Другая школа Как устраивать рэп-батл из стихов Маршака

А.МУРАШЁВ: Друзья, сегодня у нас немножко экспериментальная программа, потому что обычно у нас во втором часе, либо интерактив с вами, либо гость остается, либо я один что-то транслирую, какие-то мысли. Сегодня у нас еще один гость и, кстати говоря, тоже найденный, благодаря вашим откликам на мое послание поиска учителей.

Я очень люблю говорить о том, как приближать какие-то далекие от детей вещи так, чтобы они их понимали, осознавали, как-то заново проходили. В этом смысле мне очень понравился рассказ одного из наших гостей Виктора Симакова, возможно, вы помните, он был несколько выпусков назад, когда он говорил, что можно русскую литературу преподавать через рэп. Ты приносишь школьникам Маяковского и говоришь – смотрите, друзья, вы в рэпе понимаете в сто раз больше, чем я, но посмотрите на этот текст, он же строится по тем же самым законам, правда. Или показываешь им «Исповедь хулигана» Есенина и задаешь тот же самый вопрос про рэп, и они смотрят – действительно, да, рэп здесь есть. Ну, естественно, главным образом, не доходить до каких-то крайностей, как та самая учительница, которая приходила в класс и, поправляя очки, говорила – как сказал современный русский поэт Оксимирон. Вот такого, конечно, не стоит делать.

Поэтому сегодня мы тоже поговорим о том, как сделать так, чтобы любая, даже самая далекая тема была близка детям и коснемся того предмета, о котором мы как-то стыдливо почему-то умалчивали, о преподавании музыки. Каким образом можно традиционные русские песни преподавать так, чтобы детям они были понятны и интересны? И об этом нам сегодня расскажет преподаватель музыки из школы 1298 Мария Голованова. Мария, добрый вечер. Спасибо, что вы с нами.

М.ГОЛОВАНОВА: Здравствуйте.

А.МУРАШЁВ: Я думаю, что вам часто говорили, что вы не выглядите, как учительница.

М.ГОЛОВАНОВА: А что, вот мне, кстати, так сказали, и я задумалась, а что значит, выглядеть, как учительница, вот скажите мне?

А.МУРАШЁВ: А вот мне кажется, это у всех у нас в головах есть.

М.ГОЛОВАНОВА: Это стереотипное какое-то мнение?

А.МУРАШЁВ: Есть, есть, да, ну, вы же сталкивались, наверное, с этим, да?

М.ГОЛОВАНОВА: Сталкивалась, конечно, естественно, особенно, когда у меня прядки розовые, так это очень много, кто говорит. Стереотипы есть такие.

А.МУРАШЁВ: А вот как-то внешний вид, он вызывает вопросы у коллег?

М.ГОЛОВАНОВА: У коллег нет. Ну, я, во-первых, не хожу с розовыми волосами на работе, начнем с этого, сейчас каникулы, поэтому, естественно, я позволила себе это. А, во-вторых, ну, тут очень двоякий вопрос, у коллег не вызывает, а у детей больше приближает к ним.

А.МУРАШЁВ: То есть вызывает ощущение, что вы с ними…

М.ГОЛОВАНОВА: Конечно, что я с ними на одной волне, да. И мне это комфортно. Я же благодаря детям тоже знаю такие вещи, как, не знаю, какие джинсы модные, какие толстовки модные или, что, как это сочетается. Это, в основном, мне дети информацию приносят, старшеклассники, и уже вместе мы с ними как-то так получается.

А.МУРАШЁВ: А вы не боитесь, что, знаете, вот традиционный вопрос мой любимый, где эта грань между дружбой и авторитарным преподаванием, что для многих просто преподавателей, которых я знаю, если с ними поговорить довольно долго, выясняется, что уважение к преподавателю, как правило, равняется страху. Ну, то есть, ты боишься, значит, ты уважаешь.

М.ГОЛОВАНОВА: Ну, это целая история. На самом деле, вообще, почему я пошла в педагогику. Начнем с того, что я, когда училась в школе, я школу вспоминаю со страхом как раз. Вот моя классный руководитель, не буду называть ее имя и фамилию в прямом эфире, она, я думаю, поймет это, мы ее боялись настолько, что мы не могли даже к ней подойти по какому-либо вопросу, я уже не говорю про личное.

А.МУРАШЁВ: Боялись, почему? Что было страшного?

М.ГОЛОВАНОВА: Боялись, потому что она сразу начинала кричать, авторитетом своим давить, есть ее мнение и никакое другое. То есть ты не могла с ней тоже оспорить, это не то слово, ты не могла высказаться с ней. То есть, если ты высказывалась не так, как думала она, то, значит, это было неправильно, ты не молодец, ты плохая, иди, подумай над своим поведением. То есть, вплоть до этого.

И поэтому, когда я закончила 11-й класс, я не хотела возвращаться в школу, это целая история была, то есть мне казалось, что школа это такое место, которое заставляет тебя делать так, как хотят они, и у тебя нет права выбора. То есть, есть только вот так и никак иначе. И вот с тех пор, я как раз пошла в педагогический вуз, ну, сначала Гнесинка вокальная, потом педагогический вуз.

А.МУРАШЁВ: Вот на этом месте, если вы так думали, если вы таким образом воспринимали школу, почему же вы пошли в педагогический вуз тогда?

М.ГОЛОВАНОВА: Потому что я хотела быть другим педагогом. Я хотела с детьми наладить тот контакт, который не наладили в нашей школе.

А.МУРАШЁВ: Вот так вот. Это подтверждает мою теорию, что два пути попадания в педагогику – либо у тебя был учитель, которого ты ненавидел, либо ты хотел стать похожим на своего прекрасного преподавателя.

