Любовь и голуби Валентин Дикуль

 

ГОЛУБКИНА: Это шоу "Любовь и голуби". И у нас новая рубрика, она называется "Человек поступка".

 

МИТРОФАНОВА: Я ее сократила до букв "ЧП".

 

ГОЛУБКИНА: Гость - руководитель медико-реабилитационного центра заболеваний опорно-двигательного аппарата, народный артист России Валентин Иванович Дикуль.

 

МИТРОФАНОВА: Здравствуйте, Валентин Иванович.

 

ДИКУЛЬ: Добрый день, добрый день, девочки.

 

ГОЛУБКИНА: Здравствуйте, Валентин Иванович. Кто вы - мы-то знаем хорошо, а вот подрастающее поколение, допустим, моя дочь, которой 17 лет, и мой сын Иван, которому 13 лет, еще пока не знают. Поэтому мы хотим, чтобы они с вами познакомились. Но прежде чем задавать вам вопросы по профилю, так скажем, я хочу задать вам два вопроса. В первом часе эфира мы обсуждали такой вопрос: верите ли вы в дружбу между мужчиной и женщиной?

 

ДИКУЛЬ: Я верю в дружбу.

 

ГОЛУБКИНА: А вот нам наши слушатели пишут, что это практически невозможно, потому что…

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет, еще раз. Дружба, которая потом перерастает в любовь, но в начале всегда дружба бывает, а потом перерастает в любовь.

 

ГОЛУБКИНА: А, вот так.

 

ДИКУЛЬ: Или, или…

 

ГОЛУБКИНА: Или?

 

ДИКУЛЬ: В привычку. Вот привычка - это плохо уже, когда перерастает в привычку. То есть, как будто любим, но не любим искренне - это привычка. И вот очень часто потом семьи расходятся, которые расписываются, и расходятся только потому, что они привыкли к себе и считают, что любят друг друга.

 

ГОЛУБКИНА: И второй вопрос, который мы обсуждали: феномен советской женщины. И мы спросили нашего эксперта по советским женщинам Галину Иванкину, как она опишет женщину от конца войны до перестройки, вот ту советскую женщину, которая и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет… и невозможно достать красивую одежду.

 

МИТРОФАНОВА: Хорошо, что она изменилась за эти годы?

 

ГОЛУБКИНА: И изменилась ли она?

 

ДИКУЛЬ: Ну, сложно говорить о женщинах мне, конечно. Но я хочу сказать, что, конечно, изменились.

 

ГОЛУБКИНА: В лучшую сторону?

 

ДИКУЛЬ: В лучшую ли сторону? Мне так кажется, не в лучшую сторону, с одной стороны. Почему? Потому что сейчас, как вы в начале самом сказали, всё сервис, всё можно пойти купить, не надо готовить, не надо ничего делать.

 

ГОЛУБКИНА: Да.

 

ДИКУЛЬ: Я знаю очень большое количество женщин, которые не умеют готовить, а уже в возрасте, 35-40 лет. Но не всё умеют готовить - то, другое, то, что мама научила. Раньше этого же никогда не было, всё готовили. Другое дело, что они начали по-другому одеваться, по-другому себя преподносить, по-другому вести себя. Вот это, может быть, говорит о том, что мы идем, немножко приближаемся к красоте женской. Потому что для меня женщина - это цветы, радость. Для меня женщина - это вдохновение, которая должна и в твоей жизни, и в доме нести самое лучшее и создавать, будем говорить, - может быть, я неправильно выражусь - гнездо, вот этот дом, квартиру, где вы живете, радость в этом доме. А мужчина должен, как и раньше, давайте с того времени, раз вы зашли, быть добытчиком, он должен зарабатывать деньги. Но женщина для меня - это та, которая встречает меня улыбкой…

 

МИТРОФАНОВА: Ну не в трениках таких застиранных, а все-таки элегантность нужна.

 

ДИКУЛЬ: Нет, не только элегантность, это любовь и отдача. И очень многих мужчин я осуждаю, когда они говорят: а, моя жена не работает нигде, она сидит дома там… А я бы хотел бы сказать этим мужчинам: а ну попробуй, если есть ребенок, посиди не один день, а недельку-две, поубирайся, поготовь, пыль всю повытирай, и еще с ребенком погуляй и отведи его в школу, помой, подмой и так далее. Вот тогда пусть он скажет, что значит - "я на работе устал, а ты ничего не делала дома"…

 

ГОЛУБКИНА: Да, это правда.

 

ДИКУЛЬ: Вот я, наоборот, так их поддерживаю.

 

МИТРОФАНОВА: Ну что ж, прекрасные слова.

 

ГОЛУБКИНА: Я хочу сдать с потрохами Валентина Ивановича, он показал мне перед эфиром фотографию своего сына, которому пять лет. И сказал, что внучка у него старше, чем сын.

 

ДИКУЛЬ: Да.

 

ГОЛУБКИНА: Вот ничего себе! Я говорю: а как же так, Валентин Иванович, а как же та жена-то, Людмила же ее звали?

 

ДИКУЛЬ: Да, Люда.

 

ГОЛУБКИНА: Я говорю: где Люда?

 

ДИКУЛЬ: Люда весила 42 килограмма, и моя вторая жена 42 килограмма весит.

 

ГОЛУБКИНА: Вы по весу, что ли, выбираете, я не пойму?

 

МИТРОФАНОВА: А потому что остеохондроз их не беспокоит.

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет-нет.

 

ГОЛУБКИНА: Нет, у них гиря такая - 42 килограмма, и жена такая, раз - беру… Гармония.

