От первого лица Фантасмагория русской истории

"История – это чувство, что ничего еще не кончилось, что все продолжается здесь и сейчас". Эта простая и справедливая мысль изложена в книге писателя и тележурналиста Александра Николаевича Архангельского "Музей революции"...

- Я вообще люблю разговаривать с вами, тем более когда для этого есть оперативный повод, а оперативными поводами бывают ваши телевизионные документальные фильмы и ваши книги. В одном из ваших интервью я услышала, что оборот "музей революции" – это о вещах не вполне сочетаемых...

Ал. АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Абсолютно взаимоисключающие: либо музей, либо – революция. Музей – это консервация, а революция – взрыв...

- Тогда почему "Музей революции"?

Ал. АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Ну, есть формальные основания; усадьба, в которой разворачивается действие романа, имеет прозвище "Музей революции", поскольку ее хозяин, как и положено анархисту начала XX-го века, прятал тираж газеты "Правда". Благодаря этому потом, в советское время, этот музей как бы восстановили (это придуманная история!). Но, между прочим, часто подобное при советской власти бывало: придумывали миф о связи с революцией, и это спасало, давало возможность существования. И не только про революцию: у нас есть храм Федора Студита на Большой Никитской; ее спасли от взрыва только потому, что удалось доказать, что в этом околотке жили родители Суворова, а значит, Александр Суворов, наш великий фельдмаршал (военный, а война – почти революция!) мог там петь в хоре...

- К тому же, как говорил товарищ Сталин, – пусть осеняет вас знамя великих полководцев Суворова, Александра Невского... Понятное дело...

Ал. АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Так вот: мог петь в хоре, потому церковь и не взорвали. Вот поэтому для меня вся Россия – сочетание взаимоисключающих начал: бесконечная консервация и бесконечная революция. Раньше говорили иначе: вся Россия-де – палата номер шесть. Но это не палата номер шесть; это – Музей революции...

- Роман нельзя назвать антиутопией: дело происходит в недалеком будущем. Но это не будущее с инопланетянами и самодвижущимися тротуарами.

Ал. АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Я сказал бы, даже хуже: когда я задумал эту книгу четыре года назад, я немного отодвигал действие во времени. Но, поскольку за четыре года жизнь почти приблизилась к точке, о которой я думал, то это уже почти современность, хотя и несколько размытая: я не хочу, чтобы там были прямые аллюзии. И поэтому там как бы уже не Путин, а кто – непонятно, но все очень похоже на то, что происходит здесь и сейчас.

- И война – не война на Кавказе, о которой много говорят; это почему-то война за арктический шельф. Об этом, кстати, тоже говорят...

Ал. АРХАНГЕЛЬСКИЙ: Это сейчас говорят; четыре года назад об этом не говорил никто. Более того: в книге есть вещи, которые я придумал как фантасмагорические, но мы вдруг к ним приблизились! Я вот думал: какая война невозможна по определению? Скорее всего, война за арктический шельф. Чего не может быть в музее? Не может быть, чтобы там спилили столбы, на которых стоит церковь. И – пошло-поехало... А потом фантасмагория вдруг взяла да и превратилась в публицистику...

Повтор выпуска программы "От первого лица" от 2012/12/11.

^{/фото polit.ru и radiorus.ru/}