Любовь и голуби Михаил Ефремов

МИТРОФАНОВА: Друзья, программа "Любовь и голуби", в меру эротическое шоу. И сегодня удивительная компания друзей...

ЕФРЕМОВ: По каналу "Культура" - Иван Сергеевич Бортник.

МИТРОФАНОВА: Да, мы настолько приобщились к культуре, что теперь без звука смотрим канал "Культура".

ЕФРЕМОВ: Телеканал.

МИТРОФАНОВА: Это голос Михаила Олеговича Ефремова, друга Маши Голубкиной.

ГОЛУБКИНА: И Риты Митрофановой.

ЕФРЕМОВ: Да, я сегодня расскажу вам о том, что, дорогие радиослушатели, можно сейчас посмотреть по телевизионному каналу "Культура". Там сейчас идет замечательная программа про Ивана Сергеевича Бортника. Выключайте "Маяк", включайте телеканал "Культура", и тогда действительно вы поймете в этой жизни что-то важное, что-то нужное, может быть, вам всем.

МИТРОФАНОВА: То есть, ты хочешь сказать, что Бортник круче, чем Ефремов?

ЕФРЕМОВ: Бортник круче, чем Ефремов. Бортник - любимый артист моей мамы. Я и говорю: кого вы приглашаете, вот меня? Пригласите Ивана Сергеевича, он книжник...

ГОЛУБКИНА: Конечно, давай.

МИТРОФАНОВА: А ты нас порекомендуешь? Скажешь, что мы смотрим "Культуру" и ходим в музеи?

ЕФРЕМОВ: Я хотел тебе сказать: "Сними наушники", - а увидел, что это шапочка с помпоном...

МИТРОФАНОВА: Я в поддержку утреннего шоу. Представляешь, ребята в Нижнем Новгороде пошли в кафе "Гагарин", и их туда не пустили: кто-то один был в трениках.

ЕФРЕМОВ: Меня, например, давным-давно в Киеве тоже не пустили. Я прилетел, я помню, из Севастополя в Киев на освящение Иваном Охлобыстиным, отцом тогда, редакции газеты "Коммерсантъ-Украина". Ваня там всё окрестил, потом сказал, что пойдет гараж и бухгалтерию окрестит...

МИТРОФАНОВА: А он тогда был еще священником.

ЕФРЕМОВ: Да, да. И всё он честно делал. А я до этого туда приехал из Севастополя и был со съемок, очень грязный, мне сказали: купи ты что-то нормальное себе. И я ехал по улице и увидел красный костюм "Адидас". Еще было на курточке написано "СССР" белыми буквами. И я думаю: о, отличный карнавальный костюм! А меня не пустили в итоге, потому что я в спортивном, он оказался помимо карнавального еще и спортивным. Хотя какой карнавал уже, всё возвращается...

МИТРОФАНОВА: Да, но это в другой передаче. Предыдущий гость Саша Кузнецов любезно остался нас поддержать…

КУЗНЕЦОВ: Раз уж я остался, я вам скажу про одно исследование интересное. Пятьдесят примерно лет назад две выпускницы американского института уехали на Гавайи, на небольшой островок, где жило 2,5 тысячи семей с детьми. И они 50 лет проводили всего одно исследование, пытаясь ответить всего на один вопрос: что помогает людям не сломаться в жизни? Пятьдесят лет они наблюдали за этими семьями. Много факторов всяких исследовали. И главный, первый фактор был такой: в жизни тех людей, которые не сломались, был хотя бы один человек, который каждый день говорил этому ребенку: «Я тебя люблю, я в тебя верю, у тебя всё получится». Каждый день говорите вашему ребенку эти волшебные слова, и всё у вас будет хорошо. Я желаю вам удачи, счастья. До свидания.

МИТРОФАНОВА: Некий скепсис во взгляде Михаила Олеговича я увидела. Ты не говоришь своим детям многочисленным, что ты их любишь?

ЕФРЕМОВ: Нет, я пытаюсь, конечно, говорю, конечно… Я не об этом. Жизнь, она настолько прекрасна только потому, что она настолько разнообразна. Невозможно вот этот мир, вот эту жизнь ввести в рамки. Как только начинаем вводить в рамки, сразу… редко получается.

МИТРОФАНОВА: Но ребенок же чувствует и нащупывает рамки.

ЕФРЕМОВ: Да нет, я про чувства не говорю, я же не говорю, что я против. Ну как? Это значит, если так, то будет всё хорошо у человека, а если как-то иначе, то не будет всё хорошо. Уверен, есть миллионы людей, у которых всё было очень плохо, а потом стало всё хорошо. А другие миллионы людей, у которых было всё так хорошо, потом они выросли такими упырями...

