Посидим по-хорошему. История. Культура. Личности Волшебная музыка Микаэла Таривердиева
Программу "Посидим по-хорошему" ведёт Диана Берлин.
Сегодняшняя наша программа, собственно, как и последующие, будет посвящена композитору Микаэлу Таривердиеву, народному артисту РСФСР, лауреату Государственной премии СССР. 15 августа – день рождения композитора. В нашей программе принимает участие супруга Микаэла Таривердиева, известный музыковед, журналист Вера Таривердиева, президент Благотворительного фонда творческого наследия композитора Микаэла Таривердиева.
Вера как никто подтверждает одну строчку И. Бродского: "Время, столкнувшись с памятью, узнаёт о своём бесправии".
В. Таривердиева: Совершенно согласна. Я это переживаю всё время. Я в этом живу и в этом убеждаюсь. Тем более, когда речь идёт не просто о человеке, а о человеке, который, как я ощущаю Микаэла Леоновича, является посланником, человеком со своим заданием, и это его задание только началось при жизни. Оно сейчас продолжается, он его осуществляет, соединяет людей, а те люди, которых он соединяют, находят свой путь в искусстве, находят близких себе людей, у них рождаются даже дети.
Есть такие примеры?
В. Таривердиева: К нам на первый Международный конкурс органистов имени Микаэла Таривердиева, который происходил в 1999 году, приехал голландец Жан-Пьер Стайверс. Он стал наши самым первым лауреатом первой премии I конкурса. На IV конкурс приехала японская органистка Хироко Иноуэ. Она не стала лауреатом первой премии, стала просто лауреатом. Потом эти два человека встретились на нашем концерте "Органный хит-парад" в Московском Международном доме музыки и полюбили друг друга. Сейчас у них растёт замечательный, чудесный мальчик. Хироко Иноуэ после участия в конкурсе решила остаться в Калининграде и получила статус солистки Калининградской филармонии. Она там жила, и там же у неё родился японо-голландский мальчик. Наш лауреат первой премии Жан-Пьер Стайверс получил официально от мэра города Калининграда почётную грамоту "Почётный летучий голландец с Калининграда". Сейчас, поскольку единственная японская школа находится в Москве, Хироко Иноуэ со своим сыном Таро Стайверсом-Иноуэ вынуждена была переехать в Москву. Так по иронии судьбы на какую улицу она переехала? На улицу Строителей, на улицу из "Иронии судьбы". Да, и это не единственный случай рождения детей.
Микаэл Таривердиев совершенно точно уникальный и композитор, и музыкант, и человек. Он очень рано ушёл – в 64 года...
В. Таривердиева: Без двух недель в 65 лет. Но судьба таких людей разворачивается по своим законам, по законам, связанным с тем, что они делали в соответствии со своим предназначением, со своим заданием. В мае 1996 года Микаэл Леонович отдал свою последнюю музыку в Театр имени Ермоловой. Среди той музыки был "Реквием". Собственно говоря, весь его поздний период – Симфония для органа "Чернобыль", Второй скрипичный концерт, Концерт для альта – это музыка ухода, музыка прощения. Это уже взгляд оттуда, я просто хорошо это знаю. Когда меня спрашивают, какая у меня любимая песня Микаэла Леоновича, я всегда говорю, что моя любимая песня – Симфония для органа "Чернобыль" и Концерт для альта, потому что я ещё до того, как эти произведения прозвучали, в них жила. И бог дал мне понять, о чём они, про что. Конечно, это визионерские произведения. И написав их, таким образом высказавшись, Микаэл Леонович так же, как и Моцарт, создал "Реквием", и всё...
За это время издано огромное количество дисков. Ты же всё собирала. Иногда, наверное, приходилось собирать по капелькам...
В. Таривердиева: На самом деле я не то, что бы собирала. Но действительно благодаря нашим издателям удалось издать очень много разноплановых дисков музыки М. Таривердиева в разных жанрах. Это и оперы, и органная музыка, и киномузыка. Это разные собрания, подборки. Это и раритетные записи конца 50-х годов. Это раритетные записи Зары Александровны Долухановой и Марии Сергеевны Лемешевой. Слава богу, что у нас была такая возможность и есть. Но все время всплывает какая-то новая музыка. Новая в каком смысле? Например, это наше издание – диск "Отражение тишины". Вообще, к нам приходят странные люди, Микаэл Леонович притягивает их. Вот появился такой Сергей Каштанов, который стал оцифровывать всё, что у нас в доме есть. У меня такое ощущение, что он и меня скоро оцифрует. Вот он цифрует всё подряд. И в одном из шкафов он нашёл старую плёнку. Оказалось, это полный саундтрек фильма "Ольга Сергеевна". Из "Ольги Сергеевны" мы много раз издавали "Мелодию", "Ноктюрн", "Не исчезай", "Тишины хочу", но там просто два часа звучания музыки. Мы издали этот диск, на плёнке оказалась удивительная музыка. Я с этим диском не расстаюсь. У меня его хотят получить, просят все, потому что это какой-то уникальный, созданный Микаэлом Леоновичем мир импровизации, где он сам играет за клавесином.
