Любовь и голуби Совместный эфир с ведущими "Маяка". Григорий Шевелёв

ГОЛУБКИНА: Наши эфиры в этом месяце посвящены 50-летию радиостанции "Маяк". Это юбилейный год, и в связи с этим у нас в гостях Шевелев Григорий Александрович - один из ведущих и опытнейших специалистов отечественного телевидения и радиовещания, работавший на "Маяке" буквально при создании самой радиостанции, у корней стоявший.

МИТРОФАНОВА: Здравствуйте, Григорий Александрович.

ШЕВЕЛЕВ: Здравствуйте.

МИТРОФАНОВА: То есть, вот вы идете и - «сейчас мы создадим "Маяк"». Расскажите нам, как это по правде было всё.

ШЕВЕЛЕВ: Может быть, доля истины в ваших словах есть. Правда, нельзя сказать, что я шел мимо, меня туда завели. Я был студентом факультета журналистики Московского университета, и одна из практик у меня началась в "Последних известиях" Всесоюзного радио, на базе которых потом был создан "Маяк". И я там начал практиковаться. И настолько мне это понравилось - радио, возможность выходить с микрофоном, чтобы на тебя смотрели (это же красиво, когда ты с микрофоном, записываешь что-то, а потом это вдруг, если получилось, идет в эфир), что я там остался. Я вообще на самом деле очень горжусь, что, когда создавался "Маяк", в первом штатном расписании меня, студента, вписали уже как редактора.

Говорить о том, что я как бы участвовал в создании "Маяка", мне бы, конечно, очень хотелось, но это было бы не очень скромно, потому что студент, что он может создавать? Но я очень хорошо помню первые свои репортажи, которые шли в эфир. И потом, когда репортаж проходил в эфир, я выходил на улицу или для того, чтобы пойти на лекцию, но лучше в кино, мне всегда казалось, что меня узнают и говорят: вот, это его голос звучал в эфире... И вот эта бацилла популярности, с одной стороны, а с другой стороны, какого-то интереса... радио тогда было очень популярно.

МИТРОФАНОВА: Да, эра радио, конечно...

ШЕВЕЛЕВ: Телевидение еще было... ну, 1964 год.

ГОЛУБКИНА: Еще линзовые телевизоры были такие.

ШЕВЕЛЕВ: Линзовые, да, вы имеете в виду "КВН" с линзой?

ГОЛУБКИНА: Да-да-да.

ШЕВЕЛЕВ: Да, такие были. Но был уже и большой телевизор "Ленинград" со шторкой такой, которая закрывала экран. Но все-таки телевидение в части информации не занимало еще такого места, какое оно занимает сегодня, а радио уже занимало, занимало это место. И поэтому, конечно, вот это всё вместе заставило меня как-то подольше быть именно в редакции "Маяка", нежели на занятиях.

МИТРОФАНОВА: Григорий Александрович, а вот скажите, вы учились на журфаке, будучи студентом, вы делали эти репортажи. А о чем примерно? То есть вы выходили с микрофоном и записывающим устройством, таким большим, портативным. Ну, тогда всё было большое…

ГОЛУБКИНА: Даже портативное.

ШЕВЕЛЕВ: "Репортер-3".

МИТРОФАНОВА: И журфак, он в центре, наш факультет, правильно?

ШЕВЕЛЕВ: Конечно. Правда, он был не совсем там, где сейчас. Он был не там, где Ломоносов сидит, а с другой стороны улицы. На другой стороне улицы был филологический факультет, а ниже этажом был один этаж нашего факультета.

МИТРОФАНОВА: Так вот о чем вы делали репортажи, если вы говорите "я хорошо помню первые..." Примерно что интересовало? Вы были молоды, вокруг всё кипело, и эта оттепель, о которой мы все время вспоминаем, но мы можем только предполагать, что это было. Было ли это?

ШЕВЕЛЕВ: Вы знаете, назвать все репортажи, которые делались, и заметки, которые я писал, конечно, очень сложно, прошло 50 лет, что же вы хотите? Но я бы сказал так, что, как, наверное, и сегодня это происходит в редакциях, молодые люди, особенно практиканты, которые приходят, они получают - произнесу это слово, но, может быть, оно не очень корректное - все те "тематические отбросы", которые не хотят делать опытные журналисты, опытные корреспонденты.