МИТРОФАНОВА: Да, да. А может, гороскопы надо читать? Тоже, знаешь, иногда пишут: всё у тебя плохо на этой неделе...

ЕФРЕМОВ: Ну, помимо гороскопов, я бы на твоем месте отгадывал и ребусá.

МИТРОФАНОВА: Кстати, это одно из тех занятий, которым (я горжусь) никогда не занималась. Я ни разу в жизни не отгадала ни одного кроссворда и, извините за грубость, ребусá.

ЕФРЕМОВ: Зато ты в астрологии как Глобá...

МИТРОФАНОВА: Я гуру астрологии, я занялась этим серьезно два месяца назад и возглавляю сейчас фан-клуб любителей астрологических прогнозов в журнале "Стар-хит" Андрея Малахова. Я жду, когда они меня позовут уже писать.

ЕФРЕМОВ: А, понятно. Ты попробуй через карты Таро войти...

МИТРОФАНОВА: В эту жизнь, в этот мир?

ЕФРЕМОВ: Да.

МИТРОФАНОВА: Ну, попробовать можно всё. Вот Марии Андреевне ты что-то ничего не советуешь...

ЕФРЕМОВ: А что Марии Андреевне советовать? У Марии Андреевны есть, ей посоветовали умнейшие книги, она знает всё, что надо делать. Другое дело, что она не может, потому что слаба Мария Андреевна. Но она хоть переживает по этому поводу.

ГОЛУБКИНА: Вот чем Михаил Олегович славен, он мудрец, он всегда говорит очень точно.

ЕФРЕМОВ: Я говорю резкие вещи... ой, редкие.

ГОЛУБКИНА: Ты можешь прямо гороскопы создавать людям.

ЕФРЕМОВ: Я не хотел бы создавать людям гороскопы, потому что...

МИТРОФАНОВА: А вдруг ты их насквозь видишь?

ЕФРЕМОВ: А там же, во всех гороскопах... это в принципе не гороскопы, вот которые печатаются, это такие мантры: человек, ты не волнуйся, всё будет хорошо... А ты, Рита, хотела привести к чему? Вышла наша беседа из того, что детям надо говорить: какой ты хороший, какой ты умный. То есть, если в гороскопах хорошо писать...

МИТРОФАНОВА: Да, то у человека всё будет хорошо, ты программируешь человека.

ЕФРЕМОВ: Я и думаю, что, наверное, гороскоп - это мантра.

ГОЛУБКИНА: Кстати, мои родители орали на меня и хвалили одновременно, они были противоречивые, вот я и выросла противоречивая.

МИТРОФАНОВА: Как Хрущев, ему даже памятник черно-белый поставили...

ЕФРЕМОВ: Что ты о Хрущеве-то вдруг? У него день рождения, что ли?

МИТРОФАНОВА: Нет, просто так. Я знаю, просто есть люди сильно полярные внутри себя, и они по гороскопу в основном Близнецы.

ЕФРЕМОВ: Я думаю, что черно-белый памятник Хрущеву поставил тоже такой же человек, который был похож, тоже такой жесткий человек, разнообразный, я имею в виду Эрнста Неизвестного. Тот на него наорал, а тот потом ему памятник...

МИТРОФАНОВА: Говорит: а почему памятник белый? Как, помнишь, Сталин сказал. А тот говорит: хорошо, сейчас будет черный... Так и так, как в шахматах, правильно? Единство и борьба противоположностей и всего, что с этим связано.

ЕФРЕМОВ: Белых и черных фигур.

МИТРОФАНОВА: Конечно.

ЕФРЕМОВ: Как вот, у Марии Андреевны спроси, как и в жизни.

ГОЛУБКИНА: А я-то чего? Почему у меня спроси?

МИТРОФАНОВА: Ты создаешь впечатление бывалого...

ЕФРЕМОВ: В жизни борется и плохое, и хорошее.

ГОЛУБКИНА: А, то есть я вроде как в курсе.

ЕФРЕМОВ: Да, ты же читала много книг.

МИТРОФАНОВА: А я нет, поэтому я гороскопы читаю.

ЕФРЕМОВ: А Рита слушала много песен, теперь она на гороскопах...

МИТРОФАНОВА: Да, а ты на Рахманинове.

ЕФРЕМОВ: А, ты в музыку ушла?

