Любовь и голуби "Дайте автограф, пожалуйста…" Дети и спорт

МИТРОФАНОВА: Здравствуйте. У нас гостья - российская теннисистка, заслуженный мастер спорта России Светлана Кузнецова.

КУЗНЕЦОВА: Здравствуйте.

МИТРОФАНОВА: Мы забыли какое-нибудь еще твое… У тебя же ордена-медали!

ГОЛУБКИНА: Видала, сколько титулов-то! Вот я бумажку показываю. Три листа.

МИТРОФАНОВА: У меня зрение плохое, мне поменьше написали.

ГОЛУБКИНА: А как тут перечислить-то? Господи помилуй!

КУЗНЕЦОВА: Я думаю: Светлана Кузнецова - нормально. Лучше время сохраним для интересных бесед.

МИТРОФАНОВА: Сколько лет ты этим занимаешься?

КУЗНЕЦОВА: 21 год.

МИТРОФАНОВА: Из твоих…

КУЗНЕЦОВА: 28-ми.

МИТРОФАНОВА: 28 минус 21, сколько остается? С семи лет. Жуткое дело! Один детский психолог сказал, что сейчас есть у родителей некий пунктик создания сверхчеловека, сверхпрофессионала, из ребенка делают с трех лет какого-то киборга-убийцу. Тебе, может быть, понятна отчасти эта история, поскольку за тебя взялись родители рано? Или ты сама?

КУЗНЕЦОВА: Слава богу, у меня так не было, как многие родители, я сейчас вижу, в России это делают: всё, мой ребенок будет гением в 5 лет. Ну, откуда мы знаем, что получится, что не получится, что ребенок захочет, когда подрастет? Всё было постепенно, профессионально, не было прямо такой задачи. Был спорт. Спорт должен был быть в моей семье, по-другому невозможно.

МИТРОФАНОВА: А у тебя спортивная семья?

КУЗНЕЦОВА: Ну да. У меня отец вырастил семерых олимпийских чемпионов, мама - шестикратная чемпионка мира, которую папа тренировал. И брат - серебряный призер Олимпиады, которого также папа тренировал. Все по велоспорту. Но самый популярный вопрос: почему же я играю в теннис? Слава богу, что меня послали в теннис. Мне очень нравится теннис.

ГОЛУБКИНА: Для разнообразия просто, видимо.

КУЗНЕЦОВА: Сказали: попробуй чего-нибудь другое сделать.

МИТРОФАНОВА: Там другие наркотики. В смысле, допинг.

ГОЛУБКИНА: Другой допинг.

МИТРОФАНОВА: Вкуснее. Бананы.

ГОЛУБКИНА: А бананы, между прочим, это допинг в какой-то мере.

МИТРОФАНОВА: Нет, это еда. Теннисные матчи, они по шесть часов там на кортах рубятся, а единственное, что им можно, это воду и бананы.

КУЗНЕЦОВА: Многие думают, что едят фрукты - это некалорийно. Есть очень высококалорийные, низкокалорийные. Многие диетологи или спортивные доктора говорят, что банан не так быстро переваривается, как многие думают.

МИТРОФАНОВА: Он питательный очень.

КУЗНЕЦОВА: Все постоянно едят бананы на матчах.

МИТРОФАНОВА: Ждут, когда кто-то поскользнется на корке.

КУЗНЕЦОВА: Один раз человек сбил теннисным мячиком птичку в Австралии. Представляете, попал в птичку.

ГОЛУБКИНА: Молодец! Снайпер.

МИТРОФАНОВА: "Нарочно не придумаешь" - наша постоянная рубрика. В бейсболе самолет люди сбивали, кукурузник. А на корках, видимо, не поскальзывались. Я всегда только об этом думаю. Видимо, это правило безопасности.

КУЗНЕЦОВА: Там очень много правил всяких, хороших и плохих, которые лучше, хуже делают теннис. Не мне это судить. Но шкурки от бананов все в урну вроде выбрасывают.

МИТРОФАНОВА: Но, если продолжать тему, у нас у всех дети растут, мы тебе того же желаем. В ближайшем, когда тебе удобно будет…

КУЗНЕЦОВА: Спасибо. Обязательно.

