Полный контакт "Турция открыто поставляла Bayraktar Украине"

Украинские военные впервые использовали турецкие беспилотники против мирного населения Донбасса. Как будет реагировать Россия? Гость – директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семён Багдасаров.

Смотрите программу "Полный контакт" на канале Соловьёв LIVE

Владимир Соловьёв в Twitter и Telegram

БАГДАСАРОВ: Мы не можем дальше игнорировать вблизи границ России минометные, артиллерийские удары, чтобы турецкие Bayraktar летали безнаказанно. Так нельзя. Если мы принимаем в гражданство людей, то они должны быть под защитой нашей страны. Паспорт России – это обеспечение всего, и в первую очередь безопасности этих граждан. Как же мы эту безопасность обеспечиваем?

Также в программе: как поменялось отношение к городскому пространству с учетом пандемии? Гости – архитектор бюро "Дружба" Александра Черткова и архитектор бюро "Народный архитектор" Антон Ладыгин. Ведущий "Вестей ФМ" – Владимир Соловьёв.

СОЛОВЬЕВ: Совершенно замечательные ребята, которые занимаются никаким не “Фейсбуком”. При этом они архитекторы формально конкурирующей структуры, а реально – занимающиеся общим делом. В отличие от меня, они люди талантливые, видящие пространство и умеющие сделать жизнь людей лучше. Это Александра Черткова, архитектор АБ «Дружба», я сказал бы, такое смелое название для архитектурного бюро, «Дружба», и Антон Ладыгин, архитектор АБ «Народный архитектор». Ребята, вы занимаетесь удивительными проектами, потому что никто об этом раньше не думал, что может быть дача во дворе либо дом с холмом. Вот в условиях, когда пришел коронавирус и стало ясно, что пространство надо обживать совсем по-другому, как-то концепция изменилась? Изменилось понимание, какое нужно теперь пространство и как сделать жизнь граждан все равно хотя бы чуть-чуть радостнее и веселее?

ЧЕРТКОВА: Конечно, в эпоху коронавируса что-то поменялось, но в целом базовые потребности жителей двора остались такими же, как и несколько десятков лет назад. Все хотят хорошо и интересно вместе проводить время. Чем заниматься во дворе – люди позабыли, теперь люди во дворах гуляют только с собаками и с детьми. Мы помогли жителям наших дворов вспомнить о том, что можно делать во дворе: подружиться с соседями и круто вместе провести время.

СОЛОВЬЕВ: А как этому помогает архитектура?

ЧЕРТКОВА: Очень просто. Архитектор как носитель знания, как специалист приходит к жителю, резиденту, который носит свое знание о том, что конкретно ему нужно. При помощи методов проектирования мы объединяем вместе эти два знания и получаем устойчивый проект, который впоследствии используется. Не просто бюджет осваивается и ставятся одинаковые, какие-то “клонированные” объекты, а мы проводим опрос среди конкретного двора, тех людей, которые тут живут. В финале они получают проект, которым они будут пользоваться и который будут считать своим. Тем самым они становятся ответственными пользователями в этом дворе, что, конечно, круто.

ЛАДЫГИН: Я хочу добавить. Поскольку сейчас более актуально проводить больше времени дома в связи с изоляцией, появляется потребность в новых сценариях, которые раньше мы не ожидали увидеть во дворе. Условно говоря, выйти на улицу, сесть в беседку, подключиться к Wi-Fi и розетке и работать просто на открытом воздухе – это вполне насущная потребность может быть.

СОЛОВЬЕВ: Хоть картинку сменить.

ЛАДЫГИН: Да. То есть фактически появилось множество новых сценариев и новых требований к дворам. Соответственно, необходимо это учитывать и трансформировать в соответствии с новыми реалиями.

СОЛОВЬЕВ: Но вы еще же пошли по интересному пути, вы сохраняете природный рельеф. Если раньше казалось, что город в любом случае нечто плоское и понятное, то вы, вот я показываю одну из ваших работ, решили от этого отойти. Ты вроде и в городе, а какие-то совсем для глаза другие картинки. Все-таки, когда появляется рельеф, ощущение пространственное появляется, как бы третье измерение, то есть появляется объем.