ГОЛУБКИНА: Да, я в музыку ушла, в Рахманинова вся погрузилась.

МИТРОФАНОВА: И в Блока. Блоками меня закрыла...

ЕФРЕМОВ: Слушайте, у нас такой... как это называется... декаданс.

МИТРОФАНОВА: Называй как хочешь.

ЕФРЕМОВ: Ну если Рахманинов, Блок, то декаданс на носу.

МИТРОФАНОВА: В сенсационной рубрике "Дайте автограф, пожалуйста", или вариант "Можно с вами сфотографироваться на мой айфон?" Михаил Олегович Ефремов в гостях у нас сегодня на "Маяке". Очень интересный человек, и удивительным образом, когда хорошо знаешь человека и его любишь...

ЕФРЕМОВ: Хорошо получаюсь на айфонах...

ГОЛУБКИНА: Михаил Олегович у нас легендарный человек, про Михаила Олеговича рассказывают истории, как про Фаину Раневскую.

ЕФРЕМОВ: Это неправда, это ты придумываешь, Маша. Ты, Стоянов и Гармаш, ну еще и Митрофанова. Да наверняка.

ГОЛУБКИНА: Неправда.

МИТРОФАНОВА: Про тебя, да? Да я вообще молчу.

ЕФРЕМОВ: Люди!!! Все истории про меня неправда, их придумывают Митрофанова, Голубкина, Гармаш и Стоянов.

ГОЛУБКИНА: Неплохо...

МИТРОФАНОВА: Мария Андреевна, давай тогда попросим наших слушателей задавать вопросы по телефону (495) 728-71-71.

ЕФРЕМОВ: А другой телефон нужен – куда звонить, если есть ответы.

МИТРОФАНОВА: И впрямь, тяжело общаться с человеком, которого любишь...

ЕФРЕМОВ: А действительно, ну бывают же такие радиопередачи, чтобы...

ГОЛУБКИНА: Чтобы что?

ЕФРЕМОВ: Чтобы не вопросы, а ответы.

МИТРОФАНОВА: То есть советы тебе?

ЕФРЕМОВ: Ты задаешь утром вопрос и принимаешь весь день ответы. Тут надо вопрос красивый сформулировать и интересный, чтобы было интересно.

МИТРОФАНОВА: Ну, попробуй это сделать. Вот тебе что-нибудь интересно уже в твоем возрасте?

ЕФРЕМОВ: В моем возрасте?

МИТРОФАНОВА: Почтенном.

ЕФРЕМОВ: Дети, дети, мне каждый день надо детям сказать: я люблю тебя... Ну а так что?

МИТРОФАНОВА: Как ты их воспитываешь?

ЕФРЕМОВ: Я никак, невмешательством, я говорил много раз.

ГОЛУБКИНА: Написали из Ростовской области: "Как Михаил согласился сняться в клипе Влади?"

ЕФРЕМОВ: Ну, ребята хорошие, молодые, попросили. Это очень быстро всё происходило, заняло всего полчаса или час. Я просто на той же студии в то время снимался, пришел после съемок на полчаса. Это несложно было, почему бы и не помочь прекрасным молодым? Почему нельзя?

МИТРОФАНОВА: Почему так быстро и бесплатно, видимо?

ЕФРЕМОВ: Ну а что? "Сочиняй мечты" - хороший же слоган, и песенка такая...

МИТРОФАНОВА: Я просто не знаю. Кто это?

ГОЛУБКИНА: И я тоже не знаю. Написано: из группы "Каста".

МИТРОФАНОВА: А, "Каста", мы знаем.

ЕФРЕМОВ: Ну да. Там не только я снимался, там до фига народу еще снималось.

ГОЛУБКИНА: Прямо бесплатно?

ЕФРЕМОВ: Ну, я думаю, да.

МИТРОФАНОВА: Ты знаешь, у нас есть еще такой почин, рубрика "Пушкин - наше всё". Вообще всё!

ЕФРЕМОВ: Ну, я вижу, под рукой он у меня.

МИТРОФАНОВА: И если тебе...

ЕФРЕМОВ: Хорошо, всё! (Читает стихи.)

ГОЛУБКИНА: Ну и хватит! Михаил Олегович, давайте о наболевшем.

ЕФРЕМОВ: Это из "Евгения Онегина", когда приехали они... "Ах, Таня! подойди ко мне..."

ГОЛУБКИНА: А это длинное произведение…

ЕФРЕМОВ: Слушаю ваши вопросы.

