Провокация Выпуск #40
С.НАСИБЯН: Здравствуйте, дорогие радиослушатели. Суббота, 17.10, вы на волнах «Маяка», а значит, с вами я, ведущий нашего шоу «Провокация», психолог, которого вы заслужили, психолог, психотерапевт Сергей Насибян.
Мне тут рассказали, что появились даже мои подражатели, люди, которые у себя на страничках пишут «психолог, которого вы заслужили». Ну, и, знаете, хочу поделиться, меня давно не было в эфире, я работал, вел тренинги, а в прошлую субботу мы не были из-за трагических событий, к сожалению, так получилось.
Но за это время я успел, как сказать, подтвердить, что ли, звание отвратительного психолога в этом смысле. И мы организовали, провели первую научную конференцию по провокативному подходу совместно с Московским институтом психоанализа, и заявили о том, что мы организовали Международную ассоциацию провокативной психотерапии. Вот это очень круто, вице-президентом которой я даже стал. Так что теперь я вице-президент, целый вице-президент.
С одной стороны, это приятно. С другой стороны, это, так сказать, еще один, еще одна монетка в копилку собственного бахвальства, которая, конечно же, идет вся от того, что я так же, как и все остальные безумно сильно пытаюсь заслужить похвалы своих родителей, несмотря на то, что мне исполнилось 50 лет за то время, пока мы не виделись. Теперь мне уже 50, и у меня есть такой чат с друзьями, которые, ну, все старше меня, я последний пересек границу. Я предложил нашу группу переназвать «тем, кому за 50», но все отказались.
А вчера, например, утром я сказал – парни, слушайте, постольку, поскольку я последний пересек этот рубеж, мне кажется, теперь нужно ежеутренние проверки делать – как вы там? И один пишет – вот, я ахилл порвал, другой там – у меня чего-то простуда, насморк, еще что-то. В общем, жизнь за перевалом 50 лет, она есть, и она есть очень классная, веселая, как выясняется. В общем, все прекрасно. Но это не отменяет того факта, что все мы, конечно, хотим получить еще больше и больше разного рода медалек себе на грудь.
Ну, что же, Сергей Насибян с вами. Мы сегодня с вами будем говорить о ваших ситуациях, обстоятельствах, в которых вы оказались. И я, как всегда нижайше кланяюсь всем тем смелым людям, которые звонят в прямой эфир и открыто говорят о тех ситуациях и о проблемах, с которыми они столкнулись.
Я не лечу никого здесь, я всего лишь навсего задаю вопросы, для того чтобы вы смогли посмотреть на это с другой стороны. И, господи, боже мой, как я счастлив от того, что у меня такая работа, когда я, правда, не всегда, но иногда могу попасть своим вопросом в нужное место, и человек меняет свою жизнь.
И недавно мы сделали новый формат. Вы знаете, что вы можете обратиться не только на радио, но вы можете также и обратиться в видеоподкаст «Провокация», где мы с вами поговорим уже с глазу на глаз. Вот в последний раз, когда у нас были съемки две недели назад, ребята так, ну, в какой-то степени, наверное, подставили меня и выпустили в эфир девушку, с которой мы разговаривали какое-то время назад, буквально 3-4 месяца назад, и я ей дал какие-то рекомендации. И как же мне было приятно, что человек говорит – слушайте, вот с этим разобралась, у меня новое. И это так круто.
Круто, когда человек не просто задает вопрос, слушает ответ, а когда человек берет это и начинает это делать. Потому что иначе все, что мы усваиваем своим умом, если мы это не применяем в своей собственной жизни, то это, к сожалению, становится лишь еще одним накопительным баллом, который мы зачем-то копим, для того чтобы когда-то потом где-то ими расплатиться. Как, знаете, в магазине каком-нибудь, гипермаркете или супермаркете говорят – марки брать будете? А потом там разыгрывается какая-нибудь кастрюля, сковородка, не знаю, и так далее.
И вот есть ощущение, что мы очень часто собираем внутри себя огромное количество знаний, которые мы никак не используем. И я за то, чтобы мы двигались, за то, чтобы мы использовали, за то, чтобы мы разрывали оковы своих собственных убеждений о себе и о жизни, и выходили за ту самую пресловутую зону комфорта, которую сейчас так любят упоминать всуе.
Ну, а вы, дорогие друзья, можете для этого позвонить по телефону в прямой эфир, ну, или пишите свои вопросы прямо сейчас. Также оставляйте свои вопросы в специальной форме в разделе «Маяка» на сайте «Смотрим», чтобы с вами могли связаться наши редакторы. Ну, и как я уже говорил, вы можете подать заявку на участие в видеоподкасте «Провокация» в разделе «Маяка» там же, на сайте «Смотрим». Ну, а я буду с вами в этом смысле разговаривать.
У нас уже есть вопросы, и я сейчас уже к ним перейду. Я получаю большое количество обратной связи. Кстати говоря, вы также можете подписаться на мои каналы во всех социальных сетях. Но, наверное, самый главный и самый быстрый контакт это Telegram-канал «психолог Сергей Насибян», где я публикую свои мысли, свои идеи о психологии, о жизни и о том, как она применяется, в общем-то, одна в другой.
И недавно буквально говорил там о том, что я вдруг ни с того ни с сего утром на пробежке осознал, знаете, вот такое бывает, когда, у меня есть такое слово, я люблю его, в этих ситуациях я свое состояние называю «я постиг». Вот постиг это, когда ты, ты и так знал, это банальность, это правда. Все, что я сейчас скажу, это абсолютная банальность. Но одно дело, когда ты знаешь, что это банальность, а другое дело, когда ты вдруг понял, что это можно использовать.
И я вдруг постиг, что глупые вопросы позволяют нам избежать глупых ошибок. И я вдруг это постиг, ну, и 50, и я это постиг. Поэтому, друзья мои, задавайте вопросы.
У нас есть звонок. Добрый вечер, здравствуйте.
АННА: Здравствуйте.
С.НАСИБЯН: Представьтесь, пожалуйста.
АННА: Меня зовут Анна.
С.НАСИБЯН: Очень приятно.
АННА: Я живу в Подмосковье, из Балашихи.
С.НАСИБЯН: Отлично.
АННА: Мне 44 года. И я впервые дозвонилась на радио.
С.НАСИБЯН: Мне приятно быть первым у вас, Анна.
АННА: Взаимно приятно. У меня такой вопрос. Я дважды была замужем, разведена. Мои отношения во втором браке оказались абьюзивными, теперь это слово мне известно. Я прочитала много информации и накопила много вот этих вот марок, про которые вы говорили во вступительной речи. Но проходила даже терапию. Самая длинная у меня была 7 месяцев, каждую неделю с психологом разбирались в ситуации.
Но самое удивительное, я пришла к тому, что цепочка тянулась из детства, и выяснилось, что я была участницей таких, как сказать, эмоционального инцеста в родительской семье. То есть я заменяла одному из родителей и подружку, и психолога, и маму, там (неразборчиво) была, в общем, такие термины, я сейчас не буду в это углубляться. У меня такой вопрос – как с этим жить? Я пробовала разные методики, я проходила ДПДГ, я проходила гипноз, я проходила разные просто там нарративные методики, но это как будто бы все равно оставило след, и со мной, такое ощущение, что на всю жизнь. Есть ли у вас какой-то совет для меня?
С.НАСИБЯН: Ну, прежде чем мне что-то советовать, мне все-таки надо понять, а что же, на самом деле, происходит? И давайте так, в чем конкретно мешает или как конкретно влияет ваша детская история на то, как вы строите сегодня отношения, и почему вы ее связываете?