МИТРОФАНОВА: Я понимаю, что карьера и дети - это дело такое, надо всегда думать о том и о том. Я вот четко на этой позиции, не то что бог послал в четырнадцать, и хорошо. Все-таки есть перебор. Мы видели на отдыхе одну семью. Там сложная ситуация. Папа хотел быть теннисистом, увлекался сильно, но не вышло. Занялся бизнесом, были 90-е, и не до спорта было. Потом была семья. Очень много отдали мальчику. Но потом они расстались. И вот новая жена и двое детей. И из старшей дочери они решили сделать суперспортсменку. И я видела, как ребенок в очень юном возрасте, 6-7 лет, у нее эмоции… У нее невроз. Она если не выигрывает даже тренировочный матч, она плачет, у нее истерика, она злится. И у нее эмоции взрослые, которые я не видела у детей простых.

ГОЛУБКИНА: Я тоже такое видела на катке. У меня Настя, дочь, занималась фигурным катанием до 9 лет. И там тоже 6-7-летние дети, когда проигрывали… Причем занимает второе место - рыдает, ругается, как взрослая. Но я думаю, что это от родителей зависит.

КУЗНЕЦОВА: Это, конечно, от родителей. Это вообще не для здоровья. Просто ребенок психологически будет другим человеком, как вырастет. Он не будет спокойным ребенком. Нужно детство. Я - за детство. У меня мало было детства, но меня не били, меня не ругали. Я знаю миллионы историй. Родители поначалу думают: я буду помогать. Потом приходят: я же знаю лучше, чем тренер. И сейчас в большинстве секций не разрешают родителям вообще приходить на тренировки. И, с одной стороны, это правильно, потому что родители сходят с ума. Они думают, что они знают лучше. "Я знаю лучше, я хочу больше, я почитаю книжку…" И сходят с ума. Папа одной девочки заставлял ее (я не знаю, сколько ей лет было, 10-12) без майки бегать, девочку. Потом ракетку разламывал о ее голову.

Вот есть такая теннисистка Марион Бартоли, папа тоже ее всю жизнь тренировал. И она в итоге закончила, сейчас вот год назад выиграла Уимблдон и почему-то решила закончить теннис. Сейчас эта девочка в два раза больше по объемам, чем она была. Она была объемная для тенниса очень, и сейчас еще больше стала. И у человека психика, видно, что нездоровая. Я не хочу никого осуждать ни в коем случае, но на человека смотришь… А зачем? Ты только что Уимблдон выиграла, 28 лет, ты заканчиваешь. Он ее странными методиками тренировал. То он ее заставлял худеть до одурения, то потом она сэндвичи очень большие на переходах сидела и кушала. И она играет с девочкой очень худой, а девочка максимум один банан в день съедает, грубо говоря. И она говорит: "Ой, мой папа посчитал, что я столько-то калорий трачу, что мне их надо все восстанавливать". Сидит сэндвич огромный, чуть ли не как бигмак, кушает и девочке этой предлагает. Конечно, девочка в шоке. Таких историй миллион. Даже если ваш ребенок стал знаменитым, что дальше будет? Ребенок будет травмирован на всю жизнь. Много очень людей, первых ракеток мира, кто заканчивал карьеру, на них смотришь и думаешь: а это реально стоит того? Вот я сейчас себя спрашиваю. Я на многих очень смотрю. Человек потерянный по жизни.

ГОЛУБКИНА: То есть он ничем не занимался, только был абсолютно сосредоточен на спорте.

КУЗНЕЦОВА: Верно. Родители с ума сходили. Тот же папа Докич в тюрьму сел. Докич была в десятке мира, он в тюрьме сидел, он с ума сошел.

МИТРОФАНОВА: Это из-за налогов, небось, каких-то?

КУЗНЕЦОВА: Нет, нет. Он угрожал ей, еще что-то! Они из Хорватии, поехали в Австралию за лучшей жизнью, потом он с австралийской федерацией ругался. Он думал, что его дочка лучшая, что ему надо всё - он король! То же самое, например, папа Штеффи Граф или Моники Селеш - там серьезная история была, он ее тоже ругал, бил. По-моему, Граф не кормили, если она проигрывала.

МИТРОФАНОВА: Слушай, ну это истории прямо как иногда в "Караване историй" или "7 дней", когда дыбом волосы встают и ты не поймешь, это правда или это придумано журналюгами. Но на самом деле, видимо, это действительно правда. Но и самое зло - родители, так я понимаю?