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет-нет.

 

МИТРОФАНОВА: 42 кг я весила в 14 лет. Они постарше хоть? Валентин Иванович, вы не хулиганьте тут…

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет-нет. Все говорят: большие люди любят маленьких. Есть такое: "мал золотник, да дорог".

 

МИТРОФАНОВА: Да, не то слово! Я тоже видела, у баскетболистов все время жены какие-то гномы.

 

ДИКУЛЬ: Вот, маленькие, маленькие.

 

ГОЛУБКИНА: Ими легко жонглировать.

 

МИТРОФАНОВА: Похоже на то.

 

ГОЛУБКИНА: А баскетболистам легко их закидывать в сетку.

 

МИТРОФАНОВА: Да, причем головой, чтобы не кричала. Да, друзья, занимательное рядом. Видимо, ваша жена все-таки вас чутка помладше, я предполагаю, да? Друзья ваши как, ваши однокашники, осуждали или нет?

 

ДИКУЛЬ: Нет, никогда, да вы что?!

 

ГОЛУБКИНА: Жене 34 года?

 

ДИКУЛЬ: 35 лет.

 

МИТРОФАНОВА: А вам…

 

ДИКУЛЬ: Ну, мне чуть-чуть больше, 38 лет.

 

ГОЛУБКИНА: Ну, не 38. Вы 1948 года, сдаю…

 

ДИКУЛЬ: Нет, вот это вы неправы. Вы смотрели в Интернете, а в Интернете нигде не написано правильно.

 

ГОЛУБКИНА: 75 вам уже?

 

ДИКУЛЬ: А я объясню сейчас одну вещь.

 

ГОЛУБКИНА: Я знала, что вам больше.

 

ДИКУЛЬ: Я очень часто, очень часто запутываю в моем годе рождения. Просто у меня принцип такой. И одна журналистка с Украины всегда пишет перед моим днем рождения статьи. Приехала и говорит: Валентин Иванович, - а она очень хорошо пишет перед днем рождения, - Валентин Иванович, скажите, пожалуйста, мне лично, одной: сколько вам лет действительно? Я говорю: да нет, не надо. (Допустим, ее имя Марина.) Говорю: "Марина, нет, не надо, не хочу я говорить, я никому не говорю, я путаю…" - "Ну скажите мне одной…" Я говорю: "Ну ладно, Марина, только тебе скажу, но никому ты не скажешь…" - "Нет!" Она тут же из сумочки достала диктофон. Я говорю: "Ты же говорила, никому не скажешь!" - "Ну ладно, ладно, я запишу". И я так с серьезным лицом говорю: "Мариночка, понимаешь, я тебе очень от чистого сердца скажу: в последнее время я так заврался, что я сам не знаю, сколько мне лет, и я начинаю высчитывать". Она это напечатала слово в слово, и это получило лучшие отзывы в газете.

 

МИТРОФАНОВА: Ну что же, я только за, я считаю, что отлично менять номера, даты и вообще…

 

ГОЛУБКИНА: Кручу-верчу, запутать хочу…

 

ДИКУЛЬ: Я считаю: паспорт - это бумажка.

 

МИТРОФАНОВА: Бумажка. Но с уважением.

 

ДИКУЛЬ: Но, говорят, есть такое условие: старость - это наш опыт, радость, счастье и богатство. Не всем дано такое счастье - дожить до старости.

 

МИТРОФАНОВА: Так а у вас же есть цитата из Марка Твена на вашем сайте: "Обидно не то, что старость приходит, а то, что молодость уходит". Вот в чем заруба, как говорит одна моя подруга, тоже с измененным лицом уже… Ничего, ничего, все там будем. Валентин Иванович, о вашей профессии. Вы цирк-то вспоминаете добрым словом?

 

ДИКУЛЬ: А вы знаете, что я вам хочу сказать, сейчас, может быть, будет неожиданность для вас какая-то, - через год, если всё будет хорошо, я готовлю бенефис.

 

МИТРОФАНОВА: На арене.

 

ДИКУЛЬ: И выйду с полным номером своим, с которым я работал, с полным, с настоящими весами.

 

ГОЛУБКИНА: Это с машиной?

 

ДИКУЛЬ: Полным номером, полным.

 

МИТРОФАНОВА: Мы вам все равно поверим, даже если вес будет меньше.

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет-нет, у меня не бывает такого. И мало того, я отработаю несколько трюков номера, в котором я разбился, и вольтижный номер, часть небольшую.

 

ГОЛУБКИНА: Это акробатика, что ли?

 

ДИКУЛЬ: И акробатику, да.

 

ГОЛУБКИНА: То есть, прости господи, вы что, полезете под купол?

 

ДИКУЛЬ: Полезу под купол.

 

ГОЛУБКИНА: Слушайте… мы не пойдем.

 

МИТРОФАНОВА: Очки привяжите, чтобы не спали… Или линзы, можем договориться… Вы просто удивительный человек и с юмором, но вот это… вряд ли вы шутите. Вы хотите просто, наверное, себе доказать?

 

ДИКУЛЬ: Себе доказать. Во-первых, я последний раз в 2002 году ушел из цирка, когда последнее выступление мое было, я же поломался, я без бенефиса ушел.

 

ГОЛУБКИНА: Опять поломался? Да что ж такое-то…

 

ДИКУЛЬ: Опять, в 2002 году, да.

 

ГОЛУБКИНА: А что?

 

ДИКУЛЬ: Ну, там была серьезная травма у меня тоже, которую оперировали.