М.ГОЛОВАНОВА: Нет, прекрасные преподаватели у меня тоже были. Они в музыкальной школе были, естественно, без них никуда. Но вот именно то ощущение, когда вот классный руководитель задавливал весь класс и не только. То есть, у нее была дочка, в нашем классе училась, и вот надо было быть похожей на нее, но это отдельная история. То есть это воспитывало у нас, у всех в классе, это не только моя точка зрения, мы потом встречались с одноклассниками, не хочу на этом заострять. И вот, поэтому, да, я пошла в педагогику, чтобы, наверное, принести что-то иное и немножко по-другому общаться с детьми.

По поводу такого страха и отсутствия уважения. Нет, естественно, уважение есть. Никто не говорит, что я с ними дружу, созваниваюсь, переписываюсь, и мы общаемся на какие-то такие вот очень-очень личные темы, нет, ни в коем случае. Всегда дистанция, она есть, и она правильная дистанция, без дистанции нельзя. Но дружба, она обязана быть между педагогом, иначе не будет доверия у ребенка никакого.

А.МУРАШЁВ: Ну, главное, мне кажется, просто не перегнуть.

М.ГОЛОВАНОВА: Конечно, естественно.

А.МУРАШЁВ: Потому что в какой-то момент вам же все равно нужно принимать какие-то строгие решения, я бы так сказал.

М.ГОЛОВАНОВА: Естественно. Но, если ты не будешь с ними на одной волне, они не будут воспринимать эти решения. Это очень близкие вещи.

А.МУРАШЁВ: Хорошо. Давайте поговорим про музыку. Каким образом вот то самое быть на одной волне проявляется в музыке?

М.ГОЛОВАНОВА: Ой, да, это моя любимая тема. Ну, наверное, такой самый яркий пример, который, вот я сейчас ехала в машине, думала, что бы мне привести такое яркое, чтобы современную музыку вместе преподнести с классической музыкой.

А.МУРАШЁВ: Чтобы они ее поняли.

М.ГОЛОВАНОВА: Да, да. Это был самый яркий пример. Недавно у знаменитейшего российского исполнителя Димы Билан вышел новый трек «Молния», если вы знаете такой, нет, не слышали?

А.МУРАШЁВ: Я на этом месте должен сделать вид, что я не знаю этого трека, понимаете. Нет.

М.ГОЛОВАНОВА: Ну, в общем, его знают все школьники, я так скажу. И, в общем, эта «Молния» просто взорвала, она была бомба, господи, где она только ни была. И вот они ко мне приходят на урок и говорят – Мария Леонидовна, а вы знаете, что вот «Молния» такая песня есть? Я говорю – я знаю, конечно же.

И с этого начался урок, мы ее прослушали, я сделала некоторые выводы из этой песни. И дальше говорю – а, вы знаете, что Дима Билан, его же зовут не Дима Билан, я говорю, вообще-то он закончил Гнесинку. – Да ладно. – Да, на оперном пении. Оперное пение это вот, да, ваш современный исполнитель, которого вы так сильно любите, он занимался оперой, пел оперу, пел, как тенор арию Ленского. Я им включаю арию Ленского. То есть вот отсюда, с Димы Билан и «Молнии» мы перешли к «Евгению Онегину», вот так вот.

А.МУРАШЁВ: А каким образом вы к «Евгению Онегину» перешли?

М.ГОЛОВАНОВА: Через арию Ленского, конечно.

А.МУРАШЁВ: А, вот так вот.

М.ГОЛОВАНОВА: И мы начали изучать оперу. То есть у нас урок оперного искусства как раз, изучение началось с Димы Билана.

А.МУРАШЁВ: Ну, да, я думаю, что, если бы вы сразу…

М.ГОЛОВАНОВА: И им это стало очень интересно. Больше скажу, то есть они заинтересованно слушали весь урок. То есть, Дима Билан, и он оперный, значит, опера это не та, как нам говорили, то есть не только бабушки с дедушками сидят, слушают это и радуются. Ну, то есть они сразу по-другому к этому начинают относиться. Если бы я пришла и сказала – вот опера, это классно, здорово, послушайте, и не привела бы никаких аргументов, ну, я думаю, в третьем классе ребенок бы послушал на уроке из уважения ко мне, опять же, про уважение.

А.МУРАШЁВ: Или из страха, да.

М.ГОЛОВАНОВА: Или из страха, да. А потом вышел бы и забыл бы об этом, либо сказал – фу, я не хочу это слушать, что это за ерунда, почему она нам это дает.

А.МУРАШЁВ: И к чему это привело? Вы знаете, любимый вопрос преподавателя. И к чему это приведет? Вот вы рассказали им про Гнесинку, они послушали оперу.

М.ГОЛОВАНОВА: Мы начали любить классическую музыку с этим классом. Мы ее слушаем, более того, скажу, мы оперетта, мюзиклы, все, что связано с историей музыки, нам это стало интересно. И как-то так.

А.МУРАШЁВ: А как вы это поняли, что им стало интересно?

М.ГОЛОВАНОВА: Они спрашивать начинают. Они потом начинают гуглить это, они начинают смотреть, а что еще в опере есть. Потом я им показала нашу Анну Нетребко. Они говорят – да ладно, у нас есть такая певица? А почему она не популярна?

А.МУРАШЁВ: Это третий класс?

М.ГОЛОВАНОВА: Ну, да, конечно, третий, четвертый, пятый. Они большие детки, на самом деле. В третьем классе они очень уже разумные. И им это стало интересно, они начали гуглить, какие еще русские певцы оперные у нас есть. Они начинают приходить потом, со мной на эту тему разговаривать, то есть их это интересует.

А.МУРАШЁВ: Хорошо, а еще какие-то вещи? Я просто даже те, о которых вы рассказывали мне по телефону, давайте про рэп поговорим, раз уж так. Как вы через рэп преподавали музыку детям?

М.ГОЛОВАНОВА: Ну, во-первых, учитель музыки, он не только преподает историю музыки, он еще делает какие-либо мероприятия в школе. И, наверное, самое негативное мое мнение вызывает, то, что у нас, это сейчас такая предыстория небольшая.