КУЗНЕЦОВА: Нет, я не читала это в прессе, я знаю эти истории. Я миллион историй видела, как этот папа Бартоли ее тренировал, привязывая ее к забору, вешая лед на коленки, каблуки под пятки, и заставлял с ракеткой еще играть. Вот это - состоявшиеся спортсмены. А таких детей, представляете, сколько, которых и бьют, и ругают в 7 лет. Да боже упаси! Пусть ребенку это будет в радость. Ребенок должен быть прежде всего счастливым ребенком. Конечно, успешным, состоявшимся. Но не надо из крайности в крайность, постепенно как бы приучить, чтоб человек полюбил. А если человек будет заниматься нелюбимым делом, его заставляли всю жизнь, это же будет ему во вред.

МИТРОФАНОВА: Это травма, действительно. Хотя тут есть нюанс. А как мальчики? Вот Овечкин тоже великий наш спортсмен. Он же говорил, что его родители тоже поднимали в 6 утра - и на лед. Там же лед тоже редко дают, когда тренируешься. Но парней же воспитывают, по-моему, по-другому: ты должен такой быть, железобетон.

ГОЛУБКИНА: Одно дело - вставать в 6 утра, это ничего страшного. У меня дети в школу в 6 утра встают, что делать, просто пока доедешь…

КУЗНЕЦОВА: Но спорт - он не для здоровья. Я не здоровый человек, у меня болят мышцы, у меня болит тело. Я не здоровый человек. Вот ходить в тренажерный зал три раза в неделю - это для здоровья. А профессиональный спорт – это человек не может быть здоровым. И он требует от тебя… люди не становятся чемпионами, просто постепенно набирая форму.

МИТРОФАНОВА: Но тогда мотивация, тогда достижения, это твои результаты? Вот мы только что Олимпийские игры великие пережили. И Паралимпийские.

ГОЛУБКИНА: Я была на закрытии как раз Паралимпийских.

МИТРОФАНОВА: А тогда мотивация какая? Ты же все равно ребенка если не заставишь, он не будет.

КУЗНЕЦОВА: Конечно. Надо перейти момент. Меня тоже заставляли до 14 лет. Да, но как бы надо в пределах разумного это делать. Я за это. И начинать работать с человеком лет с четырнадцати, уже такие серьезные нагрузки, серьезные вещи.

ГОЛУБКИНА: Когда уже соображать начинает.

КУЗНЕЦОВА: Конечно. Конечно, заставляешь до разумного уровня какого-то. А потом человек, уже когда осознанно… Просто надо дать шанс человеку и поучиться, и в спорте. И потом в какой-то период выбрать. Конечно, это все не бывает просто. Но если на ребенка надавить и его бить, он не полюбит то, чем он занимается, и просто в будущем сложно будет человеку по жизни.

МИТРОФАНОВА: Во многих интервью, когда приходят спортсмены, говорят про "творческие планы", мы обязательно спросим, какие у тебя дела и тренировки, "большие шлемы" обсудим…

ГОЛУБКИНА: А дают прямо шлем?

МИТРОФАНОВА: Мне казалось. Я не знаю, что это такое, если честно.

ГОЛУБКИНА: "Лучше сдвинь корону набок, чтоб не висла на ушах…"

КУЗНЕЦОВА: Это четыре турнира "Большого шлема". Это "Австралиан опен", "Уимблдон", "Ролан Гаррос" и "Ю.С. опен". Четыре турнира, это самые главные турниры в теннисе.

МИТРОФАНОВА: А шлем-то откуда взялся?

КУЗНЕЦОВА: Это Кубок "Большого шлема". То есть это четыре турнира, они соединены, как я понимаю. Я вообще, если честно, историю тенниса не знаю. Это не ко мне.

МИТРОФАНОВА: Ничего! Позвоним Кафельникову. Вдруг он помнит? Я почему задала вопрос? Родители все равно давят и говорят о прибыльном спорте неком. Вот как раз их два, что ли, вида оказалось: теннис и что еще у нас за деньги?

КУЗНЕЦОВА: Нет, на самом деле очень много… Но не в России. В России хоккей и футбол, конечно, на первом месте. Потом, наверное, теннис. Но вот гонорары - это всё очень сильно преувеличено, потому что зарабатывает, реально зарабатывает и отбивается десятка-двадцатка лучших игроков в мире.

ГОЛУБКИНА: А остальные только вкладывают?

КУЗНЕЦОВА: Остальные вкладывают. Или вот мальчик был, я точно знаю, вот он в сто мира вошел. Кажется, в сто мира!..

МИТРОФАНОВА: Да, мир большой, а их всего сто!

