроде разговариваем и считаем, что мы понимаем, о чем, нам абсолютно четко говорят, что вы вообще ничего не понимаете, и вы говорите совершенно на другом языке. Это существует здесь, это существует в политике, это существует в школе, и вот эта уверенность в том, что мы знаем, как надо, как ее убрать, как перейти в ту позицию, которую занимает хороший учитель в школе, когда к нему может подойти ребенок, первоклашка и спросить, как у него дела.
А.МОЛЕВ: Вот это, на самом деле, великое таинство. Ведь, на самом деле, этот замечательный, чудесный учитель сам точно не сможет дать какого-то рецепта, сказать, что вот пункт один, два, три, и у тебя все будет замечательно. Это удивительное педагогическое чутье, которое может быть выработано опытом, становится мастерством или ремеслом учительским, а, может быть, человек с этим рождается или как-то вырастает, к нему это приходит. Умение и способность слышать и искать вот этот инструмент языка, вот это штука такая трудно улавливаемая.
А.КАСПРЖАК: Помнишь, у Амонашвили было что-то, связанное с тем, что…
Р.ВАХИДОВ: Кстати, будет в гостях в этой студии, ну, я очень надеюсь, в ближайшие две недели появится. Великий человек.
А.КАСПРЖАК: Я всем рекомендую слушать, потому что, ну, надо прикоснуться. Я не знал, я сам с удовольствием, скажите, когда. Но у него была фраза относительно того, что уважайте детей, потому что вы не знаете, кто перед вами стоит. Условно говоря, перед вами Ван Гог, перед вами Менделеев, перед вами еще кто-то.
А.МОЛЕВ: И даже, если это ни тот, ни другой, ни третий.
А.КАСПРЖАК: Ни тот, ни другой, ни третий, у него есть на это шанс в отличие от нас, не молодых. Но вчера был вопрос, когда подводили к одной из тем, то был вопрос, мне вспомнили мое тверское прошлое, в котором у меня был тезис относительно того, что школа будет хорошей тогда, когда в этой школе будут учиться дети начальников, которые живут рядом. У меня честно, вот пусть Дмитрий Вадимович Зеленин меня простит, у меня не получилось только с губернатором реализовать…
А.МОЛЕВ: Заставить его…
А.КАСПРЖАК: Заставить его перевести в тверские школы. Но мне показалось, что в твоем посте, который ты разместил в Facebook после того, как ты понял, какие результаты выборов, есть одна черта, которая отличает тебя от остальных подобных постов, потому что, ну, я и пост Касамара читаю…
А.МОЛЕВ: Многие, конечно, должны были обратиться к своим избирателям.
А.КАСПРЖАК: Он отличает тебя следующим, дело в том, что ты описываешь то, что ты делал, словами и обозначениями понятными людям, которые там живут. Вот я там провел детство, ну, в смысле я родился на Преображенке, учился в школе, для меня вообще мир заканчивался Сокольниками, ну, примерно, и с другой стороны Подбельского. Вот как раз «Янтарная горка» это самое дальнее расстояние, куда можно было представить себе движение до истории с волейболом, или еще чего-нибудь, или с нашими туристическими поездками, походами.
А.МОЛЕВ: Нет, ну, это такое традиционное пространство.
А.КАСПРЖАК: Ареал обитания. Мне кажется, что доверие во многом строится за счет того, что вот ты говоришь язык, там в языке были слова, в этом языке есть слова, которые угадываются только для тех, кто там живет.
А.МОЛЕВ: Ну, я честно скажу, я не задумывался над этой составляющей, когда писал, но я пытался это делать максимально неформально, чтобы этот пост был просто человеческим. И поскольку я сам там живу и тоже прожил там всю свою жизнь, теперь уже фактически так, ну, чуть-чуть меняя место жительства, но с разницей в полрайона, то, наверное, я говорил тем языком, который мне привычен, и, значит, привычен тем, кто там проживает.
В этом смысле, мне кажется, это некая не специально история, это вопрос уже существующего общего языка. Он мой такой же, как и всех остальных, живущих там. Ну, я бы не сказал, что это, знаешь, совсем прозвучит, люди, которые нас не знали, боже мой, что у вас там, в Москве за местечки, где люди говорят на каком-то особенном своем языке, используя только им одним понятные выражения. Но, тем не менее, я думаю, это касается многих районов и вообще пространств жизни.
А.КАСПРЖАК: Ну, там есть слова типа «наша гимназия».
А.МОЛЕВ: А, ну, это да.
