Любовь и голуби Иосиф Кобзон

ДУБОВЦЕВА: Шоу "Любовь и голуби". Людмила Дубовцева, Светлана Галаган и Вера Карпеченко. И у нас гость - легендарный певец, любимец всей страны Иосиф Кобзон. Добрый день, Иосиф Давыдович, очень рады вас видеть в студии этой.

КОБЗОН: Добрый вечер всем, кто нас слушает, и всем присутствующим.

ДУБОВЦЕВА: Где-то вечер, а где-то еще утро.

КОБЗОН: Ну, у нас страна необъятная.

ДУБОВЦЕВА: Тем более что вы часто ездите и можете передать привет и на Дальний Восток, и на юг, и на север. Везде вас знают, и везде вас любят.

КОБЗОН: В общем, всем, кто нас слышит и слушает.

ДУБОВЦЕВА: Иосиф Давыдович, сегодня пятница...

КОБЗОН: С утра была.

ДУБОВЦЕВА: Да, с утра была пятница, и она пока что еще продолжается. И мы решили сегодняшнее наше шоу посвятить юмору, потому что юмор скрашивает вообще жизнь человека.

КОБЗОН: "Над чем смеетесь?"

ДУБОВЦЕВА: Да, над чем смеемся, сегодня мы узнаем. Ну а тем более, в общем, в пятницу-то особенно хорошо подумать о предстоящих выходных, как-то настроение поднимается от этого. Вот мы задавали нашим слушателям такой вопрос: часто ли юмор вам помогал в каких-то трудных жизненных ситуациях? И бывали ли у вас такие случаи, когда именно юмор вам помогал выкрутиться из не очень приятной ситуации?

КОБЗОН: Ну конечно. Жизнь долгая и, в общем-то, не совсем спокойная. Потому что раньше, в молодые и средние годы я много гастролировал, и я объехал ту великую державу с запада на восток, на юг, на север. Да, собственно говоря, нет ни одного города практически, где бы я не побывал с концертами. Это были и островные концерты - на Камчатке, на Сахалине, даже на Командорах.

ДУБОВЦЕВА: Ого!

КОБЗОН: Да, у меня были концерты на Командорских островах. Ну и, естественно, на Западе, побывал более чем в 100 странах. Так что интересно, песня путешествовала со мной все эти 55 лет.

ДУБОВЦЕВА: Даже больше, чем нашей радиостанции, нам только 50.

КОБЗОН: Да, да, вы молоденькие еще.

ДУБОВЦЕВА: Можем еще расти и расти.

КОБЗОН: Но всю жизнь свою песенную я провел с вашей радиостанцией, с "Маяком".

ДУБОВЦЕВА: Иосиф Давыдович, извините, я вас перебью, потому что я напомню вам вот что. Когда у вас был юбилейный маршрут по стране, мы с редактором Ларисой Останковой внимательно следили за вашим маршрутом и, если вы помните, не давали вам хорошо выспаться в каком-то очередном городе, звонили вам, и вы нам рассказывали: "Да, сегодня я нахожусь в таком-то городе..." И всё это у нас шло в прямой эфир, и мы все время так внимательно следили за вашим маршрутом, а потом встретились в Москве.

КОБЗОН: Спасибо.

ДУБОВЦЕВА: Помните этот случай?

КОБЗОН: Да, я помню это, с благодарностью я помню. Притом не только во время своего юбилейного маршрута - я его посвятил всем республикам бывшего Советского Союза и побывал в них во всех, республиках, - но еще и потому, что благодаря "Маяку" очень многие песни обрели свою жизнь. Поэзия всегда находила отклик на волнах "Маяка". Да и название-то какое - "Маяк", ориентир.

ДУБОВЦЕВА: Ну, мы светили, светили.

КОБЗОН: Да. Все по "Маяку" и в дальнем плавании, и в дальних походах все по "Маяку". И всегда это была передача, которую ждали и слушали.

ДУБОВЦЕВА: Если опять вспомнить про этот юбилейный маршрут, то - я уже только не помню, из какого города - вы звоните и говорите: "Интересно, песня у меня только лишь появилась, я ее только записал, оставил ее вам, приезжаю, а мне говорят: спойте эту песню. Я удивляюсь..."