ГОЛУБКИНА: Михаил Олегович, пишет Ненецкий автономный округ: "Как вам игра "Спартака"? Андрей.

ЕФРЕМОВ: Ну, я могу сказать честно: я в переживаниях. Но всем мясным скажу: прорвемся!

ГОЛУБКИНА: Михаил Олегович заядлый, страстный болельщик "Спартака".

ЕФРЕМОВ: Да, но сейчас у нас не очень хороший период.

ГОЛУБКИНА: Ну и что? Это не мешает же нам болеть.

ЕФРЕМОВ: Переживем, прорвемся, ребята, всё будет хорошо! Сейчас выиграем всё остальное – ах! Дело в том, что наш тренер...

МИТРОФАНОВА: Его уволили.

ЕФРЕМОВ: Нет, он по-испански тренировал.

МИТРОФАНОВА: Подожди, а Карпин?

ЕФРЕМОВ: Ну, он же испанец, Карпин. Он эстонец, но который играл в Испании, и вот у нас тренировал...

МИТРОФАНОВА: Непонятно поэтому, не разобрались, как говорят. Михаил, я не знаю, слышал ты или нет, очень фильм сейчас популярный "Далласский клуб покупателей", и получил "Оскара" главный актер Мэттью Макконахи.

ЕФРЕМОВ: Да, я знаю.

МИТРОФАНОВА: Сейчас много интервью. Вот знаешь, как артист выстреливает (в отличие от Василия Степанова - жалко парня), сразу все им интересуются, во всех журналах его фотографии.

ЕФРЕМОВ: А чего вы к Василию Степанову-то привязались?

МИТРОФАНОВА: Ну, просто вспомнили парня, что мы его не забываем. Ты помнишь, кто это?

ЕФРЕМОВ: Вы его не забываете, однако здесь сижу я, а не он. Почему?

ГОЛУБКИНА: Задавай вопрос-то...

МИТРОФАНОВА: Мы вообще клоним в какую сторону? Что когда Мэттью Макконахи просто играл красивых, симпатичных мужиков, таких накаченных, на него внимания не обращали…

ЕФРЕМОВ: Но Вася один раз сыграл, Вася один раз сыграл...

МИТРОФАНОВА: Ну что ты Васю-то? Мы говорим про Мэттью Макконахи.

ЕФРЕМОВ: Мне понравился он там, в том фильме.

МИТРОФАНОВА: Так вот, Мэттью Макконахи ради этого фильма год или полгода минимум не выходил на улицу, на солнечный свет, не ел...

ЕФРЕМОВ: А ты сколько не выходила на улицу и тренировалась говорить "Мэттью Макконахи"?

МИТРОФАНОВА: Да нисколько, я в английской школе училась. Так вот, этот Мэттью Макконахи, будь он неладен уже, получил "Оскара" за эту роль, и он не выходил на улицу, чтобы его солнечный свет не смог опалить, чтобы он был бледным, изможденным, исхудавшим…

ЕФРЕМОВ: Когда, перед "Оскаром" или перед съемками?

МИТРОФАНОВА: Перед съемками.

ЕФРЕМОВ: Ну, извини меня, многие люди набирали. Вот Мишка Пореченков недавно играл Поддубного, он тренировался и набирал.

ГОЛУБКИНА: Отъелся.

ЕФРЕМОВ: Я похудел сейчас на 7 килограммов для того, чтобы играть следователя Тихонова.

ГОЛУБКИНА: Это правда, похудел.

МИТРОФАНОВА: Я ж к этому и клоню...

ЕФРЕМОВ: Потому что следователь Тихонов, он ведет свои расследования, и это всё 1978-й, 1979-й, 1980-й год, это все рассказы, истории и романы братьев Вайнеров, соединенные как бы в одну штуку. Делает это Сергей Олегович Снежкин, который сделал и "Брежнев" сериал, и "Белую гвардию", и "Похороните меня за плинтусом".

ГОЛУБКИНА: Прекрасный режиссер! А я пробовалась к вам в эту картину, Михаил Олегович. На роль Маши Мироновой, которая играет, моя сестра.

ЕФРЕМОВ: Там, наверное, многие артисты пробовались, я вообще был удивлен.

ГОЛУБКИНА: Мы с Алексеем Макаровым пробовались на этих героев.

ЕФРЕМОВ: Я вообще был удивлен, что меня туда позвали, потому что там герой младше, чем я, и тем более я, любящий пиво, и когда они меня два-три раза попробовали и утвердили… Там продюсер Сергей Мелькумов, хороший продюсер, мне с ним работать всегда приятно, потому что он…

МИТРОФАНОВА: Мой знакомый, какой-то он с человеческим лицом.