Микаэл Леонович не был же таким музыкантом, который как-то особо бережно относился к своим архивам, он же не собирал всё...
В. Таривердиева: Совсем наоборот. У него партитуры Концерта для альта, Первого и Второго концертов для скрипки лежали и лежат в порядке. А киномузыка? Как быть с ней? Это ведь 134 фильма. И всё это тогда часто делалось так: из-под рук оригиналы отдавалось в оркестр. Я, конечно, ксерокопировала то, что в Оркестре кинематографии находится, что-то есть у нас. В принципе, это огромный мир музыки, который в нотах просто частично исчез. Потому что как работает архив: композитор написал музыку, должен был сдать партитуру в архив. А в архиве партитуры частично исчезли, частично были уничтожены, частично остались.
А он не дорожил ими?
В. Таривердиева: Нет, просто ему некогда было этим дорожить. Он дорожил своими операми, балетами. А музыка на том диске, который мы издали, просто чудо.
А как же говорят, что диски сегодня никому не нужны?
В. Таривердиева: Конечно, сегодня они продаются меньше. Но многим приятно иметь диск. Это как книга. Да и сейчас всё больше возвращаются к винилу. У нас совершенно замечательная история случилась с Лондоном. Там издан альбом из трёх виниловых пластинок под британским и американским брендом. Три винила, три CD и роскошный альбом. Это такая отдельная, очень интересная история имени Таривердиева.
А как получилось, что они вообще заинтересовались его творчеством?
В. Таривердиева: Один человек по имени Стивен Коутс (Stephen Coates), он композитор, руководитель ансамбля "The Real Tuesday Weld", был на Московском кинофестивале. Поскольку он пишет также музыку кино, когда он оказался в ресторане и услышал там музыку, то стал расспрашивать официантку, что это за музыка звучит. Он её фактически допрашивал и надоел ей так, что она ему принесла и отдала этот диск. С. Коутс увёз его в Лондон, там он его слушал, показывал друзьям. Он не мог понять, что он слушает, но был влюблён в эту музыку. Затем он сфотографировал диск и послал его фото своему русскому другу в Нью-Йорк. И тот ему написал: "М. Таривердиев. Музыка 60-х. До свидания, мальчики". Потом Стивен даже написал такую статью "Lost in music" ("Затерявшийся в музыке"). Далее он нашёл меня, мы стали переписываться. Он приехал в Москву, мы с ним познакомились, и он сказал, что хочет издать М. Таривердиева на Западе.
К этой своей цели он шёл долго. Они приезжали со своим другом Полом Хартфилдом (Paul Heartfield) жили у нас дома, а я в это время жила в офисе. Они цифровали многие записи, потому что у них свои параметры, поскольку они хотели издать М. Таривердиева на виниле. Им поэтому нужно было высокое качество оцифровки. Пол Хартфилд оказался очень известным британским культовым фотографом музыкальных кругов. Они фотографировали всё: дом, меня, цифровали негативы. В общем, они приезжали несколько раз, и в результате у них вышло такое суперкрасивое супериздание.
Это молодые люди?
В. Таривердиева: Нет, они люди где-то среднего возраста. И было очень много откликов в западной прессе. Все европейские страны откликнулись: Великобритания, Америка... Были статьи в "Шпигеле". Во многих ведущих газетах, в каких-то музыкальных обозрениях были отклики на это издание, и в них писалось, как они могли на Западе до сих пор не знать эту музыку.
Вопрос по поводу тех песен М. Таривердиева, которые нам подарило кино. Насколько известно, их тоже уже расхватали в свою репертуар сегодняшние артисты и исполнители. Ты как-то это отслеживаешь? Можешь сказать: "Нет, извините, вам я не могу разрешить исполнять"?