А.КАСПРЖАК: И это узнаваемо для…
А.МОЛЕВ: Я бы сказал так, для сообщества «Красной школы» в широком смысле слова, которые выпускались из нее многие, и когда она не была никакой гимназией, и другие, когда она меняла название, но это было представление о школе нашей, куда приводят своих детей, где учились родители или где ты работал, и так далее. То есть, это, конечно, центр притяжения в значительной степени.
А.КАСПРЖАК: Хорошо. Чего дальше?
А.МОЛЕВ: Ну, у нас же есть какая-то повестка, какие-то важные задачи, вопросы, многое, чем готов обсуждать.
А.КАСПРЖАК: Нет, я не об этом, не про эфир, я про тебя.
Р.ВАХИДОВ: Конечно, 17 минут, 16.
А.МОЛЕВ: Во-первых, еще подождите, еще целых 17 минут. Ну, вы уже об этом говорили не раз, для меня остается один из моих очень важных проектов за последние годы, моих не только, конечно, моей команды, это наш замечательный, извините за нескромность, лицей, это правда очень хорошая образовательная организация, это очень такое славное пространство. У нас масса планов и идей.
Буквально через две-три недели у нас будет традиционный наш большой осенний форум лицея, это 4 дня, когда мы выезжаем вместе со всеми лицеистами, приглашаем интересных спикеров и организовываем такое многоплановое погружение в ту или иную тематику. Это большая панельная дискуссия, на которой выступают такие лидеры мнений, это мастер-классы, это проектные сессии, это команда образования и так далее.
В этот раз мы едем в замечательное такое место под названием «Шередарь», это центр подмосковный, где реабилитируют детей, прошедших тяжелое заболевание, переживших их. И это не случайный выбор пространства, потому что тема нашего большого осеннего форума это вопрос социальной ответственности. Сформулировали мы ее, как «Благотворительность мейнстрим или ответственный выбор».
Мы говорим о благотворительности и, с одной стороны, как о том, что это сейчас стало модным, наверное, это неплохо, и о том, почему мы это делаем, почему мы должны или не должны этого делать, как к этому относятся люди из разных совершенно социальных категорий. И это, на мой взгляд, с учетом того, что это Лицей Президентской академии, то есть ребята, которые дальше пойдут работать в большой или в крупный бизнес, в сферу управления, в международную политику, и которые, как нам кажется, по их нынешнему старту должны занять лидирующие позиции в обществе, важно, чтобы они понимали, что общество бывает разным, а социальная ответственность это важное качество достойного человека.
А.КАСПРЖАК: Вот, слушай, позавчера в «Сенеже» мы обсуждали тему тоже волонтерства, благотворительности и обсуждали, ну, понимаешь, тут такая история, у нас, к сожалению, есть много слов в нашем языке, которые с частотой употребления теряется к ним доверие.
А.МОЛЕВ: Конечно.
А.КАСПРЖАК: Люди, которые этим занимаются давно, и занимались этим тогда до того момента, как это стало популярным, они очень напрягаются, когда это слышат. Мне очень понравилась в их высказываниях история, связанная с тем, что это волонтерство и добровольчество это способ расширения представления у человека о своем. То есть, вот у нас же, как было, у нас, дай бог, квартира, а лучше комната была своя.
Р.ВАХИДОВ: Ну, это уж в конце перестройки и в начале новых смыслов существования.
А.КАСПРЖАК: Дальше квартира. Ты, наверное, с этим встречался, как депутат множество раз, потому что уже то, что за металлической дверью, в которую вставляется 28 ключей, за ней подъезд, он уже чужой.
А.МОЛЕВ: Хуже того, он не чужой, он ничей. Это очень точное ощущение, он ничей. Ну, или там, в лучшем случае, какой-то там государственный его какой-нибудь «Жилищник» обслуживает или неизвестно, кто.
А.КАСПРЖАК: Я, почему это говорю, я потому что говорю, что вот как сблизить позицию с властью нужно будет сближать с двух сторон. Дело в том, что доверие человеку, который занимается ничьим, вот ты, по большому счету, ну, что ты пруд на Преображенке, занимаешься этим прудом, парком, он же никак не…
А.МОЛЕВ: А вот это как раз другая немножечко тема.
А.КАСПРЖАК: Появляется ли у нас вот это расширение граней?
А.МОЛЕВ: Да, появляется, и действительно оно есть. И в этом смысле мы, ну, во всяком случае, точно на примере Москвы могу об этом сказать, что появляются сообщества безусловно заинтересованных людей. Понятно, что это проблемы роста. Сообщества разные по смыслам, которыми люди руководствуются, по механизмам реализации своих идей. Но очень важный симптом – им не все равно. Не ради там крика протеста, хотя, увы, и этого тоже очень много, но есть и те, и это очень достойные люди, которые готовы объединяться делать что-то, что им совершенно не оплачивается и вообще их к этому никто не призывает, потому что им не все равно, каким будет вот это пространство, где они прожили всю свою жизнь, или где им дальше воспитывать своих детей, или по каким-то другим еще причинам, но они свою обеспокоенность готовы выражать в действии, и это очень здорово.
