Любовь и голуби Интервью Андрея Максимова

 

МАКСИМОВ: Меня зовут Андрей Максимов. Здравствуйте.

МИТРОФАНОВА: Мне рассказывал один очень знаменитый музыкант, что к нему подошла одна девушка юная, из юной поросли журналистов, поставила диктофон перед ним и говорит: "Ну, рассказывайте". В принципе, он был слишком воспитан, чтобы ее послать.

МАКСИМОВ: Не нравятся люди (это не вы), которые подходят ко мне и говорят: "Расскажите что-нибудь интересное". Тоже вопрос, который меня всегда ставит в тупик.

МИТРОФАНОВА: И он говорит, вот что с ней делать? Либо посылать как-то вежливо, либо вообще… Но человек же должен готовиться иногда к интервью.

МАКСИМОВ: Нельзя посылать девушек вообще никогда.

МИТРОФАНОВА: О, слышала, Мария Андреевна?

ГОЛУБКИНА: А что, меня кто-то послал?

МИТРОФАНОВА: Нет. Но на всякий пожарный. Теперь будем ссылаться на писателя и телеведущего, психофилософа Андрея Максимова. Очень рады видеть вас в нашей студии.

ГОЛУБКИНА: Драматурга и театрального режиссера. Ну, как написано.

МИТРОФАНОВА: Мария Андреевна, ты подготовила вопрос самый каверзный? Для нас, если честно, спасительный Пруст (не Познер, а Пруст) подготовил вопрос. Мария Андреевна вообще специалист в этом опроснике.

МАКСИМОВ: Мне очень жалко ваших слушателей, которые не видят вас по телевизору. Вы такая потрясающая пара! Вот жалко! Вас надо видеть.

ГОЛУБКИНА: Мы поженимся!

МАКСИМОВ: Вы чудесные люди. Жалко, что вас не видят.

МИТРОФАНОВА: Почему? У нас есть вещание в Интернете.

МАКСИМОВ: Немедленно все, на меня смотреть не надо, а вот смотреть на этих девушек одно удовольствие. Даже не одно, а несколько.

МИТРОФАНОВА: Но мы себя сравниваем сами с хорьками?

ГОЛУБКИНА: Нет, мы братья-опоссумы из "Ледникового периода".

МИТРОФАНОВА: Помните, у них связан хвост был.

ГОЛУБКИНА: А еще когда они ехали через пещеру, надышались газом, как из шариков, и стали петь такими дурацкими голосами вместе.

МАКСИМОВ: Нет, вы гораздо лучше. Вы мне напоминаете, например, двух сестер из "Трех сестер".

МИТРФАНОВА: А третью мы изжили. Юмором своим.

МАКСИМОВ: Наверное. Она,  наконец, уехала. Я предлагаю побеседовать. Нет?

МИТРОФАНОВА: Давайте.

МАКСИМОВ: Может, не надо? Я не знаю.

МИТРОФАНОВА: Ефремов нас то же самое спросил. Говорит: "А зачем вы гостей приглашаете?" Но у нас есть повод. Мы вас специально пригласили, чтобы поздравить и рассказать о том, что вы собираетесь делать 25 апреля в Доме музыки.

МАКСИМОВ: 25 апреля у меня день рождения, который я никогда не отмечаю.

МИТРОФАНОВА: Как Жванецкий.

МАКСИМОВ: Вы меня спрашиваете: "Почему?" Или не спрашиваете?

ГОЛУБКИНА: А вы рассказывайте,  рассказывайте.

МАКСИМОВ: Я никогда не отмечаю свой день рождения, потому что Жванецкий, кстати говоря, замечательно сказал, что "Господь, -  сказал он, - показывает мне время два раза: когда я родился и когда я умер". А вот в промежутках не надо, чтобы показывал мне: 80 лет, не 80. Мне 55 лет, которые я, конечно же, не ощущаю, как всякий нормальный человек. И я не собирался это отмечать, но у меня есть в Доме музыки такой абонемент "Диалоги при свидетелях", я беседую с разными людьми. И мне уже второй год подряд, сейчас будет третий абонемент, третий год подряд, мне предлагают делать свой вечер. Я сначала думал сделать вечер из цикла "Я и другие гении".

МИТРОФАНОВА: Даже без кавычек?

МАКСИМОВ: Да, конечно. Какие кавычки могут быть? Вот позвать разных великих людей и дальше два часа слушать, как мне рассказывают, что я потрясающий.

МИТРОФАНОВА: Я вот одного помню. Безруков.

ГОЛУБКИНА: А Басков?

МИТРОФАНОВА: Басков с юмором.

МАКСИМОВ: То есть это такая история, когда человек приглашает знаменитых людей, понимая, что они будут его хвалить, а потом говорит: "Ну, что вы! Зачем вы всё это говорите?" Как будто он не понимает, зачем их звал. Я решил, что такого делать не надо и что я хочу рассказать в свой день рождения про то самое интересное, что меня волнует сейчас. Более всего сейчас волнуют вопросы психофилософии. И я решил про это рассказывать. Единственно, что  отчасти омрачит, а отчасти, наоборот, порадует меня в этот день, что не будет моего сына Андрея на этом вечере…

МИТРОФАНОВА: Ему сколько лет? Сразу уточните.