КОБЗОН: Оперативности?

ДУБОВЦЕВА: Да. На что вам или Лариса, или я говорили, что да, "Маяк" уже успел поработать. Так что были видны следы "Маяка".

КОБЗОН: Да, действительно, вы любимые волны, которые всегда раскатываются по душам и сердцам наших граждан. И я с удовольствием поздравил вас с юбилеем, и еще раз поздравляю, и не устану поздравлять. Хотя по песне Пахмутовой и Добронравова, "первый тайм вы уже отыграли".

ДУБОВЦЕВА: Ну ладно...

КОБЗОН: Но если бы все знали, что такое на радио, на всесоюзном радио, на российском радио проработать 50 лет! Мне даже трудно себе представить.

ДУБОВЦЕВА: Вот Вера Карпеченко проработала почти 50 лет.

КОБЗОН: Да, но, Людочка, если мы вспомним те времена перестроечные, те времена строительства первой демократии, то трудно себе представить, что такая прогрессивная, честная и откровенная передача, как радио "Маяк", могла существовать. Потому что была опасность, что она будет невостребованной и ненужной…

ДУБОВЦЕВА: А оказалось...

КОБЗОН: Мы переходили на рыночную систему, нужна была реклама, нужно было, как говорят теперь на телевидении, на многих каналах, нужно выживать.

ДУБОВЦЕВА: А на других радиостанциях говорят: "формат" и "неформат".

КОБЗОН: Да. Но "формат", "неформат" - это ужасно, к стенке надо ставить...

ДУБОВЦЕВА: Ужасное слово, да, точно.

КОБЗОН: Когда приходишь с хорошей продукцией музыкальной или литературной, прослушивают какие-то молодые люди и говорят: "Нет, это неформат". А что же тогда в России должно быть форматом, если не Россия? Может быть, и Россия неформат? Может быть, по-другому будет называться? Нет, вот "Маяк" никогда не изменял России, так же, как он не изменял и содружеству наций в Советском Союзе.

Несмотря на то, что ты сказала о том, чтобы мы говорили с юмором, но с юмором-то не приходится говорить о тех годах тревожных, в которых выживал и выстаивал в буквальном смысле слова "Маяк". Но это было тяжелое время и политическое, и идеологическое. Мы все так наслаждались этой свободой, когда можно ругаться, когда можно выходить на площадь, бранить всех, так сказать, руководителей.

Вот моя идея, которую я пытался провести в последнее время, утверждая институт уважения президентской власти. Мы все - граждане своей страны. Не обязательно, этот институт не обязывает всех граждан любить своего президента, но уважать мы обязаны своего президента. Потому что большинство наших соотечественников, граждан, его избрали. Вот смотрите, Америка, которую я не очень люблю по объективным причинам, избранного президента, сколько бы ему ни было лет, всегда "мистер президент", до конца дней. А мы всех, кого можно, кто руководил нашей Россией и дореволюционной, и революционной, и советской, Советским Союзом, мы никого не уважаем. И Ленин, и Сталин, и последующие руководители - Хрущев и Брежнев, и Горбачев, и Ельцин - ну все абсолютно нашим обществом, так сказать, охаяны. А это неприятно. Поэтому нужно уважать свою власть, потому что надо помогать как-то нашей власти существовать. Вот сейчас что происходит? Если вы говорите - с юмором, я скажу. Вот мы с Мишей Ножкиным прочитали в Доме кино позавчера на встрече с пожилыми людьми, или как их называют, с людьми старшего поколения…

ДУБОВЦЕВА: Нечего на нас так смотреть выразительно при этих словах.

КОБЗОН: А я на себя смотрю и не стесняюсь этого.

ДУБОВЦЕВА: А, ну хорошо...

КОБЗОН: И он вспомнил стихи Тютчева в связи с тем, что сегодня Евросоюз ощетинился против России, и он прочитал. Я говорю: "Миша, не стесняйся, это сказал Тютчев 157 лет тому назад. Поэтому не стесняйся, повторяй". И он повторил:

Молчи, упрямая Европа,

И не качай свои права.