ТРУСЕНКОВА (звукорежиссер): А вот есть один репортаж, и я даже не знаю, о чем это и когда это сделано, но репортаж один есть.

МИТРОФАНОВА: Надевайте наушники, сейчас послушаем. По-моему, это ваш репортаж.

ШЕВЕЛЕВ: Нет, к сожалению, мои репортажи не сохранились.

ТРУСЕНКОВА (звукорежиссер): А послушайте, может быть...

МИТРОФАНОВА: А как ты его нашла?

ТРУСЕНКОВА (звукорежиссер): Мне скинули из архива.

ШЕВЕЛЕВ: Давайте послушаем, и я вам, может быть, расскажу его историю тогда.

(Репортаж слушайте в аудиозаписи эфира.)

МИТРОФАНОВА: У Григория Александровича эмоции на лице были разные... Это вы хотя бы, ваш голос?

ШЕВЕЛЕВ: Это мой голос. Я с трудом вспомнил, что это такое. И когда там были мои слова о том, что мы наверху, оттуда всё видно... это было очень давно, ей-богу, давно... только-только отреставрировали башню Новоспасского монастыря. Знаете, рядом с Таганкой он стоит, такой монастырь большой, и там огромная башня, колокольня.

ГОЛУБКИНА: Это Крестьянская застава.

ШЕВЕЛЕВ: Точно совершенно, да. И, конечно, сделать оттуда репортаж, посмотреть, приложив руку ко лбу козырьком, на Москву было студенту очень интересно. Я уж не помню... я помню только, что у меня очень болели ноги, когда я забрался туда: очень высокая лестница. И вот этот репортаж - репортаж оттуда.

ГОЛУБКИНА: С башни.

ШЕВЕЛЕВ: С башни, да. Это показали вообще только фрагмент, потому что там наверняка была картинка того, что видно с башни.

ГОЛУБКИНА: А эта милая вкрадчивая женщина, которая рассказывает про "Маячок"?..

ШЕВЕЛЕВ: Ну, я уже не помню, но, наверное, экскурсовод или, может быть, какой-то смотритель. Я даже не знал, что он сохранился, этот репортаж.

МИТРОФАНОВА: Мы вам его перепишем.

ШЕВЕЛЕВ: Я хотел вам рассказать, что сохранить материалы, которые были записаны еще в начале "Маяка", а записывались они на магнитные пленки, покрытые ферромагнитным слоем…

ГОЛУБКИНА: Который разрушается.

ШЕВЕЛЕВ: Вот, я как раз об этом.

ГОЛУБКИНА: Рассыпается.

ШЕВЕЛЕВ: Я сам был свидетелем, когда воспроизвести можно, а когда ты перематываешь обратно на скорости, слой летит просто, вот этот слой веером рассыпается.

МИТРОФАНОВА: Жутко становится, ой...

ШЕВЕЛЕВ: И сохранить очень сложно. Поэтому, к сожалению, старых репортажей "Маяка" сохранилось мало. Ну тогда, конечно, не было цифровой записи, перезаписать это было несложно, и поэтому, скажем, мои репортажи, они то ли рассыпались, то ли... Да и потом, кто из нас думал, что это надо будет сохранить для какой-то там истории.

МИТРОФАНОВА: Да. Но вот вы же сейчас преподаете, вы видите студентов, молодежь и подростков, которые мечтают о карьере, видимо, это журналистская, на радио, телевидении. Вот есть ли основная какая-то идея или мысль, почему они хотят именно этим заниматься, именно нынешние студенты?

ШЕВЕЛЕВ: Ой, вы знаете, это очень по-разному.

МИТРОФАНОВА: Да?

ШЕВЕЛЕВ: У вех у них очень по-разному. Большое количество девушек, конечно, хочет в кадр.

МИТРОФАНОВА: В кадр, ведущим.

