Церковь и мир Вопросы задает Андрей Легошин
Митрополит Иларион: Здравствуйте, дорогие братья и сестры! Вы смотрите передачу «Церковь и мир». Сегодня мы будем говорить о чрезвычайных ситуациях – о том, как в этих ситуациях действуют спасатели и как на человеческую беду откликается Церковь. У меня в гостях – заслуженный спасатель России, человек, который принимал участие во множестве спасательных операций, Андрей Донатович Легошин. Здравствуйте, Андрей!
А. Легошин: Здравствуйте, Владыка! В зоне чрезвычайной ситуации, казалось бы, сходятся все беды, здесь потеряно не только имущество, не только ценности, но зачастую и человеческая жизнь. Какой должна быть роль Церкви в условиях, где одна беда, где, казалось бы, нет надежды?
Митрополит Иларион: Прежде всего, я хотел бы сказать, что слово «спасатель» родственно слову «спасение», а спасение – это одно из главных слов в церковном богословском лексиконе. Конечно, Церковь, прежде всего, занимается спасением людей от греха, от зла, ведет людей к вечному спасению. Но в чрезвычайной ситуации проверяются все ресурсы человека, прежде всего, нравственные. И здесь, конечно, недостаточно обычных пастырских слов, недостаточно увещеваний. Люди, которые оказались в беде, у которых затоплены дома, которые остались без средств к существованию, которые потеряли своих близких, нуждаются не только в слове утешения, не только в психологической и духовной поддержке – они нуждаются и в реальной помощи. В последние годы было немало случаев, когда священники приходили на помощь людям. Например, когда было наводнение в Крымске, один священник на простой резиновой лодке спас пятьдесят человек.
А. Легошин: Владыка, Вы сказали – не только пастырское слово. Духовный мир человека очень широк. Но в зоне чрезвычайной ситуации этот мир резко сужается: все надежды рухнули, всё потеряно, погибли друзья, родные, дети…
Митрополит Иларион: Для нас, прежде всего, имеет значение человеческая душа. То, что происходит с душой в таких ситуациях, даже трудно описать словами. Люди оказываются за гранью отчаяния, когда они теряют своих близких. Они нуждаются в утешении, в помощи, поддержке, в том, чтобы их выслушали, чтобы с ними рядом просто кто-то находился. В таких ситуациях священник может внести очень большой вклад, помогая людям обрести внутренний мир.
Кроме того – и Вы это, наверное, прекрасно знаете по своему опыту, – когда наступает чрезвычайная ситуация, от людей требуются очень четкие действия по спасению самих себя, своих окружающих. Если ум охвачен эмоциями, страхом или просто горем, то человек оказывается неспособен к действию. Он как бы находится в ступоре. Вы, с Вашим огромным опытом, конечно, знаете, как нужно внутренне собираться, как мобилизовать себя, свои внутренние ресурсы для того, чтобы ситуацию воспринимать не эмоционально, а именно как призыв к активному и конкретному действию по спасению людей.
А. Легошин: На мой взгляд, сам факт появления священника в зоне чрезвычайной ситуации может быть очень полезен для людей. Этот факт придает людям если не чувство уверенности, то некую собранность. Спасатели делают свою работу, психологи – свою, но нужен и тот, кому можно положить голову на грудь. Эта ниша свободна, и ее как раз может занять священник. Два года назад мы заключили с Церковью соглашение, в соответствии с которым мы обязались обучать священников, как действовать в чрезвычайной ситуации. Некоторые из священников даже аттестовались у нас как спасатели. Между священником и психологом есть существенная разница: психолог работает один на один, а священник может сразу обратиться к большому числу людей. И это очень важно.
Митрополит Иларион: Действительно, между работой психолога и работой священника существует большая разница. Когда психолог обращается к человеку, его задача заключается в том, чтобы успокоить, настроить на позитив, пробудить в человеке те силы, которые помогут ему справиться с ситуацией. Когда действует священник, он ставит всех людей, которые встретились с бедой, перед лицом Бога. Он помогает людям осознать, что произошедшее – не бессмысленная трагедия. Это испытание, это опыт, который должен людей чему-то научить, в том числе активному действию. Почему священник оказывается способен своим словом мобилизовать людей на подвиг? Именно благодаря этому измерению, которое практически отсутствует в деятельности психолога, если только этот психолог не является глубоко верующим человеком. В чрезвычайных ситуациях – помимо слова утешения, помимо проповеди – очень важна молитва, когда люди взывают к Богу о спасении. История знает очень много случаев, когда люди, оказавшись в чрезвычайной ситуации, вместо того, чтобы предпринимать какие-то отчаянные действия, просто собирались в храм и молились.
А. Легошин: Я знаю людей, которые уверовали, пройдя через чрезвычайную ситуацию. Среди них есть и спасатели. Сегодня, когда у части населения нет веры в Бога, когда люди живут как бы в стихийном круговороте эмоций и соблазнов, почему бы не использовать чрезвычайные ситуации для миссионерства? Мне кажется, Церковь не использует эти ситуации.