То, что в современной школе очень много, баснословно много очень мероприятий, посвященных военно-патриотической тематике. И я понимаю, что это очень важно, у меня бабушка ребенок войны, мне бабушка очень много про это рассказывала, у меня у самой вызывает это всегда чувства. Но когда в течение года дети пять или шесть раз проходят в третьем классе, во втором, в первом военную подготовку и говорят – мы армия России, первоклашки, ну, это странно для меня. То есть я бы поменяла эти мероприятия на что-то другое.

И как бы, как учитель музыки, я провожу в параллелях всевозможные музыкальные конкурсы. То есть мы выбираем какую-то тематику, и с каждым классом в параллели, то есть первым, вторым, третьим, четвертым и так далее, выбираем какую-либо песню. Вот в третьих классах у нас была стран народов мира. Я это к чему, и в прошлом году я решила сделать невозможное в школе. Классные руководители отнеслись сначала очень скептически к этому, ко всему. Им пришлось ознакомиться с материалом.

А.МУРАШЁВ: Они были старше вас?

М.ГОЛОВАНОВА: Ну, естественно.

А.МУРАШЁВ: Это влияет, мне кажется.

М.ГОЛОВАНОВА: Да. И я говорю – мы будем читать рэп. Но читать рэп это тоже понятие растяжимое. Вряд ли в третьем классе кто-нибудь взял и написал бы рэп мне из третьего класса, поэтому мы взяли стихи Маршака, Чуковского, басни и наложили их на биты. Бит это, понимаете, да, музыкальное сопровождение рэпа.

А.МУРАШЁВ: Понимаю.

М.ГОЛОВАНОВА: И, естественно, мы брали биты Оксимирона, Басты и так далее. И накладывали эти стихи на музыку. И сделали такой небольшой, у нас получился даже батл, то есть у нас выходили, это целые номера были. Как дети радовались, это же что-то, это вам не передать словами. Для них вот это одеться в хип-хоп одежду, и что в школе, и не важно, что Маршака читаем, но это же под рэп.

А потом тоже очень интересно, как бы в дальнейшем, к чему это привело, вы постоянно меня спрашиваете, а в дальнейшем у меня школьники прочитали за лето Маршака, Чуковского, и выбирали на следующий год, что им читать под рэп. То есть они начали, вот прямо прочитали все абсолютно от корки до корки книжки. Ну, я считаю, это результат какой-никакой.

А.МУРАШЁВ: Я спрашиваю неспроста, не потому, что мне хочется вас помучить, а потому что я об этом часто разговариваю с учителями, для которых, когда ты рассказываешь им какие-то такие вещи, многие понимают понятие интерес очень превратно. Они понимают это, как развлечение. Когда ты должен заигрывать с детьми, и ты им не преподаешь, а вот с ними заигрываешь, ты как-то их развлекаешь, и потом вечно тебе приходится с ними так же развлекаться.

Я все время говорю о том, что, на самом деле, понятие интерес, оно шире. То есть для меня интерес вообще строится в виде треугольника. Когда стартовая точка это эмоциональная реакция, когда ты цепляешь ребенка за что-то, дальше возникает идентификация, когда ты ассоциируешь себя, что-то далекое становится тебе близким, и дальше, вот третья сторона треугольника это самостоятельное изучение, когда ты просто уже на этой волне, на этой инерции ты уже сам изучаешь этот вопрос. Это моя теория, о которой я часто говорю и пытаюсь спорить иногда.

Поэтому я вас спрашиваю, к чему это приводит? Потому что для меня важный момент трансформации какой-то ученика, когда что-то такое происходит. Я хотел бы как раз именно об этом тоже поговорить, что происходит с ними после таких вот, после рэп-батла поэзии Маршака, например.

М.ГОЛОВАНОВА: Во-первых, это развивает очень хорошо чувство ритма, начнем, если с музыкальной точки зрения говорим, то как раз накладывание стихотворной формы на ритмичные удары, это безумно развивает ритм. То есть они потом у меня в любую минусовку, которую надо, они внедряются, они чувствуют, какие там доли есть. Мы же там инструментами играем иногда, бывает, какие-то оркестры создаем. То есть у них очень хорошо идет развитие чувства ритма, так же, как и слухового. Это то, что касаемо рэпа.

А.МУРАШЁВ: А, если не только про рэп, например. Наверняка же рэп не единственный жанр современный, который вы перекладываете на несовременность. А какие еще есть, какие были моменты, жанры, которые вы использовали для того, чтобы сделать что-то далекое чем-то близким, раз уж мы сегодня об этом говорим?

М.ГОЛОВАНОВА: Ну, у меня позиция такая еще, они, понимаете, они же слушают все то, что есть популярное сейчас в Instagram. Они все сидят в Instagram, они все сидят на TikTok, уже начиная со второго класса, да даже и с первого, в том числе. У них почти у каждого есть гаджеты. И они, был такой случай не так давно, ко мне подходит второклассник, и читает такое, оппозиционерское очень было произведение рэпера Фейса «Юморист». Он не понимал, что он читает. И там, естественно, то есть во всех этих, рэп же это все-таки музыка протеста, начнем с этого, изначально как пошло.

И вот он мне приходит, читает этого «Юмориста», там, естественно, есть слова нецензурной лексики, но он их умалчивает, потому что все-таки он учителю это рассказывает. И вот с этого, ну, то есть я потом взяла этот класс, у нас был урок, когда я им рассказывала историю хип-хопа, она немного у меня была все-таки нацелена на детскую аудиторию. То есть как бы музыка протеста, а протест я перенесла немножко в другое, протест против зла, протест против войны, протест против несправедливости. И мы как вот от этого и шли. И дальше, то есть ту же самую популярную музыку они слушают. Я же сегодня столько вообще сделала пиара артистам.

А.МУРАШЁВ: Да, я составил себе список, кого я должен послушать, чтобы понимать.