Ты для России - просто ж…а,

А думаешь, что голова.

Понимаете, это ведь тоже точно, это с юмором, но как точно!

ДУБОВЦЕВА: Но с каким едким и метким.

КОБЗОН: Ну да, но как точно. Да, мы и смеялись, и плакали. Смотрите, энтузиазм наших молодых людей - будущего страны, той, которую мы потеряли, или той, в которой мы с вами находимся, - он был невероятным благодаря комсомолу, невероятным! Смотрите, эти подвиги: Братская ГЭС, Зейская, Красноярская, и так далее, и так далее. Подвиги в космосе. Какой энтузиазм! Из Колонного зала мы посылали, я помню, присутствовал при этом, на БАМ 800 тысяч, первый отряд в 740 человек ушел из Колонного зала.

ДУБОВЦЕВА: Да, прямо из Колонного зала.

КОБЗОН: И, да, не все, конечно, они приживались, не все они адаптировались к обстоятельствам проживания, но энтузиазм-то был, потому что был дух, высокий дух патриотизма. И когда там были разговоры по поводу того, что "не та молодежь пошла, не те выросли дети..." и так далее, особенно в прессе это было, муссировалось, - как только грянул первый бой на Даманском, вот те дети и показали, какие они дети, если дело касалось своей страны, своей земли. Они показали и в Афганистане, как бы потом не хаяли, что мы решили оккупировать Афганистан... Да мы никогда не думали об этом, мы защищали южные рубежи той великой державы, Советский Союз. Не вошли бы мы 27 декабря 1977 года, вошли бы американцы через два дня.

ДУБОВЦЕВА: Иосиф Давыдович, у нас, к сожалению, сейчас небольшая будет реклама.

КОБЗОН: Ах, у вас тоже реклама...

ДУБОВЦЕВА: Да.

КОБЗОН: Вам тоже выживать нужно...

ГАЛАГАН: А как же...

ДУБОВЦЕВА: (После перерыва.) Мы начали сегодня нашу встречу с песни, которую все хорошо знают, "Не думай о секундах свысока". Я уверена, что вы не думаете о секундах свысока.

КОБЗОН: Ну, как сказать. Не могу сказать, что у меня сейчас появилось время. Даже вот последние, скажем, недели. Неделю тому назад я выступил в Сухуми, в Абхазии; в Болгарии в четырех городах, с Академическим ансамблем внутренних войск Елисеева. Вот сейчас, с вашего разрешения, уеду в Забайкальский свой край, где меня уже в пятый раз избрали в Государственную Думу, и там буду проводить соревнования всероссийские по боксу на призы депутата Кобзона. Сколько у меня защитников…

ДУБОВЦЕВА: О, вспомните свою боксерскую молодость, да?

КОБЗОН: Да, а почему бы и нет? Я, во-первых, ее не забывал.

ДУБОВЦЕВА: Боксуетесь по-прежнему...

КОБЗОН: После этого я приеду и сразу же 7-го числа начну свой тур по Северному Кавказу: Грозный, Махачкала, Нальчик, Владикавказ, Черкесск, Пятигорск, Ставрополь - объеду, так сказать, весь. Так что, насчет времени побольше появилось, пока что нет, и слава богу.

ДУБОВЦЕВА: Да, думать о секундах пока еще рано, действительно.

КОБЗОН: И слава богу.

ДУБОВЦЕВА: Ну а мы вас будем по-прежнему ловить в вашем гастрольном маршруте.

КОБЗОН: Если бы только вы меня ловили...

ДУБОВЦЕВА: Но постараемся и мы тоже уловить, и "где-то далеко-далеко" мы все равно вас обязательно поймаем.

ГАЛАГАН: Послушайте, что пишут, вот Москва и область. "Уважаемый Иосиф Давыдович, ваше искусство помогает мне и поныне чувствовать себя гражданином великой страны. Для миллионов людей вы всегда в формате. Владимир из Волоколамска".