КУЗНЕЦОВА: Вы представляете, сколько у нас футболистов в России, и они не в сотне мира стоят, поскольку у нас российский футбол (при всем моем уважении) далек от настоящих клубов. То есть они за сотней. И сколько они денег получают! А тут в сотне стоишь, и ты не окупаешь себя. И родители на гонораре, за деньги. Это чуть-чуть эгоистами, нет, они становятся, что о ребенке не думают, а за гонорары, за деньги?.. Многие родители циклятся настолько на детях, что бросают работу и просто тренируют ребенка, а потом живут, существуют на деньги ребенка.

ГОЛУБКИНА: У меня вопрос такой насущный.

МИТРОФАНОВА: Но я, если честно, свою тоже все время настраиваю, что она, когда вырастет, купит мне "рендж ровер" белый.

ГОЛУБКИНА: А вот совместимо ли занятие большим спортом с учебой, образованием серьезным, университетским? Как-то всё это укладывается?

КУЗНЕЦОВА: При большом желании, да. Есть примеры. Я просто не такой человек, который очень любит учиться. Да, поскольку нужно, я закончила всё, что могла. Но Вера Звонарева, у нее, по-моему, два высших образования. Одно - дипломатическое, по-моему, она сейчас получала. Но она фанатик учебы. Это человек, который может в книги погрузиться. Вот мне, например, тяжело. Я 6 часов отпашу на корте, я приду домой, лягу. Мне вот полежать бы, посмотреть какой-нибудь сериал, чтобы отвлечься, почитать.

ГОЛУБКИНА: Вот я это и имела в виду. Тяжело.

КУЗНЕЦОВА: Тяжело. Но вот Вера смогла. То есть это реально. При большом желании всё реально. Просто должно быть желание именно человека, а не родителей. Я, кстати, купила сама им белый "рендж ровер" недавно в подарок. Я считаю, что надо отблагодарить родителей. Но не считаю, что люди должны… На ребенка тоже давит психологически: папа, мама всё бросили, ездят со мной. И я их содержу. Это, возможно, правильно, но просто психологически это давление огромное на ребенка.

МИТРОФАНОВА: А зато у тебя налог будет большой.

КУЗНЕЦОВА: Но на дизеле он. Не знаю. Мама сама выбрала.

ГОЛУБКИНА: Главное, я смотрю, что самостоятельность такая и уверенность в себе появляется, и, в общем, рано начинает человек зарабатывать деньги, если это правильно выбранный спорт и правильно как-то все складывается. И довольно молодой человек становится очень самостоятельным и помощником родителей уже в 20 лет.

КУЗНЕЦОВА: Я в 16 лет сказала папе: "Папа, я хочу всё делать сама". На что он мне сказал: "Нет, мама должна быть рядом с тобой". Папа мне звонил и спрашивал всегда: "Ты 6 часов, 5 часов потренировалась сегодня или нет?" Если нет, то человек расстраивался, и с ним разговаривать было невозможно. Мама была со мной лет до 15-16-17. Но это прямо во мне было: я хочу быть самостоятельной, я сама знаю. Я уже хотела играть, я уже знала, к чему я стремлюсь. И лет в 18 я стала реально самостоятельной, сама зарабатывала, я сама была ответственной за себя.

ГОЛУБКИНА: И, я думаю, очень важно все-таки встретить в своей жизни тренера.

КУЗНЕЦОВА: Верно. У многих один тренер во всю карьеру – повезло, а многим это всё испортило. Потому что он становится уже родным человеком... Встретить тренера - это ровно как встретить молодого человека. Даже, возможно, это тяжелее. Мы в раздевалке один раз обсуждали и смеялись, девчонки сказали хорошую мысль: с молодым человеком ты проводишь ночи, когда ты спишь, а с тренером – дни, и тяжелые, плохие моменты. Вот в чем вопрос. Психология, разные этапы карьеры, умение человека адаптироваться под тебя, но не стать твоим рабом, потому что ты ему платишь зарплату, а он должен тобой командовать. То есть это очень странно. Многие стелятся, говорят: ты такая хорошая, всё хорошо, но только плати мне зарплату. Они боятся сказать что-то: ты же их уволишь. То есть тут очень много граней, это очень сложно реально кого-то найти.

МИТРОФАНОВА: Светлана, ты начала такой интересный рассказ о спорте, в принципе, мол, это круто, хорошо, но нельзя перегибать, потому что у ребенка должно быть детство. И не такие уж и большие деньги. Ну а что тогда хорошего? А дисциплина?