ШЕВЕЛЕВ: Конечно. Я ведущая, я буду ведущей... Многие из них понимают, что вот сказать так, что я буду ведущей на телевидении, неловко, и они говорят: "Ну, мне интересно посмотреть мир, поездить, я хочу рассказывать о природе..." А есть те, кто нацелены политически: "Я хочу говорить о сегодняшнем состоянии страны, о ее перспективах..." и так далее. Ну, на самом деле этих немного. Есть, конечно, я сижу и в приемных комиссиях довольно много, есть те, кто приходят уже с представлением о том, что такое журналистика, приходят со своими работами, которые они пишут, и, конечно, к ним отношение совершенно другое. Но очень много кто хочет путешествовать... а еще очень часто говорят: "Вы знаете, я очень общительная, и поэтому я могу быть журналистом". Очень разные ребята.

МИТРОФАНОВА: Да. Есть, конечно, предположение о том, что журналистике и философии научить-то нельзя. Если дано, то дано, нет - нет. Ну, может быть, это спорно. Но есть какие-то базовые, видимо, знания, да?

ШЕВЕЛЕВ: Вот я с этим бы согласился. Дело в том, что, конечно, это должно быть дано, в определенной мере, да, в какой-то доле, не полностью. Потому что журналистика - это еще и большая работа, вы знаете, это колоссальный труд и тяжелый труд на самом деле. Но и, конечно, есть какие-то законы ремесла, которые, конечно, нужно осваивать. Я всегда говорю, что мне кажется, что вот журналист-газетчик... мы как-то ушли с вами от "Маяка".

МИТРОФАНОВА: Нет, а мы вернемся...

ШЕВЕЛЕВ: Журналист-газетчик может спокойно работать и на радио, и на телевидении, тут никаких... Надо просто освоить какие-то законы, как у художника - какими кистями пользоваться, какими там красками, свойства этих красок. Конечно, каждая профессия, каждое ремесло, а журналистика - это ремесло, имеет какие-то свои законы, прибамбасы какие-то свои, это надо освоить. Так что, мне кажется, таких границ нет, и, на мой взгляд, вот в Высшей школе экономики есть факультет медиакоммуникаций, мне кажется, очень правильно, что там учат людей, которые могут работать как на телевидении, так и на радио, и сегодня, конечно, в виртуальном пространстве, что тоже очень важно.

МИТРОФАНОВА: Возвращаемся к "Маяку".

ШЕВЕЛЕВ: Давайте, да.

ГОЛУБКИНА: Я могу задать вопрос? Мы говорили за кулисами об охвате... о длинных волнах, правильно?

МИТРОФАНОВА: Ну, охвате "Маяком" в то время в основном как раз огромной страны, мы нашим слушателям говорили, и многие это знали, что...

ГОЛУБКИНА: Я думаю, что это просто очень интересно, как это всё образовалось.

МИТРОФАНОВА: Просто это грустно, поскольку позиции, насколько я знаю, на сегодняшний день утеряны именно охвата такого глобального, да?

ШЕВЕЛЕВ: Естественно. "Маяк" сегодня вещает в крупных городах - там, где есть ФМ-диапазон, где есть станции, которые работают на этом диапазоне. Ну, вы знаете, грустно или не грустно, время поменялось, всё по-другому, количество радиостанций стало неизмеримо больше, возможность получать информацию сегодня существует не только из радио и телевидения, но и со спутника можно получить, и Интернет у тебя есть, да? Так что тут говорить...

МИТРОФАНОВА: Да и свекровь разговорчивая...

ШЕВЕЛЕВ: Тоже верно, тоже верно. И вот это "информационное агентство ОБС"...

МИТРОФАНОВА: "Одна баба сказала"...

ШЕВЕЛЕВ: Да, которое тоже работает достаточно активно. Особенно активно оно сейчас, насколько я знаю, когда ввели санкции по поводу продуктов: информация о том, что покупать, что не покупать, всё это есть.

МИТРОФАНОВА: Ну да, сейчас все оживились домохозяйки.

ШЕВЕЛЕВ: Но тем не менее, конечно, мне как человеку, который когда-то начинал на "Маяке" и потом еще вернулся, я же возвращался еще на "Маяк", конечно, жалко, что охвата такого нет. Потому что "Маяк" могли слушать, так же как Первую программу радио, могли слушать за рубежом, на Северном полюсе, в Антарктиде. Корабли, которые бороздят океаны, они тоже принимали, в юрте в любой - всюду могли слушать "Маяк". Сегодня - нет. И отдача, конечно, у нас, у тех, кто работал на "Маяке", была очень высокая. Мы понимали, что тебя слушает не только вся страна - а это, бесспорно, было так, - но и где-то за рубежом. Более того, вот я говорю об отдаче, о моральном каком-то удовлетворении...