КОБЗОН: Спасибо огромное, я очень рад, что в формате.

ДУБОВЦЕВА: Иосиф Давыдович, слушатели очень просят вспомнить песню, которую гениально вы поете. В общем, вы все гениально поете, но эту особенно.

ГАЛАГАН: А что не гениально поет Иосиф Давыдович?

КОБЗОН: Прямо захвалили...

ДУБОВЦЕВА: "Не исчезай" Микаэла Таривердиева, стихи Андрея Вознесенского. Вот сейчас Иосиф Давыдович слушал эту песню, и мы тоже вместе с ним, и вспоминали ушедших от нас и композиторов, и поэтов. И тот же Микаэл Таривердиев, и тот же Андрей Вознесенский, и тот же Ян Абрамович Френкель.

КОБЗОН: Золотой, должен тебе сказать, что это был период ренессанса.

ДУБОВЦЕВА: Да, советской песни в основном.

КОБЗОН: Не только песенного, и литературного. Могу перечислить, скажем, начиная от Дунаевского, Соловьева-Седого, Островского, Фрадкина, Френкеля, Колмановского, Бабаджаняна, и так можно перечислять бесконечно.

ДУБОВЦЕВА: Роберта Рождественского тоже, да.

КОБЗОН: Они же писали не на слова, а на стихи. Евтушенко, Рождественский, Ваншенкин, Гамзатов, Долматовский, Ошанин, Матусовский...

ДУБОВЦЕВА: Танич, Дербенев...

КОБЗОН: Какое богатство было, литературно-музыкальное богатство, какие песни выходили! Просто как жаль, когда мои молодые коллеги мучаются в поисках песни, я говорю: господи, что же вы не идете по проторенной дороге? Зайдите в библиотеку, возьмите "Антологию советской песни", полистайте ее, прослушайте у фортепьяно, вы столько найдете потрясающих песен, просто невероятных песен! Вот которая сейчас прозвучала Таривердиева и Вознесенского песня. А сколько таких песен в "Антологии" замечательных. И сейчас я не хочу упрекать современную молодежь, а тем более время наше такое напряженное, тревожное, но все-таки мы мало делаем в это рыночное время, мы очень мало делаем для того, чтобы пропагандировать высокое искусство. Вот сейчас мы готовим в Комитете по культуре Государственной Думы законопроект, который будет квотировать... вот то, о чем мы вначале говорили, по поводу формата - неформата. Так вот мы готовим законопроект, который будет квотировать пропаганду отечественной музыки и зарубежной. Так, как это происходит во Франции, скажем, 70 на 30%.

ДУБОВЦЕВА: Во всех цивилизованных странах.

КОБЗОН: И вот мы с Пашей Слободкиным, народным артистом, который тоже всю жизнь проработал в Советском Союзе и в России, он создал концепцию квотирования, очень скромно - 50 на 50%, но которой можно будет и нужно будет придерживаться.

ДУБОВЦЕВА: (После песни.) "А у нас во дворе..." Песня-легенда нашего гостя Иосифа Кобзона. Иосиф Давыдович, эта песня была началом целой трилогии, и именно продолжение этой песни в свое время предложили…

КОБЗОН: Значит, эта песня впервые прозвучала в передаче "С добрым утром" в марте 1962 года. Я уже к тому времени на протяжении двух лет выступал, и уже появились такие песни того же Островского "Песня остается с человеком", "Пусть всегда будет солнце", и Фрадкина песни появились, Пахмутовой. Вот. Но эта песня прозвучала, интересная судьба у этой песни. Ошанин вместе с Островским думали просто написать такую легкую песенку. Тогда, правда, не было ни эсэмэсок, ни интернетов, ничего, но она понравилась радиослушателям, ребятам. И они прислали письма в огромном количестве: "Расскажите, что там дальше во дворе случилось?" И тогда они решили написать вторую песню "И опять во дворе". Но тут уже девчонки обиделись, говорят: "Что вы все время об этом пареньке рассказываете? Расскажите что-нибудь о девчонке".

ДУБОВЦЕВА: Отправили его в армию...