Митрополит Иларион: Использует. Может быть, не в должной мере. Всякая чрезвычайная ситуация является для Церкви миссионерской. Но было бы грешно говорить о чрезвычайной ситуации как о поводе для привлечения новых верующих.
А. Легошин: Я ни в коем случае не имел этого в виду. Я не так ставил вопрос.
Митрополит Иларион: А я и не говорю, что Вы его ставили. Просто, с нашей точки зрения чрезвычайной ситуацией является для человека и потеря близкого, его отпевание. Сколько раз мы видели, как на отпевании у людей начинается истерика или они падают в обморок. Но для нас это всегда миссионерская возможность – не в том смысле, что мы должны воспользоваться человеческим горем и сказать: «Видишь, ты жил без Бога, а теперь ты понял, что все у тебя разрушилось, поэтому начинай ходить в церковь». Нет, просто в таких ситуациях люди иногда чувствуют близость Бога, которую они раньше не ощущали, потому что многие из них живут, как Вы говорите, в каком-то круговороте событий, впечатлений, возможностей, развлечений, удовлетворяя свои страсти, свои греховные наклонности. Но все это происходит до тех пор, пока не придет беда. А когда приходит беда, у человека совершенно по-другому открываются глаза на мир. Он понимает, что многое из того, что он считал величайшей ценностью, вдруг обесценивается. Например, человек строит дом, наполняет его какими-то ценными вещами, что-то коллекционирует, покупает, радуется своим покупкам. И вдруг за один день все это смывает вода. Человек как бы должен начать жить заново. Чтобы не отчаяться, не наложить на себя руки, как это бывает иной раз в таких ситуациях, человек должен, прежде всего, осознать, почему и для чего это случилось, как жить дальше и какие ценности должны прийти на место утраченных.
А. Легошин: В чрезвычайной ситуации бывает категория людей, ничего не потерявших. Испытание видимым образом как бы прошло мимо них. Но, может быть, затронуло душу, психику. Бывают люди, которые находятся в плохом психическом состоянии. И здесь нужен врач-психолог. А бывают люди, которые находятся в тупике: все потеряно, дальше жить незачем. Мне кажется, с этой категорией людей может работать только Церковь. Мы, сотрудники МЧС, не можем показать таким людям путь – это не в наших силах. У нас нет познаний в этой области, нет дара убеждения.
Митрополит Иларион: Вы делаете великое дело, потому что спасаете человеческие жизни, что неминуемо сопряжено с риском для самих себя. А значит, вы готовы жертвовать своей собственной жизнью. Вы выполняете ту заповедь Божию, которая говорит, что нет больше той любви, как если кто душу свою положит за друзей своих (Ин. 15, 13). А ведь сегодня часто говорят: почему я, собственно, должен жертвовать своей жизнью ради жизни другого человека? Чем жизнь другого человека ценнее моей жизни?
А. Легошин: Есть простой ответ: нужно просто возлюбить пострадавших. Неважно, какими они были раньше. Перед ними, возможно, откроется новая дорога. Мне кажется, помогать пострадавшим должны не только люди нашей профессии, но и все общество. Сегодня на Дальнем Востоке огромное количество людей стали жертвами этого чудовищного наводнения, и, оказавшись в чрезвычайной ситуации, все люди, в том числе священники, выполняют свой долг, работая как спасатели. Те священники, которые учились у нас в МЧС, по мере общения с жертвами наводнения будут еще и проповедовать – ведь для них это смысл жизни. Мы, спасатели – как, например, и врачи – сами выбрали себе такую профессию.
Митрополит Иларион: Не каждый выберет себе такую профессию, как врач, спасатель, священник, потому что такой труд требует определенного самоотречения. Это профессия предполагает, что человек будет ставить благо другого выше своего собственного блага. В противном случае ему лучше заняться другим делом.
А. Легошин: Во всяком случае, в каждом моменте спасения я лично оставлял частичку души, потому что это нельзя сделать без души.
Митрополит Иларион: Если говорить о профессии священника, то пусть он не всегда «служит на пятерку», но от него всегда требуется настроенность на самопожертвование, готовность пожертвовать своим временем, своими силами, а если надо, то и своей жизнью.
А. Легошин: Здесь речь идет о том, чтобы служить людям. Разве педагоги идут в свою профессию без дара, без желания? Из человека не получится хороший педагог, если он не желает себя дарить детям. Наверное, пласт таких людей намного шире, чем мы себе представляем. Я не хочу сужать эти рамки.
