Авторские материалы "Солярис" Тарковского: как рождался замысел
Сегодня - ровно 40 лет с того дня, когда "Солярис" Андрея Тарковского вышел на широкие экраны. В день юбилея фильма обозреватель "Вестей ФМ" Антон Долин вспоминает о том, как он создавался, и размышляет о последствиях.
Замысел "Соляриса" родился задолго до того, как возник фильм: как большинство проектов Андрея Тарковского, он появлялся на свет если и не в муках, то в изрядных трудах. Истерзанный "Андреем Рублевым" и всеми сложностями вокруг своего самого знаменитого фильма, режиссер в 1968 году принес на студию заявку на экранизацию, причем в заявке сразу утверждал, что намерен снять увлекательный научно-фантастический фильм для широкого массового зрителя, едва ли не боевик. Что, собственно, и позволило запустить картину с немаленьким, хотя и далеко не огромным бюджетом в миллион рублей.
Если бы цензоры прочитали книгу польского фантаста Станислава Лема, давно переведенную на русский и даже однажды экранизированную в том же либеральном 1968 году в виде двухсерийного телеспектакля, они бы заподозрили неладное. Весной 1972 года, когда уже готовая картина застряла на "Мосфильме", Тарковский даже пытался надавить на начальство, собрав на приватный просмотр ведущих советских ученых, но им картину так и не показали, зато решили отправить ее в Канны, где и решилась судьба фильма: "Солярис" получил спецприз жюри. До выхода на широкие экраны СССР оставалось чуть меньше года: лишь к февралю следующего, 1973 года, картина вышла по всей стране, и смотрели ее, подогретые слухами и полузапретным статусом режиссера, очень хорошо... Насколько это возможно в случае трехчасового философского фильма.
Рядом с любимцами Тарковского Анатолием Солоницыным и Николаем Гринько, получившими сравнительно небольшие роли, в центральной роли ученого Криса Кельвина, переживающего на далекой планете Солярис новый трудный роман со своей старой, погибшей, любовью, был красавец и всесоюзная звезда Донатас Банионис, рядом с ним - молодая Наталья Бондарчук, для которой эта работа так и осталась на всю жизнь самой важной. Для Тарковского "Солярис" - особенная картина. Если в "Ивановом детстве" он поднялся над средним, даже высоким, уровнем советского кино о войне, если в "Андрее Рублеве" он показал себя не советским, но русским режиссером, то здесь он стал автором поистине всемирным - так и хочется сказать "межпланетным". В своей глобальной притче о сознании и подсознании он вернулся к Рембрандту, Брейгелю и Баху, породив симбиоз эмоциональной мелодрамы и научно-фантастического кино с философским исследованием.
В свое время Лем был ужасно недоволен трактовкой Тарковского, за которую, кстати, отвечал в равной степени и замечательный писатель Фридрих Горенштейн, полноправный соавтор сценария. Но сегодня прекрасный роман польского писателя читают только специалисты и поклонники научной фантастики, а картину Тарковского считает себя обязанным посмотреть хотя бы раз в жизни любой, кто неравнодушен к кино.