КОБЗОН: И тогда авторы собрались и решили написать песню, которую незабвенная Майя Кристалинская исполнила, "Ты глядел на меня". Вот это была третья песня. И так появился уже...

ДУБОВЦЕВА: Целый роман песенный.

КОБЗОН: Потом, значит, по принципу "Манька дома - Ваньки нет, Ванька дома - Маньки нет", возвращается паренек, а девушки нет. И я спел уже тогда четвертую песню "Вот снова этот двор". Ну, так мы предполагали, что паренек три года отсутствовал, служил в армии. А потом еще была пятая песня, "Доверчивая" называлась. И задумывали, что, в общем, когда-то нужно эту историю заканчивать, и поэтому задумали, что она будет со счастливым концом: любовь встретилась, и вот свадебная последняя песня должна была быть. Но ушел из жизни Аркадий Ильич Островский, и история осталась не законченной, но вошла в "Антологию" как первый цикл песен, советских песен тогда. Вообще я не знаю, почему назвали советской песней, тогда всё было советское.

ДУБОВЦЕВА: Да, можно сказать, не цикл, а сериал песен.

ГАЛАГАН: Я хочу вот о чем сказать. Я прошу слова, можно так сказать?

ДУБОВЦЕВА: Да, давай.

ГАЛАГАН: Вы все время говорите о своей любви к "Маяку". А я хочу сказать, что ведь "Маяк" отвечал вам любовью, вы знаете, что всегда вас поддерживал. Не знаю, помните вы, не помните, то ли конец 80-х, то ли начало 90-х, какие-то у вас были неприятности...

КОБЗОН: Отвечу Есениным: "Вы помните, вы всё, конечно, помните..."

ГАЛАГАН: Да. И у меня "Музыкальная панорама", рядом стоит Лариса Останкова, мы так все переживали.

КОБЗОН: Да, Ларик-Кошмарик...

ГАЛАГАН: Да. И я вышла в эфир и прокричала: "Иосиф Давыдович, дорогой, если вы нас слышите, мы с вами, мы вас поддерживаем, мы вас любим!", и все такое прочее в таком духе. И мы были рады. Меня не уволили, Иосиф Давыдович. Почему?

КОБЗОН: Хотя в то время могли.

ГАЛАГАН: Могли, да. Но все сотрудники "Маяка" были тогда за вас, были на вашей стороне.

КОБЗОН: Спасибо огромное. Я с любовью и с грустью вспоминаю Ларика Останкову, с которой я учился вместе в Институте имени Гнесиных, в общежитии мы жили в одном на Трифоновке и дружили всю жизнь. Лариса - удивительный человек.

ДУБОВЦЕВА: Фанатично предана была своей работе.

КОБЗОН: Да, она была предана. Вот сейчас мы хотим создавать какие-то концерты памяти, нет концертов, скажем, Френкеля, Фрадкина и других. А почему нет? Была бы Ларик, она бы...

ГАЛАГАН: Лариса сделала бы, точно.

ДУБОВЦЕВА: И Чермен Касаев (заведующий отделом эстрадной песни Всесоюзного радио – Прим. ред.), вот они были...

КОБЗОН: Чермен Касаев, да, дорогой Чара...

ДУБОВЦЕВА: Мы как раз недавно вспоминали здесь о концерте, который именно они заставили сделать Клавдию Ивановну Шульженко.

КОБЗОН: Я побывал на месте его упокоения во Владикавказе, и вот сейчас у меня по маршруту будет опять Владикавказ, и обязательно приду ему поклонюсь, и от вас, и от себя.

ДУБОВЦЕВА: И от нас привет большой, конечно, и поклон низкий-низкий.

КОБЗОН: Да. Ну, были замечательные совершенно Дина Голуб, Вера Малышева и так далее. Было очень много людей, преданных музыке, песне и исполнителям. Они были незаметными. Вот мы такие были все популярные, популярные... А кто нас сделал? Вот, скажем, вышло бы в эфир: "Песня под редакцией редактора такого-то"? Нет же этого, к сожалению. И так же, когда мы восхищаемся спортсменами, которые берут высоту или там секунды показывают, мы восхищаемся, но не говорим: "а воспитал этого спортсмена такой-то тренер". Сколько сделали для незабвенного Муслима Магомаева всё та же Лара Останкова, тот же Чермен Касаев.