КУЗНЕЦОВА: Нет. Всё должно быть в меру. Спорт - это хорошо для ребенка, потому что характер у ребенка появится, дисциплина, желание работать. Это всё здорово. Просто всё должно быть в разумных количествах и в нормальном, хорошем качестве. Попадаешь в тот же детский хоккей, и все родители хотят лучше для своего ребенка, начинают родители там бороться, весь этот негатив переходит на детей. И они: "Нет, моему лучше", "Нет, тому!", "Нет, тому!" И вот эта драка! Настраивают детей против других детей. Ну, это чересчур жестко.

ГОЛУБКИНА: А почему родители это делают? Они сами, видимо, не реализовались?

КУЗНЕЦОВА: Я думаю, что большинство из них - да. Я думаю, что родители, кто был настоящим профессиональным спортсменом, такого не сделают. Разумный человек. То есть после профессионального спорта не все уходят разумными людьми, к сожалению.

МИТРОФАНОВА: В принципе, мы можем оду спорту произнести. И впрямь, я человек совершенно неспортивный, но у меня очень много друзей в спорте, я вижу, как это тяжело, как это круто, интересно. Но всегда есть "но", что нужно всё в меру. И следить за своим внутренним содержанием или, как ты говоришь, думать о перспективе той, которая тебя ожидает после завершения карьеры?

КУЗНЕЦОВА: Да. Но мне кажется, конечно, приоритетом всегда должен быть спорт. Но у тебя не может быть в жизни только спорт, поскольку ты не можешь с 7 лет до 32-х, допустим, даже до 28-ми, жить только теннисом. У тебя должен быть параллельный мир, который тебе не будет мешать, твоему теннису, поскольку человек должен развиваться во многих направлениях. Ты свое детство проводишь на хоккейном катке, на ринге, на теннисном корте, где-либо, какой бы вид спорта ты ни выбрал, но у тебя должен быть другой мир, где ты должен развиваться по-другому. Даже общение с людьми, такими же, как ты, по возрасту, которые видят другие рамки, чем твои, которые не живут твоей жизнью теннисной, спортивной. Как бы развиваться во многих других категориях жизни.

МИТРОФАНОВА: Я об этом думала, еще когда мы жили в Советском Союзе, и я помню, что спорт всегда был неким и социальным лифтом (это понятно сейчас всем)…

ГОЛУБКИНА: За границу выпускали!

МИТРОФАНОВА: Да, выпускали, можно было повидать мир. Я очень дружу со сборной мужской и женской по пятиборью современному, ребят я вижу. Очень сложный спорт тоже, пять видов. И они там стараются. Я пытаюсь выяснить мотивацию. И потом смотрю на их расписание, какие интересные места они посещают, от Бразилии до Швеции.

ГОЛУБКИНА: Да я тебе скажу, я знаю мотивацию. Просто в поселке Северный, где база пятиборцев, больше некуда ходить, кроме как на пятиборье. Вот и всё.

МИТРОФАНОВА: Ну да! Но все равно интересно, и ты в силу своей профессии теннисистки профессиональной в Америке жила и живешь иногда и играешь, и разные страны мира видишь. Я думаю, это тоже одна из крутых историй. Хотя сегодня утреннее шоу обсуждало тему, что мы в общем и целом стали хуже относиться к загранице после известных событий.

ГОЛУБКИНА: Да мы просто хуже стали относиться к загранице, потому что посмотрели на себя и начали себя уважать.

МИТРОФАНОВА: И это тоже.

ГОЛУБКИНА: Мы все время как-то извинялись, вроде мы, знаешь… У нас трусы какие-то ситцевые…

МИТРОФАНОВА: Но все слушатели все равно разделяют политику и ситуацию государства и просто людей. Людей, которые живут в этой стране, ее населяют и представляют. Вот у тебя был опыт. Где хорошо, где интересно, где забавно, где несправедливо?

КУЗНЕЦОВА: Я никогда не жила в Америке. Я жила в Испании 7 лет. В Америку езжу. У меня график, я с 16 лет в профессиональном туре женском. То есть у меня график составляется с января по ноябрь. Чуть-чуть города меняются, но примерно это один и тот же город на протяжении 10 лет, ты ездишь каждый год туда. Тот же "Австралиан опен", я ездила туда 12 лет играть, 10 лет по женщинам и по юниорам. И ездишь, и ты видишь всё. Но это не считается… Вот в Бразилию, да, пятиборцы или еще куда-то ездят. Я сомневаюсь…

МИТРОФАНОВА: Что они выходят на экскурсии?

