Авторские материалы Невероятный, немыслимый, необъяснимый: 60 лет со дня рождения режиссёра Алексея Балабанова

Сегодня автору культовых лент "Брат" и "Брат-2", "Груз 200" и "Жмурки" Алексею Балабанову исполнилось бы 60 лет. Он ушел трагически рано, оставив после себя богатое наследие. Фразы из его фильмов давно разошлись на цитаты. Он был уникальным режиссером, тонко чувствовавшим время, честным и бескомпромиссным. В день рождения о мастере вспоминает кинообозреватель "Вестей ФМ" Антон Долин.

Родом из Свердловска – нынешнего Екатеринбурга, говоря шире – из позднего СССР, и даже отчасти – из советской армии. Служил в Афганистане и на флоте, всю жизнь ходил в тельняшке, Алексей Октябринович Балабанов все равно выглядит явлением невероятным, немыслимым и необъяснимым: его биография и генезис ничего не способны объяснить в его кинематографе.

Он прожил короткую – всего 54 года – и невероятно насыщенную в творческом отношении жизнь. У него на счету – 12 полнометражных картин, несколько короткометражных и документальных, а еще – целый ряд не случившихся проектов: одни были отсняты частично, другие дошли до стадии сценария, третьи существовали только в замысле.

Балабанов писал и снимал стремительно, как будто всегда обходился первым дублем, обожал работать с актерами-непрофессионалами, хотя и профессионалы у него снимались лучшие: Виктор Сухоруков, Сергей Маковецкий, Сергей Бодров – все они, по сути, его творения и открытия, хоть снимались и у других талантливых режиссеров. Впрочем, от работы с Балабановым, невзирая на его замкнутый стиль общения, не отказывался никто, и кто только у него не переиграл – от Ренаты Литвиновой до Никиты Михалкова, от Андрея Панина до Ингеборги Дапкунайте, от Дмитрия Дюжева до Агнии Кузнецовой. И все равно не меньше впечатляли роли почти безвестных для остального кинематографического мира Александра Мосина и Юрия Матвеева, Михаила Скрябина и Аиды Тумутовой, а еще, конечно, Алексея Полуяна, незабвенного милиционера-убийцы из "Груза 200", которому хватило одной работы, чтобы войти в историю.

У Балабанова был какой-то странный секрет, который так и остался нераскрытым – родственный сумрачному уральскому року, послеперестроечной криминальной круговерти 90-х, отчаянному и трагическому, но и смешному тоже беспределу этого десятилетия, главным певцом и глашатаем которого в нашей стране стал Балабанов. "Брат" и "Брат-2" – два главных культовых постсоветских фильма; жизнеописания деловитого убийцы-романтика, живущего по особым правилам, как принято считать, предопределили судьбу России нулевых годов.

Впрочем, "цветы зла" Балабанова росли везде – и в изысканно садомазохистской драме "Про уродов и людей", и в картине "Война", и в запредельной зоне между жизнью и смертью в прощальном сюрреалистическом трагическом бурлеске "Я тоже хочу". На этом Балабанов закончился, а начинался с фантазий на темы Беккета – "Счастливые дни" – и Кафки, неоконченный "Замок" которого он осмелился дописать до конца.

Сейчас неуютно об этом думать, но он в кино был фигурой равновеликой и до сих пор не исследованной. Правда, мир толком о Балабанове не знает, а Россия хотя бы его любит. Это уже немало.