МАКСИМОВ: Ему 15 лет, это мой младший сын. Потому что он играет в спектакле по мотивам «Чайка по имени Джонатан Ливингстон», который будет в Театре Луны. 26 апреля будет премьера этого спектакля, поставленный Димой Бикбаевым, который абсолютно не ассоциируется ни у кого (в том числе у вас) с режиссером. И интерес для меня этой истории состоит в том, что в свое время, давно, я ставил спектакль "Рококо" в Театре Луны, и из массовки взял мальчика, а мне все говорили, что он не сможет сыграть, ему было 19 лет. Это был Дима Бикбаев, который очень хороший артист. И сейчас Дима Бикбаев берет моего сына в свой спектакль, а я в это время буду рассказывать про психофилософию.

МИТРОФАНОВА: А вы сами нашим слушателям и нам (мы же вас внимательно слушаем) разъясните, что такое психофилософия. Я распечатала на всякий пожарный из Интернета

ГОЛУБКИНА: А я прочитала и не поняла ничего.

МИТРОФАНОВА: Может быть, попонятней. Но, в принципе, это система определенных взглядов, принципов и практических приемов, которая призвана помочь человеку выстроить гармоничные отношения с миром и с самим собой.

МАКСИМОВ: На этом месте все переключили на музыку, на этих словах.

МИТРОФАНОВА: Почему?

МАКСИМОВ: Потому что очень тяжелые слова. История очень простая. Я читал лекции по теории общения много журналистам, не журналистам. И ко мне стали подходить люди и задавать вопросы, которые не имели ко мне вообще никакого отношения: у меня проблемы с сыном, у меня проблемы с любимым, у меня проблемы с мамой. Я задумался и понял, что 100% людей, в том числе вы, все люди являются психологическими консультантами. Все! Потому что ко всем приходят родственники или друзья и говорят: "У меня с женой фигня". Причем, что интересно, если к вам… Если вы, например, не умеете… Вы умеете готовить?

ГОЛУБКИНА: Конечно. Но я бросила.

МИТРОФАНОВА: Я - нет.

МАКСИМОВ: Вот к вам приходит человек и говорит: "Рита, помоги мне сварить борщ". Вы скажете: "Я не умею". А если к вам придет человек и скажет: "Помоги мне разобраться в моей душе", - вы скажете: "Без вопросов". Потому что борщ же сложнее варить, чем разбираться в душе.

МИТРОФАНОВА: Хотя бы опыт нужен.

МАКСИМОВ: Да. Мне кажется, что это не совсем так. И я понял, что нужно придумать такую систему, которая поможет людям помогать другим людям. Потому что надо на чем-то основываться, а люди, как правило, основываются на собственном опыте. А собственный опыт, во-первых, это ваш собственный опыт. Субъективный. Во-вторых, как известно, лучше всего и с самым большим удовольствием рекомендуют, как создать семью, одинокие женщины. То есть  очень  часто люди делятся опытом, который у них, на самом деле, негативный. Вот я придумал такую систему, которую можно совершенно легко не принять, сказать, что это полная ерунда и полный бред. Но тогда предложите что-нибудь свое. Поскольку ко мне продолжают приходить, как к консультанту, люди, мы с ними это все дело обсуждаем, и это стало… Вот это наряду с программой "Наблюдатель" и "Дежурный по стране", вот две самые  главные в моей жизни сейчас истории.

МИТРОФАНОВА: Но, с другой стороны, вы нас предупреждаете об ответственности. Вот меня, в частности. То есть борщ я не решилась бы готовить с кем-то, а вот о ситуации я бы поговорила. Но вы на себя это взваливаете, правильно? Вы изучали.

МАКСИМОВ: Но вы же тоже на себя взваливаете.

МИТРОФАНОВА: Ну, вот в прошлом часе, что далеко ходить? Ситуация очень сложная, но очень часто повторяющаяся. Девушка, женщина молодая живет с человеком. Несколько лет может жить. Вот они обсуждают тему детей. Обсуждают, и он говорит: "Нет, я не готов, я не хочу, я не могу". Разные причины. Они делятся друг с другом. В итоге вдруг получается, что женщина беременеет, он говорит: "Нет, все равно нет!" И она идет на эту операцию, лишает себя ребенка и, грубо говоря, будущего. Часто больше не бывает детей. И женщины спиваются, и они все время… Это миллионы.

ГОЛУБКИНА: И спрашивает, жить с ним дальше или нет?

МИТРОФАНОВА: Вот такие вопросы. Мы, естественно, сказали: "Однозначно нет". И как вообще слушать его можно?

МАКСИМОВ: Ну, это как бы ваше дело. Бог - штучный мастер. Каждый человек живет отдельно свою жизнь. Если бы меня девушка спросила, я бы никогда не решился ей сказать "да" или "нет". Это ее жизнь.

МИТРОФАНОВА: Вот!

ГОЛУБКИНА: Вот!

МАКСИМОВ: Если она задает такой вопрос, значит, жить. Потому что, если не жить, тогда вопросов не задают. Если человек живет с человеком и спрашивает, жить ли мне с ним, - жить. Потому что, если ты не хочешь с ним жить, ты ни у кого спрашивать не будешь, ты собираешь вещи и уходишь. Если так не делаешь, значит, тебя около этого человека что-то держит. Дальше, с нашей точки зрения, мне тоже не нравится… Мне не нравится мужчина, который говорит любимой женщине: "Я не хочу от тебя детей". Мне лично такой мужчина не нравится. Вы бы меня спросили: "Хотели бы вы с ним дружить?" - "Нет, не хотел бы". Но что касается этой девушки, это ее личная жизнь.