АННА: У меня такое ощущение, что была подмена ролей очень долго. И я как будто бы до сих пор продолжаю выполнять роль, ну, как сказать, не ту, которая мне предназначена. То есть я хочу быть женой, я хочу быть мамой, а, по сути, я все еще отыгрываю какую-то совсем другую роль.
С.НАСИБЯН: Круто, что вы говорите о ролях. Потому что вопрос, вот давайте попробуем, Ань, ну, сделать следующее. Я сейчас хочу, чтобы мы с вами поняли, а вот мы разговариваем с вами, какие роли у нас?
АННА: Вы имеете в виду у нас?
С.НАСИБЯН: У нас с вами.
АННА: С вами в диалоге?
С.НАСИБЯН: Да.
АННА: Вы специалист, а я как будто бы, ну, так скажем, пациент, обратившийся к доктору за помощью.
С.НАСИБЯН: Если я вдруг начну спрашивать у вас совета по вопросам, не знаю, транспортной логистики, ну, вот представьте себе, что я стану задавать вам этот вопрос. Поменяется ваша роль в этой ситуации? Или вы скажете мне, что вы ничего не понимаете в транспортной логистике?
АННА: Ну, в данном случае я как раз в этом вопросе разбираюсь немножко.
С.НАСИБЯН: Как я угадал, как я угадал, интересно, я прямо вот в восторге от себя. Так, и как здорово вы сели на конька, да, Ань?
АННА: Я не могу сказать, что я эксперт, но кое-что понимаю.
С.НАСИБЯН: Смотрите, Ань, смотрите, это же так круто. Смотрите, Ань, вот никто же, кроме нас с вами реально не поверит, что я угадал. Я вот просто вас слушал и думал, интересно, что мне такое сказать, вот, что мне сказать. Из меня просто как будто бы вылезло вот это про транспортную логистику. И обратите внимание, вы же могли просто пропустить это сквозь уши, правда?
АННА: Да.
С.НАСИБЯН: Но вы этой фразой, что я как раз в этом-то понимаю, моментально сели на конька вот того самого специалиста и с готовностью встали в позу, где я могу прибегнуть к вашей помощи. Мне даже…
АННА: По крайней мере…
С.НАСИБЯН: Мне даже не понадобилось, понимаете, вот слышите, Ань, как легко я спровоцировал вас на это.
АННА: Угу.
С.НАСИБЯН: А чего вам не молчалось-то?
АННА: Ну, я говорю правду.
С.НАСИБЯН: Это здорово, что вы говорите правду. Она не имела в этом смысле здесь значения. Смотрите, я играл с вами, я прямо вот, я молчал, я думал, думаю, что же такое, как бы мне вас подловить. Мне просто повезло. Ну, правда, повезло. Но вам повезло, что мы сейчас это разбираем. И я хочу, чтобы вы увидели эту штуку. Что-то вас спровоцировало сказать мне информацию, которую можно было не говорить сейчас.
Другими словами, я ваш мужчина. Вот давайте поменяем роли.
АННА: Давайте.
С.НАСИБЯН: Вы женщина, я мужчина. Только я вас попрошу, Ань, вы держите, пожалуйста, телефон ровнее, потому что пропадает немножко звук.
АННА: Да, да, я стараюсь говорить в микрофон.
С.НАСИБЯН: Супер. Вот смотрите, итак, я ваш мужчина, вы моя соответственно женщина. Роли поменялись, нет никакого психотерапевта, нет соответственно обратившегося к нему пациента, клиента, не важно, нет ведущего, нет радиослушателя дозвонившегося. Вот прямо я мужчина, вы женщина. Вот я прихожу, простите, сейчас буду говорить на «ты», и говорю – Ань, чего-то, блин, так трудно, я тут это, проблема у меня небольшая, денег задолжал, одолжи 20 тысяч. А вы?
АННА: Я говорю – нет, я не одалживаю деньги. Если требуется, идите в банк.
С.НАСИБЯН: Нет, нет, мы на «ты», я ваш мужчина в этот момент.
АННА: А, ну…
С.НАСИБЯН: Я ваш мужчина, вы меня любите, а я люблю вас.
АННА: Где ты задолжал?
С.НАСИБЯН: Ну, объясню, правда, задолжал вот там, так получилось, слушай, на работе, ну, так случилось, взял 20 тысяч, не рассчитал, мне очень нужно, одолжи, пожалуйста.
АННА: Какой-то странный запрос у тебя, любимый.
С.НАСИБЯН: Ну, как странный? Мне очень нужны 20 тысяч рублей.
АННА: На что?
С.НАСИБЯН: Отдать долг Алексею.
АННА: Ну, это твоя ответственность перед Алексеем.
С.НАСИБЯН: Я просто попросил о помощи.
АННА: Ну, я просто тебе отвечаю, что нет, я в этом вопросе тебе не помогу.
С.НАСИБЯН: Хорошо. А теперь скажите мне, вы, правда, не дали бы своему мужчине 20 тысяч рублей?
АННА: Ну, все зависит от ситуации. Смотря, в какую он попал. Если это что-то…
С.НАСИБЯН: Слушайте, не надо сильно драматизировать. Нет, ситуация очень простая, он должен 20 тысяч рублей.
АННА: Ну, если это связано со здоровьем, с какой-то критической ситуацией, конечно бы, решила этот вопрос, помогла бы.
С.НАСИБЯН: Вот в том-то и дело, я хочу, чтобы вы увидели.
АННА: Если он проиграл, если он кому-то просто задолжал, то нет, конечно, не дала бы.
С.НАСИБЯН: Смотрите, здесь не важно, через что я найду к вам подход. Я сейчас вот с вами говорил, вы держитесь, такая – нет, не дам, а почему, а зачем. Но при этом сами же начинаете рассказывать коды, через которые к вам можно подлезть, чтобы вы поменяли роль и начали меня спасать.
АННА: Да.
С.НАСИБЯН: Вы сами же это проговариваете очень быстро. И мне вы это проговариваете просто, потому что мы с вами говорим искренне, откровенно и честно, правда, это безопасно?
АННА: Ну, конечно, потому что…
С.НАСИБЯН: А мужчине рядом с собой вы это проговариваете бессознательно, Ань.
АННА: Ага.
С.НАСИБЯН: Вы проговариваете бессознательно. Вы знаете, мне недавно одна девушка сказала, как же оно было. Вот у меня была на сессии девушка, у нее такая сложная ситуация, человек, правда, находится в тотальной обиде. Тоже проблема с мужчиной, расстались, она не понимает, почему, что. И в какой-то момент я говорю – слушайте, ну, хорошо, а в какой момент, вот как вы понимаете, что вы проехали эту обиду? Ну, просто проехали? Простили, например, я не знаю, что вы там с обидами делаете. А понятно, что у нее накопились обиды. Она говорит – ну, если человек мне сможет объяснить свой поступок. А я ей сказал очень простую вещь, я говорю – знаете, если вы поняли другого человека, это значит, вас уже обманули.
Потому что, если есть возможность вам объяснить, значит, я всегда буду объяснять так, как вам надо. Вот в этой ситуации…
АННА: Да, это манипуляция.
С.НАСИБЯН: Да, да, но на манипуляцию мы не просто сами попадаемся, мы провоцируем людей на манипуляцию. Провоцируем именно вот этой вторичной выгодой.
АННА: Да, я понимаю, о чем вы говорите.
С.НАСИБЯН: И я, поэтому и хочу, чтобы, Ань, ну, вы же понимаете, я за 15 минут эфира не вылечу вас, тем более, человека с таким опытом психотерапии. И, правда, круто, что вы все эти методы на себе использовали. Сейчас я хотел вам через провокацию показать очень простую вещь, как вы, что называется, это делаете, то есть, что делаете вы, что заставляет вас менять вот эту роль.