МИТРОФАНОВА: Письма мешками?

ШЕВЕЛЕВ: Конечно. Ну, например, я не знаю, знаете вы или нет, знают радиослушатели или нет, что "Маяк", позывные "Маяка" были символом, определенным символом во многих сферах нашей жизни. Например, в Ленинграде на Петропавловской крепости стоит пушка, она стреляет в 12 часов. Вот она стреляла по позывным "Маяка". И я сам это... во-первых, я это слышал, а во-вторых, я сам это видел. Вот начинается эта мелодия, и пушка начинает стрелять. Не знаю, правда или нет, но скажу как байку: говорили, что самолеты наводили по сигналам "Маяка".

ГОЛУБКИНА: Да, нам вчера Николай Нейч сказал, что корабли в океанах по позывным "Маяка" плыли, когда у них всё там отключалось.

ШЕВЕЛЕВ: Не буду там утверждать, что это именно так, но как красивая история, конечно, и так. "Маяк" был чрезвычайно популярен. Я даже могу сказать, что... вы знаете, тогда, когда телевидение вышло уже на уровень информационного вещания, и я могу об этом судить, поскольку проработал информации о телевидении тоже много, многие кадры "Маяка" пришли на телевидение. Школу информации радио восприняло телевидение. Не буду вас загружать именами людей, которые пришли на телевидение с "Маяка", начиная там с Юрия Александровича Летунова, который пришел в качестве главного редактора туда и привел с собой и Дмитрия Голованова, и Александра Тихомирова, и Сашу Крутова, ну целый-целый...

МИТРОФАНОВА: Ну, о том, как "телевидение съело радио", есть такая песня - "Video killed the radio star", это старая-старая песня поп-музыки. Мы сейчас включим программу, специально подготовленную к 50-летию. 1976 год.

ГОЛУБКИНА: У нас в гостях Григорий Александрович Шевелев. Мы напоминаем, он один из ведущих и опытнейших специалистов отечественного телевидения и радиовещания. Вот как!

ШЕВЕЛЕВ: Хорошие слова, мне нравится...

ГОЛУБКИНА: Подробности мы опускаем, а подробностей море здесь... И про ваше отношение непосредственно к программе "Время", потом замечательная передача "До и после полуночи", "Прожектор перестройки"...

МИТРОФАНОВА: Ну это уже телик.

ШЕВЕЛЕВ: Но это же не имеет отношения к "Маяку".

ГОЛУБКИНА: Я просто к слову...

МИТРОФАНОВА: А я нашла книгу, книга называется "Позывные тревог и надежд. "Маяк": 40 лет в эфире". Вы принимали участие непосредственно в написании и подготовке, здесь очень большая команда, но вы непосредственно сами собирали это, да?

ШЕВЕЛЕВ: Я организовывал, ну вместе с помощниками собирал, организовывал материал, писал предисловие к этой книжке. Потому что мне казалось очень важным все-таки сохранить как-то то богатство, которое накопил "Маяк" за многие годы, как профессиональное, так и тематическое богатство, приемы, которые наработал "Маяк" и которые потом тиражировались на других радиостанциях, перешли на телевидение. Мне казалось это очень важным, и для себя я считал, что это мой моральный долг - как-то поблагодарить радиостанцию за то, что она дала мне путевку в журналистскую профессию. Там очень много интересных материалов, более того, там не только воспоминания...

МИТРОФАНОВА: Есть фотографии людей непосредственно.

ШЕВЕЛЕВ: И фотографии. Но там не только воспоминания, там есть еще и чисто какие-то практические вещи, которые молодые журналисты будущие, там неважно - радио или телевидения, могут почерпнуть. Ну, например, там есть... у вас в эфире, по-моему, будет Алексей Ермилов завтра, и там есть его рассказ о том, как надо работать на радио. Там есть совершенно уникальные, расшифрованные специально для этой книжки, советы, рекомендации и наблюдения замечательного диктора советского времени Ольги Сергеевны Высоцкой. Они были записаны, было записано с ней интервью, там был брак, восстановили, расшифровали и вот включили в эту книжку. Так что...