ЕФРЕМОВ: Да, продюсер с человеческим лицом. Да, снимается это всё в Питере. Всё пока настолько здорово... Почему я не хотел говорить? Потому что боишься сглазить, потому что всё пока идет достаточно трудно, но все-таки, конечно, Сергей Олегович - это режиссер. У меня появился еще один палец на руке. Знаешь, снимался я много, а режиссеров видел мало…

ГОЛУБКИНА: По пальцам пересчитать?

ЕФРЕМОВ: По пальцам руки можно пересчитать.

МИТРОФАНОВА: Вот как бывает... Но удивительно, что ты, человек, который дружит с Охлобыстиным, еще и в приметы веришь какие-то, боишься сглаза.

ЕФРЕМОВ: Я? А сама дружба с Охлобыстиным - это не примета?

МИТРОФАНОВА: Это примета времени, Михаил.

ГОЛУБКИНА: Пишут, пишут из Москвы: "Михаил Олегович, чем оправдываете свои усы, зачем они вам?"

ЕФРЕМОВ: А уже нет усов. Действительно, были усы, пытались вот тоже для этого следователя Тихонова отрастить усы. Но потом посмотрели на меня Мелькумов и Снежкин...

ГОЛУБКИНА: "Уж больно противная у тебя морда..."

ЕФРЕМОВ: Я был даже с усами в нескольких передачах "Жди меня", потому что нужно было отрастить, месяц.

ГОЛУБКИНА: Ты похож на Бориса Годунова.

МИТРОФАНОВА: После болезни.

ЕФРЕМОВ: Подождите, девочки... зачем вам здесь гости?

МИТРОФАНОВА: Она тебя перебивает, а я молчу...

ЕФРЕМОВ: Гости вам зачем здесь? Так вот, они посмотрели на меня и сказали: да ну, прапор ты какой-то, вообще дебил… И говорят: отрезай. В общем, это зритель увидит.

МИТРОФАНОВА: А помнишь, как про усы сказал мой любимый Черчилль? Когда одна дама ему сказала: "Мне не нравятся ни ваши усы, ни ваши политические убеждения". Он говорит: "Мадам, вам не придется иметь дело ни с тем, ни с другим". Так что возьми на заметку!

ЕФРЕМОВ: А я сбрил усы, чтобы тебе все-таки не пришлось иметь дело...

ГОЛУБКИНА: Слушай, у меня есть один рассказ про Михаила Олеговича. Звонит мне Михаил Олегович и говорит: приезжай!

ЕФРЕМОВ: Это Стоянов написал? А, это ты написала...

ГОЛУБКИНА: Нет, это правда!

ЕФРЕМОВ: Все они, товарищи, говорят: правда это, правда...

ГОЛУБКИНА: Приезжай, говорит, забери меня из Сандунов. Я еду, значит, забираю его из Сандунов, они с Колей Хомерики, абсолютно лысые. Я говорю: что это вы? Они говорят: видишь, мы тебе хотели показать, что мы придумали.

ЕФРЕМОВ: Это мы для сериала "Оттепель", но Хомерику не взяли туда.

МИТРОФАНОВА: Зря, как говорится, шею мыл.

ГОЛУБКИНА: Он убедил Колю Хомерики сбрить волосы...

ЕФРЕМОВ: Я не убеждал Колю Хомерики, Коля Хомерики ходил уже с этими волосами страшный...

ГОЛУБКИНА: Просто Коля очень лохматый. А Миша побрил голову за компанию.

ЕФРЕМОВ: Не за компанию, а как пример я это сделал. Потом ему некуда было уже...

МИТРОФАНОВА: А в Сандунах же нельзя выпивать, правильно?

ЕФРЕМОВ: В Сандунах нельзя выпивать, купаться, париться, простыней не выдают там... И не пожрешь там, вообще непонятно, что там народ делает...

ГОЛУБКИНА: Так вот, мы смотрим ему вслед, он уходит такой лысый. И я своему товарищу говорю, пихаю в бок и говорю: "Валя, посмотри, на кого он похож?" Он говорит: "Да он вылитый Рахманинов!" И ты оказался лысый Рахманинов.

ЕФРЕМОВ: Рахманинов и Блок. Когда я был маленький, в 18 лет, и меня постригли налысо, чтобы в армию пойти, мама, всплеснув руками, сказала: "Ну, чистый Блок!" А сейчас чистый Рахманинов.