А.КАСПРЖАК: Антон, вернемся к волейболу.
А.МОЛЕВ: Давайте.
А.КАСПРЖАК: Вот для меня во всей волейбольной истории самым ярким моментом был этот финал. Я его прямо помню, я помню, как мы туда шли, я помню, как выходили на первый сет, я помню, как у нас случайно получилось, по-моему, победить, и как это потом переросло в настроение. Пять лет депутатства. Можно вспомнить один момент, может быть, не очень большой и яркий, это, может быть, не самая значимая победа, но который является тем результатом, за который гордо?
А.МОЛЕВ: Их, конечно, много было тех, и они все, конечно, не про большие достижения, то есть не про масштабную историю, связанную с тем, что вот нам удалось открыть переезд, ликвидировать свалку или там чертову прорву еще всяких дел.
А.КАСПРЖАК: Антон, можно не «нам»? «Мне».
А.МОЛЕВ: Нет, нам, потому что всегда это не только твоя заслуга, все равно это работа какой-то команды. Я же не сам по себе. Но все равно, как минимум, есть коллектив моих помощников, советников, которые это делали. Ну, бог с ним, мне. Ну, был, наверное, если один случай, он такой для меня стал прямо стартовым, наверное. Ко мне пришла в самом начале, по-моему, моего депутатства, это был 2014 год, пришла милая, интеллигентная дама, которая рассказала о странной ситуации. У нее супруг инвалид без обеих ног, причем очень заслуженный дядька, судя по всему, у него там куча всяких патентов и изобретений. И когда-то к тому моменту уже лет 7 как ему московское правительство тогдашнее еще в середине 2000-х подарило автомобиль с ручным управлением, инвалидка, казалось бы. Ну, на всякий случай, это была Audi A8.
Р.ВАХИДОВ: Давайте мы сразу после короткой паузы рекламной эту историю закончим.
А.МОЛЕВ: Напомню, что это была история, когда инвалиду тогдашнее московское правительство выделило автомобиль на ручном управлении Audi A8, и это был 2014 год, напоминаю. И к ним впервые пришел вдруг налог на автомобиль. А дело в том, что, если вы вспомните, как раз в 2014 году ввели федеральные изменения о том, что для автомобиля, который выше лошадиных сил или мощности, льготы инвалида не действуют. До этого у нас роскошные автомобили все со значками инвалидности. Ну, люди уходили от налогов, все понятно. И он подпадает под действие этого налога. Она все это объясняет, документы приносит, все объяснения. А я понимаю почти сходу, что ситуация абсолютно безвыходная.
Ну, то есть по закону он собственник автомобиля, да, он превышает все мыслимые параметры, исключение из закона сделать невозможно, а цифра там 24, что ли, 23 тысячи, я сейчас уже не помню, ну, для них абсолютно непосильная, вот это безумие какое-то. Ну, либо, что называется, вынь из кармана и просто заплати, ну, тоже может быть такая благотворительность, но это странно, нужно искать решение. И вот тогда, не сразу, я сказал, что будем думать, удалось найти такое нетривиальное решение. Я убедил Департамент соцзащиты с учетом того, что транспортный налог это городской налог, то есть в локальном бюджете он остается, то мы можем выписать такую редкую по объему компенсацию, потому что обычно компенсации не такого, конечно, масштаба, которая сто процентов покрывает.
То есть они платят налог этот, а дальше получают компенсацию, для города, для бюджета это ноль, ничего город не теряет, а, в конечном счете, это единый бюджет. И каждый год с тех пор они платят, пишут письмо с просьбой удовлетворить особый случай. И это не что-то такое уникальное, это, на самом деле, про возможность найти решение в, казалось бы, безвыходной тупиковой ситуации, и абсолютно при этом законное решение, что тоже важно.
А.КАСПРЖАК: А Audi A8 нельзя продать?
А.МОЛЕВ: Ну, вдумайся, десять лет человек, который с трудом передвигается без обеих ног, для него это вторая жизнь, это продолжение его самого. Это первое было, с чем она пришла, что невозможно, он от нее не откажется никогда в жизни.
А.КАСПРЖАК: А8.
А.МОЛЕВ: Ну, так уж случилось, он же ее не выбирал, парадокс-то в чем.
А.КАСПРЖАК: Я понимаю, да.
А.МОЛЕВ: Так что вот такой случай, вот он показательный, на мой взгляд.