 

ГОЛУБКИНА: Опять позвоночник?

 

ДИКУЛЬ: Нет, не позвоночник, но руки были. Оперировали меня, очень сложные были операции, и не одна.

 

ГОЛУБКИНА: А сколько у вас травм, пардон?

 

ДИКУЛЬ: Ой, я не считал, и лучше не считать травмы.

 

ГОЛУБКИНА: Я вот на вас смотрю и, кстати, очень давно смотрю, потому что мой одноклассник, в пятом классе его лечили у вас, он занимался. И я думаю, что вы как будто эксперимент над собой ставили: дай, думаю, чего-нибудь сломаю, а потом починю, а потом всем расскажу, как чинить, да?

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет-нет, ко мне лучше приходить знакомиться здоровым, больными не надо приходить.

 

МИТРОФАНОВА: Я не знаю, откуда эта мудрость взялась, кто мне ее напел, что человеку какие-то испытания действительно посылают, кто-то или что-то, но не больше, чем он может испытать или пережить. Кто это придумал?

 

ГОЛУБКИНА: Господь.

 

ДИКУЛЬ: Вы знаете что, я верю в судьбу, как ни странно это было бы, и очень многие люди в это не верят, но я верю. Если нам предначертано уйти из жизни в какое-то определенное время и как уйти, мы уйдем в это время. Мы можем иногда только чуть-чуть оттянуть или, наоборот, приблизить эту судьбу, исход, но чаще всего это будет так.

 

МИТРОФАНОВА: Ну да, да.

 

ДИКУЛЬ: И я считаю, что Господом Богом отведено, Всевышним отведено, сколько прожить тебе, и надо готовиться смолоду для того, чтобы помогать детям, внукам, правнукам, а не внуки тебе будут подносить воду и выносить горшок.

 

ГОЛУБКИНА: Правильно! У нас в рубрике "Человек поступка" Валентин Дикуль - цирковой гимнаст, ныне руководитель российского центра реабилитации больных со спинномозговыми травмами, последствиями детского церебрального паралича. О проблемах со спиной Дикуль знает не понаслышке, он в свое время из гимнаста стал инвалидом, и навсегда - такой вердикт вынесли ему врачи. А затем, проявив невероятную волю, сделал невозможное и встал на ноги, вернулся на цирковую арену, на этот раз в качестве силача, и теперь он лечит людей и рассказывает, как победить болезни позвоночника и суставов. Валентин Иванович, я просто вас проанонсировала. Нам пишут сообщения на СМС-портал, пишет Кирилл из Москвы: "Ура, здравствуйте! Я его знаю 22 года, и у меня двусторонний коксартроз…" Я не знаю, слава богу, что такое коксартроз…

 

ДИКУЛЬ: Да-да-да. Извините, Кирилл, я этим заболеванием не занимаюсь, но есть так называемые мои центры коммерческие, не мои центры, они коммерческие, но по моей программе работают.

 

ГОЛУБКИНА: По вашей программе.

 

ДИКУЛЬ: Там этим занимаются, то есть дают рекомендации конкретно.

 

ГОЛУБКИНА: Одна моя подруга, у нее был перелом шейного позвонка с разрывом, значит, она сказала, что она была у вас, вы ей сказали, что такие травмы не поддаются восстановлению. Вы можете научить себя обслуживать, но не ходить.

 

ДИКУЛЬ: Абсолютно верно. И я еще хочу сказать, подчеркнуть. Когда разрыв спинного мозга, то спинной мозг на сегодняшний день еще в мире не срастается, не склеивается…

 

ГОЛУБКИНА: Вообще?

 

ДИКУЛЬ: Вообще. Не сшивается, и ничто не происходит. Пока, на сегодняшний день.

 

ГОЛУБКИНА: Но может быть?

 

ДИКУЛЬ: Но когда происходит несчастье у людей, любое, не только перелом такой, а вообще несчастье в семье, появляются вокруг таких людей или семей какие-то непонятные врачи, непонятные люди, которые колдуют, иголочки колют, еще что-то - только плати деньги! Они якобы делают 10-15 процедур, берут деньги и говорят: мы настроили твой организм, и ты скоро восстановишься и начнешь ходить. Я хочу сказать: во всём, что связано с головным и спинным мозгом, только официальная медицина может помочь. Пока в мире надо обращаться, вообще, извините, в мире, надо обращаться только к врачам с этим.

 

ГОЛУБКИНА: И мы хотим еще немного поговорить о вашей истории. Вы когда-то получили травму, про которую сказали, что она несовместима с движением, что вы не будете ходить. И было это в те годы еще, когда у нас совершенно не было реабилитационной медицины. И вы преодолели это. Расскажите, пожалуйста, чуть-чуть об этом.

 

ДИКУЛЬ: Да, это в начале 1962 года, конец 1961-го, 1962 год это был, я работал воздушным гимнастом, лопнул штамборт. То есть штамборт - это приспособление, на котором подвешивается вся аппаратура. Это было на высоте 13 метров, и было падение с этой высоты со всеми аппаратами, и я получил очень много травм, переломов было много, но самое основное было - компрессионный перелом позвоночника. И врачи боролись, сделали всё возможное, я благодарю врачей и молюсь на них, потому что благодаря им я остался жив. Единственное, когда я пришел в себя, я где-то больше чем полторы недели не помнил всё, из памяти это выпало у меня. И они открыто мне сказали, когда я задал вопрос - а первый вопрос, как всегда, у цирковых артистов или гимнастов, у спортсменов: когда я выйду на манеж или на арену? - они сказали, опустив головы: "Валюс, мы тебя огорчим…"

 

ГОЛУБКИНА: Валюс, потому что это было в Литве?