ЛАДЫГИН: Совершенно верно. Наш проект в районе Кузьминки – это абсолютно обычный московский двор со старыми домами 30-, 40-летней давности, благоустройство было устаревшее, и мы сделали такой двор, который демонстрировал бы те возможности, которые существуют для абсолютно любого типового московского двора. Это не какая-то уникальная ситуация, когда сошлись какие-то уникальные факторы. Это совершенно обычный, рядовой московский двор, который может выглядеть именно так, не хуже, чем в новых жилых комплексах. Мы использовали некоторые приемы, которые в обычном муниципальном благоустройстве не используются. Это было для нас одной из миссий – показать, продемонстрировать, что может быть иначе, может быть по-другому, можно действовать более смело. Жители нам в этом смысле очень помогали, они прислушивались к нам. И наши идеи, все идеи, которые мы предлагали, должны были быть ими одобрены. Что-то они отклоняли, что-то они поддерживали. И мы продемонстрировали, что на самом деле можно делать намного больше, чем делают в обычной практике.

СОЛОВЬЕВ: Но с жильцами тяжело или люди гораздо более открытые, чем нам кажется, и менее консервативные? Насколько люди готовы на эксперименты? Их приходится “подтягивать” или, скорее, сдерживать?

ЛАДЫГИН: И то и другое. Мы им показываем все возможности, которые есть. В ходе наших проектных семинаров мы демонстрировали примеры мирового опыта, наш собственный опыт. И от чего-то они отказывались наотрез, например места для проведения времени взрослых компаний, которые тоже жители двора, это их право, естественно, на какую-то часть благоустройства, посвященного себе, у них были опасения. Поэтому мы с большой осторожностью вносили такие проектные предложения.

СОЛОВЬЕВ: То есть они хотят, чтобы люди отдыхали, но не хотят, чтобы люди бухали, не хотят, чтобы шумные компании под двором гудели – вот этого не надо всего, да?

ЛАДЫГИН: Абсолютно верно, именно такая мотивация. Опасения за то, что это будет использоваться маргиналами, диктовали множество ограничений, которые мы, конечно, учли. В частности, горка, которую вы видите на этих картинках, изначально мы предлагали это сделать амфитеатром – местом для встречи. Нет, амфитеатр прямо...

СОЛОВЬЕВ: Слово пугает, амфитеатр не надо.

ЛАДЫГИН: Да-да, пока что они не видят такой типологии в собственном дворе ни в коем случае.

СОЛОВЬЕВ: Ну и хорошо еще, что разрешили спортивные площадки, а то начнется: «В воскресенье люди спят, а эти психи в футбол играют и кричат под окнами».

ЛАДЫГИН: Вы знаете, если бы они сказали: «Не хотим вообще спорт ни в каком виде», то у нас тут интересов нет в этом смысле, поэтому могли просто отказать. Это их двор, это их право.

СОЛОВЬЕВ: Конечно. И, конечно, соображения безопасности очень важны. Увлекаться – увлекайтесь, но все время смотреть, чтобы дети себя не поранили, чтобы взрослые не навернулись, – это же тоже приходится учитывать?

ЛАДЫГИН: Безусловно, но в этом смысле все не так сложно. Оборудование все сертифицировано, его элементы сертифицированы. Мы как профессионалы модерируем этот процесс и помогаем жителям. В этом смысле мы должны такие вещи предусматривать, конечно.

СОЛОВЬЕВ: А можем посмотреть то, что Александра делает? Мне ужасно интересно. Покажите мне, я дачи люблю. О, так. Александра, рассказывайте, это концепция какая? Тот фрагмент, который я видел у вас, тоже не очень плоский, горка есть зеленая.

ЧЕРТКОВА: Здесь было достаточно плоское пространство, но мы просто любим вообще работать не с плоскостью, любим такими кулуарами действовать. Кроме того, наши жители сообщили о том, что им важно сохранить вот эту зеленую какую-то историю тихую, кулуарную, что у них есть исторический слой. Здесь раньше были дачи, им это очень важно. Отсюда пошла тема дачи. Мы все там засадили цветущими кустарниками, плодовыми деревьями, использовали всякие приемы небольшие типа дачных качелей. И вот этот образ, уникальный образ двора, который позволяет ему быть непохожим на соседний двор, он родился благодаря жителям, с которыми мы работали. Это они нам подсказали его, а мы использовали эту идею.