ГОЛУБКИНА: Чистый Рахманинов.

МИТРОФАНОВА: А скажи, пожалуйста, Блок, за что тебя в армию забрали? Как ты там отслужил-то? Мы точно это не знаем.

ЕФРЕМОВ: Я нормально отслужил два года в армии.

МИТРОФАНОВА: Как Бондарчук, в войсках конных?

ЕФРЕМОВ: Нет, нет, нет. В Вышнем Волочке, это 400 километров от Москвы, там была огромная учебка авиационная. И вот в этой учебке первые полгода, там была вторая рота, среди остальных рот она называлась ласково "дисбат". А в этой второй роте был первый взвод, который ласково назывался "дисбат в дисбате". Вот именно туда к старшему сержанту Микелайтису я попал. И первые полгода действительно… Я-то думал, что это просто переход в другое качество, как вот в Америку прилететь, это такое же удивление было у меня тогда. Но человек ко всему привыкает, вот это главное, что в армии можно понять любому мажору.

МИТРОФАНОВА: То есть тебя перевоспитывать, что ли, в дисбат послали сразу?

ЕФРЕМОВ: Нет, просто там была очень жесткая дисциплина. Потом, через полгода, когда мы закончили наши как бы курсы, я был механиком радиоэлектронного оборудования 3-го разряда, там еще вооружение, это всё по авиации, и все поехали в полки, а я остался рядом с домом культуры, чтобы делать вечера по поводу 23 Февраля, 7 Ноября, там 1 Мая, Новый год, может, день рождения у жены командира части или чего еще...

ГОЛУБКИНА: Вот всегда артист найдет себе место...

ЕФРЕМОВ: Я был не артист, я был все-таки руководитель там, я как-то хитро делал так, что набирал студентов молодых, а я поскольку старослужащий уже, они отказаться не имеют права, и учили как миленькие. Вот с артистами, конечно, с молодыми в институтах театральных и киноинститутах я бы все-таки армейские какие-то ноты бы взял.

МИТРОФАНОВА: Да ты что?

ЕФРЕМОВ: Да-а-а...

ГОЛУБКИНА: Я бы тоже.

МИТРОФАНОВА: Мы заметили, они очень вежливые. Мы недавно были во МХАТе и ждали внутри МХАТа начала спектакля.

ЕФРЕМОВ: Мягко стелют...

МИТРОФАНОВА: А, да? Но зато повальное увлечение, все молодые люди, хоть как-либо симпатичные, хотят стать актерами. Как Козловский или второй вот этот, Боярский, точнее, муж Боярской…

ЕФРЕМОВ: Макс Матвеев, он тоже будет сниматься, он тоже снимается в "Следователе Тихонове".

МИТРОФАНОВА: Про него ничего плохого не сказала, не успела.

ЕФРЕМОВ: А ты увидишь, он играет отрицательную роль.

МИТРОФАНОВА: Он очень симпатичный. Я когда на него смотрю, я щурюсь, как от солнца, я закрываю глаза. Я на таких симпатичных мужчин смотреть боюсь. Так вот, и что? Какие драконовские методы для актеров?

ЕФРЕМОВ: Значит, вот поступил артист, сначала в казарме он живет, ну как монастырь, не знаю, как юнкера.

МИТРОФАНОВА: Даже девочки?

ЕФРЕМОВ: Да, раздельное обучение девочек и мальчиков, конечно. Потом в какой-то момент, на четвертом курсе, на спектаклях можно, конечно, соединить.

ГОЛУБКИНА: На спектаклях встречаться.

ЕФРЕМОВ: Представляешь, как они там с голодухи будут встречаться, какие чувства будут сверкать на сцене! Так что такого не будет потом уже никогда. И вот это будет самое главное. Ну и, естественно, на выпуске вживлять, конечно, артисту нужно микрофон под кожу, потому что долгое время занимает, пока тебя озвучат, знаешь, вот сюда вот микрофончик под воротничок...

ГОЛУБКИНА: Это для кино, это не значит, что на сцене с вживленным микрофоном.

ЕФРЕМОВ: Ну, извини, у тебя что написано в дипломе? Артистка драмы и кино. Ну и какое ты кино, где у тебя вживленный микрофон? В кино она артистка... Кино звуковое уже, Маша.

МИТРОФАНОВА: Неожиданное, сенсационное заявление Михаила Ефремова в эфире программы "Любовь и голуби". Скажи, как ты детей будешь отговаривать в актеры идти? У тебя их сто человек...

ЕФРЕМОВ: Да я, ты знаешь, не буду отговаривать.