И было очень круто про транспортную логистику. Я хочу, чтобы вы прямо с этим ушли, наблюдая за собой, как вы становитесь, ну, как сказать, как вы заявляете о вот этих значках. Вы так вовремя, так здорово позвонили, что я безумно рад, что у нас такой разговор получился.
АННА: Спасибо. Мне есть, о чем подумать.
С.НАСИБЯН: Да, понаблюдайте за этим, очень круто, очень. Обожаю умных женщин.
АННА: Благодарю вас.
С.НАСИБЯН: Спасибо вам, до свидания. Это вот прямо, когда прямо в точку попало и это просто бинго, это круто.
Вот Надежда задает мне вопрос: «Добрый вечер. Как, по вашему мнению, влияет на человека соблюдение Великого Поста с точки зрения психологии?»
Ой, Надежда, ну, как я могу сказать. Смотрите, постольку, поскольку я считаю, что психология это альтернатива религии, и есть даже многие люди, которые сегодня изучают и исследуют вопрос, как психотерапия становится религиозной и становится религией, то я думаю, что, если человек правильно постится, особенно в христианской традиции, в том числе, находясь в культурологическом дрейфе христианской идеи, то это очищение. Потому что, если это Пост все-таки со смыслом, то это движение человека к Богу через отказ от привычных анальгетиков, вот так скажу. Потому что мы едим, для того чтобы забыть о своем одиночестве, покинутости Богом, вот мой взгляд. И как бы Пост про это.
Был очень интересный разговор перед новостями. И я хочу отметить для слушателей тот факт, что, почему я сказал, что очень важно, что мы заговорили о роли. Знаете, вчера выступал на конференции для коммерческих директоров крупных компаний, меня пригласили выступить. Они говорили о продажах, они исследовали, изучали рынок, они разбирали воронки, они понимали, что такое маркетинг, они разбирались в том, как правильно продавать, как правильно тренировать и формировать отделы продаж. Я уже давно этим не занимаюсь, мне это как бы сейчас не по зубам, а я больше все-таки увлечен психологией, как, наверное, научным подходом.
И вот я вчера им читал небольшую лекцию на 40 минут по поводу ролевых моделей в продажах. И почему, потому что для меня это сейчас наиболее актуально, и я все рассматриваю через формат ролей. И обратите внимание, роль, если интересно, рекомендую читать Станиславского, его величайший труд, на мой взгляд, это психическая «Работа актера над собой», потому что через это можно понять абсолютно все.
Более того, вчера был на мюзикле, так получилось, у меня насыщенная жизнь, вчера был на мюзикле «Мамма Мимо!», это в Театре «Маска», фантастический мюзикл. Это лучшее, я написал во всех своих соцсетях, лучшее, что могло со мной произойти в конце рабочей недели. И там как раз показано про то, как люди меняют роли, и в зависимости от роли начинает меняться все, меняться весь контекст. И очень важно, кто нам определяет те или иные роли. И очень важно, знаем ли мы, в каких ролях мы находимся.
И, благо, что мне удалось показать Анне, как легко она впадает в роль, входит в эту роль спасительницы, в роль человека, который знает лучше, чем другой, не важно, но в абьюзивные отношения мы попадаем именно так.
Но есть еще же сквозное действие согласно системе Станиславского, очень важно про него не забывать. Потому что сквозное действие это наша с вами жизнь. Ну, и вообще, в целом, я убежден, что товарищ Станиславский очень глубоко проработал эту идею, и поэтому читайте, учитесь.
У нас есть звонок. Здравствуйте.
ЛЮДМИЛА: Здравствуйте.
С.НАСИБЯН: Представьтесь, пожалуйста.
ЛЮДМИЛА: Людмила.
С.НАСИБЯН: Очень приятно, Людмила. Давайте, жгите.
ЛЮДМИЛА: С чего начать рассказ свой?
С.НАСИБЯН: С конца, как любит говорить мой папа.
ЛЮДМИЛА: Да. В общем, у меня проблема со взрослым сыном. Взрослый сын, ему 32 года, и он играет уже два года, играет и как бы бросил работу одну, вторую. Ну, вот как бы вот такая беда, я не знаю, как с этим бороться.
С.НАСИБЯН: Играет, он лудоман или играет, он в компьютерные игры играет?
ЛЮДМИЛА: В компьютерные игры.
С.НАСИБЯН: Ага, вот сидит и играет, 32 года чуваку, он играет.
ЛЮДМИЛА: Да.
С.НАСИБЯН: Илья Муромец 33 года сидел на печи, да?
ЛЮДМИЛА: Ну, вот мне подруга так же говорит – просидит до 33 лет и пойдет работать. Надеюсь.
С.НАСИБЯН: Так, и Емеля тоже дурачок там, на печи сидел долго, потом щуку поймал.
ЛЮДМИЛА: Да, да, вот да, к сожалению, так.
С.НАСИБЯН: А он сам-то, что говорит? У него принципиально какие-то..?
ЛЮДМИЛА: Он надеется, он создал платформу на YouTube, как бы у него есть подписчики, он надеется, что он будет зарабатывать.
С.НАСИБЯН: На том, что он играет, правильно?
ЛЮДМИЛА: Играет, он проводит стримы, он делает какие-то нарезки, ролики выставляет, все это. Ну, вот что-то такое, я особо в этом не разбираюсь.
С.НАСИБЯН: А ему 32 года?
ЛЮДМИЛА: 32 года.
С.НАСИБЯН: Хорошо. А вам сколько, Людмила?
ЛЮДМИЛА: Мне 52.
С.НАСИБЯН: 52. Слушайте, Людмила, а вот вам 52, вам больше заняться нечем, кроме как сына 32-летнего вскармливать?
ЛЮДМИЛА: А что я могу сделать?
С.НАСИБЯН: В 52? Вы с самого начала слушали мою передачу сегодня?
ЛЮДМИЛА: Да.
С.НАСИБЯН: Я сказал, что я вот только недавно перевалил за 50 и меня радостно встретили мои друзья, и тут так весело. В 50 можно вообще все, дети выросли, родители, слава богу, живы, здоровы и много уже не надо, а тебе 50, делай, чего хочешь. Целый мир красивых женщин, мужчин, вкусных, я не знаю, напитков, еды, вот я на мюзикле был вчера, чего только ни делать. В смысле, что вам делать? Вы, правда, хотите, чтобы я вам рассказал, что делать?
ЛЮДМИЛА: Ну, хотя бы в двух, трех словах.
С.НАСИБЯН: В двух, трех словах – займитесь своей жизнью, Людмила, наслаждайтесь ею, ходите по театрам там, я не знаю, если вы не замужем сейчас, развлекайтесь с мужчиной, которого полюбите и дадите любить себя. Если у вас есть мужчина или муж, значит, ему уделяйте время. Сын-то вам на фига, вот скажите? Что? Вот что вы так вздохнули?
ЛЮДМИЛА: Ну, у меня есть мысли, да, уйти вот просто, оставить его одного.
С.НАСИБЯН: Ну, например, хотя, конечно, его надо выгнать, а не уйти. Ну, хорошо, предположим, вам есть, куда уйти, уходите.
ЛЮДМИЛА: Да, я надеюсь, что у меня есть, куда уйти.
С.НАСИБЯН: Отлично, так, уходите.
ЛЮДМИЛА: Уходить?
С.НАСИБЯН: Конечно.
ЛЮДМИЛА: А как вот, ну, а как ему звонки совершать, не совершать?