Вот ко мне приходят люди с невероятными проблемами, которые, когда чуть-чуть в них копнешь… Вот вчера мне звонит человек, который часто ко мне ходит. Он любит женщину с ребенком, но боится ее. Так бывает, мужчина боится женщину. И он мне звонит и говорит: "Я принял решение. Теперь буду жить для себя, я буду получать третье высшее образование. Вообще буду жить только для себя". Я говорю: "А мне зачем звоните? Чтобы я печать поставил, что это правильно? Раз мне задается такой вопрос, значит, вы на самом деле так не решили?" И он мне говорит: "А я без этой девушки скучаю". Я говорю: "А чего тогда мне морочите голову?" Вот таких ситуаций очень много, когда люди боятся признаться себе в том, чего они хотят. Почему? Потому что мы, русские люди, воспитаны в традиции, что жить надо, страдая.

МИТРОФАНОВА: Да что вы говорите!

МАКСИМОВ: Поэтому русский человек страдания воспринимает не просто нормально, а как благо.

МИТРОФАНОВА: Но это установка религиозная, я так понимаю?

МАКСИМОВ: У меня есть такая юмористическая, ироническая формулировка русского характера, она звучит так: "Русский характер - это православие плюс Достоевский минус Пушкин". Вот если бы не было Пушкина, мы вообще бы сошли с ума.

ГОЛУБКИНА: Вот поэтому у нас есть рубрика "Пушкин - это наше все".

МАКСИМОВ: Вот, видите! Я этого не знал. Замечательно!

ГОЛУБКИНА: А Лермонтов - кое-что.

МИТРОФАНОВА: А Цветаева - очень многое.

МАКСИМОВ: Замечательно! У вас такая программа чудесная. Хорошо, что я сюда пришел.

Так вот, убедить человека, например, в том, что удовольствие неотделимо от жизни, очень тяжело. Это то, чем психофилософия занимается. Потому что мы живем как? 11 месяцев - страдание, двенадцатый месяц - Турция, где… Так живут русские люди. Объяснить человеку, что удовольствие не надо отделять от жизни, что, например, работа должна приносить удовольствие...

ГОЛУБКИНА: Правильно!

МАКСИМОВ: Я же прихожу в разные места. Вот я сейчас прихожу к вам, и я вижу людей, которым нравится делать то, что они делают. Видно. Вот по вам видно. У вас бывают занудливые гости или не занудливые - это второй вопрос. Но вам нравится это делать. Есть огромное количество людей, которые считают, что труд произошел от слова "трудно". Как измеряется качество работы в России? Потом. Чем больше пота, тем лучше работал. А что ты сделал? Это не важно. Главное, что ты вспотел. Это же неправильно. И люди приходят с такими мыслями, и надо пытаться как-то их переубедить. Удовольствие не надо отделять от жизни. Вообще один из главных принципов психофилософии состоит в том, что свободный человек это человек, который живет сообразно собственным желаниям, а не чужим.

МИТРОФАНОВА: А вдруг эти желания свои мешают чужим, людям другим?

МАКСИМОВ: Вот отлично! Приступаем к обсуждению. Кто такие "чужие люди"?

ГОЛУБКИНА: А вот родственники.

МИТРОФАНОВА: Вот у нее мама, у меня папа.

МАКСИМОВ: Есть два вида людей, которые могут влиять на наше желание. Они абсолютно друг с другом не связаны. Первый вид людей - это близкие люди. Близкие люди - это люди, которые принимают нас такими, какие мы есть. Это может быть папа, а может быть не папа. Может быть мама, а может быть не мама. Мама может быть не близким человеком.

МИТРОФАНОВА: Да, неблизкий.

МАКСИМОВ: Более того, мама может… Я не говорю про вас, я говорю в принципе. Мама может уничтожать людей. Внутри психофилософии я очень много занимаюсь воспитанием, я написал книжку "Как не стать врагом своему ребенку". А сейчас я изучаю Песталоцци,  это отдельная песня. Это великий, величайший, гениальнейший педагог, забытый…

МИТРОФАНОВА: Итальянец?

МАКСИМОВ: Швейцарец.

ГОЛУБКИНА: Нас воспитывали всегда на нем.

МИТРОФАНОВА: А меня нет.

МАКСИМОВ: Нет, к сожалению, на нем не воспитывали. И мы, к сожалению, забыли его теорию.

МИТРОФАНОВА: Меня - на Дзержинском.

МАКСИМОВ: Это отдельная история. Дзержинский, кстати говоря, воспитывался на Песталоцци. И все, что сделал Макаренко, это придумал Песталоцци. Но сейчас вопрос не об этом. Вопрос в том, что я, когда писал книжку про детей, там есть специальная глава про мам, которые уничтожают дочерей. Вот такая серьезная очень проблема. Это серьезная и мощная проблема. Значит, если наше желание противоречит желаниям близкого человека, это не близкий человек.

ГОЛУБКИНА: Да, я согласна.

МИТРОФАНОВА: А это надо ему озвучивать?

МАКСИМОВ: Ну, каждая ситуация по-разному. Потому что, что касается родителей, у меня здесь очень жесткая позиция, состоит в том, что родители дали нам жизнь и тем самым оправдались за всё. Поэтому нравится… Но другой вопрос, вот степень  близости…

ГОЛУБКИНА: Как быть, общаться как?

МАКСИМОВ: Степень близости определяет сам человек. Вот есть обязанности, которые надо выполнять по отношению к маме и папе. Надо помогать, надо приходить разговаривать, но до какой степени ты будешь изливать им свою душу или нет, это зависит только от тебя. Посылать нельзя, бросать нельзя.