 

ДИКУЛЬ: Да. "Мы тебя огорчим, ты никогда не сможешь работать в цирке, ты никогда не сможешь ходить, твое будущее - это действительно инвалидная коляска, что бы ты ни предпринимал".

 

МИТРОФАНОВА: Валентин Иванович, а это какой год был, 1962-й?

 

ДИКУЛЬ: 1962-й, начало. И я был молод очень, и я просто не поверил. Может быть, я был бы постарше, поверил бы. И я начал работать очень много над собой прямо в палате. У меня отбирали резину, гантели, которые друзья приносили, всё возможное. Первое время отбирали врачи, медсестры и так далее. Потом, видя, что я ничего не делаю и даю в тихий час отдыхать людям - палаты же были большие, по 16-17 человек палаты, а не по два, как сейчас, или по одному, - решили не трогать меня. И какое-то время многие больные, которые лечились там же и уже 5-6 лет тому назад травму получили, они говорили: "Валюкас, ты что? Вот я пять лет, шесть лет назад получил травму, и я не хожу. Что ты себя изнуряешь, что ты мучаешь себя, не надо, брось это". А у них какие-то движения получались, а у меня никаких движений в ногах ниже, как говорится, пояса не было.

 

И пришло время, когда у меня что-то начало получаться. И в то время начали подъезжать больные, то этот попробует, то этот попробует. Вот с того времени я чуть привык говорить, подсказывать, что делать. И ушло у меня для того, чтобы сделать первые шаги на костылях - это было как на ходулях, на костылях я сделал первые шаги, - два года и семь месяцев. Всего пять лет ушло для того, чтобы я бросил и костыли, и палочки и стал бы более-менее нормально ходить. И еще два года я отдал для того, чтобы вернуться в цирк. В 1969-м я вернулся назад в цирк уже.

 

Но уже не воздушным гимнастом, потому что ни одна комиссия не разрешила бы подняться мне в воздух после такой травмы, а вернулся силовым жонглером, то есть силачом. Почему именно, вы зададите вопрос, силачом? Просто я с детства любил сильных людей, и у меня это ассоциировалось с богатырями, которые всегда придут на помощь немощному, которого обижают, бедному, всегда помогут. Вот эта доброта человеческая, доброе сердце, добрые руки, которые вынесут из любой-любой-любой беды тебя, это меня очень притягивало, и я решил стать силовым жонглером.

 

МИТРОФАНОВА: Вот такой у нас сегодня гость, удивительный человек, человек поступка - мы так даже рубрику озаглавили.

 

ГОЛУБКИНА: Я еще хотела сказать, меня поражало, как с человек с травмой позвоночника может себе на шею, пардон, ловить шар 45 килограммов весом, подбрасывая его. Как не треснуло там всё?

 

ДИКУЛЬ: Значит, я хочу сказать, что и жонглирование 80-килограммовыми гирями, и шарами - никто в мире до сих пор это не делает, эти трюки. Я делал тогда единственный, это официально доказано, и есть в Книге Гиннесса рекорд.

 

МИТРОФАНОВА: Интересно, как ваш пятилетний сын всё это смотрит в YouTube или у вас на видео?

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет, уже у него деревянные шарики, деревянные гири…

 

ГОЛУБКИНА: Он уже жонглирует. Он жонглирует тыквами, я видела фотографию.

 

ДИКУЛЬ: Да, тыквами.

 

ГОЛУБКИНА: Значит, Ставропольский край пишет нам: "Правда ли, что Валентин Иванович поднял штангу весом в 450?"

 

ДИКУЛЬ: Ну, вообще-то в 2002 году я установил эти рекорды троеборья, которые 17 лет никто не мог повторить, установленные американцем Казмайером, по пауэрлифтингу, это было 1100 килограммов.

 

ГОЛУБКИНА: Но это, надо сказать, на загривке?

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет-нет, 1100 килограммов в троеборье.

 

ГОЛУБКИНА: Это как?

 

ДИКУЛЬ: Я сейчас и объясняю.

 

ГОЛУБКИНА: Молчу...

 

ДИКУЛЬ: Это приседание, становая тяга и жим лежа. И я решил повторить этот рекорд. Конечно, я долго готовился к нему, это был спор, если откровенно, между спортсменами, между нами, мы поспорили с группой большой спортсменов, на интерес, конечно. Я в течение года подготовил, 450 килограммов в приседании у меня было, 260 - жим и 460 - становая тяга, и в общем было 1170 килограммов. Я на 70 килограммов превысил рекорд, который был установлен Казмайером. Это официально зарегистрировано в Книге рекордов Гиннесса, в Книге рекордов планеты это есть. Есть специальные комиссии, которые это официально зарегистрировали, и есть заснятые все материалы.

 

ГОЛУБКИНА: Да, интересно. Я хотела спросить, а вот то, что в Олимпийских играх штангисты принимают участие, это совсем другое?

 

ДИКУЛЬ: Это совершенно разное. Ну а что далеко ходить сейчас? Вот только что был на Поклонной горе праздник, я рекорд там не устанавливал, но меня попросили показать, что я сейчас могу. Вот я в такой одежде...

 

ГОЛУБКИНА: В костюме.

 

ДИКУЛЬ: Ну, снял пиджак, надел маечку, и вот есть материалы в Интернете, я присел с 240 килограммами. С 300 кг я был готов присесть, но меня уже останавливали и с 240 кг, а я с 240 кг легко...