С.НАСИБЯН: Нет, конечно. Подождите, а что вы хотите узнать, как у тебя, как ты там играешь, как твои стримы, как твои подписчики? Что вы у него хотите узнать? У него в жизни ничего не происходит. Пусть происходит у вас в жизни. Вот вы смотрите на своего сына и чего там такая – кровиночка моя. Так, что ли?
ЛЮДМИЛА: Да, да.
С.НАСИБЯН: А в чем кровиночка? В чем прикол? Это просто набор атомов, который еще определенным образом сложился, будучи обусловленным генетической памятью. В чем проблема-то, я не пойму? А зачем?
ЛЮДМИЛА: Надо решиться и уйти, да?
С.НАСИБЯН: Да чего там решаться, Людмила. Нет, нет, я не про это говорю. Сейчас меня могут услышать, и вы меня можете неправильно понять. Я не говорю о том, что надо решиться уйти, его бросить и так далее. Нет, я говорю – сделайте так, чтобы ваша жизнь была вам интересней, чем жизнь 32-летнего паразита. А это получается самое интересное. Чем вы от него отличаетесь? Он в компьютер играет, а вы на него смотрите. Чем вы отличаетесь? Вы живете жизнью 32-летнего человека, который ничего не хочет делать. А чего там интересного-то?
Вы представьте себе, вы, наверное, если слушали передачи наши, может быть, там слышали, что я иногда работаю над разными сценариями к фильмам, сериалам и так далее. Вот представьте себе, я прихожу к продюсеру и говорю – слушай, давай снимем фильм. Он говорит – давай, про кого? Я говорю – знаешь, мой герой, ему 32 года, он живет не с мамой, а у мамы и целыми днями играет. У него 12 подписчиков от 8 до 16 лет, и он им рассказывает какую-то фигню про компьютерные игры. Ну, продюсер на меня посмотрит и скажет – Сергей, а герой-то где? Где герой? Где вызовы, где драма у этого героя? Где его трансформация, где метаморфозы? Ну, как бы ничего же не происходит. Вам-то, почему так интересно? Только потому, что это набор атомов, который генетически на вас похож, так, что ли получается, Людмила?
ЛЮДМИЛА: Ну, мне, в принципе, не интересно, я даже не смотрю, что он делает. Я просто из-за закрытых дверей слышу его эмоции как бы.
С.НАСИБЯН: Очень надеюсь. Смотрите, не кладите, пожалуйста, трубку, мы с вами буквально через две минуты продолжим, потому что не успели до новостей.
ЛЮДМИЛА: Хорошо.
С.НАСИБЯН: Поэтому сейчас просто, когда я закончу, мы с вами должны продолжать. Отлично. То есть за дверью вы находиться можете уже, правильно?
ЛЮДМИЛА: Да.
С.НАСИБЯН: Если сделать шаг назад, еще шаг назад, еще шаг назад, возможно, в какой-то момент вы себя осознаете на автобусной остановке. И с этой автобусной остановки вам будет уже не так сильно заметно и не так слышны его эмоции, правда?
ЛЮДМИЛА: Да.
С.НАСИБЯН: Ну, вот здесь важно принять эту дистанцию, понимаете. Потому что, если он играет и при этом живет на вашу зарплату, условно говоря, оплачивает интернет, ну, что-то же надо взрослому мужчине оплачивать, у него же есть какие-то потребности, он же ест, пьет, не знаю, спит.
ЛЮДМИЛА: Угу, угу.
С.НАСИБЯН: А вы ему помогаете. И в этот момент, к сожалению, вы поддерживаете его в этом. Я уверен, что он классный чувак сам по себе, я уверен в этом.
ЛЮДМИЛА: Да, очень хороший парень, домашний.
С.НАСИБЯН: Так в том-то и дело.
ЛЮДМИЛА: С высшим образованием.
С.НАСИБЯН: Ну, то, что домашний, это так себе.
ЛЮДМИЛА: И вот крыша слетела.
С.НАСИБЯН: Такое бывает. Но только не поддерживайте его в этом. Вернемся через пару минут к этому.
Ну, мы продолжаем, Людмила.
ЛЮДМИЛА: Да.
С.НАСИБЯН: Я хочу, чтобы вы, правда, я очень эмоционально и специально это делал очень эмоционально, говорил о том, что, конечно же, надо уйти, конечно же. Потому что, если не произойдет эта сепарация, он и не поймет, что что-то не так, вот, в чем дело. Я понимаю, что вы его любите. Но что такое материнская любовь?
ЛЮДМИЛА: Это да. Она иногда губит.
С.НАСИБЯН: Да, в том-то и дело, что это самое прекрасное и самое ужасное одновременно. Ну, прошла пора, понимаете, рядом с вами мужчина, он уже не мальчик. А для того чтобы он стал мужчиной, мужчина не становится без инициации, вот, в чем дело. А инициация происходит, либо через кого-то, ну, какой-то другой мужчина его инициирует, либо через конфликт, через какое-то сложное обстоятельство.
ЛЮДМИЛА: Конфликтуем мы все время по этому поводу.
С.НАСИБЯН: Конфликт это не значит ссориться.
ЛЮДМИЛА: Да.
С.НАСИБЯН: Конфликт это, когда система говорит, заявляет, что больше не может жить так, как жила до этого. Вот, почему нужно прервать этот порочный круг. Я знаю, что это не просто, правда, глядя на своих детей, я понимаю. Ну, вот тут как раз недавно, когда выступал на конференции, сказал, что, если ребенок не хочет учиться, значит, надо дать ему возможность не учиться. И мне задали такой вопрос из зала – а вы бы могли бы так сделать?
И я вспомнил с мурашками, с содроганием, что я так и сделал в свое время, когда мой сын в 9-м классе решил бросить школу. Два с половиной месяца он не ходил в школу, но через два с половиной месяца пришел и сказал – пап, чего-то я неправ. Восстановился, сдал и учится дальше сейчас сам. Поэтому мы должны давать…
ЛЮДМИЛА: Он сам к этому пришел? Или с вашей помощью?
С.НАСИБЯН: Да, он сам, два с половиной месяца. Представляете, как он меня раздражал? Нет, я даже не разговаривал с ним на эту тему. Два с половиной месяца он меня раздражал, ходил здоровый лоб, а через два с половиной месяца пришел и сказал – нет, что-то я неправильно подумал, все-таки, конечно, образование надо получить. Сам пошел снова, в школу поступил и сдал экзамены, перешел в колледж.
И сейчас даже, знаете, что он мне заявил на той неделе, сказал, что хочу учиться в Московском институте энергетическом. И я говорю – ух, ты.
ЛЮДМИЛА: Какой умница.
С.НАСИБЯН: Да подождите, пока он просто сказал, что он хочет. Я тоже каждый раз радуюсь. Нет, еще рано радоваться, посмотрим, что будет дальше. Поэтому, Людмила, знаю, что сложно, но это единственный вариант, я не знаю других.
ЛЮДМИЛА: Ну, вот мне так же сказали – уходи, не можешь выгнать, уходи сама.
С.НАСИБЯН: Вот абсолютно верно. Но самое главное, пожалуйста, сделайте свою жизнь веселой, так, чтобы было прямо стыдно рассказывать.
ЛЮДМИЛА: Ой, не смогу до такой степени.
С.НАСИБЯН: Да сможете, сможете, главное, отпустите себя в этом смысле, зажгите в свои 50. Хорошо, рад, что мы поговорили.
ЛЮДМИЛА: Хорошо.
С.НАСИБЯН: Спасибо вам большое за звонок. Это, наверное, полезно всем остальным тоже. Спасибо, до свидания.
ЛЮДМИЛА: До свидания.