ГОЛУБКИНА: Но есть такая штука, что ведь иногда родители прямо как будто специально пытаются тебя вывести из себя. И крайне тяжело не выходить из себя. И иногда хочется просто взять такую дистанцию, чтоб не ссориться!

МАКСИМОВ: Но должен сказать, что жить вообще тяжело, хотя хотелось, чтобы жить было более радостно. Это каждый раз отдельная ситуация. Иногда нужно взять дистанцию, отойти, иногда нужно так сделать. Нельзя бросать, вот самое главное, не бросать. А дальше - что такое "не бросать"? Это в каждой ситуации по-разному.

ГОЛУБКИНА: Правильно.

МАКСИМОВ: Причем под "не бросать" я не имею в виду только деньги. По-разному. Есть родители, которые очень активно живут в старости и у них прекрасная, активная жизнь. Это одна история. Есть родители, которые живут одни, и, конечно, они требуют общения.

Я хочу все-таки ответить на ваш вопрос. Поэтому все, что касается того, что наше желание не соответствует желанию близких людей, значит, надо менять близких людей.

ГОЛУБКИНА: Я согласна. Я точно так же всегда делаю.

МАКСИМОВ: Вторые люди, как ни странно, на которых очень сильно влияет наше желание, это начальники. Вот начальники очень сильно могут влиять на наши желания. Мы хотим делать то, а они хотят делать сё. И что в такой ситуации делать? Во-первых, начальники не всегда плохие, начальники бывают хорошие. Вот я работал с плохим руководителем канала "Культура", а сейчас у меня очень хороший. Но если начальник доводит тебя своим желаниями, то надо понять, ты предаешь себя или нет? Вот если ты сделаешь это, ты себя предашь. Значит, надо бросать эту работу. А на то, как влияет наше желание на остальных людей, можно не обращать внимания. Обращают внимание только на то, как влияет наше желание на близких или на начальника, все.

МИТРОФАНОВА: Подождите. А с начальником, значит, бороться как-то… Я опять гипотетически, безотносительно.

МАКСИМОВ: Борьба - бесполезная история.

МИТРОФАНОВА: А если их несколько, начальников? Четыре.

МАКСИМОВ: Уходите. Я закрыл программу "Ночной полет". У меня была такая программа. И когда предыдущий руководитель канала Татьяна Олеговна Паухова стала ее закрывать, я не стал за нее бороться, а можно было бороться. А я не стал этого делать. Борьба - бесполезная история. Это вообще любимое занятие русского человека - бороться. Но борьба всегда непродуктивна, потому что она всегда должна закончиться, и тогда-то всё и начинается. Был такой великий, на мой взгляд, великий писатель Юрий Иосифович Коваль, у него есть роман "Самая легкая лодка в мире". И там скульптор делал скульптуру, которая называлась "Борьба борьбы с борьбой". Вот "борьба борьбы с борьбой" - это состояние наших людей - постоянно с кем-нибудь бороться. И лучше при этом бороться либо с начальником, либо с капитализмом каким-то далеким. Либо с очень близким, либо с очень далеким. Бесполезная история.

МИТРОФАНОВА: А пути несопротивления тогда какие? То есть бороться,  значит, ты двигаешься, ты активен.

МАКСИМОВ: Нет, ты двигаешься, ты активен, когда ты строишь. А когда ты строишь что-то, когда ты что-то делаешь… Вот вы, поскольку у нас не очень много общих (хотя, наверное, есть) знакомых, но вот если брать вас, то вы же активны, когда вы делаете передачу, а не когда вы с кем-то ругаетесь.

МИТРОФАНОВА: О! Я могу и так, и так.

МАКСИМОВ: Нет, вы можете всяко, но активность в чем?

МИТРОФАНОВА: В результате.

МАКСИМОВ: В созидании каком-то. Она в этом. А когда ты ругаешься с начальством, то чаще всего ты это делаешь, потому что у тебя комплексы. Это, кстати говоря, идет от школы. Это отдельная история, что у нас школа, которая уничтожает людей, но ребенку кажется, что я сказал учительнице, что она неправа, и я победил. И это ощущение "победить учительницу", оно потом идет у русских, советских людей через всю жизнь.

МИТРОФАНОВА: Однако! Видишь, какой я вопрос задала!

ГОЛУБКИНА: А вам вопрос задают из Смоленской области: "Андрей Маркович, помогите! Как из своей души изжить чувство зависти? Света".

МАКСИМОВ: Света, во-первых, я вам хочу сказать, что замечательно, что вы понимаете, что это проблема. А дальше я могу сказать, что, когда я учился водить машину, я очень резко нажимал на газ, машина очень быстро двигалась. И меня спрашивал учитель: "А почему вы так делаете?" Я говорю: "У меня так нога работает". Он мне сказал гениальную фразу: "Это ваша нога. Договоритесь с ней". Света, это ваша душа, договоритесь с ней. Вы же прекрасно понимаете, вы не завидуете собаке за то, что она лучше нюхает, чем вы? Можно завидовать собаке за то, что она лучше нюхает, а кошке, что она лучше видит в темноте.

МИТРОФАНОВА: Пример с животными - это понятно. А когда у человека исходные данные такие же, как у подруги, и вдруг подруга почему-то…

МАКСИМОВ: У нее своя жизнь, у вас своя жизнь. Это вопрос разговора с самим собой. Я все время говорю, что надо с самим собой разговаривать, причем вслух. Это, Света, вопрос разговора с самим собой. Вы подумайте, а почему вы завидуете этим людям, во-первых? А во-вторых, что такое есть у вас, чему можно позавидовать? Оно наверняка есть.