 

ГОЛУБКИНА: Нет, ну так пупок развяжется...

 

ДИКУЛЬ: Да не развяжется пупок.

 

МИТРОФАНОВА: Валентин Иванович, скажите, вот Маруся заговорила про штангистов и тяжелую атлетику. А как вы относитесь с профессиональной точки зрения и с человеческой к женщинам, которые занимаются такими странными, на взгляд мой кухонный, видами спорта?

 

ГОЛУБКИНА: И культуристки, кстати, тоже.

 

ДИКУЛЬ: Нет, я сразу скажу, что я не приветствую этот вид спорта у женщин.

 

МИТРОФАНОВА: Ну какой конкретно? Тяжелая атлетика?

 

ДИКУЛЬ: Тяжелая атлетика, пауэрлифтинг не приветствую. Ну, культуризм... фитнес больше, чем культуризм, я приветствую. Женщина должна женственная быть, женщина должна быть женщина, а не мужчина рядом с тобой лежать в постели.

 

МИТРОФАНОВА: Ну, подождите, женщина первым словом скажет вам, что она ничего вам не должна. Это первое. А второе - со стороны здоровья, вы же часто рекомендации свои какие-то публикуете.

 

ДИКУЛЬ: Сейчас я вам объясню тогда. Со стороны здоровья как женщинам, так и мужчинам, если достигается какой-то рекорд или ради рекорда идут тренировки, это уже не о здоровье, это не за здоровье и не для здоровья. Для здоровья - никаких больших весов поднимать не надо, нужно заниматься фитнесом или кардиотренажером.

 

ГОЛУБКИНА: И мужчинам, и женщинам.

 

ДИКУЛЬ: И мужчинам, и женщинам. Если ты идешь на какие-то маленькие, любые рекорды, ты уже изнашиваешься, то есть экстремально уже ты себя готовишь к поднятию этого веса, толчку, прыжку.

 

МИТРОФАНОВА: То есть это не про здоровье.

 

ДИКУЛЬ: Это уже не о здоровье, о здоровье нельзя говорить.

 

ГОЛУБКИНА: А как же вы всю жизнь, значит, всё делали? Это что же тогда у вас со здоровьем должно быть?

 

ДИКУЛЬ: Ну, я хочу сказать...

 

МИТРОФАНОВА: Чтобы один был такой. Всем, говорит, не надо делать, а я вот отлично себя чувствую.

 

ДИКУЛЬ: Нет, нет. А вы знаете, что Гриша Новак, дядя Гриша Новак, это первый чемпион мира по тяжелой атлетике, когда я пришел в цирк с силовым номером своим, мы встретились, в первые же месяцы встретились с ним, и он сказал: "Валентин, я, когда пришел в цирк, я тоже думал: буду работать с настоящими весами. Но ты больше полгода не отработаешь". Так я 37 лет отработал с настоящими весами в цирке.

 

ГОЛУБКИНА: Это у вас какая-то технология есть, или вы просто неубиваемый?

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет, каждый может работать, каждый может поднимать так, как я поднимаю. Нужно иметь желание и поставить перед собой цель. Сказать, что вот я единственный, никто этого не сделает, это будет неправда.

 

ГОЛУБКИНА: У меня аж спина заболела, господи...

 

ДИКУЛЬ: Это будет неправда, каждый сможет.

 

МИТРОФАНОВА: Да, ну а как же эти прекрасные женщины, крупные такие, с мужественными лицами и фигурами, которые мечут, извините за грубость, не икру, а все-таки этот диск...

 

ГОЛУБКИНА: Диск, ядро.

 

МИТРОФАНОВА: Ядро. Я один раз видела - ведро... А штанга?

 

ДИКУЛЬ: Да, я вам объясню еще раз. Всё, что ради рекордов, большой спорт - это не для здоровья.

 

МИТРОФАНОВА: Ну, не знаю, как это...

 

ДИКУЛЬ: Вот сейчас уже вы знаете.

 

МИТРОФАНОВА: Теперь - да.

 

ГОЛУБКИНА: СМС-портал, Краснодарский край нам пишет: "Какое питание принимает Валентин Дикуль?"

 

ДИКУЛЬ: Откровенно говоря, отдельное питание, как протеины и аминокислоты, я не принимаю сейчас.

 

ГОЛУБКИНА: Вот такие, как сейчас культуристы принимают?

 

МИТРОФАНОВА: Как бедолага, помнишь, Динамит. Что же он ел такое, что умер...

 

ДИКУЛЬ: Нет, аминокислоты и протеины я не принимаю, но белково-витаминное, не препараты, а пищу, вот я это в основном…

 

ГОЛУБКИНА: Белково-витаминные - это яйца с мясом, что ли?

 

ДИКУЛЬ: Нет, мясо обязательно, но яйца... не только яйца есть, нужно и овощи, и фрукты, и всё. Конечно, нужно, и кальций нужно в организм.

 

ГОЛУБКИНА: Вы как-то рассчитываете это всё?

 

ДИКУЛЬ: Нет, я не рассчитываю.

 

МИТРОФАНОВА: Хочется есть, и едите.

 

ДИКУЛЬ: Да, хочется, так я и ем.

 

ГОЛУБКИНА: То есть трескаете просто.

 

ДИКУЛЬ: Трескаю...

 

ГОЛУБКИНА: Ну я так понимаю, что с хорошими нагрузками еда не помеха, правильно?

 

ДИКУЛЬ: Я думаю, да.

 

ГОЛУБКИНА: То есть не поправишься, если спортом заниматься.