КУЗНЕЦОВА: Вот я никуда не хожу. Я не была нигде, ни на какой экскурсии. Может быть, один раз к Биг-Бену съездила в Лондоне. Я не хожу. То есть не то что мне это неинтересно, меня не хватает на это. Я приезжаю, допустим, в Австралию, если ты приехала вечером, то на следующее утро ты идешь на корт. Если ты приехала утром, то ты вечером уже на корте. То есть ты сразу приступаешь к тренировкам. Как только ты заканчиваешь, ты автоматически в тот же вечер, на следующее утро уже уезжаешь то ли домой, то ли на другой турнир, чтобы быстрее адаптироваться к новому городу, к новому корту.

МИТРОФАНОВА: А в чем тогда фишка?

КУЗНЕЦОВА: Нет фишки. Фишка - чтобы работать, чтобы подниматься в рейтинге, чтобы добиваться достижений. Это профессиональный спорт. Просто мы тупо меняем континенты, без какой-то… Все думают: о, такая жизнь у спортсменов! Да, у нас хорошие отели, да, у нас хорошая организация. Призовые, только если ты этого заслуживаешь, только если ты лучше, чем другие. И всё.

По поводу Америки что хотела сказать? Мне кажется, в России вообще люди… Вот я езжу, анализирую, да, я очень люблю быть в России. Я - патриотка, я горжусь, что я русская. Я много людей вижу. Вот в России все говорят: ой, никогда не выезжал. И все думают, что за границей лучше. А когда окунаются в проблемы за границей, там просто по-другому всё. Там есть свои минусы, свои плюсы. Почему-то все равняются на Америку, что у них лучше. У них больше шоу. Но у них так же есть и плохое, и хорошее. У них больше денег в шоу-бизнесе, к чему, может быть, наш шоу-бизнес тянется. Мы копируем заграницу, но это не значит, что там лучше. Почему-то у нас принято считать, что за границей круче, за границей лучше. Да, у них, возможно, где-то лучше климат, где-то есть свои минусы. У нас другой менталитет. Мало кому подходит жить там постоянно.

МИТРОФАНОВА: У нас есть звонок. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Спасибо большое за ваш эфир. Очень много полезной информации. Меня зовут Маша. И у меня тоже есть дети, которые занимаются спортом. Мне бы хотелось задать вопрос Светлане. Вот как заставить, чем мотивировать ребенка на занятия спортом? Не важно, каким видом, теннисом, или футболом, или гандболом. Именно родители какую мотивацию должны ребенку предоставить?

КУЗНЕЦОВА: Спасибо за звонок, Мария. Вопрос на самом деле сложный. Прежде всего, ребенку должно это нравиться. То есть, если постоянно ты будешь его гонять на тренировку: "ты должен, ты должен", - нет, он должен это полюбить, должно быть интересно, прежде всего. Показывать звезд, чтобы пример брал со звезд. И просто, думаю, привить любовь человеку к победам и к спорту - это самое главное.

ГОЛУБКИНА: Дай пять копеек вставлю. Вот как раз это ложь во благо. Как мои родители меня стимулировали, случайно совершенно? Они говорили, что "получишь двойку - на тренировку не пустим". Понимаешь, да? И соответственно, конечно, мне на тренировку-то хотелось больше.

КУЗНЕЦОВА: Если хотелось на тренировку, да. А если ребенок: "О, слава богу, не пойду на тренировку, дай-ка я получу двойку"?

ГОЛУБКИНА: А это смотря как. Знаешь, как Том Сойер красил забор? Когда он красит забор, приходят дети и говорят: "Что ты делаешь? Ха-ха-ха! Тебя заставили!" Он говорит: "Да это самое крутое вообще-то".

МИТРОФАНОВА: Да. И он перевернул их понимание о покраске забора, и он сидел, ел конфеты, обменивался на какие-то стеклянные шарики…

ГОЛУБКИНА: И дохлых крыс!

МИТРОФАНОВА: Да. А все красили забор. Ты знаешь, Света, я, выслушав тебя, почему-то не увидела какую-то совсем радужную картину спорта. Я не знаю, это объективно, я чувствую, что это изнутри картина. Правильно? Что это тяжело, что ты, когда выезжаешь, не видишь красот. Как одна девочка нам говорит: "Ивончо, Ивончо!" Мы говорим: "А что это за место такое?" Мы думали, мексиканский курорт или вот это древнее… Она говорит: "И вот чего, и вон чего". Ивончо, Ивончо! Я вспомнила Мачу-Пикчу.