ГОЛУБКИНА: Да полно! У меня вот загородный дом!

МИТРОФАНОВА: Я не завидую.

МАКСИМОВ: Или хорошие родители. Когда человек начинает кому-то завидовать, это очень часто происходит из-за того, что ему кажется, что у него… Не из-за того, что у кого-то очень всё хорошо, а потому что ему кажется, что у него всё очень плохо. А так не бывает. У вас наверняка есть что-то хорошее. Мы же хорошее воспринимаем как данность. А вот то, чего нет, вот этого нам ужасно не хватает. Но вообще зависть - очень плохое качество. Говорят, что от него рак начинается.

ГОЛУБКИНА: И, кстати, ревность. Я думала когда-то об этом. Ревность очень сродни зависти. Потому что тебе изменяет твой возлюбленный, а ты сидишь с ребенком. Тебе же завидно. Они там гуляют, а ты тут, понимаешь, на хозяйстве.

МАКСИМОВ: Но тут с ревностью много разных проблем. Тут еще и физиология, как ты представляешь, как тебе изменяют.

МИТРОФАНОВА: Андрей Маркович, мы остановились на чем-то таком, очень серьезном, что я опять забыла.

МАКСИМОВ: Я хочу сказать, что вы ведете передачу. Куда вы меня поведете, туда я и пойду. Все очень просто.

ГОЛУБКИНА: Вот нам пишут из Ростовской области. "Меня часто в школе принижали старшеклассники. Сейчас мне 25, но все равно иногда после каких-то конфликтов я чувствую стыд из-за того, что должен был бы быть более жестким. И боюсь, что меня опять будут считать трусом. Как с этим бороться? И можно ли морально сделать себя более агрессивным, так как в душе добрый человек".

МАКСИМОВ: Вот книжка "Психофилософия" имеет подзаголовок "Книжка для тех, кто перепутал себя с камнем". Меня все спрашивают, в чем дело?  Вот этот человек, который прислал это письмо, он перепутал себя с камнем. Что это значит? Мы какие-то приговоры себе выдаем в детстве: я нерешительный. И дальше с этим приговором живем. Вот я хочу сказать этому человеку из Ростова, что вы меняетесь. Не надо относиться к себе так, как будто вы школьник. За это время вы изменились. Если вы хотите быть более решительным, значит, это понятная история, значит, надо стараться быть более решительным. Это первое. Второе, очень простая вещь, никогда не надо оценивать себя, надо оценивать ситуацию. Вот произошла какая-то ситуация. Что в ней случилось? Что-то произошло. Надо оценивать, что произошло, а не как я себя в этой ситуации повел. Потому что, как только человек начинает оценивать себя, это всегда ведет к тому, что он начинает комплексовать, у него возникает страх. Что такое комплекс? Это страх самого себя, страх того, что я не впишусь в мир, мир хуже, чем я, и так далее. Как только начинаешь себя оценивать. Вы посмотрите на эту ситуацию абстрактно. В этой ситуации, о которой вы сейчас говорите, было много участников. И они все вели себя по-разному. Попробуйте проанализировать, как они себя вели, как этот человек, как вы себя вели, вместе с ними? Не делайте себя центром этой ситуации. Особенно люди, которые пишут такие послания, они, как правило, люди интеллигентные и глубокие. Русский человек же как думает всегда? Во-первых, виноват я, что бы ни было. Во-первых, виноват я. Это не всегда так и чаще всего не так. Чаще всего виноваты оба или обе. Поэтому попробуйте ту ситуацию, где вам кажется, что вы нерешительны, посмотреть на нее с точки зрения не того, как себя вели вы, а как себя вели все остальные. Вы и все остальные. Это может помочь вам понять, что вы не так плохи, как кажется.

МИТРОФАНОВА: Вот, видишь, прямо совет.

МАКСИМОВ: Я искренне говорю, это можно верить - не верить, это ж человек звонит, у него конкретная проблема. Я могу сейчас умничать, но конкретно ему плохо. Вы представляете, в каком состоянии находится человек, что он сидит, слушает "Маяк" и пишет. Значит, ему совсем плохо. Но можно ему сказать: "Жизнь прекрасна". Это бессмысленно. Надо как-то постараться ему помочь.

МИТРОФАНОВА: У нас Юра из Курска курить бросал с нами. Надо проверить, перезвонить.  А вот еще такой вопрос. Ваши "Диалоги при свидетелях" идут уже несколько лет. А как часто они проходят? И вот гости все сверхдостойные, такие достигшие высот?

МАКСИМОВ: "Диалоги при свидетелях" идут в Доме музыки, сейчас заканчивается второй сезон, начнется третий. 26 апреля мой вечер, я буду про психофилософию рассказывать, закрывают этот сезон. Будущий сезон - рассказываю вам гостей, а вы сами решите.

ГОЛУБКИНА: Я уже иду 26-го.

МАКСИМОВ: Будущий сезон: Юрский, Соломин, Ширвиндт, Татьяна Тарасова. 25 апреля будет мой вечер. Пока еще одного гостя нет.

ГОЛУБКИНА: А Ширвиндт Александр Анатольевич обещал к нам придти.

МАКСИМОВ: Тысячу раз я с ним беседовал, и мы с ним много раз просто так общались. Мы с ним делали программу "Личные вещи". И я ему сказал в начале программы, что "я снимаю с вас обязательство шутить". И он так удивился! Он невероятно глубокий, умный и интересный человек. И вот эта его маска, которая на нем всегда есть, когда он ее снимает… Ну, понятно, что Ширвиндт пришел пошутить. На самом деле, мне всегда казалось, что Ширвиндт пришел сказать что-нибудь умное. Потому что он очень умно говорит.