ГОЛУБКИНА: Тем более что добрая половина - уже актеры.

ЕФРЕМОВ: Нет, чего я буду отговаривать? В принципе, это такая традиция, что ли, в актерских семьях. О, но это действительно тяжело.

МИТРОФАНОВА: Династия, может быть?

ЕФРЕМОВ: Династия. Но это действительно тяжелая профессия, понимаешь, в чем дело. Значит, нужно сначала, чтобы они узнали, насколько она тяжелая. А пока они сами не почувствуют - потому что дети на меня-то не смотрят, а смотрят на Петю или на Олю, а не на меня, - и не поймут, что они, может быть, к этому не очень хорошо пригодятся. Потом, если они займутся этой профессией и в ней у них не получится, эта профессия вокруг столько имеет. Эта профессия вокруг имеет и филологию, и журналистику, да что угодно, любые другие гуманитарные профессии открыты, если действительно хотел стать артистом, действительно образование получал, действительно смотрел какие-то фильмы, спектакли и в музеи ходил, не побоюсь этого слова.

МИТРОФАНОВА: Мария Андреевна, ты что хотела спросить?

ГОЛУБКИНА: Ты знаешь, я заслушалась Михаилом Олеговичем, и мысль моя ушла, я даже не знаю, что спросить. Я могу рассказать про Михаила Олеговича историю легендарную.

МИТРОФАНОВА: Ну он же сам, живой, в 3D сидит...

ЕФРЕМОВ: Подожди, это история, которую придумали вы с Митрофановой или Гармаш со Стояновым?

ГОЛУБКИНА: Которую космонавт мне рассказал про тебя. Когда ты малайский экипаж в космос отправлял. Вот ты бы рассказал... Мишка летит в космос...

ЕФРЕМОВ: Я нормально отправил, спокойно улетели они. Спасибо Василию Васильевичу Циблиеву, если он меня слышит. Кстати, недавно был День космонавтики, с праздником всех покорителей космоса. Но на меня, конечно, шокирующее впечатление произвел вот этот пилотируемый запуск…

МИТРОФАНОВА: А туда же не пускают.

ГОЛУБКИНА: Да его позвали туда.

ЕФРЕМОВ: Мы стояли там за три километра от этой штуки.

МИТРОФАНОВА: Как в фильме "Men in Black", третья часть.

ЕФРЕМОВ: Ну, я не знаю... Всё как бабахнет! Там, я так понимаю, что это земля прожигается куда-то, ну, в общем, далеко. И все букашки-таракашки разбежались из-под лавки...

МИТРОФАНОВА: Занимательная космонавтика с Михаилом Ефремовым...

ЕФРЕМОВ: Но там действительно выжжено все было на 200-300 километров. И мы так: а-а-а, о-о-о! А все, кто с Байконура, говорят: здорово, да? Вот так вот у нас каждый год.

ГОЛУБКИНА: А отправляли малайцев в это время в космос?

ЕФРЕМОВ: Ну не только, с нашими отправляли... Не малайцев, малайзийцев. Малайзиец летел, а наши два. А, ты имеешь в виду ту старую историю... Вот я, знаете, наизусть помню, как звали монгольского космонавта - Жугдэрдэмидийн Гуррагча. И вот когда Жугдэрдэмидийн Гуррагча вернулся – давно, это в СССР еще было, - вернулся с орбиты, как вы знаете, у него были забинтованы все руки.

ГОЛУБКИНА: Почему?

ЕФРЕМОВ: Это старая история, древняя. Потому что советские товарищи все время говорили ему: не трогай, - и по рукам ему били, - не трогай это, не включай эту кнопку, убери руку от тумблера...

МИТРОФАНОВА: Занимательная космонавтика с Михаилом Ефремовым.

ГОЛУБКИНА: Да. Итак, улетает малайзийский экипаж…

ЕФРЕМОВ: Русский экипаж и малайзийский космонавт там был, исследователь.

ГОЛУБКИНА: Один малайзийский космонавт-исследователь. И Миша подходит к нашему космонавту русскому, просто национальности он не совсем русской, он, по-моему, то ли казах, я не помню...

ЕФРЕМОВ: Татарин, может, я не помню...

ГОЛУБКИНА: Может, и татарин. И Миша хлопает его по щеке и говорит: "Ну что, малаец, давай сфотографируемся..."

ЕФРЕМОВ: Не хлопал я по щеке, я по плечу.

МИТРОФАНОВА: Ты вспомнил?