С.НАСИБЯН: Маргарита пишет, ого, и не просто, а из-за рубежа. «Сергей, добрый вечер. У меня вопрос про роли. Почему люди уходят в какие-то роли вместо того, чтобы быть собой? У меня есть подруга, мужу взрослой тети 50+, и мы дружим 30 с лишним лет. Но эта моя подруга всегда в ролях. Я не знаю, кто она настоящая, я не понимаю, зачем».
Маргарита, вы немножко путаете. Роли это то, из чего мы исходим, то, из чего эманирует наше намерение в реализации достижения цели. А когда вот вы говорите про то, что подружка, скорее, я бы это назвал маской, понимаете. Да, и маски это немножко другое. То есть вот это, как театр японский кабуки, театр с масками.
Я был, господи, как мне нравится это, я был на прошлой неделе в Театре Наций на сказках Пушкина. Мне подарили этот билет. И вот там как раз было в стиле средневекового театра, такого театра-цирка. И когда ты сидишь и не понимаешь, почему старик с такой мимикой, что там происходит. Вот не путайте маску и не путайте маску с ролью. Потому что в ролях, роль это форма проявления в игре, а вся жизнь игра. А вот маски, да, это неприятно, когда наши близкие надевают на себя маски. Увидимся через пару минут.
У нас тут есть вопросы. Ну, во-первых, понятное дело, я должен обязательно рассказать про то, что вот пишут: «Вы такой же психолог, как я архиерей».
Ну, что же, да, я так и говорю, и предлагаю даже слоган к нашей программе исправить на «несолоно хлебавши». Потому что, вот пишут: «Если вы действительно являетесь психологом, в чем я лично сильно сомневаюсь, то должны прекрасно понимать, что это невозможно помочь пациенту в таком формате работы».
Так ведь именно так и есть, я же про это и сказал, что я не смогу помочь. Более того, это ведь все-таки люди, которые звонят на радио, они не пациенты мои. Но мне приятно, что в Удмуртии нас слышат, Кирилл Алексеевич, приятно, спасибо, что делаете такие замечания.
Вот бабушка Галя пишет из Санкт-Петербурга: «Вы предлагаете Людмиле смысл жизни, который у нее сейчас есть, заменить на суррогатность постоянного поиска удовлетворения своих потребностей. И, более того, предлагаете плодить эти потребности, чтобы потом их удовлетворять, тем самым создавать видимость наполненности жизни». Красиво. «А ведь даже у Станиславского самый важный элемент в его системе это сверхзадача». Да, это правда.
Я сказал про действие, которое сквозное, ну, мы можем говорить, конечно, и про сверхзадачу. Но дело в том, что, знаете, я не видел ни одного счастливого человека, смысл жизни которого был бы в другом человеке. Ну, правда, я не видел. Может быть, вы видели, а я нет. И не важно, сын это, муж это, отец это, жена, мать, не важно, кто бы это ни был. И я считаю, что в 50 лет у женщины вся жизнь, которая лежит перед ней, лежит именно для того, чтобы вообще, в принципе, каждый день, когда она просыпается, она была счастлива. Да не только женщина, но и мужчина также.
В 50 лет уже пора заслужить не пенсию, пора заслужить право быть счастливым, пора найти для себя эту возможность. И вот это и есть сквозное действие, которое я в разговоре с Людмилой назвал жизнью. И это и есть сверхзадача, к которой я призываю.
Но Маргарита продолжает задавать вопрос про то, зачем же все-таки носить маски? И вот даже пыталась расстаться с этой подругой и так далее. Маски надо носить только для одного. Мы носим маски, потому что мы боимся быть искренними. А другой вопрос, как мы создаем отношения таким образом, что близкие нам люди боятся открываться и носят маски. Ну, правда, ну, а как по-другому, это же мы не способны их принять в том истинном виде, в котором они есть.
Знаете, почему-то приходит на ум разговор Кришны с Арджуной на поле боя Курукшетра, который описан в «Махабхарате». Когда Кришна в образе человека, будучи возничим Арджуны на боевой колеснице, начал ему объяснять и рассказывать про то, как устроена вся жизнь, представившись ему, что я вообще, на самом-то деле, не просто здесь такой водитель кобылы, а что, на самом-то деле, я вот Васудева, я бог.
Арджуна знал как бы, но в какой-то момент он сказал – слушай, а можешь ты мне показать, какой ты? И вот в этот момент Кришна предстал ему в образе многорукого такого, многоликого, многоглавого, ужасающего в определенной степени бога, божества. На что Арджуна сказал – хорош, хорош, вернись обратно, я не способен. Ну, он, действительно, не способен был своим человеческим умом воспринимать такой образ.
И поэтому Кришне приходилось принимать образ возничего в образ человека. Я абсолютно убежден, что каждый человек вот в этом своем великолепии превосходен. Но когда надевает маски, он надевает их только потому, что он боится, что таким, какой он есть на самом деле, мы его не увидим. И понятно, что все обычно говорят о негативных элементах нашего характера или темперамента. Но это все-таки не только про это.
«Да как же люди, – пишет Станислав, – не понимают, что они тратят свою жизнь на жизнь другого человека и видят в этом благость?» Не знаю, Станислав, но видят, вот так вот видят.
Татьяна, 42: «В конфликте сначала пытаюсь отстаивать свои права. Если мне отвечают более уверенно, чем я, я начинаю теряться. Мой голос ослабевает, пробегает мысль, что обо мне думают, как я выгляжу, голос мой слабеет и теряется мысль. И в итоге даже, если я права в разговоре…» И у нас есть звонок, да? А, отлично, у нас есть звонок, а то я зачитался здесь.
Давайте сначала звонок. Добрый вечер.
ЛИАНА: Добрый вечер. Меня зовут Лиана.
С.НАСИБЯН: Лиана, очень приятно.
ЛИАНА: Очень приятно, Сергей. Первый раз вообще тоже звоню и слушаю ваш подкаст. У меня такой, даже сказать, не вопрос, а как понимания вот больше хотелось. Вот предыдущий звонок был о том, как мама, сын. А у меня, я ухаживаю сейчас за отцом после инсульта. Ну, вначале я тоже так и ЛФК, массаж, все, он встанет, будет ходить. Вот уже полгода, и я уже вот сейчас просто смирилась, ну, будь, что будет. И вот как принять вот это состояние неминуемой какой-то не то, чтобы, ну, да, вот состояние здоровья ухудшается, к сожалению, ну, неминуемой как бы кончины или чего. Вот как это можно принять?
Это такой для меня болезненный в последнее время момент. Отец, у нас с ним нормальные отношения, но просто вот так получилось. У меня был такой срыв, я хотела устроить его в пансионат, чтобы не видеть вот того, что происходит, ну, вот с ним сейчас, но поняла, что не смогу. Ну, то есть я не отдаю ему жизнь, у меня есть своя замечательная жизнь, я делаю еще свои проекты, вещи какие-то интересные. Но вот это вот рядом, да, понятно, что смерть, она всегда рядом, но вот это тяжело принять. И как вот с этим вот справляться? Какие-то техники, может быть, как вот вы порекомендуете?
С.НАСИБЯН: Знаете, Лиан, я не знаю, как часто вы слушаете меня, в том числе, здесь, потому что, ну, достаточно часто задают этот вопрос. Про техники, я рекомендовал несколько раз книгу, которая называется «О смерти и умирании», это Элизабет Кюблер-Росс. Я точно могу сказать вам, что я просто настоятельно вам рекомендую ее прочитать вот в этих обстоятельствах.
ЛИАНА: Да, «О смерти и умирании».