ГОЛУБКИНА: Папа Шура - мудрейший.

МАКСИМОВ: Да. Он очень интересный, мудрый такой. Только театром почему-то руководит.

ГОЛУБКИНА: Единственный из друзей моего отца, который меня не оставил. Он и еще Александр Михайлович Червинский. Эмоционально не оставили. Никогда не бросал. И Александр Михайлович Червинский мне сказал: "Машка, ты не думай, что я сентиментально отношусь к друзьям Андрюши. Я тебя просто уважаю и люблю. Ты еще когда в три года на горшке сидела, я уже говорил: "Смотрите!" Вот. И папа Шура, мы когда встречаемся, тоже очень… Всё, сейчас про меня начну рассказывать…

МАКСИМОВ: Единственный художественный руководитель театра, который, когда я ему даю пьесу, звонит мне сам. Все остальные худруки театров… Мне звонят другие люди и говорят, берем - не берем. И Виктюк еще. Ну, Виктюк, когда только что поставил мою пьесу про маркиза де Сада, звонил в таком восторге. А Ширвиндт мне звонил отказать. Но он позвонил сам и сказал мне всякие вежливые слова.

ГОЛУБКИНА: Мы тут его недавно обсуждали. И я говорю: это человек, который за свою жизнь никогда ни с кем не поссорился. Ни с одним человеком.

МАКСИМОВ: Для меня очень важно, что он ближайший друг Марка Анатольевича Захарова. А Марк Анатольевич Захаров - человек, к которому я очень трепетно  отношусь.

МИТРОФАНОВА: Ну да. Такие фамилии, что я сейчас в обморок упаду. У нас для вас заготовлены вопросы, которые придумали давным-давно, но у меня личный такой вопрос. Вряд ли это с людьми связано, просто вот с событиями или жизнью. Чему вы последний раз удивились? Вот как-то прямо порадовались, что ли?

МАКСИМОВ: Роману Прилепина "Обитель".

МИТРОФАНОВА: Это уже второй человек говорит.

МАКСИМОВ: Потому что я когда занялся психофилософией, перестал читать художественную литературу. И я читал книжки только по психологии в огромном количестве. А тут такая мистическая история! Прилепин пришел в программу "Наблюдатель", и это был, наверное, единственный писатель современный, с которым я не был знаком. Мы с ним познакомились. А потом я там чего-то делал-делал, и вдруг я подумал: надо бы мне поехать в книжный магазин на Тверской. Почему? С чего? Непонятно. Я поехал в книжный магазин на Тверской, а там идет презентация романа Прилепина. То есть мы с ним расстались на три часа. Я встал в очередь с романом, достоялся до Прилепина, он мне расписался. Я решил, что так лучше, надо прочесть. Это не просто хороший роман, а это какая-то совершенно невероятная проза, это проза абсолютно отдельная. Мне Прилепин не нравился, я его не знал. Когда его не знал, мне не нравился, потому что он национал-большевиков поддерживает, дружит с Лимоновым. Это все не имеет никакого значения, это абсолютно все неважно. Потому что человек написал невероятный роман. Я прочитал этот очень толстый роман, огромный. И это, правда, такой восторг.

"Цветы для Элджернона" - спектакль Грымова в Молодежном театре, потрясший меня, спектакль, после которого мой сын не мог успокоиться и не пошел в школу, он не спал всю ночь, плакал.

МИТРОФАНОВА: А детям нужны такие потрясения?

МАКСИМОВ: Да, обязательно. Потрясения от искусства детям нужны. Но каким детям? Дети разные. Нет общих рецептов. Но поскольку мой ребенок занимается театром, то да. Вот "Цветы для Элджернона" и этот роман Прилепина - это то, что меня потрясло. Я не люблю таких слов, но это реально гениальный роман. Это вообще роман про Соловки 20-х годов. Но это роман про нас, это роман про то, почему, когда у человека есть выбор быть злым или добрым, он всегда выбирает быть злым.

ГОЛУБКИНА: Почему?

МАКСИМОВ: Непонятно почему.

МИТРОФАНОВА: Это все так люди действуют или только герой?

МАКСИМОВ: Я говорю сейчас не про людей, я говорю про роман этот. И это, конечно, поразительно. Это каждое слово… Вот некоторые люди говорят абзацами, некоторые предложениями, редкие говорят словами. Когда каждое слово важно. Вот он пишет словами. У него каждое слово отдельно как бы существует.

ГОЛУБКИНА: "Как называется ваша книга? Где ее можно купить?" - пишет Марина из Москвы.

МАКСИМОВ: Если речь идет про книгу "Психофилософия", она так и называется "Психофилософия". А если речь идет про воспитание, то книжка называется "Как не стать врагом своему ребенку". Они продаются везде.

ГОЛУБКИНА: Очень многие спрашивают: как победить страх? Побороть? Смотря какой, да? Пишут: "В чем смысл жизни?". Пишут: "Не люблю людей, не могу научиться тепло относиться к окружающим. Меня все раздражает". "Помогите, пожалуйста. Год не могу забыть девушку. Как быть? Так измучился! Что делать?" И пишут, как победить страсть к человеку?