М.ГОЛОВАНОВА: Наоборот, кого не нужно.

А.МУРАШЁВ: Так, возвращаясь к жанрам.

М.ГОЛОВАНОВА: Вернемся, да, обратно к жанрам. И вот они слушают популярную музыку нашу, которая сейчас выходит. А для меня, как музыканта, которая сама пишет музыку, которая исполняет, которая, в принципе, всю жизнь связана с музыкой, и куча друзей музыкантов, очень замечательных, талантливых людей. И то, что происходит в нашем шоу-бизнесе, для меня это, как музыканта, тяжко.

А.МУРАШЁВ: Печально, да, мы это поняли.

М.ГОЛОВАНОВА: И мы начинаем популярную музыку, к примеру, изучать, я им показываю, ну, хорошо, вы слушаете, допустим, Бузову, вам она нравится. Хорошо, безусловно, я говорю, допустим, мы это оставляем. Но есть популярная музыка Кристины Агилеры. То есть и мы уходим, и я им начинаю рассказывать, то есть другой учитель музыки, я вот, сколько разговаривала, они этого не делают. Вот даже у нас в школе есть учитель музыки потрясающая, но она идет исключительно по программе. Вот есть программа, что нам надо выучить народное творчество, и мы будем 4 месяца учить народное творчество.

А.МУРАШЁВ: Хочется этого или нет.

М.ГОЛОВАНОВА: Да, безусловно. Ты можешь на перемене сидеть, слушать все, что ты хочешь, а придешь, ты будешь только народное творчество, ничего, кроме народного творчества. И не дай, бог, ты возьмешь телефон и что-то там. Ну, вот для меня это как-то неправильно. Поэтому мы изучаем все стили музыки.

А.МУРАШЁВ: Вы понимаете, что сейчас у большинства слушателей, много из которых преподаватели…

М.ГОЛОВАНОВА: Много вопросов, да.

А.МУРАШЁВ: Главный вопрос, мне кажется, как сочетать, как вы сочетаете то, что вот вы сейчас рассказываете, про рэп, про жанры, про Кристину Агилеру, с программой той самой? Как вот это сочетается?

М.ГОЛОВАНОВА: Легко, очень легко. Ну, во-первых, все жанры у нас пересекаются. Не было бы классической музыки, не было бы популярной музыки. И провести параллели между жанрами не составит труда человеку, который разбирается более-менее в музыке, тем более преподает ее. Поэтому программа, она и есть программа, мы никуда от нее не отходим. Тем более, я считаю, что ту же самую народную музыку, ее обязан ребенок знать, он обязан разбираться в народных инструментах, в народном оркестре, это, безусловно.

А.МУРАШЁВ: Почему, кстати? Почему это, в принципе, если мы сейчас обсуждаем рэп, например, и на этом фоне не очень понятно по идее, для чего ребенку это знать? Я думаю, что у ребенка тоже вопрос, для чего мне это знать нужно сейчас?

М.ГОЛОВАНОВА: Это развитие вкуса, в первую очередь, развитие интеллектуальных способностей, развитие кругозора. Это музыка и музыка бывает разной. Музыка бывает, тем более, народная музыка, она откуда пошла. Народная музыка это, когда люди собирали картошку, водили хороводы, сеяли, что угодно делали, они всегда пели, они без музыки жить не могли. Вот это и есть народная музыка. То есть это музыка, которая сопровождала любое действие человека, и не знать ее как-то странно.

А.МУРАШЁВ: А, вы знаете, я просто не могу, опять же, не спросить, у меня есть преподаватель знакомый Сергей Волков, он литературу преподает, и он тоже старается максимально любое как-то сделать ближе, цеплять эти внутренние крючки. И однажды он пишет на доске, например, вы знаете директора Театра на Таганке, например. Никто не знает директора, никто не знает Любимова, никто не знает те имена, которые, казалось бы, должны знать сегодняшние старшеклассники.

И каждый раз он борется с ощущением, вначале первая волна поднимается – да они же варвары, они этого не знают. А потом ты успокаиваешь себя и говоришь – нет, подожди, нужно сделать так, чтобы они узнали, захотели узнать. А не так – как вы можете этого не знать. У вас бывает такое ощущение, желание, что, как же так, ну, как же можно этого не знать, ну, как же, вы же должны это понимать?

М.ГОЛОВАНОВА: Да нет, конечно. Ну, как они могут знать, если им никто это не рассказывал. Ну, не знаю, это как-то очень странно. Нет, такого ощущения у меня никогда не было даже за всю практику в педагогике, никогда. Наоборот, это меня мотивирует, интерес объяснить, интерес рассказать, интерес найти вот тот же самый крючок, как вы говорите. То есть с каждым классом, каждый класс это вообще отдельный организм. То есть не бывает похожих уроков. Даже, если вот у меня, допустим, в параллели 11 классов, и одна и та же тема на неделе, каждый урок, он абсолютно разный. И расстраиваться, обижаться, злиться, эмоции какие-то из-за того, что они этого не знают, нет, не было такого.

А.МУРАШЁВ: Хорошо. Спрошу тогда про грань между развлечением и обучением. Все-таки она же должна быть? Мне кажется, вот как раз-таки это тот самый пример с Оксимироном. Какая-то грань все равно, мне кажется, для учеников всегда и во все времена, на мой взгляд, даже, если преподаватель очень близок тебе по возрасту, он все равно учитель. И это все равно ощущение, что человек все-таки, вот ты здесь, в своем болотце каком-то, а он в своем.

И когда вот он начинает вроде как на твоей половине играть, он рассуждает о рэпе, например, ощущение, что он все-таки лезет в твое болотце и хочется как-то немножко, э, подожди, ты там со своим Пушкиным и народным творчеством, а я здесь как-нибудь со своим Фейсом и Оксимироном. Где эта грань, чтобы все-таки, опять же, не развлекать их, а в большей степени через примеры как-то что-то преподавать?