А.КАСПРЖАК: Другой вопрос. Вчера, выступая у нас, Исаак Фрумин со своим докладом Высшей школы экономики открыл тайну. Оказывается, что специальные классы в школах в советское время, ну, которые изучали углубленно английский язык для начала, а потом другие предметы, открывались не для кого бы то ни было, а открывались для номенклатуры, потому что им нужно было, потом дальше долго обсуждали, что их можно открывать не только вблизи жизни Политбюро, а можно чуть-чуть расширить, чтобы не так страшно выглядело.
Р.ВАХИДОВ: За пределы Бульварного кольца.
А.КАСПРЖАК: В целом, со свойственным спокойствием Исаак сказал, что это вообще нормально, потому что родители обычно обеспокоены перспективой своих детей и используют разные инструменты для этого. Была ли в жизни депутата Московской городской Думы история, которая погранична, которую можно объяснить чем-то правильным? Короче, пользовался депутатством?
А.МОЛЕВ: А, господи, такой длинный заход, что я даже не очень мог понять, к чему. Не буду тогда комментировать то, чего сказал Исаак Давидович.
А.КАСПРЖАК: Нет, это история, а не исследование.
А.МОЛЕВ: Просто тема очень интересная, но оставим ее в стороне. Ну, как сказать, было, безусловно.
А.КАСПРЖАК: Признайся, уже можно, три минуты.
А.МОЛЕВ: Да, пожалуйста, да мне не стыдно было признаться и раньше. Было и не раз, когда речь шла о здоровье людей. Причем не обязательно моих каких-то близких, были и обращались, говорят, катастрофа, вот мы не знаем, мы не уверены, везем. И тогда это даже не столько депутатский статус, но просто уровень общения, я понимал, что я звоню главврачу, слушайте, можно вот в ситуации помочь. Да, пользовался, это, правда, было, и это был не разовый случай. Я рад, что в ряде случаев это помогало просто спасти жизнь.
А.КАСПРЖАК: Ну, я честно могу сказать, что я примерно то же самое делал, всегда для себя объяснял это простой вещью – если ты имеешь отношение к системе управления, и ты понимаешь, что она не очень эффективна…
Р.ВАХИДОВ: Бывает в какой-то момент ты вынужден, да.
А.КАСПРЖАК: В какой-то момент ты вынужден компенсировать ее дефицит.
А.МОЛЕВ: Да, причем повторю, это не обязательно речь идет о личном ресурсе.
А.КАСПРЖАК: Конечно.
Р.ВАХИДОВ: Последние две минуты вашего депутатства пятилетнего.
А.КАСПРЖАК: Может, чего-нибудь пожелаешь последователям?
А.МОЛЕВ: Было бы здорово, но я не уверен, что все последователи меня слышат.
Р.ВАХИДОВ: Мы вырежем и обязательно разместим, это не проблема.
А.МОЛЕВ: Главное пожелание, наверное, это побольше представления о том, что депутатство это не про аплодисменты, а про те смыслы, которые останутся после того, как стихнет их гул. Вот как-то так.
А.КАСПРЖАК: «История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков». Ключевский.
А.МОЛЕВ: Да, очень известная его правда. Но, к сожалению, наказывает, а все равно не учит, это действительно так. Мы, даже наступив на грабли и получив шишку, все равно через какое-то время на них наступаем.
А.КАСПРЖАК: Я считаю, что сегодняшний эфир, в конце сегодняшнего эфира я должен пообещать сыграть в волейбол.
А.МОЛЕВ: Хорошо. Можно это тоже вырезать и разместить.
Р.ВАХИДОВ: После того, как пробежишь марафон, правильно? В следующий раз мы встретимся с тобой, как с человеком, который пробежал, я очень надеюсь.
А.МОЛЕВ: Ну, во-первых, пожелаем, чтобы это произошло, это великая задача.
Р.ВАХИДОВ: В этой студии нет людей, которые, ну, я про себя сейчас…
А.КАСПРЖАК: Стиллавин тогда перестанет со мной разговаривать, он просто со мной перестанет тогда разговаривать.
Р.ВАХИДОВ: Алексей Каспржак, ректор Мастерской управления «Сенеж», заместитель генерального директора АНО «Россия – страна возможностей», Антон Ильич Молев, российский политик, общественный деятель, научный руководитель Лицея Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, учитель, ну, по большому счету, учитель.
А.МОЛЕВ: Ну, да, да.
Р.ВАХИДОВ: Учитель с большой буквы.
А.КАСПРЖАК: Удачи тебе, Антон.
А.МОЛЕВ: Спасибо.
Р.ВАХИДОВ: Все, закончили. Спасибо вам.