МИТРОФАНОВА: Это к 40-летнему юбилею вы подготовили такую отчетную...

ШЕВЕЛЕВ: Я не скажу, что это отчетная, мне кажется, это не совсем правильно.

МИТРОФАНОВА: Это память, просто суммировали знания.

ШЕВЕЛЕВ: Да, вот я думаю, что это точнее, суммирование каких-то знаний, которые были накоплены "Маяком", палитра героев "Маяка", палитра журналистов, которые там работали. И потом, многие из них... скажем, писательница Петрушевская начинала корреспондентом на "Маяке".

ГОЛУБКИНА: А она у нас была недавно.

ШЕВЕЛЕВ: Агния Барто вела целую большую передачу "Найти человека", как бы последствия этой передачи есть на телевидении.

МИТРОФАНОВА: Еще у нас интересная была дискуссия о том, что времена поменялись, в том числе в скоростном своем качестве. И то, что раньше так хорошо работало и по звуку, и по манере речи, вот вы заговорили о скорости речи даже, сейчас вообще не работает, совсем.

ГОЛУБКИНА: То есть в сон клонит сразу...

МИТРОФАНОВА: Да. И когда уважаемые, прекрасные большие профессионалы, умницы взрослые приходят к нам, и так к нам немного снисходительно относятся, и что-то пытаются нам доказать, а мы даже не понимаем, о чем они говорят. Или пытаемся понять, но доказать им что-то обратное невозможно. Я на себе это испытала и вчера, и позавчера...

ГОЛУБКИНА: Ты так решила?

МИТРОФАНОВА: Я - да.

ГОЛУБКИНА: А вот мне показалось, что очень гармонично они нас дополняют, что очень здорово, что мы совсем другие и разные, и мне бы с ними хотелось как-то поработать вместе, потому что мы смешны в сочетании.

МИТРОФАНОВА: Так нет, вчера Нейч процитировал Стейнбека, а я говорю: а мы не читали... Он говорит: ну, естественно... То есть это был такой микроукол, я это запомнила. И единственное, чем я, как говорит молодежь, отмазалась, я сказала, что это только мальчики Стейнбека читают, девочки читают Тургенева. И он принял. Но я почувствовала вот эту шпильку мне в одно место.

ГОЛУБКИНА: Про Comedy Club ты сказала: "Вы смотрели Comedy Club?" Он говорит: "Нет, бог миловал...", в этом смысле. Но это позиция человека, мне кажется, ну и правильно, другой ритм. Моя мама, например, мне говорит: "Ты можешь говорить помедленнее? Я ничего не понимаю, что ты говоришь..."

ШЕВЕЛЕВ: Вообще говоря, вот это любопытная история, связанная с темпом речи в эфире. В наше время, ну вы знаете, что председателем Гостелерадио был Сергей Георгиевич Лапин, и, конечно, многие из нас, а мы значительно были моложе Лапина, стремились тоже говорить в эфире быстро. И он всегда говорил на летучках: "Вот те, кто требует от нас скорости в речи, они не понимают, что страна наша большая, а в этой стране живут много людей разных национальностей, разных народов, у многих из них русский язык не родной. Кроме того, вы должны понимать, что качество сигнала передачи не всегда хорошее, а уж приемники тем более, и разобрать ваши скороговорки невозможно".

И я считаю, что он был прав. Сегодня темп речи, в том числе и на "Маяке", значительно выше, чем то, что было раньше. Но дело в том, что ведь если раньше был Первый канал радио, был "Маяк", ну еще были там две-три радиостанции, и всё население слушало только это, его слушали дети - "Пионерскую зорьку", и взрослые слушали новости, говорить о темпе речи было сложно, он должен был быть для всех. Сегодня количество радиостанций огромное, у каждой радиостанции есть своя аудитория. И абсолютный факт, что у значительного количества музыкальных радиостанций аудитория, ну скажем так мягко, не моего возраста, а значительно более молодые.

МИТРОФАНОВА: 12+.

ШЕВЕЛЕВ: Для них речь, темп речи имеет большое значение. А кроме того, если раньше были длинные волны, то теперь вещание идет на ФМ-волнах, которые распространяются только в регионе, там, где стоит передатчик, и качество звучания, конечно, очень хорошее. Так что много таких факторов, которые сместили отношение к тому, как работает радио. И если "Радио России", которое, как мне кажется, работает сейчас на всю страну, сохранило в определенной мере темп речи тот, и это правильно…

МИТРОФАНОВА: Это длинные волны?