М.ГОЛОВАНОВА: Грань, она…

А.МУРАШЁВ: Она сложна, я чувствую.

М.ГОЛОВАНОВА: Нет, она не то, чтобы сложна, я просто сейчас пытаюсь сообразить в том плане, что у меня же еще индивидуальные ученики, есть классы. Я пытаюсь понять, где эта грань с индивидуальными учениками, и где грань со всем классом вместе. Если мы говорим про класс, то, наоборот, нет, грань это понятно. Сейчас объясню, сформулирую, что я имею в виду.

Вот, когда я прихожу на урок, допустим, и класс находится в каком-то таком разобранном состоянии, кто-то там кричит, кто-то еще что-то делает. Ну, допустим, урок только начался, я захожу в класс, они еще собираются. И я знаю, например, что у них есть какие-то истории с плохим поведением, то есть на них жаловались учителя, у них уже классный руководитель от них отказывается, еще что-то, пятое, десятое. И я прекрасно знаю, что их там, половину класса хотят чуть ли ни на второй год оставить, родителей вызывают и так далее.

Я прихожу в класс, первое, что я говорю, фраза, которая у меня начинается с ними – дорогие мои, я была такая же, как вы, не так давно. Я говорю – я вас прекрасно понимаю. И я знаю, что у меня в классе были такие люди, которые плохо себя вели, я говорю, прекрасно понимаю всю эту ситуацию. И хочется иногда – да что же все от вас требуют прилежности. И вот это все на эмоциях, все с мимикой, и они начинают, такие сначала – в смысле ты была такая же, как мы, конечно, мы знаем.

А потом с каждым словом они слушают, слушают, у них лица меняются, я смотрю, все эти 35 вот так глазки на меня подняли и слушают. И дальше ты начинаешь им говорить так – но есть какие-то, и все это аккуратненько, не то, что вы должны, вы обязаны и только так, нет. А вот, вы, ну, по-хорошему было бы, а вот, если бы так сделать, а, если бы так сделать, и они начинают прислушиваться. Ну, вот, наверное, это про грань. Ну, то есть она есть, безусловно. Странно было бы, если бы с ними ходили за ручку. Но она очень тонкая грань, чтобы они тебя понимали и слушали.

А.МУРАШЁВ: То есть из того, что я сейчас, по крайней мере, слышу, это, скорее, меньше дидактики и больше какого-то диалога с ними.

М.ГОЛОВАНОВА: Конечно, дети, они должны быть на диалоге, иначе, как.

А.МУРАШЁВ: До выхода на перерыв мы уже выяснили, как можно через Диму Билана выйти к опере «Евгений Онегин» и заинтересовать учеников Маршаком через рэп-батлы.

М.ГОЛОВАНОВА: Со стороны это слушается, конечно.

А.МУРАШЁВ: Мария, давайте, раз уж мы так бодро начали, поговорим еще про какие-то ваши приемы. Как еще вы заинтересовываете народным творчеством школьников? Через что, как?

М.ГОЛОВАНОВА: Ну, не народным, правда, творчеством. Ну, сейчас расскажу.

А.МУРАШЁВ: Ну, в том числе, да.

М.ГОЛОВАНОВА: Много всяких историй у нас. У нас такой костяк молодых педагогов в школе есть, которые придумывают постоянно, как бы еще завлечь аудиторию школьную нашу, чтобы они не смотрели другие блоги, а смотрели наши блоги и выявляли из этого полезную информацию, естественно. И у нас есть потрясающий педагог истории Екатерина, и у нее есть Instagram, довольно-таки был не популярный, но в какой-то момент она выставила пост, который начали, у нас есть аккаунт «Школа» Instagram, и аккаунт «Школа», естественно, на него подписаны и родители и дети. И вот аккаунт «Школа» потом сделали репост, и дети об этом узнали. Она говорит – если у меня фотография, она была с информацией определенной исторической, наберет 300 лайков, я проведу урок в костюме Екатерины.

А.МУРАШЁВ: Все включились сразу?

М.ГОЛОВАНОВА: Тут все включились, лайков было намного больше, чем 300. И она провела, она пообещала…

А.МУРАШЁВ: Пришлось до конца четверти вести в костюме.

М.ГОЛОВАНОВА: Примерно. Она, естественно, провела урок, и дальше, когда у нее блог, ну, ее в Instagram страничка, на нее подписались уже школьники, и подписалось довольно большое количество, она начала выставлять в сторис какие-то опросы с датами. Там выбираешь «правильно» – «неправильно», и в итоге узнаешь правильный ответ.

И это надо делать перед какими-то контрольными или самостоятельными, такой вброс информации, школьники это волей-неволей читают, и потом ответы-то правильные дают, понимаете. То есть вот таким способом она, ну, реже люди, которые там, на уроке слушают, но не слышат, ну, есть такие, ну, как ни крути, что бы ты ни делал.

А.МУРАШЁВ: Всегда есть такие, абсолютно.

М.ГОЛОВАНОВА: Всегда есть такие. А с помощью Instagram, а, давай-ка поугадываем. И потом у них в голове-то это откладывается, и потом они видят этот вопрос, там какой-то год, и они уже в голове – так, у Екатерины был, и вот таким образом у нее статистика контрольных повысилась.

А.МУРАШЁВ: Ничего себе. То есть она историк?

М.ГОЛОВАНОВА: Да, она историю преподает.

А.МУРАШЁВ: Возвращаясь к вашей работе, что еще из такого интересного вы помните, что у вас было? Во-первых, как вы вообще это придумываете? Когда вы задумываете, через Диму Билана выйти?

М.ГОЛОВАНОВА: Это вообще случайно, вот про Диму Билана случайно абсолютно. Просто мы слушали «Молнию», я вспомнила, что он закончил Гнесинку, как и я.

А.МУРАШЁВ: Хорошо. Но рэп-батл по Маршаку, это же было как-то придумано до урока?