ДУБОВЦЕВА: У нас есть телефонный звонок. Мы вас слушаем, пожалуйста, говорите.

СЛУШАТЕЛЬ: Город Сочи, Ваган, ваш частый гость, кстати. Я к Иосифу Давыдовичу пару слов, если можно.

ДУБОВЦЕВА: Да, Иосиф Давыдович вас слушает.

КОБЗОН: Я слушаю.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Иосиф Давыдович. Вы знаете, трудно перечислить и вообще не стоит перечислять всего того, что вы сделали для советской и для российской эстрады. Мы, собственно говоря, воспитывались на ваших песнях, на песнях, которые замечательно вы исполняли всегда, и даже будучи сейчас в таком возрасте, вас приятно всегда слушать. Пользуясь случаем, я вам пожелаю здоровья и долгие лета! Город Сочи приветствует вас!

КОБЗОН: Спасибо.

ДУБОВЦЕВА: Спасибо большое, спасибо. Ну что ж, "Я люблю тебя, жизнь" - всегда говорит Иосиф Давыдович. Вот эта песня - девиз не только нашего гостя, а я думаю, что каждого разумного человека, "Я люблю тебя, жизнь", стихи Константина Ваншенкина - какие замечательные стихи! - и музыка Колмановского.

КОБЗОН: Да, Константин Яковлевич Ваншенкин.

ГАЛАГАН: У меня СМС. "Очень люблю песню "И вновь продолжается бой" в исполнении вашего гостя. Даже в машине иногда слушаю. Сгусток энергии, а не песня! 34 года, Тимур".

КОБЗОН: Вы знаете, я хочу сказать слова благодарности в эфире нашей удивительной женщине Александре Николаевне Пахмутовой.

ГАЛАГАН: Да-да-да, присоединяемся все.

КОБЗОН: Мы с Александрой Николаевной Пахмутовой и с Николаем Николаевичем Добронравовым, как я говорю, отработали семь съездов комсомола. А съезд проводился раз в четыре года, значит, 28 лет. И к каждому съезду комсомола Аля и Коля посвящали свою песню.

ДУБОВЦЕВА: А мы ждем "Алю и Колю" - Александру Николаевну и Николая Николаевича - во вторник.

ГАЛАГАН: Я читаю СМС. "Кобзона мы, радиослушатели, любили, любим и будем любить всегда. Он настоящий певец и настоящий человек. В Афганистан летал, когда наши солдатики там были. Смелый человек. Скольким помог, скольких артистов поддержал! Какой он отец, какой он дедушка, а какой он сын! Ставлю его всегда в пример своему сыночку. Вся моя семья любит Иосифа Кобзона. Диана, Магаданская область". Ура!

ДУБОВЦЕВА: Сколько у вас внуков, Иосиф Давыдович?

КОБЗОН: Десять.

ДУБОВЦЕВА: Десять. А я помню, когда появилась у вас первая внучка, как вы гордо ходили с ее фотографией. Там какой-то крошечный сверток - всем показывали с такой гордостью...

КОБЗОН: Знаешь, на свое 60-летие я узнал о том, что у моего друга и вами уважаемого и любимого артиста Бубы Кикабидзе родился внук. И когда у меня спросили журналисты: "60 лет, солидный возраст. О чем вы мечтаете? Вы вроде всего достигли", - я говорю: "Да нет, не всего достиг. Я мечтаю об одном, чтобы у меня появились внуки". И слава богу, они как посыпались... Бог услышал мои молитвы, и посыпались внуки, как из рога изобилия.

ГАЛАГАН: Иосиф Давыдович, а вот ваша дочка Наталья сделала презентацию на вашем официальном сайте рубрики "Доброе слово о Иосифе Кобзоне". Ну это какая прелесть, какая она умница! И туда пишут из "Норд-Оста" люди, которые там присутствовали…

ДУБОВЦЕВА: Которых спасли, да.