С.НАСИБЯН: «О смерти и умирании», да, Кюблер-Росс, у нее двойная фамилия через дефис. Ну, смотрите, а сколько лет папе?
ЛИАНА: Слушайте, он еще молодой, ему 62, но просто у него сопутствующих очень много.
С.НАСИБЯН: Тогда да.
ЛИАНА: И дело в том, что раз у него левосторонний, он очень, как сказать, короче, у него депрессия конкретная. И вот он – я не буду жить, я не хочу жить. Я вот со своим вот этим «да нет, жизнь прекрасна, все хорошо, все классно», мне кажется, я его уже достала настолько вот этим. И я просто вот приняла тоже эту ситуацию, ну, как есть, что отец не хочет жить, ну, как бы это его выбор, и мне это было так сложно принять, ну, признать, что это его выбор. И мне надо с этим как-то справляться.
С.НАСИБЯН: Да, дать свободу своим близким на то, что они выбирают не жить, это, наверное, сложно, это правда. Но, знаете, а попробуйте задать себе вообще, в принципе, вопрос, а зачем вам выпала именно эта карта? Вот зачем вам то, что сейчас происходит?
ЛИАНА: Хороший вопрос. Я не раз себе его задаю.
С.НАСИБЯН: Ну, давайте, что приходит в голову? Зачем?
ЛИАНА: Ну, во-первых, понять, что, да, жизнь, она такая, что, ну, экзистенциальный такой вопрос, то есть, что жизнь конечна, что вот прикол, что вот она кончится как бы. А мне вот страшно этому смотреть в глаза.
С.НАСИБЯН: Вот. И поэтому я думаю, что страшно, это страшно, а страх у нас рождается только тогда, когда возникает наш эгоизм. Есть у меня подозрение, я всего лишь предположу, Лиана, что в этот момент мы боимся за себя, на самом деле, глядя на то, как затухают наши близкие.
ЛИАНА: Да, я согласна с этим. Я вот это ощущаю и принимаю. То есть мне 33 года, ой, 34 уже, я как бы готова, так сказать, это, ну, сейчас уже осознавать. То есть я рановато в этом смысле с этим столкнулась, я не была к этому готова, у меня, ну, какое там, семья, дети, движ. И, хлобысть, и вот это, конечно, вот это…
С.НАСИБЯН: А папа при этом что-то читает, слушает, как у него сейчас восприятие? Какие у него когнитивные функции искажены или не искажены?
ЛИАНА: У него прекрасно все с когнитивкой, слава богу, он все осознает, все понимает. Ну, я с ним одно время слушала всякие аффирмации, вот это вот все, ты поправишься, будешь здоров. Но он это как-то так принял, что, он старался ради меня, он говорил – я стараюсь. А потом он понял, что я не смогу, как-то так. И вот он и разочаровался.
С.НАСИБЯН: Ну, смотрите, тут важно, наверное, сделать следующее. Я бы рекомендовал, я просто не знаю, насколько он сможет, насколько вам это удастся, но есть сейчас, в аудиоформате точно есть книжка, которая называется «Пластичность мозга».
ЛИАНА: Так.
С.НАСИБЯН: Она в свое время мне очень здорово помогла понять вообще, как все это дело устроено, и как устроена физиология именно мозга. Я разговаривал много с разного рода специалистами, которые подтверждают, в общем-то, написанное в этой книге. Я бы дал ему послушать. Потому, как, если, ну, вот, если зацепим, то, возможно, у него появится азарт, потому как там рассказано про то, ну, я говорю, смотря какие у него когнитивные функции сейчас.
Если вот он послушает про то, как можно учиться очень маленьким, простым вещам. Очевидно, что у него не получается встать, у него не получается что-то делать, и поэтому он впадает в эту самую депрессию, потому что у него, ну, такой провал в этом смысле дофаминовый. А нужны маленькие задачи.
Я, конечно, ну, не специалист именно с точки зрения нейробиологии. Но я бы попробовал именно дать ему эту книжку послушать, посмотреть, возникнет у него этот интерес или нет. Потому что можно делать очень простые вещи. Тем более, если вы говорите, у него левосторонний, то есть, получается, если правое полушарие, скорее всего, задето.
ЛИАНА: Да. То есть у него от головы, то есть нежелание ходить, двигаться и отчаяние. То есть, если был бы правосторонний, он бы, скорее всего бы, двигался, ходил, но там когнитивка была бы. А у него, наоборот. Вы сказали книга, еще раз, пожалуйста, скажите название.
С.НАСИБЯН: Называется «Нейропластичность мозга».
ЛИАНА: Нет, а вот до этого.
С.НАСИБЯН: А до этого я вам говорил «О смерти и умирании», Кюблер-Росс.
ЛИАНА: «О смерти и умирании».
С.НАСИБЯН: Эта прямо книга хорошо написана психологом о том, как воспринимать тот факт, что наши близкие умирают и умирают, бывает, что не внезапно, а вот так медленно.
ЛИАНА: Да. Спасибо вам, Сергей.
С.НАСИБЯН: Но я все-таки предлагаю вам еще раз задаться вопросом, как вы сказали, вот вопросом, зачем вам выпала эта карта. Не знаю, как это объяснить в эфире, я просто подбираю слова сейчас. Что это не просто вы столкнулись с какой-то проблемой. А перед вами раскрывается самая величайшая драма вообще жизни во Вселенной. Вот представьте себе, вы приходите смотреть фильм, ну, я не знаю, давайте так, вам сколько лет? Я прошу прощения, но я имею право.
ЛИАНА: 34 года.
С.НАСИБЯН: 34. И я почти уверен, что вы не смотрели фильм «Солярис», старый советский.
ЛИАНА: Смотрела. Это же замечательный Тарковский.
С.НАСИБЯН: Черт, не попал. Хорошо, смотрели, неприятно. Хоть я и говорил до этого, что я люблю умных женщин, вас не люблю. Так, ну, хорошо. Давайте представим себе, что вы все-таки не смотрели, потому что не могу подобрать другого.
Вот представьте себе, человек приходит в 34 года, который, не зная Тарковского, не понимая Тарковского, и начинает смотреть вот этот фильм. Ну, это же ужас, это же просто ужас, это же какая-то какофония звуков, бессмыслицы и каких-то кадров для него. И он не может их сложить воедино. И вы, которая понимаете и говорите, что это замечательный Тарковский, то есть у вас появляется к нему любовь, у вас появляется любопытство, правда? Иначе Тарковского, как и многое другое не понять, согласитесь?
ЛИАНА: Да, я с удовольствием пересмотрю еще раз этот фильм.
С.НАСИБЯН: А вот я вам предлагаю не его смотреть, а раскрыть любопытство к тому, что происходит прямо сейчас на ваших глазах.
ЛИАНА: Это огромный опыт.
С.НАСИБЯН: Да. И вот это прямо любопытство, а что это, вот что такое, вот, как такое возможно? И когда вы спрашиваете, есть какая-нибудь техника, вот это самая главная техника. Не закрываться от этого страха, не уходить от него, а, наоборот, с любопытством смотреть, потому что вы сейчас являетесь свидетелем вот этой самой великой драмы.
ЛИАНА: Я не думала, что с этой стороны можно подойти. Я очень благодарна. Я слышала про такое, что можно, надо идти в это, ну, то есть идти прямо в это, ну, то есть довериться. Я не думала, что настолько. Но это классно, Сергей, без пафоса, да, большое спасибо, приятно. Вы мне помогли, потому что сейчас я была на грани.
С.НАСИБЯН: Спасибо вам, Лиана, спасибо. И, правда, я подбирал слова, потому что, ну, не все я, наверное, могу в этом смысле говорить в эфире, но мне приятно, что вы услышали. И вот прямо просто на секундочку задумайтесь, что то, что вы сейчас видите, Тарковский рядом не валялся, при всем моем уважении, конечно же, тоже к Тарковскому. Вы сейчас видите совсем другое кино.