М.ГОЛОВАНОВА: Да, было придумано. Больше скажу, я пошла получать второе высшее образование на филологическое отделение, да, это очень интересно. Я пошла получать, филологическое отделение, а магистратуру русская литература современная. И когда встал вопрос, какую мне тему брать для диссертации, вроде все пишут там такие глобальные, интересные темы, все литераторы же все, а я музыкант пришла. И я говорю – давайте про рэп напишу.

И я начала писать на филологическом отделении среди филологов очень уважаемых диссертацию по поводу того, что я считаю рэп русской современной литературой. Не совсем все были со мной согласны, конечно, но я доказала свою позицию. И, то есть у меня рядом с рэпом был связан очень большой такой промежуток моей жизни. Хотя раньше я была далека вообще от этого, не поверите, насколько. А тут я начала изучать.

У нас есть такой Леонид Клейн, замечательный мужчина, который давал несколько лекций по поводу, он тоже изучает эту тему, по поводу Оксимирона, изучал его альбом на тот момент новый. И в какой-то момент мы сидели с учителем литературы, и они Маяковского проходили, и я ей говорю информацию – а вот, допустим, был такой момент, что у Северянина и Маяковского произошел литературный, назовем это современным словом, батл. И так как Маяковский на тот момент времени был популярен, Северянин нет, мы провели аллегорию…

А.МУРАШЁВ: С современностью.

М.ГОЛОВАНОВА: Оксимирон и Гнойный.

А.МУРАШЁВ: У нас есть такие в студии, мы пересматриваем рэп-батлы на досуге.

М.ГОЛОВАНОВА: Я поняла, вы все в теме. И мы провели такую параллель. Надо как-то это совместить. И вот таким образом, так как в начальной школе Маяковский слишком далек пока еще, мы решили, что вот давай-ка мы в началку стихи начнем детские внедрять, и вот таким образом внедрили.

А.МУРАШЁВ: Слушайте, а как коллеги-то относятся к вашему творчеству школьному?

М.ГОЛОВАНОВА: Мнения разнятся.

А.МУРАШЁВ: Разнятся, аккуратно так вы сказали.

М.ГОЛОВАНОВА: Но мне еще работать, я надеюсь.

А.МУРАШЁВ: Я просто к тому, что я всегда в таких случаях думаю вот, о чем. Вы, наверное, смотрели фильм «Общество мёртвых поэтов». Я вижу по вам, глаза горят. Кстати, сколько вы преподаете, получает, по времени?

М.ГОЛОВАНОВА: Ну, в школе лет пять, наверное, шесть.

А.МУРАШЁВ: Ну, это довольно много, кстати. К тому, что видно, что вы горите этим делом. Но мне всегда кажется, что вот этот огонь внутри, его нужно поддерживать какой-то питательной средой, правда ведь. Я к тому, что, как вам удается поддерживать этот огонь внутри, если не все коллеги поддерживают ваши начинания?

М.ГОЛОВАНОВА: Я пою. Ну, просто для меня это…

А.МУРАШЁВ: Кстати говоря, нам тут слушатели, вам будет приятно, пишут, что у вас красивый голос и вам надо пропевать ваши ответы.

М.ГОЛОВАНОВА: Это мое.

А.МУРАШЁВ: Продолжайте, да.

М.ГОЛОВАНОВА: Я пою. Вообще, на самом деле, как вы спросили, что меня подпитывает, да?

А.МУРАШЁВ: Да, если не все коллеги поддерживают вас, вот как вы не говорите себе, что нужно идти только по программе, делать, как все. Все равно вот это желание что-то сделать, возникает и не убивается. Как вот вы его поддерживаете живым?

М.ГОЛОВАНОВА: Дети. У детей горят глаза при этом больше, чем у меня, мне кажется. Они все, это же невероятное ощущение, когда ты заходишь в школу, а вся началка на тебя бежит, и ты не можешь пройти нормально, потому что тебя просто с ног валят – здравствуйте, мы вас любим. Ну, то есть вот эта отдача детей, это дорогого стоит. Если бы пошла бы против себя бы и против моего желания услышать их и как-то быть с ними вместе, а делать только так, как надо и никак иначе, я думаю, этого бы не было, они же это все чувствуют. И зачем тогда работать, вопрос.

А.МУРАШЁВ: Вот вопрос, да. Я как раз хотел попросить вас сформулировать, что ли, вот сейчас нас слушают, я думаю, многие преподаватели, и думают, а зачем это все надо? Вот давайте сформулируем, зачем нужно придумывать что-то?

М.ГОЛОВАНОВА: Зачем нужно что-то придумывать. Для того чтобы потом в дальнейшем мир был лучше, вот, как я отвечу. Я похожа на королеву красоты, когда они отвечают?

А.МУРАШЁВ: Я приосанился просто, когда вы это сказали, если честно.

М.ГОЛОВАНОВА: Но это действительно так. Если отбросить все вот эти философские моменты, чтобы мир был лучше, это действительно так. То есть они же все это впитывают в дальнейшем. И чем больше мы это будем делать, тем больше творческих и креативных людей вырастет потом.

А.МУРАШЁВ: Хорошо. А, если представить, что, в общем, я думаю, во многих школах России прямо сейчас учителя в таком же положении, в смысле, что очень много работы, у вас же тоже наверняка много волокиты бумажной.

М.ГОЛОВАНОВА: Естественно.

А.МУРАШЁВ: Как находить в себе силы вот так креативить? Что вас удерживает от выгорания, помогает находить какие-то вот такие штуки? Вот вы приходите домой и думаете о том, как провести урок оригинально.

М.ГОЛОВАНОВА: Вот по поводу того, прихожу домой. Наверное, чтобы выгорания не было, вот закончился твой рабочий день, у меня он заканчивается, правда, в 8-9 вечера, ну, допустим, он закончился, наконец-то, ты вышла с работы, пришла, и ты не на работе, нельзя об этом думать. У тебя должна быть своя жизнь.