 

ДИКУЛЬ: Нет, поправишься. Наоборот, если меньше нагрузки, а будешь переедать, а особенно на ночь, очень поправишься.

 

ГОЛУБКИНА: Это да.

 

МИТРОФАНОВА: Валентин Иванович, еще такие вопросы. Нужно сказать, физические недуги можно как-то потихонечку, как вы, за восемь лет побороть или за шесть. Но есть же и депрессии, которые настолько подтачивают человека здорового, крупного, красивого, и бабу, и мужика русского, кого угодно. Вы обращаетесь к литературе или к собственным каким-то внутренним ресурсам? К друзьям, может быть, к литовским.

 

ДИКУЛЬ: Ну, я вам объясню ситуацию. Вообще-то у нас почти все пациенты впадают в депрессию после тяжелой травмы.

 

ГОЛУБКИНА: Ну понятно.

 

ДИКУЛЬ: Когда он молодой был, хороший, он энергичный был, и какие-то перспективы впереди, и институт. И получил травму, увечья, перестал...

 

МИТРОФАНОВА: После 45-ти женщины так же себя чувствуют.

 

ДИКУЛЬ: У нас очень хорошие психологи работают. Здесь действительно нужен психолог, и не надо стесняться. Но вот я сейчас так легко рассказываю об этом, и как будто легко уйти от этого. Я сам попал в депрессию, и было настолько сложно выйти из нее мне... Потому что вы знаете случаи, когда человек серьезно попадает в депрессию и уходит из жизни.

 

МИТРОФАНОВА: Да, да.

 

ДИКУЛЬ: Это много таких случаев есть.

 

МИТРОФАНОВА: И даже успешные люди.

 

ДИКУЛЬ: Если бы было так легко выходить из нее, этого не было бы, понимаете?

 

МИТРОФАНОВА: Да.

 

ДИКУЛЬ: Это действительно очень тяжелое заболевание.

 

ГОЛУБКИНА: А как вы выходили? То есть тогда и не было особенной психологической помощи.

 

ДИКУЛЬ: Ну вот я вам скажу... нет, я дважды уходил из жизни.

 

ГОЛУБКИНА: Как так? Ну-ка расскажите немедленно.

 

ДИКУЛЬ: Один раз вообще на последних секундах меня спасли, потому что не хотел...

 

ГОЛУБКИНА: То есть вы, грубо говоря, самоубийством чуть ли не...

 

ДИКУЛЬ: Нет, я не хотел быть обузой людям, и я в один момент в больнице накопил, такие таблетки были люминал...

 

ГОЛУБКИНА: Да, ужасные, да.

 

ДИКУЛЬ: Больше полстакана, и за один раз выпил это. И как раз был обход медсестрички, там уколы она делала пациентам, и она входит, а у меня... всё, я уже не в себе, уже пена изо рта, всё...

 

ГОЛУБКИНА: Да.

 

ДИКУЛЬ: И меня откачали, спасли. А второй раз я просто хотел уйти из жизни. Я порвал полотенце, связал в трубку, привязал к кровати и вывалился. Ну, тут грохот, всё, конечно, прибежали и спасли. Но второй раз когда меня спасли, я сказал: если Всевышний мне не дает уйти, то я всё сделаю, чтобы остаться жить и помогать людям, которые нуждаются в моей помощи. И я вот сейчас отдаю себя, я дал себе обет - всем помогать немощным. И еще, я сам детдомовец, и я езжу по детским домам, помогаю им, помогаю ремонтами, помогаю восстановлением там залов, встречаюсь в детских домах. И так далее, и так далее, и так далее, понимаете? И плюс семьям, которые малоимущие. Из того, что я могу, как могу и когда я могу, я это делаю, потому что я очень тяжело переживаю. Вот вы сейчас можете спросить: взрослый мужчина?.. А я вот взрослый мужчина, а мечтаю до сих пор иметь мать…

 

ГОЛУБКИНА: Слушайте, вот это потрясающе!

 

МИТРОФАНОВА: Вы об этом хотя бы говорите.

 

ДИКУЛЬ: Потому что поймите, поймите, поймите: человек не имел женского тепла, материнского тепла, не имел этого всего. Это очень тяжело. Я любой фильм смотрю, любое, что о матери, я очень сентиментальный, я начинаю плакать навзрыд. И я писал много стихов в свое время, так, не стихи, а просто такие коротенькие, и все время о матери. И любые песни - это для меня мама, мама, мама... Ко мне очень много приходят из Большого театра даже певцы, они то принесут шоколадку, то еще что-нибудь, когда лечатся, знаете. Я говорю: нет, не входите ко мне в кабинет. Подарок - это песня. И вот мне исполняют песни.

 

МИТРОФАНОВА: Сейчас мы вам "Мамонтенка" как включим, вы тут с ума сойдете...

 

ГОЛУБКИНА: Да, мы тут все заплачем.

 

ДИКУЛЬ: А они распеваются у меня, между прочим...

 

ГОЛУБКИНА: Слушайте, значит, получается, жены ваши, в общем-то... всего две за жизнь…

 

ДИКУЛЬ: Две, две.

 

ГОЛУБКИНА: Счастливые, потому что вы к ним относитесь в том числе и как к матери, то есть вы их не обижаете. Я одному человеку, кстати, цирковому, когда-то сказала, которого зовут Валентин Александрович, режиссер, я говорю: Валентин Александрович, я ведь тоже чья-то мама, пожалейте...

 

ДИКУЛЬ: Вы поймите меня правильно, еще раз говорю, женщина - это счастье для мужчины, и радость, и цветы.