Митрополит Иларион: Хотелось бы верить, что они намного шире. И, конечно, хотелось бы больше слышать в средствах массовой информации, в том числе по телевидению о каждодневном подвиге людей. Чрезвычайная ситуация – это как война: обычные люди призываются к подвигу. Нам иногда кажется, что подвиг – это что-то особое, что его можно совершить только в бою, но вдруг к нам приходит ситуация, которая от каждого требует ответственности, самопожертвования, любви. Здесь, конечно, очень важно, чтобы мы все учились быть солидарными друг с другом, чтобы каждый выполнял свою миссию, но при этом действовал в единой команде. В этом я вижу позитивное значение того взаимодействия, которое сегодня существует между Церковью и МЧС. Есть то, что можем сделать только мы. Есть то, что можете сделать только вы. А есть многое, что мы можем делать вместе. Дай Бог, чтобы это наше сотрудничество развивалось! Дай Бог, чтобы чрезвычайных ситуаций в нашей жизни было как можно меньше! Но если они приходят, дай Бог, чтобы мы действовали в духе самопожертвования и ответственности!
Митрополит Иларион: Спасибо Вам, Андрей, за то, что Вы были гостем нашей передачи!
А. Легошин: Спасибо за ваши слова.
Митрополит Иларион: Дорогие братья и сестры, мы продолжим нашу передачу после сюжета, который расскажет о том, как священники действуют в чрезвычайных ситуациях.
(СЮЖЕТ).
Митрополит Иларион: Дорогие телезрители, на сайт нашей программы vera.vesti.ru приходит много вопросов. И сейчас я отвечу на некоторые из них. Здравствуйте Анастасия.
Анастасия Ульянова: Здравствуйте владыка. Сегодня будут вопрос о венчании. И большая часть вопросов от тех телезрителей, которые хотели бы венчаться во второй раз. Наталья Болотина из Тамбовской области спрашивает: «Мой муж после первого брака развенчался. Можем ли мы теперь обвенчаться»?
Митрополит Иларион: Во-первых, нет такого понятия как развечание, есть только понятие венчание. Но церковь с пониманием относится к тем ситуациям, когда по каким-то объективным причинам брак у человека распадается, и церковь в этих ситуациях допускает второй брак. Поэтому если нет дополнительных препятствий, тогда нужно обратиться к священнику и можно мужчине венчаться во второй раз.
Анастасия Ульянова: То есть их будут венчать?
Митрополит Иларион: Их будут венчать.
Анастасия Ульянова: Следующий вопрос от Юрия из Московской области. «У меня есть подруга. Некоторое время назад при анализе в венерическом диспансере у нее обнаружили болезнь. От нее ушел муж. Они развенчались. Я хочу ее взять в жены, но она говорит, что нас не могут повенчать, так как она виноватая сторона. Так ли это?»
Митрополит Иларион: Думаю, что это вопрос, который мы не можем решить в телевизионном формате, потому что вот, во-первых, как я говорил, нет такого понятия как развенчание. Во-вторых, нужно просто пойти к священнику и рассказать всю ситуацию, в том числе причину приобретения венерической болезни. Я думаю, что священник тогда сможет дать компетентный ответ на этот вопрос, зная все обстоятельства дела.
Анастасия Ульянова: Владыка, следующий вопрос от Ольги из Ижевска: «Могут ли обвенчаться двое, если они стали крестными одного ребенка?»
Митрополит Иларион: По церковным правилам не могут, потому что духовное родство не предполагает плотского родства. Когда мужчина и женщина становятся крестными одного и того же ребенка, то священник должен им объяснить, что по церковным правилам они потом не смогут вступить в брак.
Анастасия Ульянова: Владыка, следующий вопрос от Игоря Сергеевича из Лондона. «В каких случаях дается разрешение на повторное венчание?»
Митрополит Иларион: Оно дается в тех случаях, когда церковь в лице священника или архиерея признает, что первый брак распался по объективным причинам. Прежде всего конечно это в случае смерти одного из супругов. Вот если, допустим, у мужа умерла жена, то церковь может дать ему разрешение на вступление во второй брак. Или если жена ушла от мужа и он является пострадавшей стороной, то тоже может быть ему дано разрешение на повторный брак. Или по каким-то еще иным обстоятельствам, если этот брак церковь признает распавшимся. То есть вот термин развенчание, которые некоторые наши телезрители употребляют, он не соответствует никакому церковному обряду, потому что таинство венчания есть, а никакого развенчания нет. Но есть факты признания церковью брака, как бы утратившим силу, или несостоявшимся или не действительным. И вот в таком случае церковь дает право на вступление во второй брак, а в исключительных случаях на вступление в третий брак. Если священник не может этот вопрос решить сам, тогда супруги должны обращаться к архиерею и уже властью архиерея принимается такое решение. Церковь всегда настаивает на единственном браке, как идеале. Но, понимая, что не все люди способны этот идеал соблюсти, церковь по снисхождению допускается так же второй или третий брак.
Анастасия Ульянова: Владыка, спасибо Вам огромное за ответы. Я Вас благодарю.
Митрополит Иларион: Спасибо Вам, Анастасия. Дорогие братья и сестры, хотел бы в завершение нашей передачи напомнить вам слова из послания апостола Иакова: «Плод же правды в мире сеется у тех, которые хранят мир». Всего вам доброго, и да хранит вас всех Господь.