А.МУРАШЁВ: А как же придумывать вот эти все штуки?

М.ГОЛОВАНОВА: Так это придумывается все, тайм-менеджмент. Я ответила на ваш вопрос. То есть, для того чтобы не выгорать, первое, это надо думать о себе и любить себя, и оставлять время на себя, а иначе никак. Если ты будешь жить только работой, к сожалению, ничего не получится. Вот от этого и происходит выгорание. Когда человек зациклен только на работе и живет другими людьми, это очень плохо. Вот тут как бы такая грань. Вот, наверное, это меня и от выгорания, я даже не знаю, что значит выгореть.

А.МУРАШЁВ: То есть у вас ни разу не бывало такого, что дети вас раздражают?

М.ГОЛОВАНОВА: Дети раздражают, нет. У меня очень много раз бывало, когда меня раздражает, я не могу так сказать, когда меня раздражает что-то сверху, не дети.

А.МУРАШЁВ: Понятно, хорошо.

М.ГОЛОВАНОВА: Такое у меня бывало. А чтобы дети, нет.

А.МУРАШЁВ: Серьезно, ни разу не было такого?

М.ГОЛОВАНОВА: Дети нет.

А.МУРАШЁВ: Просто нам каждый второй слушатель, я уже об этом в первом часе говорил, что он пишет о том, что делать, если ребенок бесит и как себя победить. И, как мне очень понравилось, у нас в прошлой программе был замечательный речевой оборот, я даже себе записал – как по-доброму переломить волю ребенка.

М.ГОЛОВАНОВА: Вот по поводу беси детей. У меня был такой случай, я была маленькая, вот у меня друг, с которым мы с 5 лет дружим, его мама преподавала мне английский, преподавала нам двоим, я и ее сын. И моя мама, она увидела этот момент, когда она со мной спокойненько – ну, Машенька, ну, вот тут вот, а надо, ну, допустим. А на своего сына – да ты что, она прямо вся красная была. И мама тогда у нее спрашивает – а почему ты так к Маше моей хорошо, а к своему сыну так? Она говорит – ну, твоя Машенька, ну, тупенькая и тупенькая, но это же чужой ребенок. Ну, не может и не может, а мой… Ну, вот то же самое, мне кажется, как могут бесить чужие дети, не знаю.

А.МУРАШЁВ: Ну, то есть, да, тупенькие и тупенькие.

М.ГОЛОВАНОВА: Нет, нет, вы из контекста вытянули, я не так хотела сказать.

А.МУРАШЁВ: Слушайте, давайте поговорим, знаете, про что, про интерес.

М.ГОЛОВАНОВА: Учитель года просто.

А.МУРАШЁВ: Да, мне кажется, это важно. Я сохранил эту медаль. Интерес. Вот смотрите, приходит, третий класс у вас?

М.ГОЛОВАНОВА: Первый, второй, третий.

А.МУРАШЁВ: Отлично. Они приходят еще с не отбитым напрочь интересом к жизни, к музыке. Как его сберечь? Это же тоже важный вопрос. Потому что вот они приходят в первый класс, а к третьему их уже ничего не интересует, кроме телефонов. Ну, многих, по крайней мере, кого я знаю. Вот как вот вы, как учитель, пытаетесь и справляетесь, я думаю, с тем, чтобы сберечь тот самый интерес?

М.ГОЛОВАНОВА: Музыка в себя включает и может включать всевозможные творческие направления. Мы рисуем, мы слушаем, мы поем, мы придумываем, как петь, мы придумываем какие-то свои, я бы не сказала это музыкальные произведения, но вполне можно и так сказать. То есть это какой-то постоянный творческий момент, который заинтересовывает всех абсолютно. И одно дело, когда ты, я просто очень хорошо помню свои уроки музыки в школе, я-то все равно всю жизнь музыкой занималась, потому что как-то я с детства кричала громко, и все решили, что я и петь могу точно так же хорошо.

А.МУРАШЁВ: Логично все.

М.ГОЛОВАНОВА: И тут как-то к этому все пошло. А уроки в школе общеобразовательной, это вот у меня была женщина замечательная, она, на самом деле, очень добрая была, но она всю жизнь была с аккордеоном, и вот все мы уроки это мы пели военные или не военные, или какие-то такие песни с аккордеоном. И вот все вот это уроки музыки. Иногда мы что-то слушали, но я вообще не понимала, что я слушаю. И как-то мы все там разговаривали, спали и так далее. То есть, нельзя на уроке, какой бы это ни был урок, ну, музыка, в том числе, нельзя просто пустить на самотек изучение.

То есть очень многие преподаватели, я знаю, они могут включить, допустим, вот там идет прослушивание, не знаю, Чайковского, например, они включают «Детский альбом» Чайковского и вот он идет, и все, и дети слушают, и они слушают 18 минут. Дети прослушали 18 минут, а что дальше делать? Ну, прослушали, понравилось? – Конечно, очень понравилось. И дальше.

А тут мы останавливаемся после каждого произведения – а что вы услышали здесь, а как, а вот, что вы представили? То есть очень хорошо, кстати, в музыке работает момент визуализации. То есть мы закрываем глаза, и я как раз, к слову, что я смотрела ваши эфиры, и мне очень понравилось, когда молодой человек, который литературу преподает, ложился в поле и смотрел на небо. И вот то же самое с музыкой. То есть мы визуализировали, мы закрывали глаза и представляли под музыку, что каждый ребенок потом мне рассказывал, что конкретно он представил. И когда он эту картинку у себя в голове увидел, он это произведение, как минимум, запомнит. Ну, как-то так.

А.МУРАШЁВ: И прямо все-все в классе вам об этом говорили? Я к тому, что не было тех, кто ничего не представил, я вообще ничего не понимаю и не хочу понимать.