 

ГОЛУБКИНА: Да. Я сейчас обращаюсь ко всем нашим радиослушателям - и девочкам, и мальчикам. Парни, помните, что мы тоже чьи-то матери. Если вы нас будете жалеть, господи, как же мы-то вас пожалеем! Правда?

 

МИТРОФАНОВА: А чего нас жалеть-то? Я не понимаю, вот как тебя можно пожалеть?

 

ГОЛУБКИНА: А почему меня нельзя пожалеть?

 

МИТРОФАНОВА: Вот я даже не знаю, а за что тебя жалеть? У тебя руки-ноги есть, всё есть, ты не болеешь, других веселишь, работа... Вот за что людей можно жалеть?

 

ГОЛУБКИНА: Скажите, за что пожалеть можно?

 

МИТРОФАНОВА: Дура, тогда жалко, действительно.

 

ГОЛУБКИНА: Нет, не в этом смысле...

 

МИТРОФАНОВА: А взрослую женщину... Вот как мужчина может жалеть свою женщину? Я понять не могу этого.

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет, любить ее надо.

 

ГОЛУБКИНА: Жалость - начало любви.

 

ДИКУЛЬ: А жалость - это немножко не то. Вот я хочу сказать, может, неуместно будет сейчас вот то, что я скажу. Но вспомните, вот вы садитесь за стол, и первая рюмочка - за что пьете? За здоровье, правильно? Вторая рюмочка, когда не чокаетесь, обязательно за родителей, за родителей - дай бог здоровья... За родителей пьете, дай бог здоровья - у кого живые, а у кого нет - пусть земля будет пухом.

 

МИТРОФАНОВА: Ну да.

 

ДИКУЛЬ: А третий тост - за детей. Вы дети, мы дети, у нас дети...

 

ГОЛУБКИНА: Конечно.

 

ДИКУЛЬ: И обязательно это три рюмочки, такие тосты обязательно, хоть чуть-чуть, но выпивается до дна.

 

ГОЛУБКИНА: А по поводу мамы и пожалеть. Я тебе сказала когда-то, что я маму жалею на самом деле, поэтому и грублю.

 

МИТРОФАНОВА: А, в этом смысле...

 

ГОЛУБКИНА: Да, да. Потому что мне ее так жалко, что я либо заплачу, либо наору... И я выбираю наорать.

 

ДИКУЛЬ: Нет, лучше так обнять и поплакать.

 

ГОЛУБКИНА: Ну это я тогда вообще все время рыдать буду, я не могу.

 

ДИКУЛЬ: Но лучше чаще обнимать и не рыдать, да.

 

МИТРОФАНОВА: Ну, не знаю, конечно, психика - дело тонкое, как сказал Фрейд... это я сейчас сама придумала.

 

ГОЛУБКИНА: Да, ну я человек сентиментальный...

 

МИТРОФАНОВА: Но женщина все-таки, вы скажите как опытный мужчина, должна быть слабой? Или как мы с Голубкиной, можем сейчас машину помыть вам?

 

ДИКУЛЬ: Нет, нет, нет. Слово "слабая", такого я даже не знаю, женщины, наоборот, очень сильные.

 

МИТРОФАНОВА: А чего же нас жалеть тогда?

 

ДИКУЛЬ: Любить вас, я не сказал, что... Я не признаю слово "жалеть", я признаю слова "любить", "уважать".

 

МИТРОФАНОВА: Да, друзья, больше мужчин, хороших и разных...

 

ГОЛУБКИНА: Мы тут заспорили: жалеть, любить, заботиться, уважать? Я считаю, всё это вместе надо делать, правильно?

 

МИТРОФАНОВА: Ненужное вычеркнуть просто.

 

ГОЛУБКИНА: Если бы Отелло пожалел Дездемону, он бы ее не задушил, вот я так скажу.

 

МИТРОФАНОВА: Он был в состоянии аффекта, да?

 

ДИКУЛЬ: Да-да. Мы всё, что делается плохо, мы переводим на аффект.

 

ГОЛУБКИНА: Да. А самое смешное - он потом пожалел.

 

МИТРОФАНОВА: Да еще как!

 

ГОЛУБКИНА: Но было уже поздно.

 

МИТРОФАНОВА: Поздно, да. Вообще все сценарии жизненные, как мне подсказал Антон Долин, наш кинокритик, говорит: всё по Шекспиру. Вот сколько у него там есть этих… романов, пока больше ничего не придумали.

 

ДИКУЛЬ: Да-да, всё так.

 

ГОЛУБКИНА: Самое главное, что мы скажем всем нашим ребятам и девчатам, - что надо сделать, чтобы не пожалеть, как говорится, что долго живешь?

 

ДИКУЛЬ: Во-первых, давайте будем добрее друг к другу, давайте будем чаще друг другу улыбаться и говорить хорошие, красивые слова. И действительно любить друг друга. Не обязательно той любовью, которую мы называем действительно настоящей, можно любить друга, подругу любить.

 

МИТРОФАНОВА: Хип-хоп...

 

ДИКУЛЬ: Всё любить можно, понимаете? Но это и будет продлевать нашу жизнь. Меньше, меньше нервничать, это самое важное, и стрессовых состояний меньше.

 

ГОЛУБКИНА: А как это меньше стрессовых состояний, когда у нас курсы валютные или там что-то...