МАКСИМОВ: Вот понимаете, мне кажется, очень важно из того, что вы сказали… Моя задача вообще-то, и в том числе в том вечере, который будет 26 апреля в Доме музыки, - обратить энергию человека извне вовнутрь. Чтобы он перестал переживать по поводу тех событий, на которые не может повлиять, а стал переживать по поводу того, на что он может повлиять. Как относиться к своему любимому человеку, как относиться к детям и так далее. Ко мне пришла девушка брать интервью в Питере, я спрашиваю: "Вы представляете себе ситуацию, когда вы сидите с мужем на кухне и обсуждаете события на Украине?" Она говорит: "Легко". - "А вы представляете ситуацию, когда муж приходит к вам на кухню и говорит: "Слушай, чего-то у нас не так в семье, давай обсудим"? Она говорит: "Этого не может быть!" До чего мы дошли! Политические события обсуждать - нормально, а события в собственной семье это как уже…

ГОЛУБКИНА: Это вообще не принято.

МАКСИМОВ: А как можно построить что-то, если ты это не обсуждаешь.

ГОЛУБКИНА: Как обычно муж говорит: "Ну, что ты ко мне пристала со всякими глупостями своими?" У нас здесь две анкеты. Когда-то Марсель Пруст ответил на эти вопросы, и после этого Владимир Познер стал говорить, что это очень серьезная анкета. А мы говорим, что это анкета для 14-летнего ребенка.

МАКСИМОВ: Я должен соглашаться с Познером, потому что он мой учитель, человек, который, когда я начинал, он тогда работал на авторском телевидении, что было очень важно, и когда Владимир Владимирович хотел сделать мне замечание, он меня уводил в комнату, чтобы никто этого не слышал. А на телевидении (может быть, знаете), там принято делать замечания громко, чтобы все слышали. А он всегда это так делал… И несколько очень важных мне вещей сказал. Поэтому я всегда его поддерживаю.

ГОЛУБКИНА: Более того, я тоже его поддерживаю. Поэтому мы это все и…

МИТРОФАНОВА: А вы нам какие-нибудь важные вещи скажете вне эфира? Может, советы бывалого?

МАКСИМОВ: Сейчас я вам, Рита, скажу важную вещь.

МИТРОФАНОВА: У меня мысль ушла туда куда-то в дверь.

ГОЛУБКИНА: Так! Будем задавать вопросы. Какие добродетели вы цените больше всего?

МАКСИМОВ: Умение жалеть других людей.

ГОЛУБКИНА: Качество, которое вы больше всего цените в мужчине?

МАКСИМОВ: Сегодня какое число? Вот 23 апреля в 12.50 я считаю так. Потому что через два часа я буду считать по-другому.

ГОЛУБКИНА: Абсолютно точно.

МАКСИМОВ: Наверное, порядочность.

ГОЛУБКИНА: А качество, которое вы больше всего цените в женщине?

МАКСИМОВ: Порядочность.

ГОЛУБКИНА: Ваше любимое занятие?

МАКСИМОВ: Писать и вести телепередачи.

ГОЛУБКИНА: Ваша идея о счастье?

МАКСИМОВ: Что я понимаю под счастьем? Это понимание того, что ты идешь по правильной дороге в правильном направлении с правильной скоростью, рядом с тобой правильные люди.

ГОЛУБКИНА: Ваша идея о несчастье?

МАКСИМОВ: Понимание того, что бог тобой недоволен.

ГОЛУБКИНА: Ваш любимый цвет и цветок?

МАКСИМОВ: У меня нет любимого цвета и цветка, извините.

МИТРОФАНОВА: Но рубашка очень интересного цвета. Серьезность сбила.

МАКСИМОВ: Рубашка у меня розовая, потому что я иду сейчас в программу "Наблюдатель", где, когда розовая рубашка с черным пиджаком, я выгляжу более-менее прилично. Хоть относительно. Поэтому я так и одеваю.

ГОЛУБКИНА: А одеколон-то хороший! Если не собой, то кем бы вы хотели быть?

МАКСИМОВ: Никем бы не хотел.

ГОЛУБКИНА: Где бы вам хотелось бы жить?

МАКСИМОВ: Мне хорошо, мне нравится. Единственное, чтобы до конца быть честным, я думаю, что, когда я уже буду никому не нужен, когда наступит время, когда надо стареть и ничего не делать, я бы уехал в Тель-Авив и старел бы в Тель-Авиве.

ГОЛУБКИНА: А я в Нетании.

МИТРОФАНОВА: А там не жарко ли?

МАКСИМОВ: А хорошо!

ГОЛУБКИНА: Отлично!

МАКСИМОВ: А я же не собираюсь там укладывать асфальт. Поэтому в этом смысле нормально.

ГОЛУБКИНА: Для пенсионеров - вообще! Да?

МАКСИМОВ: Да. Вот там - да.

ГОЛУБКИНА: Ваши любимые писатели?

МАКСИМОВ: Пушкин. Если одного называть. Пушкин, Гоголь, Булгаков, Григорий Израилевич Горин.

ГОЛУБКИНА: Прямо все мои тоже любимые. Ваши любимые поэты?

МАКСИМОВ: Пушкин, Цветаева. Мне очень нравится поэзия военного поколения. Мне очень нравятся Левитанский, Самойлов, Тарковский, Кушнер.

ГОЛУБКИНА: Ваши любимые художники и композиторы?

МАКСИМОВ: Что касается художников, то это, наверное Рокуэлл Кент, а что касается композиторов, то это, наверное, Моцарт и Чайковский.

МИТРОФАНОВА: А современные? Я уж не могу не спросить.

МАКСИМОВ: Рыбников.

МИТРОФАНОВА: А из музыки популярной или такой рок?

МАКСИМОВ: Популярный рок? Но у меня же плохой вкус, я люблю шансон. Поэтому мне нравится Ваенга, мне нравится очень Сергей Трофимов.