В. Таривердиева: Нет. Дело в том, что часто просто не спрашивают разрешения. Когда-то что-то нравится, когда-то не нравится. Этот процесс в России трудно управляемый, поэтому я по данному поводу не очень заморачиваюсь, потому что все знают классическое исполнение песен "Я прошу хоть не надолго" и "Не думай о секундах свысока". Поэтому, ради бога, пойте, как хотите, делайте, что хотите, так так так. Но мы всё-таки стараемся в наших концертах, чтобы репертуар М. Таривердиева пели люди, которые понимают, что они поют и что они делают.
Потому что у М. Таривердиева нет ни одной песни просто так, хотя слова-то он не писал.
В. Таривердиева: Собственно, песен у Микаэла Леоновича ведь немного, если сравнивать с песенными циклами Г. Поженяна или А. Вознесенского. У него даже ведь не песни, а монологи.
Как сказать, что "Не возвращайся к былым возлюбленным" это песня?
В. Таривердиева: Это романс. Или что-то другое.
Расскажи о Большом театре.
В. Таривердиева: В 1987 году за две недели до премьеры балета "Девушка и смерть", который был поставлен и который танцевали Андрис Лиепа, Нина Ананиашвили, Людмила Семеняка, Александр Ветров, ставила его Вера Боккадоро, балет был снят. И для Микаэла Леоновича это был большой удар. Он, в общем, эту историю так и не пережил. Но, уже оглядываясь назад, я вижу какой-то определённый смысл, какую-то предначертанность этой истории. Микаэл Леонович в этой истории попал, как говорится, между молотом и наковальней, шла борьба против Ю. Григоровича, и его балет стал просто жертвой этой борьбы. Видимо, ему просто было необходимо это пережить в своей жизни для того, чтобы потом написать Симфонию для органа "Чернобыль", чтобы написать последние свои произведения. Это уже другой Таривердиев, но это тот же Таривердиев. В его жизни для меня есть какая-то удивительная стройность, завершенность и музыкальность её драматургии. Для драматургии его жизни это, видимо, было необходимо. Но ему это многого стоило. Как раз после этого у него начались очередные проблем с сердцем, которые закончились операцией на сердце.
М. Таривердиев звучит в самых разных городах России. Этим он был бы доволен.
В. Таривердиева: Думаю, что это только начало. Судя по тому, что я много езжу, меня приглашают на концерты и я с удовольствием в них участвую тем, что посыла ноты, партитуры, голоса, иногда присутствую на репетициях, для меня это очень важно, могу сказать, что, например, город Томск. Пригласили меня туда на концерт музыки Микаэла Леоновича. Концертный зал на тысячу мест. Когда я приехала, мне сказали, что в городе уже как месяц нельзя достать билеты на концерт. Этот концерт состоялся, через неделю они его повторили, и он вновь собрал тысячную аудиторию. Причём о концерте было просто объявлено. То же самое происходило в городе Ижевск, родине П.И. Чайковского. И так далее. Поэтому думаю, что это только начало.
Я знаю только одно. В Екатеринбурге мы проделали такой один опасный эксперимент. В один вечер на сцене Большого зала консерватории мы исполнили Второй концерт для скрипки Микаэла Леоновича и Концерт для альта. Это очень сложные произведения. Это произведения как бы его ухода, потусторонние. Такая была программа. А пришли люди, в основном, просто на М. Таривердиева, как часто у нас бывает. Приходят люди на М. Таривердиева и думают, что услышат "Вальс" из "Иронии судьбы" и т.п. Но что самое поразительное, люди, пришедшие просто на М. Таривердиева, понимают и считывают смысл любой музыки Микаэла Леоновича. И я на это надеюсь. У его музыки есть какая-то уникальная способность проникать и затрагивать душевные струны, в ней есть какая-то ясность смысла, который люди, даже не очень подготовленные, могут все равно понять.
Много где и кому только мы Симфонию для органа "Чернобыль" ни представляли, даже в Главном кафедральном католическом соборе Нью-Йорка, в Сент-Патрике, звучала органная симфония "Чернобыль". Там тоже пришли люди на М. Таривердиева, увидев где-то меня в передаче. Были американцы, не американцы, было много, естественно, наших соотечественников, которые там уже несколько десятилетий живут. Там пришёл человек, который принёс программку спектакля "Назначение" Театра "Современник" 1964 года, музыка к которому была написана Микаэлом Леоновичем для джазового ансамбля и пишущей машинки. А я и не знала, что это его музыка. И было просто поразительно, как эти люди слушали "Чернобыль", как они были этой музыкой впечатлены. А там была профессиональная публика, которая не знала, на что она идёт. И они были под большим впечатлением, потому что в этой музыке есть какой-то прямой смысловой и эмоциональный посыл.
Продолжение разговора с Верой Таривердиевой слушайте в следующем выпуске программы.