КУЗНЕЦОВА: Знаешь, я считаю, что это всё очень сложно, это нелегко. Со стороны всегда выглядит трава зеленее на другом берегу. И плюс, мало того, что ты не видишь чего-то, - ты, конечно, можешь остаться на два-три дня, еще посетить это. Ну раз посетишь, но ты уже 12 лет туда ездишь…

ГОЛУБКИНА: Это уже дом родной практически.

МИТРОФАНОВА: Уж могла бы кенгуру привезти одного карликового.

КУЗНЕЦОВА: Уже везде есть друзья, уже ты знаешь места. Но ты вдалеке всё время от друзей, тебе сложно иметь какие-то отношения.

ГОЛУБКИНА: Вот, кстати, интересно! Как с романами-то быть-то?

КУЗНЕЦОВА: Это очень сложно. Вот давайте будем рассуждать.

МИТРОФАНОВА: Просто расписание Светланы Кузнецовой узнаем на ближайшее время. Когда ты дома?

КУЗНЕЦОВА: Вот я сейчас уезжаю на полтора месяца на турниры, приеду на неделю, потом уеду на три недели. И потом у меня будет первый перерыв, две недели у меня будет свободных, опять тренировки. Это две тренировки в день. То есть ты просыпаешься, тренируешься, обедаешь, чуть-чуть спишь, тренируешься, ужинаешь, массаж, спишь. Вот это график, обычный график.

ГОЛУБКИНА: А когда же влюбляться-то?

КУЗНЕЦОВА: Да, правильно, ты можешь влюбляться. Но какой нормальный мужчина тебя будет ждать дома сидеть сейчас?

МИТРОФАНОВА: Может, какой-нибудь рыболов-спортсмен?

КУЗНЕЦОВА: Тем более в Москве.

ГОЛУБКИНА: А как это вообще происходит? В целом же бывают какие-то случаи успешного брака теннисистов.

МИТРОФАНОВА: Как Агасси и Штеффи Граф, предположим.

КУЗНЕЦОВА: Они в конце карьеры встретились.

МИТРОФАНОВА: Они встречались же часто в раздевалках?

КУЗНЕЦОВА: Никогда не общались. Они настолько были сконцентрированы на своем виде спорта и не общались, не было у них отношений.

МИТРОФАНОВА: У нас в студии Светлана Кузнецова, российская теннисистка, заслуженный мастер спорта. Ты веришь в гороскопы? Я на старости лет стала верить.

КУЗНЕЦОВА: А знаешь, чему я рада? Что в начале передачи я была мастером спорта, а к концу стала заслуженным. Можно я буду к вам все время приходить и повышать?..

ГОЛУБКИНА: А на самом деле - мастер спорта международного класса, правильно?

КУЗНЕЦОВА: А что выше? Вот я вчера анкету заполняла, и мне говорят: "Какое твое звание?" Я говорю: "А какие есть? У меня были разные". Мне говорят: "Мастер спорта, заслуженный, международный". Я говорю: "Какое самое лучшее, то и пишите".

МИТРОФАНОВА: Как у Софии Ротару - заслуженный мастер спорта российской эстрады.

КУЗНЕЦОВА: И такое есть?

МИТРОФАНОВА: Ну нет!

ГОЛУБКИНА: Она - народный мастер спорта российской эстрады.

КУЗНЕЦОВА: У меня даже есть орден "За заслуги перед Отечеством". Только я степени путаю, не знаю степени.

ГОЛУБКИНА: Как сказал однажды Александр Анатольевич Ширвиндт, когда Косте Райкину дали орден "За заслуги перед Отечеством" 3-й степени, он сказал: "Вот тут надо только понять: Отечество 3-й степени или заслуги?"

МИТРОФАНОВА: Ну, они уж там разберутся, у артистов всё по-другому. А у спортсменов, мы же были у тебя дома в гостях, у тебя же там кубок на кубке…

ГОЛУБКИНА: Нет, нет, я хочу сказать! Можно я открою тайну?

МИТРОФАНОВА: У меня случился шок…

ГОЛУБКИНА: Я пихаю в бок Маргариту Михайловну, я говорю: "Смотри, Митрофанова, вот обзавидуйся". Открываем дверь, там такая огромная комната и шкафы до потолка, и там одежда, одежда! Света такая стремяночку достала и давай лазить там…

МИТРОФАНОВА: Но она же из лучших побуждений, она нас с тобой одевала.

ГОЛУБКИНА: Да, да.