М.ГОЛОВАНОВА: Ну, нет, я не помню такого, честно говорю, не помню. Может быть, было, не знаю, нет, я не помню. То есть обычно хоть что-то они скажут, а я потом вот по ниточке оттуда выдергиваю. То есть мы уже целую картину какую-то вместе составляем. Понимаете?

А.МУРАШЁВ: Я понимаю, не сомневайтесь, я понимаю. Хорошо. Я просто все пытаюсь приложить, потому что мы в первом часе говорили про литературу и про важность того, что осмыслять иногда важнее, чем диктовать, чем говорить об этом просто так.

Друзья, мы с вами обсуждаем особенности преподавания музыки, как это можно сделать оригинально. И я вот сейчас начал вспоминать и понял с ужасом, что я из занятий по музыке помню только подблюдные песни, и то, потому что это было очень смешное название. И то это было даже уже не в школе, а на журфаке почему-то.

Мария, мы с вами уже обсудили довольно много всего, как можно преподавать. Давайте вспомним категорию людей, которых мы не вспоминали эту часть программы, родителей. Я просто знаю из ближайших примеров своей семьи, когда родители в попытке как-то научить детей играть на инструменте, петь, довольно директивно, если мягко говорить, это делали и отбивали напрочь, вообще, всю охоту у детей заниматься музыкой. То есть они, конечно, делали то, что им говорят, ну, потому что боялись, что иначе получат палкой.

М.ГОЛОВАНОВА: Я знаю такое.

А.МУРАШЁВ: Да. Как можно иначе заинтересовать ребенка? В общем, такие маленькие лайфхаки для родителей.

М.ГОЛОВАНОВА: Ну, лайфхаки это, наверное, не то, что я хочу сказать. Вот я посмотрела недавно пример такой. Вот возьмем скрипку, допустим. Ну, вот сейчас, подождите, давайте немножко отклонимся. Мы категорию, какую берем, кто профессионально уже занимается в музыкальной школе? Или кто на кружки какие-то ходит?

А.МУРАШЁВ: А давайте и о тех, и о тех просто поговорим.

М.ГОЛОВАНОВА: Те, которые профессионально занимаются, пошли в музыкальную школу. Вот, допустим, мы берем скрипку. Есть те, которые, вот у меня, к сожалению, нет сейчас скрипки, я бы показала, какие звуки издают, которые играют какой-нибудь, не знаю, этюд или баховскую, переделанную для скрипки прелюдию, и вот они мучаются, стараются, и вот фальшивят, выжимают из себя все, ну, по 55 часов в день. А скрипка это такой музыкальный инструмент, который, с помощью него можно детей заинтересовать иначе. То есть на скрипке можно, к примеру, голосами сделать разговор двух девочек, можно скрипкой…

А.МУРАШЁВ: Струнами, вы имеете в виду?

М.ГОЛОВАНОВА: Да, да, струнами. И всевозможных приемов, то есть заинтересовать ребенка вместо того, чтобы просто заставлять его бренчать, бренчать и никак иначе. Можно его заинтересовать разными звуками. Скрипка же очень хорошо повторяет интонацию, она берет эту интонацию. И вот такими какими-то игровыми формами ребенка можно заинтересовать. Это касаемо любого абсолютно инструмента.

А.МУРАШЁВ: Фортепиано, например.

М.ГОЛОВАНОВА: Фортепиано, в том числе, естественно. Во-вторых, есть такая штука, как импровизация, но уже более, конечно, взрослое определение. А просто что-то выдумывать, придумывать музыкально, это тоже ребенка, одно дело, когда ты просто по нотам, вот как не в себя играешь несколько часов, я очень хорошо это помню, особенно сольфеджио, это мой нелюбимый предмет был. И вот преподнести сольфеджио иначе уже…

А.МУРАШЁВ: А иначе, как, например?

М.ГОЛОВАНОВА: Все в игровой форме. То есть особенно, если мы говорим про первые классы, вторые, ведь нежелание музыки, оно идет с первого же класса, вот первый, второй класс. Потом, когда у тебя уже начинает получаться, а должен пройти момент, чтобы у тебя начало получаться, у тебя уже музыка, она не идет насильным трудом. То есть вот этот момент, когда ты только приходишь, это полгода, год, обычно отдают в 7-8-9 лет в музыкальную школу примерно, люди начинают заниматься инструментом, то есть это должно быть в какой-то игровой, легкой. Ну, и при этом, чтобы ребенок мог придумывать сам что-либо, и чтобы это поощрялось, и родителем, и педагогом.

А.МУРАШЁВ: Это вы говорите про детей, которые профессионально этим будут заниматься. А те, которые мы просто хотим заинтересовать музыкой? Молчание. Или их нельзя просто разделять?

М.ГОЛОВАНОВА: Нет, разделять можно. Просто, опять же, заинтересовать музыкой для чего, какая цель, вот я, к чему. Просто, чтобы человек, ребенок любил слушать музыку, он и так будет любить ее слушать. Без музыки, я не знаю ни одного человека в жизни, кто бы не любил музыку.

А.МУРАШЁВ: Мария, давайте напоследок я задам вам свой любимый вопрос, что такое хороший учитель сегодня?

М.ГОЛОВАНОВА: Понимающий.

А.МУРАШЁВ: Понимающий ребенка?

М.ГОЛОВАНОВА: Да, конечно. Понимающий ребенка, умеющий его слышать, в первую очередь, и выдумщик. Ну, наверное, так, если совсем тезисами говорить и вкратце. Это был быстрый вопрос, нет?

А.МУРАШЁВ: Это был, я бы сказал, быстрый ответ, Мария. Спасибо вам большое. Вот у нас пришло сообщение как раз для вас из Московской области: «Какая классная учительница, все бы были такими!!!». И три восклицательных знака.

М.ГОЛОВАНОВА: Это победа, я считаю.

А.МУРАШЁВ: Спасибо большое. С нами была Мария Голованова.