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет, давайте на это мы не будем переходить, но я хочу сказать следующее. Вот какая-то мелкая ссора в семье, бывают очень часто семейные ссоры, кухонные так называемые мелкие ссоры. И когда ты прав, бывает, нужно взять верх над собой. Вот ты прав, но видишь: разгорается ссора. Отвернись и замолчи или уйди, не доказывай. Потому что, когда разгорится серьезная ссора, будете считать, что оба вы правы, и будете, нанервничавшись, наплакавшись, не говорить два-три дня друг с другом. Лучше обнимитесь, вот мужчина - подойди к жене, она разъяренная...

 

ГОЛУБКИНА: Вот! Пожалей ее, когда она озверевшая...

 

ДИКУЛЬ: Ничего, никто не треснет, не оттолкнет. Прижми ее, подержи, и увидите, как она отнесется к вам хорошо.

 

МИТРОФАНОВА: Валентин Иванович, у нас завтра программа "Прости меня". Знаете, сколько народу звонит? И все жен обижают.

 

ГОЛУБКИНА: Да.

 

МИТРОФАНОВА: А вот жены редко, редко женщины звонят и говорят: ой, я своего Витю обидела, ему внимание не уделила, там что-то такое... А эти - всё время. Вот что такое с нашими мужчинами?

 

ДИКУЛЬ: Я вам хочу сказать, это действительно так чаще всего бывает. Мужчина требует внимания тоже, так же, как и женщина. Поэтому я считаю, что все-таки надо внимание уделять и мужчинам. А не так, что, когда ты приходишь домой, говоря: "Я устал, можно чего-нибудь перекусить?" - "А что, ты не знаешь, где холодильник?"

 

МИТРОФАНОВА: Это мама говорила Нострадамусу. Он спросил: "Что у нас сегодня на ужин?" Говорит: "А то ты не знаешь..."

 

ДИКУЛЬ: Да-да-да...

 

ГОЛУБКИНА: А вот пишут на СМС-портал: "Валентин, мы с вами можем в соцсетях пообщаться?"

 

ДИКУЛЬ: Можем сейчас пообщаться.

 

ГОЛУБКИНА: Нет, не прямо сейчас... Это пишут из Костромской области: есть ли у вас страницы какие-то, куда они вам могут писать и задавать вопросы?

 

ДИКУЛЬ: Безусловно. Запишите телефон регистратуры, которая вас...

 

ГОЛУБКИНА: Телефон, наверное, нет...

 

МИТРОФАНОВА: Соцсети - это именно современные средства.

 

ГОЛУБКИНА: Интернет, сайты.

 

ДИКУЛЬ: Да-да, есть в Интернете, сайты есть в Интернете.

 

ГОЛУБКИНА: Валентина Дикуля?

 

ДИКУЛЬ: Нет, не Валентина Дикуля. А есть сайт государственного Центра реабилитации больных со спинномозговой травмой.

 

МИТРОФАНОВА: А вы есть в соцсетях - в «Фейсбуке», «ВКонтакте» или в «Одноклассниках», где-нибудь в таких вот?

 

ДИКУЛЬ: Нет, это невозможно, вы не представляете, я меняю даже симки в телефоне, потому что они разносятся моментально по всему миру.

 

ГОЛУБКИНА: Да. Вы сказали, что у вас на следующий год запись - 137 тысяч человек...

 

ДИКУЛЬ: 137 тысяч.

 

ГОЛУБКИНА: И еще хотела спросить, я смотрела в YouTube такую историю. Мэтью, некий американец, к вам приезжал с переломом позвоночника, не ходящий. За рубежом есть ли какие-то ваши центры, в Америке, в Италии, могут там люди...

 

ДИКУЛЬ: Да, безусловно, есть. Очень много у меня. Нет, мы не обслуживаем здесь сейчас, нет. А вообще обслуживают 32 страны мира. В Америке, в Японии центр, три центра в Италии, в Польше.

 

ГОЛУБКИНА: То есть ваши как бы отделения в этих...

 

ДИКУЛЬ: Нет, нет, целиком центры.

 

ГОЛУБКИНА: То есть целиком центры Валентина Дикуля?

 

ДИКУЛЬ: Целиком центры, которые работают по моей методике только все.

 

ГОЛУБКИНА: И все эти люди могут в разных странах пойти и тоже полечиться?

 

ДИКУЛЬ: Пойти и лечиться. Они связываются со мной, и я даю направление. Потому что я сначала знакомлюсь с историей болезни.

 

ГОЛУБКИНА: Да. А вот эти 137 тысяч человек на следующий год, это кто? Это только наши, или это...

 

ДИКУЛЬ: Нет-нет-нет, это и зарубежные, зарубежные. Потому что, я вам объясню, мы обслуживаем в течение года со всеми больницами и со всеми центрами не больше пяти тысяч пациентов.

 

МИТРОФАНОВА: Ну что же, вам удачи, терпения, настроения!

 

ГОЛУБКИНА: Спасибо большое. Долгих лет!

 

ДИКУЛЬ: Спасибо вам.

 

МИТРОФАНОВА: Долгих лет жизни. Обязательно вам наберем, когда будет информационный повод, когда вы выйдете на арену цирка.

 

ГОЛУБКИНА: На следующий год будет выступление, да.

 

МИТРОФАНОВА: Как следующий наш ведущий однажды пошутил: "Весь вечер на арене цирка - опилки и Митрофанова..." Это про меня сказал Белоголовцев.

 

ДИКУЛЬ: Да. Спасибо вам. И до свидания.

 

ГОЛУБКИНА: Спасибо большое. Валентин Иванович Дикуль. Спасибо!

 

ДИКУЛЬ: Здоровья, здоровья и еще раз здоровья!

 

МИТРОФАНОВА: Спасибо. И до новых встреч в эфире.