ЛИАНА: Да. Всего доброго.
С.НАСИБЯН: Спасибо вам большое, Лиана. До свидания.
ЛИАНА: Всего доброго. Хорошего вам вечера.
С.НАСИБЯН: Взаимно. До свидания. Да, такая непростая ситуация, и это всегда сложно. И эти две книжки, которые я порекомендовал, ну, настоятельно рекомендую их просто почитать, потому что они освобождающие во многом.
Юля, 40 лет, Санкт-Петербург: «Где та грань, когда над отношениями нужно работать или уже пора их заканчивать?»
Вы знаете, я вчера на лекции, ну, на своем выступлении на конференции по ролевым моделям в продажах показал такой слайд. Я сказал – продажи надо воспринимать, как секс. А следующий секс всегда начинается после того, как закончился предыдущий. И, если мы это забываем, то обычно секс пропадает из супружеской пары. И здесь ровно то же самое.
Вообще секс это для удовольствия, это не только для того, чтобы дети рождались. Как только он становится долгом, он становится очень нагруженным, и он исчезает. И я, как психолог, работаю с парами, в том числе, и часто слышу такие вопросы. И здесь ровно то же самое. Если вам отношения прекратили, перестали приносить удовольствие, удовлетворение, перестали делать вас счастливыми, о чем вы говорите? Что называется «работать»?
Почему нам кажется, работать надо отношениями, это значит исправлять другого человека, что-то там делать все время, чтобы было лучше. Да нет. Ребята, если результат вашей работы вам не нравится, вы не адекватны. И я вижу, меня тут уже попрекают тем, что проект «каждый обязан быть счастливым» мы знаем, что такое счастье, да, неплохо продается. И смайлики. Бабушка Галя пишет мне. Конечно, да.
Но я говорю сейчас немножко о другом. Я говорю о том, что каждый из нас имеет, правда, право на это счастье. И, если в отношениях вы не можете его найти, не можете найти удовлетворение, так, а зачем тогда нужны, господи, эти отношения, как и все остальное? Услышимся через пару минут.
У нас еще есть целых 20 минут на то, чтобы поговорить о том, что мы и как мы создаем для того, как выйти из сложившихся обстоятельств, и какие вопросы себе надо задать. Я до сих пор, на самом деле, нахожусь под впечатлением разговора с Лианой, потому что это, наверное, самое ценное, самое сложное, что может быть, это принять смерть, которая происходит рядом с нами, и бессилие, собственное бессилие в желании помочь своим близким.
«Добрый день, Сергей Борисович. Я впервые обратилась за астрологическим прогнозом к специалисту с запросом о том, чтобы посмотреть возможное направление самореализации. Я была очень сильно удивлена. Астролог в разборе карты показал, что существует иррациональное убеждение, страхи, мешающие мне двигаться, в частности, накладываются ограничения. Верите ли вы, – спрашивает меня Виктория, – в то, что существует программа, заложенная на моменте рождения планетами?»
Дело в том, что я верю в астрономию. А это не предполагает астрологию. Но я не могу сказать, что не существует астрологии. Астрология это такая психическая система, внутри которой вы объясняете себе просто мир совсем по-другому. Поэтому тут возможно преодолеть это именно психотерапией. Да, иррациональное поведение исцеляется, причины иррационального поведения исцеляются психотерапией. Очень настоятельно рекомендую.
Ну, что же, у нас есть звонок. Здравствуйте.
ЮЛИЯ: Здравствуйте.
С.НАСИБЯН: Представьтесь, пожалуйста.
ЮЛИЯ: Меня зовут Юлия.
С.НАСИБЯН: Очень приятно.
ЮЛИЯ: Очень приятно, рада вас слышать. У меня такой страх, я очень боюсь летать. Для меня путешествия превращаются в пытку. Ну, то есть очень переживаю, очень боюсь, контролирую пилота, думаю о том, что же он делает, что же он не делает.
С.НАСИБЯН: А вы авиаконструктор по образованию?
ЮЛИЯ: Нет, не авиаконструктор.
С.НАСИБЯН: Вы практикующий пилот?
ЮЛИЯ: Нет.
С.НАСИБЯН: Вы специалист по аэродинамике?
ЮЛИЯ: Нет.
С.НАСИБЯН: А каким образом тогда вы контролируете пилота? Мне просто интересно, крен самолета, как вы понимаете, из чего?
ЮЛИЯ: Даже могу сидеть на кресле пассажира и нажимать педали.
С.НАСИБЯН: Это ради бога. А вы знаете, как выглядят педали в кабине пилота?
ЮЛИЯ: Нет, я просто хочу контролировать этот процесс.
С.НАСИБЯН: Нет, я понял, что вы хотите. Мне просто интересно, на основании чего вы хотите, Юль? То есть вы во всем том, что я спросил, не разбираетесь, но при этом ваш контроль предполагает, что он что-то может сделать не так или, наоборот, что он все делает правильно, да?
ЮЛИЯ: Да, да.
С.НАСИБЯН: Самонадеянно, черт возьми, самонадеянно.
ЮЛИЯ: Мне нужна уверенность в том, что он все делает правильно, что мы долетим. Ну, правда, такой страх, он очень мне мешает вообще и в жизни. Я, летя на отдых, я думаю, что мне нужно еще лететь обратно, и это все очень дискомфортно.
С.НАСИБЯН: Ну, хорошо, и вы позвонили мне об этом рассказать? Или у вас есть какой-нибудь вопрос?
ЮЛИЯ: Как с этим справиться?
С.НАСИБЯН: А зачем справляться, Юль, я вас умоляю, не летайте никуда. Не летайте никуда, самолеты падают, это ужасно, не надо летать никуда. Ваша бабушка никуда не летала, ваша прабабушка никуда не летала, ваша прапрабабушка никуда не летала, зачем вам летать-то? Ездите туда, куда лошадь доходит. Чего?
ЮЛИЯ: Нет, не хочу.
С.НАСИБЯН: Почему?
ЮЛИЯ: Хочу туда, где тепло, где солнышко есть.
С.НАСИБЯН: Медленно на лошади переезжайте туда, запрягите обоз, положите туда весь свой нажитый скарб и двигайтесь медленно под песню «Скрип колеса, лужи и грязь дорог».
ЮЛИЯ: Классная песня.
С.НАСИБЯН: Песня шикарная. До сих пор никто не понимает, о чем он поет.
ЮЛИЯ: Да, кстати.
С.НАСИБЯН: Недавно вспоминали с друзьями, как называется это, когда непонятно созвучие, ну, в смысле разное созвучие возникает. Пришли к выводу, что это мондегрин. Но правильно или нет, не знаю. Смотрите, Юль, я же не просто так вам таким тоном скучным говорю о том, что не надо никуда летать.
ЮЛИЯ: Да, я поняла.
С.НАСИБЯН: Давайте, вот просто не надо никуда летать. Зачем? Переезжайте туда, где тепло, если вы так хотите, ради бога. Я уж не знаю, что вы называете теплом, правда.
ЮЛИЯ: Ну, если бы все было так просто.
С.НАСИБЯН: А чего сложного?
ЮЛИЯ: Хочется жить здесь, но летать в путешествия, смотреть разные страны.
С.НАСИБЯН: Не надо. На фиг вам нужен такой стресс? Не надо летать.
ЮЛИЯ: Вот, я каждый раз преодолеваю этот стресс.