ШЕВЕЛЕВ: Длинные волны, по-моему, длинные волны, боюсь ошибиться.

ТРУСЕНКОВА (звукорежиссер): УКВ и длинные волны у них есть.

ШЕВЕЛЕВ: УКВ и длинные волны, да, по-моему, да. То, скажем, радиостанция "Маяк", которая теперь выходит только на ФМ, да, там может быть совершенно другая аудитория на самом деле. И, кстати, когда трансформировали "Маяк", ориентировали его на другую аудиторию, не на ту.

МИТРОФАНОВА: Вы имеете в виду последний раз, в 2007 году когда сменился формат?

ШЕВЕЛЕВ: Да-да-да, его ориентировали на другую аудиторию, на более молодую аудиторию. А у молодой аудитории изменился темп жизни, вообще всё изменилось, взгляды, менталитеты поменялись. Ну нельзя работать так, как работали там 40, 30 лет назад.

ГОЛУБКИНА: Нас слушает моя 16-летняя дочь с удовольствием.

МИТРОФАНОВА: А я всегда обращаю внимание на людей, которые нам звонят в эфир, абсолютно адекватные люди... Просто раньше у нас всегда был стереотип, предрассудок, что люди не очень здоровые, которые в редакцию пишут, знаете, бабульки там, которым делать нечего. А здесь абсолютно адекватные... мы, вот мы звоним.

ГОЛУБКИНА: Да.

МИТРОФАНОВА: Я еду, я тоже хочу позвонить всегда, принять участие в дискуссии.

Вот сегодня мы - с больной головы на здоровую - обсуждали тему, как знакомятся люди сейчас, в современном мире, и что вообще не найти жениха. А у вас как было, в ваше время? Мы поняли, что вы заняты, но...

ШЕВЕЛЕВ: Ну, я-то искал не жениха, а невесту...

МИТРОФАНОВА: А, даже так?

ШЕВЕЛЕВ: Да.

МИТРОФАНОВА: А, да-да... нет, мы-то...

ШЕВЕЛЕВ: Да, всё было немножко наоборот. Но, вы знаете, в какой-то мере моя семейная жизнь отправной точкой имеет тоже "Маяк", в какой-то мере имеет "Маяк". С моей нынешней женой, с которой мы живем почти 50 лет уже, мы были знакомы еще давно до свадьбы, но так случилось, что... это долгая история, не буду рассказывать, как мы вдруг решили познакомиться поближе. Но вот "Маяк", я очень надеюсь, позволил мне получить ее согласие на то, что она станет моей женой.

ГОЛУБКИНА: Это каким это образом?

ШЕВЕЛЕВ: Ну, мы были знакомы, мы уже встречались, там где-то гуляли, ходили в кино... Достаточно сказать, что, скажем, первая наша такая основательная встреча состоялась после какого-то концерта в "Лужниках", и мы пешком шли из "Лужников" до Таганки. Представляете это расстояние?

МИТРОФАНОВА: Ну да.

ШЕВЕЛЕВ: Шли пешком.

ГОЛУБКИНА: Сейчас я обдумываю. Я смотрю на наш экран телевизионный, где как раз дорога пролегает из "Лужников" до Таганки. Вы шли по набережной мимо Кремля?

ШЕВЕЛЕВ: Наверное, трудно сказать, как мы шли, но...

МИТРОФАНОВА: Но жена-то точно помнит.

ШЕВЕЛЕВ: Это 100 процентов.

ГОЛУБКИНА: В каком пальто была.

ШЕВЕЛЕВ: Но нужно же было как-то подтолкнуть, да? Я уже говорил о том, что я студентом был на практике, и на одной из практик я уехал в Братск, тогда еще Братское море только наполнялось, тогда строилась плотина Братской ГЭС, в качестве репортера "Маяка" нештатного я был в Братске. Ну, там отработал, переслал свои материалы, а потом пошел пешком с коллегой, с однокурсником по трассе ЛЭП, которую рубили от Маяка до Усть-Илима. Рубили ее условно-досрочно освобожденные, ну бывшие там...