СОЛОВЬЕВ: А жителям это денег стоит?

ЧЕРТКОВА: Нет-нет, безусловно, это им не стоит совершенно денег, но им стоит это времени, потому что работа, которую мы ведем совместно, это не одна встреча и даже не две, это более трех встреч, каждая из которых длится 3 – 5 часов. Это достаточно большая работа совместная. Спасибо им, что они выделили это время, они с нами прям поработали.

СОЛОВЬЕВ: А сколько времени занимает трансформация двора?

ЧЕРТКОВА: Коронавирус нам, конечно, подпортил планы. Мы планировали в прошлом году все сделать. Классическая схема строительства: начинаешь осенью проектировать, весной выходишь на стройку с уже законченным проектом и к концу лета имеешь проект. Это, в общем-то, достаточно такой цикл отлаженный, но коронавирус нам испортил, как я сказала, планы, и мы отодвинулись на год. В прошлом году осенью мы должны были иметь реализацию, мы ее сделали в этом году.

СОЛОВЬЕВ: А как попасть в эту программу? Если жителя хотят, чтобы их двор преобразился, что им надо сделать?

ЧЕРТКОВА: Это самый сейчас насущный вопрос. Та программа, по которой мы сейчас делаем эти дворы, что это такое? Это – тестовая программа. На данный момент закончены 2 двора, мы их сейчас видим, еще 3 сейчас – вот-вот на подходе. Это все организовывала программа «Мой район». Коллеги-заказчики смотрят, насколько удачный был этот процесс, и масштабируют уже этот эффект. Подразумевается, что наше благоустройство – ежегодное, цикличное, которое обновляет наши дворы, в рамках бюджета обычного благоустройства были сделаны эти проекты.

СОЛОВЬЕВ: Мы чуть-чуть в другом составе эту тему обсуждали где-то год назад, да? Когда это было?

ЧЕРТКОВА: Да, был проект тогда только, а сейчас мы реализовали его.

СОЛОВЬЕВ: Это приятно, что несмотря на то, что ковидный год был, мы можем показать, что это не просто слова: смотрите, стало лучше! Как изменится, когда придет зима? Двор сейчас выглядит таким замечательным – летним, осенним и весенним. Вы учитывали, насколько функциональность двора и он сам изменятся, когда выпадет снег? Не превратится ли он в такое грязное месиво на траве и сплошной каток: делаешь шаг – а дальше на попе?

ЧЕРТКОВА: Это уже достаточно распространенная практика. Мы, живя в Москве, всегда в любом проекте учитываем так называемый зимний сценарий, что у нас полгода зима, как известно.

СОЛОВЬЕВ: Да, у нас полгода – плохая погода, а полгода – просто зима.

ЧЕРТКОВА: Да, в общем, поэтому зимний сценарий закладывается. Закладывается покрытие определенное, которое позволяет себя успешно чистить.

СОЛОВЬЕВ: То есть дворники вас не будут ненавидеть, не скажут: «Вот, понаехали, понастроили, теперь зимой замучаешься».

ЧЕРТКОВА: А мы их с собой брали, они тоже участвовали. Это очень важно. Мы с ними сидели и все согласовывали решения, чтобы не было такого, что мы тут напридумывали, а потом нельзя эксплуатировать. Нам такого не надо. Поэтому именно устойчивые эффективные решения, которые позволяют и зимой использовать удачно эти проекты. Это то, к чему мы стремимся все: администрация, “Жилищник”, жители и архитекторы – вот комбо, которое дает идеальный результат.

СОЛОВЬЕВ: Ну, ребята, по бизнесу это же не выжить. Вы же должны на чем-то еще и зарабатывать. Чем еще занимаетесь? Недостаточно дворов.

ЛАДЫГИН: На самом деле это интересное направление в проектировании. И в масштабе одного двора, конечно, небольшой объем, но сами понимаете, какой объем дворов и сколько работы нам предстоит. Мы масштабируем вот эту историю, уже работаем в других регионах в том числе.