ГАЛАГАН: В общем, все, кто хочет сказать такое же доброе слово о вас. Вообще я хочу, чтобы не только песни Кобзона любили, я хочу, чтобы знали, какой вы человек, скольким вы помогли. Я знаю, что ни одного нет человека, кто бы к вам обратился, и вы бы не помогли. Вот мне хочется, чтобы об этом все знали.

КОБЗОН: В меру своих возможностей.

ГАЛАГАН: Ну, в меру... не знаю, не знаю. Во всяком случае, все вам благодарны, все.

КОБЗОН: Спасибо, спасибо.

ДУБОВЦЕВА: Да, да, и скромно уходите всегда от ответа.

ГАЛАГАН: Да, вы скромный такой...

ДУБОВЦЕВА: Да, действительно, сделал человек доброе дело, но о нем громко не говорил и долго тоже не говорил. Иосиф Давыдович, а сегодня продолжается ваша работа с поэтами, с композиторами?

КОБЗОН: Конечно.

ДУБОВЦЕВА: Вот с кем сегодня вы дружите, творчески хотя бы? Ну, с Алей по-прежнему...

ГАЛАГАН: Легче, наверное, сказать, с кем не дружит.

КОБЗОН: Во-первых, я дружу с коллективом Академического ансамбля песни и пляски внутренних войск.

ДУБОВЦЕВА: Елисеева.

КОБЗОН: И с дважды Краснознаменным ансамблем Александрова. Это два коллектива, которые сегодня поют настоящие песни о России, о Родине, о подвиге и так далее. И я очень люблю их. В последнее время я сотрудничаю с молодежной группой, которую я полюбил за то, что они преданы песне, это группа "Республика" под руководством Андрея Пряжникова. Я с ними записал уже и фантазию на темы песен Утесова, на темы песен Марка Бернеса, на темы популярных песен советских композиторов и так далее.

Ну а последнее время мой концертмейстер, с которым я около 40 лет сотрудничаю, Алексей Евсюков, народный артист России, он тоже написал несколько песен, посвященных крымской весне, посвященных моему Забайкальскому краю, лирических песен на стихи Михаила Гуцериева. Так что я активно пока работаю. И когда меня планируют на длительные какие-то сроки, я всегда говорю: ЕБЖ - "если буду жив". С удовольствием буду работать, потому что в этом вся моя жизнь. Я не представляю, как я вдруг проснусь - и никому не нужен, никто не звонит, никто не приглашает... Ну смысла тогда нет.

ДУБОВЦЕВА: Нет, мы желаем, чтобы этого так и не было в вашей жизни.

КОБЗОН: Знаешь, мой Андрей, сын, очень не любит, когда я рассказываю такой анекдот - мы же говорили о юморе, - как сын обращается к отцу и говорит: "Папа, когда я вырасту, я буду на тебя похож?" Он говорит: "Конечно, сынок". Тот говорит: "Зачем тогда жить?.."

Я хочу, чтобы были на меня и внуки, и дети похожи, потому что я старался жить честно и справедливо. Мне люди помогали. Откуда, говорят, почему у меня есть такая необходимость откликаться на нужды людей, которые ко мне обращаются? Потому что мне всю жизнь помогали люди, мне помогали и композиторы, и поэты, и мои коллеги, и я всегда их помню. К сожалению, так сказать, время их не щадит, но я их всегда помню, пока я жив.

ДУБОВЦЕВА: Спасибо вам большое, что вы пришли к нам, в наш женский клуб. Дай бог вам здоровья, сил! И от имени всей нашей редакции радиостанции "Маяк", и от имени всех ваших многочисленных поклонников и почитателей вашего таланта, наших слушателей - спасибо, спасибо вам огромное!

КОБЗОН: Спасибо! И вам счастья!

ГАЛАГАН: И вот тут написано: "Спасибо вам, Иосиф Давыдович, ваше творчество настоящее!"

КОБЗОН: Спасибо.

ДУБОВЦЕВА: И предлагаем послушать "Молитву".

КОБЗОН: Давайте помолимся вместе с Окуджавой.