ЕФРЕМОВ: Уважаемые радиослушатели, тут и вспоминать не надо. Потому что всё, что говорят Мария Голубкина, Маргарита Митрофанова, ну и до кучи Юрий Стоянов и Сергей Гармаш, всё это плод их больного воображения. Было совершенно по-другому. Просто хотели послать меня, но я не прошел все центрифуги, и поэтому полетел малаец, я ему пожелал счастливого пути... не малаец, а малайзиец, вот ты меня сбиваешь.

МИТРОФАНОВА: Итак, Мария Андреевна следит за СМС-порталом, ищет самый интересный вопрос.

ГОЛУБКИНА: Слежу. Пока люди просто радуются, но вопрос не задают, трудно почему-то.

ЕФРЕМОВ: Вопросы и вам-то трудно задать, а вы о людях. Это же люди, а люди же высшего порядка создания, а вы - радиоведущие...

МИТРОФАНОВА: Ты знаешь, мы могли, как Познер, прочитать Пруста и задать тебе те самые вопросы.

ЕФРЕМОВ: Просто Пруста...

МИТРОФАНОВА: Да. Но мы его не читаем, я во всяком случае.

ГОЛУБКИНА: И я тоже нет.

ЕФРЕМОВ: А ты Познера смотрела?

МИТРОФАНОВА: Сто раз!

ЕФРЕМОВ: Ну так оттуда бы посмотрела какой-нибудь вопрос, раз - и мне бы сейчас...

МИТРОФАНОВА: Вот если бы встал ты перед Богом...

ЕФРЕМОВ: Так. Прости, Господи...

ГОЛУБКИНА: О, отличный вопрос, кстати, мне нравится.

ЕФРЕМОВ: Прости, Господи, помилуй, тут чего уж...

ГОЛУБКИНА: Вот что бы ты спросил у него?

ЕФРЕМОВ: А, спросил? Нет, "что бы ты ему сказал"...

МИТРОФАНОВА: У Познера что бы ты попросил?

ЕФРЕМОВ: У Познера? А у Познера я ничего бы не просил. Но Владимир Владимирович мне нравится, мне нравится его программа, хоть что-то есть.

МИТРОФАНОВА: Нет, но все-таки у Господа... Что бы ты ему сказал?

ЕФРЕМОВ: Вот мы отличное время выбираем для этих разговоров - Страстную неделю...

ГОЛУБКИНА: Ну а что такого? Что, тебе трудно сказать, что бы ты попросил у Бога?

МИТРОФАНОВА: Мы же не шутим, в первый раз за всю передачу.

ЕФРЕМОВ: Я же сказал: попросил бы, чтобы простил, чтобы как бы не особо накатывал... Ну, я плохо себя вел, да, действительно, но не так уж плохо...

ГОЛУБКИНА: Да отвратительно ты себя вел!

ЕФРЕМОВ: Ой, тебя не спросили, знаешь.

МИТРОФАНОВА: Драться и ссориться нет смысла.

ГОЛУБКИНА: Тут спрашивают: что вас связывает с Тушино?

ЕФРЕМОВ: С Тушино? Иван Охлобыстин и Гарик Сукачев.

ГОЛУБКИНА: А что вы там делаете? А, они там живут...

ЕФРЕМОВ: А еще там у меня дочка была в детской больнице... туда мы ее возили просто на обследование. А Тушино... Вообще Москва разрушена, осталось только Тушино.

МИТРОФАНОВА: Вот с такими шутками и прибаутками мы говорим огромное спасибо Марии Андреевне Голубкиной за то, что она сделала возможным появление в студии...

ГОЛУБКИНА: Как? Я его родила, что ли?

ЕФРЕМОВ: Давай я расскажу радиослушателям, каким образом Мария Андреевна это сделала.

ГОЛУБКИНА: Давай.

ЕФРЕМОВ: Мария Андреевна как клещ, она работала как клещ, и поэтому отказать было невозможно. Кто откажет клещу?

МИТРОФАНОВА: Занимательная биология...

ЕФРЕМОВ: Я такого человека всю свою жизнь ищу.

МИТРОФАНОВА: А помнишь, ты анекдот еще про клеща знаешь, расскажи его.

ЕФРЕМОВ: Не надо этот анекдот на государственном радиоканале... Анекдот про клеща? Вы с ума сошли, девочки? На ваше место пойдут Гармаш и Стоянов, всё, мы решили с Пушкиным.

МИТРОФАНОВА: Мы решили, и встретимся с вами совсем скоро. Спасибо, Миша.