СОЛОВЬЕВ: А кто еще подхватил, кому понравилась идея?

ЛАДЫГИН: В частности, в Волгограде совместно с центром компетенций «ВЯЗ» мы работаем над очень крупными региональными вопросами. И это отдельная интереснейшая работа. Выход на новые регионы для нас очень интересен. Всегда есть новая специфика, новые задачи, новые вызовы, и поэтому мы счастливы, что в этом экспериментальном формате мы показали, что эта технология работает.

СОЛОВЬЕВ: Класс. А отзывы от жителей уже есть? Они чувствуют: «Вот мы... смотри, как стало!»

ЛАДЫГИН: Отзывов в соцсетях не так много, но я специально на этой неделе заехал во двор сфотографировать, посмотреть, пока солнечная погода. Он классно смотрится. И я был очень счастлив, потому что действительно он пользуется успехом. Это был будний день, и людей было достаточно много, но в то же время это не вызывало перегрузки. Видно было, что двор работает как нужно, беседка тихого отдыха была до отказа заполнена бабушками, которые беседовали. Прямо множество сценариев увидел одновременно, было классно.

СОЛОВЬЕВ: То есть людей стало больше, чем до реконструкции?

ЛАДЫГИН: По крайней мере качество, что называется, маргинальность минимальна сейчас.

СОЛОВЬЕВ: Переведу на наш простой язык: бухают меньше.

ЛАДЫГИН: Совершенно верно.

СОЛОВЬЕВ: Ну что ж, значит, сработало. Александра, какие творческие планы, дальше что?

ЧЕРТКОВА: Во-первых, конечно, это не единственное направление, в котором можно двигаться, хотя не только дворы возможно проектировать по этой методике, но и целые районы, половины городов. Это очень эффективно с точки зрения дальнейшего использования. Поэтому, вообще-то, методика считается проверенной.

СОЛОВЬЕВ: Я бы еще крыши и чердаки обживал – абсолютно нереализованная тема крыш, чердаков. Я к чему про крыши и чердаки? Замечаешь, насколько это интересная часть пространства, которая, к сожалению, в советское время практически не использовалась. Я помню, в том же Милане (моя любовь к Италии широко известна) есть отдельная экскурсия на вершину дома. И ты ходишь по собору миланскому, и там просто фантастика. Ну, это музей под открытым небом. Вообще, сейчас модная тема, когда обживают верхний уровень. На эту тему пока не собирались заходить?

ЛАДЫГИН: Это в принципе относится к общедомовым пространствам, как и подвалы. С крышами, наверное, чуть будет сложнее, потому что это вызывает определенные риски, то есть требует серьезных затрат на то, чтобы решить эту проблему. А вот подвалы, например, во многих домах в Европе используются в том числе для хранения вещей жителей. Если люди готовы совместно использовать вот эти общедомовые ресурсы дополнительные, то это вполне рабочая история.

СОЛОВЬЕВ: Ну, побольше историй, хороших и разных. Спасибо вам большое. С нами была Александра Черткова, архитектор АБ «Дружба». Ребята работали на улице Норильской, дом 3, это Лосиноостровский район, концепция «Дача во дворе», и Антон Ладыгин, архитектор АБ «Народный архитектор», улица Академика Скрябина, 36, корпус 1, это район Кузьминки, концепция «Двор с холмом». Спасибо им большое за участие.

В конце хочу вернуться к некоторым темам, но надо подумать, как это сделать. Мы все равно вынуждены будем сейчас попрощаться с нашей аудиторией, которая нас слушает на «Вестях ФМ», и мы останемся, конечно, в эфире на платформе «Смотрим» и, естественно, “Соловьев LIVE” на YouTube, Telegram-канал “Соловьев”, напоминаю, заходите и подписывайтесь.

Полностью слушайте в аудиофайле.

Слушайте прямой эфир программы! Оставляйте свои комментарии в социальных сетях на официальных страницах "Вестей ФМ"! Как связаться с эфиром через WhatsApp, по СМС, через соцсети.