КУЗНЕЦОВА: И вы забыли ваши подарки, между прочим.

ГОЛУБКИНА: Как? Я взяла майку.

МИТРОФАНОВА: А я забыла. Это повод вернуться.

ГОЛУБКИНА: Я футболку взяла, я просто в ней пошла. А вот Маргарита Михайловна мечтает, чтобы у нее такой шкаф был дома, она сидела бы в нем.

КУЗНЕЦОВА: Очень вам понравился мой гардероб! Вы говорите - мотивация. Вот моя мотивация. Я близко к концу моей карьеры смогла создать себе уютный уголок в Москве, о котором всю жизнь мечтала. И понимаю, что я не зря работала и столько всего преодолевала. Мне очень тяжело, в конце особенно, быть вне дома. Мне очень хочется всегда домой. И я как можно больше возвращаюсь в Россию. Вот я прожила шесть лет в Испании, меня менталитет этот убил в конце.

МИТРОФАНОВА: Гитарой по голове.

ГОЛУБКИНА: А дальше-то что? Дальше тренерская деятельность?

КУЗНЕЦОВА: Понимаете, мало кто был очень хорошим спортсменом и полностью стал тренером. Особенно в теннисе. Поскольку я 12 лет отъездила по 8 месяцев в году в самолетах, сейчас опять ездить ради какого-то другого человека, плюс ты должен полностью поменять себя – если все делалось, вся команда работала на тебя, то ты сейчас должен подстроиться под игрока, это очень сложно, это не всем дано. Возможно, я смогла бы, но ездить и вот это опять переживать – это очень сложно.

МИТРОФАНОВА: Есть куча вариантов, жизнь большая и разная. И хобби иногда перерастает в профессию, как это случилось со мной. Я закончила вообще юрфак МГУ в свое время, а потом занялась журналистикой, стала работать на радио. Видела много синхронисток симпатичных, они в воде по 20 лет. Понимаешь? Ты под солнцем палящим, а они булькали там…

КУЗНЕЦОВА: Просто спросили по поводу тренерской деятельности, я говорю, что я не вижу себя в тренерской деятельности. Мне бы хотелось заниматься чем-то, что я знаю. Например, я не вижу себя в политике, потому что там люди сидят по 30 лет и знают, и придет такая Света, скажет: "Я пришла. А чего делать?" Так не хочу делать.

МИТРОФАНОВА: Я почему про синхронисток вспомнила - они пошли в телеведущие все. И очень милые.

ГОЛУБКИНА: А если какую-то школу свою?

КУЗНЕЦОВА: Вот. Я бы хотела создать какую-нибудь хорошую школу, да, но это, конечно, должно быть как-то грамотно всё сделано, я за качество, я не за бизнес, за качество. Конечно, если бизнес плюс качество – тогда великолепно. Меня много что интересует, мне много что нравится. Мне кажется, мой голос не совсем подходит для радио, если честно…

МИТРОФАНОВА: Ты будешь озвучивать переводы синхронные, как будто ты иностранка.

ГОЛУБКИНА: Будешь нос зажимать и говорить.

КУЗНЕЦОВА: Мне вообще говорят, что у меня акцент, что я как будто из Америки приехала.

МИТРОФАНОВА: Ну, знаешь, говорят...

КУЗНЕЦОВА: Всегда про всех говорят.

МИТРОФАНОВА: Мы тебе пожелаем всего самого лучшего. Мы тебя будем звать к нам.

КУЗНЕЦОВА: Обязательно, очень приятно, спасибо большое, что пригласили, удачных вам эфиров...

ГОЛУБКИНА: Спасибо.

КУЗНЕЦОВА: Буду вас слушать.

МИТРОФАНОВА: Ты собралась у нас сейчас куда? В Австралию?

КУЗНЕЦОВА: Нет, Австралия в январе, сейчас идет Европа у нас, в Барселоне потренируюсь, поеду в Штутгарт – Эшторил – Рим - Мадрид, опять чуть-чуть Барселона, "Ролан Гаррос" в Париже, неделя в Москве, Истбурн, Уимблдон.

МИТРОФАНОВА: Светлана Кузнецова, спасибо тебе огромное за то, что ты пришла. А ты можешь еще одну вещь сделать? У нас есть молодая теннисистка Маша Осипова, передай ей привет лично от себя – звезды тенниса российского.

КУЗНЕЦОВА: Огромный привет Маше Осиповой. И спасибо всем нашим друзьям, кто нас слушал, всем огромный привет.