МИТРОФАНОВА: А Стас Михайлов? Это вообще вопрос на засыпку.

МАКСИМОВ: Стас Михайлов - это вообще для меня просто… Я не понимаю, как такой человек может быть звездой. Я не понимаю. Я просто не понимаю, что происходит.

МИТРОФАНОВА: Приз в студию!

МАКСИМОВ: Я был на "Шансоне года" и первый раз увидел Михайлова. Я не понимаю… Но я видел, как люди сходили с ума. Я видел сам.

МИТРОФАНОВА: Потому что вы не женщина. Может, и правда?

МАКСИМОВ: Это правда. Но я видел, как женщины рядом со мной просто млели от Стаса Михайлова. Я не понимаю, почему так происходит.

ГОЛУБКИНА: Они любят, когда их унижают.

МАКСИМОВ: Я вам скажу больше. У меня было предложение делать с ним книжку бесед, послушал несколько песен Михайлова и вспомнил слова Раневской, что "деньги уйдут, а позор останется", потому что я, послушав слова, которые он поет… Я никому не судья. Но кому нравится, то хорошо.

ГОЛУБКИНА: Следующий вопрос как раз очень интересный и к слову. "К каким порокам вы чувствуете наибольшее снисхождение?"

МАКСИМОВ: Ко всем.

ГОЛУБКИНА: Это правильно.

МАКСИМОВ: Я же говорю, просто главное качество человека для меня - жалость. Ну как? Человека, который в чем-то порочен, его жалко.

ГОЛУБКИНА: Правильно. Каковы ваши любимые литературные персонажи?

МАКСИМОВ: Наверное, барон Мюнхгаузен горинский.

ГОЛУБКИНА: Ваши любимые герои в реальной жизни?

МИТРОФАНОВА: Ну, кроме Познера. Про Познера вы все сказали.

МАКСИМОВ: У меня нет каких-то таких героев в реальной жизни. Наверное, Алексей Архипович Леонов, который вышел в открытый космос. Это то, что я не могу себе представить. Я все остальное могу себе представить. Даже могу себе представить, как человек бросается на амбразуру. Но как выйти в открытый космос?!

ГОЛУБКИНА: Даже как человек бросается в купель в Крещение,  например.

МИТРОФАНОВА: И потом, кстати, еще и покурить нельзя.

МАКСИМОВ: Но выйти в открытый космос, когда ты привязан ниточкой к кораблю, а вокруг тебя Вселенная! Вот, наверное, Леонов.

ГОЛУБКИНА: Ваши любимые героини в реальной жизни?

МАКСИМОВ: Любимая женщина. Ну, сейчас любимая женщина. А вообще женщина, которую я люблю. Потому что женщины, которые могут меня любить, они героини.

ГОЛУБКИНА: Ваши любимые литературные женские персонажи.

МИТРОФАНОВА: Вот! У меня тоже дополнительный вопрос к этому.

МАКСИМОВ: Татьяна, наверное, из "Евгения Онегина".

МИТРОФАНОВА: А мне один раз какой-то дурацкий, конечно, журнал задал вопрос: "Если бы у вас была возможность перепиарить какой-то классический  роман, вы бы что сделали?" - "Конечно, "Каренину". И тут процитировать: "Что за бред? Из-за мужика под поезд бросаться! Я бы взяла детей и уехала на курорт".

МАКСИМОВ: Если бы я переписывал что-то, то я переписывал бы "Три сестры". Я очень все время хочу, чтобы они уже уехали.

ГОЛУБКИНА: Да, действительно.

МАКСИМОВ: Чтобы это всё заканчивалось тем, что они собрали чемодан и куда-то уехали.

ГОЛУБКИНА: Это вы как театральный режиссер говорите, потому что столько постановок было "Трех сестер", и все время заканчивалось одним и тем же! Это невыносимо! Хочется чего-то  новенького.

МИТРОФАНОВА: Смотри! А то накликаешь Боголюбова!

ГОЛУБКИНА: Горин дописал в свое время "Ромео и Джульетта", что было после смерти Ромео и Джульетты, как Монтекки и Капулетти стали жить дальше.

МАКСИМОВ: Хорошая очень история, кстати говоря. И спектакль Ахрамковой был очень хороший. Я сейчас не знаю, есть он или нет. В Маяковке.

ГОЛУБКИНА: К чему вы испытываете отвращение?

МАКСИМОВ: К крокодилам, лягушкам. Вот таким вот пресмыкающимся.

МИТРОФАНОВА: А как же коррупционеры, чиновники?

МАКСИМОВ: Невозможно испытывать отвращение к коррупционерам и жить в России, невозможно. У тебя не останется больше ни на что времени.

ГОЛУБКИНА: И у нас такой заключительный веселый вопрос, самый смешной: как вы хотели бы умереть?

МАКСИМОВ: Быстро. Единственное, что бы хотел, чтобы я умер быстро.                                    

МИТРОФАНОВА: Как-то очень быстро ответил наш гость Андрей Максимов. Мы думали: "Я хотел бы умереть в Париже". "И чтобы на мою могилу ходили с гитарами просветленные туристки".

ГОЛУБКИНА: Ваше состояние души в настоящий момент?

МАКСИМОВ: Потрясающее. Мне так понравилось с вами беседовать! Мое состояние духа изумительное.

МИТРОФАНОВА: Вы к нам еще придете?

МАКСИМОВ: Только позовите! Спасибо большое.

МИТРОФАНОВА: Спасибо.