МИТРОФАНОВА: Братские, братские люди...

ШЕВЕЛЕВ: Один из них, я спрашиваю: "За что ты сидишь-то?" - "Да ты знаешь, я вагон масла не туда продал". Вот он сидел. Это тайга, это кедры, и они рубили трассу. Берут пилу - вжик - и кедр падает. А там шишки. Я говорю: "Я еду в поезде через день, через два, нельзя ли мне ветку с шишками?" Они говорят: "Какие проблемы?" Подходит, кедрач стоит здоровый: вжик пилой - он упал. "Чего-то шишки здесь не очень хорошие". Подходит к другому - вжик - упал. Душа, конечно, замирает, да? Сегодня экология и эти самые защитники природы, конечно, массу чего бы наговорили... Но вот на каком-то третьем кедре нашли ветки с шишками, и я привез эти шишки. И пришел к будущей жене и подарил ей вот этот букет из кедровых ветвей с шишками. Я думаю, что это сыграло свою роль в том, что я получил согласие, и вот 50 лет, почти 50 лет мы живем вместе. И она терпит мои, терпела мои беспрерывные командировки, она говорила: "Вот как весна, я знаю, ты как перелетная птица, ты летишь куда-нибудь в командировку что-нибудь писать или снимать по телевидению".

ГОЛУБКИНА: На самом деле какая работа-то интересная, да?

МИТРОФАНОВА: Интересная, не то слово. Но, знаешь, все-таки правильно наш гость сказал, Григорий Александрович, что по телику когда... Я больше всех, наверное, завидую Жанне Агалаковой: у нее муж итальянец, она живет в Италии - ну красивая страна, чего говорить-то... Не лучше нашей, но тем не менее.

ГОЛУБКИНА: Тепло...

МИТРОФАНОВА: 80 процентов всех мировых ценностей культурных там сосредоточено.

ГОЛУБКИНА: Конечно, там столько обуви, сумок...

МИТРОФАНОВА: И она еще путешествует там везде, делает репортажи про всякие всячести, и за это ей еще и деньги платят, ты представляешь? Ее еще по телику показывают! Это профессия мечты.

ШЕВЕЛЕВ: Вы знаете, как интересно изменился мир. Вот вы говорите: Жанна Агалакова, наш корреспондент. Есть еще женщины, в Китае сейчас наш корреспондент женщина…

МИТРОФАНОВА: Я только ее помню, я ей люто завидую.

ШЕВЕЛЕВ: В советское время женщину послать за границу было невозможно.

ГОЛУБКИНА: Почему? Дискриминация?

ШЕВЕЛЕВ: Мало ли что, выйдет замуж...

ГОЛУБКИНА: Точно.

ШЕВЕЛЕВ: Никогда не утверждали на коллегии корреспондентом женщину.

ГОЛУБКИНА: А вы знаете, вот в монастыре, наоборот, посылают монахинь, потому что на них можно положиться. А монахи, если их отправить куда-то, они обязательно женятся. Вот в Риме миссия была, и сидит наместник и говорит: мужиков нельзя...

ШЕВЕЛЕВ: Конечно...

МИТРОФАНОВА: Друзья, у нас был прекрасный... мужиком вас не назовешь, вы слишком интеллигентный.

ГОЛУБКИНА: Да. Шевелев Григорий Александрович, мужчина.

МИТРОФАНОВА: Прекрасный человек, да, Григорий Александрович Шевелев. Спасибо вам за интересную беседу, приходите еще.

ШЕВЕЛЕВ: Спасибо.

МИТРОФАНОВА: Будут мысли, если будете слушать эфир, - звоните.

ШЕВЕЛЕВ: Спасибо.

ГОЛУБКИНА: Советы, предложения и режиссура приветствуются.

МИТРОФАНОВА: Конечно.

ШЕВЕЛЕВ: Спасибо.

МИТРОФАНОВА: И можно даже фразы вплоть до "что вы несете..."

ГОЛУБКИНА: Да.

ШЕВЕЛЕВ: Ну, я вас все-таки на прощание поздравляю с 50-летием "Маяка".

ГОЛУБКИНА: Спасибо.

ШЕВЕЛЕВ: И всех, кто слушает, это слушателей "Маяка".

МИТРОФАНОВА: Спасибо.