С.НАСИБЯН: Так в том-то и дело, что вы его, к сожалению, преодолеваете, вместо того, чтобы однажды нормально прожить и усвоить одну очень простую вещь – ваш организм способен адаптироваться к любому стрессу, а вы его все время избегаете. И разница вот именно в этом. Вы, как сказать, ваша задача показать вашему организму, что вы можете этот стресс проживать.
Потому что ваша паника, которая возникает, которую вы называете аэрофобией, если вы, конечно, так называете, ну, мы говорим о том, что вы боитесь летать, предположим, что это аэрофобия. Здесь несколько вариантов, один из которых через КПП, когнитивно-поведенческий подход прийти к тому, что, ну, найти рациональное объяснение, почему с вами будет все в порядке. Ну, например, почитать статистику, что, на самом деле, вероятность погибнуть на дороге гораздо выше. Вас это вряд ли успокоит.
ЮЛИЯ: Да.
С.НАСИБЯН: А можно, например, задаться вопросом, а вообще вы когда-нибудь задавались, кстати, вопросом, Юль, самолеты, а как они летают? Ну, 40 с лишним тонн?
ЮЛИЯ: Да, мне объясняли все детали.
С.НАСИБЯН: Ну-ка, ну-ка, давайте одним предложением, за счет чего самолет летает?
ЮЛИЯ: Сопротивление воздуху, да?
С.НАСИБЯН: Нет, мы сейчас с вами не умничаем, в смысле я пытаюсь вас подловить. Мне интересно, как вы это себе объясняете? То есть, есть какое-то сопротивление воздуха, которое откуда-то появляется в результате чего-то, что самолет может лечь крылом на воздушный вот этот вот поток. Так?
ЮЛИЯ: Да.
С.НАСИБЯН: И не упадет. Ну, потому что, если он может на нем лежать, то, значит, соответственно он может спланировать и приземлиться. Так, правильно?
ЮЛИЯ: Да.
С.НАСИБЯН: Хорошо. Но есть ситуации, в которых самолеты все-таки падают, да?
ЮЛИЯ: Да.
С.НАСИБЯН: И вы боитесь, что именно эта ситуация именно с вами произойдет именно в этом полете, так ведь?
ЮЛИЯ: Ну, да. Когда вот эти всякие болтанки там возникают.
С.НАСИБЯН: Так это вам кажется, что это болтанка, там, на самом деле, ничего такого не происходит. Хорошо. Юль, ну, тут, я говорю, можно подумать об этом, а можно все-таки сделать то, что я предлагаю. Вы просто однажды попробуйте не избегать этого стресса, а именно прожить этот стресс, показав своему организму, что вы способны это сделать.
ЮЛИЯ: Угу.
С.НАСИБЯН: Вот вы когда-нибудь ныряли в прорубь зимой?
ЮЛИЯ: Да.
С.НАСИБЯН: Вы это делаете регулярно?
ЮЛИЯ: Нет, не регулярно, сейчас нет, но было время, когда…
С.НАСИБЯН: Вот ровно точно так же, нырните, как в прорубь в этот страх. Хорошо?
ЮЛИЯ: Да.
С.НАСИБЯН: А потом позвоните мне и расскажите.
ЮЛИЯ: Хорошо.
С.НАСИБЯН: Договорились. Спасибо вам за звонок. Спасибо большое.
ЮЛИЯ: Спасибо. До свидания.
С.НАСИБЯН: До свидания. Ну, что же, будем потихонечку заканчивать сегодняшний наш эфир, и это было прекрасно и весело, и драматично, и даже грустно.
Пара последних вопросов, которые я сегодня озвучу. «Меня пугает тот факт, – пишет Фируза, 40 лет, – что к 40 годам я только начинаю пробовать жить для себя. И чувствую себя при этом совсем не взрослой. Ну, уж точно не на 40. Не знаю, как строить карьеру, бизнес, отношения. В отношениях личных, их просто нет, в работе нет достижений, тех, которые я считала бы достижением. При этом я много делаю, но словно стою на месте.
Чтобы пойти учиться, я продала машину, оплачиваю учебу. Я все время вкладываюсь в образование и рост, но как будто стесняюсь и боюсь того, что хочу большего и могу. Но себе я никогда не знаю, как помочь, а другим легко и быстро. Не умею выстраивать стратегию для успешной карьеры, для себя, а вот для других могу все. Получалось и на работу устроить, и помочь, даже смотивировать. А себе не могу. Что это?
Я стесняюсь и верю в других больше, чем в себя? Бред какой-то. Но я хожу по кругу и уже пора выйти из этой цикличности, но чего-то я не понимаю про себя и не вижу. Поэтому не знаю, как выйти из этого сценария повторного. С людьми вообще сложно. Воспринимаю все за чистую монету и не могу от этого избавиться. И вежливость воспринимается чаще, как слабость».
Ну, Фируза, начнем, наверное, с того, что вас пугает тот факт, что к 40 годам вы только начали пробовать жить для себя. Но я бы все остальное просто отмел, а говорил бы именно о том, что вам страшно жить для себя. Вот страшно жить для себя. Потому что, если для себя, значит, в одиночестве. А быть одинокими все-таки страшно и неудобно, некомфортно.
Ваш, ну, как мне слышится из этого вопроса, ваш блок относительно вашего творчества, ваших отношений лежит как раз-таки в той плоскости, где вы, действительно, себя не принимаете и не признаете. И вот с этим стоит как бы работать, то есть принимать себя, позволять себе.
Есть такое слово «достоинство». И я, опираясь на свой собственный опыт, свою жизнь и работу с людьми, могу сказать о том, что очень часто, когда мы чего-то хотим, но при этом не можем получить… Ну, не так. Если мы чего-то хотим по-настоящему, прямо хотим карьеру, отношения, не важно, счастья, но этого у нас нет, то чаще всего это происходит, потому что мы считаем себя недостойными этого. То есть как будто бы здесь, в сегодня я не верю в то, что вот там, в завтра я имею на это право, основание. Работа с этим достоинством это такой важный элемент нашей практики психической. Поэтому подумайте об этом.
Александра, 21 год, Екатеринбург. «Очень люблю двух мужчин, не могу определиться с выбором уже два месяца. Теперь нахожусь в отношениях с обоими. Безумно тяготит эта ситуация. У одного одни плюсы, у другого другие плюсы. Как быть, не знаю. 21 год».
Эх, Александра, как быть. Вы знаете, читайте классику, там все это написано, в общем-то, описано, к чему это приводит.
Ну, и в конце, у нас осталась всего одна минутка, и я все думаю, какой же фильм порекомендовать. Я вчера посмотрел фильм, итальянский фильм, называется «Лучшие годы», современный фильм. Я не знаю, правда, где его смотреть, я не помню, на какой платформе смотрел его я. Я вам больше скажу, я его сегодня буду досматривать, «Лучшие годы». Классно показана жизнь троих друзей от детства до соответственно зрелости. Их отношения с женщинами, их дружба, которая проверялась карьерой, ростом, взрывом, не знаю, падениями, всем остальным.
Я пока не понял, почему это называется «Лучшие годы», но это очень красивая картинка, хорошая режиссерская работа и хорошая игра актеров. Поэтому рекомендую, посмотрите. А, если вы не найдете этот фильм, посмотрите фильм какой-нибудь, вот вспомните, например, какие вы свои годы считаете лучшими и посмотрите фильм, где герой именно вот этот возраст отыгрывает.
Ну, а мы с вами услышимся через две недели, на следующей неделе я в отъезде по работе. Ну, а вы, друзья мои, оставляйте свои заявки на сайте «Смотрим» в разделе «Маяка». Услышимся, увидимся. Всего хорошего, берегите себя.
